Текст книги "Станция Араминта"

Глауен стал незаметно рассматривать лица Дерзких Львов. Каждое лицо, естественно, отражало свои эмоции. Наглый Кайпер был готов выдать серию игривых шуточек, но не осмеливался это делать. Арлес изображал высокомерное безразличие, в то время, как на Кеди казалось зрелище произвело впечатление, и он стоял очень задумчивый. Шугарт, все еще мокрый после случайного купания, нашел условия очень плачевными. Позже, описывая Каглиоро своим друзьям, он скажет:»… десять миллиардов бледных пресмыкающихся! Кошмар воспаленного ума! Человеческие миазмы!»

Примерно так же, но менее резко выскажется потом и Утер Оффоу, назвав все это «психическим варевом».

Обращаясь к группе молодых туристов Фадер бесстрастным голосом пояснял:

– Сюда люди приходят, чтобы отдохнуть, подумать над своими или чужими мыслями. У женщин, соответственно, есть такая же возможность.

– Сколько же народу там внизу? – поинтересовался Даунси у Фадера.

– Трудно даже предположить. Кто-то приходит, кто-то уходит. Видите, вон там на балконе группа туристов развлекается тем, что бросает вниз монеты! Как видите, это вызывает внизу своеобразное оживление. Иногда туристы бросают довольно большие суммы и в результате в свалке некоторые получают серьезные повреждения.

– Монеты можно бросать без дополнительной платы, – с подозрением спросил Джардайн.

– Да, у нас все предусмотрено для подобной ситуации. Можете развлекаться сколько влезет. Если у вас нет мелких денег, то вон там стоит разменный ларек.

– У меня нет с собой монет! – возбужденно объявил Кайпер, – Кто-нибудь одолжит мне несколько динкет?

– Когда ты приобретешь, хоть какое-то достоинство, Кайпер – строго сказал Кеди, – Это бессмысленное занятие: в полном смысле слова выбрасывать деньги на ветер! – он взглянул на Фадера, – Мы не все такие болваны, как ты это себе представляешь.

– Ты сказал, что у женщин есть такое же место, – заметил Клойд Диффин, – Можно его посетить?

– Как указано в брошюре, вам надо для этого выбрать маршруты 128, 129 или 130. Они примерно одинаковы, за исключением некоторых нюансов.

– А где мужчины и женщины встречаются? Как они женятся и образуют семьи?

– Наша социальная система довольно сложна, – заметил Фадер, – В пределах маршрута номер 112 я не смогу даже в общих чертах ответить на этот вопрос. За определенную плату можно прослушать лекцию по любой интересующей вас области жизни. Если вас это интересует, то свяжитесь сегодня вечером с экскурсионным секретарем.

– Сегодня вечером Клойд проведет свои собственные исследования! – объявил неугомонный Кайпер, – Он до последней крупицы высосет мудрость из этого сообщества!

Клойд не обнаружил в этом ничего забавного и резко заметил:

– Слушай, Кайпер, может быть хватит паясничать?

Арлес указал на другой конец площади, где стояла группа туристов уставившись в потолок.

– А что это они там делают? – поинтересовался он.

Фадер взглянул в указанном направлении.

– Они заплатили за представление. Вы не должны на это смотреть; таково правило. Если вы хотите присоединиться к ним, то вы должны внести то, что мы называем дополнительной платой.

– Полный идиотизм, – заявил Арлес, – Я уже заплатил за то, чтобы осмотреть площадь. И если что-то мешает мне спокойно осуществить это, то я в праве потребовать частичного возврата денег.

– Если что-то вам не нравится, то просто отвернитесь от этого и не смотрите, – энергично затряс головой Фадер.

– Слушай, Фадер, давай обратимся к здравому смыслу, – предложил Кеди, – Мы заплатили за то, чтобы осмотреть Кагиоло, вместе с, постараюсь насколько мне позволит память процитировать брошюру, «со всеми красочными эпизодами и странными происшествиями, которыми известно это место». В соответствии с этим сюда входит и тот спектакль, который происходит здесь во время нашего посещения.

– Все так, – согласился Фадер, – Но давайте повнимательнее вдумаемся в смысл этого предложения. Кагиоло вовсе не знаменит подобными спектаклями, ровно как и какими-то другими представлениями подобного рода. Таким образом, если вы хотите посмотреть еще и что-то подобное, то должны внести дополнительную плату.

– В таком случае, в наших правах осмотреть все Кагиоло, но при этом игнорировать подобные мероприятия. Братья Дерзкие Львы, Вы это слышите? Наслаждайтесь зрелищем Кагиоло, но если в ваше поле зрения попало подобное представление, то не обращайте на него внимания. Не смейте ни наслаждаться этим явлением, ни признавать его существование; иначе мы будем иметь дело с болтовней о законности, которую представляет Фадер. Вам все ясно? Осматривайте все, сколько вашей душеньке угодно, но не смейте смотреть на спектакль, который совершенно случайно происходит тут же у вас под носом!

На это Фадер не нашелся что ответить. А в это время по проходу у них над головами прошествовали два старика и вышли на круглую площадку десяти метров в диаметре. Оба были одеты в свободные одежды; один в белые, другой в черные. Старик, одетый в белые одежды, явно не проявлял никакого энтузиазма, он заглянул через край платформы вниз и посмотрел на раскинувшийся далеко внизу пол Кагиоло. Он повернулся и хотел было пойти обратно к выходу, но ворота уже закрыли ему доступ к проходу. Старик в черном бросился вперед и схватил его; они начали бороться, топтались на одном месте, время от времени сдвигаясь то в одну, то в другую сторону, наконец старик в белом споткнулся и упал, его противник рухнул на него сверху и начал тащить его, не смотря на то, что тот изо всех сил сопротивлялся к краю платформы, и в конце концов столкнул его вниз. Извиваясь, старик в белом полетел вниз и упал на установленные под платформой заостренные колья, которые пронзили его тело. Расхаживающие под балконом йипи не удостоили все происходящее мимолетным взглядом. Старик в черном устало побрел к выходу и вскоре скрылся в полумраке.

– В этом представлении я не нашел ничего сверхъестественного, – заявил Кеди, – обращаясь к остальным Дерзким Львам, – У кого-нибудь есть другое мнение?

– Не у меня.

– Не у меня.

– Не у меня.

– Ничего особого, всего лишь десять тысяч йипи вновь продемонстрировали свой очередной трюк.

– Я только что вон там под потолком заметил небольшую платформу, – обратился Утер Оффоу к Фадеру, – не можете ли вы мне объяснить ее назначение, не прибегая к плате за лекцию?

По лицу Фадера пробежала тень улыбки.

– Она предназначена для определенного рода представлений, для тех туристов, которые согласны платить за это. Бедным старикам, у которых уже не за горами смерть, если они того хотят, предлагается дополнительный роскошный рацион. Для того чтобы его отработать, они должны бороться на это платформе до тех пор, пока один из них не упадет вниз и не разобьется насмерть. Эта процедура полезна во всех отношениях. В свои непроизводительные годы старики наслаждаются хорошим питанием, а своим уходом из этого мира приносят прибыль, которая без этого бы просто терялась.

– Интересно! Радость от такого способа ухода из жизни могут получить как мужчина, так и женщины?

– Естественно!

– Мне кажется использование стариков таким образом несколько циничным, – заметил Утер Оффоу.

– Ни в коем случае – возразил Фадер, – не буду с вами спорить, но хочу указать вам, что учитывая те правила, которые привнесены к нам извне, мы вынуждены выживать любыми способами.

– Хмм. А можно такое представление устроить с участием детей, а не стариков?

– Вполне возможно. Экскурсионный администратор укажет вам точную стоимость такого зрелища.

– У меня складывается такое впечатление, что за деньги здесь можно устроить все, что угодно.

– А разве не везде так? – вскинул руки Фадер, – Должен заметить, что времена меняются. Вы удовлетворены экскурсией по Каглиоро?

– Мы готовы тронуться дальше, – сказал Шугарт, оглядев группу, – Куда теперь?

– Мы пройдем по галерее Древних Гладиаторов. Если бы вы были внимательными, то несколько мгновений назад, вы могли бы заметить как два доблестных воина боролись на той высокой платформе. Но так как вы ничего не заметили, то я не буду взимать с вас за это плату.

– Нам надо будет что-то дополнительно платить за проход по галерее?

– Это по пути к базару, – сделал успокаивающий жест Фадер, – Пойдемте!

Фадер повел группу по длинному проходу, по обе стороны которого располагались небольшие комнатки. В каждой комнате на выцветшей подушке скрестив ноги сидел старик. Некоторые делали какие-нибудь поделки. Одни вышивали, другие плели кружева, третьи мастерили маленьких игрушечных животных. А некоторые просто сидели безмолвно уставившись в пространство.

Когда Дерзкие Львы шли по проходу, они столкнулись с той группой туристов, которая заказала представление. В группе было человек двадцать: Глауен, заметив их коренастые фигуры, светлую кожу, круглые лица и примечательные шляпы с широкими полями, украшенными черными лентами, решил, что это ладдаки из региона Гауд Фоделиус IV. Старший группы, похоже, пытался организовать еще одно представление, под названием «Сообщающиеся сосуды», но был недоволен слишком высокой ценой. Остальные участники группы столпились вокруг одной из комнаток и завели разговор с сидящим в ней стариком. Дерзкие Львы остановились и прислушались к разговору.

Старик отвечал на уже поставленный перед ним вопрос:

– А какой у меня был выбор? Работать я больше уже не могу, что же мне было: сидеть в темноте и умирать с голода?

– Но вы, похоже, смирились с такой смертью.

– А мне все равно умирать, так или иначе. Это вполне заслуженный конец для моей жизни. Я ничего не достиг, ничего не изобрел; после своей смерти я ни крупицы не оставлю космосу. Очень скоро меня не будет, а никто даже не заметит этого.

– Это очень негативная философия, – удивился один из ладдаков, – Не ужели вы не сделали за свою жизнь ничего такого, чем могли бы гордиться?

– Всю свою жизнь я был косильщиком травы. Стебель от стебля мало чем отличается. Когда-то давно на меня нашло настроение и я вырезал из куска дерева фигурку рыбки. Людям, которые видели эту фигурку, она очень понравилась.

– И где же эта рыбка теперь?

– Она упала в канал и ее унесло течением. Недавно я попытался начать делать другую такую же рыбку, вон она, но потом у меня пропало желание и я так ее и не закончил.

– И вот теперь вы готовы умереть?

– Никто никогда не бывает к этому полностью готов.

Один из ладдаков, стоящий в самом конце группы, вдруг пробился вперед.

– Если все, что он говорит правда, то мне просто стыдно. Вместо того, чтобы покупать смерть этого джентльмена, может быть просто сбросимся и обеспечим ему возможность выжить? Разве не этому учит нас наша религия и гуманизм?

По группе пробежал шепоток. Одни, казалось, были согласны со сказанным, другие – сомневались. Очень плотный мужчина недовольным голосом сказал:

– Все это очень хорошо, но мы уже заплатили за представление, не терять же нам даром эти деньги!

– Более того, – сказал другой, – их тысячи! Если мы выкупим этого старика с его рыбкой, то на его место придет другой; нам что, надо будет выкупать и другого, который, может быть, в свое время вырезал птичку? Так может продолжаться без конца!

– Как вы все знаете, я очень милосердный человек, – сказал старший группы, – к тому же я являюсь старостой церкви, но все равно я склоняюсь в сторону практичности. Насколько я понимаю, этот процесс не предусматривает каких-то болезненных или извращенных явлений, а рассчитан на быстрое умерщвление. Предложение брата Джанкупа делает ему четь, и я бы предложил, чтобы он по возвращении домой проявил такую же заботливость по отношению к своим соседям и поберег бы свое рвение для нашей паствы.

Признательное хихиканье было ему ответом. Старший группы обратился к Фадеру:

– Может быть ваша группа согласна присоединиться к нам для представления «Сообщающиеся сосуды»? Для двух групп затраты с одного участника существенно уменьшатся.

– А какова на самом деле плата за это представление? – поинтересовался Арлес.

После недолгого подсчета Фадер объявил:

– Цена будет пять солов с участника. Это стандартная цена, – на поднявшийся хор возмущенных голосов он вскинул руки и заявил, – Никаких скидок: цены фиксированы!

– После такого финансового шока мне действительно надо что-то успокаивающее, – хрипло хихикнул Арлес, – Я участвую, не смотря, на дороговизну.

– Я тоже, – заявил Клойд, – А как ты, Даунси?

– Я не собираюсь ничего пропускать. Я иду.

– Я тоже присоединяюсь, – поддержал их Кайпер.

– Это отвратительно, – возмутился Утер Оффоу, – Я не хочу иметь с этим ничего общего.

– Ровно как я, – согласился с ним Глауен.

Шугарт тоже отказался принимать участие в этом мероприятии, а Джардайн после недолгих размышлений решил присоединиться, как он сказал «из чистого любопытства». Кеди явно был в нерешительности, его круглое румяное лицо выражало то одну эмоцию, то другую. Наконец, чувствуя на себе пристальный взгляд Глауена, он довольно мрачно сказал:

– Это не для меня.

Пока Фадер собирал необходимые пять солов с участника, Глауен случайно заметил неоконченную деревянную рыбку.

– Можно посмотреть? – спросил он, указывая на безделушку.

Старик протянул ему фигурку, кусок деревяшки длинной с ладонь. Голова и половина туловища были выполнены с мельчайшими деталями. Подчиняясь неожиданному порыву он попросил:

– Продайте ее мне.

– Она ничего не стоит, ведь она даже не закончена. После моей смерти ее просто выкинут на помойку. Можете забрать ее просто так.

– Спасибо, – сказал Глауен. Уголком глаза он заметил, что Фадер внимательно наблюдает за ним и добавил, – В Йипи-Тауне нет ничего бесплатного. Вот вам монета за потраченный труд. Согласны?

– Хорошо, как вам угодно.

Глауен заплатил монету и взял наполовину законченную фигурку рыбки. Он заметил, что Фадер тут же отвернулся.

– Представление пора начинать! – громко крикнул гид Ладдаков, – Поднимайся, старик! Тебе придется изрядно потрудиться, чтобы суметь насладиться сегодняшним ужином.

Фадер вместе с Кеди, Утером, Шугартом и Глауеном остались ждать на галерее. Остальные вошли в помещение, где было смонтировано странное сооружение: два стеклянных цилиндра соединенные друг с другом системой трубок. Престарелые гладиаторы были опущены каждый в свой цилиндр, после чего у них над головами захлопнулись крышки.

В каждый цилиндр начали подавать воду, уровень которой поднимался все выше и выше. При помощи рычага каждый из гладиаторов мог перекачивать воду из своего цилиндра в цилиндр противника. По началу оба гладиатора казались довольно апатичными, но когда вода дошла им до талии, они начали сначала спокойно, а потом все более энергично действовать рычагами. Престарелый гладиатор в одном из цилиндров оказался более жизнелюбивым и стойким, чем его противник; очень скоро он сумел добиться того, что голова старика, который вырезал рыбку скрылась под водой, тот несколько раз в отчаянии бросился на стеклянную стенку, а затем захлебнулся. Представление закончилось.

Участвующие в представлении Дерзкие Львы вернулись на галерею.

– Ну как? – спросил Кеди.

– Если считать это спокойной смертью, то с меня достаточно, – глухо сказал Джардайн.

– Пойдемте, время не ждет, – резко сказал Фадер, – На базар. Все цены фиксированы, так что не вздумайте торговаться. Пожалуйста, держитесь все вместе, потеряться там очень легко.

По эстакадам, галереям, проходам и мостам, мимо мелькающих тут и там работающих людей, которые собирали водоросли, очищали и разделывали моллюсков, обрабатывали бамбук, плели матрасы и занавески из гибких ветвей, Дерзкие Львы добрались до базара; строения с низеньким потолком битком набитое маленькими лавочками, в которых йипи всех возрастов и обоих полов выставляли и продавали изделия из дерева, металла, ракушек, стекла, керамики и плетеных веревок. В других лавочках были выставлены ковры, материалы, куклы и сотни всевозможных диковинок.

Но у Дерзких Львов уже пропало всякое желание делать покупки. Фадер заметил их настроение и сказал:

– А теперь мы пойдем во Дворец музыки, там вы можете наслаждаться, без дополнительной оплаты.

Во Дворце музыки пожилые мужчины и женщины сидели в отдельных кабинках, играли на разных музыкальных инструментах и пели меланхоличные песни, перед каждой кабинкой стоял глиняный горшочек, в котором лежали монетки, очевидно брошенные туда тему, на кого произвела впечатление музыка обитателя кабинки. Шугарт Ведер разменял сол на мелкие монетки и кидал их во все горшочки не обращая внимания на музыку. Кеди спросил одного из музыкантов:

– На что вы расходуете собранные деньги?

– На то чтобы тратить остается не так уж и много. Более половины уходит на налоги, а остальное на кашу. Я не пробовал рыбы уже лет пять.

– Печально.

– Да. Скоро меня заберут в престарелые гладиаторы. Вот тогда и закончится моя музыка.

– Ну, идемте, – поторопил их Фадер, – Время выходит, если, конечно, вы не захотите получить дополнительное выступление за отдельную плату.

– Это мало вероятно.

Когда они вернулись в отель, Фадер сказал:

– Ну, а теперь в отношении чаевых, думаю, десять процентов будет ничтожно и мизерной суммой.

– А может быть, – возразил Шугарт, – после того как ты отказался нас вести в купальную башню и выбросил меня в канал об этом не может быть и речи?

– Речи могут быть очень разные. Например, вас может очень удивить то, что вы едите за ужином.

– Очень убедительно. Хорошо. Ты получишь свои десять процентов и можешь думать о нас все, что угодно. Честно говоря, меня так же волнует твое мнение обо мне, как и тебя мое о тебе.

Фадер даже не удосужился что-либо ответить. Чаевые были отсчитаны и Фадер принял их с холодным кивком.

– Вы собираетесь во Дворец Кошечки?

– Да, но попозже вечером.

– Вам потребуется гид.

– Зачем? Дорога ясно отмечена указателями.

– Должен вас предупредить, что если вы пойдете пешком самостоятельно, то вас могут ограбить! Они выскакивают из боковых проулков, через мгновение вы уже на земле и ваших денег не осталось и в помине. Для пущей убедительности вас пнут пару раз в лицо и грабители исчезнут. На все это уходит не более полуминуты. Но они не посмеют этого сделать, если вы защищены гидом. Мои расценки не выше других, зато вы спокойно и уверенно доберетесь до Дворца Кошечки.

– И каковы же твои расценки?

– Девять человек, девять солов.

– Я поговорю этот вопрос со своими друзьями за обедом.

В небе низко висела Сирена, собравшись на террасе Дерзкие Львы уселись за столиком, как раз напротив того места, где качался у причала «Фараз».

Какое-то время они освежали себя ромовым пуншем и «Динь-Доном», радуясь романтичной обстановке.

– Говоря о местных достопримечательностях, мы совсем забыли про Великую Клоаку, – капризно заметил Даунси Диффин.

– Ха, Великая Клоака! – смело заявил Кайпер, – Что нам какая-то обычная вонь?

– Говори за себя, – заметил Утер, – Мне далеко до твоей всеядности.

– Все зависит от головы! – заявил Кайпер, – Для того чтобы почувствовать дурной запах, надо иметь в голове не только его, но и образцы прочих гадостей. А так как у меня все это отсутствует, то мне и никакая вонь не страшна.

– Нам надо поучиться у Кайпера, – заметил Шугарт, – Когда я упал в этот паршивый канал, он посоветовал мне смотреть на происходящее спокойней и наслаждаться этим вместе со всеми остальными.

– Насколько мне помниться, – оскалился Джардайн, – Фадер придерживался того же мнения.

– Нам еще повезло, что он не заставил нас платить за это купанье, – проворчал Шугарт, – Он ничего не забывает, а теперь хочет содрать с нас девять солов за посещение Дворца Кошечки. Он уверяет, что только его присутствие спасет нас от грабителей.

Утер, который всегда отличался хладнокровием, внезапно взорвался:

– Да это чистое вымогательство! У меня руки чешутся донести на него умпам!

Кайпер расплылся в улыбке, как увидевшая жертву лиса:

– Если ты серьезно, то вон там как раз стоят два: оба из элиты.

Утер вскочил и направился прямо к умпам. Они внимательно и вежливо выслушали его жалобы и, похоже, что-то сочувственно ему ответили. Утер развернулся на каблуках и вернулся к столу.

– Ну? – спросил Кайпер.

– Они захотели узнать, сколько с нас запросил Фадер. Я рассказал и они согласились, что это чересчур много. Я спросил его почему они не борются с грабителями и умпы ответили, что когда они патрулируют проходы, бандиты прячутся и эта мера не приносит никакого результата. Я заметил, что в голубой брошюре говориться о том, что опытный посетитель может в полной безопасности и самостоятельно посетить Дворец Кошечки. На что мне было сказано, что брошюра несколько устарела, а «опытные посетители» всегда платят экскурсионному клерку пять-десять солов и тем самым избегают многочисленных неприятностей.

– Ну что ж, – сказал Джардайн, – девять солов нас не разорят. Давайте оставим все это и просто поужинаем.

Сирена ушла за горизонт оставив несколько облачков, висевших над самым горизонтом гореть алым светом. Босой обнаженный по пояс мальчик принес на столы высокие лампы, и Дерзкие Львы продолжили свой ужин в упавших на Йипи-Таун сумерках.

Блюда были красиво оформлены, но в них как в лучших образцах космополитической кухни, цель которой не столько в том, чтобы угодить изысканному вкусу, сколько никого не оскорбить, отсутствовала какая-либо пикантность. Порции были тщательно отмерены и в них чувствовался недостаток хлебосольства. Ужин Дерзким Львам не очень-то понравился, но предъявить конкретные претензии они не могли. Сначала им подали бледную непонятного происхождения похлебку, затем моллюсков зажаренных в воздушном тесте с салатом из зелени, незрелых початков и морского латука, затем дымящегося угря с рисовым гарниром, и, наконец, на десерт кокосовые меренги со взбитым кокосовым кремом, с чаем и сливовым вином.

– Я только что съел рацион престарелого гладиатора, – сказал Клойд, откинувшись на спинку стула.

– Тоже самое можно сказать про меня, – согласился Джардайн, – Теперь я готов сразиться с Фадером и его грабителями.

Утер оглядел раскинувшуюся вокруг них панораму.

– Давайте говорить честно. Раз уж нам безразлична Великая Клоака, местечко это великолепно, таинственно, местами очаровательно, в остальных местах забавно, своеобразно во всех отношениях; мы как будто уехали на пять световых лет от Араминты… но думаю, с меня довольно. Завтра я возвращаюсь домой, и скорее всего больше никогда сюда не вернусь!

– Что! – воскликнул Кайпер, – Я не ослышался? Да ведь мы еще даже не посетили Дворец Кошечки!

– Думаю, мне достаточно одного того, что я мог это сделать, – серьезно заявил Утер.

– Ну вот, – надменно сказал Кайпер, – Ты не можешь надеяться стать настоящим знатоком чувственности, если будешь метаться взад-вперед, как напуганная птичка! Возьми к примеру Клойда или Арлеса. Разве они когда-нибудь искали короткие пути или увиливали от работы? Никогда! «Слишком много – это еще не достаточно!» Вот лозунг с которым они идут по жизни.

– Они могут маршировать с этим лозунгом куда угодно, а потом поселиться в подвале дворца Кошечки, где местные девочки стирают чулочки. Но мне это не подходит.

– Я почти согласен с Утером, – заметил как всегда рассудительный Шугарт, – Но только почти. Давайте посмотрим, какое настроение у нас будет с утра.

– Заявляю вам со всей откровенностью, – сказал Арлес, – Я тоже почти готов уехать. Даже несколько больше, чем почти. Клоака мне совершенно не подходит.

Клойд удивленно покачал головой.

– Похоже, что праздник может закончиться слишком рано. А что скажешь ты, Даунси?

– Я согласен с Шугартом. Давайте подождем до утра. Но подозреваю, что сегодня мы дошли до предела, еще чуть-чуть и будет перебор.

– Кеди, а что ты думаешь по этому поводу?

Кеди с сомнением посмотрел на Глауена.

– Думаю, мы вполне можем на денек-другой задержаться, просто отдохнуть здесь на террасе.

– Давайте оставим на пока эту дискуссию, – предложил Джардайн, – Вернемся к ней утром.

– Отлично! – оживился Кайпер, А сегодня сделаем большой набег на Дворец Кошечки.

Кеди отставил свою чашечку с чаем и выпрямился на стуле.

– Дворец Кошечки не для меня. Для одного дня это будет уже слишком много. Я пропущу.

Шугарт посмотрел на него с удивлением:

– Я слышал о многих чудесах Йипи-Тауна, но это его главная достопримечательность!

– Ну и наслаждайся им, сколько душе угодно, – заметил Кеди с ехидной улыбкой.

– Но почему? Объясни нам почему ты не хочешь туда идти?

– В этом нет никакой тайны: у меня просто не то настроение.

– Я думал, что именно из-за этой экскурсии мы сюда и поехали, – обиженно сказала Кайпер.

– Может быть завтра.

– Но завтра мы, может быть, уже уедем!

– Тогда, может быть, завтра утром. Но сегодня я хочу выспаться и поднабраться сил.

– Я хорошо представляю, как ты себя чувствуешь, – задумчиво сказал Арлес, – Пожалуй, я последую твоему примеру.

– Не могу поверить тому, что слышу! – подпрыгнул Шугарт, – Вы только посмотрите на это чудо природы! Неужели это все те же славные ревущие Дерзкие Львы?

– Я уже ног под собой не чую, – тихо рассмеялся Арлес, – Вы что, из железа, что ли?

– Ну молчу, – вскинул в воздух руки Шугарт, – Делайте, как знаете.

– Я тут в вестибюле услышал кое-что интересное, – заметил Джардайн, – Похоже, что они требуют десять солов, но будут согласны и на пять. Можно наплевать на все дополнительные оплаты: они, если так можно сказать, в цейтноте. И не надо никаких чаевых: все поступления идут прямо Титусу Помпо, который в данном случае, чтобы заработать эти деньги не пошевелил и пальцем.

Вся группа вернулась в вестибюль. Кеди и Глауен отошли в сторону.

– Похоже, что наша поездка закончится преждевременно.

– Похоже, что так, – согласился Глауен.

– Если группа уедет, то мы останемся без прикрытия, – Кеди говорил резко и отрывисто, как будто ожидал возражений со стороны Глауена, – В таком случае мы будет на виду: два агента из Бюро В. Все это означает, что мы должны ускорить выполнение нашей программы и сделать все возможное сегодня ночью.

– Похоже, ничего другого и не остается.

Кеди взгляну на другую сторону вестибюля.

– Откровенно говоря, теперь пора подумать о безопасности.

Глауен скептически бросил на нег косой взгляд. Что Кеди, интересно, хочет сказать, стараясь не высказаться прямо?

– Все это мы решим после разведки, – непринужденно ответил Глауен.

– Мы не можем действовать слишком поспешно, – заметил Кеди, прочистив горло, – я все таки настаиваю, что безопасность должна стоять на первом месте. Ты со мной согласен?

– Более или менее, но…

– Никаких но. Вот мой план. Пока вы будете во Дворце Кошечки, я поброжу вокруг и попробую выяснить все, что можно с дальнего расстояния. А потом, когда ты вернешься, если это окажется возможным мы приступим к выполнению задания.

Глауен ничего не ответил.

– Ну что, согласен? – спросил Кеди.

– Я все таки не хочу идти во Дворец Кошечки.

– Иди без разговоров! – огрызнулся Кеди, – Никто не должен и подозревать, что у нас с тобой есть какие-то другие интересы, кроме членства в Дерзких Львах. Нам бы даже и говорить сейчас не стоило. Лучше иди и присоединяйся к остальным.

Кеди развернулся и пошел рассматривать развешанные диковинки. Глауен вздохнул и пошел к группе Дерзких Львов.

Через несколько минут появился Фадер.

– Ну что, все собрались?

– Двое из нашей группы отказались идти, – сказал Шугарт, так что нас осталось всего семеро.

– Цена, все равно, осталась девять солов, как и было установлено заранее, а мне пришлось отказаться от другой работы, чтобы не подводить вас.

– Семь человек – семь солов плюс чаевые. Это все на что ты можешь рассчитывать, – настаивал Шугарт, – любо ты согласен, либо ты свободен.

Фадер разочаровано потряс своими золотыми кудрями.

– Вы, ребята с Араминты, слишком уж жесткие и жуликоватые; и жаль мне девочек из Дворца, если у вас в добавок и такая же эрекция. Хорошо, я согласен на ваши условия. Давайте мне семь солов.

– Ха-ха, – усмехнулся Шугарт, – деньги получишь по возвращении. Ну, ты готов?

– Да. Пошли.

– Дерзкие Львы вышли на охоту, – заорал Кайпер, – Берегитесь, девочки!

– Кайпер, пожалуйста, угомонись ты хоть немного, – взмолился Джардайн, – не надо демонстрировать свое нахальство. Обычно это говорит о пустых намерениях.

– Именно так, – согласился Утер, – Если тебе так уж не обходимо постоянно орать лозунги, то на сегодня позаимствуй их у Теософского общества или в Союзе трезвенников.

Внезапно, Арлес встряхнулся.

– Я, конечно, все же плохо чувствую себя, но, пожалуй, все же пойду с вами: просто так, поддержать компанию.

– Тогда ты должен заплатить один сол, – заметил Фадер.

– О чем разговор! Пошли!

– Тогда следуйте за мной. И не отставайте!

Фадер провел их переулкам Йипи-Тауна и подвел к зданию с изогнутым портиком, отделанным бледно-лиловой черепицей, над входом голубыми буквами была выложена надпись:

ДВОРЕЦ СЧАСТЛИВЫХ ИГР

Фадер привел Дерзких Львов в вестибюль меблированный скамеечками покрытыми подушками.

– Я буду ждать вас здесь, – сказал Фадер, – Правила простые. Покупаете билет за десять солов вон в том окошечке. В стоимость билета входят дополнительные развлечения, которые называются «кругосветное путешествие».

– Никаких дополнительных увеселений не надо, – отрезал Утер, – нас вполне устроят билеты за пять солов.

– В таком случае вам будет предложено то, что называется «прогулкой вдоль берега», – заметил Фадер, – Дополнительно предлагаются выставки, пантомимы, фарсы и всевозможные попурри, цены в зависимости от того, что вы выберете. Полную информацию можно будет получить у билетного кассира.

– Очень интересно! – заявил Арлес, – Возможно, именно этого мне и не хватает, чтобы взбодриться, а завтра утром почувствовать себя снова самим собой.

Дерзкие Львы преодолели турникет, купили билеты и прошли сквозь занавеску из нанизанного на ниточки бисера в большой зал. Через некоторое время открылась другая дверь в помещение, где стояли девушки, наблюдая за вошедшими. Все девушки были хорошо сложены и одеты в халатики, которые доходили им до колен.

Глауен выбрал себе одну из девушек и прошел в ее комнату. Она закрыла дверь, взяла его билет и тут же скинула с себя свое одеяние. После этого она молча встала ожидая, когда Глауен снимет свою тунику. Глауен вдруг замер, взглянул в лицо девушки, затем отвернулся. Он вздрогнул, вздохнул и начал натягивать тунику обратно.

– Что-нибудь не так? – взволновано спросила девушка, – Я чем-то вас оскорбила?

– Ничего подобного, – заверил ее Глауен, – Просто, похоже, у меня сегодня нет настроения для чувственных развлечений.

Девушка пожала плечами и через голову натянула на себя халатик.

– Могу в виде дополнительной услуги предложить вам чай с кексом, – заметила девушка, – Цена – один сол.