Текст книги "Красный корсар"

Глава XXX

…Благое небо, Приблизь тот день, когда с врагом отчизны Ты на длину меча меня сведешь, И, если он тогда избегнет смерти, Прости его!

Шекспир. Макбет

– Пират готов подчиниться? Он с радостью принял мое предложение? – вскричал командир «Стрелы», увидев возвратившегося парламентера и ничуть не сомневаясь в успешном окончании переговоров.

– Он отказывается, капитан.

– Вы указали ему на то, как велики наши силы? Он читал бумагу? – спросил Бигнал, никак не ожидавший подобного ответа. – Надеюсь, вы не забыли, мистер Арк, обратить его внимание на размеры нашего корабля?

– Я ничего не забыл, капитан Бигнал, и все-таки Корсар отказывается принять ваши условия.

– Может быть, он думает, что такелаж «Стрелы» поврежден? – с живостью вскричал старый моряк, поджимая губы с видом оскорбленной гордости. – Или воображает удрать от нас, распустив паруса на своей легкой скорлупке?

– Не похоже на это, – сказал Уайлдер, указывая по направлению к почти обнаженным мачтам неподвижно стоящего корабля Корсара. – Все, чего я мог добиться, – это того, что он первый не начнет сражения.

– Черт возьми! Он очень чувствительный молодой человек, заслуживающий похвалы за свою скромность. Я думаю, он не очень-то хочет подставить свой разбойничий экипаж под пушки английского военного корабля: он, должно быть, питает уважение к флагу своего государя! Мы припомним ему это, когда его будут судить и нас вызовут в качестве свидетелей. Извольте сейчас отдать приказание нашим людям стать к пушкам и переменить галс. Надо положить конец этим глупостям. А то еще через несколько минут Корсар пришлет к нам шлюпку для переговоров.

– Капитан Бигнал, – сказал Уайлдер, отводя его несколько в сторону, – если мое безупречное прошлое, поведение и верная служба под вашим начальством дают мне право на совет такому опытному человеку, как вы, то я советую вам немного подождать.

– Ждать! Гарри Арк, вы колеблетесь, в то время как долг предписывает вам принять вызов врага вашего короля, врага всего человечества?

– Вы не так меня поняли, капитан. Я не колеблюсь вступить в бой, но я хочу принять все меры для защиты того флага, под которым мы плывем. Наш враг, мой враг знает, что если он попадет к нам в плен, то может рассчитывать на самое великодушное отношение к нему с моей стороны. Я только прошу вас дать время, чтобы «Стрела» могла приготовиться к бою, для этого потребуются все ее силы, так как победа достанется ей не дешево.

– А если он убежит от нас?

– Я вам отвечаю за это. Я понял этого человека и, кроме того, знаю, что силы у него большие. В какие-нибудь полчаса мы можем приготовиться к атаке, и никто не посмеет упрекнуть нас ни в трусости, ни в неосторожности.

Старый ветеран с неохотой дал согласие, ворча себе под нос, что стыдно английскому военному кораблю не напасть сразу же на пирата. Уайлдер, знавший характер своего начальника, занялся своими обязанностями. Когда все распоряжения были сделаны, корабль пришел в движение. Все это время корабль Корсара оставался неподвижным на расстоянии полумили от «Стрелы»; на нем, казалось, не обращали ни малейшего внимания на неприязненные намерения королевского крейсера. Но когда «Стрела» тронулась, постепенно увеличивая свой ход, корма «Дельфина» обернулась в подветренную сторону, парус на марсовой мачте развернулся, и корабль Корсара в свою очередь полетел по волнам. На «Стреле» снова взвился большой флаг, бывший свидетелем стольких славных битв и опущенный во время переговоров, но на «Дельфине» по-прежнему флага не было.

Таким образом, оба корабля заняли позицию наблюдающих друг за другом врагов, и каждый из них старался скрыть от противника свои маневры. Серьезный и сосредоточенный вид Уайлдера подействовал и на старого капитана. В эту минуту он разделял мнение своего лейтенанта, что не следует ускорять событий и что вступать в бой можно только с полной уверенностью в своих силах.

Весь день небо было ясно и безоблачно, но вдруг на горизонте показались зловещие черные тучи со стороны, противоположной той, откуда все время дул ветер. Эти грозные признаки не ускользнули от зорких глаз моряков обоих кораблей, но опасность казалась еще столь далекой, что все их внимание было поглощено предстоящим сражением.

– Нам не миновать бури, которая идет с запада, – сказал опытный и осторожный Бигнал своему лейтенанту, – но мы успеем справиться с пиратом и принять меры защиты от урагана раньше, чем он нас настигнет.

Уайлдер утвердительно кивнул головой. К этому времени в нем проснулась профессиональная гордость и начало побеждать чувство благородного соперничества.

– Корсар убирает верхние паруса! – вскричал он. – Должно быть, он побаивается бури!

– Нам не к чему это делать, – сказал Бигнал. – Я знаю, что и он пожалеет об этом, когда попадет под огонь наших батарей. Клянусь королем Георгом, у него отличный корабль! Велите развернуть большой парус, иначе мы не настигнем их раньше ночи.

Приказание было исполнено, и «Стрела», сделав усилие, ускорила ход, как будто это было живое существо, которое подгонялось страхом или надеждой. На «Дельфине» не обратили внимания на этот маневр и все время продолжали снимать паруса с целью уменьшить тяжесть на концах мачт и тем лучше укрепить устойчивость корабля при ударе шквала.

Между тем расстояние, отделявшее два корабля, все еще казалось капитану Бигналу слишком большим, чтобы начать бой; легкость, с которой двигался вперед его противник, как бы отдаляла этот желанный момент.

– Коль вы говорите, он человек самолюбивый, давайте заденем его гордость. Велите дать залп с подветренной стороны и выкинуть еще флаг! – сказал Бигнал.

Но ни пушечный залп, ни три английских флага, быстро взвившиеся на всех трех мачтах «Стрелы», не произвели ни малейшего впечатления на «Дельфина», который продолжал спокойно идти вперед.

– Его ничем не проймешь, – сказал Уайлдер, видя, с каким равнодушием относится к ним противник.

– Надо попробовать запустить в него ядром.

Раздался еще выстрел из пушки, на этот раз заряженной ядром. Ядро скользнуло по поверхности океана, перепрыгнуло с волны на волну, окатило брызгами неприятельский корабль, перескочило через него и упало в воду по другую его сторону, не причинив ему вреда. За первым ядром последовало еще два, но Корсар не отвечал ни одним знаком на эту демонстрацию.

– Что это значит? – вскричал Бигнал, обманутый в своих ожиданиях. – Должно быть, у него заколдованный корабль, раз все наши ядра перелетают через него. Ну-ка, Фид, неужели вы ничего не придумаете, чтобы поддержать нашу честь и честь нашего флага? Велите-ка заговорить вашей любимице, я хорошо помню, что в былое время ее слова не пропадали даром!

– Ладно, ладно, – отвечал Ричард, который, испытав всевозможные превратности судьбы, занимался теперь тем, что заряжал пушки; одну из них он особенно любил. – Я ей и имя дал, потому что у той и другой такие язычки, что они сумеют постоять за себя. Ну-ка, вы, расступитесь, дайте моей болтушке вставить словечко в разговор!

Говоря это, Ричард хладнокровно навел прицел, приблизил фитиль к запалу и замечательно ловко послал, как он выражался, посылочку тем, кто так недавно были его товарищами. За взрывом последовало несколько минут неизвестности, пока наконец взлетевшие на воздух осколки не известили, что ядро попало в обшивку «Дельфина». Этот выстрел произвел неожиданное, как бы волшебное действие на пиратский корабль. Длинная полоса белого полотна, очень искусно прикрепленная к кораблю от носа до кормы, моментально исчезла, и на ее месте показался кроваво-красный пояс, из-за которого выглядывали артиллерийские орудия. Флаг того же зловещего цвета быстро взвился и повис на конце мачты.

– Теперь я узнаю этого черта! – вскричал Бигнал. – Он сбросил маску. По местам, к орудиям! Пират начинает относиться к делу серьезно!

Он еще не кончил говорить, как показалась полоса огня вдоль всей красной линии и послышался залп двенадцати больших орудий. Этот быстрый переход от равнодушия к смелому и решительному поступку произвел сильное впечатление даже на самых храбрых матросов, находившихся на королевском крейсере. С минуту они оставались неподвижными, прислушиваясь к свисту железного града, рассекавшего воздух. Треск дерева, крики раненых, шум оторванных досок и осколки снастей, взлетевших в воздух, свидетельствовали о том, как точно были направлены выстрелы. Удивление и замешательство длились один момент, затем англичане пришли в себя и резко ответили на атаку.

Последовала длительная канонада. Каждый из противников желал как можно скорее решить исход боя, так что оба корабля незаметно приблизились друг к другу. Непрерывные залпы не прекращались ни на минуту. Враги одинаково рвались в бой, но вели себя по-разному: на военном корабле залпы сопровождались громкими криками, а матросы Корсара пребывали в зловещем молчании.

Шум и смятение заставили кровь в жилах старого Бигнала обращаться быстрее.

– Этот черт еще не разучился сражаться, – вскричал капитан при виде неоспоримой ловкости противника: на английском корабле паруса были разорваны, снасти и реи сломаны, мачты расшатаны. – Если бы он дрался за короля, его можно было бы назвать героем.

Оба корабля плыли по ветру, ежеминутно выбрасывая столбы пламени, которые блестели сквозь густые облака дыма. Так прошло некоторое время, показавшееся сражающимся одной секундой, когда экипаж «Стрелы» заметил, что корабль не повинуется рулю так легко, как того требовали обстоятельства. Об этом немедленно доложили Уайлдеру, а тот передал это известие капитану.

– Посмотрите, – сказал Уайлдер, – наши паруса висят на мачтах, как тряпки. Выстрелы из орудий усмирили ветер.

– Послушайте, – сказал более опытный капитан, – небесная артиллерия гремит сильнее нашей. Буря, которую я предвидел, налетела. Дать поворот! Скорее! Лево руля! Лево руля!

Но корабль не слушался тех, кто старался привести в исполнение это приказание. Между тем матросы, стоявшие при орудиях, продолжали перестрелку. Шум оглушительной стрельбы раздавался непрерывно, хотя по временам можно было различить страшные раскаты грома. Мачты, паруса, корпусы обоих кораблей – все было покрыто густым белым дымом, который заволакивал небо, воздух и море.

– Я никогда не видел такой массы дыма, так окутавшего палубу, – сказал с беспокойством Бигнал. – Лево руля, сэр! Эти разбойники бьются не на жизнь, а на смерть!

– Победа за нами! – вдруг вскричал второй лейтенант, стоявший у одной из батарей. Он вытирал лицо, по которому струилась кровь из раны, полученной от летевшего обломка дерева.

– Клянусь Богом, мы их порядком отделали! – закричал в восторге Бигнал. Ур…

– Остановитесь! – сказал решительным тоном Уайлдер, прерывая капитана. – Уверяю вас, дело еще не кончено. Правда, их пушки замолчали, но сейчас рассеется дым, и тогда мы увидим, что случилось.

Со всех сторон раздались восторженные восклицания, в свою очередь прервавшие Уайлдера. Люди, стоявшие при батареях, кричали, что пираты уходят. Но радость, вызванная сознанием превосходства «Стрелы», быстро стихла. Блестящая полоска света внезапно рассекла густые облака, еще висевшие над кораблем, и вслед за этим последовал такой страшный раскат грома, что выстрелы из пятидесяти орудий показались бы ничтожными в сравнении с ним.

– Отозвать людей от батарей! – скомандовал Бигнал сдержанным спокойным голосом, который произвел на окружающих особенное впечатление. – Отозвать людей и убрать паруса!

Уайлдер не замедлил передать приказ капитана, и матросы, оставив батарею, бросились к снастям. Одни из них истекали кровью, другие – озлобленные, – все они были под впечатлением страшной картины.

– Убирать паруса или брать рифы? – спросил Уайлдер, готовясь отдать команду.

– Еще минута, подождите!

Лейтенант остановился. Дым, так долго покрывавший палубу, начал подниматься вверх, повис гирляндами вдоль мачт и наконец рассеялся в воздухе, гонимый сильными порывами ветра. Черные тучи заволокли все небо, где еще так недавно сияло солнце; море тоже почернело и казалось мрачным и суровым, волны злобно метались из стороны в сторону. Молния ослепительно сверкала, и раздавались страшные удары грома. Было очевидно, что стихии готовят ужасную борьбу. Корабль Корсара плыл легко и свободно, и его экипаж деятельно исправлял повреждения, полученные во время сражения.

«Стреле» нельзя было терять ни минуты. Ее быстро повернули к ветру, и она пошла в том же направлении, что и «Дельфин»; матросы привязывали к снастям сильно разорванные паруса. Цвет моря изменился и из темно-зеленого превратился в блестящий белый. Наконец послышался свист урагана, со страшной силой несущегося над волнами.

– Живее, живее, ребята! – кричал Бигнал, видя, в какой опасности находится его корабль. – Убрать все паруса! Не оставим ни одной тряпки! Ради Бога, мистер Уайлдер, этот ветер не игрушка! Ободрите людей, скажите им что-нибудь!

– Убрать паруса! Если поздно, режьте их, – кричал Уайлдер. – Действуйте ножами, рвите зубами! Скорее вниз! Вниз, живо, если вам дорога жизнь!

Крик помощника был отчаянным. В его голосе будто прозвучал ужас недавно перенесенной им бури. Человек двадцать матросов бросились вниз, и как раз вовремя. Едва они успели это сделать, как самые высокие тяжелые мачты, лишенные снастей и уже поврежденные выстрелами, упали одна за другой. Осталось всего три мачты, совсем голые и теперь совершенно бесполезные для корабля. Большинство матросов оказались в безопасности. Однако несколько из них, еще слишком разгоряченные после сражения, не прислушались к приказу лейтенанта и свалились вместе с мачтами в море. Несколько секунд их видели на поверхности воды цепляющимися за обломки мачт, но «Стрела», окруженная облаком пены и подгоняемая сильным ветром, помчалась вперед и быстро потеряла несчастных из виду. Среди свиста ветра, беспрестанных ударов грома и блеска молнии раздавались голоса Бигнала и его офицеров, то отдающих приказания, то ободряющих экипаж.

– Это наказание Господне! Гарри Арк, запомните, что это стихия, а не вражеские пушки натворила бед.

Уайлдер, в отличие от своего командира, не пытался искать оправданий. Он изо всех сил старался исправить положение. Матросы оставались верны своему долгу, слушали голоса своих командиров и выполняли их приказы.

К счастью, буря длилась недолго, ураган промчался далее, и скоро все успокоилось. Когда миновала одна опасность, на «Стреле» заметили, что им предстоит бороться еще с другой, не менее страшной. Мачты «Дельфина» стояли прямо: ни ядра, ни гроза не причинили им ни малейшего вреда, все снасти были в порядке. Можно было подумать, что это в самом деле волшебный корабль, охраняемый какой-то сверхъестественной силой. Вскоре на нем распустили паруса, и он быстро стал приближаться к «Стреле». Когда Уайлдер увидел это, он почувствовал себя оскорбленным, и все воспоминания о благородстве Корсара мгновенно улетучились.

– Им сегодня везет, – вскричал старый Бигнал, заметив маневр «Дельфина». – Мистер Арк, пошлите скорее людей к батареям, чтобы они были наготове. По всей вероятности, нам придется еще раз сцепиться с этими негодяями.

– Я вас попрошу подождать немного, – возразил Уайлдер, услышав, что командир приказал открыть огонь, как только неприятель подойдет на расстояние выстрела. – Мы ведь не знаем, с какими намерениями он подходит к нам.

– Никто не посмеет взойти на борт «Стрелы», если не хочет подчиниться королю, своему государю! – сурово ответил старый моряк. – Стреляйте, ребята! Покажите этим негодяям, что опасно приближаться ко льву, даже если он ранен.

Уайлдер увидел, что дальнейшие возражения бесполезны. В ту же минуту раздался залп со «Стрелы». «Дельфин» выдержал этот железный град, продолжая идти вперед и ловким маневром избегая повреждений. Он быстро очутился перед носом королевского крейсера, и с «Дельфина» раздался громовый голос, призывающий командира «Стрелы» спустить флаг.

– Попробуйте сделать это сами! – вскричал негодующе Бигнал. «Дельфин» грациозно повернулся к ветру, и с него раздался залп, направленный вдоль кормы «Стрелы», как наиболее слабо защищенного места. В то же время послышался треск от двух столкнувшихся судов, и на палубе «Стрелы» показались мрачные фигуры пиратов, вооруженных с ног до головы. Все это произошло настолько быстро, что на миг защитники «Стрелы» остолбенели. Но едва капитан Бигнал и его помощник заметили в дыму темные фигуры на своей палубе, как тотчас твердыми голосами призвали своих людей прийти в себя и бросились вперед, преграждая путь наступавшим. Первая схватка была ужасна, и враги отступили на несколько шагов, чтобы подождать подкрепления и перевести дух.

– Подходите, разбойники, подходите, – вскричал бесстрашный старик с развевающимися по ветру седыми волосами, стоя впереди своего отряда. – Бог всегда за правое дело!

Стоявшие перед ним пираты расступились – и с «Дельфина» раздался залп. Бигнал все еще размахивал шпагой, и голос его раздавался до тех пор, пока вдруг не отказал ему:

– Вперед, ребята! Подходите, разбойники! Гарри! Гарри Арк! Боже мой! Ура!..

Он упал как подкошенный, не подозревая, что своим героизмом заслужил наконец самый высокий чин в своей жизни.

До сих пор Уайлдеру удавалось удерживать за собой позиции на палубе, хотя на него наступали такие же отчаянные храбрецы, как и находившиеся под его началом моряки.

Но вдруг раздался голос, заглушивший все остальные:

– Дорогу! Пропустите меня и следуйте за мной! Я собственными руками сорву этот надменный флаг!

– Мужайтесь, друзья! Держитесь крепче! – закричал в свою очередь Уайлдер. Раздались крики, проклятия, стоны, и завязался страшный бой. Уайлдер с отчаянием заметил, что осаждающие теснят его со всех сторон, но не переставал ободряющими словами и собственной отвагой поощрять своих. Он видел, как падали один за другим его товарищи, а его маленький отряд оттеснили на противоположный конец палубы. Там он снова закрепился и устоял против новой атаки неприятеля.

– Смерть предателям! – раздался знакомый Уайлдеру голос генерала. – Доберитесь до него и проткните его, как собаку!

– Молчи, болтун, – спокойно сказал Ричард. – Если тебе нужно проткнуть кого-нибудь, так вот перед тобой двое – белый и черный.

– А, вот еще двое из той же шайки! – продолжал генерал, замахиваясь саблей, чтобы нанести говорившему смертельный удар.

Черное, до половины обнаженное тело быстро выдвинулось вперед, чтобы принять на себя удар. Сабля опустилась на ручку коротенькой пики, которую она перерубила надвое, как будто это был простой камыш. Обезоруженный Сципион ничуть не испугался, он проложил себе путь к тому месту, где находился Уайлдер, и продолжал отбиваться врукопашную, не обращая внимания на градом сыпавшиеся на его голое тело удары.

– Держись, друг! – крикнул Фид. – Валяй направо и налево! Я тебе пособлю, дай мне только здесь управиться!

И с этими словами Ричард так размахнулся своей саблей, что рассек голову генерала до самой челюсти.

– Остановитесь, убийцы, – вскричал Уайлдер, видя, что негр продолжает биться с окружившими его вооруженными людьми. – Бейтесь со мной, но оставьте безоружного!

И он увидел, что негр упал, увлекая за собой двоих из нападавших. В то же мгновение над его ухом раздался знакомый ему громкий голос:

– Мы победили! Битва окончена! Кто осмелится поднять оружие, тот будет иметь дело со мной!

Глава XXXI

Взять его! Пощады нет ему!

Шекспир. Цимбелин

Только что описанная схватка закончилась так же неожиданно и быстро, как и ураган, грозивший разбить в щепки корабль. Вид ясного неба и яркий блеск солнца, освещавшего Карибское море, представляли разительный контраст с ужасными последствиями происшедшей битвы.

Уайлдер, расстроенный, потрясенный при виде упавшего Сципиона, оглянулся вокруг, увидел обезображенную палубу «Стрелы» и многочисленные трупы. В нескольких шагах от него стоял сам Корсар. Уайлдер не сразу узнал его, так как шлем на его голове придавал лицу свирепый вид. Кроме того, он показался Уайлдеру гораздо выше ростом. Одна рука его опиралась на ручку ятагана, и скатывающиеся с него красные капли свидетельствовали, что изогнутая сталь усердно работала в схватке; ногой он надменно попирал английский флаг, который с каким-то жестоким удовольствием сорвал собственноручно. Возле него стоял Родерик; у него не было никакого оружия. Он стоял, склонив голову, с блуждающим взором, в окровавленной одежде, с лицом, бледным, как у мертвеца.

Там и сям виднелись раненые пленники с мрачными лицами, но не сломленные духом, тогда как на свирепых лицах их врагов, распростертых в крови, застыло выражение ненависти, будто в стремлении к мести.

Оставшиеся невредимыми пираты занялись грабежом, а уцелевшие англичане старались куда-нибудь укрыться.

Но дисциплина, введенная предводителем пиратов, и уважение к нему были так велики, что не было пролито ни одной капли крови, не нанесено ни одного удара с той минуты, как раздался его повелительный голос. Уайлдер испытывал мучительную боль, когда глаза его останавливались на безжизненных чертах дорогих друзей и верных служак. Особенно нестерпимую боль он испытал при взгляде на еще суровое лицо старого командира.

– Капитан Хайдегер, – сказал он, стараясь придать твердость своему голосу, – сегодня счастье на вашей стороне, я прошу милости для тех, кто остался в живых.

– Милость будет оказана тем, кто имеет на это право. Я, со своей стороны, очень желал бы, чтобы ее получили все на этом условии! – ответил тот.

Голос Корсара звучал торжественно, казалось, в его словах заключался какой-то скрытый смысл. Уайлдер тщетно ломал себе голову, желая догадаться, что они значат, пока не увидел группу матросов из неприятельской команды, подходивших к нему. Он сейчас же узнал в них бунтовщиков, затеявших восстание на «Дельфине», жертвой которого он едва не сделался. Увидев их, он понял, что хотел сказать их предводитель.

– Мы требуем соблюдения наших старинных законов, – гордо и решительно заявил главарь банды своему начальнику.

– Чего вы хотите?

– Смерти предателям! – последовал суровый ответ.

– Вы знаете наши уставы, пусть будет так, как они требуют.

Уайлдер увидел, что ему не на что надеяться в то время, когда на него и двух его товарищей накинулись и потащили их к главарю. Хотя ему страстно хотелось жить, но ни одно слово мольбы не сорвалось с его уст; ему ни на минуту не пришло в голову прибегнуть к какой-нибудь увертке, унизительной для его звания и характера. Он устремил взгляд на того, от кого зависело спасти или погубить его, и ему показалось, что на лице Корсара промелькнуло выражение сожаления, смягчившее его суровые черты, но оно тут же сделалось по-прежнему бесстрастным. Уайлдер понял, что долг командира заставляет его заглушать в себе чувства человечности. Не желая унизить себя бесполезными пререканиями, он молча и неподвижно оставался на том месте, куда его поставили обвинители.

– Чего вы хотите? – спросил еще раз Корсар, но уже не таким твердым голосом, как прежде.

– Их смерти!

– Понимаю. Возьмите их и делайте с ними, что хотите.

Кровь застыла в жилах Уайлдера. Он чувствовал, что сходит с ума от этого спокойного голоса, обрекающего его на позорную смерть, но это состояние длилось не более секунды. Быстро придя в себя, он по-прежнему стал держать себя мужественно и гордо, не выказывая ни малейшего признака слабости.

– Я ничего не прошу для себя, – спокойно сказал он. – Я знаю, что ваши законы, которые вы сами же сочинили, осуждают меня на казнь; но моих товарищей, которые абсолютно ничего не знали и, следовательно, виновны только в том, что были мне верны, я требую, нет, умоляю вас, пощадить. Они не знали, что делали…

– Говорите с ними, – сказал Корсар, указывая на окружавших Уайлдера людей, – они ваши судьи, пусть они и решают.

Отвращение промелькнуло на лице Уайлдера, но он подавил свои чувства и обратился к пиратам.

– Хорошо, я поговорю с ними.

– Послушайте, – начал он, – вы ведь люди и такие же моряки, как…

– Довольно! – послышался хриплый голос Найтингейла. – Он еще, пожалуй, вздумает читать нам проповеди. Вздернуть его на мачту!

Безжалостный боцман издал пронзительный свист, как бы сзывая весь экипаж. Вслед за тем раздались крики, и голосов двадцать на различных наречиях подхватили разом:

– Вздернуть всех троих! На мачту! Кончай с ними!

Уайлдер снова взглянул на Корсара, но тот стоял спиной к нему. Молодого человека грубо схватили, потащили на середину палубы и накинули ему на шею веревку.

– Выкинуть желтый флаг в знак наказания! – вскричал командир полубака. – Пусть этот храбрец отправляется в свое последнее плавание под тем флагом, какой он заслужил.

– Желтый флаг! Желтый флаг! – яростно кричало двадцать голосов.

Грубый смех и обидные шутки, с которыми было принято это предложение, вывели из себя Фида, до сих пор молча подчинявшегося всему, что с ним делали, в надежде, что его командир лучше выскажет все, что положено. Но здесь негодование взяло верх над осторожностью.

– Стойте, проклятые разбойники! – воскликнул он. – Вы негодяи, да к тому же и неловкие негодяи, судя по тому, как вы завязали веревку на моей шее. Постойте, настанет день, когда вам покажут, как нужно вешать людей. Я вас научу!

– Что тут с ними разговаривать! Скорей отправить их на небо, да и все тут! – послышалось с одной стороны.

– Священника! Позовите к ним священника! – послышалось с другой. – Пусть он прочтет им молитвы, прежде чем они начнут свою пляску!

Грубый смех, сопровождавший эти слова, мгновенно замер, так как раздался грозный голос командира:

– Если кто-нибудь еще осмелится оскорбить пленных, я сумею с ним разделаться! Расступитесь и пропустите священника!

– Приготовьте осужденных и скажите им слова утешения, – спокойно, но строго сказал Корсар подошедшему священнику.

– Что они сделали?

– Это неважно! Знайте, что их час настал. Не бойтесь читать молитвы, хотя здесь и не привыкли к ним, но выслушают с почтением. Преступники вокруг вас преклонят колени и будут внимать вам. На моем корабле безбожники промолчат и неверующие послушают непривычные речи. Говорите!

Священник начал говорить, но голос его замер, когда он увидел труп Бигнала, прикрытый флагом, который набросил Корсар на мертвое тело. Наконец он собрался с силами и сказал:

– Ты, нарушающий законы божеские и человеческие! Страшная кара ждет тебя за все твои преступления. Тебе не достаточно, что многих обрек на преждевременную смерть? Не насытился ты еще кровью? Настанет час – и твою голову обагрит кровь.

– Слушайте, как Небо защищает правых! – У Корсара дрожали губы, а улыбка выглядела неестественно на поникшем лице.

– До времени молчит правосудие Господне, но близок час, когда ты почувствуешь его карающую руку!

Собравшись с силами, Мертон продолжал:

– Я слышал, что ваше сердце еще не совсем очерствело. В нем таились когда-то добрые задатки, и может быть…

– Довольно! Исполняйте вашу обязанность или замолчите!

– Их участь неизбежна?

– Да!

– Кто ее решил? – послышался тихий голос, заставивший вздрогнуть Корсара. Но он быстро овладел собой и холодно сказал:

– Закон!

– Закон? – повторила гувернантка. – Как? Вы презираете все человеческие учреждения, и вы же говорите о каком-то законе! Скажите лучше, что вы мстите. Однако я отклоняюсь от главного, что заставило меня прийти сюда. Я узнала, что здесь готовится страшное дело, и пришла предложить выкуп за осужденных. Назначьте сами цену. Благодарный отец охотно отдает все свое состояние за спасителя дочери.

– Что вы на это скажете? – быстро подхватил Корсар. – Хотите взять за них выкуп?

Все молчали; но вот послышался сдержанный и гневный ропот, свидетельствовавший, что предложение отвергнуто, пираты не желали отказаться от своей мести.

Корсар окинул презрительным взглядом стоящих вокруг него свирепых людей и крепко сжал губы, как бы не желая больше вмешиваться в дело. Затем он обернулся к священнику и спокойно сказал:

– Не забывайте ваших обязанностей, время дорого!

Он отошел в сторону, так же как и миссис Уиллис, которая опустила вуаль, чтобы не видеть возмутительной сцены. Уайлдер обратился к Корсару:

– От души благодарю вас за вашу готовность помочь мне. Если вы хотите, чтобы я умер спокойно, дайте мне одно обещание.

– Какое?

– Обещайте, что те, кто были со мной на вашем корабле, могут спокойно оставить его и вы не причините им зла!

– Обещайте, Уолтер! – послышался голос из толпы.

– Обещаю вам.

– Больше мне ничего не надо. Теперь, батюшка, исполните ваши обязанности и займитесь моими товарищами.

Священник подошел к обоим матросам. Во время предыдущего разговора на них перестали обращать внимание и теперь увидели, что Фид сидит на палубе с расстегнутым воротом, с веревкой на шее и с трогательной нежностью поддерживает голову почти бесчувственного негра, которую он положил к себе на колени.

– Этот, по крайней мере, уйдет от злобы своих врагов, – сказал священник, взяв мозолистую руку негра. – Конец его страданиям близок. Друг мой, как зовут вашего товарища?

– Не все ли равно, как звать человека, который готовится умереть? – ответил Фид, печально понурив голову. – Он был записан в корабельных книгах под именем Сципиона Африканского, родом из Гвинеи. Зовите его Сципионом, если угодно, он вас поймет.

– Был ли он крещен? Христианин ли он?

– Если он не христианин, так кого же тогда считать им? – ответил с досадой Фид. – По-моему, всякий человек, который защищает свое отечество, добрый товарищ и не трус, настоящий святой. Послушай, дружище, дай-ка руку батюшке, чтобы доказать, что ты христианин. Час тому назад он живо сделал бы это, а вот до чего можно довести даже гиганта!

– Он скоро умрет. Должен ли я прочитать отходную?

– Ничего я не знаю, – сказал Фид, глотая слова и произнося многозначительное «гм…». – Когда осталось так мало времени, чтобы думать о своих грехах, пусть он говорит что хочет. Может быть, он вздумает сказать что-нибудь своим африканским друзьям; конечно, нам тогда придется отыскать человека, который передал бы это поручение… А? Что ты сказал, дружище? Видите, его мысли начинают проясняться.

– Мистер Фид, взять ожерелье, – пролепетал негр.

– Да, да, – сказал Ричард, стараясь прочистить горло и свирепо оглядываясь по сторонам, как бы ища, кому излить свое горе. – Да, да! Будь спокоен, Гвинея, все будет сделано. Могилой тебе будет море, и тебя похоронят как христианина. Все твои поручения будут исполнены. Много ты видел гроз на своем веку, и не раз ураган свистел над твоей головой. Может быть, ты и не испытал бы всего этого, если бы кожа твоя была другого цвета. Бывало, я дразнил тебя твоей чернотой и хвастался перед тобой своим белым цветом, но теперь от всей души прошу Бога простить меня, а ты, я знаю, простишь наверняка.