Электронная библиотека » Джеймс Кори » » онлайн чтение - страница 11

Текст книги "Падение Левиафана"


  • Текст добавлен: 25 июля 2023, 16:00


Автор книги: Джеймс Кори


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– А как насчет открытого боя? «Дерехо» – мощный корабль, но и «Предштормовой» того же класса. А теперь у нас еще одна боевая единица. И если у вас найдется что добавить из судов или планетарной обороны…

– Это можно обдумать, – согласилась Джиллиан. – Хотя класс классом, а силы не равны. У них свежий, недавно дозаправленный корабль. А «Предштормовой»… не в боевой готовности. Не в полной силе.

– Почему?

– Нам с Лаконии не доставляют ресурсов, ремонтного оборудования, специалистов. И сколько лет мы его гоняли в хвост и в гриву. Корабль хорош, но возраст сказывается.

Наоми видела, к чему ведет Джиллиан. Та уговаривала себя, что потеря корабля, потеря базы – это не так уж страшно. Она искала способ избежать массовой бойни, даже если для этого пришлось бы сдаться.

Наоми подумалось, что отчаяние чем-то напоминает фрактал – постоянно меняется, но на каждом новом уровне остается тем же. Жители Фригольда в страхе, что настал их последний день; хватающаяся за любой способ спасти их Джиллиан; безнадежные, перемалывающие усилия самой Наоми, сражающейся за спасение кораблей от небытия за кольцами и построение хоть какого-то противовеса порочной авторитарной империи. Элви Окойе, рискующая жизнью ради средства остановить тех, кто скрывается за кольцами и посылает в эту вселенную волны жестоких чудес. Под каким углом ни взгляни, страх и отчаяние всюду окажутся одинаковыми.

Предупреждающий сигнал застал обеих врасплох. Джиллиан сменила изображение «Дерехо» на далекое кольцо, из которого только что выскочил светившийся кометой выхлопа корабль.

– Вы кого-то ждете? – спросила Джиллиан, перенаправляя пассивные сенсоры базы на новую цель.

Наоми не ответила. Изображение понемногу проявлялось, пока не обозначился силуэт. Лаконский корабль, притом знакомый. Насчет следовой подписи пришлось бы справиться у «Роси», но она и так не сомневалась, что это «Ястреб».

– Это из Нового Египта, – сказал она. – За нами.

Тихое восклицание Джиллиан вполне заменило ругательство. Если раньше хороших вариантов было мало, теперь их совсем не осталось. При попытке бежать пришлось бы разминуться с новым противником, а если это и удастся, «Ястреб» проследит их до врат и сообщит, куда ушли. А для попытки дать бой враг слишком силен.

У Наоми уже висело на языке «простите», когда Джиллиан недоуменно хмыкнула. И вместо извинений Наоми спросила:

– Что такое?

– Новый корабль говорит.

– С «Дерехо»?

– Не по лучевой связи, – сказала Джиллиан. – Открыто. В радиодиапазоне.

Наоми свела брови. Лучевая передача из точки в точку надежнее вещания в эфир, как бы ни шифровалось сообщение. Возможно, лазеры «Ястреба» не дотягивали до «Дерехо», или удар «Роси» сбил им настройку, или…

– Другие корабли в системе есть? – спросила Наоми. – Он обращается не только к «Дерехо»?

Джиллиан вывела на рабочую поверхность управление связью всей базы. Пальцы ее плясали по экрану. На лбу и в углах губ пролегли морщины.

– Да, не только. Передают открытым текстом. Даже не скрываются.

– А метка адресата есть? К кому он обращается?

– К вам, – сказала Джиллиан. – Он говорит с вами.

Она перебросила воспроизведение сигнала на больший из двух экранов.

Фактический правитель Лаконии взглянул на женщин своими неправдоподобно зелеными глазами и улыбнулся – иначе, как скорбной, Наоми бы эту улыбку не назвала. А голос звучал мягко, как деревянная флейта:

– Сообщение для Наоми Нагаты. Я Антон Трехо. Думаю, вы знаете меня и знаете, в каком мы оба положении. Нам с вами давно пора поговорить. Я хотел бы предложить союз…

Глава 18. Джим

Паника была глубокой и беспричинной. Казалось, что вибрирует сама станция, – Джиму даже пришлось проверить, чтобы убедиться: нет, только он. Он обнаружил, что сообщение кончилось, а он не помнит, о чем шла речь. Перевел его к началу, глубоко подышал и постарался, чтобы мысли опять не ускакали черт знает куда.

«Сообщение для Наоми Нагаты. Я Антон Трехо. Думаю, вы знаете меня и знаете, в каком мы оба положении. Нам с вами давно пора поговорить. Я хотел бы предложить союз.

Я не собираюсь преуменьшать или отрицать расхождения между нами. В то же время у нас есть доступ к определенной информации, выявляющей точки уязвимости, с которыми мы, каждый по-своему, пытаемся бороться. Одна проблема у нас с вами общая. Пространство колец и нераспознанные сущности в нем представляют собой экзистенциальную угрозу человечеству. Для сдерживания этой угрозы необходим контроль над доступом к кольцам. В то же время мы оба понимаем, что, когда от людей требуют отказаться от насущных потребностей ради большего блага, вежливая просьба никогда не действует».

Трехо развел руками, подчеркивая свое бессилие. «Что нам остается?» У Джима заболели ладони, и он заставил себя разжать кулаки.

«Здесь у меня есть копия подписанного вами документа. Правила безопасного использования врат. Имеется и анализ трафика, показывающий, в какой степени ему подчиняются. Я поставил на анализ своих лучших людей и должен сказать, вы чертовски хорошо справились. Надежно сделано. Если бы график действовал, он позволил бы далеко продвинуться в предотвращении угрозы инцидентов. Вам не хватает лишь одного: возможности ввести его в действие. Разделяя ваши заботы о человечестве в целом и признавая общую для нас историю и мораль, я готов предоставить свои силы в ваше распоряжение. Я от лица Лаконии и верховного консула Дуарте предлагаю подполью не только перемирие, но и сотрудничество.

Мы обязаны покончить с мелкими дрязгами и ссорами. Думаю, вы это понимаете. И я на это готов. Более того, я согласен разместить в пространстве колец два лаконских истребителя, даже сознавая риск, которому они подвергаются, с единственной целью – гарантировать выполнение установленного вами протокола переходов. Мы не будем ограничивать и контролировать торговлю. Я гарантирую безопасность любого использующего врата корабля и полную амнистию подполью.

И начну я с перенаправления на эту задачу сил, присутствующих сейчас в системе Фригольд, – продолжал Трехо. – Вот мое предложение: единый фронт против истинных врагов человечества. Все, чего я прошу от вас в подтверждение доверия и доброй воли, – это вернуть находящегося на вашем корабле пассажира. Вы не хуже меня знаете, что с нашей стороны ей ничто не угрожает. Мы хотим лишь возвратить ее домой. А учитывая примирение сторон, для нее больше нет причин жить в изгнании».

Сообщение закончилось, а Джим еще мгновение оставался не здесь. Каюта станции Драпер, койка, чуть заметная сила тяжести – все это никуда не делось, но стало не столь непосредственным, не столь реальным, как тюремная камера в глубине здания лаконского Государственного совета. Реальным был страх, а еще реальнее – сдвоенное чувство отчаяния и ответственности. Убежденности, что все зависит от него – и что он бессилен. Как будто видишь, как падает дорогая и хрупкая вещица, и знаешь, что подхватить не успеешь. Все готово было разлететься вдребезги, и он, хоть и не мог ничего изменить, сгибался под тяжестью горя, как будто нес его в одиночку.

Он так много сделал, он так старался – и так мало добился. А теперь они задают вопросы, с болью вытягивают ответы, пока он не скажет хоть что-то. Или и вопросов не задают, просто избивают, пока он не усвоит, что отдан им на милость, а милости они не знают.

Маленькая неподвижная частица сознания, со стороны наблюдающая за остальными частями, отметила странность. Будучи пленником на Лаконии, он держался. Заставлял себя планировать, интриговать, встречать страдания с твердостью, какой не находил в себе теперь. После побега он ощущал эйфорию. Спокойствие, цельность, возврат к жизни, на которую и надеяться перестал.

Но когда погасли восторги медового месяца, под ними обнаружился изуродованный шрамами, сломленный человек. Он чувствовал себя не слабым – ничтожным.

За спиной остались годы. Годы плена и пыток – тоже тяжелые, и годы, когда он играл роль почетного гостя, все время ощущая дышащую в затылок смерть. Годы в роли танцующего медведя. Эти были хуже, потому что они сломали его представление о себе. О том, кто он такой. О том, что такое истина. Того Джима Холдена, который запустил тревогу на станции «Медина», не стало. А Джим Холден, интриговавший против Кортасара в поддержку Элви Окойе, с самого начала был наполовину фальшивкой. Он был тем, что от него осталось. Опивками. Огрызками.

Джим! Джим, вернись ко мне.

Он переключился. Увидел тесную каюту – будто запустилось видео. Рядом была Наоми. Он не запомнил, когда она вошла. Наоми держала его за руку.

– Привет, – заговорил он, с натугой изображая бодрость и веселье. – Подумать только, кого я вижу!

– Так ты посмотрел сообщение.

– Угу. Да. Посмотрел.

– Я надеялась, что ты еще спишь. Надо было мне сразу сюда идти.

– Нет, – возразил он. – Я в порядке. Просто прорабатываю небольшую старую травму. И соображаю, что взять на ужин. Обычное дело. Что я пропустил?

– Можно отложить этот разговор.

– Не поможет, – сказал он, сжимая ее пальцы. – Отложить разговор? Не поможет. Пока ты здесь, со мной все в порядке. Даже полезно вытащить это дело наружу. Честное слово.

Он не знал, правду ли говорит, но и не был уверен, что лжет.

Он видел, как она решила ему поверить.

– Он капитулирует, – сказала Наоми.

– Только если ты возьмешь его на должность полицейского, – заметил Джим. – Это не совсем капитуляция.

– Я прочла приложенный им договор, – сказала она. – Он действительно видел мой график движения.

Местами цитирует дословно. И его корабли переходят под мою команду.

– Это хорошо.

– Он хочет превратить подполье в новый Союз перевозчиков. Устанавливать правила будем мы. Вне лаконской системы субординации. За нами остается право не пропускать лаконские корабли.

– И что ты думаешь?

– Что это пахнет фальшивкой. Слишком хорошо, чтобы можно было поверить, – сказала она. – Но… Ведь мирные договора так и заключаются? Такое уже бывало, верно? В истории полно войн, закончившихся потому, что люди решили их прекратить. Мы нанесли Лаконии тяжелый удар. Мы разрушили строительные платформы, и восстановить их невозможно. Во всяком случае, не в ближайшее время. Дуарте, создававший всю эту систему, вне игры. А налеты, отключающие то людей, то законы природы… Это действительно угроза.

– Угроза, – согласился Джим.

Наоми тряхнула головой.

– Все во мне кричит, что это ловушка, но вдруг нет, а я откажусь? Если это не тот просвет, которого я искала, даже не знаю, чего мы от них хотим.

Открылась дверь в маленькую общую комнату. Голоса Терезы и Алекса смешались, перекрывая друг друга. Негромко гавкнула Ондатра – вставила свое слово. Наоми наклонилась к Джиму, уперлась лбом в лоб, будто они оба были в скафандрах и хотели поговорить неслышно для других.

– Я переживу, – сказал он. – Уже лучше. Совсем хорошо.

– Эй, там, – позвал Амос, – вы о том же говорите?

– Сейчас выйдем, – громко отозвался Джим.

Она опустила ладонь ему на затылок, как бы ласково погладила, и потом оба вышли. Алекс с Терезой подпирали стены. Амос сидел на полу, лениво почесывая за ухом Ондатру. Собака, улыбаясь ласковой собачьей улыбкой, переводила взгляд с Амоса на Терезу.

– Как идет дозагрузка? – спросила Наоми.

– Хорошо, – ответил Алекс. – Трюмная команда здесь что надо. Как всегда.

– Я все забываю, как долго ты был здесь дома, – проговорил Джим. – Этот кусок я пропустил.

– Народ тут хороший, – сказал Алекс.

Джиму подумалось, как много семей нажил Алекс на жизненном пути. В военном флоте, с первой женой, с командой «Кентербери». С браком у него получалось не очень, зато был дар строить себе дом. Или находить.

– С ремонтом немножко иначе, – подал голос Амос. – Идет не так быстро, и в некоторых частях, если начать, мы до окончания не сможем взлететь. И времени может занять больше, чем дали жителям Фригольда. Я бы сказал, стоит отложить, пока не будем знать точно.

Наоми, кивнув, прижала большим пальцем нижнюю губу – задумалась. Она выглядела старой – и правильно. Они оба состарились. Но, мало того, она выглядела твердой, а насчет этого Джим сомневался. Хотя действовать им не раз приходилось так, будто это правда. Такому они хорошо научились – и она, и он.

– Что возвращает нас к главному вопросу, не так ли? – сказал Джим.

– Так, – согласился Амос.

– Что скажешь? – спросила Наоми таким тоном, как будто Амос был прежним.

– Скажу, что, если вы откажете, мы так и не узнаем, что у них творится. Подозреваю – то же, что и у нас.

– И в этом случае менее чем через двое суток «Дерехо» начнет убивать, – добавил Джим. – И почти сразу после этого нам придется отсюда уходить – если допустить, что нашу маскировку еще не порвали в клочья.

– А, маскировку как раз порвали, – протянул Амос. – Я думал, это и так ясно.

– Ясно, – кивнула Наоми. – Вариантов у нас не много, и все плохие.

– О чем это вы? Вы меня выдаете, – заговорила Тереза, – речь ведь об этом? Ясное дело, вы меня выдаете.

– Не так это просто, Кроха, – сказал ей Амос.

Девочка наморщила лоб.

– Я не стою ста тысяч человек.

Джим, как школьник в классе, поднял руку.

– То есть ты хочешь вернуться?

– Нет, не хочу. Мне там смерть, но я одна, а тут целая планета. Вы меня сдадите. Вам придется.

– Мне – нет, – с обманчивым равнодушием возразил Амос. Джиму было знакомо это предвещавшее взрыв равнодушие, а Терезе, наверное, нет.

– Мы уже решили, что Трехо предлагает то, что предлагает? – спросил Алекс. – Что его заботит только логистика? Я что-то не в восторге. Чтобы вернуть Терезу, нам придется выдать себя. Видимо, причалить к какому-то из их кораблей. А я видел в деле их силовые скафандры. Если решатся на абордаж, нас пройдут как папиросную бумагу.

Тереза все хмурилась, но уже по-другому. Джим неотрывно наблюдал за девочкой. Она, зная Лаконию, повидав ее изнутри, как никто иной, первой поверила. Если Трехо что-то предлагает, он это всерьез. Наверняка искренне. Джиму пришла мысль, не вернее ли ее чутье, чем его недоверие или сомнения Наоми. Молодой, свежий взгляд видит яснее? Или же опыт помогает лучше распознать расставленную ловушку?

– Трехо, пока не стал лаконцем, был марсианином, – продолжал Алекс. – Он предал свой народ. Едва ли это довод в пользу его верности слову.

– Мой отец тоже был марсианином, – напомнила Тереза, впрочем, без особой горячности. Так, будто думала о другом.

– Вопрос в том, можно ли доверять его обещаниям, – заметил Джим. – Ответ на этот вопрос у Трехо в голове. Туда нам доступа нет. Так что остается делать ставку на одно или на другое.

– Есть еще кое-что, – сказал Амос. – Выдав Кроху, останемся ли мы хорошими людьми? Это тоже вопрос.

– Вопрос, – признал Джим.

– Когда выбор между одним и ста тысячами, и думать нечего, – сказала Тереза. – Да меня и не убьют.

Но взгляд Наоми уже обратился внутрь. Что-то в словах Терезы ее зацепило. Джим увидел, как она поняла, даже раньше, чем понял, что именно она поняла. Наоми шевельнула бровью, покачала головой – всего на миллиметр вправо и влево.

– Знаете, что происходит? – заговорила она. – Это он перебрасывает на меня ответственность за свои дела. Тереза права. Она точно определила поставленный передо мной выбор. Один человек против множества. Но убить многих собираюсь не я. А он. Выполнив его требование, я спасу людей, которых он готов убить в наказание мне за отказ.

Смешок Амоса очень походил на лай Ондатры. А заговорил он, подражая ласковой угрозе насильника:

– Смотри, до чего ты меня довела, детка. Зачем ты так меня сердишь?

– Вот-вот, – кивнула Наоми. – Я не могла взять в толк, но именно поэтому я не могу согласиться. Он приставил мне ствол к виску и делает вид, что только мне решать, спустит ли он курок. Это не доказательство доверия, а очередная угроза.

– Не забывай и об уступках. Амнистия, – сказал Джим. – Тут не только палка, но и морковка перед носом.

– Морковка ничего не меняет, пока палка у него в руках, – возразила Наоми. – Хватит с меня палок. Я дисквалифицирую палки. Другое дело, если бы он вывел «Дерехо» из Фригольда. Но он не вывел. Он предпочел этот вариант, значит, я не могу ему доверять.

– Кроме того, – улыбнулся ей Джим, – он просит выдать ему девочку, которая к нему не хочет. Значит, пошел он на фиг. Мы на такое не согласны.

– Пошел он на фиг, – подтвердил Амос.

В комнате стало тихо. Наоми поджала губы и почти незаметно качала головой, мысленно продолжая разговор. Джим задумался, что она говорит и кому. Пожалуй, тем, к кому она обращалось, повезло, что их здесь нет.

– У нас два хороших корабля, – сказал он.

– Два-то два, – отозвался Амос. – И я обоих люблю, но «Роси» чувствует себя на все свои годы, и «Предштормовой» давненько не подновляли.

– Два почти хороших корабля, – уточнил Джим. – Тоже неплохо. Загрузим к себе всех, кто есть на станции Драпер, и рванем к кольцу, а если «Ястреб» попробует остановить – собьем его. Когда «Предштормовой» выйдет из укрытия, они лишатся предлога для бомбардировки Фригольда. Хоть планету сохраним.

– Из наших плохих вариантов этот лучший, – признала Наоми.

Джим направился к двери. Он чувствовал себя почти прежним. Страх, паника не ушли, но уменьшились в размерах. С такими уже можно управиться.

– Первым делом проверить, чтобы хватало болванок для рельсовой, – сказал он, нажимая на дверную ручку.

Дверь не сдвинулась, а на запорной панели высветился сигнал. Эта ошибка здесь была настолько не на месте, что он еще дважды дернул дверь, прежде чем смысл надписи дошел до сознания. «Аварийная изоляция. Вакуумная тревога».

– Вот это диво, – произнес он.

Наоми уже обращалась к своему терминалу:

– Джиллиан, что происходит?

Ей ответил жесткий, колючий голос:

– Я понимаю, что вы взволнованы, мэм.

– Что вы делаете?

– При всем уважении к представляемой вами гражданской ветви подполья здесь военный вопрос. Враг угрожает ста тысячам человек и готов пустить их в расход, а требует одну девочку, которой не сделает ничего плохого. В таком обмене нет ничего позорного.

– Вы поверили, что Трехо, получив ее, действительно уйдет? – спросила Наоми. Она не повысила голоса, но в нем звенел гнев.

– Согласно самым надежным нашим источникам, этот человек держит слово, – ответила Джиллиан.

– Это не ваше дело. Мое, – сказала Наоми.

– При всем уважении я как капитан «Предштормового», являющегося флагманом наших боевых сил, уполномочена на решение военных вопросов. Этот – военный.

– Джиллиан, – позвал Алекс достаточно громко, чтобы его было слышно через ручной терминал Наоми. – Напрасно ты это делаешь. Бобби бы так не поступила.

– Капитан Драпер понимала, что одно лицо не должно вставать на пути у большего блага, капитан Камал.

Будь она здесь, она поступила бы, как поступаю я.

Амос хмыкнул:

– Сколько себя ни уговаривай, солнышко, правдой это не станет.

– «Ястреб» направляется сюда с представителем Лаконии на борту. «Дерехо» сопровождает его в качестве эскорта с условием, что после передачи оба корабля должны будут покинуть систему. До тех пор я ограничиваю ваше перемещение жилыми помещениями, – объявила Джиллиан. – После передачи, когда вы достаточно остынете, можно будет обсудить, готовы вы на раскол подполья или поддержите мое решение.

– Джиллиан… – начала Наоми, но связь уже заглохла.

Общая комната стала тесной как клетка, и страх впился Джиму в позвоночник – такой свежий и злобный, словно он и не держал его под спудом столько дней. Рядом разговаривали. Голоса накатывали волнами. Алекс: «Я бы ее вразумил, только бы она меня выслушала». Амос вслух рассуждал, сколько уйдет времени, чтобы пройти коридор в жестком вакууме и выживут ли остальные, если он это сделает. Наоми снова и снова повторяла имя Джиллиан, добиваясь связи. Молчал только он. Или нет, еще Тереза.

Она взглянула на него, будто они тут были одни. Он ей кивнул. Она кивнула в ответ.

Глава 19. Кит

Каюта на «Прайссе» досталась такая тесная, что они с Рохи не могли разминуться, не потершись боками. Толстая тканая обивка на металлических переборках имела неаппетитный оливковый оттенок с вплетенными оранжевой нитью инструкциями по уходу. Стенной экран был не больше двух составленных рядом ладонников, а его защитное покрытие Кит не смог оттереть дочиста, как ни старался. Койки со старыми гелевыми матрасами тоже были сконструированы неудачно: зажатые в стенные ниши, они прищемляли неосторожным пальцы на руках и ногах. Кроватку для Бакари приварили к палубе, металл по шву до сих пор блестел. Ее устройство оказалось куда удачнее.

На ближайшие несколько месяцев им больше негде было уединиться. «Прайссу» предстояло разогнаться к кольцу, перейти через него в систему Ньивстад и гнать дальше к Фортуна Ситтард – столице главной обитаемой планеты.

Камбуз, микроспортзал и душевые были общие на шесть кают. Кто-то поднял над их новым домом флаг города: красно-зеленый с черно-белым кругом – узор, подозрительно напоминавший футбольный мяч. Дверь в дверь напротив поселились два брата из Брич-Кэнди, променявшие материнскую компанию по сбору бесхозного имущества на контракт в Ньивстаде, фамильное ремесло выламывать оборудование времен терраформирования – на создание управляемой среды в непривычной биосистеме нового мира. Кит волновался, не будет ли плач Бакари мешать братьям спать, но пока что они не жаловались. В каюте подальше жили мать с дочкой предподросткового возраста – Рохи возилась с девочкой, готовя себя к тому, чего ждать дальше. У Кита сложилось впечатление, что женщина бежала от неудачного брака, а ее дочь посещала психотерапевта, летевшего тем же рейсом, только на четыре палубы ниже.

Киту даже эти сведения казались лишними, хотя он сознавал, что его отвращение к историям чужих семей вызвано по большей части проекцией. Он так привык избегать разговоров об отце, что остерегался и слушать о том, что на душе у других людей.

Кит выровнялся по центру кадра, потом передвинулся так, чтобы виден был и Бакари, прижатый к его груди компрессионным одеяльцем. И начал запись.

– Привет, пап. Не знаю, где ты сейчас и когда это услышишь, но решил послать весточку. Медвежонок тоже здесь.

Кит подстроился так, чтобы в рамке четче проявилось личико Бакари: завитки тонких черных волос на голове, полные мягкие губки, выпячивавшиеся и втягивавшиеся во сне, веки – темные, как будто подкрашенные тенями. Кит дал отцу, где бы и когда бы тот ни был, хорошенько разглядеть внука и вернулся на место.

– У нас пятый день невесомость. Он ее переносит лучше меня. В судовом лазарете есть для него камера с нагрузочным гелем, но на борту много семей, которым она требуется, так что тренируем его по расписанию. Хотя Рохи считает это очень важным. И, вероятно, права. Ему в камере не нравится, зато спит он потом как зверь. Так что с этим все хорошо. Я молодцом. И Рохи молодцом. Если мы к прилету на Ньивстад еще сможем друг друга терпеть, я скажу, что наш брак вечен. Мне непривычно жить в такой близости с кем бы то ни было.

Он помолчал, соображая, не стоит ли стереть и начать заново. Отец мог увидеть в шутках о разводе и корабельной жизни намек, а Кит совсем не думал его осуждать. Но Бакари зашевелился. Весь день он не проспит, а когда ребенок не спит, записывать сообщение не так легко.

Опять он разрывался надвое: одной рукой хотелось защитить отца, другой – сына. Кит вечно чувствовал себя между: между отцом и матерью, между матерью и Рохи, между требованиями контракта и семьей. Если верить матери, он унаследовал инстинкт миротворца от отца. Может быть, и так, хотя ему Алекс Камал запомнился иначе.

Он спохватился, что давно молчит, и виновато улыбнулся в камеру.

– В общем, – продолжил он, – врач утверждает, что с мальчиком все хорошо. К адаптационным коктейлям прибегать не пришлось. Говорят, в таком раннем возрасте от них больше вреда, чем пользы. Если соблюдать расписание упражнений и дать ему достаточно отдыха, когда окажемся на планете, он адаптируется быстрее нас. Здесь все вроде бы хорошо. Все по плану. Очень скоро будет прохождение сквозь кольцо. Это, в сущности, за весь рейс единственный пугающий момент. Зато Бакари первый шаг сделает на Ньивстаде. Марса он и не вспомнит. Надеюсь, у тебя будет возможность его повидать. Не знаю, важно ли это для него, но для меня важно. Рохи тебе понравится, и этого медвежонка ты полюбишь. Где бы ты ни был, надеюсь, что у тебя все хорошо и ситуация не страшнее необходимого. Береги себя, дед.

Он закончил запись и проиграл ее. Пауза, когда он ушел в свои мысли, оказалась не так уж заметна, и он сохранил сообщение, зашифровал и вставил в очередь на отправку по подпольному адресу, который сообщил ему Алекс. В политику он совался, только когда того требовали семейные дела.

Риск был, но совсем небольшой. Алекс понимал, что, если к Киту явится лаконская служба безопасности, тот, спасая себя и семью, пойдет на сотрудничество. Пока они не приходили, только с его матерью встречались год назад. Кит, как видно, в их поле зрения не попал, а в колонии он, надо надеяться, окажется еще дальше от лаконского радара. Еще одна причина заключить этот контракт. Причина, которую он с Рохи не обсуждал.

Бакари зевнул, еще не открывая глаз, и зашевелился на груди у Кита. Вот-вот проснется и по традиции потребует молока и смены подгузника. Кит спешно послал Рохи сообщение: «Еще спит, но скоро». Молочная смесь была под рукой, но Рохи верила в грудное вскармливание, и Кит, хоть и много возился с сыном, это чисто материнское дело с удовольствием уступил ей. К тому же это позволяло ему уйти в спортзал и согнать дневную норму пота.

Бакари наморщил нос – они видели у него эту гримаску еще на УЗИ – и открыл блестящие темные глаза. Глаза сфокусировались не сразу, но вскоре поймали взгляд Кита и ответили на него. Бакари тихонько забулькал – это был не столько лепет, сколько бормотание себе под нос. Особой радости при виде отца он не проявлял – возможно, потому что Кит почти всегда был рядом. И ощущал смутную гордость, думая, что сын в нем уверен.

Он рассуждал про себя, послать Рохи еще одно сообщение или достать готовую смесь, когда отодвинулась дверь каюты. И при виде лица жены он сразу понял, что дело плохо.

– Малыш? – сказал он.

– Я здесь.

Она кивнула на Бакари, и Кит выпутал малыша из прижимного одеяльца. Бакари тут же засучил ручкаминожками, но никакого недовольства в его движениях не сквозило. Как будто невесомый полет по воздуху был самым обычным делом. Рохи перехватила сына и притянула к себе. Тот уже знал, что за этим последует, и принялся теребить летный комбинезон у нее на груди. Рохи, двигаясь как лунатик, распахнула комбинезон и повернула ребенка к соску.

– Малыш, – повторил Кит, – что случилось?

Рохи глубоко вдохнула – как ныряльщик, глядящий с вышки на далекую воду.

– Еще одно отключение. В системе Сан-Эстебан.

Если Киту и стало не по себе, то совсем немножко. Засевшие в кольцах чужаки уже полдюжины раз отключали ему сознание. Вместе со всей системой Сол.

– Плохо? – спросил он.

– Они мертвы, – сказала Рохи. – Вся система. Все просто умерли.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации