Текст книги "Красный корсар"

Глава XI

Несмотря на это, он человек состоятельный… Три тысячи червонцев… Пожалуй, вексель его взять можно.

Шекспир. Венецианский купец

В течение дня признаки благоприятного морского ветра становились все определеннее, и по мере того как усиливался ветер, можно было заметить, как торговое бристольское судно готовилось оставить порт. В то время выход большого корабля в море был значительным событием в американском порту, чего нет теперь, когда в день приходят и уходят часто до двадцати судов. Жители Ньюпорта – одного из главных городов колонии – еще не были избалованы зрелищами и относились к ним с интересом. Набережные были заполнены народом – зеваками всех возрастов. Через час ожидания в толпе прошел слух, что какое-то значительное лицо из команды опасно ранено. Но этот слух почти забыли, когда над бортом «Каролины» поднялось облако дыма и вслед за этим грянул пушечный выстрел. Зрители оживились, и больше никто не сомневался, что корабль в любом случае выйдет в море.

Уайлдер с величайшим вниманием наблюдал за всеми движениями судна. Опершись спиной на якорь, оставленный на пристани, он неподвижно стоял в некотором отдалении от других, целый час в одном положении, бросая взоры направо и налево. Он вздрогнул, услышав пушечный выстрел, и бросил быстрый, беспокойный взгляд на все просматриваемые с этого места улицы. Через некоторое время улыбка озарила его лицо, было видно, что он доволен собой.

Но среди этих приятных размышлений звук нескольких голосов поразил его слух; повернувшись, он увидел неподалеку от себя многочисленную компанию, и ему понадобилось одно мгновение, чтобы узнать там миссис Уиллис и Гертруду в дорожных костюмах, не оставляющих ни малейшего сомнения в их готовности к отъезду.

Облако, заслонившее солнце, не настолько затемняет поверхность земли, насколько это неожиданное зрелище изменило лицо Уайлдера. Он был уверен в успехе своей хитрости и тут увидел, что все рушилось. Проклиная вполголоса, но от всей души вероломство своего сообщника, он спрятался получше за якорь и устремил помрачневший взгляд на корабль.

Компания, провожавшая отплывающих, как и всякая компания на проводах близких друзей, была настроена невесело и как-то тревожно. Кто-то быстро что-то говорил, кто-то шел молча, но лица у всех были одинаково напряжены. Уайлдер слышал чьи-то пожелания, обещания, грустный голос Гертруды, но сам старался не смотреть на говоривших.

Наконец шум приблизившихся шагов заставил его решиться взглянуть в ту сторону, и его глаза встретились с глазами миссис Уиллис. Они неожиданно узнали друг друга. Оба вздрогнули, но, овладев собой, миссис Уиллис сказала ему с удивительным хладнокровием:

– Видите, сударь, что ваших опасений оказалось недостаточно, чтобы мы изменили принятое решение.

– Желаю, сударыня, чтобы вам не пришлось раскаиваться в вашей смелости.

Последовало минутное молчание, в продолжение которого миссис Уиллис погрузилась в печальные размышления. Бросив вокруг себя взгляд и убедившись, что ее никто не может услышать, она приблизилась на шаг к молодому моряку и произнесла чуть слышно:

– Еще не поздно. Дайте хотя бы намек на подтверждение того, что вы сказали, и мы подождем другого судна. Я непонятно почему готова доверять вам, молодой человек, хотя рассудок говорит мне, что, возможно, ваша единственная цель – подшутить над робкими женщинами.

– Подшутить! В подобном деле я не смел бы шутить ни над одной женщиной, а над вами тем более.

– Это необыкновенно, совершенно необъяснимо со стороны незнакомого человека. Есть ли у вас какие-нибудь факты, хоть какие-нибудь мотивы, которые я могла бы представить родственникам моей юной воспитанницы?

– Вы их уже знаете.

– В таком случае, сударь, я вынуждена против своей воли верить, что у вас есть серьезные основания скрывать мотивы ваших доводов, – холодно произнесла гувернантка. – Что касается нас, если только ваши намерения благородны, благодарю вас, в противном случае – я вас прощаю.

Они расстались как люди, взаимно не доверяющие друг другу. Уайлдер снова оперся на якорь. Его положение позволяло ему слышать разговор, происходивший в нескольких шагах от него. Миссис де Лэси часто повышала голос, давая советы и высказывая свои мнения по некоторым техническим вопросам. Тут же она излагала сведения о мореходных делах, уговаривала беречь здоровье, часто писать, передавала привет брату-генералу.

– Итак, моя дорогая, – закончила вдова, – да храни тебя Бог. Береги себя, пиши мне при каждом удобном случае, напомни обо мне своему отцу… Теперь я передаю тебя, дорогая моя племянница, океану и заботе Его Творца. Забудь все, что тебе наговорили о недостатках «Королевской Каролины», доверься суждению старого моряка («Предатель», – пробормотал Уайлдер). Я подумала и поняла, что он прав. Конечно, допущена некоторая небрежность, но все можно исправить. Я написала записку командиру. Гертруда, пожалуйста, обращайся к командиру корабля «мистер Никольс», потому что капитаном имеет право называться только тот, кто получил звание на королевской службе. Я написала командиру о бушприте, и он учтет, что можно исправить. Благослови тебя Господь!

На глазах вдовы выступили слезы, все были растроганы. И наконец шлюпка с отплывающими направилась к кораблю, готовому к отплытию.

Молодой человек прислушивался к шуму весел, столь знакомому ему, с таким живым интересом, что сам затруднился бы объяснить его себе. Кто-то, тронув его за плечо, отвлек внимание молодого человека от неприятных мыслей. Удивленный этим, он обернулся посмотреть, кто обращается с ним так фамильярно, и увидел юношу лет пятнадцати. Вглядевшись, он узнал слугу Корсара по имени Родерик.

– Что тебе надо? – спросил он.

– Мне поручено передать вам эти приказы, – ответил юноша.

– Приказы? – повторил Уайлдер, слегка нахмурившись. – Нужно уважать власть, посылающую свои приказы с таким посыльным.

– Это власть, которой всегда опасно оказывать неповиновение! – серьезно ответил юноша.

– Да-а! В таком случае посмотрим сейчас, что содержит это писание, чтобы не совершить какую-нибудь роковую ошибку. Поручено ли тебе ждать ответа?

Говоря таким образом, он сломал печать, а когда поднял глаза, ожидая ответа, увидел, что юноши уже не было. Понимая, что догонять такого юного бегуна среди лабиринта бревен на пристани бессмысленно, он развернул письмо и прочел следующее:

«Несчастный случай лишил возможности исполнять свои обязанности капитана «Королевской Каролины», готовой к отплытию. Отправитель корабля не доверяет командование помощнику, а корабль должен уйти. Я знаю, он считается быстроходным. Если у вас есть документы, удостоверяющие ваше достойное поведение и мореходные знания, воспользуйтесь этим случаем и займите место, к которому вы предназначены. О вас уже знают и вас ищут. Если это письмо придет вовремя, будьте быстры и решительны. Не выражайте никакого удивления, если встретите неожиданную поддержку. Мои агенты многочисленнее, чем вы думаете. Причина этого совершенно ясна: золото желтое, хотя я – Красный».

Подпись, содержание и стиль этого письма не оставляли у Уайлдера ни малейшего сомнения в том, кто был его автором. Оглядевшись, он вскочил в шлюпку, и, прежде чем лодка путешественниц достигла корабля, он прошел половину расстояния, отделяющего корабль от суши. Налегая на весла сильными и ловкими руками, он уже вскоре поднимался на палубу «Королевской Каролины». Пробившись через толпу любопытных, он очутился, по-видимому, перед людьми, более других заинтересованными в судьбе корабля. До сих пор Уайлдер едва сознавал, какого рода предприятие, на которое он решился. Но он зашел слишком далеко, чтобы отступать, не возбуждая опасных подозрений.

За одну минуту он собрался с мыслями и спросил:

– Я вижу владельцев «Каролины»?

– Наша фирма зафрахтовала это судно, – ответил хитроватого вида господин, одетый как богатый негоциант.

– Я слышал, вам срочно нужен опытный командир.

– «Каролина» в этом отношении обеспечена. Но если бы ее командир по какой-то причине не мог бы выполнять обязанности, такая необходимость возникла бы. Вы ищете место?

– Я пришел предложить себя на вакантное место.

– Было бы благоразумнее убедиться, есть ли вакантное место. Но, конечно, вы предлагаете свои услуги командующего кораблем, имея достаточные свидетельства о вашем опыте и знаниях?

– Я надеюсь, что этих документов вам будет достаточно.

С этими словами Уайлдер подал ему два незапечатанных письма.

Тот внимательно читал их, время от времени поглядывая на Уайлдера, будто убеждаясь в достоверности написанного.

– Гм! – промолвил негоциант, пробежав их глазами. – Действительно, прекрасные рекомендации в вашу пользу, молодой человек, и исходят от двух таких домов, столь же почтенных, как и богатых, как «Спригс, Боге и Твид», а также «Хэммер и Хэкет». Они, несомненно, заслуживают величайшего доверия.

– Надеюсь, вы не находите опрометчивым, что я полагаюсь на их рекомендацию?

– Нисколько, нисколько, мистер… Уайлдер… – сказал негоциант, снова бросая взгляд на письмо, – да! Мистер Уайлдер. Но… все же мы не можем обеспечить вам вакантного места.

– Мне говорили, что с командиром этого корабля произошел серьезный несчастный случай…

– Несчастный – да, но серьезный – нет, – ответил хитрый негоциант, бросая взгляд на окружающих. – Конечно, с ним произошел несчастный случай, но недостаточно серьезный, чтобы он оставил борт. Да, да, господа, корабль «Королевская Каролина» совершит свой рейс, как обычно, под командованием старого, опытного моряка, Николаса Никольса.

– В таком случае, сударь, жалею, что отнял у вас драгоценные минуты, – разочарованно произнес Уайлдер, кланяясь и собираясь уйти.

– Не торопитесь так, молодой человек, не торопитесь. Сделку заключить – не парус спустить. Ваши услуги могут понадобиться, но не в должности командира. Вам важно звание капитана?

– Звание несущественно для меня. Я хочу, чтобы мне доверили судно.

– Если бы дело было только во мне, то это изменило бы положение вещей, но так как я только агент доверителя, то мой долг – соблюдать его интересы.

– Жалованье не играет для меня никакой роли! – воскликнул Уайлдер с горячностью, которая могла его выдать. – Я ищу только службу, – добавил он.

– И вы ее получите. И убедитесь, что мы не так уже экономны. Но вы должны понимать, что мы берем вас из любезности и учитывая рекомендации солидных фирм. Вы убедитесь, что мы щедры. Но одну минуту, – как мы можем узнать, действительно ли вы то лицо, о котором написано в рекомендации?

– Разве не служит доказательством то, что я принес эти документы?

– Это могло бы быть доказательством в другое время, если бы королевство не так страдало от войны. Нужно бы прибавить к этим документам описание вашей внешности. Если мы даем вам должность капитана и несколько рискуем, это отразится на жалованье. Мы щедры, но и предусмотрительны.

– Но я уже говорил, что жалованье не волнует меня теперь.

– Прекрасно. Это благородно с вашей стороны. И все-таки рекомендации не имеют печати и описания вашей внешности. Здесь наши сомнения отразятся на ваших материальных интересах, ибо мы сами как бы являемся поручителями в том, что вы действительно лицо, за которое себя выдаете…

– Чтобы успокоить вас по этому поводу, мистер Бэйл, – раздался голос из маленькой группы лиц, с заметным интересом следивших за переговорами, я могу удостоверить, и даже клятвенно, личность этого господина.

Уайлдер быстро и удивленно повернулся, чтобы увидеть, кто из его знакомых так неожиданно очутился на его пути. Это даже произвело на него неприятное впечатление, так как он считал, что здесь его совершенно никто не знает. К великому своему удивлению, он увидел, что это хозяин «Ржавого якоря». Честный Джо спокойно стоял с таким выражением лица, что спокойно мог бы предстать перед более торжественным трибуналом, и ждал результата своего свидетельства.

– А, – сказал агент, – вы помещали его у себя на некоторое время и можете удостоверить, что он аккуратно платил и прилично вел себя. Но мне нужен какой-нибудь удостоверяющий документ, который можно было бы приложить к переписке с владельцами «Каролины».

– Я не знаю, какой документ вам нужен, – спокойно возразил трактирщик, поднимая руку с невинным видом, – но если вам нужно под присягой заявление домовладельца, то, поскольку вы должностное лицо, вам остается только продиктовать мне текст присяги.

– Нет, нет! Хоть я и должностное лицо, присяга не имела бы законной силы. Но что вы знаете об этом господине?

– Я знаю, что при своем возрасте это лучший моряк, какого вы могли бы найти во всех колониях. Возможно, там есть более пожилые, более опытные, смею сказать, что такие найдутся. Но что касается деятельности, энергии и в особенности благоразумия, то трудно найти ему равного.

– И вы уверены, что этот господин именно тот, о котором говорится в бумагах?

Джорам взял документы с тем же удивительным хладнокровием, которое он проявил с самого начала этой сцены, и приготовился прочесть их с самым добросовестным вниманием. Для этого он надел очки, и Уайлдер подумал, глядя на Джо, как и мошенник, приняв достойный вид, может выглядеть добропорядочным человеком.

– Все совершенно верно, мистер Бэйл, – начал трактирщик, снимая очки и возвращая бумаги, – но они забыли упомянуть о том, как он спас «Нэнси» у Гаттераса и провел «Пегги и Долли» без лоцмана через Саванны. Я побывал в юности, как вам известно, на море и, услышав от моряков об этих двух случаях, в состоянии судить об их трудности. Я принимаю некоторое участие и в этом корабле, сосед Бэйл, ибо, хотя вы богаты, а я беден, мы все же соседи, повторяю – и я заинтересованное лицо, хочу, чтобы все было хорошо на этом корабле, ввиду того что он из тех кораблей, которые редко покидают Ньюпорт, не оставив кое-чего звонкого в моем кармане, иначе я не был бы сегодня здесь, чтобы видеть, как поднимут якорь.

С этими словами Джо предоставил очевидное доказательство того, что визит на борт «Каролины» не безрезультатен, побренчав в кармане деньгами, звон которых был не менее приятной музыкой и для слуха купца. Оба джентльмена засмеялись с взаимопониманием людей, получающих выгоду от «Королевской Каролины».

Тогда негоциант отвел Уайлдера в сторону, и после некоторых переговоров условия найма молодого моряка были установлены. Настоящий командир судна должен оставаться на корабле, столько же для гарантии, сколько и для сохранения репутации «Каролины». Но Уайлдеру откровенно сказали, что несчастный случай ни более ни менее как перелом ноги, которым и заняты теперь хирурги и который помешает ему целый месяц выходить из своей каюты, и в продолжение этого времени его обязанности будет выполнять наш авантюрист. Эти переговоры заняли около часа. После этого агент сошел на берег, довольный состоявшейся сделкой. Однако решил заставить трактирщика засвидетельствовать под присягой все, что он знал об Уайлдере.

Бесполезно описывать суматоху, полузабытые дела, которыми торопятся заняться, пожелания доброго здоровья, поручения в какой-нибудь чужой порт – одним словом, все нужды, которые вдруг скапливаются в последние десять минут до отхода торгового судна, особенно если оно, к своему счастью или, лучше сказать, несчастью, взяло пассажиров.

Известный класс людей медленно сползает с боков корабля подобно пиявкам, отваливающимся от тела после того, как они напились крови. Матросы, внимание которых делится между приказаниями начальства и прощанием со знакомыми, бегают во все стороны, но только не туда, куда надо, забывая в эти мгновения, как следует обращаться с привычными для них снастями и канатами.

Но наконец все чужие сошли с корабля, и Уайлдер мог предаться удовольствию, понятному только моряку, – удовольствию видеть свободный мостик и команду в образцовом порядке.

Глава XII

Зови команду наверх! Живей за дело, не то налетим на рифы.

Шекспир. Буря

Уайлдер огляделся вокруг, намереваясь тотчас же вступить во владение кораблем. Подозвав лоцмана, он высказал ему свои пожелания и отошел на ту часть палубы, где он мог бы спокойно наблюдать за всеми частями судна, которым он стал командовать, и обдумать необычайное и неожиданное положение, в котором очутился.

«Королевская Каролина» имела некоторые права на то высокое имя, которое она носила. Это был корабль, пропорции которого обеспечивают и удобства, и мореходные качества. Деятельная, энергичная, опытная команда, пропорциональные мачты, прекрасная оснастка, легкие паруса – чего еще можно желать. И люди, и предметы его радовали.

К этому времени матросы по команде штурмана собрались, чтобы выбрать якорь. В этой работе лучше всего проявляется сила каждого и всех вместе. Работали согласованно, четко и весело.

Чтобы испытать свою власть, наш герой тоже возвысил голос и издал одно из тех резких ободряющих восклицаний, какими морские офицеры привыкли воодушевлять находящихся под их командой. Его голос был решителен, смел и повелителен. Матросы вздрогнули, как горячие скакуны, заслышав сигнал, и каждый бросил взгляд назад, будто желая оценить своего нового командира.

Уайлдер улыбнулся, довольный своим успехом, и, повернувшись, чтобы пройтись по шканцам, встретил еще раз спокойный, задумчивый, но, конечно, удивленный взгляд миссис Уиллис.

– По тому мнению, которое вам было угодно выразить об этом корабле, – произнесла она с холодной иронией, – я не ожидала увидеть вас здесь исполняющим такие серьезные обязанности, которые возлагают на вас огромную ответственность.

– Вы, наверное, знаете, – ответил молодой моряк, – о несчастном случае с командиром этого корабля?

– Я знала это и слышала, что нашли другого офицера для исполнения его обязанностей. Но я полагаю, что, подумав, вы не найдете странным мое удивление, когда я увидела, что этот офицер – вы.

– Наши разговоры, сударыня, возможно, создали у вас неблагоприятное мнение о моих мореходных способностях, но прошу вас забыть о всяком беспокойстве в этом отношении, потому что…

– Я не сомневаюсь, что вы очень опытны в вашем искусстве. Будем ли мы иметь удовольствие находиться в вашем обществе в течение всего пути, или вы нас оставите, когда мы выйдем из порта?

– Мне поручено вести корабль до порта назначения.

– В таком случае мы можем надеяться, что та опасность, которую вы видели или воображали, что видите, уменьшилась, иначе вы не согласились бы подвергнуться ей вместе с нами.

– Вы несправедливы ко мне, сударыня, – ответил Уайлдер, глядя, сам того не замечая, на Гертруду, которая слушала их разговор с глубоким вниманием. – Нет такой опасности, которой я охотно не подвергался бы, чтобы только обеспечить безопасность вам и этой молодой даме.

– Эта дама должна оценить ваше рыцарство, – сказала миссис Уиллис. После этого она сказала тоном уже естественным, более отвечавшим ее нежной задумчивости: – Вы имеете сильного защитника, молодой человек, в моем необъяснимом желании верить вам, желании, которому сопротивляется мой разум. Но так как корабль нуждается теперь в ваших заботах, я не задерживаю вас. Нам еще не раз, вероятно, представится случай оценить ваши достоинства и убедиться в желании принести нам пользу. Дорогая Гертруда, обыкновенно считается, что женщины мешают на корабле, когда речь идет о таком сложном маневре, как сейчас.

Гертруда вздрогнула, покраснела и последовала за гувернанткой, хотя ее сопровождал взгляд, отнюдь не подтверждающий, что ее присутствие является помехой.

Дамы расположились так, что не могли помешать работам на корабле, но имели возможность наблюдать за выполнением маневра. Уайлдер с досадой прервал разговор, который готов был вести до тех пор, пока лоцман передал бы ему управление кораблем. Якорь уже подняли, матросы ставили паруса. Работа кипела, и новоиспеченный командир приступил к непосредственному выполнению своих обязанностей. Растягивали и закрепляли паруса, всюду выполнялась сложная работа, и Уайлдер полностью окунулся в свои заботы. К тому моменту, когда все паруса были поставлены и корабль повернулся в сторону выхода из гавани, наш авантюрист уже почти забыл, что он чужой в этой команде. Внимательно осмотрев все реи и паруса, он взглянул еще за борт: ничего там не осталось такого, что могло бы помешать ходу судна?

В это время неожиданно показалась маленькая лодка со стороны, противоположной ветру, управляемая юношей. Уайлдер выступил вперед, чтобы спросить, кому она принадлежит. Вместо ответа шкипер указал ему на Джорама, выходившего в эту минуту из каюты, где он сводил счеты со своим отплывающим должником. Увидев его, Уайлдер вдруг как бы очнулся: он вспомнил утро и свое неожиданное решение взять на себя такую миссию. Между тем Джо как ни в чем не бывало приблизился к молодому моряку, назвал его капитаном и пожелал ему доброго пути в тех выражениях, которые обычно употребляют моряки при расставаниях.

– Вы сделали недурное дело, капитан Уайлдер, – закончил он свой разговор, – надеюсь, ваш путь будет непродолжительным. К утру берег у вас исчезнет из виду, и ветер с востока будет сильнее, чем вы бы, кажется, хотели.

– А как вы думаете, сколько времени продлится мое путешествие? – спросил Уайлдер, понижая голос так, чтобы его мог услышать один трактирщик.

Джо украдкой оглянулся, увидел, что они одни, и на его физиономии, обыкновенно выражавшей лишь самодовольство, появилась хитрая усмешка. Приложив палец к носу, он проговорил:

– А какую клятву я дал агенту, мистер Уайлдер!

– Да, я не ожидал от вас такой…

– …осведомленности, – подхватил трактирщик, сообразив, что его собеседник ищет нужное слово. – В таких вещах я всегда был ловок. Но если человек что-то знает точно, напрасно болтать языком глупо.

– Несомненно, осведомленность – это важная вещь! И она приносит вам немалую выгоду?

– Ах, мистер Уайлдер, разве в такие тяжелые времена зазорно зарабатывать свои гроши кто как может? Я вырастил своих детишек, скажу так, в кредит; но разве будет моя вина в том, что я не смогу оставить им ничего, кроме доброго имени? Не зря говорится, что быстрый шестипенсовик стóит лежачего шиллинга. Все отдают предпочтение человеку, который не будет стоять разинув рот и опустив руки, когда друг нуждается в помощи. Знайте же теперь, что такого человека найти можно! Так говорят и наши политики, готовые на все, правы они или нет.

– Достойные соображения, когда-то вы завоюете всемирную славу! Ну а как же с моим вопросом: сколько времени продлится мое плавание?

– Господь с вами, мистер Уайлдер! Мне ли, бедному трактирщику, подсказывать капитану благородного корабля, с какой стороны может подуть ветер? Там, в каюте, лежит замечательный человек Никольс, который умел все выжать из своего корабля. Отчего же человек с такими рекомендациями, как ваши, сделает хуже? Я надеюсь услышать, что у вас все пройдет отлично и вы меня не подведете.

Уайлдер в глубине души проклял хитрое притворство трактирщика, с которым невольно оказался в сговоре. Он понял, что Джорам боится ответственности и не ответит на его вопрос.

– Ну, – сказал он, немного подумав, – вы знаете про письмо, которое я получил сегодня утром?

– Я, капитан Уайлдер? Храни меня бог! Вы принимаете меня за почтового чиновника? Как я могу знать, какие письма приходят в Ньюпорт и какие задерживаются?

– Трус и негодяй! – пробормотал молодой моряк. – Но вы можете, по крайней мере, сказать мне, преследовать меня начнут сейчас или подождут, чтобы я вышел в открытое море и задержал там корабль под каким-нибудь предлогом?

– Храни вас бог, молодой человек! Какие странные вопросы… Человек, который только сутки на берегу, задает вопросы тому, кто уже лет двадцать пять только с берега видит море. По-моему сэр, вы будете вести корабль к югу, пока остров не скроется из виду. А дальше придется учитывать ветер, чтобы не попасть в Гольфстрим, где течение может заставить вас изменить направление.

– Наветренная сторона, думайте о наветренной стороне! – закричал лоцман рулевому. – Ни в коем случае не идите к невольничьему кораблю!

Уайлдер и трактирщик вздрогнули в одно и то же время, как будто в самом названии корабля было нечто тревожное, и первый произнес, указывая своему собеседнику на ялик:

– Если вы не собираетесь путешествовать вместе с нами, вам пора отправляться в вашу лодку.

– Да, да, вижу, что вы уже далеко, нужно и мне оставить вас, несмотря на удовольствие, которое я испытываю в вашем обществе. Отвяжите веревку.

Трактирщик перепрыгнул через борт, прыгнул в ялик и крикнул:

– В добрый путь! Попутного ветра, хорошего плавания, быстрого возвращения! Отдай конец! – приказал он юноше.

Приказ был выполнен, и легкая лодочка, не следуя более за кораблем, тотчас изменила путь. Уайлдер с минуту следил за ней глазами, но скоро его внимание привлек голос лоцмана, который снова кричал:

– Держите к ветру, держите к ветру! Не уклоняйтесь и на палец. Держитесь наветренной стороны, говорю вам!

– Невольничий корабль, – пробормотал Уайлдер. – Довольно трудно будет перехватить над ним ветер.

Он не заметил, как оказался рядом с миссис Уиллис и Гертрудой. Девушка смотрела на корабль, стоявший на якоре, с удовольствием, естественным в ее возрасте.

– Вы можете смеяться надо мной, называть меня капризной и, может быть, доверчивой, моя дорогая миссис Уиллис, – говорила девушка в ту минуту, когда Уайлдер очутился около них, – но я хотела бы сейчас находиться не на борту этой «Королевской Каролины», а совершить путешествие на том великолепном судне.

– Да, великолепном, без сомнения, но я не знаю, были бы мы там в большей безопасности, чем здесь.

– Смотрите, как аккуратно натянуты канаты! Он выглядит как морская птица.

– А если бы ты назвала эту птицу, сравнение было бы по-настоящему морским, – сказала гувернантка. – Ты выявляешь способности, как будто ты жена моряка!

Гертруда, покраснев, собралась ответить гувернантке тоже шуткой, но тут увидела устремленный на нее взгляд Уайлдера. Лицо ее густо залила краска, и девушка поспешила спрятать его под широкополой шляпой.

– Ты смутилась, вроде и впрямь думаешь о браке с моряком, – произнесла миссис Уиллис с отсутствующим видом.

– Скажите, миссис Уиллис, это королевский корабль? Он имеет воинственный вид, чтобы не сказать угрожающий.

– Лоцман назвал его невольничьим.

– Невольничьим? Как обманчива его красота, которой я удивлялась! Я не буду больше верить внешнему виду, если столь прекрасный корабль занимается таким постыдным делом!

– Да, обманчива, без сомнения! – громко воскликнул Уайлдер, повинуясь невольному неудержимому порыву. – Я сказал бы, что, несмотря на прекрасные пропорции и удивительную оснастку этого корабля, на всем просторе океана не найдется судна более вероломного, чем этот…

– Невольничий корабль, – сказала миссис Уиллис, обернувшись к молодому человеку, прежде чем он умолк.

– Невольничий, – повторил он с ударением и поклонился, как бы благодаря за подсказанное слово.

Воцарилось глубокое молчание. Миссис Уиллис внимательно посмотрела на взволнованное лицо молодого человека, и на лице ее отразилось какое-то сложное чувство. Затем она стала всматриваться в воду, совершенно отрешившись от окружающих. Гертруда между тем опиралась о фальшборт[19]19
  Фальшборт – легкий пояс бортовой обшивки, возвышающийся над верхней палубой.


[Закрыть] шканцев, но лица ее видно не было.

Судно в это время проходило у маленького островка. Невольничий корабль стоял прямо на его пути, и все на «Каролине» с глубоким интересом наблюдали, угадывая, возможно ли пройти мимо с наветренной стороны. Этого все хотели, так как каждый моряк считает за честь оставлять за собой почетную сторону при встрече с другими кораблями.

Уайлдер чувствовал, что критический момент приближается. Он совершенно не знал намерений Корсара, и так как тот был вне досягаемости выстрелов из форта, то мог бы легко броситься на свою добычу и овладеть ею на глазах всего города.

Положение двух кораблей благоприятствовало именно этому. Странный и смелый характер подобного предприятия отлично гармонировал с решительностью флибустьера. Позиция пирата была очень выгодной для нападения. «Королевская Каролина» – слабый соперник невольничьего судна, а неподготовленная – тем более. Не спас бы положения ни один выстрел береговой батареи, так как на этом расстоянии ядра просто не достигли бы цели. Вся ситуация теперь зависела от настроения Корсара.

Естественно, хуже всех себя чувствовал наш авантюрист, ожидая завершения своих капитанских обязанностей и предчувствуя плачевный финал. Однако Уайлдер не заметил на мнимом невольничьем судне ни одного признака, который указывал бы на намерение отплыть или хотя бы изменить положение. Судно стояло спокойно и величаво. Можно было заметить лишь одного человека среди снастей, парусов и мачт: это был матрос, сидевший на одной из мачт и что-то чинивший. Он сидел с подветренной стороны, и Уайлдер тотчас подумал, что он готовится забросить абордажный крюк, чтобы сцепиться с «Каролиной». Желая предупредить столь опасную встречу, Уайлдер решился перехитрить его. Подозвав лоцмана, он сказал ему, что попытка пройти мимо невольничьего корабля по ветру вряд ли окажется успешной и что безопаснее пройти под ветром.

– Не бойтесь ничего, капитан, не бойтесь, – ответил лоцман, тем более ревниво относясь к своей власти, что она была недолговечной. – Никто не мешает нам держаться наветренной стороны. Я часто мотался тут взад и вперед, знаю каждый подводный камень. Держи круче к ветру, веди на самый ветер…

– Если мы столкнемся с невольничьим кораблем, – упрямо произнес Уайлдер, – кто заплатит за повреждения?

– Я отвечаю за все. Моя жена заштопает каждую дырочку, которую я сделаю в вашем парусе, – ответил упрямый лоцман, – иголка будет не толще волосинки, а руки у нее ловкие.

– Это прекрасные слова, но судно уже сносит, и прежде чем вы кончите вашу болтовню, оно налетит на невольничий корабль. Прикажите поставить паруса!

– Да, да! Поставить паруса! – повторил лоцман, который, видя, что все труднее пройти по ветру, начал колебаться в своем решении. – Держи полный бейдевинд![20]20
  Полный бейдевинд – курс парусного судна, когда ветер дует под углом меньшим, чем 90°, и большим, чем крутой бейдевинд – предельно острый угол, которым судно может идти круто к ветру.


[Закрыть] Кажется, мы сможем пройти, капитан! – Лоцман, как и все неотесанные люди, ошибки признавал неохотно и делал вид, что все предвидит.

– Отворачивай от невольничьего корабля! – закричал Уайлдер, оставляя свой довольно мягкий тон. – Отворачивайте от него, пока еще возможно, или, клянусь Небом…

Губы его застыли, потому что в этот момент его взор упал на бледное, тревожное и выразительное лицо Гертруды.

– Я тоже считаю, что это надо сделать, ветер заходит! Держите круче, под корму судна, стоящего на якоре! Придерживайтесь ветра! Подымите малые паруса! Невольничье судно бросило канат как раз у нас на пути! Если существует справедливость на плантациях, я привлеку этого капитана к суду!