Текст книги "Дневники герцогини"

Глава 23

Отношения между герцогом Уинфилдом и мисс Шарлоттой Боскасл совершенно очаровали общество. Их приглашали на празднества, читали о них в газетах, глазели и сплетничали, когда они попадались на глаза.

Свадьбы членов двух благородных домов не каждый день случаются. Аристократия привлекает внимание. Где-то на земном шаре гибнет королевство. Рушится схема инвестиций. Война бушует на дальних землях.

Обо всех этих печальных событиях можно забыть ради нескольких часов светской свадьбы.

Составленный Джейн график мероприятий измотал бы прусскую армию. Все хотели видеть у себя романтическую пару, Шарлотта и Гидеон начали подумывать, что не доживут до свадьбы.

Обязанности в академии, попытки нанять новую начальницу школы, подготовка к свадьбе, встречи с портнихой, заказ полотенец и постельного белья с монограммой – все это так изматывало, что случались моменты, когда Шарлотте хотелось, чтобы Гидеон отменил какое-нибудь мероприятие. Тогда она просто рухнула бы в кресло и поспала.

Однажды вечером, когда Гидеон заехал за ней, чтобы отвезти на званый ужин, Шарлотта обнаружила, что он так крепко дремлет на сиденье, что у нее возникло искушение не только не будить его, но и самой вздремнуть. Присутствие Джейн удержало ее.

– Держитесь, оба. Что это за флирт, если вы будете выглядеть полумертвыми.

Гидеон шевельнулся и посмотрел на Шарлотту из-под полуопущенных век. Внезапно она почувствовала прилив сил.

– Куда мы снова едем? – потянулся он.

– На званый ужин к графу Стэнвуду, – с упреком покачала головой Джейн.

– Надеюсь, это не затянется на долгие часы, – заметил Гидеон. – Я завтра до полудня просплю.

– Не получится, – возразила Джейн. – Завтра рано утром мы присутствуем на благотворительной акции. А потом концерт на открытом воздухе и обед у Палтни.

В промежутках Шарлотта занималась академией, беседовала и изучала характеры претенденток на место руководительницы школы.

Образ появившегося за окном человека начал блекнуть. Она испытывала смущение, что учинила такой переполох. Стало легче поверить, что это был просто случайный прохожий, решивший удовлетворить свое любопытство, а не человек, намеревавшийся причинить ей вред, незнакомец, чьи глаза намекали на… Шарлотта могла подобрать только одно слово – интимность.

Но это невозможно.

Нет причин думать, что они когда-то встречались. Всю свою жизнь Шарлотта провела в укрытии. Что вызвало у нее впечатление прежнего знакомства? Невозможно, чтобы подобный человек нашел и прочитал ее дневник. То, что это сделал Гидеон, достаточно скверно. Мысль, что в ее тайный мир вторгся незнакомец, расстраивала, и Шарлотта гнала ее прочь.

Шарлотта почти жалела этого человека. Если он снова соберется потревожить дом, в атаку ринется целая армия слуг. Мисс Пеппертри взялась лично проверять окна каждый вечер.

Как-то Гидеон сопровождал Шарлотту, мисс Пеппертри и двух юных леди из академии в магазин.

– Бедняга заверещит, если вместо тебя увидит ее лицо, – сказал он.

– Это грубо.

– Она меня не любит, – сказал Гидеон, рассматривая филигранной работы серебряный сундук.

– Чепуха. Она вообще мужчин не любит.

– А как насчет тебя?

– Мне приходится их любить. У меня три родных брата и бессчетное число кузенов.

Шарлотта притворно заинтересовалась выставленным в стеклянной витрине охотничьим рогом из слоновой кости.

– Интересная вещь, правда?

– Интересная? Да. Необходимая? Нет. – Гидеон оперся локтем на витрину. – Мне кажется, моя охотница, что ты уже загнала в угол свою дичь.

– Люди смотрят, Гидеон.

– Меня это не волнует.

– А как насчет девочек?

– Они притворяются, будто не замечают юнцов, которые заигрывают с ними.

– Где? – вытянула шею Шарлотта.

– С девочками все в порядке. Мисс Пеппертри контролирует ситуацию.

– Она контролирует тебя.

– Ты любишь меня так, как писала обо мне в своем дневнике?

– Нет.

– Нет?

– Я люблю тебя больше. Ты это хотел от меня услышать?

– Да. А теперь выбирай, что твое сердце пожелает.

Владелец магазина, сэр Годфри Мейтленд, узнав герцога, мгновенно возник перед ним с любезной улыбкой.

– Мисс Боскасл. Ваша светлость. Как приятно видеть вас без шпаги, направленной в мою сторону.

– Простите, что? – заморгала Шарлотта.

– Разве ваш нареченный вам не рассказывал? Мы тренируемся в одной школе. Но бизнес так стремительно развивается, что у меня не хватает времени на спорт.

– Какой позор, – сказал Гидеон, прекрасно зная, что Фентон выставил напыщенного торговца из школы из-за личного дела.

– Я слышал, сами вы тренируетесь. Поздравляю вас с помолвкой, – ликовал сэр Годфри. – Надеюсь, вы не забудете этот магазин, планируя покупки. У нас есть серебряные сервизы, скатерти и часы. Веджвудский фарфор и сундуки из камфорного дерева с медными замками.

– Моя невеста интересуется охотничьим рогом, – сказал Гидеон.

– Нет, – взглянула на него Шарлотта.

– Рог чудесный, – сказал сэр Годфри. – Но он довольно тяжелый для такой изящной ручки. Возможно, леди заинтересуется нашей коллекцией «любовных» ложек из Уэльса [3]3
  Резная деревянная ложка с символами любви, верности и т. д., традиционный романтический подарок.


[Закрыть].

– Как, милая? – улыбнулся Гидеон.

– Спасибо, не сегодня. Я ищу веер.

– Зачем? – спросил Гидеон. – Я в жизни не видел такого количества вееров, как у тебя.

– Леди нужен не один веер, если она намерена иметь полный гардероб, – пояснила Шарлотта.

– Разве они не все одинаковые? – удивился Гидеон.

– Господи! Конечно, нет, ваша светлость, – поспешил просветить его сэр Годфри.

– В конце недели у меня урок языка веера, – сказала Шарлотта. – Возможно, тебе захочется посмотреть, Гидеон.

– Не думаю, – поморщился Гидеон.

– Это искусство, – сказал сэр Годфри. – Следует знать, что леди разговаривает своим веером, если вы меня понимаете.

– Искусство? – недоверчиво протянул Гидеон.

– Ничто так не кружит джентльмену голову, как леди, сведущая в языке веера.

– Не знаю, как насчет вскружить голову, но она определенно может стукнуть веером по голове, чтобы ее поняли, – возразил Гидеон.

Шарлотта натянуто улыбнулась:

– В тот вечер положение было беспрецедентным.

– Игре веером учатся так же, как фехтованию, – сказал сэр Годфри. – В руках умелой женщины веер может сказать многое.

Гидеон уставился на Шарлотту.

Сэр Годфри подошел к другому прилавку и достал два разных веера.

– Этот, – он раскрыл черный веер, уперев руку в бедро как тореадор, – для траура. – Сэр Годфри поднял веер к глазам. – Можно спрятать слезы и все-таки выразить горе.

– А это, – Шарлотта взяла с прилавка кружевной, с перламутровыми планками, веер, – свадебный.

Сэр Годфри согласно качнул своим веером.

– Видите, ваша светлость, между невестой и женихом нарисован купидон?

– Хм. А я думал, это родившийся до свадьбы младенец.

– Мне нужен этот веер, – сказала Шарлотта.

– Безусловно, – согласился сэр Годфри.

– Он выглядит точно так же, как тот, который у тебя есть, – заметил Гидеон.

– Каждый день и каждый вечер я использую другой веер, разве ты не заметил?

– Не это в женщине первым делом привлекает мой взгляд.

Шарлотта и сэр Годфри переглянулись, никто из них не отважился попросить Гидеона уточнить.

– Леди вряд ли может учить этикету, не имея под рукой целого ассортимента вееров, – помолчав, сказал сэр Годфри. – Чтобы продвигаться в обществе, нужно выучить секретный код.

– Код? – усмехнулся Гидеон. – Вы хотите, чтобы я поверил, будто дамы своими веерами передают сигналы, словно военные барабанщики?

– Без крайней необходимости леди этого не сделает, – сказала Шарлотта. – Учитывая ваш огромный опыт, ваша светлость, я полагаю, вы были предметом многих тайных разговоров.

– Может быть, – пожал он плечами. – Откуда мне было знать?

– Покажем ему? – взглянул на Шарлотту сэр Годфри.

– Непременно.

Легким движением сэр Годфри наполовину раскрыл черный веер и несколько раз легко коснулся лба.

– Это значит «Мои мысли всегда с вами».

– А это, – Шарлотта открытым веером дотронулась до левого уха, – «Будьте осторожны, за нами следят».

В ответ сэр Годфри несколько раз махнул открытым веером в свою сторону.

– Это «Я хочу с вами танцевать».

Шарлотта, держа закрытый веер в правой руке, указала на сердце.

– А это – «Я вас люблю». Чтобы показать, что разговор закончен, веер полностью раскрывают.

Сэр Годфри и Шарлотта продолжали урок. Гидеон, не проронив ни слова, стоял между трепещущими веерами, пока Шарлотта не шепнула:

– Ваша светлость, грубо не высказать комментарий.

– Извините, – покачал головой Гидеон. – Я так ошеломлен, что дар речи потерял. Подумать только, эти тайные разговоры велись всю мою жизнь, а я об этом и понятия не имел. Возможно, надо мной смеялись, танцуя менуэт, а я ни о чем не подозревал.

Надув губы, Шарлотта аккуратно положила веер на прилавок.

– Я бы хотела свадебный веер, сэр Годфри. И еще мне нужно по меньшей мере шесть вееров для церкви. Мы с его светлостью будем каждое воскресенье присутствовать на службе.

– Да? – спросил Гидеон.

– И дюжину тюлевых вееров с пасторальными сценами.

– Дюжину? – улыбнулся ей Гидеон. – Дорогая, у тебя только две руки, и у меня сотня идей, какое им найти применение.

– Остальные веера для академии, – улыбнулась сэру Годфри Шарлотта.

– До чего же я глупый, – сказал Гидеон.

Шарлотта притворилась, будто не слышит его.

– Пожалуй, дюжины мало. Пластинки часто ломаются во время занятий. На всякий случай давайте двадцать. О, и леди Сара… мне нужны подходящие веера для маленькой девочки.

Сэр Годфри сиял от удовольствия.

– Мудрое вложение, мисс Боскасл, его светлости повезло, что он нашел такую проницательную леди. Кстати, я получил новую партию дневников в кожаном переплете.

– Для чего? – поинтересовался Гидеон.

– Человек вашего происхождения, ваша светлость, должен сознавать значительность своей жизни и записывать все подробности в собрании элегантных дневников.

– В собрании?

– Историю следует фиксировать для потомства, – возвысил голос сэр Годфри. – Вообразите трепет своих потомков, когда через сто лет они прочитают размышления предков, которые без этого были бы всего лишь пылящимися на стене портретами.

Гидеон уставился на Шарлотту. Если потомки прочтут ее размышления, то ста лет не хватит, чтобы оправиться от шока.

– Восхитительная мысль, – сказал он. – Запишите веера на мой счет. А дневники пока подождут.

Сэр Годфри просиял.

– Все трепещут в ожидании герцогской свадьбы.

– В самом деле? – Гидеон взял Шарлотту за руку и потянул от прилавка. Краем глаза он заметил, что мисс Пеппертри и две юные леди живо прислушиваются к разговору. – Всего доброго, сэр Годфри…

– Насколько я понимаю, столик для игры в трик-трак вас в медовый месяц не заинтересует?

– Благодарю, но у меня на уме другие игры с невестой.

Сэр Годфри поклонился.

– Всего наилучшего вам обоим. Почту за честь служить вам и впредь.

На следующее утро, спустившись вниз, Шарлотта обнаружила пакет, доставленный частным курьером. На миг ее переполнила надежда, что какой-то добросердечный незнакомец нашел и без лишнего шума переправил ей потерянный дневник.

Но когда, оставшись одна, она села за стол и развернула пакет, его содержимое оказалось куда более скандальным, чем ее неразумные «признания» в дневнике. Красной шелковой лентой было перевязано собрание детальных рисунков разнообразных эротических актов.

Подсунутая под ленту краткая записка гласила:

«Справочник для просвещенной жены, составленный Одри Уотсон.

С нежностью, Джейн».

– Ох! – Шарлотта, прижав руку ко рту, разглядывала рисунок, изображавший что-то, походившее на… Ракету? Направленную куда? – Ох!

Это хуже, чем любые ее писания. Или нет? Странно, но осознание, что она не единственная женщина на свете, которая скрывает запретные желания, успокаивало.

И все-таки она не оставит здесь эти рисунки, ведь кто-нибудь может их найти. Дафна умчится из академии как гончая, если узнает их содержание.

Шарлотта намеревалась вернуть их Джейн в тот же вечер. Грейсон устраивает в своем доме прием, чтобы официально отпраздновать помолвку.

Но у нее еще будет сегодня возможность несколько часов изучать рисунки в тиши своей спальни. А до этого времени она не посмеет выпустить их из виду.

Шарлотта знала, что ей предстоит, но из собрания миссис Уотсон следовало, что ей еще есть чему поучиться.

Глава 24

Шарлотта восхищалась греческими фресками, украшавшими стены Грейсон-Мэншн. Многочисленные зеркала добавляли блеска холлу. Можно прожить в этом доме всю жизнь и пропустить массу деталей вроде истории Одиссея, изображенной на коринфских колоннах, или рубинов, вделанных в трехъярусные канделябры.

Гости обедали за столом из черного дуба, под ногами у них лежал персидский ковер.

Французский повар Грейсона приготовил суп из зеленого горошка, приправленный зеленью, запеченную форель с трюфелями и французскими бобами. Армия лакеев подавала на десерт ананасовое желе и выдержанную в бренди клубнику со сливками.

Девон заметил, что позолоченный сервиз напоминает ему оркестровые тарелки.

– К вашему сведению, его вынули из хранилища в честь герцога, – возразила Джейн. – Потребовалось два дня, чтобы накрыть этот стол.

– Почему? – спросил Девон. – Так трудно бросить на него ножи и вилки?

– Разве ты не видишь, что все устроено по точным пропорциям? – нахмурилась Шарлотта. – И каждая тарелка и каждый бокал соразмерны со всем остальным на столе?

– И напиток, который вы осушаете, – добавила Джейн, – это старинное вино, а не дешевый эль.

Гидеон был готов согласиться с Девоном. Его не интересовало, что он ест и как это сервировано. Он ждал весь ужин, чтобы побыть с Шарлоттой.

Он посмотрел на нее.

Рассматривал ожерелье на ее изящной шее. Казалось, это безопасное место для взгляда – между ее лицом и искушающим декольте. Нет. Не безопасное. Гидеон почти слышал, как бьется ее пульс. И когда Шарлотта встречалась с ним взглядом, надеялся, что не сделает ничего, чтобы затуманить мечтательное сияние ее глаз.

Он ждал, пока кончится пьеска, разыгранная в амфитеатре актерами театра «Друри-Лейн». Ждал, пока гости отправятся за карточные столы или в беседку выпить шампанского и поговорить о подешевевшем фунте и влиянии иностранных рынков на процветание Англии. Война закончилась, но истощила экономику. Многие потеряли дома, доход, последнюю надежду. Безработные солдаты заполонили улицы. Фабрики закрывались одна за другой.

Вскоре голоса стихли.

Гости без Гидеона и Шарлотты явно не скучали.

– Это заговор оставить нас одних.

– А мы об этом просили? – сказал Гидеон, когда они неторопливо подошли к винтовой лестнице. – Что там, наверху?

– Итальянская галерея.

– Я о ней слышал. Посмотрим?

– Да. – Шарлотта начала подниматься по ступенькам, легко касаясь пальцами перил, и он, конечно, последовал за ней. Джентльмену полагается идти позади дамы, чтобы поддержать ее, если она оступится.

Но когда они вошли в освещенную галерею, Гидеон отбросил всякое притворство и привлек Шарлотту к себе. Его губы искали ее губы, руки соскользнули с ее плеч к бедрам, прижимая ближе.

– Шарлотта, – прошептал он. – Я весь вечер думал только о тебе.

Шарлотту все больше и больше занимали мысли о том, что произойдет, когда он лишит ее девственности. Насколько она понимала, все это пока только прелюдия к страстному акту, откровенно проиллюстрированному в сборнике миссис Уотсон, который Шарлотта внимательно изучила, прежде чем отдать на хранение Джейн.

Шарлотта запустила пальцы в волосы Гидеона. «Огонь с огнем». Она стремилась следовать этому совету, но что произойдет, когда огонь превратится в пожарище? От поцелуев Гидеона она падала в адское пламя собственного желания. Они распаляли в ней жажду других удовольствий, заставляя трепетать и молча молить его о прикосновениях.

– Ты сегодня в игривом настроении, – шепнул Гидеон, уткнувшись в ее волосы. – Жаль, что я этого раньше не знал, я бы позаботился.

– Ты заставляешь мои ноги слабеть, – в ответ прошептала она. – Думаю, ты уже знаешь это, но мы не одни в этом доме.

Она чувствовала тепло его тяжелых рук, их силу, когда, поглаживая, они словно налагали печать на то, что будет принадлежать только ему одному.

– Нам надо прилечь, – сказал Гидеон с улыбкой. – Только на случай если ты почувствуешь слабость.

Подхватив Шарлотту под ягодицы, он понес ее к кушетке и поцеловал, прежде чем опустить. Она приземлилась в изящном беспорядке серебристого газа и розового шелка. Ее пышная грудь поднималась и опадала в ритме затрудненного дыхания. Голубые глаза не отрывались от Гидеона, невинный взгляд сменился приглашением.

– Какой чудесный вид, – сказал Гидеон, сев рядом с ней.

Повернувшись, Шарлотта поняла, что оказалась в ловушке между его сильным торсом и подлокотником кушетки.

– Посмотри на меня.

Ее сердце затрепетало от незамаскированного намерения в его глазах. Гидеон медленно опустил голову. Дурманящее прикосновение его губ к ее губам приносило счастье. Было в этом мужчине что-то, от чего у нее голова шла кругом.

Его пальцы ласкали ее щеку, убаюкивая и уговаривая уступить. Его губы соблазняли ее душу, обещая преданность и действие. Волна ошеломляющего желания помчалась по ее венам.

Он уставился на нее, полулежавшую, с задравшимися на бедре юбками.

– Думаю, сегодня тебе нужно больше, чем несколько поцелуев.

– Правда? – Она смотрела ему в глаза.

– Я могу дать тебе все, что тебе нужно.

– Не сомневаюсь.

– И ты мне нужна.

Почему он сразу этого не понял? Он рад ее обществу днем. А ночью она будет чувственным вызовом, который потребует умения и чуткости. Лучшей кандидатки в жены он не найдет. Шарлотта заслуживает медленного знакомства с удовольствиями, которых прежде не знала.

Гидеон подсунул руку ей под плечо, придвигая к себе. Теперь она достаточно близко, чтобы другой рукой проникнуть под платье, погладить бедро и мучивший его воображение теплый треугольник между ног. Его мышцы напряглись в ожидании.

Лаская, он услышал ее судорожный вдох.

– Это я называю охотой за сокровищами, – прошептал он, зачарованно глядя ей в глаза. Его пальцы скользнули между складок и осторожно продвигались вверх.

Шарлотта закрыла глаза, захлебываясь собственным желанием.

– Вот что тебе нужно. – Его палец двигался все быстрее. – Просто позволь мне показать тебе. Раздвинь немного ноги, чтобы я мог порадоваться твоему финалу.

Его плечи напряглись. Он мог взять ее, даже когда они оба одеты. Но не хотел, чтобы она испытывала хоть какой-нибудь стыд и дискомфорт во время первого любовного соития. Сейчас не время и не место. Когда придет момент, он снимет с нее покровы, целуя и пробуя на вкус каждый дюйм ее тела. Он будет взвинчивать ее возбуждение, пока она не станет умолять его. Пока душевная боль, которую он отвергал, не станет нарастать и невыносимо искушать его.

– Гидеон, – стонала Шарлотта, закрыв лицо руками, – у меня сердце разорвется.

– У меня тоже, – шепнул он, ускоряя движения. – Отдайся чувству. – Положив голову на ее поднятое колено, он смотрел на ее лоно.

Ее бурная реакция взволновала его. Ее страсть с каждым разом становилась необузданнее. Шарлотта покачивала бедрами, как сирена. Она двигалась, как вел ее инстинкт, ее ответ был столь соблазнительным, что у Гидеона дыхание перехватило, и он сам был всего лишь в одном миге от того, чтобы погрузиться в ее прелестное тело.

Расстегнув корсаж, Гидеон наклонился к ее груди и посасывал набухшие соски.

– Гидеон, я не могу…

Он сел и хрипло вздохнул, когда ее тело стали сотрясать спазмы. Ее соски потемнели, глаза округлились и затуманились. Дрожа, она прильнула к нему.

– Гидеон! Это было… ох…

Он откинулся на кушетке, неохотно убрав руку с ее теплой плоти.

– Да уж.

Она с любопытством взглянула на него:

– Но я не доставила удовольствия тебе.

– Доставила. – Гидеон поднялся. – Ты даже не представляешь себе какое. Надеюсь, что ты быстро это поймешь.

Шарлотта смотрела на его руки, пока он поправлял ее платье.

– Это искусство, которому мне следует научиться?

– Научиться? У тебя врожденный талант к постельным утехам.

– В свете есть жены, которые отдают целые состояния за уроки миссис Уотсон, – поколебавшись, сказала Шарлотта.

Она выглядела взъерошенной и хрупкой.

– Ты достаточно искушаешь и без профессиональных наставлений, – улыбнулся он. – Мне нравится, что у меня есть преимущество. А теперь давай спустимся вниз, пока нас не начали искать.

– Прости, Гидеон, – со смехом прошептала она, когда он поднял ее на ноги.

– За что?

– За то, что тащу тебя к алтарю.

– Ты видишь на мне цепь с чугунным ядром? Перед тобой человек, который не имеет ни характера, ни средств выразить свои возражения? Я вступаю в этот союз не против воли, дорогая.

Шарлотта смотрела на него, обдумывая его слова, затем подняла руку и погладила ямочку на его подбородке.

– Я вижу человека, который скрывает свое сердце.

– И в тебе есть гораздо больше, чем видит глаз. – Гидеон улыбнулся. – Напомни мне, чтобы я больше никогда не доверял первому впечатлению.