Электронная библиотека » Джеймс Кори » » онлайн чтение - страница 12

Текст книги "Падение Левиафана"


  • Текст добавлен: 25 июля 2023, 16:00


Автор книги: Джеймс Кори


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 20. Элви

Система Сан-Эстебан заселялась первой волной колонистов, ее разведывала и изучала бывшая компания Элви: «Роял Чартер Энерджи». В системе нашлась одна подходящая планета и еще луна газового гиганта с пригодной для дыхания атмосферой. И первая опорная «станция параллакса» для картографирования относительного расположения в галактике систем с кольцами. Восемнадцать миллионов человек в десяти городах, на полуавтономной аквакультурной платформе величиной с Гренландию и на научной станции в зоне стагнации гелиосферы, в 110 а.е. от звезды. Три года назад система теоретически вышла на самодостаточность, однако до сих пор импортировала товары с Сол, Оберона и Бара Гаона.

Вот потому грузовик системы Сол «Аматэрасу» с грузом сверхчистых промышленных реагентов и оборудованием для переработки руды рискнул на прохождение Сан-Эстебанских врат.

Элви перебирала присланные потрясенным врачом изображения. Она уже дюжину раз все просмотрела, прослушала приложенный отчет и прочитала результаты полевой аутопсии.

Мертвец, которого она сейчас видела на экране, уже летел в мешке в направлении Лаконии для более подробного исследования в научном директорате. Элви, склонив голову к плечу, рассматривала влажные пятна на комбинезоне, натянутом разбуханием трупа, и запавшие, отдавшие влагу воздуху глаза. Документы, подтвержденные и генетической экспертизой, называли мертвого техником-практикантом с перевалочной станции – его труп был обнаружен в числе первых. При жизни он звался Алехандро Лоури. Теперь – санэстебанским кадавром-001.

Разговор, сопровождавший съемку мертвеца, записывался не в Сан-Эстебане. Элви столько раз выслушала капитана и врача с «Аматэрасу», что тем больше нечего было ей сказать. Она слушала голоса Джеймса Холдена и женщины с медлительным тягучим выговором – прежде долины Маринера, а теперь лаконским.

– Расскажите, как выключались системы, – требовала допросчица.

– Сначала погасла всего одна, – отвечал Джим. – Так что… групповое сознание? Консенус? Не знаю, каким словом это назвать. Хор. Они даже не особо забеспокоились. Поначалу.

Элви переключилась на наружные съемки. Немолодая женщина – седая, с завивкой – лежала на солнце. Рядом с трупом человека Элви видела незнакомое животное. Похоже на мелкую насекомую свинку. Фасетчатые глаза поставлены по сторонам продолговатой черепоподобной структуры. Местный вид, а погиб вместе с женщиной. Она вывела на экран статью по разновидностям, анатомии и физиологии экосистемы Сан-Эстебана.

– Что оставалось в таких системах? Тела? Или они просто пропадали? – спрашивала допросчица.

– Нет, не так, – отвечал Джим. – Системы просто гасли. Как будто терялся канал связи.

– Тогда каким образом они узнавали, что система мертва?

– Они все были связаны воедино. Если вам отрубить руку, она умрет? Так вот, те системы умирали.

Это потому, подумала Элви, что строители, они же «римляне», они же – космическая медуза… эти создания света не знали одиночества с тех пор, как научились мерцать в своем древнем подледном океане. Они были индивидуумами и единством. Суперорганизмом, связанным так тесно, как она – с собственными конечностями и органами. Она нашла статью, рассуждавшую о передаче внутренних сигналов той жукосвинки, и заскользила по ней взглядом, схватывая суть и не вникая в подробности.

– И только на этом основании они решились уничтожать целые системы? – спросила допросчица.

– Это для них – как срезать плесень с головки сыра. Или раковое образование с кожи. Испорченное место, вот они его и выжгли. Оно им стало ненужно. Они думали, это остановит… – Что остановит?

– Тьму. Смерть.

– Эй, – позвал Фаиз, и Элви остановила запись, оборвав следующий вопрос женщины.

– Сам ты «эй», – со вздохом отозвалась она.

Он вплыл в дверь кабинета. Выглядел усталым. Хрупким. Как все теперь. И не только выглядели.

– Во врата только что проскочил дрон с помощью от Лаконии, – сообщил он. – Еще пара недель на согласование орбит, и мы будем есть то же, что едим, но из свежих атомов.

– Хорошо. Надеюсь, к тому времени мы здесь еще будем.

Она хотела пошутить. Мрачно, но пошутить. Отчаяние мелькнуло в глазах мужа и сразу пропало, после чего он решил улыбнуться.

– Ты что это слушаешь?

Элви уставилась на динамик в обивке стены – словно ждала от него подсказки.

– М-м… Джеймса Холдена. Его допрос на Лаконии. Я хотела добыть и записи времен открытия врат. В архиве Алигархского мусульманского университета они точно есть, но оттуда пока не ответили.

– Ищешь что-то конкретное?

– За несколько десятилетий воспоминания искажаются, – объяснила она. – Хотела проверить, совпадает ли сказанное тогда с тем, что он говорит сейчас.

– И попробовать сообразить, почему мы еще не все умерли?

– Пара гипотез у меня есть.

Фаиз толкнулся через комнату, ухватился за скобу и остановился рядом. Светлая щетина припорошила ему щеки, как легкий снегопад. Левой рукой Элви взяла его за руку, а правой вывела данные по системе очистки вод на Сан-Эстебане. Грубую схему работы.

– Что мы здесь видим? – спросил он.

– Выпадение солей в осадок одновременно со всеобщей смертью, – сказала Элви. – Как будто наши темные боги догадались сделать ионные связи чуточку попрочней. И продлилось это ровно столько, сколько нужно для отключения нейронов. Местная фауна тоже использовала для передачи сигналов ионные связи, хоть и передавала их не по нервам, а скорее по вакуумным каналам. Их тоже приложило. Хотя микробиоту, как видишь, не задело.

– Из чего я это вижу?

– Трупы разбухают, – сказала она, – оттого что микробы напердели.

– Когда жуткая история заканчивается шуточкой ниже пояса, прямо не знаешь, как реагировать.

– Это не шутка. Но сразу после окончания события очистка воды снова запустилась. «Аматэрасу» появился всего через несколько часов после события. Распад, который мы видим на этих снимках, шел, пока они заходили на посадку.

– Из чего следует?..

– По-моему, враг не понял, что удар достиг цели.

Послушай…

Она нашла свою метку на аудио и запустила его.

«Нет, не так. Системы просто гасли. Как будто терялся канал связи… Они все были связаны».

Она остановила запись.

– Строители не летали проверить. Им это было ни к чему. Они и так были связаны. Теряя систему, они знали, что там никого не осталось. Кольца они использовали для пересылки материальных объектов, но это как для нас – доставить пищу в желудок. Скорей всего, у них это происходило бессознательно. Не требовалось ни графика, ни торговых связей. Если в системе ничто больше не требовало поставок, поставки прекращались.

– Поставки…

– Вроде груза «Аматэрасу», – пояснила она. – Враг что-то проделывал, и поставки прекращались. А враг понимал, что удар попал в цель. А у нас? Поставки не прекратились. Подозреваю, что мы для них так же невидимы и непостижимы, как они для нас. Некоторые наши действия для них вроде помех на связи. Эти наши беспорядочные, бесконтрольные переходы – то, что они чувствуют. Так слышат крысу в стене и раскладывают разные яды – пока она не перестанет скрестись. Шум прекратился – значит, сработало. А если мы все равно шныряем во врата и обратно… Для них это значит, что яд не действует.

– Крутая теория. – Да-да. Или… – Или?

Она нашла еще одну метку на записи. «Сначала погасла всего одна».

– Или такие паузы для них норма и вскоре они начнут убивать всех. – Элви не сумела скрыть ужаса. Да если бы и смогла, он бы услышал. Они так долго были знакомы – какие тут секреты. – Надо быстрей добиваться ответов.

– Еще быстрей?

Элви отняла у него руку, пальцами прижала веки, потерла от середины к углам. На ресницах засохли крошки. Слезы.

– Я поговорю с Карой, – сказала Элви. – Спрошу, готова ли она.

– Спроси и Ксана. Это он хрен знает сколько часов просиживает в камере для катализатора. Он молчит, но ему тошно.

Элви сумела проглотить вскочившее ей на язык:

«А кому не тошно?»

Фаиз снова заговорил, но всю его веселость как ветром сдуло. Голос измученный, надтреснутый. Такой был ближе к тому, что чувствовала она. Казался более настоящим.

– Я не указываю тебе, что делать. Просто… – Говори.

– Кортасар десятилетиями держал их в клетке. Ставил над ними опыты, а о них не думал. – Кара дала согласие…

– Все эти погружения ее меняют, а как – мы не представляем. И то, что ей это нравится, меня нисколько не успокаивает.

Элви ощетинилась бы, но это говорил Фаиз, а она давно не высыпалась, держась на том, на что там распадается адреналин. Вроде бы миндальная кислота? Она запамятовала. Она стала слушать дальше – просто слушать, не реагируя.

– Я знаю, что сейчас не в самом здравом уме, – продолжил он. – Слишком долго мы торчим на этом корабле, и все сходят с ума, и всем адски страшно. Это понятно. Я понимаю. Но на то и существуют этические рамки. Они указывают путь, когда кругом все мутно.

– По-твоему, я действую неэтично.

– Да. Я тебя люблю, но да, целиком и полностью. – Он виновато скривился.

Элви глубоко вздохнула и выпустила воздух через нос. «Сокол» вокруг тихонько гудел, будто тоже ждал ее ответа.

– Знаю. – Стоило сказать это вслух, ей полегчало. – Я знаю.

– И что будем делать?

Она скрестила руки на груди.

– Помнишь доктора Негил?

– Что-то очень давнее. Преподавала в Калабрасском университете?

– Я в аспирантуре посещала ее семинар по этике. Мы там читали рассказ о прекрасной утопии, где все было замечательно, приятно, просвещенно, хорошо и справедливо и только одному ребенку приходилось жить в бедах и несчастье. Один ребенок в обмен на рай для всех.

– Помню этот рассказ. «Омелас».

– Так вот, тут не то, – сказала Элви. – Я работаю на авторитарного диктатора, в системе, где люди страдают, мучают и убивают друг друга. Я подрываю свою безопасность и безопасность своих сотрудников, передавая результаты политическим противникам моего начальства. Мы здесь бьемся не за прекрасную, милосердную, приятную утопию. Если мы победим, спасенные нами люди будут жить в той же каше из дерьма, бессилия и абсурда.

– Верно.

– В том рассказе ребенка приносили в жертву «качеству жизни». Я жертвую Карой – а я признаю, что это может быть так, – не ради качества. Речь идет о количестве. Если, теряя ее, я не дам свести количество человеческой жизни к нулю? Дешево отделаемся. Если это будет стоить всего, что есть, – все равно выгодная сделка.

Она сумела его пронять. Фаиз повесил голову – уступая не силе тяжести и все-таки уступая.

– Так. Ладно.

– Ты так не можешь? Хорошо, – сказала Элви. – Я устрою тебе транспорт обратно в научный директорат. Твою работу с тем же успехом можно продолжать там.

– Миленькая, ты же знаешь, я не о том.

– Я бы тебя поняла.

– Да, но нет. Я просто хотел убедиться, знаем ли мы, что делаем. Если для нас правильно поступать неправильно – я все равно намерен просыпаться с тобой рядом. Главное дело моей жизни, честно тебе скажу.

Они минуту парили рядом друг с другом, не соприкасаясь.

– Ты бы легла, – предложил Фаиз. – Уже поздно, а мы оба устали.

– Еще немножко, – отказалась Элви. – Надо составить для Трехо доклад по Сан-Эстебану, а Очида ждет материалов для работы по новому плану.

– О, и еще доктор Ли хотел с тобой поговорить. Если найдешь время. По личному делу.

Элви удивилась.

– Вроде бы в группе физиков сложился дисфункциональный любовный треугольник. Им не помешают твои наставления.

– Разыгрываешь, да?

Фаиз развел руками.

– Все совершенные нами чудеса основаны на физиологии приматов. От наших достижений голова идет кругом, но физически мы все те же машины для секса и убийства. Организм не меняется.

– Хорошо. Я к ним загляну. А ты сделай для меня доброе дело.

– На все готов.

– В спасательной капсуле вроде бы обновляли меню. Посмотри, не загрузили ли для камбуза рецепт сааг панир.

– Если да, он будет ждать тебя в каюте.

Он дотянулся до нее, поцеловал и уплыл в коридор. Элви вернулась к снимкам Сан-Эстебана. Теперь ей на месте каждого трупа виделся Фаиз. Или она сама. Или Джеймс Холден. Или Уинстон Дуарте.

Она включила запись.

– Адмирал Трехо, я понимаю, что Сан-Эстебан – очередная внеочередная проблема. Пока я могу предоставить вам только обзор, несколько предположений и план дальнейших работ.

На более или менее пригодный вариант она убила час и копию отправила по второму маршруту: Наоми и подполью. В этом деле они все союзники, даже если сами об этом не знают.

Пока она разобралась с перемещением ресурсов для Очиды, пока обсудила с Харшааном Ли план спасения «Сокола» от жестокой личной драмы, прошло еще два часа. Фаиз уснул в каюте. Ее ждала туба с сааг паниром и груша с бескофеиновым чаем. Поев и напившись, она влезла в спальную сбрую.

Во сне она плавала в море, кишащем акулами, которые готовы были ее убить при первом же поспешном движении.

* * *

Лаборанты суетились вокруг парящей в воздухе Кары, приспосабливая ей на голову шапочку датчиков. Кругом все двигалось, и только они двое – она сама и подопытная – казались Элви неподвижными. Как в окне циклона. По экрану бежали кривые работы мозга – экспертная система сопоставляла новые данные с наблюдавшимися ранее. Это называлось «нормированием». Как будто у них еще была какая-то норма.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Элви.

Идеально черные глаза Кары переключились на нее – всего на мгновение, а потом девочка усмехнулась. Элви хотелось думать, что улыбка подлинная. Возможно, так оно и было. Может быть, дельта между стимулом и ответом на стимул представлялась неаутентичной и заученной только потому, что Элви пыталась оценивать Кару как обычного человека. Как примата. «Организм не меняется», – сказал в ее памяти Фаиз. Только теперь его слова звучали предостережением.

Этот организм изменился.

Кара как будто подслушала ее мысли, взглянула без улыбки.

– Вас что-то тревожит?

– Я подумала… об изменениях когнитивной деятельности у тебя и у Ксана. Ты помнишь, как было до? – спросила Элви.

– До?

Один из лаборантов тронул выходы датчиков, и весь экран загорелся зеленым. Можно приступать.

– До изменений. До всего, – сказала Элви. «До вашей смерти», – промолчала она.

– Не знаю. Как у всех, наверное. Это было очень давно.

Элви вымученно улыбнулась, припоминая, где она была, когда Кара последний раз гуляла по лесам Лаконии. Кем она была, когда Кара еще оставалась человеком?

– Это и для меня давно, – кивнула Элви и подобралась. – Ладно, на этот раз мы попробуем сделать немножко по-другому. Нам надо уточнить поиск. Постараемся добиться ответа на конкретный вопрос: как возникли кольца-врата. Нам надо переключить БИЧ из режима лекции в режим «вопрос-ответ». Если получится.

– Из-за Сан-Эстебана?

Элви задумалась, как бы ответить «да» помягче, и не придумала.

– Да.

– Я постараюсь, – сказала Кара. – Только не знаю, как им это понравится.

– Если ощутишь неудобство или что-то пойдет не так, скажи только слово, и мы тебя вытащим. Я буду следить за уровнем стресса. Если тебе станет плохо, отменю все, даже если ты не сможешь заговорить. Хорошо?

– Я справлюсь, – сказала Кара. – Мне этого хочется.

Элви перевела взгляд на руки девочки. Такие тонкие, хрупкие.

– Мне тоже.

Интерлюдия. Спящая

Спящая целеустремленно проваливается в сон, в сон, в сон, слой за слоем проплывая слои бездны. Ее уже трое, и одной еще недостает, и сон рассказывает ей о развертывании в пустоту и о свете звезд, клеток, сознаний, о мерцании, влекущем, как песни и поцелуи, потому что их поцелуи были чистым светом. Те, кто не чувствовал притяжения звезд, выпадают из сна, а остальные становятся мудрее, шире, полнее древнего океана, обживаются в вакууме, где их согревает лишь собственное медлительное тепло.

Да, спящая видит сон, как плывет в потоке, но врата? Откуда взялись врата?

Бабушки нашептывают голосами, не знавшими зубов.

«Смотри сюда, я все тебе расскажу. Смотри сюда – туда, где свет становится всем, смотри, как свет учится думать».

Да, да, да, но врата? Тьма? Как все кончилось?

Сам свет рассыпается на грани, как будто старуха манит изумленное дитя стеклянной бусиной. «Смотри, что умеет свет! Смотри, как он бывает богат. Разве не мило, разве не красиво? Разве тебе не хочется его проглотить, чтобы он проглотил тебя и расширисжался во всем цвете?»

Но врата? Врата. И то, что было в конце.

Бабушки улыбаются, улыбчиво кивают, кивающе улыбаются, и сон вздрагивает ударом по лицу. Вся полнота света преломляется, в его спектре возникают дыры. Бесконечные дыры более чем темноты между светом и более чем светом. Спящая задыхается. Реальность вскрывает ее, как рвота, как оргазм, как припадок, а бабушки держат стеклянную бусину, в которую впаяна ее голова, и голова хочет лопнуть.

Как она? Выводить?

Пока нет.

По всему сновидению устанавливается новая физика. Да-да-да, обезьяны начали с запуска камня по параболической траектории, они учились всему в порядке, чуждом сну и спящей, в порядке синевы. А свет начинался как плавание в ласке соленой воды, и первая глава была иной, и вторая добавила отличий, и его полнота – другая полнота, и ногти впиваются в трещины между ним и вечным «вне».

Бабушки говорят: «Смотри-смотри-смотри, как это было однажды и повторяется снова». Холодная крыша мира раскололась, подарив звезды. Так же раскалывается вакуум, показывая, что за ним – древнейшее настоящее, более настоящее.

Тело Бога. Небеса, где все ангелы нас ненавидят.

Спящая чувствует, как ее всю трясет, как она теряет контроль над мочевым пузырем и кишечником. Не будите меня не будите меня не будите не.

Ваше «Хочу знать» – это «Я дала» и «Я делаю».

Новая физика рождает новые проблемы, и проблемы запускают новые сны. Второй прорыв вовне, новое цветение – обновление и рост. А ящичек с инструментами остался ящичком с инструментами: принимает в себя быструю жизнь, чтобы она принесла свое богатство, отсылает вовне то, что когда-нибудь вернется или не вернется с подарками для бабушек, от которых получило свободу, и безграничное терпение тех, кто слишком холоден, слишком медлителен, слишком широк для смерти, слишком внезапен, чтобы ощутить прикосновение времени. В дырах спектра вздуваются пузыри, и тысячи-тысячи-тысячи семян поцелуями рассылаются к поющим стихи звездам. А потом…

Спящая загорается. В теле что-то отказывает, и она чувствует, как под ней открывается что-то глубже, чем сон. Все, что начиналось, закончится, и конец уже покашливает в прихожей. Поднимите меня. Поднимите меня поднимите…

«Что это?» – говорит синий, и спящая отталкивается, но это уже не ее сон. Бабушки кудахчут, разбегаются, тысячами пальцев увлекая ее за собой. И эхо говорит: «Прости. Не хотел тебя в это втягивать. Попробуй просто расслабиться». Но говорит не с ней.

Ядро в огромном атоме, и в его сердце – горящий часовой механизм. Мощь миллиона солнц, собранная в прежней вселенной. «Да-да-да, – говорит синий, – теперь понимаю, покажи мне, как это действует». И бабушки показывают.

Она хватается.

Подтягивается наружу.

А синий ласково опускает ладонь ей на макушку и любовно заталкивает под воду. Система гаснет, замолкает несколько из квадрильонов голов. Сто систем. Они ушли на войну, а войны не случилось, но покажите, где вы закопали оружие. И бабушки, хихикая, показывают.

«Да, – говорит синий. – Да, это то, что мне нужно.

Спасибо».

Глава 21. Танака

Девица на экране нарядилась во что-то задуманное как военная форма, держала позу, задуманную как военная выправка, и говорила в сухой манере, задуманной как властность.

– Принимая предложение адмирала Трехо, я готова допустить одного представителя на станцию Драпер для передачи ему Терезы Дуарте, – говорила Джиллиан Хьюстон. – После завершения передачи «Ястребу» и «Дерехо» предлагается покинуть систему Фригольд до полного оформления нового положения дел.

– Ну надо же, – процедила Танака. – Нам дают отставку.

– Да, – вежливо кивнул Мугабо и, помолчав, добавил: – Действительно, она выглядит совсем зеленой.

– Еще с соской не рассталась. Просто не верится, что столько беспокойства нам доставила девчонка, которая берет в постель плюшевого мишку.

– Я полагал, «Предштормовым» почти до атаки на нашу планету командовала марсианка…

– А саму атаку направляла Нагата, – закончила Танака и склонила голову к плечу. – Почему же с нами говорит не она?

– Не нахожу объяснений, – сказал Мугато.

Впрочем, Танака не к нему и обращалась.

Она отдавала должное плану Трехо – смелый план. И, как любой хороший план, он был гибким. В случае согласия Нагаты он позволял той изображать собой власть до времени, когда Трехо возместит потерянное. А в случае, если Дуарте так и будет неуправляемым, можно было и насовсем оставить ее на вершине. Изящный способ покончить с войной: отдать видимость власти врагу, сохранив действительную силу за собой, и посмотреть, заметит ли Нагата, что произошло.

Если бы она отказалась, но вышла на связь, открывалась дорога для дипломатии. Дипломатия всегда давала шанс вытянуть из врага побольше сведений. Или врагу вытянуть кое-что у тебя. Такой конфликт Танака не то чтобы одобряла, но понимала.

Однако на деле вышло нечто среднее. Согласие получено и, казалось бы, от имени подполья, однако не от Нагаты. Обсуждаются условия, а главные темы не затрагиваются. Танака уже раздобыла не так уж мало важных сведений: точное расположение тайной базы подполья и подтверждение, что на этой базе находится «Предштормовой» – или хотя бы его командир. Вероятно, и Тереза Дуарте тоже. Эта маленькая мятежница определенно держалась так, будто располагала властью. Возможно, так оно и было. Прошедший врата корабль сильно напоминал улетавший из Нового Египта «Росинант». И сел он на луну, служившую базой противнику. А если «Росинант» там, там же должны быть Джеймс Холден и Наоми Нагата.

Ответь ей Нагата, она бы не чуяла фальши.

А так чуяла.

– Принимаю условия, – сказала она. – Девочку заберу я.

Ожидай она от Мугабо возражений или сопротивления: «К чему вам рисковать собой? В прошлый раз с вами была десантная стрелковая группа, а вы на сантиметры разминулись со смертью», – ей пришлось бы разочароваться. А так она не разочаровалась. Скорее посмеялась про себя.

– Передайте Боттону, чтобы вел «Дерехо» к нам, – сказала она. – Если по окончании мы уйдем, это будет выглядеть жестом доверия. Если вступим в бой, он мне нужен под рукой.

– Как скажете, мэм, – ответил Мугабо. – Не хотел бы уклоняться от темы, но вы видели сводку по Сан-Эстебану?

– Что там?

Улыбочка Мугабо стала меланхоличной. Из него вышел бы хороший официант. С таким, чуть смущенным выражением лица посетителям говорят, что заказанный деликатес кончился.

Она встретила его взгляд:

– Сан-Эстебаном занимаются другие. Мы – моим заданием. Если явится мессия, скажите ему, что мы заняты. Ясно?

– Совершенно ясно.

– Если понадоблюсь, я буду в оружейной.

К великому сожалению, она не захватила свой быстродействующий скафандр разведчика. На «Ястребе» имелась штурмовая броня последнего поколения, ее уже разложили на палубе в ожидании последних штрихов рукой Танаки, но этот скафандр и близко не походил на элегантный, стройный как борзая «Сталкер». Дизайн штурмовой брони был простым и грубо эффективным – надежный робот-убийца. Под обоими рукавами крепились пулеметы Гатлинга: скорострельные, с мелкокалиберными разрывными патронами. На левое плечо добавили ракетный гранатомет – на случай, когда пары пулеметов окажется мало. Да эта броня и сама по себе была оружием. В ней Танака могла бы в жиме лежа поднять наземный экипаж. А уж порвать надвое человека для этого скафандра пустяк. Он был предназначен для штурма, когда продвигаются от двери к двери, проходят коридор за коридором. Вершина лаконской инженерии, с ним Танака сумела бы без поддержки очистить базу вроде станции Драпер. Если только не попадет под прицел ОТО.

Она медленно и методично прогоняла проверку; за тысячи часов работы с такими скафандрами список операций впечатался в мозг. С окончанием проверки мысли переключились на предстоящий бой. Если предстоял бой.

Она была готова к тому, что бой будет.

Языком она ощупала десну с недостающими зубами и неприятный шрам на внутренней стороне щеки. Рана уже не болела, но там, где пуля Джеймса Холдена вырвала кусок лица, осталась непривычная гладкость – плохо залеченные разрывы. И они зудели фантомным зудом.

Ранения были тяжелыми. Голова до сих пор болела после сна в неподходящем положении. И, хотя Танака добросовестно прошла все восстановительные процедуры, щеки никогда уже не станут вполне одинаковыми. Чтобы нарастить выбитую кость, уйдут месяцы, а чтобы из нее проросли зубы – и больше того. Некоторые – даже среди лаконских военных – и с меньшими основаниями требовали бессрочной инвалидности с повышением пенсионных выплат и льгот. И это было еще не худшее.

Хуже всего был стыд.

Танака – вершина лаконской армии. Одинокий стальной атом на самом острие копейного наконечника. Опытная, тренированная и, несмотря на годы, в превосходной форме. Она отправилась на задание как на детскую площадку, да еще имея за спиной стрелковую группу, а Джеймс Холден накормил ее собственным дерьмом. Она знала, почему так вышло. Ее сдерживала необходимость защищать девочку, а его нет. Она держалась консервативных взглядов относительно применения военного корабля вблизи гражданских лиц, а он нет. Она могла бы дождаться, пока они оставят девочку, но даже такой рассчитанный риск в тот момент казался ей слишком велик. Все ее действия надзорный трибунал проглотил бы, не моргнув глазом. И все-таки проиграла она, а не он.

Она зарядила пулемет на правой руке лентой, где мощные разрывные чередовались с бронебойными. Лента встала на место с успокоительным металлическим щелчком. Не убивай никого или уж убей всех.

Если передача сорвется, она знала, какой вариант выбрать.

* * *

Танака велела Мугабо оставить «Ястреб» на расстоянии, позволявшем кораблю уклониться от входящих снарядов рельсовой пушки, а на поверхность луны добралась на двигателе штурмового скафандра и опустилась в точке с указанными ей координатами. Небольшой выступ скалы и лед скрывали дверь шлюза от взгляда с орбиты, но с поверхности она отлично просматривалась. Наружный люк был открыт – ее ждали.

Станция Драпер была всего лишь ледяной пещерой, выстеленной изоляционной пеной, а гравитации крошечной луны едва хватало намекнуть, где тут низ. Базу военного флота это напоминало не больше, чем любая пиратская станция в Поясе. Танаку оскорбляла сама мысль, что великий воин и вождь адмирал Трехо вынужден торговаться с этими захолустными революционерами.

– Вхожу, – радировала она Мугабо.

– Принято, сэр, – ответил он. – Мы готовы.

Танака хихикнула по себя и отключила его канал. Несколькими секундами позже она вышла через шлюз в большое складское помещение. Всю стену заставили шкафами и стойками для вакуумных скафандров. Потолок выстилала все та же дрянная пена, но решетка пола была металлической, и Танака прищелкнулась к ней магнитными подошвами.

Ее встречали пятеро. Все при оружии.

– Я – Джиллиан Хьюстон, – сказала женщина посередине. На ней был простой спортивный костюм без знаков различия. Стоявшие по сторонам от нее держали винтовки «на караул».

– Полковник Алиана Танака, Лаконский десантный корпус.

Передача пленных требовала определенных формальностей, и Танака, пока не получит девочку, намеревалась их соблюдать.

Казалось, Джиллиан Хьюстон ожидала продолжения, и повисшая пауза смутила обеих. Помолчав, Джиллиан откашлялась. Танака на своем внутреннем экране наблюдала, как тепловые, звуковые, видео– и радиодатчики скафандра выстраивают для нее план-схему внутренних помещений станции. Электромагнитные сенсоры, способные уловить сердцебиение, обозначили на схеме и присутствующих в радиусе их действия людей.

– Трехо сказал…

– Адмирал флота Антон Трехо, – отрубила Танака, а усилитель наружных динамиков придал гулкой звучности ее голосу.

Лицо Джиллиан застыло. Хоть и зеленая, а замечаний не любит. И, даже лицом к лицу с боевым скафандром, не думает пятиться. Ее нервозность выдавала только частота сердечных сокращений. И перебои ритма.

Танака выждала, наблюдая, как заерзала охрана. Теперь Джиллиан, как видно, решила держать паузу. Кто первый заговорит, тот и главный? Хорошо же. Скафандр сообщил, что схема станции в целом завершена, все присутствующие в радиусе семидесяти метров отмечены. Танака отключила наружный динамик и произнесла:

– Даю полномочия стрелять без команды. Танака.

Щелкнув, отключились предохранители ее скафандра. Этот звук тоже отразился от стен. Охранники нервно переглянулись.

– Адмирал флота Трехо, – первой сорвалась Джиллиан Хьюстон, – гарантировал, что, если мы отдадим вам девочку, силы Лаконии покинут систему Фригольд, не атакуя. Он поручился своим словом.

Танака вернула на место наружную связь:

– Я не вижу Терезы Дуарте. Где она?

– До ее передачи я должна получить более надежные гарантии.

– Подвинем врата? – съязвила Танака.

– Мне недостаточно устных заверений, – повторила Хьюстон. По-видимому, заготовленный сценарий был исчерпан.

– Где Нагата?

– Простите?

– Адмирал сделал предложение Наоми Нагате. Вы – не она. Терезы Дуарте здесь нет. Что, собственно, происходит?

Хьюстон вздернула подбородок так, словно Танака ее в чем-то обвиняла.

– Наоми Нагата контролирует гражданские акции подполья. Я, как командующая «Предштормовым», решаю военные…

– Чушь.

– Мне не нравится ваш тон.

Вот оно. В Новом Египте она пыталась играть безопас но – и проиграла. Жизнь – это риск, а мысль, что, даже если ничего не выйдет, ей лично последствия не грозят, немного пьянила.

В юную Дуарте она стрелять не собиралась. И эти вряд ли станут. Девочка может пострадать лишь по случайности, а если и схватит пулю, ранения, по всей вероятности, окажутся не смертельными.

Когда начнется стрельба, они могут попытаться эвакуировать пленницу, но на этот случай у Танаки два корабля, готовые обездвижить противника. Возможно, выпугнуть Терезу из укрытия – наиболее безопасный вариант.

Она спохватилась, что слишком затянула с ответом. Пульс у Джиллиан Хьюстон тикал, отсчитывая уровень тревожности.

Вот оно. Любезничать с врагом или действовать открыто.

– Знаете, у нас тоже такие есть, – заметила Хьюстон, указывая на ее броню. – Мы их не надели в знак доверия. А надели бы, это бы ничего не изменило. На хрен.

– Ладно, – заговорила Танака, взглядом фиксируя каждого из четырех стражей и отмечая их как цели на тачпаде в перчатке. – Я сама ее заберу.

– Нет… – начала Джиллиан.

Танака сказала: «Огонь».

Вручную она не сумела бы так быстро и точно навести оба рукава скафандра. Поймав в прицел двух крайних охранников, пулеметы мгновенно выпустили короткие, в пять выстрелов, очереди в головы. Переключившись в новую позицию, выстрелили вторично.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации