Текст книги "Отступник"

Глава 5

Кэти

Я продолжала смотреть на Дэймона, сознавая, что на меня глядят все, кроме него. Очень внимательно. Но почему он отвернулся от меня? Я ощутила острый, как кинжал, приступ паники. Нет. Этого не могло быть. Ни за что.

Мое тело пришло в движение еще до того, как я поняла, что делаю. Краем глаза я заметила, что Ди покачала головой, и один из мужчин-Лаксенов сделал шаг вперед, но меня толкала всепоглощающая необходимость понять, что худшие мои страхи не оправдываются.

Все-таки Дэймон исцелил меня, но потом я подумала о том, что сейчас сказала Ди и как она вела себя со мной. Что, если Дэймон такой же, как она? Превратился в нечто столь же чужое и холодное? Он вылечил бы меня только для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

И все-таки я не остановилась.

«Пожалуйста, – повторяла я про себя снова и снова. – Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста».

На подкашивающихся ногах я прошла через длинную комнату, и хотя Дэймон, по-видимому, не хотел признавать мое присутствие и, кажется, существование, я подошла прямо к нему и положила дрожащие руки ему на грудь.

– Дэймон? – прошептала я хриплым голосом.

Его голова резко повернулась, и внезапно он уже смотрел на меня сверху вниз. Наши взгляды снова встретились, и на этот раз я разглядела в красивых глазах Дэймона нечто чувствительное, болезненное. И тут его большие руки обхватили мои плечи. Его прикосновение прожгло меня сквозь рубашку, оставив клеймо у меня на коже, и я думала – ждала, – что он притянет меня к себе, обнимет, и, хотя это не изменит тяжелой ситуации, мне все-таки станет легче.

Руки Дэймона судорожно схватили меня, и я сделала неуверенный вдох.

Глаза его сверкнули ярко-зеленым, когда он приподнял меня и отодвинул от себя примерно на расстояние полуметра.

Я уставилась на него, и что-то в глубине моей груди оборвалось.

– Дэймон?

Он ничего не сказал, отпуская меня, отрываясь от меня – казалось, палец за пальцем, – и его руки соскользнули с моих плеч. Он сделал шаг назад, снова переводя взгляд на человека за столом.

– Как… неловко, – ухмыляясь, пробормотала рыжая.

Я приклеилась к тому месту, куда он меня поставил, и горечь того, что он меня отверг, прожигала мою кожу, разрывая мои внутренности, словно я была из папье-маше.

– Кажется, кто-то ожидал настоящего воссоединения, – сказал из-за стола мужчина-Лаксен, судя по его тону, происходящее его забавляло. – А ты что думаешь, Дэймон?

– Я ничего не думаю, – с равнодушным видом пожал плечами Дэймон.

У меня открылся рот, но слов не было. Его голос, его интонация были не такие, как у сестры, но какими они были при нашей первой встрече. Тогда он разговаривал со мной с едва сдерживаемым раздражением, и, казалось, с трудом контролировал себя.

Дыра у меня в груди стала еще глубже.

В сотый раз со времени прибытия Лаксенов мне вспомнилось предупреждение сержанта Дэшера. На чью сторону встали бы Дэймон и его семья? Дрожь пробежала у меня по позвоночнику. Я обхватила себя руками, не в состоянии осмыслить то, что только что произошло.

– А ты? – спросил человек за столом. Не услышав ответа, он сделал еще одну попытку. – Кэти?

Мне пришлось на него посмотреть. От этого взгляда хотелось отшатнуться.

– Что? – Мне не было уже никакого дела до того, что на этом слове мой голос сорвался.

Человек улыбнулся, обходя стол. Мой взгляд метнулся к Дэймону, когда тот пошевелился, чем сразу же привлек внимание красивой рыжей Лаксенши.

– Ты ожидала более личного приветствия? – спросил мужчина. – Может, чего-то более сердечного?

Я понятия не имела, что на это ответить. У меня было такое чувство, словно я упала в кроличью нору, и то слева, то справа ко мне летели предупреждения. Какой-то первобытный инстинкт подсказывал мне, что я окружена хищниками.

Со всех сторон.

– Я и не знаю, что… думать. – Я почувствовала, как горло мое запылало от подступающих слез.

– Понимаю, что все это для тебя слишком. Мир, каким ты его знаешь, находится на пороге великих перемен, а ты здесь и даже не знаешь моего имени. – Человек так сильно оскалился, что я задалась вопросом – не больно ли ему? – Можешь называть меня Роландом.

Он протянул мне руку.

Мой взгляд упал на его руку, но я даже не пыталась ее принять.

Роланд с хохотком отвернулся и пошел обратно к своему столу.

– Так, значит, ты гибрид? Ты подверглась мутации и так тесно связана с Дэймоном, что если один из вас умрет, другой последует за ним?

Вопрос Роланда застал меня врасплох, но я хранила молчание.

Он присел на край стола.

– В сущности, ты первый гибрид, которого я вижу.

– В ней нет ничего особенного, – фыркнула рыжая. – Говоря по правде, она довольно мерзкая, словно грязное животное.

Как бы глупо это ни было, мою кожу опалило чувство стыда, потому что я была мерзкой, и Дэймон только что в буквальном смысле отстранил меня от себя. Моей гордости – всему, что у меня есть, – прилюдно нанесли урон.

Ролан усмехнулся.

– У нее был тяжелый день, Сади.

Когда я услышала ее имя, каждый мускул моего тела сжался, и мой взгляд снова метнулся на нее. Значит, это Сади? Та самая, кого Ди застала за приставаниями к Дэймону – моему Дэймону? Сквозь растерянность и боль проступил гнев. Само собой, она должна была оказаться чертовой ходячей моделью, а не каким-то чучелом.

– Тяжелый или нет, ее трудно представить чистой. – Сади взглянула на Дэймона и положила руку ему на грудь. – Я даже разочарована.

– Неужели? – спросил Дэймон.

По всему моему телу побежали мурашки, а руки разомкнулись.

– Да, – промурлыкала она. – Я действительно считаю, что ты достоин лучшего. Намного лучшего.

С этими словами она провела окрашенным в красный цвет ногтем по середине его груди, по животу, а потом прямо к пуговице на джинсах.

Так я тебе и позволила – держи карман шире!

– Убери от него руки.

Голова Сади повернулась в мою сторону.

– Что такое?

– Я вроде бы не заикаюсь. – Я сделала шаг вперед. – Но, похоже, тебе нужно, чтобы я повторила. Так вот – убери от него свои гребаные руки.

– Хочешь меня заставить? – спросила она, приподняв уголок пухлой красной губы.

Где-то в глубине сознания я понимала, что Сади двигается и говорит не так, как другие Лаксены. У нее были слишком человеческие манеры, но у меня не было времени сосредоточиться на этой мысли, потому что Дэймон поднял руку и убрал ее ладонь.

– Прекрати, – пробормотал он, понизив голос, как бывало, когда он поддразнивал. У меня перед глазами все окрасилось в алый.

Фотографии на стенах затряслись, а бумага на столе начала подниматься. По коже прокатился электрический разряд. Я думала, что через секунду со мной произойдет то же, что с Бет: я поднимусь под потолок, раздирая красное на нити…

– И ты прекрати, – обратился Дэймон ко мне, но поддразнивающая нотка ушла из его голоса. В его словах звучало явное предупреждение, разом лишившее попутного ветра мои наполненные гневом паруса.

Фотографии на стенах опустились на место, а я воззрилась на Дэймона. Уж лучше бы он дал мне пощечину.

– Поразительно, – проговорил Роланд, глядя на меня так, как, наверное, смотрели на Лаксенов все ученые «Дедала», когда впервые установили с инопланетянами контакт. – Ты овладела многими из его способностей. Это поразительно, но в то же время дает нам повод для беспокойства.

– Вынужден с этим согласиться, – сказал один из мужчин-Лаксенов.

Роланд наклонил голову.

– Мы более высокая форма жизни, и так тесно соприкоснуться с чем-то вроде тебя – это… как бы это сказать, запредельная мерзость. Ты не должна существовать. Уж не знаю, какую травму ты получила, но она должна была тебя убить.

Мускулы челюсти Дэймона стали подергиваться.

– Как-никак, выживает сильнейший, разве не так говорят люди? А ты бы не могла выжить без нашего вмешательства.

Ну, это было уже запредельным оскорблением.

– И все-таки это не имеет обратной силы, верно? – Роланд перевел свой взгляд на Дэймона. – Мы столь о многом даже не подозреваем. Все мы были слишком молоды, когда наша планета была разрушена, а нас разбросало по разным вселенным. Мы никогда здесь не были, и на Земле живет немало наших соплеменников, о чьем существовании мы не знали.

Большинству Лаксенов неизвестно о гибридах. Дэймон тоже не слышал о них, пока я не подверглась мутации. Естественно, тот, кто не бывал на Земле, также не имел о них никакого представления. А известно ли им о том, против чего они здесь бессильны: об ониксовых и алмазных щитах? Сталкивались ли они с этим в тех адских безднах, из которых повылезали? Я сомневалась, что они используют ИЭС, снаряды импульсной энергии с химическим лазером, – оружие, созданное правительством, чтобы всего одним ударом катапультировать Лаксена в загробный мир.

– По натуре мы любознательны. Тебе это известно? – спросил мужчина, а потом украдкой, со знанием дела взглянул на Дэймона. – Уверен, что известно. Так или иначе, именно это привлекло его к тебе? Или было что-то еще?

Губы Дэймона стали тоньше, но если перед его носом и болталась приманка, он на нее не попался.

– Любовь, – пробормотал Роланд со смехом.

Ди посмотрела на брата.

– Так было раньше.

– Неужели? – спросил Роланд.

Мгновение Дэймон выдерживал взгляд Роланда.

– Так было раньше.

Оглушительный треск у меня в груди можно было услышать в соседних городах. Я резко втянула воздух, и Дэймон наконец посмотрел в мою сторону. Спина его была неестественно прямой; наши глаза встретились, но, казалось, он смотрел прямо сквозь меня.

– Интересно, правда ли, что это осталось в прошлом? – с вызовом спросила Сади, а когда Дэймон попросту проигнорировал ее слова, скулы рыжеволосой свело от напряжения и вид у нее стал кислый.

У меня встали дыбом волоски на шее, но уже совсем по другой причине. Роланд улыбался все шире.

– Как я уже сказал, мы любознательные существа. Куинси?

Он бросил взгляд через плечо, и другой Лаксен, помедлив, кивнул.

Мои глаза широко раскрылись, когда Куинси сделал шаг вперед. Он не был таким высоким, как Дэймон, но был шире в плечах и шел так, словно скользил по воде. Пройдя мимо Дэймона, он наградил его насмешливой улыбкой.

Я отступила назад, мои ладони сжимались и разжимались. Я понятия не имела, чего ожидать от любого из них, а на данный момент – даже от Дэймона. От ужасных предчувствий у меня внутри все переворачивалось.

Куинси был широк, словно полузащитник в американском футболе, а от его взгляда меня обдало ледяным вихрем. Ноги мои скользили по холодному деревянному полу, а энергия иссякала. С бьющимся сердцем я бросила взгляд на Дэймона. Наши глаза снова встретились, Куинси остановился передо мной; выразительные черты его лица заострились. Он потянулся ко мне, и я испугалась его улыбки. Отпрянув, я оттолкнула его руку.

– Не прикасайся ко мне, – предупредила я, кожей чувствуя электрический разряд. Улыбка сошла с лица Куинси, а глаза его сузились.

– Что происходит? – спросил Дэймон.

– Мне любопытно, – сказал Роланд. Его голос звучал почти приторно-сладко, когда он перевел свой взгляд на Дэймона. – Держи ее.

У меня оборвалось сердце. Я смотрела то на Дэймона, то на Лаксенов. Какое-то мгновение Дэймон не двигался, глядя на Роланда, а потом резко повернулся. Я сжалась, у меня пересохло в горле, а он уже шагал к нам.

Бросив предупреждающий взгляд на Куинси, Дэймон обошел вокруг меня. В тот момент, когда его руки легли на мои плечи сзади, удерживая меня на месте, мне показалось, что меня вырвет. Я думала, что в буквальном смысле облюю этого самодовольного Лаксена, стоящего передо мной.

Я дернулась, вжавшись в Дэймона, когда Куинси еще раз протянул ко мне руку, схватив меня за подбородок холодными пальцами, но я не могла отодвинуться. Дэймон встал неподвижной стеной.

Дэймон напрягся, стоя за мной, а Куинси опустил голову так, что наши глаза встретились. Я и подумать не могла, что окажусь в такой ситуации: вместо того чтобы защищать меня, Дэймон позволяет какому-то неизвестному, невероятно гнусному Лаксену заглядывать мне прямо в лицо. По крайней мере, после того дня на озере, когда Дэймон впервые открылся мне и рассказал о своем брате.

– Она другая на ощупь, – объявил Куинси, и его руки спустились по моей шее туда, где лихорадочно бился мой пульс. – Не такая, как остальные люди. Мы ведь не только чувствуем, что с ними происходит, но можем определить и на ощупь. – Он помолчал, и его взгляд переметнулся на Дэймона. Улыбка Лаксена стала язвительной, а его длинные, тонкие пальцы обвились вокруг моей шеи. – А ты не на шутку рассердился.

– Правда? – Руки Дэймона вздрогнули у меня на плечах. – Помнишь, что я говорил тебе раньше? Это утверждение остается в силе.

– Да неужели? – Куинси поколебался, а потом положил руку мне на грудь – точно в то место, к которому Лаксены прикасались, ассимилируя людей в супермаркете.

Тихое гудение прокатилось по моей спине, и я уже не была уверена, исходит ли оно от Дэймона или меня саму так сильно трясет. Лаксен сосредоточенно нахмурил брови, а потом посмотрел на Роланда.

– Ничего, – сказал он. – Я не могу ассимилировать ее ДНК.

Глаза мои широко раскрылись – пришло понимание. Боже мой, я же видела, что происходит с людьми, когда их ДНК ассимилируется с большой скоростью. Он бы меня просто убил! И Дэймона – но в это мгновение мне хотелось пнуть Дэймона между ног. Меня разрывало от гнева, когда я стала выкручиваться из его хватки, пытаясь высвободиться, потому что мне нужно было пространство, но его хватка сжималась, хотя мои глаза кололи яростные слезы.

– Любопытное развитие событий, – заметил Роланд. – Что еще вы оба умеете? Нам известно, что если один из вас умрет, умрет и другой. У нее явно есть доступ к Источнику. Что еще?

– Она не болеет. Как и мы. – Дэймон говорил коротко и по существу. – И она быстрая и сильная.

Я резко вдохнула, чувствуя, как безобразный пузырь предательства раздувается вокруг моего сердца.

– Замечательно.

Роланд захлопал в ладоши, как будто мы танцевали «Лебединое озеро», а не просто стояли перед ним.

– И это все? – спросила Сади. Лицо ее выражало полную незаинтересованность.

– Да, – ответил Дэймон, и глаза мои широко раскрылись, но я заставила себя сделать непроницаемое лицо.

Я замерла, но Ди тоже молчала. Они оба только что солгали, скрыв правду. Было и другое. Когда Дэймон принимал свой истинный облик, мы с ним могли общаться тем же способом, каким он общался с другими Лаксенами. Я не знала, что об этом думать, но где-то в глубине моего существа блеснула искорка надежды. Мой взгляд метнулся на Ди, но она смотрела на стену так, словно там происходило что-то удивительное.

А что же там происходило на самом деле? Было и другое…

Мои мысли унеслись прочь, но прервались огненной вспышкой, когда Куинси, даже не смотревший на меня, но поглядывавший на Дэймона, опустил руку так, что она оказалась прямо у меня на груди. Волна потрясения нахлынула на меня, а за ней в горле заклокотали пламенеющая ярость и злобное отвращение. Каждая часть моего тела сжалась.

Внезапно оказалось, что я скольжу по деревянному полу и натыкаюсь на пустое кожаное кресло. Встревоженная, я подняла голову и всмотрелась в происходившее сквозь пелену спутанных волос, упавших мне на лицо.

Два Лаксена замерли, затеяв эпическую игру в гляделки, а стоявшая напротив меня Ди смотрела уже не на стену, а на брата. В комнате было так тихо, что и муха не пролетела бы незаметно.

А потом Дэймон взорвался, как бутылочная ракета.

Дэймон

Вкус гнева был таким, словно в моей гортани образовалось озерцо крови, и я не мог ничего видеть и ни о чем думать. Было много такого, с чем я мог справиться, что я мог заставить себя терпеть и что мог переждать. Но то, что чужак дотрагивался до Кэт, не просто перегнуло палку, но и, черт возьми, переломило ее пополам.

Приняв свой подлинный вид, я тут же почувствовал, как меня бомбардируют подобные мне, ощутил их нужды и потребности, поднимающиеся злобным циклоном, но моя ярость превосходила все. Поймав Куинси за секунду до того, как он успел поменять форму, я швырнул его о стену, но на этот раз, черт возьми, я приложил куда больше усилий, чем когда обнаружил его в ее комнате.

Тело, поздоровайся со стеной.

Оставшись в человеческом обличье, Лаксен врезался в стену. Штукатурка треснула, и в ней образовалась вмятина. Белая пыль взлетела в воздух. Куинси начал сползать по стене. Это было забавно. Вновь прибывшие Лаксены пока что еще не поняли, насколько слабыми становятся, приняв человеческий облик.

Я оказался на Куинси еще до того, как он рухнул на пол.

Вмазав ему кулаком по подбородку, я насладился треском – это его голова откинулась назад. Но я еще был далек от завершения, поэтому приподнял Куинси и практически продырявил им стену, до самых несущих балок.

Только тогда я его отпустил.

Куинси упал и скорчился на полу, то поблескивая, то затухая, словно раздавленный светляк. Мерцающая голубая жидкость потекла у него из затылка, и, наблюдая за ним в раздумьях, хочу я или нет выбросить его из ближайшего окна, точно мячик, я осознал, насколько тихо стало в комнате.

Оставив Куинси или то, что там от него осталось, я обернулся, снова возвращая себе человеческий облик. Возможно, я слишком далеко зашел, но сейчас уже ничего не мог поделать с собой.

Роланд изогнул бровь.

– Ну что ж, тогда…

Моя грудь резко поднималась и опускалась. Я бросил на Роланда быстрый взгляд, прежде чем посмотреть туда, где стояла она. Ее руки вцепились в спинку стула, она смотрела на меня, а серые глаза на бледном лице были огромными и широко раскрытыми.

Наши взгляды встретились, и по потрясенному выражению ее глаз я мог сказать, что она не знает, как ко всему этому относиться. От нее исходили замешательство, сильная обида и ярость, и все это клубилось в воздухе, и я тоже начал задыхаться.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Я снова мог дышать и заставил себя взглянуть на Роланда. Он изучал меня с любопытством.

– Я уже предупреждал его не прикасаться к ней и что я убью его, если он это сделает. Я держу слово.

Взгляд Сади метнулся туда, где лежал Куинси.

– Он не умер.

– Пока, – сказал я, чтобы она не обнадеживалась.

На лице Сади проявилось выражение ожидания и откровенной готовности. Она облизнула нижнюю губу.

– Какое тебе дело до того, трогал он ее или нет?

Для этого были тысячи причин.

– Она принадлежит мне. – Я практически чувствовал спиной, как Сади мечет в меня испепеляющие взгляды, но намеренно не смотрел на нее. – И никому другому. Вот и все.

Роланд пристально уставился на меня, а потом резко встал из-за стола, выпрямился и хлопнул в ладоши.

– Так, всем слушать внимательно.

Я напрягся, понимая, что ничего хорошего это не предвещает.

– Ты. – Роланд сделал жест в направлении еще одного Лаксена. – Убери отсюда Куинси. Дай мне знать, если он придет в себя.

Я даже надеялся, что Куинси придет в себя, чтобы я мог еще раз его отмутузить.

Обращаясь к Сади, Роланд пригвоздил ее острым взглядом.

– Сопроводи эту молодую… леди и позаботься о том, чтобы она могла помыться и чтобы ей было комфортно.

О, проклятье, нет… Я открыл рот, но Сади бросилась вперед, и глаза ее заблестели от злорадного удовольствия.

– Конечно, – пропела она и пронеслась мимо, одарив меня полуулыбкой. Я сделал шаг вперед, чтобы перехватить ее и воспользоваться близостью окна.

– Ты, – Роланд ткнул в меня пальцем, – останешься здесь. – Потом он улыбнулся Ди. – Уже поздно. Я заметил, что в этом новом обличье я чувствую невероятный голод. Не могла бы ты раздобыть мне поесть?

Поколебавшись, Ди кивнула. Затем она повернулась ко мне и, бросив на меня встревоженный взгляд, поспешила вон из комнаты, чтобы выполнить приказ Роланда.

Наблюдая за тем, как Сади силой выводит Кэт из комнаты, я был снова готов к драке. У меня стало пощипывать затылок, а по коже побежали мурашки, когда дверь за ними закрылась, оставив меня в обществе Роланда и еще какого-то парня, чье имя я даже не удосужился запомнить.

Роланд походил вокруг стола и сел.

– Куинси и раньше был не очень-то доволен тобой. Он сказал, что ты… бросился на него, потому что он был в комнате с этой… этой девушкой. – Облокотившись на спинку кресла, Роланд закинул ногу на ногу. Потом махнул рукой в сторону пробитой стены. – Впрочем, сейчас это уже не проблема.

Я пожал плечами.

– Уверен, что он не единственный. И я бы не доверил ее Сади.

Брови Роланда приподнялись.

– Не доверил бы?

– Нет.

Скрестив руки, он продолжал неотрывно смотреть на меня.

– Я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос, Дэймон Блэк, и мне нужен честный ответ.

У меня заболела челюсть от того, как сильно я заскрежетал зубами. Мне не следовало находиться в этой комнате. Мне следовало быть там, где сейчас находилась Сади, но я кивнул.

– Как я уже говорил, твои мысли трудно прочитать. С твоими братом и сестрой легче, но ты другой.

– Люди говорят, что я особенный.

Роланд еле слышно засмеялся.

– Что значит для тебя эта девушка, Дэймон? И мне нужен честный ответ.

Мои руки сжались в кулаки. Время летело молниеносно.

– Она принадлежит мне.

– Ты это уже говорил.

Я сделал глубокий вдох, заставив воздух наполнить мои легкие.

– Она моя, и она часть меня. Поэтому – да, она многое для меня значит, но то, что я чувствую к ней, не меняет ничего здесь, с вами. – Я встретился с ним глазами и, не моргнув, выдержал его взгляд. – Я поддерживаю то, чем вы здесь занимаетесь.

– То есть меня? – Он хихикнул. – Поддерживать нужно не меня. Я просто… рабочая пчела, как и ты.

Тем лучше.

– Ты все еще ее любишь? – спросил он, меняя тему. – Все еще хочешь ее?

Роланд спрашивал, остались ли у меня какие-то человеческие эмоции после их прибытия, или я был так же подключен к улью, как и все они.

– Я хочу ее.

– Физически?

У меня зверски болела челюсть. Я поднял и опустил подбородок.

– А ты хочешь большего?

Я аккуратно подбирал слова.

– То, чего я хочу, это дом, где моя семья была бы в безопасности, и только мы можем об этом позаботиться. Наши потребности стоят на первом месте.

Роланд склонил голову набок, не отрывая взгляда от моего лица.

– Безусловно. И скоро у тебя будет этот безопасный дом для твоей семьи. Половина работы уже проделана.

Я хотел спросить, что он имеет в виду под половиной работы – пока что я видел только череду отвратительных убийств.

Напряженное молчание повисло между нами, а потом Роланд махнул рукой в сторону двери.

– Делай то, что тебе необходимо, но, пожалуйста, не швыряй никуда Сади. Она может быть кое в чем полезна – и, возможно, уже сегодня.

Дареному коню в зубы не смотрят. Я повернулся и направился к двери.

– О, Дэймон, чуть не забыл.

Проклятье. Я остановился и повернулся к нему.

На лице его была чертова улыбка, та же самая улыбка, с которой он обращался к публике несколькими часами раньше, выступив с местными новостями. Когда он втирал городу – или тем, кто еще в нем остался, – что все будет в порядке, что человечество победит и еще кучу дерьмового вранья, которое у него каким-то образом звучало убедительно.

– Не заставляй меня сожалеть о том, что я не задул свечу твоей жизни во время чистки, потому что если ты предаайе, – сказал он, время от времени переходя на наш родной язык, – тебе придется бояться уже не меня, а главаайе. И тогда мало того, что ты потеряешь свою семью, но и эта малышка умрет крайне медленной и крайне мучительной смертью, и ее ужас будет последним, что ты сам увидишь. Понимаайе?

С вытянутой, как струна, спиной, я снова кивнул.

– Я не предатель, и я держу ответ только перед нашим главой. Я понимаю.

– Хорошо. – Роланд поднял руку, и пульт управления, оторвавшись от стола, прилетел прямо ему в руку. – Помни. Нельзя швырять Сади.

Временно отпущенный с предупреждением, которое могло мне выйти боком, я вышел из офиса и едва не врезался прямо в сестру.

Она схватила меня за руку, и ее пальцы впились мне в кожу.

– О чем ты, черт тебя подери, думал?!

– Разве ты не должна была организовать ему поздний ужин?

Глаза Ди сверкнули.

– Тебя же могли убить из-за того, что ты ее защищал.

На мгновение мой взгляд задержался на ней – в поисках чего-то, знакомого. Ничего. Я мягко убрал ее руку.

– У меня нет времени.

– Дэймон.

Не слушая ее больше, я поспешил сквозь зону для посетителей, а потом стал подниматься по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Когда я достиг второго этажа, я уже слышал крики, доносившиеся с третьего.

Господи.

Что-то надо мной разбилось вдребезги, и я помчался, не чувствуя под собой ног. Я оказался у последней двери на третьем этаже меньше чем за секунду. Распахнув ее, я оглядел спальню, думая о том, сможет ли что-то помешать мне швырнуть Сади о стену.

Спальня оказалась пустой, но было такое впечатление, что по ней пронеслось торнадо. Перевернутое оливково-зеленое кресло лежало на боку со сломанной деревянной ножкой. Белые занавески на окне были отдернуты. Грязные, перепачканные кровью подушки раскиданы по полу.

И рубашка, которую она носила – моя рубашка, – валялась, изорванная в лохмотья, в ногах кровати. Да что, черт подери, тут произошло?

Мой взгляд метнулся в сторону ванной комнаты, когда я услышал, как мне показалось, звук тела, врезавшегося в дверь, а потом комнату наполнил пронзительный вопль.

Рванув дверь ванной, я застыл на месте. Ванная была большой – из тех, где есть и ванна, и душ, но эта конкретная ванная тоже видала лучшие дни. Зеркало над двойной раковиной расколочено. Многочисленные бутылочки открыты и опрокинуты. На полу – молочно-белые лужицы крема.

Кэти стояла перед большой ванной, широко расставив ноги. Ее лицо пылало, а спутанные волосы были в полном беспорядке. Серые глаза метали искры. Из носа текла струйка крови. В руке она сжимала зазубренный осколок стекла.

На ней не было ничего, кроме джинсов и лифчика – белого лифчика с желтыми маргаритками. Ее грудь вздымалась от возмущения и ярости.

Судя по всему, Сади слишком творчески отнеслась к идее мытья.

Мой взгляд скользнул туда, где стояла Сади, – она находилась всего в нескольких футах от Кэти и тяжело дышала. Белая блузка Сади была порвана. Некоторые пуговицы расстегнуты, другие оторваны. Ее обычно хорошо уложенные волосы выглядели так, словно она побывала в аэродинамической трубе. И это еще не все.

Одна щека Сади была покрыта следами от ногтей и подтеками красно-голубой крови. Меня обдало невероятной волной гордости.

У котенка, оказывается, когти, да еще какие!

– Она не очень-то любезна с окружающими, – гневно выдохнула Сади. – Сейчас я как раз в процессе улучшения ее поведения.

– А я как раз в процессе подготовки к тому, чтобы вырвать у тебя сердце, стерва.

Несмотря на то что все было так чертовски запутано, мои губы изогнулись в полуулыбке.

– Вон отсюда.

Сади обратила на меня взгляд, полный ненависти.

– Я…

– Пошла отсюда вон.

Когда Сади не двинулась с места, я подошел туда, где она стояла, сгреб ее в охапку и вышвырнул из ванной комнаты. Восстановив равновесие, она попыталась вернуться к нам.

– Ты можешь понадобиться Роланду, поэтому, если хочешь вернуться к нему, не вздумай сделать и шага в моем направлении.

Ноздри Сади раздувались, а щеки покрылись пятнами гнева, но она замерла, хотя ее пальцы скрючились и стали напоминать когти хищного животного. Прошла секунда, но Сади не шелохнулась. Она собиралась проверить меня – всерьез собиралась.

Я хлопнул дверью ванной прямо в лицо Сади, а потом резко обернулся. Мое сердце сильно стучало, я снова увидел ее и мгновенно забыл о Сади.

Она так и стояла перед ванной, сжимая в руке осколок стекла, и смотрела на меня глазами загнанного животного. В то мгновение она вовсе не походила на безобидного котенка.

Скорее, она выглядела взрослой тигрицей; казалось, она по-прежнему готова сражаться. Теперь уже со мной. Мог ли я винить ее за это? И пока мы смотрели друг на друга, ее взгляд менялся, а потом глаза ее заволокла пелена слез, что было хуже удара между ног.

Я слишком далеко зашел. Мы слишком далеко зашли, и я не хотел, чтобы она была здесь. Я хотел, чтобы она была далеко-далеко от всего этого, но теперь было уже поздно.

Слишком поздно для всех нас, а может, и для остальных.

С дрожащей нижней губой она переминалась с ноги на ногу, большие пальцы ее ног тонули в лужице пролитого шампуня или кондиционера. Вечность протянулась между нами, когда я пожирал ее взглядом. Картинка из множества воспоминаний – с момента, когда она постучалась в нашу дверь и изменила мое будущее, до того дня, когда она впервые произнесла три слова, сделавшие мою жизнь тем, чем она стала теперь, – нахлынули на меня. Но это было больше, чем просто воспоминания. Я понимал, что не должен чувствовать то, что чувствую, но каждая клетка требовала ее. У меня закипала кровь.

Я хотел ее.

Я нуждался в ней.

Я любил ее.

Она сделала шаг назад, наткнувшись на кафельную стенку ванной.

– Кэт, – выдохнул я, произнося ее имя впервые за несколько дней, позволяя себе действительно подумать об этом имени, и в то мгновение, когда это случилось, внутри меня словно сорвали какую-то печать.