Текст книги "Станция Араминта"

– Предупреждаю, пища здесь очень странная, – проворчал Кеди, – Подадут червей и перья в соусе из рубленного гангари, а сбоку навалят имбиря и мускуса. Они везде суют имбирь. Здесь, на Тассадеро, такая мода.

– Хорошо, буду настороже.

Они вместе спустились в ресторан. Повсюду были расклеены рекламы и плакаты объявляющие о новых блюдах, но Глауен, в конце концов, заказал обед из раздела «Традиционная и диетическая кухня для престарелых и больных», который вполне удовлетворял их вкусам.

Во время еды Кеди снова предложил основательно расслабиться после обеда.

– У меня другие планы, – возразил Глауен.

– И, несомненно, связанные с этим бессмысленным расследованием?

– Я вовсе не считаю его бессмысленным.

– А что собираешься выяснить? Туристические агентства опять пропоют тебе ту же самую песню. Просто красиво поболтаете.

– Мы не можем быть в этом уверенными, пока не зададим им свои вопросы.

– Я сыт по горло этими туристическими агентствами, – продолжал ворчать Кеди, – продадут баранки и еще запросят вдвойне с учетом стоимости дырки.

– Во всяком случае, нам надо опросить зубенитов, который ездили на остров Турбен. Список их имен у нас есть.

– Ну, и ничего все равно не узнаешь. С чего они должны тебе что-то говорить?

– Хотя бы потому, что мы очень вежливо их об этом попросим.

– Хо-хо! Более пустых слов мне не приходилось слышать. Если люди начинают прилагать к чему-нибудь усилия, то в результате получают только раздражение, – Кеди горько покачал головой, – Почему все так? Я никак не могу получить ответы на свои вопросы. Вот на самом деле, почему я еще живой?

– В данном случае, по крайней мере, ответ очевиден, – заметил Глауен, – Потому что ты еще не мертвый.

Кеди подозрительно уставился на Глауена.

– Твое замечание намного более проницательно, чем ты думаешь. На самом деле, я не могу себе представить никакого другого состояния, и это очень убедительный довод в пользу бессмертия.

– Может оно и так, – кивнул Глауен, – Но лично я легко могу представить и другое состояние. Например: ты – мертв, а я – жив. Ну как, твой довод в пользу бессмертия пошатнулся?

– Ничего-то ты не понял, – вздохнул Кеди, – Но в одном, по крайней мере, можно быть уверенным: зубениты ничего тебе не скажут, если посчитают, что это может навлечь на них неприятности. К стати, о неприятностях, ты не заметил вон тех двух мужчин за тем столом?

Глауен взглянул в указанном направлении.

– Ну, теперь заметил.

– Подозреваю, что это полицейские детективы, и они за нами следят. Не люблю я такие вещи. Это меня нервирует.

– У тебя, должно быть, совесть не чиста.

Лицо Кеди стало еще более розовым, чем обычно. Он развернулся в сторону зала и мрачно уставился в стенку.

– Это была шутка, – попробовал успокоить его Глауен, – Просто шутка, но ты, почему-то не рассмеялся.

– Это не смешно, – продолжал дуться Кеди.

А ведь на самом деле, подумал Глауен, он не очень-то меня любит. Он вздохнул.

– Как бы было хорошо поскорее вернуться домой!

Кеди ничего не ответил. Глауен посмотрел в сторону двух мужчин, которые вполне могли быть полицейскими детективами, но вполне могли быть и обычными посетителями. Оба были среднего возраста и очень похожи: коренастые, с темными волосами, тяжелыми подбородками, с умными проницательными глазами. На них были костюмы, которые менеджер из «Последнего крика» определил бы как «универсальный полу-формальный деловой костюм, служащего среднего класса».

– Думаю, что ты прав, – сказал Глауен, – Мне они тоже кажутся полицейскими офицерами. Но нам это безразлично.

– Но они за нами следят!

– Ну и пусть следят! Нам нечего скрывать.

– Полиция Фексельбурга почти истерична в своих подозрениях. Если ты не турист, который швыряется деньгами, ты у них на прицеле. Флорест очень аккуратно обращался с ними. Было бы разумно попросить их о сотрудничестве.

– И в этом ты, скорее всего, прав.

Когда они выходили из обеденного зала, мужчины тоже поднялись из-за стола и последовали за ними. В фойе они подошли к Глауену и Кеди.

– Капитан Клаттук? Сержант Вук? – спросил один из них.

– Именно так, сэр.

– Мы Инспекторы Барч и Танаквил из полиции Фексельбурга. Мы бы хотели с вами немного поговорить.

– Когда вам угодно.

– Лучше всего сейчас. Пройдемте вон туда, пожалуйста.

Все четверо уселись в тихом уголке фойе.

– Надеюсь, что мы не нарушили ваших законов, – начал Глауен, – мы были абсолютно уверены, что наши костюмы вполне подходят для обеда в ресторане Ламбервоя.

– Вполне подходят, – заверил их Барч, – На самом деле, мы подошли к вам из чистого любопытства. Просто интересно, что может делать полиция Кадвола у нас, на Тассадеро. Мы так и не сумели найти этому подходящего объяснения. Может вы посвятите нас в свои планы.

– Мы это и собирались сделать, – сказал Глауен, – Но, как вы, должно быть, знаете, мы еще только что прибыли, и не видели причин для спешки.

– Конечно, конечно, – заверил их Барч, – У нас с Танаквилом просто выдалось свободное время, и мы решили воспользоваться случаем. Как я понимаю, вы здесь по официальному делу?

Глауен кивнул.

– Все может оказаться очень просто, а может – и наоборот, все зависит от обстоятельств. Надеюсь, если возникнет необходимость, мы можем рассчитывать на ваше сотрудничество?

– В этом можете не сомневаться. Так в чем именно заключается ваше дело?

– Мы расследуем целую серию преступлений, которые были совершены на одном из наших океанических островов с участием представителей внешнего мира. Эти группы набирались в разных мирах Хлыста, в том числе и Тассадеро.

– Очень необычно! Танаквил, ты когда-нибудь перестанешь удивляться изобретательности преступников?

– Могу тебя заверить, что этого, пожалуй, никогда не произойдет.

Барч снова повернулся к Глауену.

– И кто же эти тассадерийские соучастники преступления?

– Вот в этом вопросе, я бы хотел попросить вас об особой конфиденциальности. Наша главная цель найти организаторов этого преступления, поэтому нам надо очень осторожно вести себя с соучастниками, по крайней мере, пока мы не узнаем у них все, что им известно.

– Разумно. Думаю, что мы можем вам гарантировать полную конфиденциальность. Что ты на это скажешь, Танаквил?

– Я того же мнения.

– В таком случае, буду с вами предельно откровенен, – сказал Глауен, – Мы узнали, что шесть человек из страны Лативлер приезжали на остров Турбен и были замешаны в совершенно аморальной деятельности.

Барч скептически фыркнул.

– Зубениты? Чрезвычайно странно! Вы уверены?

– Абсолютно.

– Невероятно! Зубениты обычно не склонны к эротическим излишествам. Ты когда-нибудь слышал что-нибудь подобное, Танаквил?

– Я просто шокирован. Интересно. Что они выкинут в следующий раз?

– Мы хорошо знакомы с зубенитами, которые приезжают сюда торговать, – попробовал объяснить Барч, – Они кажутся совершенно. Отсюда и наше удивление.

– И тем не менее, зубениты в этом замешаны. Вполне возможно, что их как-то вынудили к этому, именно по этой причине, я и надеюсь, что они нам расскажут все, что знают.

– А именно?

– Кто именно продал им билеты? Как эти билеты были доставлены? Кто получал деньги? Короче говоря, мы хотим выяснить всю схему.

– Вполне приемлемо. Я прав, Танаквил?

– Думаю, да. Но есть одно предостережение! Я не думаю, что зубениты будут слишком разговорчивы.

– Я тоже так думаю, – сказал Барч, – Они очень ограничены. Вы не сможете возбудить против них дело: у них там, в стране Лативлер, таких законов нет.

– А ваша власть? Именно здесь и может пригодиться ваше сотрудничество.

Барч и Танаквил одновременно рассмеялись.

– В стране Лативлер? Или в стране Вармуз? В любой из Отдаленных стран? – Барч указал большим пальцем в сторону ближайшего стола, – Видишь вон ту престарелую леди в забавной зеленой шапочке?

– Прекрасно вижу.

– Она имеет такую же власть в стране Лативлер, как и я. А короче, никакой. Мы сохраняем спокойствие в стране Фексель, но не дальше.

– Но есть одно исключение, – поднял палец Танаквил, – мы считаем, что несем ответственность за туристов, которые приехали сюда для отдыха или поиска сокровищ и остановились во Фексельбурге. Если кочевники нападут на туристический караван, они будут сурово наказаны. Но это, вряд ли, назовешь полицейской работой, к тому же такое в наши дни случается редко.

– Именно так, – согласился Барч, – Туристический бизнес нам очень важен, и кочевники впитывают это вместе с молоком матери.

– А как же зубениты? Ведь живут же они по каким-то законам?

Барч с улыбкой покачал головой.

– Они живут в тени Погановской точки, а семинария Мономантики осуществляет всю необходимую власть. Вдали от Поганской точки в открытой степи все правосудие заключается в том, что с тобой сделают, когда поймают. Таковы законы жизни на Тассадеро.

– Думаю, что в особо трудной ситуации вмешивается ИПКЦ, – заметил Глауен, – В конце концов, Законы Гаеана распространяются на всю Сферу, включая и страну Лативлер. К стати говоря, мы сотрудники ИПКЦ.

– ИПКЦ во Фексельбурге непредсказуемо, – пожал плечами Барч, – Иногда с командиром Плоком очень трудно иметь дело. Он, скажем так, ищет свои пути.

– Один человек, не буду уточнять кто именно, – вмешался Танаквил, – в разговоре о нем однажды даже употребил слово «заносчивый».

– Печально слышать, – посетовал Глауен, – И все же, так как мы агенты ИПКЦ, то нам надо будет нанести ему визит вежливости. Но при этом, мы будем иметь в виду ваше замечание.

– Есть еще одна довольно деликатная сторона этого дела, насчет которой, мне необходимо получить совет, – задумчиво сказал Барч, – Подождите минутку, я позвоню своему начальству.

Барч направился в другой конец фойе к телефону.

– И что это за такая внезапная деликатность? – поинтересовался Кеди у Танаквила.

– Дело в том, что если разозлить зубенитов, то они могут доставить большие неприятности. Ребята из семинарии Мономантики действительно очень странные. Мы из всех сил стараемся не раздражать их, так как не хотим, чтобы они вдруг оскорбились и отыгрались бы на туристах.

– И как они могут это сделать? – поинтересовался Глауен.

– Есть способы, которые окажутся болезненными для всех сторон. Например, дюжина туристических караванов идет на поиски сокровищ Зонка или просто направляется в Отдаленные страны. Зубенитам достаточно установить ворота и назначить пошлину, или потребовать чтобы каждый турист забрался на Поганскую точку и получил письменное разрешение на въезд и заплатил пошлину в двадцать солов. Или они могут обязать туристов выучить Мономатический Синтораксис, да еще дюжину разных пакостей, и вскоре туристические маршруты, по крайней мере, в районе Поганской точки будут в далеком прошлом.

Вернулся инспектор Барч.

– Мое руководство дало разрешение на то, чтобы мы оказали вам всякое содействие. Они надеются, что вы будете держать нас в курсе ваших действий и, особенно, результатов ваших поисков. Они советуют вам быть предельно тактичными, когда вы будете иметь дело с зубенитами. Семинария Мономантики является философским центром зубенитов, и чем-то вроде правительства. Мы постараемся оставаться в тени. Мы стараемся как можно реже иметь дело с зубенитами, и для этого у нас есть очень резонные основания.

– Значит, если они откажутся отвечать на наши вопросы, мы не можем пригрозить им осложнениями со стороны полиции Фексельбурга?

– Это будет глупо, нежелательно, бесполезно и окажется пустой тратой сил.

– Объяснение более, чем ясное.

Барч и Танаквил встали.

– Было очень приятно поговорить с вами, – сказал Барч, – Желаем вам удачи в вашем расследовании.

– Я полностью присоединяюсь к своему коллеге, – добавил Танаквил.

Инспектора полиции удалились. Глауен проследил, как они пересекли фойе.

– Они вполне ясно объяснили свою позицию, – сказал он Кеди, – Они очень не хотят, чтобы мы общались с зубенитами, но так как не могут на остановить, то предпочитают изобразить сотрудничество.

– Мне кажется они неплохие ребята, – отозвался Кеди.

– У меня сложилось такое же впечатление, – согласился Глауен и встал.

– Ты это куда? – спросил Кеди с внезапной подозрительностью.

– Вон туда, к стойке.

– Это еще зачем? Что-нибудь не так? Мы не успели приехать, а ты уже собираешься жаловаться?

– Я не собираюсь жаловаться. Я хочу узнать где находится штаб-квартира ИПКЦ.

Кеди простонал и издал проклятье, на которое Глауен не обратил никакого внимания. Он подошел к стойке и уже через несколько мгновений вернулся.

– Это всего лишь в пяти минутах ходьбы от площади. Очень мне хочется посмотреть на эту заносчивую компанию.

– Ты что не можешь ни на минуту успокоиться? – поинтересовался Кеди, – Сейчас как раз настало время, чтобы подремать после обеда. Мы уже достаточно для первого дня поработали.

– Я не устал.

– Я должен немножко отдохнуть, так что я пошел в свою комнату, – категорически заявил Кеди.

– Приятных сновидений.

Кеди побрел по фойе, но Глауен заметил, что он сделал всего несколько шагов, после чего тяжело плюхнулся на стул. Но когда Глауен развернулся, чтобы выйти на улицу, Кеди вскочил и последовал за ним. Он догнал Глауена уже у главного входа.

– Ага! – заметил Глауен, – Не можешь уснуть?

– Что-то в этом роде, – мрачно отозвался Кеди.

Они начали огибать площадь. Кеди начал сравнивать ее с главной площадью в Соумджиане, естественно, в пользу последней.

– Ты только посмотри! Хоть на право, хоть на лево! Куда хочешь! Нигде ни одного гриля с сосисками!

– Сосиски в этом сезоне не в моде.

– Должно быть так оно и есть. Что за ужасное место! Мне никогда не нравилось на Тассадеро! Зонк – это просто жалкое подобие солнца! – Кеди презрительно сощурившись посмотрел на Зонк, – Он же заплесневел! Этот свет не может нести здоровье.

– И все же это свет. Не очень сильный, конечно, но свет.

– Может и так, а может и нет. Я слышал из достоверного источника, что в лучах Зонка присутствует излучение, которого нигде больше нет. От него портятся зубы и творятся странные явления с ногтями.

– Где это ты такое услышал.

– Флорест знает про это, а еще я это слышал от ученого, который очень подробно занимается этим вопросом.

– В туристических брошюрах я ничего подобного не встречал. Там сказано: «Зонк плавает в небе как большая жемчужина мерцая и испуская сотни приглушенных цветов. От этого эффекта Тассадеро выглядит особенно очаровательно.

– Полная ерунда! Эти туристические книжонки врут без зазренья совести!

На это Глауен ничего не ответил. Они подошли к штаб-квартире ИПКЦ. Войдя внутрь, они оказались в просторном помещении, где стояли четыре стола и ряды тяжелых скамеек. Если не считать женщину, сидящую за одним из столов, то помещение можно было считать пустым. На ней была обычная форма: темно-синяя куртка с красными нашивками, темно-синие бриджи и высокие сапоги. Две белые звезды на каждом плече обозначали ее звание. Она оценивающе окинула Кеди и Глауена взглядом и поинтересовалась:

– Господа? У вас есть к нам дело?

– Ничего такого, чтобы не могло подождать, – ответил Глауен, – Я – капитан Клаттук, а это – сержант Вук. Мы из вашего филиала на Кадволе. Мы решили, что следует оповестить вас о том, что мы находимся в вашем районе.

– Отличная идея! Я представлю вас командиру Плоку, который, конечно же, захочет вас принять. Пожалуйста, сюда! Мы здесь стараемся обходиться минимумом формальностей.

Она провела их в боковой кабинет и крикнула через дверь:

– Посетители из внешнего мира, командир. Капитан Клаттук и сержант Вуд с Кадвола.

Командир Плок вскочил на ноги: высокий мужчина, широкий в плечах и узкий в поясе, с короткими густыми темными волосами, со сверкающими карими глазами, и узкими скулами. Странно! Подумал Глауен, Плок выглядит как угодно, но только не как раб предписаний.

– Садитесь, пожалуйста, – указал Плок на стулья, – Вы – капитан Клаттук, а вы – сержант Вук? Правильно?

– Совершенно верно, сэр.

– Вы впервые на Тассадеро?

– Я впервые, – пояснил Глауен, – а Кеди был здесь и раньше вместе с труппой мастера Флореста.

– Ну, и каковы впечатления?

– Фексельбург определенно очень милое местечко. Народ одевается очень тщательно, а все водители прирожденные музыканты. Полиции, похоже, находится постоянно начеку. Скажем даже, она чрезмерно подозрительна. Мы еще не успели прибыть в отель, а инспектора Барч и Танаквил уже прибыли засвидетельствовать свое почтение.

– Почти оскорбительно, – согласился Плок, – При следующем визите, подберите себе более звучные титулы: «Полномочный главный истребитель Клаттук», «Старший военачальник армии Араминты Вук» или что-нибудь в этом роде. Тогда они пошлют вам навстречу более солидную делегация, чтобы узнать причину вашего посещения… вы, полагаю, прибыли по официальному делу?

– Если у вас найдется время, то я с удовольствием объясню вам цель нашего приезда.

– Если уж у Арча и Танаквила нашлось на это время, то мне сам Бог велел. Слушаю.

Глауен объяснил обстоятельства, которые привели его с Кеди на Тассадеро. Точно так же как Барч и Танаквил Плок был озадачен услышанным.

– Почему зубениты? Я бы ожидал такой выходки от фексельцев. Объяви модный очень дорогой и совершенно новый аттракцион и они забросают тебя деньгами.

– Примерно тоже самое я услышал от Барча и Танаквила. Они вели себя очень любезно и обещали полное сотрудничество, но я не думаю, что на это можно положиться. У меня сложилось впечатление, что они хотят удержать нас подальше от страны Лативлер. Как они сказали, страна Лативлер очень опасна, там не действуют никакие законы.

– Законы Гаеана действуют повсюду, – возразил Плок, – Барч и Танаквил знают это не хуже моего.

– Я высказал что-то в том же роде, но они не обратили на это никакого внимания.

– На самом деле в стране Лативлер нет никаких местных законов. Правосудие нуждается в очистке и пока действует на самом примитивном уровне. В стране Лативлер я использую титул «исполнительный прокурор», так как мне там приходится быть полицейским, прокурором, судьей и палачом и все в одном лице.

– А какие преступления совершаются в степи? – поинтересовался Кеди.

– Любые, какие только можно вообразить. Каждые несколько лет кочевники превращаются в бандитов и становятся очень беспокойными. Они сжигают фермы, убивают туристов, потрошат собак, бросают младенцев в багровый ил, в общем буйствуют. Тогда на помощь призывают ИПКЦ. А это означает тоскливые дни и тяжелые ночи, когда бродишь по степи и выискиваешь костры при помощи инфракрасных очков. Когда я нахожу бандита, я несколько минут беседую с ним, потом объявляю его виновным и расстреливаю. Вот так вот обстоят дела в Отдаленных регионах, включая сюда и страну Лативлер.

– Инспектор Барч сказал нам, что при необходимости полиция охраняет туристов.

– Это так. Они хотели, чтобы мы и эту работу взяли на себя, но мы им сказали, раз вы подготавливаете караваны и посылаете туристов в Отдаленные регионы, то и защищать их является вашей обязанностью. А если мы возьмем на себя эту функцию, то мы просто запретим туристам покидать Фексельбург до тех пор пока они за свой счет не наймут вооруженную охрану.

– ИПКЦ не популярна среди полиции Фексельбурга.

Плок рассмеялся закинув голову.

– У нас есть определенные трудности. Верхние слои думают только о себе. Примерно год назад некий Рис Ангкер организовал «гражданское наблюдение» чтобы следить за казнокрадством в полиции. В одну прекрасную ночь он исчез и его никто больше так и не видел. Мы предложили провести расследование, но полиция Фексельбурга от нашей помощи отказалась. Когда мы начали настаивать, нам предложили за ненадобностью закрыть нашу штаб-квартиру. Мы согласились и подготовились к переезду. Но случилось небольшое побочное явление: наш бизнес, защита межзвездной торговли, без нашего здесь представительства становился бессмысленным. По этой причине после нашего отъезда ни один корабль в космопорте Фексельбурга больше не приземлится и его с чистой совестью можно будет закрывать. А мы уже упаковались. Ах! Какие приятные тогда раздались вопли! Нас начали уверять в том, что просто произошла небольшая ошибочка, на самом деле нас и любят и мы очень здесь нужны! Нам продали это здание, оценив его, в половину той суммы, которую мы раньше платили за аренду, а драли они с нас три шкуры. В добавок к этому нас освободили от всех налогов. Так что все очень хорошо сработало.

– На этом все и кончилось?

– Не совсем. Мы заставили уйти в отставку начальника полиции и двух его помощников, которые были виновны в исчезновении Риса Ангкера. Престо! Все сделано! Они публично отказались от своих титулов, но продолжали заниматься тем же самым. В один прекрасный день некто, не надо спрашивать меня об его имени, отвез этих трех джентльменов в страну Вармуз и высадил их по середине Затерянной степи, как раз на другой стороне планеты. Каждому был выдан носовой платок, бутылочка с жидкостью, чтобы промочить рот и смена белья, после чего они были отпущены на все четыре стороны. Несомненно, они уже сделали себе интересную новую карьеру. И теперь в результате этого полиция Фексельбурга стала неподкупной честной? Не думаю. Они продолжают творить что хотят, но теперь делают это деликатнее, с оглядкой, так как знают, что за ними наблюдают.

– Ну что ж, похоже, нам все таки придется попытать счастья в стране Лативлер, – сказал Глауен, – Как лучше туда добраться?

– Если вы наймете автомобиль, то водитель будет гнать как сумасшедший и всю дорогу будет наигрывать мелодии. А вот омнибусы делают три рейса в день во всех направлениях. Вы можете выехать утром, провести свое расследование, которое, как я подозреваю, будет безуспешным, а к вечеру вернуться сюда. Посадка как раз на площади напротив туристического агентства AD&A. Будет лучше, если вы купите билеты заблаговременно, омнибусы обычно переполнены.

Глауен и Кеди встали.

– И на последок самое важно, – сказал Плок, – ИПКЦ, в отличие от полиции Фекскельбурга, выезжает куда угодно, особенно если требуется помощь ее собственным работникам. Я предлагаю вам выработать своеобразную страховочную систему, когда один из вас остается все время рядом с телефоном. В таком случае, если что-то случится, сообщите нам и мы предпримем все, что в наших силах.

– А в стране Лативлер есть телефоны?

– Хм, – сказал Плок, – Не много. На Разбитом Перекрестке, это как раз половина пути, и в самой Поганской точке. А в промежутке ничего нет.

– Что-нибудь придумаем, – сказал Глауен, – Спасибо за советы.

Глауен и Кеди начали кружить по площади в тщетных поисках туристического агентства AD&A. Наконец, они решили спросить у одного из прохожих. Тот удивленно посмотрел на них и махнул большим пальцем себе за спину.

– Да вот же оно. Вы стоите как раз напротив него.

– О! Извините нашу глупость!

Глауен принялся разглядывать вывеску, которая рекламировала прелести Чужих танцев.

Кеди стоял уставившись куда-то вдоль тротуара.

– Этот человек разговаривал с нами оскорбительным тоном. Я хочу поговорить с ним и, может быть, пару раз пихнуть в живот.

– Не сегодня, – резко отозвался Глауен, – У нас нет времени.

– Не бойся, это много времени не займет.

– Он уже думает о другом и не поймет за что ты его наказываешь. Пошли, взглянем на AD&A, как они его зовут.

Они прошли через дверь искусно сделанную из концентрических лент из фиолетового и темно-зеленого стекла, со звездой, образованной из алых и синевато-зеленых лепестков, и оказались в большом зале ожидания. Стены украшали красочные плакаты; прямо перед ними была стойка и окошечко с надписью: «Билеты».

На висящем рядом плакате был изображен лоснящийся омнибус, остановившейся по середине прекрасной сельской местности. Омнибус казался почти пустым, из него высовывалась улыбающаяся пара, разговаривающая с очаровательными детишками, которые стояли рядом с омнибусом. Маленькая девочка предлагала букет полевых цветов леди-туристке, а мальчонка возбужденно указывал на колону багрового ила на другом конце поля. Надпись гласила:

Посмотрите на чудеса Тассадеро из омнибуса!

Безопасно! Удобно! Доступно!

Билеты продаются здесь.

Окошечко было закрыто. Глауен подошел к стойке. Молодая женщина стучала по клавишам арифмометра и не обращала на него никакого внимания.

– Не продадите ли мне билеты на омнибус? – очень вежливо спросил Глауен.

Девушка взглянула в его сторону бегло осмотрев его одежды с ног до головы.

– В окошечке, сэр. Вы что не можете прочитать вывеску?

– Окошечко закрыто.

– Знаю. Я сама его закрыла.

– Вы его сами и откроете?

– Да.

– Когда?

– Через одиннадцать минут.

– И тогда продадите мне билеты?

– Сделаю все, что в моих силах, сэр.

– В таком случае, я подожду.

– Как будет угодно, сэр.

Глауен отошел и начал разглядывать туристические плакаты. Большинство из них рассказывало о Заб Зонке, о его делах и затерянных сокровищах.

«ПОСЕТИТЕ ЖИВОЙ ТАССАДЕРО» – сообщал заголовок плаката, на котором Зонк обезглавливал врага кривой голубой саблей с украшенной рубинами ручкой, а на заднем плане девушка изумленно заглядывала в сундуки переполненные драгоценными камнями.

Внизу более мелким шрифтом было написано:

Может быть именно вы и найдете сокровища?

Другой плакат изображал Зонка в окружении девушек, которые стояли в униженных позах. Надпись гласила:

«Заб Зонк наслаждался богатством и жил хорошо.

Кто следующий насладится его богатством?

Приезжай на Тассадеро и попробуй!»

Следующий плакат изображал туриста, открывающего дверь в комнату полную сверкающими драгоценными камнями. Надпись обещала:

«Замурованные сокровища Заб Зонка

Могут принадлежать тебе одному!»

Среди прочих брошюр разложенных на столе Глауен заметил тетрадку отделанную вишневым бархатом с золотым тиснением, изображавшем обнаженную девушку. Девушка стояла оглянувшись через плечо и смотрела куда-то за пределы картинки. Заглавие сообщало:

«ВЫСШЕЕ НАСЛАЖДЕНИЕ:

Это возможно».

– Ну. Ну, – сказал Глауен, – И что, интересно, мы здесь имеем?

Он начал было рассматривать тетрадку, как тут Кеди издал внезапный крик.

– Иди быстрее сюда! Смотри!

Глауен положил брошюру в карман и подошел к Кеди. Дрожащим пальцем Кеди стучал по плакату.

– Труппа в городе! Мы должны немедленно пойти и найти их! Смотри! А вот их фотография! Здесь Арлес, и Глостор, и Мелори, и Февлисса, и Маллин, и Дорр. Я всех их тут вижу! И самого Флореста! Эх, милый старина Флорест!

– Последний раз, когда ты упоминал Флореста, он у тебя был «старым скрягой»!

– Какая разница! Что за чудесное совпадение! Когда кажется, что дела идут хуже некуда, всегда случается что-нибудь подобное!

Глауен принялся рассматривать афишу, на которой кроме фотографии Флореста и его труппы была напечатана программа и расписание концертов на текущую неделю.

– Ты неправильно прочитал дату. Их еще два дня здесь не будет. Сейчас они играют в городе под названием Диамонт.

– Значит мы едем в Диамонт! Нам ничего больше не остается! Подумай только, как они удивятся, увидев нас! Подумай, какой праздник мы там закатим все вместе!

– Кеди, иди-ка сюда, пожалуйста, – Глауен отвел внезапно приунывшего Кеди в другую часть помещения, – Слушай меня внимательно и тщательно запоминай, – сказал Глауен, – запоминай, чтобы мне не надо было повторять. Мы не будем навещать труппу ни в Диамонте, ни где бы то ни было еще. Завтра я отправлюсь в Поганскую точку, чтобы выяснить что-нибудь о Сибиле. А ты останешься в отеле, либо в своей комнате, либо в фойе. Я не ожидаю каких-нибудь трудностей, но если я не вернусь к вечеру, ты должен будешь связаться с Плоком в ИПКЦ. Тебе все абсолютно ясно?

Кеди взглянул на афишу.

– Вполне ясно, но…

– В данном случае, никаких «но». Если все пойдет хорошо, то мы послезавтра на «Камулке» отправимся домой. Когда труппа вернется на станцию Араминта, ты можешь с ними встречаться, сколь твоей душе будет угодно. Но не сейчас. Это обсуждению не подлежит. Пойдем, мне надо купить себе билет и я хочу задать несколько вопросов менеджеру.

Окошечко было уже открыто. Глауен купил билет до Поганской точки и обратно, а затем спросил молодую девушку, которая теперь продавала билеты:

– Как зовут вашего менеджера?

– Арно Рорп. Он в том боковом кабинете.

Глауен подошел к боковому кабинету и, обнаружив, что дверь не закрыта, вошел внутрь. За письменным столом сидел худой вежливый джентльмен средних лет с прямыми, седыми безупречно уложенными волосами и с усами еще более аккуратно подстриженными. Глауен представился, затем показал брошюру «Высшего наслаждения» и поинтересовался как она попала в салон.

Арно Рорп бросил косой взгляд на брошюру.

– Откровенно говоря, это не то, чем мы обычно занимаемся. Но… в общем на меня надавили.

– Сколько подобных брошюр вам было поставлено?

– Три дюжины. Большинство просто растащили, но они все таки собрали клиентуру из довольно неожиданного источника.

– Из зубенитов?

– Именно так. Откуда вы знаете? Ах да, я совсем забыл, эти экскурсии проводятся на Кадволе.

– Больше не проводятся, – заметил Глауен, – Кто связался с вами в самом начале?

– В связи с экскурсиями? Довольно обаятельная молодая девушка, из внешнего мира, я бы сказал не из последних на фирме.

– Она оставила свое имя?

– Только Огмо Энтерпрайсис, больше ничего.

– Кто-нибудь еще, представляющий Огмо Энтерпрайсис, появлялся? Например, мужчина?

– Ни разу.

– Пожалуйста, выйдемте на минутку.

Глауен подвел Арно Рорпа к афише труппы Флореста.

– Ах, да, – сказал Рорп, – Труппа Флореста. Они дают представления.

– Посмотрите на фотографию, – сказал Глауен, – Среди них есть знакомые вам лица?

– В самом деле! – воскликнул Рорп, – Очень странно! Вот та девушка, которая приносила брошюры, – он прищурившись посмотрел на подпись, – Друсилла. Вот как ее имя.

Глауен снял со стены афишу.

– Я хочу, чтобы вы оставили свою подпись на фотографии. А затем на свободном месте напишите: «Моя подпись отмечает человека, который распространял брошюры о туре „Высшее наслаждение“. Затем снова распишитесь.

– Хм. Это повлечет за собой судебное разбирательство, или угрожающие письма, или физическую расправу?

– Ничего подобного. Неприятности будут, если вы откажитесь сотрудничать с полицией.

Арно вздрогнул.

– Больше ни слова.

Он подписал все, как ему было сказано.

– Скорее всего, вы об этом больше ничего никогда не услышите, – сказал Глауен, – Но пока, никому не говорите о нашем разговоре. Особенно в том случае, если эта молодая девушка покажется здесь снова.

– Как скажите, сэр.

Глауен и Кеди отправились через всю площадь к отелю, когда огромный бледный диск Зонка был уже низко на западе. У лучей Зонка, странное свойство, думал Глауен, бледные и мягкие, но какие-то текучие, как будто у них есть способность огибать углы и проникать в щели. Кеди не проявлял никакого желания разговаривать, он шел и смотрел по сторонам, Глауен заметил на его лице суровые складки.