Текст книги "Станция Араминта"

– Но разве ты не согласен, что на данный момент такая необходимость существует?

– Я об этом подумаю… Ты куда?

– Обратно в кабинет к Бодвину Вуку.

– Я пойду с тобой.

Хильда не говоря ни слова провела обоих обратно в кабинет.

– Ну, что еще? – Раздраженно посмотрел на них Бодвин Вук.

– Складывается невозможная ситуация, – сказал Глауен, – У Кеди все еще проблемы с психикой! Он даже не хочет пообещать не убивать меня!

– Конечно не хочет! – огрызнулся Бодвин Вук, – А с чего ему надо это обещать? Я обещал не убивать тебя? А Хильда? А кто-нибудь еще? Да ты на грани истерики!

– Позвольте мне тогда посмотреть на это с другой стороны, – сказал Глауен, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойней, – Команда не может действовать, если ее члены не доверяют друг другу. Кеди болен и я не знаю, как мне с ним работать.

– Давайте раз и навсегда определимся в этом вопросе, – Бодвин Вук повернулся к Кеди. – Кеди, ты болен или нет?

– Я считаю себя совершенно здоровым.

– Ты можешь работать с Глауеном?

– Вопрос скорее надо ставить по-другому: может ли Глауен работать со мной?

Глауен хотел что-то сказать, но Бодвин Вук замахал руками в воздухе.

– Ты можешь идти, Глауен! Я сам поговорю с Кеди и все улажу. Больше ни слова! Увидимся утром.

Глауен вышел из кабинета, пересек приемную и спустился по лестнице. Выйдя в ротонду, он начал ходить взад и вперед, обдумывая то один, то другой отчаянный план. Наконец, так ничего и не придумав, он пошел в бюро путешествий и взял билет на «Стрелу». Весь вечер он не заикался о своих трудностях, а Шард не стал задавать вопросов.

Утром Глауен направился в Бюро В и по дороге столкнулся с Кеди на котором была сверкающая новизной форма с капитанскими нашивками. Кеди с недовольством оглядел Глауена.

– Почему ты не в форме?

– Потому что решил ее не одевать, она совершенно не подходит для нашего задания.

– Это мне определять, а не тебе.

Кеди развернулся и направился к Бюро В. Глауен пошел вслед за ним. Прибыв в Бюро В, Глауен подошел к Хильде, которая положила перед ним конверт с его документами. Глауен просмотрел документы, все, похоже, было в порядке.

– Так, а теперь деньги, – сказал он.

Она протянула ему пакет.

– Пересчитай. Здесь тысяча солов. Это огромнейшие деньги. Будь аккуратен: больше ничего не получишь.

Глауен пересчитал деньги и убрал их вместе с документами во внутренний карман куртки. Хильда следила за ним с холодным интересом.

– Если ты будешь носить деньги в этом кармане, то у тебя их тут же украдут. Разве у тебя нет кармана на внутренней стороне штанины. Деньги носят только там.

– У меня есть и там карман. Я им воспользуюсь потом, – ответил Глауен, – Я боюсь, что если буду снимать перед вами брюки, то это может вас шокировать.

– Фи! – презрительно усмехнулась она, – Какая разница, что я при этом подумаю, – она кивнула в сторону двери в кабинет, – Пройди. Директор ждет тебя.

Глауен вошел в кабинет и обнаружил Бодвина Вука стоящим у окна.

– Глауен прибыл, сэр.

Бодвин Вук отвернулся от окна и не торопясь подошел к столу. Он уселся и, казалось, только тогда заметил присутствие Глауена.

– Ну, ты готов к поездке?

Глауен внимательно посмотрел на директора: ему показалось или Бодвин Вук действительно ведет себя как-то скованно?

– Никак нет, – твердо ответил Глауен, – Я к поездке не готов. Я могу только снова заявить, что Кеди не способен к полноценной работе. Я только что встретил его в форме, которая объявит всей Сфере Гаеана о том, что он агент Бюро В. А что еще хуже, так это то, что он отчитал меня за то, что я не в форме.

– Да, да. Бедняга Кеди немного рассеян. Но я рассчитываю на твой здравый смысл, который и должен восстановить правильный баланс. Ты получил документы? Деньги? А защитные таблетки?

– Я купил набор в аптеке.

– Выброси гадость под названием Эрайтрист; бесполезная вещь, особенно против соумианской чесотки. Тебе дадут специальные таблетки прямо в космопорте в Соуме, их выдают, когда проходишь через терминал. И так, значит ты готов.

Глауена начало охватывать отчаяние.

– Сэр, я не могу работать с Кеди.

– Брось, Глауен. Мы должны смотреть вперед. Это расследование не только поможет Кеди, но и расширит твои собственные возможности.

– Тогда в чем заключается моя задача? Расследовать дело острова Турбен или лечить Кеди?

В голосе у Бодвина Вука появились стальные нотки.

– Прекрати, Глауен. Твои переживания становятся утомительными. Ты хочешь сказать, что твой последний вопрос требует ответа?

– Мне очень не хочется раздражать вас, сэр, но скорее всего без этого не обойтись. У Кеди есть деньги?

– Ему выдали соответствующую сумму.

– Какую точно?

– Две тысячи солов, если уж это тебя так интересует. Это, конечно, очень большие деньги, но вам, возможно, придется кое-кого подкупить.

– Но мне была выдана только тысяча солов.

– Этого должно быть достаточно.

– Вы абсолютно точно решили, что ответственным за операцию буду я?

– Ну… это и так подразумевается.

Глауен набрал в легкие воздух.

– Будьте добры, напишите точно все мои полномочия, отметив при этом, что Кеди должен выполнять все мои распоряжения.

– В таких случаях мы должны руководствоваться практическими соображениями – Бодвин Вук пренебрежительно махнул рукой. – Я не заострял внимания на старшинстве в вашей команде. Как ты понимаешь, я хочу поддержать у Кеди уверенность в себе любыми способами. На самом деле, я, возможно, и намекнул ему, что ответственным за эту операцию является он.

Глауен бросил на стол документы и деньги.

– В таком случае, мое присутствие только принесет вред делу. Усилия, которые Кеди предпримет, чтобы убить меня, и усилия, которые предприму я, чтобы остаться в живых, пойдут во вред нашему заданию. С чувством глубокого облегчения я отказываюсь от участия в этой операции.

В глазах у Бодвина Вука сверкнул гнев.

– Ты что-то слишком громко запел. Притихни!

– Я сделаю лучше, пойду петь куда-нибудь в другое место. Желаю удачного дня, – Глауен поклонился и решительным шагом направился к двери.

За его спиной прозвучал угрюмый голос Бодвина Вука:

– Вернись! Ты что, шуток не понимаешь? У тебя как у Хильды никакого чувства юмора. Получишь ты свою бумагу.

– Я хочу больше. Я хочу, чтобы вы четко заявили Кеди о моих полномочиях и понизили его до сержанта.

– Это невозможно! Я уже подписал назначение!

– Скажите, что вы допустили ошибку. Более того, две тысячи солов передайте на хранение мне. Я буду давать ему по сто солов на карманные расходы. И еще, прикажите ему сменить форму, на какую-нибудь менее приметную одежду.

– Все это совершенно невозможно! Через час корабль должен уже вылететь!

– Времени еще достаточно. Если надо, корабль можно и задержать. По крайней мере, я не зайду на его борт, пока не будет проведена терапия с Кеди. Мне было бы в тысячу раз легче поехать одному.

Бодвин Вук покачал головой.

– Ты молодой упрямый дьявол! Если бы нахальство было кирпичами, а субординация цементом, то ты бы уже построил для себя огромный дворец.

– Вовсе нет, сэр. Если бы я был не прав, то вы бы так просто не сдались.

Бодвин Вук рассмеялся.

– Не надо ставить психоаналитические опыты на собственном директоре, это самая последняя вещь! Хильда! Где Кеди?

– В приемной.

– Пришли его сюда.

Кеди вошел в кабинет. Бодвин Вук встал.

– Я неправильно подошел к этой операции. Я был не прав и теперь хочу исправить свои ошибки. У меня нет никаких симпатий, вы оба мне нравитесь. Но в каждой операции должен быть только один командир, и им будет Глауен. Кеди, ты должен подчиняться всем законным приказам Глауена. Я вынужден понизить твое звание до сержанта, надеюсь, что только временно. Ты должен снять форму, так как это все же секретная миссия. Если у тебя есть какие-то обиды на Глауена, то ты должен или отложить их до лучших времен, или отказаться от миссии. Так что ты скажешь?

– Как скажите, – пожал плечами Кеди.

– Я понимаю это, как полное согласие с моими требованиями. И последнее, дай мне деньги, которые тебе сегодня утром выдала Хильда.

Кеди стоял неподвижно, лицо его было бледным, живыми оставались только глаза. Медленно он залез в карман, достал деньги и положил их на стол.

– Не надо рассматривать это как недоверие или подвох. Твоя карьера перед тобой открыта. Что скажешь?

– Я слышал ваши команды.

– Ты постараешься слаженно работать вместе с Глауеном?

– Я буду работать с ним на благо станции Араминта.

– Конечно, ты не идеальный помощник, – сказал Глауен, – но нам все же придется работать вместе. Давай будем откровенны до конца. Сейчас ты выздоравливаешь, но у тебя все же есть некоторые проблемы, о которых ты говорил мне вчера. Не сделают ли они для тебя затруднительным сотрудничество со мной?

Кеди молчал. Глауен и Бодвин Вук уставились на него, тоже самое сделала и Хильда, стоящая в конце кабинета, все ожидали или согласия, или амбициозного отказа, который автоматически отстранил бы Кеди от операции.

– Да. Мы будем работать вместе, – наконец монотонно ответил Кеди.

– Тогда иди переоденься в нормальную одежду и приходи в космопорт, – коротко сказал Глауен, – Увидимся на борту корабля.

Кеди вышел из кабинета. Глауен подождал десять секунд, затем сделал шаг вперед и взял со стола деньги.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – сказал он и вышел из комнаты.

Бодвин Вук вздохнул.

– Клаттук он или нет, но в нем изрядная доля хорошей крови Вуков. Я по-настоящему восхищаюсь этим гордым сорванцом. Он и соображает быстро и тверд как сталь, и в то же время в нем есть какое-то обаянье, которое вовсе его не портит. Хотелось бы мне иметь такого сына.

Хильда тихо фыркнула.

– Я давно уже вышла из того возраста, чтобы о чем-то мечтать. И все же и ко мне иногда приходят мечты. Если бы в те времена, когда я была молода был такой Глауен, то может быть моя жизнь сложилась бы по-другому.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

Глауен ступил на борт «Стрелы» испытывая приятное возбужденье; еще ни разу в жизни он не выезжал во внешний мир. А вот Кеди уже выезжал с труппой Флореста во многие концы Хлыста Мирсеи. Миры, куда они летели, Нетрайс, Соум и Тассадеро не были для Кеди новинкой, поэтому на борт корабля он прибыл в мрачном расположении духа. Несколько раз он останавливался и оглядывался через плечо, как будто хотел в последний момент отказаться от миссии.

Стюард проводил их в каюты. Глауен задержался там только для того, чтобы положить на полку свой багаж и повесить плащ, а затем вышел на прогулочную палубу, откуда ему открылся вид на наблюдательную площадку космопорта. Там он увидел отца и Бодвина Вука, которые пришли проводить их. Бодвин Вук на всякий случай еще раз напомнил ему:

– Забудь что ты Клаттук и не торопись выпускать пламя из ноздрей! Это очень деликатное дело и проделать его надо так же деликатно. Ни грубость, ни сарказм не произведут хорошего впечатления на полицию внешнего мира; им нет никакой пользы от помощи тебе, поэтому обращайся с ними помягче. Подчиняйся их законам, не взирая на то понятны ли они тебе! Ты агент Бюро В, то есть филиала ИПКЦ, но местная полиция может не обратить на это особого внимания.

– На Тассадеро, – продолжил Шард наставления Бодвина Вука, – для удобства вам предложат переодеться в местные одежды. Торговцы-разносчики встретят вас в еще в космопорте. Не смотря на их крики, оскорбления и угрозы, потерпи пока вы не доберетесь до Фексельбурга, а там иди в магазин с нормальными ценами. В противном случае вас надуют. Дух пирата Заб Зонка еще жив Тассадеро.

– Повсюду держись подальше от политики! – перехватил инициативу Бодвин Вук, – На Нетрайсе, где у вас будет первая остановка, политические группировки особенно озлоблены. Вероятность того, что вас впутают в какую-нибудь политическую авантюру мала, но все равно придержи свое мнение при себе!

– Надеясь, что я все уже усвоил, – сказал Глауен, – На Нетрайсе держаться подальше от политики. На Тассадеро одеться в местное платье, но не дать себя надуть. А чего надо бояться на Соуме?

– Женитьбы, – ответил Шард, – Если ты на Соуме затащишь какую-нибудь девицу в постель, то сначала заставь ее подписать специальный отказ от брачных намерений. Форма такого отказа продается во всех киосках и кондитерских.

– Думаю, тебе пора подняться на борт, – сказал Бодвин Вук, – А то пока ты стоишь тут и слушаешь наши наставления, корабль может и улететь.

Стоя около иллюминатора на прогулочной палубе, Глауен помахал отцу и Бодвину Вуку, но те его не заметили. Глауен проглотил комок в горле и постарался сделать вид, что у него нет дурных предчувствий.

Несколько запоздалых пассажиров пробежали через терминал и поднялись на борт. Раздался звонок. Глауен почувствовал как с глухим ударом закрылись посадочные люки. Не понятно откуда раздался тонкий свист, который постепенно повышал тон и вскоре перешагнул порог слышимости. Без всякого ощущения ускорения корабль оторвался от земли Кадвола и поднялся в небо.

Глауен осмотрел прогулочную палубу. Кеди нигде не было видно. Глауен снова повернулся к иллюминатору.

Кадвол превратился в шарик, сверкающий в лимонно-белых лучах Сирены. Далеко на юге виднелось зеленое пятно Трои. Глауен безуспешно попробовал определить расположение Штромы и тут же вспомнил о Вейнесс; когда он теперь снова увидит ее? И что она ему расскажет?

На прогулочной палубе появился Кеди, лицо у него было мрачным, глаза невидящими. Глауен заметил, как он молча прошел мимо. Не смотря на благие намеренья, Глауен снова почувствовал раздражение.

– Эй, Кеди! – окликнул он, – Постой! Взгляни на меня! Это я, Глауен!

Кеди остановился, на мгновение задумался, потом присоединился к Глауену у иллюминатора.

– Позволь мне высказать тебе один силлогизм, – сказал Глауен, – Мир – реален. Я – часть этого мира. Значит и я реален.

Кеди задумался.

– Мне эта логика не кажется такой уж строгой. Тебе бы надо было высказать первое положение так: «Мир состоит из реальных элементов». Или: «Всякая часть мира реальна». Тогда вторая будет: «Я один из этих элементов». В этом случае у тебе остается без ответа вопрос обязательно ли объединение реальных частичек образует реальное целое.

– Я подумаю над этим, – пообещал Глауен, – А на данный момент мы с тобой оба на борту корабля. Мы не можем избегать друг друга. Таковы факты.

Кеди только пожал плечами и посмотрел вдоль прогулочной палубы.

– Ты все еще продолжаешь любоваться открывшимся зрелищем? – очень вежливо спросил Глауен, – Я думал ты уже не раз его видел.

Кеди взглянул в иллюминатор так, как будто только что заметил открывающееся там зрелище.

– Как ты и сказал, я видел это и раньше. Ничего особо не изменилось. Иногда Лорка и Песня висят вон там, как две дохлые птицы, а иногда нет. Флорест никогда не любил на них смотреть, он считал, что они приносят неудачу. У него была дюжина подобных фантазий и капризов, на которые мы не обращали внимания.

– Как долго ты участвовал в гастролях? – спросил Глауен.

– Семь лет. Я поступил туда, когда мне было десять лет. Я тогда был настоящим увальнем.

– Это, наверное, было очень здорово.

– Флорест нас держал в ежовых рукавицах. – Кеди фыркнул. – Иногда мы даже не знали куда летим, хотя маршрут в большинстве случаев был обычный: Потань или Тассадеро, или Новая Голгофа, или Милдредский Голубой мир, затем обратно на Хлыст и в Старый Лумас, а раза два ездили в Каффин. Мы никогда особо далеко не залетали.

– Почему?

– Мы летали только туда, куда Флорест мог достать дешевые билеты, это ведь старый скряга, хотя жадничает он, сам понимаешь, не для себя, а для нового «Орфея».

– А какой из этих миров тебе больше всего понравился?

– Лучше всего Флорест устраивал нас на Соуме, – очень размеренным монотонным голосом ответил Кеди, – Нетрайс – очень скучный и нравственный, особенно подальше, в сторону Ленклендса, где пища хуже всего. Нас там кормили хлебом из толченой крапивы и кислым черным супом из ящериц. Единственно сладостью были маленькие сморщенные шарики на подобие изюма, как я потом узнал, это просто высушенные насекомые. Флорест ехал в Ленклендс только в том случае, если не мог договориться о гастролях в Пойнсиане, или в Гальционе, или в Саммер-сити. У ученых-санартов есть закон запрещающий гетеросексуальные представления для гетеросексуальной аудитории. Флорест игнорировал это запрещение и его никто не трогал, так как даже для ученых-санартов его представления были вполне невинными.

– Ученые-санарты? – В мозгу у Глауена мелькнула догадка, – Так вот что означают буквы УС перед именем.

– Да все они там УС такой-то или УС сякой, – сказал Кеди, – Это как титул.

– А что в отношении дам? У них тоже есть какие-нибудь титулы?

– Я уверен, что что-то подобное есть. Но дамы все СО такая-то или СО сякая-то.

– А что это значит?

Кеди пожал плечами.

– Флорест говорил, что Судно Охраны, но может он просто шутил. У них у всех длинные черные платья и забавные черные шляпки. Но дамы-ученые выглядят мрачнее всех. Мне говорили, что они все там на рассвете купаются в холодной воде.

– Ну, значит меня тоже можно отнести к мрачным дамам, – заметил Глауен.

Кеди с отсутствующим видом кивнул.

– Про этих ученых-санартов рассказывают странные вещи.

– Самое странное то, что шесть ученых-санартов поехали на остров Турбен вместе с сэром Матором Борфом и сэром Лонасом Медлайном из Гальциона.

– Последние два «патриции», что означает «аристократы». Обычно они плохо уживаются с учеными-санартами, но, думаю, на острове Турбен все кошки серы. Господи, оставь ты все это. Какое нам до этого дело?

Глауен удивленно посмотрел на него.

– Это именно наше дело и есть, коли мы хотим найти Огмо.

– А ты не думаешь, что это просто пустая трата сил и энергии? Эта обычная шумиха, которые так любит поднимать Бодвин Вук. Старый бабуин боится, что без этого все о нем позабудут. Экскурсии на остров Турбен прекращены, что ему еще надо?

– Он хочет арестовать виновников, чтобы они не вздумали проделать нечто подобное еще раз. Отличная идея!

– Не уверен, – возразил Кеди, – Не успеешь ты избавиться от одного преступника, как на его место выскочат еще двое. Эта затея с Огмо обычный карточный домик, клубок бесполезных телодвижений и сумасшествия. А кто занимается этим, бегая, вынюхивая, выслеживая в поте лица своего? Бодвин Вук? Жди дожидайся! Это два молоденьких придурка Кеди Вук да Глауен Клаттук.

– Это наш хлеб, – печально сказал Глауен.

– Ха! – Хмыкнул Кеди, – Точно такая же компания поедет на остров Турбен, если найдется кто-то еще готовый за это заплатить.

– Подозреваю, что ты прав, – согласился Глауен. – Во всяком случае таково наше задание, и я собираюсь его выполнить должным образом. А ты?

На это Кеди просто одарил его пустым взглядом, который Глауен постарался проигнорировать. Мягкий голос из громкоговорителя пригласил пассажиров на обед.

Юноши прошли в кормовую часть корабля в обеденный зал и уселись за стол. Экран на маленькой вазе с цветами выдал меню, Кеди бросил на него взгляд и отвернулся.

Глауен поднял брови. Кеди не переставал преподносить сюрпризы.

– Что тебе приглянулось? – спросил Глауен.

– Мне все равно. Закажи мне то же, что и себе.

Глауен почувствовал себя ответственным за питание Кеди.

– Ты уж лучше выбери сам. Я не хочу чтобы ты на меня дулся, если тебе что-то не понравится.

– Закажи мне просто жаркое.

– Это слишком просто, хотя здесь это называют рагу.

– Мне все равно, как это называется.

Глауен сделал заказ. Кеди принесли рагу, но оно ему не понравилось.

– Я хочу обычное жаркое. Это залито каким-то экстравагантным соусом. Я хочу, чтобы ты, как я и просил, заказал жаркое.

– В конце концов, позаботься сам о своей пище. Почему я должен был делать это с самого начала?

Кеди только пожал плечами и не стал ничего объяснять. Глауен исподтишка наблюдал за Кеди.

– Эти твои кусочки сознания…, – осторожно спросил он, – они, что начали складываться вместе?

– Не думаю.

– Очень плохо. Бодвин Вук считал что это путешествие с новым окружением и новыми впечатлениями поможет тебе. А что ты на этот счет думаешь?

– Он не прав, но он начальник и надо подчиняться.

– Мне бы твое благоразумие! – воскликнул Глауен.

– Все относительно, – согласился Кеди равнодушно, – Мне бы хотелось скорее вернуться домой. Я ничего не знаю про это дело с Огмо. Может все правильно, а может и нет. Мне просто навязали твою компанию, каждый раз, когда ты говоришь, у меня кулаки чешутся заехать тебе по физиономии. Может быть это очень хорошо, но я осторожный человек и сдерживаю себя, так как хочу расплатиться за ту помощь, которую ты оказываешь мне среди этих странных людей и странных звуков. Я бы хотел остаться один. Один, совершенно один, сидеть в полной темноте.

Глауен постарался выдавить из себя улыбку.

– Посылки у тебя искаженные, но выводы правильные. Если ты заедешь мне в физиономию, то я тоже набью тебе морду и больше не буду иметь с тобой никаких дел. Так что, продолжай сдерживаться, – немного помолчав, он добавил, – Учитывая то, что теперь я твой командир, то это приказ.

Кеди скривил губы.

– Тоже верно. Все правильно.

Постепенно Кеди становился все более зависимым от Глауена. Глауену такая ситуация казалась и досадной и удивительной. Для Кеди любимыми темами разговора были прошедшие времена, когда они были еще мальчишками. Он красочно в мельчайших подробностях вспоминал события, о которых Глауен давным-давно забыл, но потом делал из них выводы и предположения, которые Глауен находил неточными и надуманными.

После нескольких таких эпизодов, Глауен попробовал перевести мысли Кеди на более близкое время. И наконец, однажды утром за завтраком Кеди заговорил о том, что пережил в Йипи-Тауне.

– Все это даже меня позабавило. Они решили, что я сговорчивый простачок, слепленный из каши и глины с птичьим пометом вместо мозгов.

Кеди в раздумии помолчал и одарил горькой ироничной улыбкой кого-то уставившегося на него из-за соседнего стола.

– Так что они дали мне первую дозу этой гадости и даже сказали как она называется. «Дайте-ка ему попробовать немного найена», – сказал йипи: грубый маленький гад, который, возможно, был самим Титусом Помпо. «Это приблизит тебя к истокам правды. Ты увидишь, как мне сказали, мир и с низу и сверху одновременно, а это очень интересное зрелище».

Вот тогда-то они и познакомились с моим характером. Я оттолкнул одного и заодно разбил ему челюсть. Врезал другому кулаком, так, что разлетелись кости его черепа. Я взглянул на Титуса Помпо, я буду называть его так, но он забрался под стол. Я перевернул на него стол и начал на нем прыгать, так чтобы раздавить его; затем я откинул стол чтобы мне легче было разорвать его на кусочки, но тут прибежали еще умпы, и мне пришлось выпрыгнуть в канал.

Они так и не нашли меня, так как я проскользнул сквозь ил под опорные столбы. Так я затаился там, куда никто не осмелился сунуться, – Кеди хихикнул – тихий булькающий звук, который вызвал холодок в животе у Глауена, – Таким образом я оказался на свободе в царстве йутов. Да! Это было еще то времечко! Как тебе это описать? Место это было вонючим и скользким. Йуты, как их называют йипи, считали это местечко как своим царством. И как прикажите обращаться с йутами? На основании доброты и логики? Но какое это имеет значение в тесном пространстве под Йипи-Тауном? Это не реально! Я напугал их своими поступками так, что они при звуке моего голоса разлетались в разные стороны, а я звал их сладким голоском. Я ел их молодняк и искал рыбу, и ел ее, но тут-то и был скрыт секрет… большой секрет! Рыбы спокойно заглатывают рыб-охотниц, которые в свою очередь выделяют найен, как своеобразный яд, но чтобы блокировать его действие у рыб вырабатывается своего рода противоядие, которое йипи называют глемма.

Как только в мой организм попала глемма, со мной произошло изменение; теперь я уже не был таким озверевшим существом и йуты перестали боятся меня и стали подкрадываться ко мне со всех сторон. Они боялись одного вида собственных потрохов, поэтому я выпотрошил нескольких из них, но это не принесло мне покоя. Тогда я решил, что ночью выплыву в канал, угоню лодку и уплыву на Мармион. Я попытался осуществить этот план, но был пойман и снова доставлен к Титусу Помпо, если это, конечно, был он.

На этот раз они изрядно потрудились надо мной, они связали меня так, что я не мог и шелохнуться. «А вот теперь мы посмотрим! – воскликнул Титус Помпо, – Попробуем-ка теперь хорошую дозу Найена, а?»

И так они впихнули в меня хорошую дозу этого снадобья, но оно не сработало. Я притворился сумасшедшим, и они отдали меня нашим людям, которые вернули меня на Араминту. Вот тут-то мои взгляды изменились. У меня появились новые цели, – отрывисто закончил Кеди.

– И что же это за цели? – стараясь не упустить момент спросил Глауен.

Кеди бросил в сторону Глауена хитрый косой взгляд.

– Я больше никому не могу доверять. Это я знаю наверняка. Из всей реальности, это самая достоверная: чистая сладкая и единственная правда. Я – это я. А все остальное – это тесное вонючее грязное местечко.

Глауен даже не сразу нашелся что на это ответить. Спустя какое-то время он сказал:

– Если твои цели заслуживают доверия, то от кого же ты их скрываешь?

– Какая разница? Пока я не хочу об этом задумываться. Когда-нибудь ты поймешь широту моего кругозора.

– Не думаю, что это меня заинтересует, – холодно отрезал Глауен.

Кеди уставился на него непроницаемыми голубыми глазами, которые когда-то были такими открытыми и добрыми.

– Не надо ни в чем быть уверенным. Все меняется. Я заметил, что даже я сам изменился. В какой-то момент я был жестким и непроницаемым. Я видел смысл за каждым поступком. Я видел людей пышущих животной гордостью и накидывающих на себя странные тонкие одеяния. Раньше, такие вещи доходили до моего подсознания, которое по доброте не давало им хода в мой мозг. Теперь подсознание проходит прямо в мой мозг и у меня появилось новое, ничем не сдерживаемое зрение. Все мне теперь предельно ясно. Даже ты, Глауен! Твое кривлянье ничего от меня не скрывает.

Глауен отрывисто рассмеялся.

– Если то, что ты видишь во мне тебя оскорбляет, то можешь вернуться на Араминту первым же кораблем из Пойнсианы. Я вполне могу справиться и один. Эта точка зрения вполне тебе ясна, или от меня требуются дополнительные разъяснения?

– Это излишне.

– Ну и… что ты собираешься делать? Возвращаться на Кадвол?

– Я подумаю об этом.

2

«Стрела» снизила скорость, проскочила мимо звезды Блейс, Голубоглазого дьявола, и вышла на орбиту над Нетрайсом. Глядя с прогулочной палубы, Глауен увидел мир средних размеров, наполовину освещенный голубым сиянием Блейса. Маленькие шапки полюсов казались сверкающими белыми горами; остальные детали скрывались плотной атмосферой и висящим в воздухе туманом из кристалликов льда, который отражал большую часть вредоносных актинических лучей Блейса.

В большом зале «Стрелы» стюард поставил на стол глобус изображающий Нетрайс. Глауен рассмотрел его и обнаружил, что северное и южное полушария имеют примерно симметричную топографию. Узкое экваториальное море Мбирлинг опоясывало глобус и было ограничено равнинами с обеих сторон. К северу и югу от моря ландшафт постепенно повышался, превращаясь сначала в возвышенность, потом в высокие горы, за которыми до самых полюсов лежала тундра. В северном полушарии прибрежные долины были обозначены на карте, как Ленклендс; соответствующий район на юге назывался Дикие земли. По сложившимся историческим обстоятельствам население Нетрайса было невелико. Небольшие города смотрели друг на друга с противоположных берегов Мбирлинга. Самым большим городом, в котором и находился космопорт, была Пойнсиана. Вторым по значимости был город Гальцион, который лежал на другом берегу Мбирлинга почти напротив Пойнсианы.

Первые постоянные поселения появились на Нетрайсе, когда он еще не входил в Сферу Гаеана. Здесь жили бросившие свое ремесло пираты, работорговцы, бродяги и искатели приключений всех сортов, не говоря уж об обычных преступниках. Они объединились, чтобы в покое наслаждаться своим состоянием, не боясь вмешательства ИПКЦ. С этой целью они построили города вдоль берегов Мбирлинга, избрав архитектурный стиль, который полностью гармонировал с окружающей средой. Широкие низкие купола из пенобетона защищали от прямых солнечных лучей обширные тенистые и прохладные сады, наполненные цветами. Здесь можно было встретить всевозможные пальмы, желтые зонтичные деревья, черные небесные копья, сальматики со свисающими ветвями и сердцеобразными сине-зелеными листьями, красивые лаймы с темно-зеленой листвой, постоянно цветущие и приносящие изысканные плоды; жасмин, хинано, кахалаеа, рамифолии, высоко поднимающиеся на своих десяти кривых ножках, выбей-мозги с ветвями заканчивающимися набалдашниками, небесная трава с ее розовыми, голубыми, зелеными и фиолетовыми стебельками окружала дорожки, рядом качались серебряные и черные папоротники, которые вскрикивали, когда соприкасались друг с другом, здесь же красовались дендроны-латтисы с сотнями карминовых цветов-колокольчиков, гибрид розы и глицинии, виноград и пламенные цветы с Кадвола, красные, черные с белыми полосками цветы, называемые Петрушкино Пузо.

Вот в таком окружении головорезы, гробокопатели, работорговцы и прочие мерзавцы превратились в патрициев Нетрайса. Пред своими детьми она начали вести жизнь полную благопристойности, чести, долга и праведности и постарались дистанцироваться от старых соратников, тех кто снабжал их деньгами или даже просто спрашивал совета как осуществить то или иное чудовищное преступление. Чтобы забыть о всем этом, они привили себе манеры аристократов и воспитывали детей в аристократической сдержанности. Так прошли столетия.

Когда Нетрайс был включен в сферу Гаеана, на него, к великому недовольству патрициев, хлынула волна эмигрантов. Львиную долю из них составляли ученые-санарты: члены ордена натуралистических философов. Они прибывали нескончаемым потоком изо всех концов Сферы Гаеана и это в конце концов вынудило патрицием закрыть для эмиграции космопорт в Пойнсиане. Ученые не обратили на этот запрет никакого внимания и открыли свой собственный космопорт в Ленклендсе, поток прибывающих продолжался, но теперь патриции ничего уже не могли сделать. Наконец этот поток стал уменьшаться и вскоре прекратился совсем, так как, очевидно, все ученые-санарты Сферы Гаеана переселились на Нетрайс, их общая численность перевалила за миллион. Они возделывали достаточно земли, выплавляли достаточно металла, рубили достаточно леса, чтобы обустроить свои гнезда и не делали никаких попыток распространять свое мировоззрение, так как считали его считалось самоочевидной истиной.