Текст книги "Коллекционеры смерти"

Глава 24

Лейтенант Доррел Эймс из полиции штата Флорида, разговаривая с нами, снял свои темные очки – профессиональная вежливость. Из-под шляпы на его озабоченно наморщенный лоб скатывались капли пота.

– И вы утверждаете, что приехали сюда, чтобы…

– Чтобы поговорить, только и всего. Задать несколько вопросов относительно дела тридцатилетней давности.

Он помолчал в раздумьях.

– Оно все еще не закрыто?

– Закрыто. Мы даже точно не знаем, что именно нам следует искать, но это что-то такое, чему, возможно, трудно подобрать название.

Я не упомянул, что наводку мы получили от женщины, стоявшей рядом со мной, поскольку это привело бы к еще большему запутыванию обстоятельств нашего здесь появления. Хотя чем черт не шутит. Не исключено, что Эймс войдя в этот зеркальный дом, мог бы увидеть нечто такое чего мы не замечали. Может, ему следовало бы дать больше полномочий.

Эймс бросил специфический взгляд копа на Денбери.

– Значит, вы телерепортер из Мобила, мэм?

Денбери ослепительно улыбнулась, продемонстрировав свои белоснежные зубы.

– «Канал 14».

Эймс переводил взгляд с меня на Гарри и обратно и в нем читались замешательство и подозрительность одновременно.

– А вы, парни, всегда ездите с репортерами?

– Это временное явление, – ответил Гарри. – Вроде неожиданного урагана.

Мы обернулись, когда местные ребята с угрюмыми лицами выносили из трейлера застегнутый на молнию пакет с телом к машине «скорой помощи» с включенной мигалкой. Они не напрягались, поскольку не так уж много там осталось, чего нести. Эймс сунул за губу щепотку табака и досадливо мотнул головой.

– Черт возьми, труп этот здорово пострадал.

– Задняя дверь была открыта, – сказал Гарри. – Должно быть, именно так до него и добрались Coragyps atratus.

– Кто-кто? – переспросил Эймс.

– Черные грифы, – вставила Денбери.

Эймс выглядел сбитым с толку, поэтому я перешел на привычный для него язык копов.

– Вы знали покойную, лейтенант? Было ли в ее прошлом что-нибудь такое, что предполагало бы возможность убийства?

Эймс сдвинул шляпу на затылок и вытер лоб скомканным платком.

– Она не распространялась о своем прошлом, и не потому что скрывала что-то предосудительное, просто по натуре она была такой, держала все в себе. Никаких проблем с ней не возникало. Я пару раз заезжал сюда, чтобы узнать, не нужно ли ей чего-нибудь…

– Эй, лейтенант, – крикнул Эймсу из дверей трейлера эксперт по вещдокам с фотокамерой на шее, – мы тут обнаружили кое-что странное. – Парень рассматривал что-то у себя на ладони. – Было приклеено скотчем к потолку как раз над тем местом, где лежало тело; как будто она смотрела на это, когда умирала.

На его руке в резиновой перчатке лежал лоскуток картины размером примерно десять на десять сантиметров. Обильная лакировка, яркие краски, плотный холст. Извилистые золотые спиральки словно вылетали из того, что можно было принять за глазницу черепа; но, возможно, это была игра теней.

– Похоже на каких-то червей? – с сомнением произнес эксперт, видимо тоже узрев определенный сюжет. – Или просто какая-то причудливая композиция.

– Не знаю, что за чертовщина здесь изображена, но – проклятье! – я не могу оторвать от нее глаз, – тихо проговорил Эймс.

– Мы должны срочно ехать к Хатчинс, – шепнул я Гарри. – Немедленно.

Благодаря включению полицейской сирены в нескольких густонаселенных местах и при плотных скоплениях машин на шоссе, мы въехали на дорожку к дому Хатчинс всего через два часа сумасшедшей езды, в течение которых Гарри непрерывно сжимал руль до побеления суставов и тиснул на все педали до полного упора. Он вырулил на передний дворик Карлы Хатчинс и едва не сшиб ступени крыльца.

– Карла! – проревел Гарри, топая по лестнице. – Мисс Хатчинс! Это детективы Наутилус и Райдер. Вы здесь?

Дверь отворилась, и на крыльце появилась Карла Хэтчинс в белой футболке и джинсах; ее длинные волосы были подвязаны синей банданой. На лице женщины читалось недоумение.

– С вами все в порядке? Здесь все нормально? Мы пытались позвонить, но не смогли пробиться, – сыпал Гарри вопросами, но в голосе его чувствовалось облегчение.

– Это Интернет. Я оставляю его включенным, мне никто не звонит, кроме тех, кто пытается что-то продать. – Взгляд Хатчинс уперся в Денбери. – Это та репортерша. Что она здесь делает?

– Она знает об этом деде, Карла, – сказал Гарри, – Не много, но знает. И мисс Денбери клянется не упоминать вашего имени где бы то ни было без вашего письменного на то разрешения; в противном случае она сейчас же возвращается в машину и находится там, пока мы не закончим разговор. Правильно, мисс Денбери?

Денбери не обрадовали эти новые специальные правила. Но она кивнула и подтвердила голосом:

– Правильно.

– Что происходит? – спросила Хатчинс.

– Речь идет о женщине по фамилии Уикки. Хейди Уикки. Вы когда-нибудь слышали это имя?

Несколько секунд Хатчинс с Гарри, не мигая, смотрели друг другу в глаза.

– Я знала одну Хейди. В прошлом, сами знаете каком.

– Если вы не пользовались своими обычными именами, вы называли…

– Деметра. Именно так ее звали в нашем окружении. Она говорила по-английски и по-французски. И еще, по-моему, немного по-немецки. Я у нее как-то спросила, откуда она, и услышала в ответ, что из Швейцарии. Единственное швейцарское имя, пришедшее тогда мне на память, было из фильма, который я видела еще ребенком, – Хейди. Я пошутила насчет этого, спросив, уж не Хейди ли ее зовут. Она сказала «да», и я подумала, что это забавно. Свою фамилию она никогда не называла. Думаю, что на тот момент она для нее уже ничего не значила.

– На тот момент?

– Она была с… с ним с самого начала, еще с Парижа.

Я бросил взгляд на Гарри; Мари Гилбо также была из первоначального контингента Гекскампа.

– Кто еще был с ним с самого начала?

– Персефона – Мари. Калипсо, конечно. Она, вероятно, была первой, кто примкнул к нему. Хейди. Была еще пара других, но, думаю, что они просто ушли. А почему вы об этом спрашиваете?

Гарри глубоко вздохнул.

– Мы только что из дома мисс Уикки. Она жила в Элрейне, что во Флориде, в нескольких милях от…

За спиной у нас раздался сигнал, и, обернувшись, мы увидели белый тупоносый почтовый фургончик.

– Я сейчас, – сказала мисс Хатчинс и зашагала к стоявшей на дороге метрах в тридцати машине. Она взяла у водителя несколько конвертов и задержалась на минуту, чтобы перекинуться с ним парой слов.

– Как много ты собираешься рассказывать Карле? – тихо спросил я у Гарри, поскольку Хатчинс уже направлялась к дому, на ходу просматривая конверты.

– В данный момент? Ровно столько, чтобы не напугать ее.

– Напугать чем? – спросила Денбери.

Внезапно мы услышали пронзительный крик. Карла Хатчинс стояла в нескольких метрах от нас, показывала на землю и захлебывалась нечленораздельными звуками.

Гарри подскочил к ней первым, я – за ним. У Хатчинс в руках был. коричневый конверт. Я узнал эти печатные буквы, и взгляд мой тут же скользнул за рукой женщины. На траве лежал кусочек холста – такой восхитительно яркий, словно только что вышедший из-под кисти художника. Гарри увел ее в сторону от этого лоскутка.

– Спокойно, Карла. Мы «пока даже не знаем, что это может означать.

– Я знаю… – заголосила она. – Я знаю, что произошло нечто ужасное. Он… они… это что-то – они нашли меня, да?

– Все в порядке, Карла, – нежно успокаивал ее Гарри, держа за руки. – С вами все будет хорошо.

– Здесь я одна, и нахожусь в полной неизвестности, – всхлипывала она.

Денбери вышла вперед, взяла Хатчинс под руку и увела ее от Гарри в сторону крыльца.

– Нет, Карла, это не так. Что касается сегодняшнего дня, то вы будете ночевать в Мобиле, в большом и надежном доме. В моем доме. У меня там такая система сигнализации, что вызовет из могилы самого Эдгара Гувера.

– Но это ведь ваш дом… Я не могу себе…

– Можете и позволите. Пойдем, соберем ваши вещи. – Денбери повела Карлу к двери. – Кстати, мисс Хатчинс, это будет продолжаться недолго. На вашей стороне близнецы-зомаполы, золотые ищейки отдела ПСИ; их фотография даже печаталась в газете. Они разберутся с этим небольшим дельцем за день-два. – Денбери бросила через плечо озабоченный взгляд на нас с Гарри. – Верно, мальчики?

Глава 25

Мы с Гарри подождали, пока Хатчинс с помощью Денбери собирала вещи. Карла была слишком шокирована, чтобы управлять автомобилем, поэтому эту обязанность взяла на себя Денбери. Мы проводили их до Мобила, потом отстали и направились в судебную экспертизу. Хембри наливал себе чай из мензурки. Я протянул ему уложенный в пакет кусочек картины и кратко изложил события этого дня.

– Вы получили уже какой-нибудь ответ из Бюро относительно картинки, изъятой в монастыре? – спросил я. Он неохотно выложил лоскуток с яркими витиеватыми мазками на лабораторный стол. – Я знаю пару ребят из Бюро, которые могли бы помочь получить результат срочно.

Долголетний опыт работы, интуиция и профессионализм Хембри создали ему немалый авторитет в Бюро. Он даже как-то читал лекции в Куантико,[22]22
  В Куантико, штат Виргиния, находится учебный центр Корпуса морской пехоты.


[Закрыть] вследствие чего приобрел новые важные связи, которыми при случае мог воспользоваться.

– Там очередь? – спросил я.

– Они уже достигли определенного прогресса и надеются вскоре представить окончательный результат.

– А что они делают с картинами? – спросил Гарри.

– Ответ стоит десять долларов.

Гарри сунул руку в карман и зазвенел монетами. Хембри сделал вид, что разочарован.

– Ладно, тогда версия за двадцать пять, за десять или за пять центов: лазерно-индуцированный спектрографический анализ плюс экспертиза по углероду-14…

– Это уже больше, чем я могу себе позволить потратить.

Хембри вздохнул.

– Они смотрят возраст изделия послойно, проверяют структуру, чтобы выяснить, есть ли там что-то снизу, тестируют состав пигмента и тому подобное. Они также проверяют холст, в основном по тем же параметрам. А эксперт в области искусствоведения изучает саму композицию, характер мазков, особенности смешивания пигментов и так далее.

– Ты помог нам понять, насколько же мы блаженно невежественны. И это все, что можно узнать об этом лоскутке?

Хембри ухмыльнулся.

– Да нет, это только первичные данные. Исследования проводятся в комплексе, поэтому могут пройти недели, прежде чем всплывет что-то еще.

– Значит, сейчас мы не сможем получить ничего такого, что поможет нам разобраться с этими штуками?

– Не сможете, если только этот клочок картины чем-то не заявит экспертам о себе: «Хай, я был оторван от большого полотна, которое в данный момент находится по адресу Мейпл-лейн, пятнадцать, Атланта, штат Джорджия».

Гарри нахмурился.

– А они действительно могут такое сделать? Ну, Бри, какие же у них, блин, огромные возможности!

Мы дали Денбери пару часов на то, чтобы она помогла Карле привести себя в порядок, после чего направились к ней. Она была на переднем дворе, насыпала зерно в кормушки для птиц.

– Как там Карла? – спросил Гарри.

– Она в комнате для гостей. Похрапывает. Мне кажется что она не спала с прошлой субботы, ребята, с момента вашего первого появления у нее; сегодняшний стресс ее добил, и я думаю, что сознание ее от такой перегрузки на некоторое время просто закрылось. Она немного расслабилась после того, как я провела с ней экскурсию и продемонстрировала свою приверженность к различным замкам и сигнализации.

Денбери поставила один пакет с зерном на землю и взяла другой.

– Пока я везла Карлу домой, я получила некоторое представление о том, что уже известно вам. Она вкратце рассказала мне о сумасшедшем Марсдене и его цирке на ферме.

– Она упоминала Мари Гилбо? – спросил я.

– Только то немногое, что знала. Бедная Мари. У меня сложилось впечатление, что в этой адской команде было всего несколько ненасытных кровожадных типов, остальные же были малосведущими патетически настроенными последователями. Жестокость, похоже, исходила от Гекскампа и транслировалась дальше через эту бешеную нацистскую сучку…

– Калипсо.

– Господи, да. Только от одного этого имени Карлу начинает трясти. Похоже, Марсден и Калипсо командовали: «Эй, детки, давайте-ка устроим сегодня шоу», а маленькие Баффи, Тимми, Мари, Карлы, Хейди и Джонни – или как их там именовал Марсден – в общем, все это дурачье, строилось в очередь на получение инструкций, думая, что являются частью некоего великого эксперимента в области художественного самовыражения. – Денбери бросила взгляд в сторону дома. – Тридцать лет прошло, а эта женщина до сих пор считает себя в принципе куском грязи.

– После разговора с Карлой не появилось ли у вас каких-либо догадок относительно того, что сейчас происходит? Не возникло ли вопросов, которые мы могли пропустить?

Денбери насыпала темных зерен в длинную трубку и снова повесила ее на магнолию.

– Один вопрос возник. Не кажется ли вам, что наш маленький Марсден как-то уж очень быстро расцвел. Только что он был лихим студентом в претенциозной Парижской академии искусств, и вот он уже предводитель шайки психов на юге Алабамы, позиционирует себя в жуткой и непотребной манере и почти сразу начинает убивать людей. Я бы хотела знать, не оставил ли Марсден за собой чего-нибудь кровавого на просторах Франции.

Гарри засопел.

– Достаточно трудно выяснить, что происходило тридцать лет назад здесь, в Мобиле. А проследить события за десять тысяч миль отсюда практически невозможно:

– Скорее, за пять тысяч миль отсюда, – уточнила Денбери.

Гарри закрыл глаза и покачал головой.

– Какая разница? Есть к тому же еще одна большая трудность; может, вы об этом не слышали, Денбери, но они там во Франции говорят по-французски.

Денбери, казалось, была удивлена.

– Правда? А где же тогда говорят по-итальянски?

Гарри выразительно посмотрел на нее.

– Не нужно бросать на меня таких взглядов, Наутилус, – сказала она. – Если вы хотите отработать французский след, оставьте эту проблему для меня.

– О чем вы вообще говорите?

– У вас ведь есть другие вопросы, которыми нужно заниматься, верно? – спросила она. – А мне оставьте то, что я умею делать чертовски неплохо, – вести журналистское расследование.

– Вы ведь в любом случае будете этим заниматься, не так ли?

– Разумеется. Но в данном я предпочитаю делать это не для себя, а для нас.

Гарри сходил к машине и взял копии нескольких документов, которые мы собрали по Гекскампу, считая, что этого Денбери будет вполне достаточно для начала.

– Посчитайте нас, Денбери, – попросил он.

– Что?

– Сколько людей сейчас находится в этом дворе?

– Трое.

– Именно на такое количество и рассчитана эта информация. Это понятно?

Он протянул ей файлы. Она посмотрела на него, потом быстро наклонилась и поднесла ухо к его животу.

– Ну вот, опять этот шипящий звук. Наутилус по-моему, это газы. Вы точно не хотите принять «Ди-гель»?

Глава 26

Мы с Гарри отправились к себе в участок заполнять бумаги. Было уже почти полдевятого вечера того дня, который начался для нас ранее пяти утра, успел закинуть нас в Чунчулу, штат Флорида, и вернуть назад в Мобил. Мы слишком устали, чтобы разговаривать нормально, поэтому общались на уровне какого-то ворчания: он проворчал, что нальет себе кофе, а я в ответ проворчал, что не хочу. Зазвонил телефон, я заворчал и на него. Но он продолжал звонить, и я взял трубку.

– Угу?

– Это ты, Карсон? Это Тейлор Мейбри.

Мейбри работал в отделе ППС – преступлений против собственности – и занимался, главным образом, кражами и ворами, то есть работой сродни той; что напоминает вычерпывание океана чайной ложкой. Что ж, иногда встречаются люди, которые считают такой вид деятельности вполне нормальной работой.

Я подавил зевок.

– Привет, Тейлор. Чем могу помочь?

– Я тут был в отъезде несколько дней, рыбачил в Теннесси. Полосатый окунь. За три дня мы подцепили больше десятка классных полосатиков. Ты когда выезжал на рыбалку? В последний раз, я слышал, ты плавал куда-то на байдарке, но, похоже, это было в прошлом году…

Разговаривая с Мейбри, нужно ждать его секундной запинки, чтобы вставить свое слово.

– Что-то украли, Тейлор?

Он помолчал, пытаясь вспомнить, зачем он, собственно, звонит.

– А, да. Возвращаюсь вчера и узнаю про эту женщину в мотеле, ну, ты знаешь, свечи и прочие странные действия. Хорошо, что это попало к вам с Гарри… Но главное – свечи…

Мейбри опять замялся.

– Свечи? – спросил я.

– На прошлой неделе, в понедельник, меня вызвали в небольшой торговый ряд в Азалия-Центре. Там есть магазинчик под названием «Кармическая революция», куда ходят хиппи, когда начинают стареть.

– При чем тут свечи, Тейлор?

– Женщина, сорока четырех лет, которая представляется как Сияние Свободы, настоящее имя Эстер Гарглетта, закрывала этот магазин в прошлую субботу. Вышла наружу, чтобы затащить внутрь стенд с книгами и компакт-дисками – пение китов и всякие такие штуки, – и тут бам! – кто-то бьет ее по голове. Очнулась она в девять ноль шесть. Я подъехал туда, наши медики уже там. У нее кружится голова, но она хочет все проверить. Похоже, ничего не пропало. Наличные в ящике, на самом виду, на месте. Мы подумали, что, возможно, кто-то затаил злобу на леди Свободу. За пару дней до этого она прогнала пару панков на скейтбордах, может быть, они решили ей отплатить и стукнули своей доской, кто знает…

– А свечи, Тейлор?

– Она провела у себя учет и сегодня приехала к нам, Карсон. И что же пропало? Два ящика свечей производства компании «Флейм Брайт Воксворкс» из Лексингтона, штат Кентукки. В ассортименте – все цвета, запахи и размеры, но больше всего там было того, что они называют Джумбо Брайт.[23]23
  Jumbo – большой неуклюжий человек, животное или вещь; распространенная кличка слона в зоопарке или цирке (англ.).


[Закрыть] Веришь, Карсон, но они сделали свечку с запахом дыни. А знаешь как? Накрошили в воск кусочки дыни!

– И никаких соображений относительно того, кто мог это сделать. Верно, Тейлор? – спросил я, с исключительной осторожностью относясь к своим ассоциациям.

– Глухо, понимаешь? Мисс Сияние выключила там свет, свидетелей вокруг не было. А как тебе свеча с запахом сельдерея? Ты вообще можешь в такое поверить? Кто в принципе может хотеть, чтобы его дом пах сельдереем? Этот мир вокруг нас, он такой странный, Карсон, прямо пугающий, нет, ты только подумай: свечи с сельдереем…

Когда мы сворачивали на улочку, где располагалась «Кармическая революция», вечерние сумерки из темно-синих превратились в черные. Это был небольшой торговый ряд, в который вклинились сухая химчистка, офис аудиторской компании и замершая пиццерия. Они были погружены в темноту.

Гарри показал на уличную витрину «Кармической революции» – добрых метров шесть сплошного стекла. На ней полуметровыми мазками было написано: РАСПРОДАЖА СВЕЧЕЙ – СКИДКА ВДВОЕ! Красные буквы хорошо читались в подсветке из магазина.

– Такую рекламу может рассмотреть даже летучая мышь в Бирмингеме, – заметил Гарри. – Это уже интересно.

Когда мы ступили в облако сандалового аромата, над дверью звякнул колокольчик. Первая половина магазина была посвящена книгам, а также современным версиям колокольчиков и свечей, вторая – весьма оригинальной одежде. А я-то думал, что ручная окраска уже умерла. Очень толстая женщина с копной вьющихся седых волос внимательно рассматривала нас из-за прилавка, вероятно догадываясь, что едва ли мы пришли за сельдереевыми свечками. Гарри показал женщине полицейский жетон.

– Мадам Сияние Свободы собственной персоной? – спросил он.

– Я знаю, что вы его нашли, – в ответ сообщила она. – Мне об этом рассказали карты.

– Карты, мэм? – удивленно спросил Гарри.

Я посмотрел на прилавок и увидел разложенные карты Таро. Она постучала по одной из них синим ногтем.

– Правосудие. Это вы, и вы нашли того, кто меня ударил и украл свечи.

– Мне очень жаль, мэм, – сказал Гарри. – Но эти свечи могут быть вещественными доказательствами в другом деле. Будьте так любезны, расскажите нам обо всем этом еще раз, нам это очень нужно.

Она хмуро взглянула на карты и смела их в ящик, словно они теперь были наказаны за вранье.

– Я закрывала магазин во вторник вечером, заносила с улицы торговый стенд. Я нагнулась, чтобы поднять коробку для компакт-дисков, и вдруг наступила темнота. Через несколько минут я очнулась и позвонила в 911. Затем я заварила себе чай от головной боли – буквица,[24]24
  Буквица – род многолетних травянистых растений из семейства губоцветных.


[Закрыть] душица и гвоздика.

– За день до этого у вас была ссора с какими-то скейтбордистами? – спросил я.

– Они постоянно здесь катаются. Скачут по ступенькам или запрыгивают на перила. Я вышла и прогнала их. Они показывали мне средний палец и смеялись.

– Вам это не показалось угрозой? – спросил Гарри.

– Нет. У нас это уже почти ритуал, который продолжается не один месяц. Они носятся здесь и скачут, пока я или Бэн из аудиторской фирмы не прогоним их. Не думаю, что кто-то из них на меня злится. Хотя воровство нескольких свечек кажется такой детской выходкой…

Пока Гарри опрашивал мисс Сияние, я изучал ассортимент: целительные кристаллы, халаты с месяцем и звездами, благовонные бальзамы и украшения для тела. Подойдя к отделу товаров для распродажи, я застыл на месте при виде корзинки, полной колец; табличка над нею гласила: «Все кольца по $5,99».

Я порылся в корзине и обнаружил такие же, кольца, которые были на пальцах Мари Гилбо. Рявкнув «лови!», я бросил оторопевшему Гарри кольцо с кельтским крестом, а за ним кольцо с пятиугольником.

– Кто-то сделал здесь массу покупок в последнее время, Карс, – заметил он, разглядывая безделушки.

– А в ночь нападения что-нибудь из этого у вас пропало? – спросил я.

– Это же дешевка. Даже если бы заграбастали половину этих колец, я бы все равно не заметила. А вам сказали что у задней двери лежало скомканное платье? Как будто кто-то схватил его, но в последнюю минуту решил, что оно ему не нужно.

– Платье? – переспросил Гарри. – Оно все еще здесь?

– Оно было выпачкано и порвано. Я выбросила его.

Гарри осмотрел место, где лежало платье, затем быстро вернулся к корзине с кольцами и, еще раз бросив взгляд на заднюю дверь, сказал:

– Пойдем, Карс. Давай прокатимся.

Гарри завел двигатель, и мы под визг шин вылетели со стоянки. Он проскочил на красный свет, вызвав шквал автомобильных сигналов, затем проехал квартал на север по шоссе № 31, заехал на парковку перед рестораном, развернулся на сто восемьдесят градусов и снова выехал на улицу, направляясь к «Кармической революции».

– Гарри, что за мучительные творческие искания на заданную, тему?

– Допустим, я – преступник, – сказал Гарри. – Сейчас вечер прошлого вторника. Я направляюсь в город откуда-то ç севера. У меня в багажнике или где-то еще лежит труп женщины. По непонятной причине я только что откопал ее. По непонятной причине я везу ее в «Уютные хижины».

Гарри двигался в каком-то интуитивном порыве, и даже в голосе его чувствовался адреналин.

– Тогда было темно, так же, как сейчас. Эта улица ведет меня через весь город прямехонько к мотелю.

Я еду… и вдруг БАМ! – Он резко нажал на тормоза и под их визг остановился у бордюра. Я уперся рукой в переднюю панель.

– Господи, Гарри, и что?

– Я оглядываюсь по сторонам и вижу… – Он показал пальцем в сторону, и мой взгляд последовал за ним: РАСПРОДАЖА СВЕЧЕЙ – СКИДКА ВДВОЕ!

Гарри вывернул на стоянку торгового ряда, потихоньку повернул за угол и остановился позади «Кармической революции». Мы вышли из машины. Он проверил стальную заднюю дверь магазина – заперто; затем скрытно, прижимаясь к стене здания, выглянул из-за угла.

– OK, наш злоумышленник видит стоящую к нему спиной мисс Свободный Луч Заката.

Гарри сделал несколько шагов вперед и взмахнул рукой.

– Убийца выскакивает из-за угла, отключает мисс Свободное Солнце и затаскивает ее в лавку. В общей сложности пять секунд – и мяч в корзине. Пошли дальше.

Он влетел в магазин. Мисс Сияние удивленно подняла глаза.

– Еще буквально минутку, мэм, – сказал Гарри, направляясь к восстановленной витрине. – Ваши свечи были уже здесь, спереди, или в кладовке?

– Спереди. Я набрала полные коробки, чтобы выложить витрину.

Гарри заглянул в кладовку, затем кивнул на задние двери.

– А сигнализация на задней двери была включена, мэм?

– Я выносила мусор и сигнализацию после этого не включила.

Гарри распахнул дверь. Неподалеку стоял большой мусорный бак. Он принялся рыться в нем, пока не нашел какую-то желтую ткань, вероятно, из соседней химчистки.

– Это еще что такое, черт побери? – спросил я.

– Платье, – бросил он через плечо и снова ринулся внутрь. Мисс Сияние смотрела на меня с тревогой, что явно означало: А у него с головой все в порядке?

– Такой у него метод расследования, – прошептал я. – Станиславский.

Мы последовали за Гарри к застекленной витрине.

– Прошу прощения, мэм, но в данный момент вы лежите на полу без сознания. Я вижу приготовленные коробки со свечами, возможно, озираюсь, выясняя расположение задней двери. Нужные мне пара коробок свечей довольно тяжелые. Поэтому я… – Он потянулся к висевшему рядом платью и сделал вид, что сдергивает его с вешалки. – Поэтому я схватил платье и бросил его на пол.

Аналогичным образом Гарри швырнул тряпку из бака и поставил на нее две упаковки свечей. Взявшись за край, он попятился в сторону кладовки; свечи легко поехали по вощеному полу. Возле корзины с кольцами он притормозил.

– Я тащу свечи на улицу и вдруг замечаю корзину с кольцами. Попутно я прихватываю целую горсть украшений.

Мы следовали за Гарри в кладовку, где он ударом распахнул заднюю дверь и вынес коробки, отбросив платье в сторону.

– Примерно здесь вы нашли свое платье, мисс Сияние?

– Точно здесь.

Все сходилось. Теория, конечно, могла быть и ошибочной, но выглядела элегантно.

– Это невероятно, Гарри.

– Наша поездка еще не закончилась.

Помахав на прощание ошеломленной мисс Сияние, мы, снова усевшись в свою «Краун-Викторию», выскочили на шоссе № 31.

– Что еще было в той комнате, Карс?

– Цветы. Немного, впрочем, и некоторые из них потрепанные и завянувшие.

Гарри проехал еще кварталов шесть, непрерывно оглядываясь по сторонам. Вдруг он показал куда-то пальцем, ухмыльнулся и повернул на маленькое кладбище. Мы вышли из машины. Прислонившись к крылу, Гарри жестом показал на холмики: на некоторых были свежие букеты, а на некоторых – увядшие.

– Народ, в основном, приносит сюда свежие цветы по выходным, но убийца схватил, что попало под руку, как дополнительный антураж к уже имеющимся аксессуарам.

Гарри победно улыбнулся и скрестил руки на груди. Нога его отбивала какой-то ритм, словно в ушах у него звучала музыка.

– Оказывается, наш преступник делал по пути кучу разных вещей, Карсон. Мне это уже по-настоящему интересно. А тебе?