Текст книги "Послание"

– Если Эйва была так хороша, почему вы взяли доктора Колфилда? – спросил я.

Клэр тяжело вздохнула, отложила ручку в сторону, встала и подошла к окну.

– Не думаю, что вы поймете меня, Райдер.

– Других удивляет моя сообразительность. Испытайте меня.

Последовала долгая пауза, в течение которой Клэр смотрела на облака.

– Я жесткая и непреклонная, – сказала она наконец, словно читая по бумажке. – Я требую от персонала мастерства каждую минуту, когда они находятся здесь, и не имею ни малейшего желания вникать в их жизнь, когда их здесь нет. Это тяжелая работа на любом месте, особенно для женщины. – Она протянула руку и коснулась окна, словно желая убедиться в его существовании. – Не считайте, что я хнычу, Райдер: трудности заложены в самой системе, и так будет еще долго. Чтобы выполнять эту работу, я должна быть твердой. – Она отвернулась от окна. – Я не была уверена, что смогу быть несгибаемой с женщиной-патологоанатомом. Я помню свою внутреннюю борьбу: делать поблажки, даже, возможно, стать… – Клэр сделала в воздухе жест рукой, словно стараясь ухватить подходящее слово.

– Стать сочувствующей?

– Что-то в этом роде. Могла измениться динамика и индивидуальность учреждения.

– А с мужчиной можно было выдерживать дистанцию.

– Только после того как с доктором Колфилдом случился этот… несчастный случай, я задала себе вопрос, почему взяла на работу именно его и какими были мои мотивы.

– И вы взяли доктора Даванэлле.

Она снова села за письменный стол, положив кончики пальцев на выговор.

– Это место всегда было ее и доктора Колфилда. У всех других претендентов был совсем другой уровень.

– Но ведь вам все же удалось избежать сочувствия, Клэр? Вы здорово придавили ее.

Ее голос стал жестче, в нем слышались оборонительные нотки.

– Она была человеком новым, а новые люди допускают ошибки, Райдер.

Внутри у меня все напряглось.

– Я уверен, что вы были правы, указывая на ее ошибки.

– Когда она портачила, я говорила ей об этом. Она должна была это знать.

Я хлопнул рукой по столу и заговорил сквозь зубы.

– Как это правильно, черт побери: она должна была это знать! Пропустить ее через все, через что вы прошли сами! Никакого сочувствия, никакого участия, никакого милосердия. Выпороть маленькую мерзавку. Показать ей, какой может быть Клэр Пелтье. Швырнуть ей все это в лицо.

Слова обжигали мне язык, я сам не понимал, откуда они взялись. Клэр вскочила.

– У вас нет никакого права разговаривать со мной таким тоном…

– Она думает, что вы ненавидите ее, что вы всегда ненавидели ее и всегда хотели, чтобы она здесь не работала.

– Да как вы смеете даже думать, что можете позволить себе… – Тут мои слова дошли до нее, и огонь в глазах сменился смущением. – Что? Повторите это еще раз, Райдер.

– Эйва считает, что вы ненавидите ее и хотите, чтобы она ушла. Это правда?

– Я ненавижу ее? – Клэр покачнулась, будто пол под ней начал крениться. Она села и схватилась за ручки кресла. – О боже, нет, я… я как раз думаю, что она исключительная, я считаю…

– Так вы не испытываете к ней неприязни?

– Господи, да нет же! Мне и в голову не приходило, что она может подумать… – Она отвернулась в сторону и часто замигала. – Наверное, я…

– Пришло время проявить немного сочувствия, Клэр. Может быть, даже несколько с опозданием.

Клэр закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Когда она снова открыла их, то взяла ручку и чиркнула ею по выговору. Четырнадцать раз. Затем сунула ручку в карман.

– У нее есть неделя и следующие выходные, Райдер. Я оформлю это как срочный отпуск по семейным обстоятельствам. В следующий понедельник я жду ее на работе, свежую и трезвую. Одно нарушение, даже самое незначительное, и доктор Даванэлле будет уволена еще до того, как на полу остынут ее следы.

Я уже переводил дух на полпути к выходу, когда Клэр окликнула меня:

– Райдер?

– Да?

– А почему она пришла к вам? У вас с ней романтические отношения?

– Нет. Думаю, она мне друг.

Я уже закрывал дверь, когда она снова позвала меня:

– Карсон?

Я просунул голову в дверь.

– Да, Клэр?

– Я знаю, что вам своего дерьма хватает со всеми этими делами с трупами без голов. Но помогите ей, насколько сможете. Прошу вас!

Я кивнул и закрыл дверь. Я никогда не слышал, чтобы Клэр кому-то говорила «прошу вас», и никогда еще не видел ее такой прекрасной.

Глава 16

– Я внес несколько изменений в назначения, – сказал Скуилл, раскладывая на столе бумаги, словно раздавая карты. Я прихлопнул полетевший в мою сторону лист. – Не читайте раньше времени, Райдер, – сказал он. – Я сам вам все объясню.

На сегодняшнем совещании присутствовала обычная толпа. Плюс Блейзингейм привел одного из своих сержантов, Уолли Дэллера. Барлью стоял возле стены, отталкиваясь и снова опираясь о нее и еще больше заминая складки на своем и без того мятом коричневом пиджаке. Я чувствовал исходивший от него унылый запах пота, будто открыли давно запертый шкафчик в спортивном зале. Прежде чем сесть, он подождал, пока его хозяин раздаст бумаги.

Скуилл сказал:

– Одна из причин, по которой это дело катится в никуда, состоит в распыленности. Нет сфокусированности, плохое взаимодействие.

– Извините, капитан, – сказал я, – но ведь мы проводим совещания каждое утро.

Скуилл бросил свой листок на стол.

– Другая причина состоит в том, что я двух слов не успеваю сказать, чтобы вы не начали со мной спорить, Райдер.

– Я не спорю, я уточняю.

– Похоже, я собрал здесь всех остряков, каких только можно.

Гарри лягнул меня под столом ногой.

– Мы слушаем вас, капитан, – сказал он.

Скуилл подождал, пока установившаяся в комнате тишина стала тягостной.

– Все бегут в одном и том же направлении. Нам требуется специализация. Каждая команда возьмет свою часть задачи и будет ее решать.

Я открыл было рот, но удар коленом Гарри заставил меня умолкнуть. Скуилл щелкнул сияющим полированным ногтем по лежащему перед ним листку.

– Я сделал новые назначения. Я хочу, чтобы Наутилус и Райдер сконцентрировались исключительно на Дэшампсе. Я хочу знать всех, с кем он разговаривал за последние шесть месяцев, чем он питался, кого трахал в своих самых грязных снах.

Руки мои впились в край стола. Спокойно. Дыши глубже.

Скуилл тем временем продолжал:

– Что касается Нельсона, то я хочу, чтобы расследование продолжалось тем же образом, но уже под руководством сержанта Дэллера.

Уолли Дэллера?

– Спокойно, Карс, – шепнул мне Гарри.

Я любил Уолли. Все любили Уолли. Он был нашим комиком и знал невероятное множество всяких неприличных историй. Но у него было туннельное видение с аналитической точки зрения: попроси его сделать осмотр дороги, и он опишет разметку с точным указанием общего числа всех белых полосок. Я считал, что Нельсон находится на пересечении невидимых линий: он был первым; пропавшие газетные вырезки; образ жизни, которым скорее должен заниматься специалист по отклонениям психики. Уолли ничего не знал о психических дисфункциях, его понимание было на уровне доклада типа: «Здесь находится священник, раввин и шлюха с задранной юбкой…»

– Я прошу прощения у капитана, – сказал я, – но мы с Гарри уже установили контакты с людьми, близкими к Нельсону. Мы как раз распутываем ниточки, которые могут…

– Вы подобрались слишком близко к этим людям. Здесь нужен свежий взгляд и новые ниточки.

– Свежий взгляд? Вы имеете в виду начать все с самого…

– Вы ходите по кругу, это не срабатывает, – фыркнул Скуилл.

– В деле Эдриана я тоже двигался между жертвами, чтобы…

– Выйдите из комнаты, Райдер, к чертовой матери!

– Вы сказали, что мы ходим по кругу? Что это значит?

– Немедленно выйдите отсюда, Райдер! Здесь для вас все закончено.

– Там погибли люди. И ничего для меня не закончено. – Я чувствовал, как к горлу подступает горячий песок, голос становится хриплым.

– Вот мерзавец! – шепнул Гарри.

– Каждый раз, когда я пытаюсь что-то сказать, вы затыкаете мне рот, рассказывая, что я не прав, – сказал Скуилл. – Нарушение субординации – серьезный проступок в моем отделе, мистер. Убирайтесь-ка отсюда подобру-поздорову, пока вы еще детектив!

– Нарушение субординации? Да если вы думаете, что…

– Мерзавец, черт возьми! – прошипел Гарри.

Я захлопнул за собой дверь, сжимая в кулаке хрустящий скомканный лист с назначением. Я вернулся за свой стол и принялся ждать. Гарри появился через десять минут. Он не успел пройти и полпути от двери, как я уже был возле него.

– Уолли! Он поставил Уолли Дэллера вести расследование, Гарри! Он хочет отодвинуть нас от Нельсона. Почему?

Гарри тяжело сел и уперся кулаками в виски.

– Ну давай же, Гарри! Мы не можем ему позволить…

– Заткнись, Карсон. Хоть ненадолго. У меня уже уши болят, дай им отдохнуть.

– А какой-то парень отрезает людям головы…

Он стукнул кулаком по столу. Все, что было на нем, взлетело в воздух.

– Ты думаешь, я этого не знаю? Ты думаешь, мне все равно? Да? Ты думаешь, ты один человек на весь отдел, Карсон-блин-Райдер… дай пять, Гарри… мы подтерли им задницы, Гарри…

Я ткнул пальцем в сторону комнаты для совещаний.

– Там ты не сказал ни слова.

У Гарри задергалась челюсть.

– Не нужно рассказывать, когда мне открывать рот.

– Почему ты не поддержал меня?

– По той же причине, по которой не ставлю на скачках на хромых лошадей.

– Я пытался удержать дело Нельсона у нас в руках. Именно там будет прорыв.

Гарри поднял руку и, соединив большой палец с указательным, показал мне «ноль».

– Ты буквально на волосок не дошел до того, чтобы нас с тобой вышибли отовсюду, вот что ты сделал.

– Скуилл этого не сделал бы.

– Он делает это прямо сейчас, просто ты слишком туп, чтобы увидеть это. Он поддевает, ты вопишь. Он бежит к Хираму и рассказывает ему, что ты – не соблюдающая субординацию заноза в заднице, которой однажды повезло, но которая сейчас только путает все карты. Хирам кивает и говорит: «Делайте то, что должны, Терренс».

– Мы сможем раскопать все, если он даст нам свободу действий.

Гарри только закатил глаза.

– Что? – сказал я. – Скуилл не хочет раскрыть это дело?

– Хочет, но только на его условиях… и чтобы вся слава досталась ему одному. Есть поразительная новость, Карс: ты не единственный детектив в нашем отделе.

– Это дело ПИС-ПИС, Гарри. Наше с тобой дело.

– Слушай, сколько можно витать в облаках! Когда ты уже вырастешь, Карсон: нашим является только то, о чем Скуилл скажет, что оно наше.

– В Положении сказано…

– А если в Положении будет написано, что в полдень с неба начнут вагины сыпаться, ты что, побежишь на улицу с сачком?

Я открыл ящик стола только для того, чтобы со злостью захлопнуть его. Телефон Гарри был включен на громкую связь, и секретарь из приемной сообщила о вызове для него.

– Человек говорит, что его зовут Джерси, Гарри. Сказал, что ты просил его позвонить.

Гарри выключил динамик и отвернулся в сторону, прикрывая трубку ладонью. Я подумал, что Гарри разговаривает со стариком Поуком Тренари, уборщиком в здании мэрии. Несколько раз, находясь в этой цитадели зеркал, я видел, как Гарри отводил медленно трущего пол шваброй Поука в тихий уголок для быстрого слива молока. Гарри положил трубку и шепнул:

– Черт побери!

– Черт побери кого? Янки? Торпеды?

– Я думал, если Хирам собирается на пенсию в сентябре, назначение шефа полиции тоже будет в сентябре. Я не учел времени на подготовку. Члены городской комиссии принимают решение раньше, затем начинается все это переходное дерьмо. Решение будет приниматься на следующем заседании, которое пройдет за закрытыми дверями. Они не будут голосовать или что-то подобное, но взвесят имеющиеся варианты и примут решение, которое не будет разглашаться до официального представления через несколько недель.

– И когда же произойдет эта неофициальная коронация?

– Через восемь дней, начиная с сегодняшнего.

– Восемь… Тогда неудивительно, что нам рубят ноги по колено.

– Наконец-то ты понял! Скуилл до этого времени собирается придержать нас и поприжать. После ему уже будет все равно. Он либо станет заместителем шефа полиции, либо не станет.

– И как Поук расценивает шансы? – спросил я.

Любой человек, имеющий пристрастие к политическим интригам, в той или иной степени страдает от паранойи. Гарри нервно осмотрелся: не направлены ли в нашу сторону микрофоны?

– Никто не должен этого слышать, – прошептал Гарри.

Я хлопнул себя по лбу.

– Блин! Дэн Разер предлагает пятьдесят тысяч, чтобы услышать, что Поук узнает, вычищая корзины для мусора в здании мэрии.

Гарри вздохнул.

– Скажи малышу Дэнни, что ставки сейчас где-то пять к трем в пользу Плаккета… и что дружище Скуилл висит у того на сиське.

– Так нас на девять дней отстранят от Нельсона? Тогда, если повезет и мы раскроем это дело, может быть, мы превратим назначение шефа полиции в напряженные гонки в лучшем смысле этого слова?

– Скуилл приготовился сделать скачок сразу через две ступеньки, Карс. Он сейчас даже денег не хочет.

– Расскажи это следующему парню, который будет смотреться в лезвие ножа мистера Каттера.

Гарри отправился за кофе. Я следил за тем, как он медленно идет в лабиринте столов, давая себе время подумать. Он вернулся через три минуты с твердой решимостью в глазах.

– Все больше и больше смахивает на то, что в этом деле нам отводится роль негров на плантации, дружище. То есть сделать большую часть работы – и ни капли благодарности. Как тебе такой расклад?

– Именно этим мы и занимаемся в данный момент, – сказал я, поднимаясь и засучивая рукава. – Давай-ка обгоним и похороним их.

Гарри печально покачал головой.

– Пока что это еще ничего не значит, Карс. А они должны были что-то для нас придумать.

Управляющий меблированными комнатами Бриско Шелтон не слишком расстроился из-за того, что его оторвали от телевизора. Судя по раздававшимся из-за двери звукам, шла какая-то паршивая опера – перегруженная басами синтетическая музыка с похожими на стон завываниями. Я вернулся сюда, неудовлетворенный вчерашним осмотром, который Скуилл на совещании разбомбил в пух и прах. Гарри старательно топтал тротуары, отрабатывая контакты Дэшампса. Он делал то, что мы, по идее, должны были делать вдвоем, а я, занимаясь тем, что, как мы надеялись, действительно должно сработать, решил сделать еще один, последний заход, прежде чем сюда притопает Уолли. Если Скуилл узнает об этом, корпеть мне до конца дней где-нибудь на нефтяной скважине, время от времени подавая Гарри нужные инструменты.

– Ребята, как насчет того, чтобы все-таки закончить осматривать эту квартиру, чтобы я мог ее сдать? – виноватым тоном жалобно проскулил Шелтон после очередного выполнения своего номера с выдергиванием связки ключей из кармана.

– А как насчет того, чтобы вам спрятать свою извиняющуюся задницу назад в комнату и продолжать валять дурака? – ответил я. К черту связи с общественностью, зачастую дело того не стоит!

Внутри было душно, как в парной. Я нажал на свистящем оконном кондиционере кнопку с неправильным обозначением «Сильно», рассчитывая, что станет свежее. Содержимое алюминиевой коробки на свое место волшебным образом не вернулось, поэтому я занялся ящиком с хламом, где доживало свои дни всякое барахло. В данном случае это были книжечки картонных спичек, сломанные расчески и щетки для волос, погнутый пинцет, пара отверток, щипчики, перекошенные свечки, полрулона ленты для герметизации труб и куча разных меню.

Я устроился под прохладным ветерком из кондиционера и принялся просматривать меню. Пицца. Бутербродная. Палатки по продаже гумбо. Закусочные. Опять пицца. Масса меню служб доставки. Это точно имело смысл: судя по малочисленности посуды на кухне, в «Спаго»[16]16
  «Спаго» – сеть итальянских ресторанов по всему миру.


[Закрыть]Нельсон не стажировался. Я уже приготовился двинуться дальше, как вдруг заметил меню из номера отеля «Оукс» в Билокси, который был частью комплекса заведений для азартных игр «Хай Пойнт».

За несколько месяцев до этого я останавливался в «Оукс» с одной подругой, хотя первоначально мы поселились в отеле «Дэйс». После чеддера с трехслойным печеньем и ряда экспериментов из области гидродинамики во второй половине дня мы двинулись в казино «Хай Пойнт», чтобы испытать судьбу за столом для игры в блек-джек. В результате вовремя пришедшего туза передо мной оказалось более тысячи долларов выигрыша. Поэтому мы перенесли наши эксперименты в «Оукс» и оставили сыр с крекерами удачливому хозяину первой гостиницы.

Две ночи в «Оукс» превратили неожиданный доход в дым. Точнее, если выразиться более романтично, в воспоминания. Я запомнил кровать, способную своими размерами привести в замешательство землемера, гидромассажную ванну с позолоченной арматурой и настоящее биде, которое продолжает сбивать меня с толку до сих пор. Хотя все это и было здорово, когда мы уезжали, я испытал чувство облегчения, словно уже достиг какого-то уровня пресыщения.

Поэтому возникал вопрос: что делал парень-проститутка уличного пошиба с маленьким кошельком и большими мечтами в «Оукс», если он действительно там был? Я, постукивая по меню, вспоминал казино и то, как мне подмигнул одноглазый туз, когда я поднял край своей карты.

Возможно, пришло время для еще одной удачи.

– Я очень занят, приятель, – недовольно проворчал в телефонную трубку тусклый голос. – У тебя одна минута. Тед Фридман был помощником директора отеля «Оукс» по безопасности – невеселый человек с выраженным сред-незападным акцентом: возможно, Детройт или рабочие кварталы Чикаго. Он говорил, не вынимая сигару изо рта. Я кратко объяснил ему, что хотел бы выяснить, и услышал на заднем плане стук клавиш компьютера.

– Если ваш мальчик был гостем нашей гостиницы в течение года, я смогу тебе сказать. Лесси… Нейлен, Наутон, Нейвис, Нейлор…

Фридман говорил, и мое воображение рисовало картину, где хмурого вида здоровенный как шкаф детина в густом тумане табачного дыма прокручивает на экране компьютера список посетителей, а по стенам его кабинета развешены мониторы, показывающие, что происходит в коридорах и лифтах.

– …Небнер, Неддлс, Ниланд, Нилер, Нефингтон, Неклер, Нельсон. За последний год было три Нельсона. Линда Нельсон из Опелейка, Рассел и Патриция Нельсон из Грин Бэй, Джон и Барбара Нельсон из Тексаркана. Вот так-то, друг. Помогло тебе?

– Не то, что я хотел.

– Было приятно с тобой поговорить. Пока.

Я вспомнил о целом наборе других имен Нельсона.

– Подождите секундочку, мистер Фридман, у моего человека была привычка менять имена.

– Время истекло.

– Еще пару минут, мистер Фридман, максимум пять.

– Я кладу трубку, приятель. Я ушел на перерыв.

Я услышал, как он убрал телефон от уха.

– Ты из бывших копов, толстая задница? – заорал я.

Могу поклясться, что услышал, как он снова подносит трубку к уху. Похоже, от сигарного дыма его дыхание стало хриплым.

– БАТФ.[17]17
  БАТФ (BATF) – Бюро по контролю за соблюдением законов об алкогольных напитках, табачных изделиях, огнестрельном оружии и взрывчатых веществах.


[Закрыть] Двадцать лет реального обеспечения правопорядка.

– И всегда ненавидел работать с полицейскими на местах? – спросил я.

Он удовлетворенно хмыкнул.

– Особенно с такими, как ты.

– Я этого никогда не мог понять. Доставляет удовольствие отказывать?

Я почувствовал, что он улыбается.

– Перейдя на другую сторону, возвращаю долги, – прогудел он сквозь сигару. – Не так уж и плохо.

– Что я тебе сделал? – спросил я.

– Постоянные придирки. Штрафы за нарушение правил движения. Обычные неприятности от копов в небольшом городке.

– Что-то я тебя не помню, – сказал я.

– Значит, это был один из твоих собратьев.

– Почему бы тебе не сбросить камень с души, Фридман?

– А почему бы тебе не отвалить, приятель? Я дал все, что ты просил.

– Знаешь, кто этот Нельсон, которым я интересуюсь? У нас его труп. Без головы. Еще один такой же лежит в холодильнике через ячейку от него. И я в любой момент ожидаю появления третьего. Когда это случится, некоторым толстым задницам из «Оукс» сразу может стать не все равно, потому что газетчики займутся этим по полной программе. Особенно если окажется, что задница эта – из бывших федералов. Ты можешь проконсультироваться на этот счет со своим директором по связям с общественностью.

Последовала пятисекундная пауза, прежде чем Фридман ответил.

– Ты купил для себя еще две минуты, приятель, – невнятно сказал он, и я подумал, уж не связано ли это с тем, что он от переживаний сунул сигару в рот не тем концом. – Так какого черта тебе все-таки нужно?

У меня в голове зазвучал голос Хембри: Джерролд Элтон Нельсон, он же Лил Элтон, он же Нельсон Джералд, он же Элтон Джерсон. Пока дело не закрыто, я помню такие вещи в точности, и при необходимости мой мозг чудесным образом выдает информацию.

– Попробуй «Джералд». Ты можешь вести поиск по первому и по второму имени?

Фридман вздохнул. Я услышал, как сигара тушится о металлическую пепельницу, после чего раздался стук клавиатуры.

– Второго имени Джералд у меня нет, зато есть два первых: Джералд Стаутон из Монреаля и Джералд Бойетт из Мемфиса.

– Не то.

За следующие пять минут он перепробовал все комбинации из имен, которые я вспомнил. Затем Фридман прокашлялся и сказал:

– Слушай, я обратил внимание, что из букв слова Элтон составляется фамилия Нолтэ, как у актера Ника Нолтэ.

– Попробуй так.

Опять застучали клавиши, после чего последовала пауза.

– Вот, вот… Я нашел тут Э. Дж. Нолтэ из Мобила.

Инициалы Нельсона и анаграмма среднего имени. Мое сердце, казалось, замерло.

– Он останавливался у нас на четыре ночи в мае, – сказал Фридман и назвал мне точную дату.

– Как он расплачивался: карточкой или наличными?

– Наличными при отъезде.

– В этом есть что-то необычное? – Хотя я и так знал, что ответит Фридман.

– Ну-у… Приезжает сюда деревенщина, выигрывает денег и, вместо того чтобы останавливаться в каком-нибудь клоповнике, решает остаться здесь. Мы сразу же делаем распечатку с его кредитной карточки. Если счет оплачивается наличными, распечатка уничтожается. Она нам больше не нужна, остаются только основные данные, указанные при регистрации. В бланке есть только строчка для домашнего адреса и названия компании. Элтон вписал туда Мобил, Уотер-стрит, двадцать три, «Бейсайд Консалтинг». Вот и все.

Я все это записал.

– Есть что-нибудь еще, мистер Фридман?

– Судя по расходам, Нельсон прекрасно провел здесь время. Много услуг по доставке еды и напитков в номер – похоже, он только так и питался. Множество чеков из бара, в том числе с доставкой в номер. За четыре дня они просадили больше трех тысяч.

– Они?

– В первый вечер в номер отправилось одно основное блюдо и салат; в следующие три вечера мы уже ели за двоих. Если только твой мальчик, судя по его аппетиту, не приобрел раздвоение личности…

– Я понял.

– Так или иначе, но очень похоже, что заказы из номера пятьсот девятнадцать делались на двоих. Номер, кстати, стоит четыреста семьдесят баксов за ночь.

– На ваш профессиональный взгляд…

– Для меня, детектив, это выглядит так, будто двое людей снимают комнату, вешают снаружи на дверь табличку «Не беспокоить» и чудно проводят время за рок-н-роллом, даже не выходя на свежий воздух.

Проверка списка телефонов компании «Бейсайд Консалтинг» не выявила. Телефонист также ничего не подсказал. Адрес был вымышленным. Я направил запросы в Торговую палату и Бюро по совершенствованию бизнеса. Если такая компания зарегистрирована, где-то должны быть соответствующие записи. Хотя я не рассчитывал здесь что-то обнаружить.

Возможно, конечно, что поездка Нельсона в Билокси не имела никакого отношения к убийствам. Его, видимо, использовали как мальчика для развлечений по очень многим мотелям и гостиницам региона. Но как раз перед смертью он хвастался, что нашел золотую жилу, сладкого папашу или мамашу, готовых потратить несколько тысяч на затяжную частную вечеринку на выходных.

Я позвонил домой, но мне никто не ответил. Было уже больше восьми вечера. Я разговаривал с Эйвой в 6:30 – она только что проснулась, и голос был усталым – и сказал, что скоро буду дома. Она снова улеглась спать, объяснил я себе ее молчание, телефон лежит далеко, или она просто слишком паршиво себя чувствует, чтобы разговаривать. Я оставил для Гарри записку с подробностями проделанного за день и направился на остров Дофин. Моей следующей задачей было рассказать Эйве, о чем я договорился с ее боссом.

Я верю тебе…

Где же, черт побери, этот циутр?