Текст книги "Почти невеста"

– Пожалуйста, скажите.

Он вертел в руках тонкую ножку бокала, держа его между указательным и большим пальцами и глядя, как огонь свечей высекает рубиновые искры из вина.

– У вас есть любовница, – заметила она.

Его пальцы сильнее сжали ножку бокала.

– Да, – согласился он, лицо его оставалось непроницаемым.

– И брак никак не повлияет на ваш образ жизни?

Она выбрала засахаренный миндальный орех из серебряной корзиночки и надкусила его. Сахарная глазурь громко хрустнула у нее на зубах.

Джек бесстрастно наблюдал за ней.

– Не повлияет, – согласился он. – У меня нет ни малейшего намерения покончить с этим.

Арабелла, занятая своим миндалем, не ответила, пока не прожевала и не проглотила лакомство. Потом сказала:

– Я так и предполагала.

– Не думаю, что это подходящая тема для дискуссии, – заметил Джек. – Вы узнаете, что в светском обществе любое напоминание о таком щекотливом деле будет сочтено по меньшей мере нелепым, а в худшем случае обречет вас на остракизм.

– О, я и не собираюсь вести публичную дискуссию на эту тему, – возразила она, протягивая руку к вазе и выбирая грецкий орех. – Конечно, я не стану вмешиваться в вашу личную жизнь. Право же, я уверена, что ваша любовница – очаровательная леди и мы с ней прекрасно поладим. Она ведь вхожа в светское общество. Да? – Арабелла встряхнула орех на ладони.

Джек взял его у нее. Он расколол орех и положил ядрышко на ее тарелку.

– Куда должна привести эта беседа, Арабелла?

– Я просто хочу знать, будем ли мы с вашей любовницей вращаться в одних кругах, – ответила она с невинным видом, надкусывая орех.

– Все зависит от того, в каком кругу вы предпочтете вращаться, – ответил он.

– В самом высшем, – незамедлительно последовал ответ.

Она смотрела на него с наигранным удивлением.

– Конечно же, ваша любовница – не дама полусвета?

Тотчас же перед его мысленным взором возник образ Лили, графини Уорт. Женщины, столь уверенной в незыблемости собственного положения в обществе, убежденной в непогрешимости своего вкуса и мнения… И тотчас же он подумал об Арабелле с собачьей шерстью, прилипшей к подолу, с соломой, приставшей к юбке, с черной каймой под коротко подстриженными ногтями. Ему потребовалась минута, чтобы успокоиться при мысли о чудовищном контрасте между ними. И он предпочел не отвечать на вопрос, заданный Арабеллой из шалости, и смотрел на нее в ледяном молчании.

– Ах, – сказала она, – вижу, что вы не хотите об этом говорить.

– Я думал, что дал вам ясно понять, что не хочу. – В его серых глазах сверкнула сталь, и она усмотрела в этом угрозу.

– И все же нам придется продолжить, – сказала Арабелла, отпивая немного вина, полная решимости не дать себя запугать.

Джек терпеливо ожидал. Арабелла откинулась на резную спинку стула и повторила:

– Ясно, что я не должна ни в чем вам препятствовать…

– Премного благодарен, – ответствовал он, и голос его был похож на шелест сухих листьев.

– Но, – продолжала она, – думаю, вам должно быть понятно, что я хочу пользоваться такими же привилегиями. Я желаю получить ваше согласие на то, чтобы и вы не вмешивались в мою личную жизнь.

Джек стремительно выпрямился:

– Что?

Арабелла смотрела на него прищурившись:

– Поправьте меня, если я заблуждаюсь, но я полагаю, что ваша любовница – замужняя дама. Я только хочу располагать такой же свободой, какой пользуется она… Какую присвоили себе и вы, сэр.

– Вы заходите слишком далеко, – возразил Джек.

Арабелла покачала головой:

– Не думаю. Если я соглашаюсь на эту сделку, то в ней должно быть равноправие для нас обоих. Как вы полагаете, почему я не замужем?

– Думаю, было бы неучтиво предположить, что не нашлось ни одного идиота, который попросил бы вашей руки, – заметил он.

– Верно, это было бы неучтиво. К тому же и неверно, – ответила Арабелла.

Он смотрел на нее некоторое время в напряженном и задумчивом молчании, потом вдруг откинул голову назад и расхохотался. Его кожа собралась мелкими морщинками вокруг глаз.

– О, Арабелла, во что я ввязываюсь?

Этот смех ее озадачил. Она заметила, что у него есть привычка внезапно впадать в веселое расположение духа, когда обстоятельства оказывались очень щекотливыми. Это смешивало все карты, и она почувствовала, что сейчас возникла именно такая ситуация. Она смотрела на него настороженно.

– Но ведь это как раз то, к чему вы стремились, сэр.

– Да, это так. – Он вдруг отрезвел и подался к столу, сложив руки на груди. – Очень хорошо. Раз уж мы заговорили откровенно, позвольте и мне высказаться прямо. Вы поклянетесь всем, что вам дорого, придерживаться нерушимых правил света. И не будете вступать в любовные связи, пока не родите мне наследника.

– Я готова поклясться, – ответила она просто. – Поступить иначе – означало бы отказаться от нашей сделки. – Она поднялась из-за стола. – А теперь, когда мы все обсудили и договорились обо всем, я пойду в свою гостиную. Думаю, сэр Марк и все остальные прибудут сюда вскоре после завтрака. Встретимся в библиотеке.

Она направилась было к выходу, но Джек быстро поднялся с места и поднял свой бокал. Выразить их взаимное удовлетворение сделкой казалось ему некоторым преувеличением, и все же он решил произнести тост.

– Давайте выпьем за нашу договоренность, моя дорогая, – сказал он, обходя стол и приближаясь к ней. – Возьмите свой бокал.

Его взгляд был пристальным и настойчивым, губы крепко сжаты. Арабелла подчинилась. Да и нельзя было поступить иначе под этим пристальным и властным взглядом. Он едва заметно улыбнулся, взял ее под руку, и некоторое время они стояли лицом друг к другу, почти соприкасаясь телами и держа в соединенных руках по бокалу с вином. Он поднес свой бокал к губам, и Арабелла волей-неволей последовала его примеру. Они выпили одновременно. Она ощущала силу, исходившую от его тела, властность и целенаправленность его воли и ума, когда он стоял так близко от нее. В вине чувствовался вкус черной смородины и солнца. Сильный запах его кожи окутывал ее – он напоминал аромат земли с легкой примесью свежести лимона. Перед ней возник образ ее сада. Она не могла отвести от него глаз, и когда он взял из ее руки бокал, чтобы поставить его рядом со своим, ее бесчувственные пальцы не оказали никакого сопротивления. Он приподнял ее лицо за подбородок, оно оказалось обращенным к нему, и она покорилась неизбежному, издав легкий вздох, который можно было истолковать и как изъявление удовольствия, и как знак ужаса. И по правде говоря, она и сама не знала, какое чувство испытывала.

Его губы были твердыми и упругими, а ее собственные раскрылись, чтобы принять его настойчивый язык, и она почувствовала вкус вина на его языке, как и он на ее. Вино было прохладным и контрастировало с теплом их слившихся в поцелуе губ. Он заключил ее лицо в ладони, и поцелуй его стал крепче и настойчивее – он исследовал каждый уголок ее рта. Не сознавая, что делает, она обвила его руками, и ее ладони легли на его крепкую спину, когда она прижалась к нему и почувствовала каждый изгиб его тела и отвердевший орган, прижавшийся к ее бедрам. И где-то на краю ее сознания промелькнула мысль, что, может быть, все-таки… этот брак по расчету даст ей что-то еще.

Он оторвался от ее губ очень медленно и убрал руки от ее лица, а потом провел ладонями вдоль всего ее тела, по всем его выпуклостям и впадинам, по изгибу тонкой талии и широким бедрам. При этом его настойчивый взгляд не отрывался от ее лица.

– И все же убежденная старая дева двадцати восьми лет таит в себе страстность, – сказал он слегка охрипшим голосом, и губы его изогнулись в легкой улыбке.

– Почему вас это удивляет? – ухитрилась она спросить почти обычным голосом.

– О, не знаю, – ответил он. – Вероятно, виновата моя близорукость.

– Будем надеяться, что ваша недальновидность ограничится только этим, – ответила Арабелла, ее руки оторвались от его тела, и она отступила на шаг. – А теперь извините меня, сэр. Желаю вам спокойной ночи.

– Доброй ночи, – ответил он тихо.

На следующее утро сэр Марк со своим поверенным и лорд Дэвид Кайл прибыли вскоре после восьми часов. Все трое были хмурыми. Дэвид казался еще мрачнее, чем накануне вечером, а у поверенного был смущенный и озадаченный вид. В руках он держал охапку документов.

Сэр Марк поцеловал Арабеллу в щеку, Когда она встретила их у парадной двери.

– Доброе утро, дорогая.

Она присела в реверансе и предложила перейти подкрепиться в библиотеку, где их ожидал герцог. Джек поднялся с места, как только они вошли.

– Доброе утро, джентльмены.

Они обменялись поклонами, гостям был предложен эль, и наконец все уселись.

– Обсудим условия брачного контракта, – начал Джек, тотчас же приступая к делу. – Леди Арабелла разъяснила мне свои требования, и я без труда согласился их удовлетворить. Поэтому наши переговоры не займут много времени.

Сэр Марк осторожно кашлянул.

– Есть один аспект этого дела, который следовало бы узнать леди Арабелле. Я и сам об этом не подозревал, пока Тревор не ознакомился с фамильными бумагами Данстонов перед нашей встречей.

Арабелла подалась вперед. Что-то было не так. Баронет повернулся к стряпчему:

– Думаю, Тревор сможет все объяснить лучше меня, дорогая.

Она посмотрела на Джека, расположившегося в непринужденной позе возле незажженного камина. Он был в костюме для верховой езды и сидел, закинув одну ногу в сапоге на колено другой. Рука его легко касалась эфеса шпаги. В лучах утреннего солнца, лившихся из сводчатого окна за его спиной, сверкал камень в его безупречно белом крахмальном воротничке. Его глаза выражали спокойствие, но внезапно она заметила в их глубине острое и пристальное внимание, а в его позе – едва различимую настороженность.

Тревор откашлялся и принялся шуршать бумагами у себя на коленях.

– Ситуация такова, миледи. Первый граф Данстон составил распоряжение в 1479 году sub jure[6]6
  В соответствии с законом (лат.).


[Закрыть] на случай своей внезапной смерти при отсутствии завещания и прямых наследников мужского пола.

Он снова кашлянул в ладонь.

– В подобном случае имения, деньги и титул должны были перейти через прямую наследницу женского пола к ее мужу. При таких условиях и графский титул сохранялся бы навсегда.

Он помолчал – в комнате царила полная тишина. Арабелла не шевелилась и не отрывала от него взгляда.

– Никогда прежде не было необходимости осуществлять это распоряжение, потому что всегда был прямой наследник мужского пола, к которому переходило все, – продолжал поверенный несколько покаянным, но по-прежнему сухим и официальным тоном. – Вплоть до несчастной кончины девятого графа. – Он вынул носовой платок и громко высморкался в нерушимой тишине. – А теперь, как я понимаю, девятый граф умер, но оставил завещание. Он завещал свое имение и состояние герцогу Сент-Джулзу.

Стряпчий повернулся на стуле и с бесстрастным видом отвесил поклон герцогу. Джек и ухом не повел. Его взгляд из-под тяжелых век был устремлен на Арабеллу.

– Это мне понятно, – впервые заговорила Арабелла. – В конце концов для того мы здесь и собрались, чтобы все обсудить. – Она бросила взгляд на Джека, потом оглядела торжественные и угрюмые лица своих друзей. – Вы хотите мне сообщить, что женщины в соответствии с этим распоряжением sub jure не могут ничего наследовать сами, а только служат передаточным звеном, чтобы имущество перешло к их супругам?

– Именно так, миледи.

– Возмутительно! – пробормотала Арабелла едва слышно. – Ну, раз мой брат оставил в некотором роде завещание, то его состояние и земли никогда бы не перешли ко мне даже для передачи потомкам. Но как я понимаю, выходя замуж за герцога Сент-Джулза, я передаю ему право наследовать графский титул.

– Совершенно верно, миледи, – серьезно кивнул Тревор. – Наследование sub jure необычно, мадам, но нельзя сказать, что таких случаев не бывало.

Она слегка склонила голову, соглашаясь. Потом посмотрела на герцога, испытывая странное чувство, почти благоговение. Он был сам дьявол во плоти. Что же такое Фредерик сделал этому человеку? Ее единокровный брат отдал бы все, кроме своего имени и титула. Это было полное, окончательное отречение, и Фредерик возопил бы из могилы. Но конечно, он подумал об этом, прежде чем пустить себе пулю в лоб. Она не могла отделаться от этих горьких размышлений, но потом решила, что, возможно, Фредерик не знал об этом распоряжении их предка, потому что прежде оно никогда не вступало в силу. И было не в характере Фредерика беспокоиться о всевозможных мелочах и тонкостях, коли он уже вступил во владение своим наследством.

Графский титул принадлежал семье Лэйси уже триста лет. Первый Лэйси был одним из нормандских рыцарей Вильгельма Завоевателя. Титул переходил из одного поколения в другое, становясь все значительнее. Сначала были просто рыцари, потом баронеты, виконты и, наконец, графы. Имя Лэйси было древним, как и титул. И тем, и другим Фредерик безмерно гордился. Как и их отец до него. И вот теперь графам Данстонам пришел конец. Никому из Лэйси больше не суждено было носить этот титул. Арабелла ничего об этом не знала и полагала, что титул перейдет к какому-нибудь дальнему родственнику. Конечно, без состояния, способного его подкрепить, он оставался бы пустым звуком, и все же это имя звучало бы.

– Вы поэтому решили на мне жениться? – отрывисто спросила Арабелла герцога.

Он поднял бровь и процедил сквозь зубы, растягивая слова:

– Моя дорогая, я уже обладаю герцогским титулом. К чему мне еще графский?

– Я как раз и спросила об этом, – ответила Арабелла. – Зачем он вам?

– Вовсе не нужен, – ответил он просто. – Но таков закон.

Это было правдой. Он не столько хотел обрести графский титул, сколько жаждал, чтобы Фредерик Лэйси его потерял, и таким образом он завершил бы его уничтожение, несмотря на то что тот уже упокоился в могиле.

– Арабелла… если ты желаешь пересмотреть свои намерения… если это в какой-то степени для тебя важно… – начал лорд Баррет.

Она подняла руку, смягчив свой резкий жест иронической улыбкой.

– Нет, сэр Марк. Я не думаю, что это что-то меняет. За кого бы я ни вышла, мой муж унаследует титул. Мне кажется, что я спокойно могу последовать за состоянием Лэйси и предать себя в руки нового владельца.

– Арабелла, это недостойно тебя, – запротестовал Дэвид.

Она повернулась к нему. Лицо ее оставалось сумрачным.

– Нет, Дэвид, я просто практична. Я заключаю брак по расчету. Впрочем, я никогда и не надеялась ни на что другое.

Она снова посмотрела на Джека, который, казалось, всего лишь наблюдает за всем происходящим, будто к нему это не имеет никакого отношения. Но она понимала его лучше. По неизвестной ей причине и несмотря на его слова именно это крылось за его предложением брака. И снова она мысленно задала себе вопрос:

«Почему? Чем Фредерик заслужил столь сильную вражду?»

В конце концов она все узнает. Это решение вызвало у нее дрожь – ей стало не по себе, а потом она подумала, что, возможно, ей и не захочется ни о чем узнавать.

ГЛАВА 9

В пятницу внезапно погода изменилась. Небеса разверзлись. Черно-синее небо прочертили зигзаги молний, и в воздухе прозвучали раскаты грома. В маленькой церкви, построенной еще нормандцами, было темно и холодно, несмотря на алтарные свечи и светильники, зажженные под цветными витражами окон. Лилии в кувшинах и розы в широких мисках, сорванные Мэг в саду Арабеллы и расставленные по всему помещению церкви, наполнили ее ароматом, но и благоухание не могло заглушить духа затхлости и плесени, исходившего от древних камней. В теплый, солнечный день церковь была славным местом, залитым ярким светом, сочившимся сквозь цветные стекла витражей. В такие дни двери стояли открытыми и позволяли проникать внутрь свету и воздуху. Но в холодное и сырое утро конца августа здесь было уныло.

Арабелла стояла под сводом покойницкой, укрытая от дождя, и мрачно созерцала в открытую дверь лужи на дорожке, ведущей к церкви. На ней было легкое платье из муслина с узором из веточек, которое, по мнению Мэг, больше всего походило на подвенечное из всего гардероба Арабеллы, и атласные туфельки, никоим образом не годившиеся для такого дождливого дня.

Джек прошел в церковь раньше. Прихожан было немного: только слуги, Питер Бэйли, Мэри Кайл и леди Баррет. Арабелла наотрез отказалась рассылать приглашения кому бы то ни было из местных дворян-соседей под предлогом того, что не хочет приглашать леди и лорда Эслопов.

Сэр Марк, Мэг и Арабелла сгрудились, спасаясь от дождя, под аркой ворот в надежде, что он ослабеет или кончится.

– Похоже, он не собирается прекращаться, – сказала наконец Арабелла. – Придется нам прорываться в церковь сквозь этот потоп.

– Но ты промокнешь, – сказала Мэг. – О, постой, вот герцог!

Из церкви вышел Джек с огромным зонтом. Он направился по дорожке к ним, высоко держа его над головой. Дождь его ничуть не смущал. Его куртка черного сукна, с богато вышитым шелком узором из цветов, была безупречна, как всегда. Черные башмаки с серебряными пряжками, казалось, не терпели никакого ущерба от соприкосновения с лужами.

– Сэр Марк, если вы будете держать над нами зонт, я отнесу в церковь Арабеллу и вернусь за Мэг, – сказал он непринужденно, передавая баронету зонт.

– Меня незачем нести, – запротестовала Арабелла. – Я прекрасно дойду сама, если вы будете держать зонт над моей головой.

– Ваши туфли промокнут, а подол вашего платья будет грязным. Я не собираюсь жениться на цыганке, – возразил он довольно резко и, не обращая внимания на ее протест, легко поднял ее на руки.

Сэр Марк взял зонт и поспешил рядом с ними по тропинке, стараясь поспеть за Джеком с его ношей. Он опустил ее на землю у дверей церкви и вместе с баронетом вернулся за Мэг.

Как только Мэг оказалась стоящей рядом с Арабеллой, Джек занял свое место у алтаря.

– Следует кое-что сказать в пользу мужчины с сильными руками, – заметила Мэг, приглаживая оборки на платье Арабеллы.

– Тьфу! – отозвалась Арабелла.

Мэг бросила на нее проницательный взгляд:

– Сожалеешь, Белла?

Арабелла покачала головой:

– Не думаю.

– Твой голос звучит не слишком уверенно, – заметила Мэг. – Еще не поздно все переиграть.

– Я не изменю своего решения, – твердо заявила Арабелла.

Мэг понимающе кивнула:

– Тогда пойдем и сделаем тебя герцогиней.

Арабелла вступила в темную церковь. Мэг последовала за ней, сэр Марк шел рядом, и все трое приблизились к алтарю, где их ждали Джек и Дэвид.

Все было кончено через несколько минут, или так показалось Арабелле. Такой решительный шаг, конечно же, требует больше времени, думала она, ставя свою подпись в книге регистрации браков и видя, как пламя высвечивает бледное золото обручального кольца на ее пальце.

Арабелла Фортескью, герцогиня Сент-Джулз.

По спине ее пробежали мурашки, когда она увидела, как ее муж ставит свою подпись рядом с ее. Что она натворила?!

Но так или иначе, а дело было сделано и обратного хода не было.

Джек аккуратно положил перо на подставку. Их имена смотрели с белой страницы регистрационной книги прямо на них. С этим было покончено. Он получил, что хотел. Все имущество Фредерика Лэйси, вплоть до его титула. Он покосился на сестру Лэйси, которая тоже теперь принадлежала ему душой и телом. В ее теле чувствовалось напряжение, и он размышлял, не жалеет ли она о том, что совершила эту сделку. Ведь в конце концов это было ей навязано. Но по крайней мере она была жива, и у нее было будущее в отличие от Шарлотты.

Он отвернулся от регистрационной книги и предложил Арабелле руку, чтобы повести ее по проходу к выходу из церкви. Как только ее пальцы легли на рукав его черного шерстяного сюртука, он почувствовал их дрожь, но она заставила себя прекратить ее и слегка улыбнулась ему бледной улыбкой.

К тому времени, когда они вышли из церкви, дождь перешел в мелкую морось. Джек приостановился у выхода и посмотрел на небо, все еще серое и затянутое тяжелыми тучами, чреватыми новым потопом.

– Не слишком благоприятный день для свадьбы, – пробормотала Арабелла, вздрогнув от промозглой сырости и холода.

Джек не ответил, и она подумала, что ему это тоже пришло в голову. Но ей было неизвестно, какие мысли тревожат его. Все, что она знала об этом мужчине, теперь ставшем ее мужем, было противоречиво.

Он прервал молчание:

– Идемте, вы не должны промочить ноги.

Он поднял ее на руки, и она не протестовала. В этом не было смысла, а она и в самом деле не хотела промокнуть.

Он прошел по дорожке к экипажу, ждавшему возле входа в покойницкую. Потом усадил ее и подвинулся, пропуская Мэг, подал ей руку и помог усесться.

– Я пройдусь пешком. Мы увидимся дома, госпожа супруга.

Он закрыл дверцу коляски и подал знак кучеру трогаться. В экипаже было место для него, но он вдруг почувствовал, что хочет немного побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Наступило ли время радоваться полному осуществлению своих планов мести, которые он вынашивал так долго? Или следует подумать о предстоящих вечере и ночи?

– Почему он предпочел пройтись пешком? – удивилась Мэг. – Он же промокнет.

Арабелла коротко и безрадостно рассмеялась:

– Джек Фортескью – сам себе закон. Кроме того, кажется, дождя нет. Разве ты не заметила?

Мэг не могла не согласиться:

– Верно. На его сюртуке ни капли воды, а кружевной воротник и манжеты выглядят такими же, как утром, когда он оделся. У всех остальных одежда влажная и мятая, но у герцога прическа волосок к волоску.

– Дьявол приглядывает за собой, – сказала Арабелла.

– Надеюсь, что это шутка, – проронила Мэг.

– Разумеется, – согласилась Арабелла с принужденным смехом.

С минуту Мэг не сводила с подруги испытующего взгляда. Она поддержала Арабеллу, когда та высказала намерение принять предложение герцога. Как и Арабелла, она сочла это наименьшим из зол, но, если бы заметила, что Джек активно неприятен Арабелле, она попыталась бы отговорить подругу. Она не приняла всерьез шутливое замечание Арабеллы по поводу ауры опасности и угрозы, окружавшей герцога… и попыталась отделаться от ощущения, что в нем есть что-то мрачное, потому что сама Арабелла, похоже, не говорила серьезно. Но было в герцоге нечто трудноопределимое, что порой смущало ее.

Однако Арабелла уже много лет была предоставлена сама себе и со всем справлялась, попыталась Мэг успокоить себя. Она знала, что делает. Она прекрасно понимала, что теряет, как и то, что приобретает.

– Я буду по тебе скучать, когда ты уедешь в Лондон, – сказала она, крепко пожимая руку подруги.

Арабелла сжала ее руку в ответ, но несколько просветлела лицом, а в глазах ее заплясали смешинки.

– Может быть, этого и не случится, – ответила она с таинственным видом. – Я думала об этом.

Мэг заинтересовалась:

– О чем ты думала?

– Как только я устроюсь в Лондоне и почувствую себя полноправной герцогиней, почему бы тебе не приехать ко мне и не погостить подольше? Ты ведь сетовала на то, что в Кенте не найти хорошего мужа, так не попытать ли счастья в Лондоне? Ведь твой отец ничего не будет иметь против того, чтобы ты пожила со мной?

– Нет, – задумчиво согласилась Мэг. – Уверена, что он не станет возражать. Но я не знаю, Белла. Лондонское общество – такая зацикленная на себе самой вселенная. Я не смогла к нему привыкнуть прежде и, думаю, не сумею вписаться в него теперь.

– Я и об этом подумала, – продолжала Арабелла.

Она отняла у Мэг руку и для убедительности постучала по ее ладони двумя пальцами.

– Я ведь тоже не вписалась в него в первый раз, но подумай, Мэг, мы были молоденькими девушками и не хотели подчиняться правилам, не соглашались быть как все. Но герцогиня и ее лучшая подруга не будут обязаны следовать канонам и ходить строем. Мы расшевелим это болото.

– М-м… – Мэг медленно кивнула. – Расшевелим?

– Ну, я собираюсь оставить в нем след, – заявила Арабелла. – Я хочу создать политический салон и стать очень влиятельной личностью.

Мэг смотрела на нее с благоговением и страхом. Арабелла редко терпела поражение в деле, за которое бралась с азартом.

– Думаю, это будет значить, что ты извлечешь максимум пользы из невыгодной ситуации.

– Точно. Если уж я приношу жертву на матримониальный алтарь, то должна заставить эту ситуацию работать на себя.

Мэг подняла брови при этих ее словах, но не произнесла ни слова. Они уже подъехали к дому. Кучер опустил ступеньку и помог дамам выйти из экипажа. Арабелла оправила оборки на юбке, размышляя о том, что оставить след в обществе было только одной из ее задач, а задумала она извлечь из своего брака гораздо большую пользу. Джек Фортескью, герцог Сент-Джулз, выигрышем в карты сумел проложить себе путь к состоянию Данстонов. Может быть, сестра его жертвы сможет дать герцогу почувствовать, что он отхватил горький кусок. Как он отнесется к тому, что его жена проиграет его деньги, добытые столь сомнительным путем? Это вызовет у него истечение желчи: он не привык к такому повороту событий и слишком долго заставлял обстоятельства покоряться ему.

Слуги поспешили из церкви домой, и теперь все собрались в холле, ожидая возможности поздравить невесту и жениха. Франклин не смог скрыть удивления, когда из экипажа вышли Мэг и Арабелла, а жениха не было видно, но, поскольку все в этом браке было за пределами его понимания, он только поздравил Арабеллу и проводил ее в дом.

– Его светлость идет пешком, – пояснила Арабелла.

– Совершенно верно, ваша светлость, – сказал Франклин, отвешивая низкий поклон, потому что это было вполне резонное объяснение.

Арабелла смотрела на него, изумленно моргая:

– Нет нужды называть меня так, Франклин. Леди Арабелла – такое обращение меня вполне устраивает теперь, как и всегда.

– Я подозреваю, что тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к этому титулу, – пробормотала Мэг.

– Но ведь я осталась такой же, как была, – запротестовала Арабелла.

А потом спросила себя мысленно – так ли это?

У нее было ощущение, что в ней произошли глубокие изменения, с тех пор как Джек Фортескью вошел в ее жизнь. Возможно, она просто путала некоторые вещи: относила глобальные изменения в своем образе жизни к себе лично.

Ведь самого глубоко личного изменения еще не произошло, подумала она, видя, как в дом входят Джек и все остальные. Она все еще оставалась женой только номинально. Но знала, что ненадолго. Она взяла бокал шампанского, предложенный ей Франклином, и смотрела, как Джек пробирается сквозь толпу гостей к ней, по пути прихватив бокал для себя.

– Где собаки? – спросил он. – Я был уверен, что они последуют за вами в дом.

– Они бы так и поступили, если бы им позволили. Но нынче утром они вывалялись в навозе, и пахло от них – хоть святых выноси. Поэтому один из грумов устроил им хорошую ванну. И миссис Эллиот не пускала их в дом, пока они не высохнут.

«Продолжай разговаривать как ни в чем не бывало, и все будет прекрасно. Ты ничуть не волнуешься», – убеждала она себя.

Но у Джека было другое мнение. Он осторожно чокнулся с ней и спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Как всегда, – ответила она. – А разве должно быть иначе?

– Возможно, еще нет, – ответил он, возвращая ее к прежним размышлениям.

Однако кожу ее покалывало будто иголками и кошки скребли на душе. К щекам ее прихлынула обжигающе горячая кровь, и она не могла отвести взгляда от цепких глаз Джека. Она увлажнила кончиком языка внезапно пересохшие губы. Он поднял бровь и, наклонившись, поцеловал ее в уголок рта.

– Я всегда находил, что предвкушение обостряет наслаждение, – сказал он.

Потом оставил ее и пошел приветствовать гостей. Мэг, с любопытством наблюдавшая за этой сценой, подошла к Арабелле.

– Не знаю, помогает ли ему дьявол, но он чертовски красив, – заметила она, понизив голос. – Интересно, какой из него любовник?

– Вот это беспокоит меня меньше всего, – сказала Арабелла с отсутствующим видом, прикоснувшись к уголку рта, все еще хранившему вкус его поцелуя.

Она вспомнила тот момент в саду, когда осознала, что в Джеке Фортескью есть подлинная сила и магнетизм и все это могло поглотить ее целиком. И ее гораздо больше беспокоило состояние ее души, чем тела.

– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – спросила Мэг. – Не думаю, что в состоянии дать тебе практический совет, потому что одна-единственная ночь страсти с гондольером, не знающим английского языка, не сделала меня экспертом, но я могу выслушать тебя.

Глядя на Арабеллу поверх бокала с шампанским, она ободряюще улыбалась ей.

– О чем это вы шепчетесь? – спросил сэр Марк, приближаясь к ним.

Он пытался улыбнуться, но глаза его оставались серьезными. Как и остальные друзья Арабеллы, он не делал тайны из своих сомнений насчет успеха ее затеи.

– Если бы ты только знал, – прошептала Мэг, и Арабелла почувствовала, как напряжение оставляет ее при мысли о том, что баронет мог бы поучаствовать в их беседе.

– Ты не должна монополизировать новобрачную, Мэг, – объявил ее отец, целуя Арабеллу в щеку. – Прими мои поздравления, дорогая. Ты просто сияешь.

Арабелла улыбкой выразила свою благодарность по поводу этого дежурного комплимента. Ведь невестам полагается сиять в день свадьбы, но она была уверена, что эта пошлость не имеет к ней никакого отношения. Уж во всяком случае, она не ликовала. Ее то и дело бросало в жар, и сердце предательски обрывалось. Она посмотрела через комнату на Джека, переходившего от одной небольшой группы гостей к другой. Он ведет себя так, будто всю жизнь был хозяином Лэйси-Корт, отметила она про себя с обычным приливом раздражения. Владельцем Лэйси-Корт и графом Данстоном. Но за раздражением последовала мысль о том, что отныне и навсегда она стала госпожой Лэйси-Корт и теперь никто не отнимет этого у нее.

Весь день продолжался свадебный пир. На столе появлялось одно блюдо за другим. Арабелла сказала Франклину и миссис Эллиот, что не следует прилагать столь отчаянных усилий, но у Франклина были свои взгляды на то, что правильно, а что нет и каким должно быть гостеприимство в Лэйси-Корт, даже если сама свадьба была непристойно поспешной, потому что последовала сразу же после смерти члена семьи. Если уж не было официального траура по почившему графу, то свадьбу его сестры следовало отпраздновать в лучших традициях. И Франклин упрямо откупоривал бутылки с самым лучшим бургундским, принадлежавшим еще отцу леди Арабеллы. Старый граф настоял бы на этом, если бы знал, что его дочь стала герцогиней.

Когда день начал клониться к вечеру, леди Баррет встала и обошла вокруг стола. Она вяло улыбнулась, потом наклонилась к невесте и принялась шептать ей на ухо:

– Арабелла, дорогая, позволь мне заменить тебе мать. Ведь должен кто-нибудь подготовить тебя к твоей брачной ночи.

Ошарашенная Арабелла подняла глаза на склонившееся к ней доброе лицо:

– Мадам, вы очень любезны, но, право же, в этом нет необходимости. Я не дебютантка-инженю.