Текст книги "Встреча"

Глава 19

Гарри обнимал рыдающую Августу. Он не знал, как утешить ее. И не было большей боли, чем осознавать, что он бессилен хоть как-то умалить ее боль. Способность предаваться горю со всей силой чувств, без сомнения, свойственно всем нортамберлендским Баллинджерам, и Гарри даже немного завидовал Августе, что она может излить свои страдания в слезах. Что же касается его самого, то он сейчас мог думать только о том, как отомстить.

Он еще сильнее прижал к себе Августу, моля Бога, чтобы эта гроза в ее душе поскорее миновала. Они стояли в огромном пустом холле притихшего особняка леди Арбутнотт, и Гарри заставлял себя думать только о мести.

Августа уже понемногу успокаивалась, когда Гарри заметил Питера, входившего в дом через заднюю дверь.

– Судя по всему, у этого мерзавца хватило времени покопаться в спальне и библиотеке, – сказал Питер. – Там полный разгром. Однако в остальных комнатах все в порядке. Должно быть, он что-то услышал или кто-то спугнул его, и он не успел довести дело до конца. А может быть, решил, что раз Салли мертва, то больше уже никто не найдет этот список.

– В таком большом доме искать очень трудно, – тихо отозвался Гарри. – А об остальном ты позаботился?

Питер кивнул; его обычно веселые голубые глаза сейчас были похожи на льдинки.

– Да. Слуга отправился в магистрат. Мы перенесли тело Салли в комнату. Господи, до чего же она легкая, Грейстоун! От нее просто ничего не осталось. Эти последние несколько недель она, наверное, жила только благодаря своей силе духа и воле.

Августа вздрогнула в объятиях Гарри и подняла голову:

– Как же мне будет ее не хватать!

– Нам всем будет ее не хватать… – Гарри нежно погладил Августу по спине, стараясь как-то успокоить. – И я всегда буду ей бесконечно благодарен.

– Потому что она так смело вела себя во время войны? – Августа смахнула с ресниц слезы и вытерла глаза платком Гарри.

– Нет, хотя я всегда восхищался ее мужеством. Я буду ей вечно благодарен, потому что именно она предложила мне познакомиться с тобой, но прежде завести дружбу с сэром Томасом. Салли настаивала, чтобы я непременно включил тебя в свой список невест, – честно признался Гарри.

Августа удивленно посмотрела на него:

– Правда? Как странно. Но с какой стати она решила, что я смогу стать тебе хорошей женой?

Улыбка тронула губы Гарри.

– Я и сам, помнится, спрашивал ее об этом. И она сказала, что мне гораздо больше подойдет жена, которая не принадлежит к классическому типу образцовой супруги.

– Да уж, Салли отлично знала тебя, Грейстоун, – откликнулся Питер.

– Видимо, лучше, чем я сам. – Гарри мягко отстранил от себя Августу. – Друзья мои, печалиться мы будем потом. Судебные власти сочтут, что Салли убили грабители, пытавшиеся забраться в дом. Не имеет смысла давать им повод думать иначе.

– Согласен, – кивнул Питер. – В любом случае они ничего сделать не смогут.

– Мы должны отыскать тот список, о котором говорила Салли. – Гарри обвел глазами холл, думая о том, как велик особняк и как много времени потребуется, чтобы внимательно осмотреть его. – Я знаю о способе Салли прятать вещи, чтобы никто не нашел… Она обычно выбирала для этого самые видные места, где никому и в голову не придет их искать.

Августа всхлипнула в платок.

– Та книга…

– Что за книга? – глянул на нее Гарри.

– Книга для записей пари в «Помпее». – Августа решительно спрятала мокрый платочек поглубже в карман плаща и двинулась в сторону гостиной. – Салли говорила мне, что если я обнаружу эту книгу закрытой, то должна буду непременно передать тебе, ты должен открыть ее. Да ты и сам слышал, как всего несколько минут назад она, перед… смертью, сказала, чтобы я ни в коем случае не забыла о книге.

Гарри быстро взглянул на Питера, который только пожал плечами, и с готовностью устремился следом за Августой.

Дверь в «Помпею» была закрыта. Гарри услышал, как Августа снова начала всхлипывать, однако она не колебалась ни секунды, прошла в темную тихую гостиную и зажгла свет.

Гарри огляделся, не в силах сдержать любопытство. Он часто заезжал к Салли, но она никогда не приглашала его в гостиную, после того как эта комната превратилась в клуб «Помпея». Она говорила, что у них чисто женский клуб и она не может нарушить установленных правил, даже когда там никого нет.

– У мужчины здесь возникает довольно странное ощущение, не правда ли? – негромко произнес Питер, останавливаясь рядом с Гарри. – Знаешь, меня ведь ни разу за порог не пустили. Но я всегда чувствовал себя немного не в своей тарелке, даже когда удавалось просто заглянуть в комнату.

– Я тебя понимаю. – Гарри внимательно рассматривал картины на стенах. Он, конечно, знал, кто был изображен на портретах.

Все это были женщины, продолжавшие жить в мифах и легендах, хотя по отношению к ним была проявлена, по выражению Августы, величайшая историческая несправедливость. Интересно, подумал Гарри, сколько же исторических фактов кануло в неизвестность только потому, что они были связаны с активной ролью женщин и поэтому сочтены недостаточно важными?

– Ужасно любопытно узнать, что у женщин на уме и на языке, когда они собираются отдельно от мужчин, – тихо заметил Питер. – Салли всегда говорила, что я был бы очень удивлен, если б услышал или узнал это.

– А мне она говорила, что я был бы просто шокирован, – печально признался Гарри.

Он смотрел, как летит парусом за Августой ее черный бархатный плащ, когда она направилась к фрагменту греческой колонны, на котором лежала огромная книга в кожаном переплете.

– Это та самая? – Гарри подошел к Августе.

– Да. И она закрыта. Все как говорила Салли. – Августа медленно открыла книгу и принялась переворачивать страницы. – Я, право, не знаю, что искать.

Гарри посмотрел на некоторые записи, сделанные явно женским почерком: ***

Мисс Л. Б. спорит с мисс Р. М. на десять фунтов, что та не получит вовремя назад свой дневник и не успеет предотвратить несчастье.

Мисс Л С. заключает с мисс Д. Н. пари на пять фунтов, что лорд Г. попросит руки Ангелочка в течение ближайшего месяца.

Мисс Ф. О. заключает пари с мисс К. П. на десять фунтов, что мисс А. Б. расторгнет свою помолвку с лордом Г. не позднее чем через два месяца.

– Господи! – пробормотал Гарри. – А людям кажется, что никто ничего об их делах не знает!

– Дамы из клуба «Помпея» страшно увлекались пари, милорд. – Августа снова всхлипнула. – А теперь клуб, наверное, закроется. Я буду без него скучать. Он стал мне родным домом. Но здесь уже никогда не было бы так, как прежде.

Гарри хотел напомнить Августе, что «Помпея» ей вовсе не нужна, что у нее есть собственный дом, когда между страницами книги мелькнул вдруг листок бумаги.

– Позволь я взгляну. – Гарри схватил листок и внимательно всмотрелся в написанные на нем имена.

Питер подошел ближе и заглянул через его плечо. Августа тщетно пыталась хоть что-нибудь увидеть, приподнявшись на цыпочках.

– Ну? – нетерпеливо спросил Питер.

– Да, это он, список членов клуба «Сабля». Хотя, без сомнения, неполный. Это почерк Салли.

Питер нахмурился, изучая список:

– Ни одного из этих имен я не знаю.

– Ничего удивительного. – Гарри придвинул лампу поближе и внимательно вгляделся в написанное. – Это старинный шифр. Салли всегда им пользовалась, отправляя мне свои послания.

– И много потребуется времени, чтобы расшифровать список? – спросил Питер. – Тут, по-моему, добрый десяток имен.

– Не так уж и мало. Но когда мы узнаем, кто здесь назван, потребуется еще некоторое время, чтобы определить, кто из них мог быть Пауком. – Гарри свернул листок и спрятал его поглубже в карман. – Но не будем здесь больше задерживаться. Нам еще многое нужно успеть сделать до рассвета.

– А что ты поручишь мне? – быстро спросила Августа. Гарри мрачновато улыбнулся и снова приготовился к схватке:

– Ты должна отправиться домой и разбудить слуг. А потом позаботишься о том, чтобы вы с Мередит были готовы в семь утра ехать в Дорсет.

Она изумленно посмотрела на него:

– В семь утра? Но это же сегодня! Гарри, я не хочу уезжать из Лондона! Мы так близко подошли к разгадке и почти разыскали убийцу Салли и того, кто был этим Пауком. Ты должен позволить мне остаться!

– Ни при каких обстоятельствах. Только не теперь. Пауку известно о списке, и он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить его. – Гарри взял ее под руку и повел к дверям. – Питер, может быть, твоя невеста тоже захочет развлечься, съездив в Дорсет?

– Я думаю, это прекрасная мысль! – откликнулся Питер. – Бог знает, чем я буду занят, пока мы не найдем Паука, тем более Августе будет приятно общество кузины.

– Мне было бы очень приятно, если бы вы оба перестали решать все за меня, словно сама я сделать этого не в состоянии! – громко заявила Августа. – Я не хочу ехать в Дорсет.

– Но ты поедешь, – спокойно сказал Гарри.

– Гарри, пожалуйста…

Он быстро соображал, какой весомый аргумент мог бы повлиять на исход этого спора. И, отыскав, безжалостно применил его:

– Я беспокоюсь не только о твоей хорошенькой головке, Августа. Нужно подумать и о Мередит. Я должен быть уверен, что моя дочь находится в безопасности. Мы сейчас имеем дело с настоящим чудовищем, и нам неизвестно, на какую глубину оно способно нырнуть.

Августа была потрясена.

– И ты думаешь, он может угрожать жизни Мередит? Но зачем ему это, милорд?

– Разве не ясно? Если Паук решит, что именно я пытаюсь обнаружить его, он попробует воспользоваться Мередит, чтобы помешать мне.

– О да, теперь я понимаю! Дочь, конечно же, самая большая твоя слабость. И он наверняка об этом знает.

Ну, в этом отношении ты не права, Августа. Больших слабостей у меня две. И вторая – ты, думал Гарри. Однако вслух ничего не сказал. Пусть считает, что больше всего его заботит именно Мередит и что в отношении дочери он надеется только на свою жену. У Августы в характере это вечное желание прийти на помощь и защитить невинного.

– Пожалуйста, дорогая, пойми, мне действительно нужна твоя помощь. Я должен знать, что Мередит в безопасности за городом, иначе я не смогу сосредоточиться на поисках Паука.

– Конечно, Гарри. – Она взглянула на него, и в ее глазах он увидел понимание той огромной ответственности, которую она на себя принимала. – Я буду защищать ее до последнего дыхания!

Гарри нежно погладил ее по щеке:

– И себя тоже, хорошо?

– Конечно!

– У вас с Мередит помощников почти не будет, – сказал Гарри. – Хотя я пошлю с вами в Дорсет вооруженную охрану. Эти люди останутся в Грейстоуне до моего возвращения.

– Вооруженную охрану? Что это значит, Гарри? – Августа была ошарашена.

– Ну, это совсем не так захватывающе, как звучит. Я просто пошлю с вами парочку лакеев – из тех, что давно у меня служат. Оба будут вооружены. Они прекрасно знают, что делать, если вы окажетесь в опасности.

– В Грейстоуне практически безопасно, – сказал Питер. – В деревне все друг друга знают, так что чужака заметят тут же. И потом, если кто-то посторонний вознамерится пробраться в дом, собаки сразу всех поднимут на ноги.

– Совершенно верно. – Гарри посмотрел на Августу. – А Клодия составит тебе компанию.

– Я бы на это не слишком рассчитывала. Сомневаюсь, что моя кузина так легко согласится встать к семи утра, чтобы поехать со мной, – усмехнулась Августа.

– Она будет готова ровно в семь, – мягко пообещал Питер. – Мне не меньше, чем Гарри, хочется, чтобы вы поскорее уехали из города.

Августа задумчиво посмотрела на него:

– Понятно. Надеюсь, что Клодия сочтет опыт подобной принудительной высылки исключительно интересным для себя.

Питер только пожал плечами, он явно не имел пока представления о том, какой бывает Клодия, если заупрямится.

К семи утра все было готово. Гарри, стоя на ступенях своего лондонского особняка, прощался с дочерью, чрезвычайно огорченной тем, что приходится уезжать из Лондона со всеми его бесконечными развлечениями. Отец строго объяснил ей, что в поместье есть дела, требующие незамедлительного внимания Августы. Мередит приняла его объяснения, но не преминула напомнить, что так и не видела еще Воксхолл-Гарденз.

– Ты скоро снова сюда приедешь, и я сам отправлюсь туда с тобой, – пообещал он.

Мередит с довольным видом кивнула и крепко обняла отца:

– Ох, папа, как это будет чудесно! До свидания!

– До свидания, Мередит.

Гарри подсадил дочь в большую черную карету и повернулся к Августе, которая как раз спускалась по лестнице. Он улыбнулся, увидев на ней темно-зеленое дорожное платье и экстравагантную шляпку. Августа никак не могла упустить возможности одеться по последней моде, даже в семь утра, хотя ей пришлось всю ночь поспешно укладывать вещи.

– Ну что, все в порядке? – спросила она, останавливаясь перед мужем и внимательно глядя на него. Глаза ее, затененные полями шляпки, были серьезны.

– Да. Твоя кузина ждет, когда вы заедете за ней. Переночуете в гостинице, а завтра к обеду уже будете в Грейстоуне… – Гарри помолчал. – Я буду скучать, Августа.

Она взволнованно улыбнулась:

– Я тоже. Мы будем с нетерпением ждать вашего возвращения в Дорсет, милорд. Пожалуйста, Гарри, будь осторожен!

– Буду.

Она кивнула, а потом вдруг приподнялась на цыпочки и поцеловала его прямо в губы на виду у всех – у Мередит, у целой толпы слуг, окруживших карету. Гарри хотел было обнять жену покрепче, но опоздал. Она уже отстранилась.

– Я люблю тебя, Гарри, – сказала она.

– Августа… – Он невольно потянулся к ней, но она уже отвернулась и быстро села в карету.

Гарри стоял, глядя, как черная с серебром карета качнулась и покатила по мостовой. Он стоял так довольно долго, снова и снова мысленно повторяя слова Августы, сказанные ею на прощанье: Я люблю тебя, Гарри.

Она впервые сказала это вслух, подумал он вдруг. И понял, что в душе давно уже с нетерпением ожидал, когда она произнесет эти слова.

Я люблю тебя, Гарри. Потайная дверца в его душе вдруг распахнулась настежь, и то, что скрывалось за ней, стало ему совершенно очевидным.

Боже мой, но я тоже люблю тебя, Августа! Я даже не подозревал, как много ты значишь для меня!

Гарри смотрел вслед черной карете, пока она не скрылась из виду, потом поднялся на крыльцо и прошел в библиотеку. Сел за стол и развернул листок с именами. Ему не потребовалось много времени, чтобы расшифровать список.

Затем он внимательно вгляделся в перечисленные одиннадцать имен. Некоторые из этих людей – он это знал точно – погибли на войне. Некоторые – и в этом он тоже был уверен – просто не обладали ни должным умом, ни характером, чтобы играть роль Паука. Несколько имен были ему незнакомы. Впрочем, их наверняка знал Питер.

Зато последнее имя в этом списке задержало его внимание.

Он так и сидел, не отрывая глаз от этого последнего имени, когда в библиотеку вошел Питер.

– Ну что ж, они благополучно уехали, – сообщил он, падая в кресло. – Я только что посадил Клодию в твою карету. Мередит велела еще раз тебе кланяться и передала, что, кроме Воксхолла, она бы очень хотела еще разок сходить к Эстли.

– А что Августа?.. – Гарри старался говорить холодным сдержанным тоном. – Она ничего мне не передавала?

– Она велела передать тебе, что она будет очень заботиться о твоей дочери.

– Здесь на нее можно положиться, – с нежностью проговорил Гарри. – Этой женщине можно доверить и свою жизнь, и свою честь, и своего ребенка.

– Да, безусловно, – понимающе промолвил Питер. Потом наклонился к нему. – Ну, что ты обнаружил? Есть что-нибудь интересное в этом списке?

Не говоря ни слова, Гарри перевернул листок с расшифрованными именами так, чтобы Питер смог их прочитать. Он заметил, как тот сжал губы, добравшись до последнего.

– Лавджой! – Питер быстро посмотрел на Гарри. – Все сходится, не так ли? Ни семьи, ни прошлого, ни близких друзей… Он, видимо, понял, что мы ведем расследование. И хотел сбить нас с толку, пытаясь представить дело так, словно Пауком был Ричард Баллинджер.

– Да. И вероятно, негодяй как-то узнал, что список членов клуба «Сабля» попал в руки Салли.

– И отправился добывать его. Она не спала – ждала нас и несомненно застала его врасплох. Вот он ее и убил. – Питер сжал кулаки. – Проклятый ублюдок! – Он снова сел. – Ну что ж, сэр? Каков будет наш первый шаг?

– Давным-давно пора нанести второй визит в библиотеку Лавджоя.

– Сегодня? – вопросительно поднял бровь Питер. – Я пойду с тобой.

– Вполне возможно, что и сегодня.

Но это оказалось невозможно. Лавджой весь вечер развлекал в своем доме мужскую компанию. Гарри и Питер из закрытой кареты наблюдали за его домом; огни в окнах погасли лишь перед рассветом.

На следующий вечер Лавджой отправился в свой клуб, так что около полуночи Гарри и Питер проникли в его библиотеку через окно.

– Ага, вот и твой глобус, – прошептал Питер, направляясь к сейфу.

– Я полагаю, о глобусе нам следует забыть. – Гарри приподнял краешек ковра. – Лавджой вовсе не собирался скрывать расположение своего сейфа, когда я пришел к нему на следующий день после того, как мы с Августой выкрали ее расписку. Возможно, он использует глобус лишь для второстепенных бумаг или просто для отвода глаз. У Паука, определенно, должен быть другой, тщательно спрятанный тайник.

– Понял. Да, тут ничего особенного нет. – Питер уже открыл глобус и рылся в нем. Потом снова закрыл его и начал тщательно обследовать деревянные панели, начиная с дальнего конца комнаты.

Через двадцать минут Гарри обнаружил то, что они искали, случайно задев скрытый механизм, укрепленный под половой доской.

– Я думаю, это именно то, что нам нужно, Шелдрейк. – Гарри вытащил из-под пола маленькую металлическую коробочку и замер, услышав в холле шаги: видимо, кто-то из слуг пробирался украдкой к себе, слишком поздно возвращаясь из пивной. – Давай лучше рассмотрим эту штуку в другом месте.

– Ладно. – Питер уже перелезал через окно.

Часом позже, удобно устроившись за столом у себя в библиотеке, Гарри наконец открыл металлическую шкатулку. И первое, что они увидели, – это блеск драгоценных камней.

– Похоже, с Пауком за предательства расплачивались камешками, – задумчиво проговорил Питер.

– Похоже. – Гарри нетерпеливо рылся в шкатулке и наконец извлек из-под россыпи драгоценных камней какие-то бумаги.

Он быстро перебирал их и наконец обнаружил тонкую тетрадь. Там было всего несколько коротких, похожих на криптограммы записей, содержащих указания на время и место. Эти записи могли быть либо очень важны, либо совершенно бесполезны. Однако последняя запись привлекла его внимание. Он почувствовал опасность.

– Что ты там обнаружил? – Питер склонился к нему. Гарри прочитал вслух:

– Люси Энн. Веймут. Пятьсот фунтов за июль.

Питер уставился на него:

– Но что, черт побери, это означает? Может, у этого ублюдка там какая-нибудь птичка?

– Сомневаюсь. И уж, во всяком случае, не за пятьсот фунтов в месяц. – Гарри некоторое время молчал, обдумывая ситуацию. – Веймут выше на восемь миль от Грейстоуна, и там есть вполне приличная гавань.

– Ну да, это всем известно. И что же?

Гарри медленно поднял на него глаза:

– А то, что «Люси Энн»– это наверняка судно, а не содержанка. И что Паук, видимо, уплатил капитану этого судна целых пятьсот фунтов за один только июль.

– Ну да, за июль. Но зачем, черт побери, ему понадобилось выкладывать такую сумму?

– Чтобы быть уверенным, что судно будет полностью готово к отплытию. Вспомни, Паук всегда любил удирать от преследователей по воде.

– Да, верно!

Гарри закрыл тетрадь, чувствуя, как внутри у него все похолодело.

– Мы должны отыскать его. Сейчас же. Сегодня.

– Вот тут ты совершенно прав, Грейстоун!

Но Лавджой отлично умел заметать следы. Гарри и Питеру потребовался почти весь следующий день, чтобы выяснить только одно: в Лондоне Лавджоя уже нет.

Свою первую ночь в Грейстоуне Августа провела без сна, глядя в потолок и прислушиваясь к каждому стуку и скрипу в огромном доме.

С вечера она в сопровождении лакея обошла все комнаты и проверила, хорошо ли заперты окна и двери, не забыв спросить, спущены ли сторожевые собаки. Дворецкий заверил ее, что в доме полностью безопасно.

– Его сиятельство давно заказал специальные замки, мадам, – сказал ей Стриплз. – Очень хитроумные.

И тем не менее уснуть Августа не могла.

Она откинула одеяло и потянулась за пеньюаром. Потом взяла свечу, зажгла ее, сунула ноги в туфельки и вышла на лестницу, решив еще разок взглянуть на Мередит.

Еще издали она увидела, что дверь в комнату Мередит открыта, и бросилась туда, прикрывая рукой мечущееся пламя свечи.

– Мередит?

Постель была пуста. Августа огромным усилием воли заставила себя сохранять спокойствие. Нет, впадать в панику нельзя! Окно в комнате Мередит было по-прежнему крепко заперто. Имелось несколько логичных объяснений исчезновения девочки: она отправилась на кухню попить воды или захотела поесть…

Августа уже сбегала по лестнице вниз, когда, глянув через перила, заметила узенькую полоску света под дверью библиотеки. Она зажмурилась, глубоко вздохнула и бросилась туда.

Открыв дверь, она сразу увидела Мередит. Девочка свернулась клубочком в большом отцовском кресле. В нем она выглядела совсем маленькой и хрупкой. Она зажгла лампу, а на коленях у нее лежала книга. Мередит тут же подняла на Августу глаза:

– Добрый вечер, Августа. Вам тоже не спится?

– Да. Представь себе. – Августа улыбнулась, чтобы скрыть душевное волнение и то огромное облегчение, которое испытала, увидев девочку целой и невредимой. – Что вы читаете?

– Пробую читать «Хранителя древностей», но плохо получается! И столько непонятных слов!

– Понимаю вас, Мередит. – Августа поставила свечу на стол. – Может быть, мне почитать вам?

– Пожалуйста! Это было бы так чудесно!

– Тогда давайте перейдем на диван. Там мы сможем сесть рядышком, и вам будет удобно следить за текстом.

– Хорошо. – Мередит выкарабкалась из кресла и вместе с Августой уселась на диван.

– Но сначала, – сказала Августа, снова вставая и быстро опускаясь на колени перед очагом, – я разожгу огонь. Здесь холодновато…

Через несколько минут обе уже уютно устроились перед гудящим камином. Августа взяла в руки роман, авторство которого приписывалось Вальтеру Скотту, и принялась читать вполголоса – о пропавших наследниках, охотниках за сокровищами и опасных приключениях.

Спустя некоторое время Мередит зевнула и положила головку Августе на плечо. Прошло еще несколько минут, и Августа, случайно взглянув на свою падчерицу, увидела, что та спит.

Августа еще долго сидела, не шевелясь и глядя на пламя. Сегодня она почти почувствовала себя настоящей матерью Мередит. Она не меньше настоящей матери хотела уберечь свою девочку от опасности.

А еще сегодня она почему-то чувствовала себя настоящей женой. Наверное, только настоящая жена способна испытывать такие муки, ожидая, когда же наконец к ней возвратится ее муж.

Дверь библиотеки тихонько отворилась, и в комнату проскользнула Клодия в легком прозрачном пеньюаре. Она улыбнулась, обнаружив на диване Августу и спящую возле нее Мередит.

– Видимо, сегодня никто не может уснуть, – шепнула Клодия, тоже усаживаясь на диван.

– Видимо. Беспокоишься о Питере?

– Да. Боюсь, он ввязался в какую-то безрассудную авантюру. Господи, только бы он не вздумал рисковать. Он был так зол после гибели Салли!

– Гарри тоже был ужасно зол. Он пытался это скрыть, но я видела по его глазам. На самом-то деле он весьма чувствительный, хотя скрывает свои бурные чувства за внешним спокойствием и невозмутимостью.

– Ну, тебе, конечно, лучше знать, – улыбнулась Клодия. – Питер, например, скрывает свои истинные чувства под маской веселого шутника. Однако он способен очень глубоко чувствовать! Я иногда спрашиваю себя, почему мне потребовалось так много времени, чтобы понять глубину и серьезность его натуры?

– Может быть, потому, что он, как и Гарри, отлично умеет носить маску? Каждый из них по-своему очень осторожен и никогда не открывает своих истинных мыслей и чувств. Я полагаю, у них было предостаточно возможностей попрактиковаться в этом искусстве во время войны.

А Гарри научился владеть собой и еще раньше, еще до того, как начал работать в разведке, подумала Августа, припоминая портреты неверных жен в фамильной галерее Грейстоунов.

– Это, наверное, было так мучительно!

– Ты говоришь о войне? – Августа кивнула, соглашаясь с кузиной. Сердце ее ныло от тревоги за Гарри и Питера. – Они оба очень хорошие люди, а все хорошие люди во время войны ужасно страдают.

– Ах, Августа, я так люблю Питера! – Клодия подперла подбородок кулачком и уставилась в огонь. – И я так за него беспокоюсь!

– Я тебя понимаю, Клодия. – Августа вдруг подумала, что они с Клодией никогда не были так близки, как сегодня. – А тебе не приходило в голову, что у нас с тобой, хоть мы и происходим от разных Баллинджеров, все же общие предки?

– В последнее время я часто об этом думаю, – грустно согласилась Клодия.

Августа тихонько засмеялась.

Они еще долго сидели у огня, а Мередит мирно спала рядом с ними.

На следующую ночь тревога с новой силой вспыхнула в душе Августы. Ее охватило безумное беспокойство. Она попыталась уснуть и даже ненадолго задремала, но и во сне ее не оставляли кошмары.

Внезапно она очнулась. Ладони ее были влажны, сердце бешено стучало. У нее было такое ощущение, точно ее заживо похоронили.

Дрожа, словно в лихорадке, и отшвырнув одеяло прочь, она выскользнула из постели. Постояла немного, тяжело дыша и пытаясь прогнать этот странный безотчетный страх, который не отпускал ее из своих тисков. Она боролась с ним, но тщетно. Страх захлестнул ее душу.

Запахнув пеньюар, она бросилась в спальню Мередит, уговаривая себя, что сейчас увидит девочку в безопасности и непременно успокоится…

И сегодня Мередит не спала мирно в своей кроватке… Ее снова не оказалось в спальне, но на сей раз окно было широко распахнуто. Ночной ветерок теребил занавески, наполняя комнату холодом.

Спальню заливал лунный свет и нетрудно было разглядеть крепкую веревку, привязанную к подоконнику. Она свисала до самой земли.

Мередит похитили.