Текст книги "Станция Араминта"

Джулиан понял, что никакого высокомерия не хватит, чтобы справиться с простодушием Чилка, и умерил свой тон.

– Хорошо, полагаю это подойдет, – тут он заметил Глауена, – Эй, привет. Благородный молодой агент Бюро В! Ты пришел нас проводить?

– Не совсем.

– Ты здесь по официальному делу? Охраняешь флаер? Или подкарауливаешь беглого йипи?

– Это которого? – спросил Чилк, – Если того, что у ангара, так это не беглый, это мой помощник. Я конечно согласен, что его стоило бы арестовать, но у Глауена сегодня нет на это времени. Он ваш пилот.

Джулиан с удивлением и недовольством уставился на Глауена.

– А ты достаточно компетентен?

– Давай посмотрим на происходящее другими глазами, – предложил Глауен, – Вот мой багаж уже на борту флаера, а твой поехал обратно в Речной домик на все том же пикапчике.

– Эй! Шофер! – замахал шляпой Джулиан, – Сейчас же вернись! – он со злостью повернулся к Глауену, – А ты что стоишь? Сделай что-нибудь!

Глауен равнодушно пожал плечами.

– Если кому-то и надо бежать за машиной, – заметил он, – то это явно тебе, а не мне.

Чилк положил в рот два пальца и пронзительно свистнул. Пикапчик остановился и по сигналу Чилка вернулся обратно. С хмурым видом Джулиан перенес свой багаж из машины в багажный отсек флаера. После этого он снова повернулся к Глауену.

– Я настаиваю чтобы мне дали умелого и опытного пилота. Ты удовлетворяешь этим требованиям?

Глауен протянул ему небольшой бумажник.

– Здесь мой летный сертификат и лицензия.

Джулиан скептически осмотрел содержимое бумажника.

– Хм. Похоже, все в порядке. Хорошо. Нам надо добраться до охотничьего домика около Безумной горы.

– Мы будем в воздухе около четырех часов. Этот флаер не слишком быстрый, но вполне подходит для таких перелетов.

Больше Джулиан не сказал ни слова. Он присоединился к Вейнесс и Мило, которые уже заняли свои места в воздушном аппарате. Глауен задержался, чтобы перекинутся на последок с Чилком парой слов.

– Ну, и каков твой приговор?

– Слегка заносчивый, я бы сказал.

– Я тоже так думаю. Ну ладно, мы полетели к Безумной горе.

Глауен забрался в кабину флаера и уселся за пульт управления. Он нажал несколько кнопок, потянул на себя руль высоты и флаер взмыл в воздух. Глауен установил курс на автопилоте и машина устремилась на юго-запад.

Под ними проплыла неровная цепь Малдунских гор; затем потянулись сады и виноградники. Вскоре они уступили место нетронутой дикой природе; теперь внизу расстилались ласкающие глаз широкие зеленые луга, окруженные темно-синими алломброзовыми лесами. Потом они подлетели к реке Тван Тивол, которая несла свои воды с севера и заканчивалась в Данкваловском болоте – обширной территории покрытой озерками, прудами, трясинами и топями, заросшей фиолетово-зеленым дерном, кустами болвуна, сограссом, где изредка попадались сухие деревья. Из болота вытекали реки Ван и Леур.

На безоблачном небе сверкала Сирена.

– Если это кого-то интересует, – сказал Глауен, – то нас на всем пути ждет хорошая погода. Если верить синоптикам, то на Безумной горе тоже хороший денек, а поблизости не заметно никаких бенджи.

– Как раз к стати, – попробовал пошутить Джулиан, – никакого кровопролития в перспективе. Туристы явно запросят обратно свои деньги.

– Не думаю, – вежливо возразил Глауен.

– Вот поэтому ее и зовут Безумной горой, – добавил Мило.

– Ты уверен? – усомнилась Вейнесс, – Сомневаюсь я.

– Место получило свое название очевидно из-за сражений между бенджи, – заметил Джулиан наставительным тоном, – Эти битвы бессмысленные и безумные, это, если хотите знать, давно уже установлено, по крайней мере в ЖМС. Если мой план реален и сработает, то мы переименуем это место в гору Мира.

– А если нет, то тогда как? – поинтересовалась Вейнесс.

– Название гора Безумца Джулиана может собрать какое-то количество голосов, – предложил Мило.

Джулиан грустно покачал головой.

– Смейтесь сколько хотите, но вы не задушите смехом прогресс или ЖМС.

– Давайте хотя бы в начале дня не будем говорить о политике, – жалобно попросила Вейнесс, – Глауен, ты, похоже, знаешь все на свете, почему эта гора называется Безумной?

– В данном случае, действительно знаю, – отозвался Глауен, – на старых картах вы можете встретить название «холм Стефана Тос». А примерно двести лет назад один турист от восторга придумал новое название, которое с этого момента начали использовать все. Вот так она и стала Безумной горой.

– А что привело в такой восторг туриста?

– Я покажу вам, когда мы туда прилетим.

– Это связано с каким-то скандалом и тебе просто неудобно говорить об этом или же это какой-то приятный сюрприз? – поинтересовалась Вейнесс.

– Или то и другое, – добавил Мило.

– Твои мысли всегда работают быстрее моих и заходят дальше, – заметила Вейнесс, – Но мне не придумать что могло бы отвечать обоим этим условиям.

– Остается только подождать. Глауен нас еще удивит.

– Я этому не удивлюсь. Глауен очень проницательный. А ты как думаешь, Джулиан?

– Моя дорогая, я об этом еще как-то не задумывался.

– Расскажи нам про битвы, – снова повернулась к Глауену Вейнесс, – Ты их видел?

– Дважды. Когда находишься в охотничьем домике, то трудно не обратить на них внимание.

– Ну что там происходит? Они действительно настолько страшны, как боится Джулиан?

– Это захватывающее зрелище, но в какой-то мере слишком жестокое.

– Пожалуйста, расскажи мне что в них есть не жестокого, – иронично фыркнул Джулиан.

– Все зависит от точки зрения наблюдающего. Бенджи, похоже, на этот аспект не обращают никакого внимания.

– В это трудно поверить.

– Если бы для них сражения были столь же отвратительны, они бы сразу прекратили кровопролитие.

Джулиан достал из кармана брошюру.

– Послушайте, что пишется в этой статье: «Сражения между бенджи – очень драматическое и красочное зрелище, к счастью, оно доступно для туристов.

Следует заранее предупредить слишком впечатлительных людей: бенджи пугают своей яростью. Крики и рычание то затихают, то взрываются с новой силой; триумфальные вопли победителей смешиваются с полными боли стонами побежденных. Без остановки и жалости воины размахивают своими клинками. Они рубят и колют, разбивают и ломают, никто не ожидает пощады и никто не опускается до милосердия.

Для наблюдателя из Сферы Гаеана сражения являются впечатляющим зрелищем, полным древнего символизма. Эмоции накаляются до такого предела, которому современный ум даже не может дать названия. Вне всякого сомнения зрелище это очень яркое: противники очень красочны: зловещий красный цвет перемежается с зелеными и голубыми нагрудниками, с блеском оружия и доспехов, .

Воздух вокруг Безумной горы пропитан волшебной силой и первобытной свирепостью, и это будоражит кровь».

– Очень живое описание, – заметил Глауен, – Официальному путеводителю до этого далеко, там о битвам посвящена всего лишь пара строк.

– И все же, разве это не соответствует действительности?

– Не совсем. Визгов и стонов там не так уж и много, а вот хрюканья, проклятий и каких-то булькающих звуков хоть отбавляй. Женщины и молодняк стоят отдельно и их никто не трогает. Хотя нельзя отрицать, что сами воины не прочь прибить друг друга.

– Ты уж прости мое навязчивое любопытство, – взмолилась Вейнесс, – но хоть расскажи мне, что же там происходит на самом деле?

– Сражения кажутся абсолютно бессмысленными и их легко можно избежать. Миграционные пути проходят с севера на юг и с запада на восток и пересекаются как раз под охотничьим домиком у Безумной горы. Когда приближается орда, то первым сигналом к этому является низкий гул: неясный ропот. Через несколько минут на дороге появляется авангардный эскадрон: сотня элитных воинов вооруженных копьями, боевыми топорами и пиками. Они охраняют перекресток и стоят на страже пока не пройдет вся орда. Если в этот момент по второй тропе подходит другая орда, то она не ждет, пока первая закончит свое движение, как это диктует элементарная логика, а вместо этого атакует первую. Воины опускают копья и бросаются в атаку, стараясь пробить проход для своей орды. Сражение продолжается до тех пор, пока одна из орд не закончит переход. Пройти последней считается позором, и побежденная орда издает громкий вой и плачь, выражая тем самым свои оскорбленные чувства. Примерно в этот момент на поле боя бегут туристы в надежде найти сувениры: неповрежденный шлем или что-нибудь в этом роде. Они копаются среди валяющихся тел. Некоторые бенджи еще живы и убивают туристов. Устроители тура не оставляют без внимания мертвых туристов. Их фотографии висят в специальной галереи как предупреждение другим. Таких фотографий сотни и на них можно найти жителей всех миров. На всех эта галерея производит большое впечатление.

– Я нахожу все это просто позорным, – вмешался Джулиан.

– Я тоже не нахожу в этом ничего хорошего, – согласился Глауен, но бенджи не прекращают сражаться, а туристы не прекращают приезжать… таким образом домик у Безумной горы и остается постоянно открытым.

– Очень циничный взгляд на происходящее, – заметил Джулиан.

– Я не вижу в этом ничего циничного, – возразил Глауен, – Просто у меня не теоретический, а практический подход.

– Уверен, что мне этого не понять.

– И каков же твой план в отношении бенджи…, – поинтересовался Мило, – если тебе дадут свободу действий?

– Моей первой мыслью было построить баррикады, которые бы удерживали одну орду, пока проходит другая, но баррикады и заборы легко сломать или обойти. На данный момент, я остановился на виадуках и эстакадах, которые позволили бы одной орде проходить, не вступая в контакт с другой.

– Спустись на землю, Джулиан. Ты же понимаешь, что никто не позволит осуществить такой проект. Ты что, никогда не слышал про Законодательство?

– Законодательство мертво, так же как и Общество Натуралистов. Я могу сказать, что ЖМС рассматривает подобные проекты.

– Рассматривайте сколько угодно. Планируйте эстакады и виадуки хоть до посинения, но как ты можешь называть это официальным мероприятием не укладывается у меня в голове. Это мероприятие пацификов или Джулиана, но за счет Заповедника. Вот это, если хочешь, настоящий цинизм.

Джулиан медленно повернул голову и внимательно посмотрел на Мило из-под полуопущенных век.

Мило снова заговорил.

– Больше всего на свете тебе хочется создать прецедент вмешательства пацификов в существующий порядок. А следующим шагом будет приглашение йипи с островов на большую землю. Пацифики застроят для себя огромные площади на лучших территориях Деукаса. Загонят всех диких животных за заборы. Уверяю тебя, Джулиан, это не пройдет.

Джулиан безразлично пожал плечами.

– Ты разговариваешь, как дикарь. Предлагаю тебе для начала упокоиться. Это всего лишь поездка для инспекции. Я выскажу свои рекомендации. Возможно, они будут иметь вес, а возможно и нет. Пока больше не о чем говорить, – он демонстративно отвернулся от Мило и повернулся к Глауену, – А что делают на Безумной горе, когда бенджи там не сражаются?

– Отдыхают, набираются сил, пьют виски и прочие спиртное, обсуждают ландшафт со своими друзьями-туристами. Если любишь физические нагрузки, то можешь взобраться на Безумную гору. Дорога туда безопасна и на ней ты можешь встретить много интересного. Если ты любишь сувениры, то можешь сходить на берег реки и поискать яйца или спуститься на поле битвы, естественно, когда там никого нет и поискать что-нибудь подходящее там. Или, если ты истинный искатель приключений, спуститься на бодуне Глубокому озеру, где находятся стойбища бенджи, но опять таки, если, конечно, их там нет. Если повезет, то можешь найти волшебный камень.

– Что такое волшебный камень? – спросила Вейнесс, – И что такое бодун?

– Женщины-бенджи обтачивают кусочки нефрита, малахита, лазурита и прочих цветных камней и придают им форму небольшой медальки Они носят их в сеточке на шее. Когда приходит пора перемен, в шестнадцать лет они из женщин превращаются в мужчин. Тогда они выбрасывают эти камешки в кусты или в озеро. Так что можно порыться в кустах или понырять в озере и, вполне возможно, найти волшебный камень.

– Интересно, – заметил Джулиан, – Может быть я тоже попробую. А что такое бодун?

– Это такое довольно уродливое животное, на котором, после дрессировки, можно ездить верхом. Его надо покормить и приласкать для того, чтобы привести в миролюбивое настроение, иначе он может оказаться очень строптивым.

– И каким образом этого можно добиться? – с сомнением поинтересовался Джулиан.

– Конюхи-йипи хорошо умеют с ними обращаться, а вообще-то это довольно сложное занятие.

– Ха-ха! – воскликнул Джулиан, – так и здесь йипи на грязной работе!

– Их там всего несколько человек и выселить их оттуда невозможно.

– Это почему же?

– Честно говоря, на такую работу больше никто не согласиться.

Джулиан презрительно фыркнул:

– И так элита катается на бодунах, а йипи чистят конюшни.

– Ха! – заметил Мило, – Элита должна платить, чтобы покататься на бодунах. Йипи на этом хорошо зарабатывают. А элита после этого возвращается домой и вновь принимается за работу. А вот йипи отдают все деньги Титусу Помпо. Мы, к стати говоря, оплачиваем свою дорогу. Так что единственным представителем элиты среди нас являешься ты.

– Я представитель директора Вердженс, а она является законным официальным лицом.

Вейнесс решила поменять тему разговора. Она указала на саванну, раскинувшуюся внизу.

– Посмотрите на тех длинных тощих белых зверушек! Их там, похоже, тысячи!

Глауен через окошко взглянул вниз.

– Это единороги-попрыгунчики отправились выводить потомство на Зусамилльские трясины.

Он взял управление флаером на себя и тот нырнул вниз так, что у пассажиров перехватило дыхание, затем выровнял флаер и полетел в над землей, где стройными рядами бежали попрыгунчики. Стадо ощетинилось тысячью спиралевидных рогов.

– У попрыгунчиков нет глаз, – сказал Глауен, – Никто не знает, как они видят и видят ли вообще. Но тем не менее они находят дорогу от Великого Красного обрыва до Зусамилльских трясин и обратно и никогда не сбиваются с пути. Если ты приблизишься к стаду, то кто-нибудь один выскочит из него, чтобы попытаться тебя забодать, а потом догонит стадо и безошибочно найдет свое место в его рядах.

Джулиан взглянул вниз, на проносящуюся мимо белую колону, затем нарочито демонстративно взял свой путеводитель и углубился в чтение.

– Почему они постоянно делают повороты и зигзаги? Ищут дорогу? – спросила Вейнесс.

– Вовсе нет, – ответил Глауен, – Ты заметила вон те бугорки? Попрыгунчики стараются держаться подальше от них, даже если им приходится для этого сделать большой круг. Почему? На каждом из них живет семейство злобиков. Их трудно заметить, так как они сливаются с цветом травы. Они сидят и ждут, когда какой-нибудь беспечный зверек подойдет поближе. Таким образом они даже не пытаются потрудиться выходя на охоту.

Мило начал рассматривать пейзаж через бинокль.

– Около реки в высокой синей траве видны очень уродливые зверушки. Их трудно разглядеть, так как они сливаются с травой, – указал он.

– Это ящеры-вараны, – ответил Глауен, – Они меняют раскраску, чтобы слиться с окружающим ландшафтом. Они всегда живут стаями по девять особей. Почему именно по девять никто объяснить и не может.

– Может быть они могут считать только до девяти, – высказал предположение Мило.

– Может и так, – согласился Глауен, – Их толстая, шкура надежно защищает их от хищников, которые были бы не прочь закусить ими.

– А что происходит вон там, под вамолой?

Глауен посмотрел в бинокль в указанном направлении.

– Это певчий бык, и довольно крупный. Он или болен, или умирает, а может просто отдыхает. Скиддиты обнаружили его, но не знают, что с ним делать. Они посоветовались и теперь пытаются послать одного из щенков забраться на певчего. Но щенок принял мудрое решение и убежал. Пусть пробует кто-нибудь другой. Ха! Хвостатик прихватил его и теперь он уже в пищеводе. Остальные скиддиты бросились в рассыпную.

– Извините, – вмешался Джулиан, – Все эти наблюдения и разговоры очень полезны для вашего образования, особенно в области зоологии. Но я тороплюсь прибыть к Безумной горе, чтобы начать организацию своих исследований.

– Как изволите, – ответил Глауен.

Флаер продолжал лететь все в том же направлении; у него под крылом проносились леса и горы, озера и широкие реки; один за другим взору пассажиров открывались волшебные пейзажи. К полудню они подлетели к обширной возвышенности усеянной точками небольших озер. Далеко на западе возвышались горы, цепь из двадцати горделивых пиков протянувшихся с севера на юг. Глауен указал вниз на тоненькие струйки дыма поднимавшиеся у самого леса.

– Вот вам и лагерь бенджи. Костры разведены, очевидно, не для кулинарии или обогрева, а для варки клея, который идет на изготовление их шлемов и доспехов.

– И как далеко еще до Безумной горы?

– Она уже видна вон там, впереди. Вон тот старый вулкан с зазубренной верхушкой. Сейчас мы пролетаем над Долиной стонов. А вон там, справа, Глубокое озеро.

Через пять минут флаер приземлился на посадочной площадке. Все четверо поднялись по короткой лестнице и оказались на террасе перед охотничьим домиком. Путешественники вошли в вестибюль: помещение с высокими потолками и разложенными на каменном полу красными, белыми и черными коврами. Повсюду можно было увидеть предметы, когда-то принадлежавшие бенджи: над камином висели два боевых топора, на специальных вешалках красовалась дюжина шлемов, на регистрационной стойке были разложены шарики и диски из полированного малахита, киновари, нефрита и молочного опала.

– Это волшебные камни бенджи, – сказал клерк, заметив, что Вейнесс проявила к ним интерес, – Но только не спрашивайте меня как ими пользоваться, я все равно этого не знаю.

– Они продаются?

– Сотня солов за киноварь, пятьсот за нефрит и тысяча за молочный опал.

Всем четверым были отведены комнаты и тут же всех сфотографировали.

– Вон тот холл ведет в столовую, – пояснял клерк, – там же находится галерея, в которой вывешены фотографии туристов убитых бенджи. Если вам так не повезет, то мы предпочитаем вывесить вашу фотографию сделанную «до» того, а не «после», особенно, если учесть, что галерея ведет в столовую.

– Забавно! – воскликнул Джулиан, – Пойдем поедим?

– Дай мне время, умыться, – попросила Вейнесс.

Все четверо встретились несколько позже на террасе и вышли на балюстраду, которая выходила как раз на Долину стонов.

– И где это знаменитое поле брани? – спросил Мило.

– Вон там, почти прямо под нами, – ответил Глауен, – Видишь вот эти холмики или земляные валы? Их за тысячи и тысячи лет образовали проходящие мимо бенджи. Они-то и определяют миграционные пути. Один путь лежит с севера на юг, а другой – с запада на восток. Пересекаются они как раз под охотничьим домиком. Когда встречаются орды, то они, к сожалению, ведут себя не как джентльмены, а стараются угодить друг другу по макушке боевым топором.

– На самом деле, все это звучит очень бессмысленно, – заметила Вейнесс.

– Это полный абсурд и позорище, и это необходимо прекратить, – заявил Джулиан.

– Навесной переход прекрасно бы решил проблему, – заметил Мило, – Но обрати внимание, миграционный путь довольно широк.

– Примерно триста метров в ширину, – уточнил Глауен.

Джулиан нахмурившись начал разглядывать поле сражений.

– Ты знал, что путь настолько широк? – тихо спросила его Вейнесс.

Джулиан потряс головой.

– Ты же знаешь, что это мой первый визит к Безумной горе. Давайте лучше пойдем подкрепимся.

Все четверо уселись за столик и им подали завтрак.

– Возможно, мы можем помочь Джулиану подсчитать каким должен быть проход, – предложил Мило, – Чтобы соответствовать миграционному пути он должен быть шириной в триста метров. Длина его тоже должна быть не менее трехсот метров, а вот какова должна быть высота пролета… сколько ты на него отводил, Джулиан?

– На самом деле я еще серьезно об этом не задумывался.

– Пролет высотой в десять метров позволит бенджи проезжать не опуская копий. Джулиан, сколько бетона потребуется тебе для строительства подъема?

– Я не заходил так далеко в своих размышлениях. Переход может быть оптимальным решением, а может быть и нет. Я и приехал сюда именно для того, чтобы выяснить есть ли практическое решение этой проблемы.

– Не обращай внимание на глупости Мило, – успокаивающе сказала Вейнесс, – Ты, сколько хочешь, можешь проводить собственные наблюдения и обдумывать решение, а мы постараемся не путаться у тебя под ногами. Глауен, как ты предлагаешь провести время до вечера?

– Можем подняться на Безумною гору. Там по дороге есть очень интересные развалины: каменная платформа и то, что когда-то было, очевидно, башней. Археологи думают, что их построило исчезнувшее племя бенджи. Вы так же увидите голубых дротиков. Для того, чтобы ловить насекомых, они притворяются цветочками. Туристов, которые хотят пособирать их ждут неприятности. Сначала они плюются, затем издают пронзительный свист, а затем сбрасывают свой маскарадный костюм и жалят изогнутым хвостом.

– Интересно. А что еще там есть?

– Может быть, мы встретим каменные орхидеи с каменными цветками и ковыляющее земляничное дерево, которое само передвигается, чтобы разбрасывать свои семена. На горе живут фаринксы. Они очень интересно охотятся. Один из них прячется в кустах, в то время как другой ложится кверху лапами и начинает издавать зловонье, напоминающее запах гнили. Стервятники, привлеченные запахом, опускаются на землю, и тот, что в кустах, выскакивает и хватает ближайших. Обед делится поровну.

– Ты так и не рассказал нам, почему гора называется Безумной.

– Эта история не очень длинная. Один слишком уж привередливый турист спускаясь с горы завопил: «Гора обезумела!» Оказалось, что он поднялся для того, чтобы осмотреть развалины. По дороге он подобрал голубой дротик, который плюнул ему в бороду, ужалил в руку и с визгом убежал. Турист сел на ковыляющее земляничное дерево, которое тут же под ним начало извиваться. Он пошел дальше и наткнулся на, больного фаринкса, на которого уже собирались наброситься стервятники. По доброте сердца он отогнал стервятников, и оба фаринкса набросились на доброхота и укусили его за ногу. Он доковылял до развалин и наткнулся на поэтов, которые совершали ритуальные танцы. Вот тут-то он и потерял полностью ощущение реальности. Он засеменил вниз и с тех пор гора Стефана Тоса стала именоваться «Безумной горой».

– Ты этому веришь? – спросил Мило, взглянув на Вейнесс.

– А у меня нет выбора. Но я бы хотела поглядеть на эти чудеса своими глазами.

– Я уже поел и готов отправиться туда в любое время, – улыбнулся Мило.

– Я тоже готова, – ответила Вейнесс, – Джулиан, мы скоро вернемся. К обеду ух точно.

– Минуточку, – возразил Джулиан, – Глауен приставлен ко мне помощником. Он может мне потребоваться.

– Ты это о чем? – удивленно уставился на него Глауен, – Я правильно все расслышал?

– Твой слух тебя не подвел, – ответил Мило, – Джулиану нужен кто-то еще, чтобы бегать взад и вперед и носить его заметки.

– Я управляю флаером и могу определять животных, – покачал головой Глауен, – Я даже могу попробовать спасти Джулиану жизнь, если он совершит какую-нибудь глупость. Но на этом мои обязанности кончаются.

Джулиан с каменным лицом отвернулся. Он подошел к краю балюстрады, какое-то время рассматривал долину, потом повернулся к остальным и сказал:

– Я уже увидел все, что мне было надо, по крайней мере на данный момент.

– Тогда пошли с нами в гору, – предложила Вейнесс.

– Хорошая идея, – согласился он, – подождите меня минутку, я одену свой походный костюм.

Так прошла первая половина дня. Когда четверо путешественников вернулись, Сирена была уже низко над горизонтом. Они уселись на террасе за вечерним стаканчиком вина и смотрели как Сирена прячется за далекими горами.

– А что это сверкает? – спросила Вейнесс, указывая на другую сторону долины, – Это, наверное, и есть Глубокое?

– Именно так, – подтвердил Глауен, – Когда Сирена опустится пониже, ты сможешь увидеть там ее отражение. Но идти туда нет смысла, так как там кроме лагеря бенджи ничего интересного нет, разве только ты собираешься поискать волшебный камень.

– И каковы шансы найти такой камень?

– Малы, если только не придти сразу после того, как из лагеря ушли бенджи. После этого вероятность снижается до нуля.

– Туда надо ехать на бодунах?

– До озера довольно далеко.

– А почему бы нам не воспользоваться флаером? – поинтересовался Джулиан.

– Идея соблазнительна, но это против правил, так как в этом случае возникает проблема с остальными туристами.

– Ну, ладно, – недовольно покачал головой Джулиан, – В путеводителе говорится, что бодуны довольно вспыльчивые животные, но если ездить на них в соответствующем костюме, то они совершенно безопасны. Я не понимаю, они что, настолько разборчивы?

– В основном да. У них очень подлая натура и они с удовольствием бы разделались со своим наездником дай им только шанс. Перед поездкой конюхи подготавливают их и приводят их в хорошее настроение.

– А наездник обязательно должен одеться в костюм, который бодун сочтет подходящим для такого случая?

– На самом деле костюм наездника весьма практичен. Бодуна приводят в миролюбивое настроение очень интересной процедурой. Конюх-йипи очень хорошо его кормит, а потом начинает при помощи палки дразнить его до тех пор, пока тот не придет в совершенную ярость. В этот момент конюх выбрасывает соломенное чучело, одетое в черную шляпу, белый плащ, черные штаны и красный кушак, то есть в костюме наездника. Бодун начинает пинать и топтать чучело, подбрасывать его в воздух до тех пор пока не сочтет, что оно уже достаточно наказано. После этого он забрасывает чучело себе на спину с расчетом, что съест его потом, так как в данный момент он вполне сыт.

– Вся ярость бодуна выходит во время этой процедуры и он становится сравнительно спокойным. Йипи надевает на бодуна шоры, вместо куклы садится наездник, который поднимает шоры и едет в относительном комфорте.

– Чтобы спешиться всадник должен сначала опустить шоры, в противном случае бодун подумает, что его жертва ожила и пытается улизнуть, и набросится на всадника.

– Думаю, теперь мне все понятно, – заявил Мило, – Если я хочу найти волшебный камень, то я должен на бодуне доехать до озера Глубокое и искать его там пока не найду.

– Более или менее правильно.

– А каковы мои шансы вернуться оттуда живым?

– Довольно велики, если учесть, первое – что бодун хорошо подготовлен к поездке, второе – что ты не забудешь опускать шоры, когда будешь спешиваться, третье – что бенджи не заметят, что ты рыскаешь вокруг лагеря и четвертое – что на тебе не нападут другие дикие звери такие как тюрипиды или горные злобики.

– А как найти камень, который брошен в озеро?

– Можешь бродить по озеру и пытаться нащупать его ногами в тине. Использовать механические приспособления запрещено: это уже будет «разработка». Во всяком случае, таков порядок, зато власти дают небольшое послабление и рассматривают при вывозе волшебные камни как сувениры, а не как «драгоценные минералы».

– Мне бы хотелось попробовать, – сказал Мило.

– Мне бы тоже, – поддержала его Вейнесс, – Хотя у меня много сомнений. А что, если бодун захочет есть по дороге и вспомнит про свой отложенный обед?

– Тогда ты просто должна будешь снести ему голову. У всех всадников есть с собой ружье.

– Хотелось бы мне, чтобы я не была такой трусихой, – призналась Вейнесс, – Но я буду очень хорошо обращаться со своим бодуном, и, может быть, он тоже по-доброму отнесется ко мне.

– Я бы на его месте именно так и поступил, – улыбнулся Глауен, – на самом деле, на его месте, я бы унес тебя далеко-далеко за холмы и сохранил для молодняка.

Джулиан нахмурился явно давая понять, что это замечание было если не неуместным, то, по крайней мере, слишком дерзким. Он прищурившись посмотрел на Глауена.

– Это не так-то просто. Я бы поймал тебя, не успел бы ты проскакать и сотни метров, – он говорил это с улыбкой на губах, но в его голосе не было и тени юмора, – Твоя выходка не вызовет аплодисментов, а скорее наоборот.

Глауен, застигнутый врасплох таким оборотом дела, грустно сказал:

– Даже если бы я и не был бодуном, я бы все равно приберег ее для молодняка.

– Пожалуйста, не обращай внимания на моего слишком галантного помощника, – обратился Джулиан уже к Вейнесс, – его комплименты в данных обстоятельствах кажутся слишком фамильярными.

– Это о каких ты обстоятельствах говоришь? – поинтересовался Глауен.

– Это, вообще-то, не твое дело, но я скажу: у нас с Вейнесс есть виды на длительные отношения.

– Успокойся, Джулиан, – с натянутым смешком заметила Вейнесс, – Все течет, все изменяется. А что касается Глауена, то, не смотря на его обыденную практичность, у него очень поэтическая душа, и тебе следует терпимей относится к полетам его фантазии.

– В конце концов, я – Клаттук, – напомнил Глауен, – Мы знамениты своей романтической натурой.

– По этому поводу я хочу рассказать одну историю, – вмешался Мило, – Я имею в виду историю про легендарного Рейнольда Клаттука. Он в Касковской пустоши рискуя жизнью спас в снежный буран прекрасную деву, пронес ее через буран до дорожной станции; развел огонь, чтобы согреть, растер ей ноги и руки, а потом терпеливо начал потчевать ее горячим супом и тостами с маслом. Она съела, сколько смогла, затем расслабилась, откинулась на спинку стула и случайно рыгнула, это так оскорбило чувствительную натуру Рейнольда Клаттука, что он опять выгнал ее на мороз.

– Мило, эта история слишком неправдоподобна, – запротестовала Вейнесс.

– Она, должно быть, сделала что-то еще, – добавил Глауен, – Я не думаю, что я бы выгнал ее за столь мелкую оплошность.

– А как ты думаешь, что она могла сделать еще? – поинтересовался Мило.

– Трудно сказать. Может быть она обругала его за то, что у него подгорел тост.

– Однако традиция утверждает, – не унимался Мило, – что когда ты сидишь за одним столом с Клаттуком, то следует внимательно следить за своими манерами.

– Я буду очень внимательной, – пообещала Вейнесс, – Мне очень не хочется, чтобы Глауен счел меня вульгарной.

Глауен поднялся из-за стола.

– А сейчас, думаю, мне лучше сходить и заказать на завтра бодунов. Джулиан, ты пойдешь завтра осматривать поле брани или попытаешь найти свое счастье на озере Глубокое?

Какое-то время внутри Джулиана происходила внутренняя борьба.

– Пока я уже посмотрел там все, что мне надо. Пожалуй, я лучше съезжу с вами на озеро Глубокое.

Глауен и Мило пошли в конюшни. Джулиан проследил взглядом, как они пересекли террасу и неодобрительно покачал головой. Он повернулся к Вейнесс: