Текст книги "Встреча"

– Извини, – с трудом проговорила она наконец, – но меня ужасно тошнит. Наверное, я заболела.

Гарри вскочил и поддержал ее за плечи.

– Это нервы, – заявил он, когда ей наконец стало легче. – Вчера у тебя было слишком много переживаний. Знаешь, дорогая, сегодня тебе придется провести денек в постели.

– Никакие это не нервы! – Глаза Августы сердито сверкнули. Она мокрой салфеткой обтерла лицо. – Ни один нортамберлендский Баллинджер никогда не страдал от нервов.

– Ну что ж, тогда, – спокойно продолжал рассуждать Гарри, – ты, должно быть, просто беременна.

– Бог мой! – Августа присела на краешек кровати и с ужасом посмотрела на него. – Ты полагаешь, это действительно возможно?

– Я бы сказал, что это в высшей степени возможно, – с огромным удовлетворением заверил ее Гарри.

Августа несколько секунд помолчала, раздумывая над его словами. Потом радостно улыбнулась:

– Пожалуй, сочетание нортамберлендских Баллинджеров и графов Грейстоунов может оказаться весьма интересным. Как вы думаете, милорд?

– О да, дорогая, весьма! – рассмеялся Гарри.

Глава 21

Прошло три месяца. Августа болтала с Клодией, только что вернувшейся в Лондон после свадебного путешествия, когда в гостиную вошел хмурый Гарри. Она сразу поняла, что муж рассержен. В руке он держал какие-то документы.

Августа повела бровью:

– Боже мой, в чем дело, милорд? Неужели издатель отказался печатать ваш труд, посвященный военным кампаниям Цезаря?

– Нет, значительно хуже. – И Гарри протянул ей документы. – Это прислал мне адвокат, занимавшийся наследством Салли.

– Какие-нибудь ошибки при составлении завещания? – Августа быстро пробежала глазами листки.

– Ты легко можешь заметить, что в списке наследников есть и твое имя, – подозрительно ровным голосом сказал Гарри.

Августа страшно обрадовалась:

– Как это мило со стороны Салли! Мне было бы так приятно получить от нее подарок на память! Интересно, что она мне оставила? Наверное, одну из картин, что висели в нашей «Помпее». Мы сможем повесить ее в классной комнате. Мередит и Кларисса будут очень рады!

– Это прекрасная идея, – согласилась Клодия, с любопытством заглядывая кузине через плечо. – Мне все время хотелось узнать, что станется со всеми этими замечательными портретами.

Гарри еще сильнее нахмурился.

– Салли оставила тебе не картину, Августа…

– Не картину? Но что же? Может быть, серебряную чашу или одну из статуэток?

– Не совсем, – сказал Гарри, сплетая пальцы заложенных за спину рук. – Она оставила тебе весь этот чертов клуб!

– Что?! – Августа вскинула голову и в полном изумлении уставилась на него. – Она оставила мне «Помпею»?

– Она оставила тебе весь свой особняк, чтобы там был организован частный клуб для дам, которых объединяет общность взглядов и темперамента. По-моему, именно в таких словах это и записано в завещании. И она надеялась, что твоя кузина станет одной из попечительниц клуба.

– Я? – Клодия сначала была потрясена, но потом заулыбалась. – Какая замечательная мысль! Мы сможем снова превратить его в самый модный салон Лондона. Мне это будет так приятно! И мисс Флеминг, конечно, тоже полюбит «Помпею».

– Но сэр Томас, возможно, будет возражать, ведь через месяц они с Клариссой намерены пожениться, – заметил Гарри.

– О, я уверена, что папа согласится! – улыбнулась Клодия. – Но вы увидите, что будет, когда я скажу Питеру!..

– Да, интересно посмотреть, как Шелдрейк отреагирует на подобное сообщение, не правда ли? – с мрачным видом заметил Гарри. – В конце концов, он теперь женатый человек и, как мне представляется, у него совершенно переменились представления о благопристойности и добродетели.

– Да, в последнее время он сделался чуть ли не пуританином, вы заметили? – Клодия пожала плечами. – Но я думаю, что смогу уговорить его. Ведь открытие «Помпеи»– идея совершенно замечательная!

В полном отчаянии Гарри повернулся к Августе:

– Мне нужно видеть выражение твоего лица, дорогая. Ясно, что голова у тебя уже закружилась от предвкушения любимых развлечений.

– Грейстоун, вы только вообразите, – с воодушевлением рассуждала Августа, – ведь это совсем нетрудно – снова сделать наш клуб действующим. Нам, разумеется, придется нанять прислугу и управляющего, но, полагаю, многие из старых слуг не откажутся там работать. И Кларисса, конечно же, тоже захочет нам помочь. Мы оповестим всех членов по списку, а они уже передадут своим приятельницам. Ах, как это будет весело! Я просто не в силах ждать! Наша «Помпея» будет еще больше и лучше, чем прежде!

Гарри поднял руку, призывая ее к молчанию. В голосе его звучали нарочито суровые, хозяйские нотки.

– Если откроется новая «Помпея», то кое-какие порядки в ней тоже должны стать новыми.

– Ну, Гарри, – нерешительно начала Августа, – тебе, дорогой, не стоит забивать себе голову пустяками вроде переустройства «Помпеи».

Он не обратил на ее слова никакого внимания:

– Во-первых, никаких азартных игр в новом клубе.

– Грейстоун, вы, право же, слишком строги!

– Во-вторых, клуб должен быть организован исключительно как салон для знатных дам, а не как пародия на мужской клуб.

– Честное слово, Гарри, ты все-таки ужасно старомоден! – проворчала Августа.

– И в-третьих, деятельность «Помпеи» возобновится лишь после того, как родится мой сын и наследник. Это вам ясно?

Августа потупилась, являя собой образец послушной и добродетельной супруги.

– Да, милорд.

– Ну все, я пропал, – только и простонал Гарри.

Сын Гарри Грейстоуна, крепкий малыш с громким требовательным плачем и вечно голодный, что было им явно унаследовано от нортамберлендских Баллинджеров, родился через пять месяцев после этого разговора.

Гарри посмотрел на младенца и с улыбкой перевел взгляд на свою еще совсем слабую, но счастливую жену. Он устал почти так же, как и она за эту ночь. И переволновался, хотя повивальная бабка уверяла его, что все идет как полагается.

Во время родов Гарри не отходил от жены ни на шаг. Он клялся, что никогда больше не прикоснется к ней и чуть ли не давал обет вечного воздержания каждый раз, когда обтирал влажной салфеткой ее взмокшее лицо или чувствовал, как ногти Августы впиваются ему в ладонь при новых схватках. Теперь все было позади, и он понял, что ни к кому в своей жизни не испытывал еще такой благодарности.

– Я думаю, мы назовем его Ричардом, если тебе нравится это имя, Августа.

Она посмотрела на него сияющими глазами, и Гарри подумал, что она никогда не казалась ему прекраснее.

– Мне оно очень нравится! Спасибо, Гарри.

– У меня есть для тебя маленький подарок. – Он присел на краешек кровати и открыл бархатный мешочек, который захватил с собой, поднимаясь в спальню жены. – Сегодня утром от ювелира вернулось ожерелье твоей матери. Как видишь, мастер постарался и отлично почистил и отполировал камни. Я… хм… подумал, что тебе будет приятно его увидеть.

– О да! Я рада, что оно снова здесь. – Августа смотрела, как драгоценное ожерелье скользнуло на покрывало. Прозрачные красные камни сверкали в ярком утреннем свете. Она улыбнулась, явно очень довольная. – Да, они и правда постарались! Ожерелье выглядит просто замечательно. – И вдруг она нахмурилась.

– Что-нибудь не так, дорогая?

Августа поднесла сверкающее ожерелье к глазам.

– Оно какое-то другое, Гарри. – Августа даже дыхание затаила. – Господи, нас, наверное, обманули!

Гарри смешался:

– Обманули?

– Да! – Августа, одной рукой прижимая к себе сынишку, другой крутила перед собой ожерелье. – Это не мои рубины! Эти камни темнее. И сверкают ярче. – Она мрачно посмотрела на мужа. – Гарри, этот ювелир подменил нам камни.

– Успокойся, Августа.

– Нет, я уверена. Я слышала, такое случается.

– Августа…

– К ювелиру отсылают настоящие камни, чтобы их почистили, а он подменяет их искусственными стекляшками! Гарри, ты должен немедленно поехать к нему! Пусть вернет наши рубины!

Гарри рассмеялся. Он не мог больше молчать. Все это было просто непередаваемо!

– Августа, уверяю тебя, рубины настоящие!

– Но это невозможно! Я сама поеду к этому ювелиру и потребую, чтобы он вернул мне рубины моей матери. Гарри рассмеялся еще громче:

– Хотел бы я видеть выражение его лица, когда ты потребуешь, чтобы тебе заменили настоящие камни фальшивыми! Он решит, что ты с ума сошла, дорогая.

Августа неуверенно посмотрела на мужа:

– Гарри, что ты хочешь этим сказать?

– Я ничего не собирался говорить тебе, но поскольку ты решила все выяснить сама, то лучше тебе узнать правду. Один из твоих замечательных нортамберлендских Баллинджеров уже давным-давно заменил камни в ожерелье на фальшивые, дорогая. Это Салли определила, что твои рубины всего лишь искусная подделка.

Глаза Августы в ужасе раскрылись.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Для проверки я попросил оценить это ожерелье, прежде чем предпринимать какие-то дальнейшие шаги. Извини, дорогая, но я подумал, что смогу сделать все потихоньку, да только ты поймала меня с поличным.

Августа по-прежнему потрясение смотрела на него:

– Гарри, но если ты заменил все камни в моем ожерелье, то это стоило целое состояние!

– Хм, ну, в общем, да, можно сказать и так. – Он усмехнулся. – Однако ожерелье того заслуживало. В конце концов, я обрел самую добродетельную жену, и ее ценность совершенно несопоставима со стоимостью каких-то рубинов. Честное слово, я бы не смог назвать ей цену! Так что самое большее, что я могу сделать, – это преподнести ей рубиновое ожерелье, которое было бы ее достойно.

Августа заулыбалась:

– Ах, Гарри, как я тебя люблю!

– Я знаю, милая. – Он нежно поцеловал ее. – Но и ты знай, дорогая моя, что ты для меня все в этой жизни. Она крепко сжала его руку:

– Гарри, я хочу сказать тебе, что я наконец обрела свой дом и свою душу. Здесь, с тобой.

– А я стал счастливейшим их смертных, – мягко ответил он. – Я нашел то бесценное сокровище, которое искал всю жизнь.

– Добродетельную женщину?

– Нет, дорогая. Оказывается, я искал совсем другое, хотя, безусловно, получил и добродетельную супругу тоже…

Она с любопытством на него посмотрела:

– Но что же тогда вы искали, милорд?

– Сначала я этого не понимал… На самом деле я искал любящую жену.

– О да, Гарри! И ты нашел ее! – Она улыбнулась ему. В глазах ее сияла вечная любовь.