Текст книги "Отступник"

Кэти

Во мне бушевали чувства, буквально захлестывавшие меня с головой. Словно торнадо, я готова была смести все на своем пути. Я испытывала эмоциональную перегрузку: все произошедшее – и происходившее сейчас – было для меня чересчур.

Спускаясь на тросах, солдаты врывались в дом через окна.

Моя мама умерла.

Весь мир перевернулся с ног на голову. И все это – из-за мести. В этом было все дело. Ничего более значительного. Только безумная месть, изменившая весь мир – мой мир. Все это не имело никакого смысла, никакой важной причины.

Когда Итан пустился в бегство, я не задумалась ни на секунду. Я ни в чем не сомневалась, когда в моих руках оказался модифицированный «глок», заткнутый за пояс моих джинсов. Все произошло молниеносно. Я прицелилась, услышав, как люди в шлемах закричали, увидев, что собирается сделать Итан.

Он уже находился возле раковины, собираясь, точно Гудини, исчезнуть через окно, и я поняла: если он выберется наружу, мы его больше не найдем. Нам придется начать все заново, и он так и не заплатит за все, что совершил.

Я прицелилась в голову Итану и нажала на курок.

Все это случилось, наверное, за одну или две секунды, а месяцы и годы, которые вели к этому, завершили свой отсчет.

Итан повалился лицом на кухонный пол.

Готово.

Мертв.

Для него все было кончено – на это ушло не больше времени, чем требуется, чтобы пошевелить пальцем. А вот то, что произошло с моей мамой, было наверняка более долгим и болезненным. «Итану повезло», – оцепенело подумала я. Только что был здесь, и вот через секунду его не стало.

У меня дрожала рука, когда я опускала пистолет, и я краем глаза видела, что на меня смотрит Дэймон. Чужаки тоже повернулись в мою сторону, и, хотя их лица скрывались за бронешлемами, я чувствовала на себе их взгляды.

Итан мертв.

Он умер не так, как Лаксены. Светового шоу перед его смертью не случилось. По иронии судьбы он покинул этот мир точно так же, как ненавистные ему люди – люди, к которым он и сам принадлежал. Как все запутано… Его мать была гибридом – наполовину человеком. В таком случае ненавидел ли он и себя тоже? Но почему я вообще об этом думала? Это не имело никакого значения.

Я попыталась вздохнуть, но ничего не получалось. И потом мне стало холодно, а потом жарко, слишком жарко.

Один из людей повернулся и дотронулся рукой в перчатке до боковой части шлема. Затрещало статическое электричество, и он констатировал:

– Они здесь.

Сначала я подумала, что он имеет в виду Аэрумов, но вспышки пульсирующего света, внезапно озарившие дом снаружи, опровергли мое предположение.

– Пошли! Пошли! – приказал один из военных из группы захвата.

Люди – все пятеро – покинули дом тем же способом, каким вошли в него, то есть через окна. Все еще онемевшая, я хотела показать им, где находится дверь, но тут ко мне потянулся Дэймон: хотел забрать оружие, которое я сжимала в руке.

Я отшатнулась от него, еще сильнее вцепившись в ствол.

– Кэт…

Мой взгляд скользнул от Итана к мертвому Лаксену, ассимилировавшему мою маму. Я так и стояла, слушая, как за стенами дома усиливаются крики. Хотя светило яркое солнце, казалось, что за окнами – грозовые молнии, ударяющие горизонтально. Дэймон выругался: он разрывался между необходимостью заботиться обо мне и о сестре. Я приняла решение за него.

– Это еще не закончилось, – сказала я ему, и мой голос взлетел вверх.

Дэймон осторожно приблизился ко мне, чуть наклонился, и его взгляд встретился с моим.

– Для нас уже все закончилось, Кэт. Поверь мне.

– Нет. – Ничто не закончилось. На меня столько всего нахлынуло: невероятное количество энергии и гнева, а также тысяча других эмоций. – Нет.

– Кэт…

Я резко повернулась и выбежала из кухни, направившись к прихожую. Дэймон следовал за мной, и я распахнула дверь.

Хаос.

Примерно дюжина Лаксенов показалась из-за деревьев, за которыми прятались наши дома, а вместе с Лаксенами было по меньшей мере три Истока. Я не увидела Ди или Арчера, но земля уже была завалена телами и людей, и Лаксенов. Залпы, выпущенные из ИЭС-оружия, и энергетические выбросы, идущие от Источника, проносились через двор. Количественное преимущество было пока на стороне Лаксенов: все они стояли в своей истинной форме, и свет их был так же ярок, как и солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь облака у нас над головой.

Моему взору предстала картина самого настоящего сражения, так похожая на то, что произошло в Вегасе. Деревья, растущие ближе ко двору, почернели, несколько голых ветвей были объяты пламенем, а вверх поднимались клубы темного дыма. В воздухе ощущался явный привкус гари, от которого мне становилось худо.

Лаксены метали шары энергии в людей, одетых в черное, как будто бросали бейсбольные мячи, один за другим. Один из таких шаров ударил человека в грудь: тот отлетел назад и рухнул на землю рядом с крыльцом. Его ИЭС-оружие, стукнувшись о землю, отправило смертоносный снаряд в нашу сторону.

Дэймон оттолкнул меня вбок, когда взрывом этого снаряда взорвало вторую дверь и разбило стекло прямо за нашей спиной.

Краем глаза я заметила, как на дорожке показался Арчер, на бегу отстреливаясь из пистолета – таким же я убила Итана. Арчер поражал врагов меткими выстрелами, точь-в-точь как герой боевика. Вот один упал… потом еще один, и еще. Их силуэты вспыхивали и угасали, падая на землю, а потом свечение уходило, оставляя только человеческую оболочку.

Потом за маминой машиной я увидела Ди. Каждые несколько секунд она поднималась и посылала заряд энергии Источника в сторону Лаксенов.

Когда к нашему крыльцу ринулся Исток и по его руке с угрожающей скоростью спускалось белое свечение, мгновенно оказавшись передо мной, Дэймон перепрыгнул через перила и сразил Истока прежде, чем тот обнаружил угрозу.

Черт, а ведь Дэймон не менее крут.

Не в силах стоять, ничего не делая, я вскинула пистолет и, целясь в Лаксенов, выпустила всю обойму. Я уложила двоих, возможно, троих. Мои выстрелы не были смертельными, но Арчер помогал прикончить неприятеля с помощью Источника.

Убрав пистолет, я поспешила вниз по лестнице, но тут еще один Исток бросился туда, где Дэймон врукопашную дрался с другим Истоком. Дэймон придавил мерзавца сверху, отвел руку назад, а потом нанес удар.

Мое сердце подскочило куда-то к горлу, когда с другой стороны – со стороны дома Дэймона – метнулась красновато-белая вспышка света. Мой предупреждающий возглас опоздал. Энергия ударила Дэймона в плечо, сбив с ног и повалив на спину. Его лицо скривилось от боли, и он обхватил раненую руку, выдав череду проклятий.

Потом Дэймон принял свой истинный облик и вскочил. Вокруг него образовалось белое свечение, прошитое пульсирующими красными молниями. Он собирался продемонстрировать еще большую крутизну, но я чувствовала, как во мне формируется заряд злобы и ненависти.

Мой взгляд сфокусировался на Истоке, находившемся в соседнем дворе. Кожу стало покалывать статическое электричество. Новый прилив ярости оплавил клетки моего тела, перемешиваясь с гневом и болью, уже поселившимися у меня внутри. Электричество хлынуло от моего тела, словно ударная волна, превращаясь в мощный сгусток энергии.

Мамина машина задребезжала, и Ди пришлось отскочить назад. Она метнула на меня взгляд широко открытых глаз, а черные кудри поднялись у нее над головой. Ди открыла рот, но даже ее слова как будто отбросило назад.

Сила энергетического заряда была подобна ураганному ветру. Ударив по «Эксплореру», заряд поставил его на задние шины, а потом перевернул. Машина покатилась в сторону Истока. Тот повернулся и обратился в бегство.

Сбежал.

В моей голове что-то щелкнуло, каблуки крепко впечатались в землю, я оттолкнулась и бросилась в погоню. Я услышала, как меня окликнули, но не могла ни слушать, ни остановиться. Мои ноги уже набрали скорость, а мощный заряд энергии перекатывался по моему телу.

Добежав до края леса, я снова услышала, как кто-то мысленно зовет меня, – и снова не остановилась. Я продолжала мчаться, набирая все большую и большую скорость. Сердце мое колотилось, словно отбойный молоток, бьющий по цементу, а пульс был такой же лихорадочный, как трепетание крыльев птицы, попавшей в западню.

Жар разливался по коже, а волосы развевались за спиной. Ветки хлестали меня, цепляясь за одежду, ударяя по щекам и рукам, словно тонкие плети. Но и это не остановило меня. Я перепрыгивала через камни и поваленные стволы деревьев, а мои мышцы трещали от напряжения.

Я преследовала Истока: опередив меня на несколько метров, он направлялся в лес, лавируя между деревьями и большими камнями. Где-то на периферии сознания у меня крутились вопросы: какова природа яростной энергии, клокочущей у меня внутри, и достаточно ли меня протестировали, чтобы убедиться, что я не самоуничтожусь, как некоторые гибриды – например, Карисса. Что, если этим никто не занимался, и сейчас у меня был запущен процесс самоуничтожения?

Внутри у меня все пламенело, я была полна убийственной ярости, и отчаяния, и горя, и все это казалось таким глубоким, словно бездонный колодец страданий. И мне показалось, что мое сердце не способно выдержать такой бешеный ритм.

«Кэт!»

Я снова услышала его голос, но была слишком сосредоточена на Истоке, на необходимости уничтожить его, довести дело до конца, чтобы никому из них не удалось бежать.

Я понятия не имела, как сильно удалилась от дома, но лес явно поредел. Исток оглянулся. В выражении его лица я заметила нечто такое, из-за чего мои ноги начали спотыкаться.

Но было уже поздно.

Впереди я увидела подножие скал Сенека: вкрапления кварцита поблескивали в солнечном свете, скалы поднимались настолько высоко, насколько хватало взгляда, а их верхушки напоминали зазубренные, указывающие в небо пальцы. Только сейчас я поняла, что пробежала несколько километров.

Исток выбежал из-за деревьев – меня отделяло от него всего лишь несколько секунд. Но тут я остановилась – вернее, попыталась это сделать, скользя по земле и оставляя в ней глубокие борозды. И в этот момент увидела крыши домов, расположившихся у подножия скал, а потом перед глазами предстало множество людей, которые стояли передо мной.

Их были сотни, если не тысячи, и не людей, а Лаксенов. Возможно, с ними еще и несколько Истоков. Это уже не имело значения. Сердце едва не выскочило у меня из груди, когда я осознала весь ужас ситуации.

– Проклятье, – только и смогла выдохнуть я.

Один из Лаксенов – вернее, Лаксенша, – улыбнулась, когда я начала собираться с силами, стараясь проглотить растущую панику. Глупая. Глупая. Глупая. Я проявила такую невероятную глупость и безалаберность – и снова глупость.

Я примчалась прямо в колонию Лаксенов.

У меня не было и секунды, чтобы попытаться убраться отсюда. Красно-белый световой заряд на мгновение ослепил меня, а потом мое плечо обожгла жгучая боль. Сила удара отбросила меня назад. Ноги оторвались от земли, и я увидела голубое небо над головой.

О боже.

Но на землю я так и не вернулась.

Меня окутало тепло. Сильные руки окружили меня. На мгновение я так и повисла в воздухе, не касаясь земли, а потом меня прижало к Дэймону. Он стоял перед колонией в своей истинной форме.

И прикрывал меня от своих соплеменников.

Они тоже начали избавляться от человеческой внешности, один за другим, словно мигающие по очереди огоньки елочной гирлянды. Их было так много – слишком много. Мы не сможем им противостоять. Мы не сможем убежать от них. И в этом моя вина.

«Прости меня», – мысленно сказала я Дэймону. Единственное, что пришло мне в голову: возможно, один из нас успеет убежать, если другой отвлечет внимание на себя. Несмотря на обожженное и, вероятно, дымящееся плечо, я начала отстраняться от Дэймона.

«Прости меня».

Но рука Дэймона крепче обхватила меня, и мне не удалось далеко уйти. «Нет». Его голос окутал меня. «Даже не думай об этом. Если это конец, мы встретим его вместе». Его свет пошел на убыль, открывая облик, в который я когда-то влюбилась. Непослушные темные волосы, широкие скулы и яркие изумрудные глаза.

– Вместе, – повторил он вслух.

Я перевела дыхание, а вокруг нас стало собираться статическое электричество. Мое тело дрожало от нерастраченной энергии и понимания, что выхода нет.

– Вместе, – прошептала я.

Дэймон наклонил голову, приблизил губы к моим губам, и кровь у меня в венах застыла от внезапного шума. Я боялась, что это все – конец.

Гигантские могучие дубы и сосны вокруг нас затряслись, ветки закачались, и птицы – тысячи птиц – взмыли в небо, их крылья хлопали по воздуху, пока они кружились над крышами домов, явно направляясь туда, откуда мы пришли.

Что это?..

Произошло что-то невероятное. Тучи, настолько плотные и темные, что казались почти черными, обрушились с неба над скалами Сенека и продолжали падать на землю с огромной скоростью.

Только это были не тучи.

– О господи, – прошептала я.

Дэймон привлек меня к себе и потащил назад, подальше от шеренги Лаксенов, которые еще больше замерцали, переходя из формы в форму.

Кто-то – наверное, Лаксен, живший на Земле, или Исток – крикнул:

– Аэрумы!

* * *

Глава 24

Кэти

Полчища Аэрумов опустились на землю, и по мере того, как они поднимались над домами, подобно маслянистым теням, и покрывали собой все, точно черный снег, их силуэты становились более плотными.

Сзади ударил порыв арктического воздуха. Повернувшись, мы увидели, что их становилось все больше: Аэрумы падали вниз с деревьев, мгновенно устремляясь вперед. Они заполнили всю территорию, точно гигантская армия муравьев, чуть не сметя нас на своем пути.

– Они здесь, – сказал Дэймон. – Он здесь.

О господи, уж это точно. Аэрумы были повсюду.

Это можно было сравнить с тем, как сто мячей для боулинга сбивают тысячу кеглей. Аэрумы, стоявшие на земле, ударили по первой шеренге Лаксенов и, наступая на них, по-видимому, заглатывали целиком.

Падая сверху, Аэрумы хватали Лаксенов, подбрасывали их в воздух, где тех – прямо в полете – ловили их соплеменники, а некоторые из Аэрумов превращались в нечто одновременно и твердое, и нет.

Я едва успела увернуться, когда мимо пролетел и ударился о дерево Лаксен. Не успел он упасть, как к нему, подобно полночному облаку, рванулся Аэрум, поймал свою жертву и швырнул его о ствол с такой силой, что посыпалась кора. Ошметки взлетели в воздух.

Аэрум обрел плотность, превратившись в высокую женщину с черными, как смоль, волосами. Она отвела назад руку, а потом изо всех сил ударила Лаксена, пронзив ему грудь. Пронзительный крик разорвал рев, стоявший у меня в ушах, а Аэрумша снова превратилась в маслянистый дым.

На землю грохнулся Исток – я даже не поняла откуда. От его падения затряслись ветки наверху, и на землю обрушился листопад. Исток заскользил по земле, в стороны полетели комья земли и камни. Исток – это оказался мужчина – сумел подняться на ноги и даже выпустить энергетический шар, но тот не достиг цели, потому что плотная тень отбросила его на землю. Вспышка белого света ударила в дерево – могучий вяз раскололся пополам и упал на толпу Аэрумов и Лаксенов, разбросав и тех и других по сторонам. Однако в битву вступила новая дивизия Аэрумов, опустившихся с небес, и еще один сверкающий поток потух.

– О боже… – выдохнула я с трясущимися руками.

Повернувшись, я увидела, как очередной Лаксен был подхвачен прямо в воздухе. Процесс питания был в самом разгаре, и я… я никогда не видела ничего подобного. Конечно, это был жестокий хаос, но в то же время он вызывал чувство какого-то благоговейного ужаса – вспышки света и плотные тени. Такой контраст.

Один из силуэтов оторвался от темной массы и обрел плотность прямо перед нами: существо высокого роста, с кожей, напоминающей отполированный обсидиан. Обозначились скульптурные скулы. Губы. Прямой нос. Обнаженная грудь и кожаные штаны. Крашенные в белый цвет волосы.

Перед нами, запрокинув голову, стоял Лото. Мерцающая голубая жидкость расплескалась по его алебастровой груди. На губах расплылась безумная улыбка.

– Время обеда.

Прежде чем кто-то из нас успел ответить, он бросился назад в… господи, я даже не знаю, как это назвать. Я подумала: наверное, это похоже на то, что случилось, когда американские индейцы решили, что первые поселенцы их достали, и устроили им резню. И сейчас мы наблюдали самую настоящую бойню – конечно, Лаксены ее заслужили, но все-таки…

Мерцающая кровь голубого оттенка хлестала во все стороны, покрывая траву и мощеные тротуары небольшой деревни. Огни Лаксенов гасли, точно раздавленные светляки. Бой перенесся дальше от нас, ближе к скоплению домов, которые некогда были защищены бета-кварцем, вкрапленным в горы.

Крыши домов были сорваны, когда в них стали врезаться Лаксены и Аэрумы. Засверкали искры: это обрушивались на землю линии электропередач. Из окон домов вырывались языки пламени. Взорвавшееся поодаль здание заставило меня вздрогнуть, когда из образовавшейся трещины пошел тепловой импульс, но все быстро остыло.

Взорвался еще один дом – в воздух взлетели доски, треснуло стекло. Я подпрыгнула на месте, когда мне показалось, что Дэймон зовет меня, но была не в силах оторвать взгляд от происходящего. Острые наконечники пламени прорезали небеса. Крики… они доносились отовсюду, окружали нас, звенели у меня в голове, заставляя мою туго натянутую кожу покрываться мурашками.

Внутри все переворачивалось.

Какая глупость и слабость – мне ведь уже приходилось убивать.

Эта мысль обрушилась на мое сознание, точно второй порыв ледяного ветра. Картинка перед глазами поплыла. Сколько раз мне пришлось убивать? Господи, кажется, я уже потеряла счет.

– Кэт, твое сердце… – произнес Дэймон, поднося руку к моей щеке. Его хватка на моей талии ослабла, наши глаза встретились и не хотели расставаться. Трудно было поверить, что среди такого кровопролития может быть такая красота. – Успокойся, Кэт. Все конечно.

Неужели? Энергия покалывала у меня внутри, я оглянулась на… ужас, происходивший здесь, и высвободилась.

Внезапно я ощутила потребность… даже не знаю, в чем я ощутила потребность. Моя кожа все еще была туго натянутой, и ее пощипывало. Жар возвратился и жег меня изнутри. Мне надо было уйти отсюда, уйти от Дэймона, уйти от всего этого.

В голове у меня творилось черт знает что. Я повернулась и снова побежала, но на этот раз уже никого не преследовала. А может, я преследовала саму себя. Этого я не знала, не понимала. Я просто мчалась вперед, и только тогда, когда, миновав поселение, я начала взбираться по крутому склону – по каменистой и скользкой тропинке, – я поняла, что оказалась в скалах Сенека и лезу по их склонам.

Восхождение было трудным, жестким, и я постоянно поскальзывалась. Чем выше я поднималась, тем сильнее становилась тяжесть в груди, и в какой-то момент стало совсем невозможно дышать. А сил попытаться понять, что я делаю здесь, не было совсем. И я действительно не хотела думать на эту тему, потому что это какое-то безумие.

Я знала: это не самоуничтожение. Взбираясь по колдобинам, спотыкаясь о небольшие кусты и поскальзываясь на мелких камнях, я вспоминала, как выглядела тогда Карисса. От нее исходил такой жар, словно перед этим ее засунули в микроволновку.

У меня почти подкосились ноги, когда я достигла первой площадки – в сущности, это было лишь небольшое возвышение, поднимавшееся над крутым обрывом. Я остановилась – замерла на месте, перестала думать и взбираться выше.

Делая глубокие вдохи, я подняла голову и посмотрела вверх: клянусь, я увидела призраки из прошлого. Мне померещилось, что сверху на меня смотрят Доусон и Бетани. Мой взгляд, скользнув по соседней вершине, снова вернулся туда, где я стояла.

Я видела не призраков.

Это было воспоминание, разговор, произошедший между ними. Все началось здесь. Доусон исцелил Бет после того, как та упала со скалы, что заставило ее дядю связаться с «Дедалом». Тогда-то и началась цепочка событий, что привела нас сюда.

Все началось с Доусона и Бет.

– Кэт?

У меня перехватило дыхание, когда я услышала его голос. Опустив голову, я медленно повернулась.

А закончилось все Дэймоном и мной.

Он стоял на тропинке и смотрел на меня. Глаза его сверкали, а грудь вздымалась и опускалась так же часто, как и моя.

– Кэт, – повторил он.

Когда он сделал шаг, поднимаясь ко мне на возвышение, я продолжала цепляться за воспоминания, которые не давали мне сойти с ума. Тяжело дыша, я прислонилась к гладкой скале. Закрыв глаза, я увидела маму – увидела не с синими глазами, а с ее настоящими прекрасными глазами орехового оттенка, и не смогла вдохнуть, потому что в горле стоял ком. Я увидела, как Итан сидит у меня на кухне, а потом стоит на крыльце Дэймона – такой, каким я увидела его впервые. Перед моими глазами возник Блейк с его беззаботной, очаровательной улыбкой, таившей так много секретов. Я увидела Кариссу – мы никогда теперь не узнаем, что же случилось с ней, наши вопросы так и останутся без ответа, – а потом еще множество лиц, чьих имен я не знала.

– Котенок. – Дэймон сделал еще одну попытку, и я открыла глаза. Я увидела его. – Что мы делаем?

Мы. Не ты. Мы.

– Я не знаю, – призналась я хриплым шепотом. – Я думала… Мне было просто необходимо выбраться оттуда.

– Это понятно.

Значит, это понятно? Я еще немного отступила назад, не отрывая взгляда от Дэймона. Я не занималась саморазрушением. Совершенно ясно. И я села. Или плюхнулась. Сама не знаю точно, что я сделала. Пролетело несколько мгновений, и я вспомнила очень странную вещь.

– Это… Это как Снежная Птица.

Дэймон смотрел на меня так, словно я на самом деле лишилась разума. Может, так и есть.

– Что?

– Легенда, о которой ты мне рассказывал. – Я повернулась и посмотрела с обрыва вниз. Каждую мышцу в моем теле ломило. Похоже, что в моем плече была дыра, и я очень, очень устала. – Это как принцесса Снежная Птица.

Дэймон не отвечал.

– Она взбиралась по этим скалам, и только один храбрый воин сумел последовать за ней до самого конца. – Я облизала сухие губы и сделала глубокий вдох, заставляя легкие открыться. – Ты рассказал мне всю эту историю, когда мы ходили гулять, – до того, как встретили медведя. – Мой взгляд снова переключился на Дэймона, и выражение его лица смягчилось. – Ты рассказывал мне… рассказывал мне о самых прекрасных людях и о том, что у них внутри. – Я помолчала и нахмурилась. – Из твоих уст все это звучало очень красиво.

Дэймон подошел ближе и остановился передо мной. Он опустился на колени, его глаза сияли.

– Я помню. Я сказал: «Самые красивые люди – те, чья внешняя красота может соперничать только с их внутренней красотой, – это те, кто сам о своей красоте не подозревает». Или что-то в этом роде.

– Да, так и есть. – Я кивнула.

Он склонил голову набок.

– Тогда я говорил о тебе. Эти слова предназначались для тебя.

Мои глаза снова встретились с его удивительными глазами, и я судорожно сглотнула.

– Ты понятия не имеешь, как ты была красива. Мне кажется, ты и теперь этого не знаешь, но это то, что находится внутри тебя. – Он осторожно протянул руку и положил ее мне на грудь. – Это самое прекрасное на свете. То, что у тебя внутри.

Слезы наворачивались мне на глаза, и я неуверенно выдохнула. Эти слова… в общем, они что-то во мне перевернули. Я не была убийцей. Не была сумасшедшей. Я устала – и много чего еще, – но для Дэймона я так же была прекрасна, снаружи и внутри.

– Спасибо.

Из глубины его горла вырвался полустон-полувздох, и он двинулся мне навстречу и обхватил меня руками.

– Никогда не надо благодарить за правду.

Я схватила его за рубашку.

– По крайней мере, на этот раз я над тобой не смеялась.

– Да, и это тоже. – Я слышала, что он улыбается. – О, Котенок…

С того места, где мы находились, казалось, что внизу проплывают плотные, темные тучи, гася крошечные звезды, вот только это были не тучи, а мерцающие огни не были звездами. Дэймон уткнулся подбородком мне в голову, а сам гладил меня по спине, и я чувствовала знакомое тепло его прикосновения.

– Все кончено.

Наконец я расслабилась в его объятиях и закрыла глаза. Все и правда было кончено.