Текст книги "Грехи юности"

– Мамочка, – спросила она, – а папа бросил нас из-за меня?

Джесс выпрямилась и повернула к себе залитое слезами лицо дочери.

– Нет, – не колеблясь ни секунды, ответила она. – Ты тут ни при чем, так что не стоит переживать по этому поводу.

– Доктор Малоу тоже мне это все время говорит. А когда он вернется?

– Не знаю, – честно ответила Джесс. – Но твой папа ушел из-за меня, а не из-за тебя. Так что успокойся и больше не думай об этом.

– Он никогда меня по-настоящему не любил.

– Крошка моя, поверь мне, папа любит тебя. К сожалению, это меня он сейчас не очень любит, а ты иногда напоминаешь ему обо мне.

– А ты вообще разговаривала с ним с… с… той ночи?

– Нет. Думаю, ему нужно время, чтобы успокоиться.

Джесс пока не хотелось говорить Мауре, что Чарльз наверняка никогда не вернется домой, ей рановато об этом знать.

– Я просто подумала, что завтра суббота.

– Ну и что?

– Мы могли бы поехать в город, встретиться с папой, пообедать вместе, поговорить…

По голосу Мауры Джесс поняла, что дочка вот-вот опять расплачется.

– Не думаю, что это сейчас возможно, золотко.

– Но так нечестно! Мог бы по крайней мере хоть поговорить со мной!

– Поговорит, когда немного придет в себя и успокоится, – заметила Джесс, в глубине души сомневаясь, что такой день вообще когда-нибудь настанет. – Кроме того, завтра мне нужно уехать в Филадельфию.

Джесс поразилась своим словам. До этого момента она не знала еще, что будет делать дальше.

– В Филадельфию? Зачем? – удивилась Маура.

Джесс мучительно соображала, что ей такое сказать. Чуть было не соврала, но вовремя вспомнила о принятом решении, что теперь в их семье не должно быть никаких тайн.

– По личному делу, малышка, – вслух сказала она, – поверь.

– По личному? Но, мама, почему я не могу с тобой поехать?

Джесс с трудом выдавила из себя улыбку.

– Я собираюсь уехать очень рано. Кроме того, мне хочется, чтобы Тревис регулярно ходил к доктору Малоу.

– Ну что ты, мама. Тревису вовсе не обязательно посещать психолога, он и так давно позабыл, в каком состоянии он тогда меня нашел.

– А вот это решать специалисту.

– Значит, я не могу с тобой поехать?

– На этот раз нет. Я же сказала тебе, это личное дело.

Я тебе все объясню, когда вернусь домой.

– Случилось что-то плохое? – испугалась Маура.

– Нет, крошка, ничего плохого не произошло.

– Ну тогда ладно. Подожду твоего возвращения.

Она улыбнулась, и Джесс с облегчением поняла: Маура все поймет.

Дочь встала и пошла к двери.

– Я заставлю Тревиса ходить к доктору Малоу, не беспокойся, мамочка, – сказала она, останавливаясь на пороге.

Джесс смотрела, как Маура выходила из кабинета, и чувствовала, что наконец-то она может не беспокоиться за свою дочь. Слава Богу, с Маурой теперь все будет в порядке.

Она еще раз посмотрела на сложенное вчетверо письмо, которое прикрыла рукой, и, сняв телефонную трубку, позвонила на вокзал узнать расписание поездов на Филадельфию по выходным дням.

Вдоль улицы тянулись невысокие одноэтажные дома, аккуратненькие, с кирпичными фронтонами и тщательно подстриженными газонами.

– Дом семьсот двадцать три, – сказала Джесс водителю такси. – Вот он. Остановитесь здесь.

– Вас подождать?

– Да, пожалуйста, – ответила Джесс и, глубоко вздохнув, вышла из такси и направилась по узенькой бетонной дорожке к дому.

Она еще не знала, что будет говорить, что станет делать. Поднявшись на крыльцо, позвонила. Маленькая медная табличка под звонком извещала, что в этом доме живет семья Денуччи. У дверей она заметила трехколесный велосипед, рядом с ним – старенькую куклу.

Дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина лет двадцати пяти, держа на одной руке ребенка. У нее был озабоченный взгляд матери малолетних детей.

– Да?

– Здравствуйте, – сказала Джесс. – Меня зовут Джессика Ренделл. Я ищу семью, которая жила в этом доме несколько лет назад.

Женщина нетерпеливо переступала с ноги на ногу.

– Как их фамилия?

– Редноры.

Секунду поразмыслив, она ответила:

– Никогда о таких не слышала.

– Вы уверены? Понимаете, это очень важно.

Она кивнула.

– Мы купили этот дом у женщины по фамилии Флинт.

– Как давно?

– Три года назад.

Женщина пересадила ребенка на другую руку.

– А вы, случайно, не знаете, долго ли миссис Флинт жила здесь?

– Нет. – В доме пронзительно заплакал ребенок. – Послушайте, мне нужно идти.

– Да-да, конечно, спасибо. И извините, что отняла у вас время.

Неприветливая особа закрыла дверь, а Джесс так и осталась стоять, глядя на зарешеченное окошко. Она помнила, что Сьюзен не очень-то приветствовала идею встречи с детьми, однако чувствовала, что со временем ее мнение по этому поводу изменится. Повернувшись, Джесс медленно спустилась по ступенькам. Было досадно, что теперь она не сможет найти сына Сьюзен и уговорить его приехать. Джесс направилась к такси, чувствуя себя усталой и подавленной.

– Прошу прощения, мисс.

Джесс автоматически повернула голову на голос. У соседнего дома пожилой мужчина подметал дорожку.

– Вы меня? – спросила она.

– Вы спрашивали о семье Редноров?

– Да-да. Вы их знаете?

– Еще бы! Мы с моей старухой почти сорок лет здесь прожили. Редноры были нашими соседями. – Он показал пальцем в сторону дома номер 723. – Они переехали отсюда годков пятнадцать, а то и двадцать назад.

Джесс быстро подошла к нему, едва сдерживая нетерпение.

– А вы, случайно, не знаете, куда они переехали?

– Сейчас, сейчас… Давненько это было.

– Прошу вас, постарайтесь вспомнить. Это очень важно.

Он несколько раз махнул метлой, задумчиво глядя на дорожку.

– Память у меня уже не та… Вроде в штат Нью-Джерси.

– В Нью-Джерси? А в какой город?

Мысли путались. Джесс знала, что в каждом городе существует справочная, но не могла же она обзвонить все города штата! Время поджимало. До назначенной встречи оставалось всего три недели.

Старик покачал головой.

– Помнится, какое-то смешное название. – Он еще раз взмахнул метлой и опять покачал головой. – Нет, никак не вспомню.

– Ну что ж, спасибо вам большое. – Джесс постаралась не выдать своего разочарования. – Вы мне очень помогли.

– Хорошие они люди, эти Редноры. И соседи отличные были.

Джесс достала из сумочки листочек бумаги и ручку и быстро написала свое имя, фамилию и номер телефона.

– Пожалуйста, если вы что-нибудь вспомните, позвоните мне по этому телефону.

Он взял листочек, взглянул на него.

– Ладно, может, старуха моя вспомнит. Сейчас ее нет, в магазин отправилась. – И он закатил глаза, выказывая тем самым недовольство по поводу времяпрепровождения своей жены. – Хотя смешное название для города, доложу я вам, – повторил он и, наклонив голову, продолжил прерванное занятие.

– Спасибо и извините, что оторвала вас от дела, – сказала Джесс и направилась к такси.

Она не выполнила намеченного, но по крайней мере дело сдвинулось с мертвой точки. Впереди еще три недели, целых три. Джесс открыла дверцу такси. Три недели до встречи с дочерью.

– Эй, мисс! Подождите! – послышался голос пожилого мужчины.

Джесс обернулась.

– Хо-Хо-Кум. Что-то вроде этого… Нет! Хо-Хо-Кус.

Точно! Хо-Хо-Кус, штат Нью-Джерси. – И он, хмыкнув, в очередной раз махнул метлой по дорожке. – Ужасно смешное название для города, верно? – Он снова кивнул. – Хо-Хо-Кус, Нью-Джерси. Вот так-то.

И он опять взялся за метлу.

Джесс улыбнулась.

– Спасибо вам огромное. Я запомнила.

Она села в такси, радостно улыбаясь, захлопнула за собой дверцу и попросила водителя отвезти ее на вокзал.

Там она позвонила в справочную, а потом купила билет до городка со смешным названием Хо-Хо-Кус, штат Нью-Джерси.

Это оказался маленький провинциальный городок. Семью Редноров отыскать там не составило труда.

Понедельник, 27 сентября

Итак, один нашелся, осталось еще трое. Вчера Джесс собрала всю свою силу воли, чтобы не проболтаться детям о своем занятии. Радость так и распирала ее: она видела сына Сьюзен! Целого и невредимого. Ей хотелось поделиться своим восторгом с кем-нибудь, но она понимала, что пока еще слишком рано. Все воскресенье дети не отходили от нее ни на шаг. Может, потому, что Чарльз их бросил. Очень может быть. Слоняются по дому в надежде, что он позвонит, а он и не думает. Чак с Тревисом не приставали к Джесс с вопросами по поводу ухода отца, но вечером, зайдя за чем-то в их комнату, Джесс услышала, как они о чем-то шепчутся. Лишь только мальчики увидели мать, как шепот тут же прекратился. Джесс была спокойна и вела себя привычно. Особенным было только отсутствие в доме Чарльза.

Сегодня понедельник, дети наконец-то отправились в школу, а она пошла в кабинет и снова обратилась к письму мисс Тейлор. Следующим был сын Пи Джей. «Филип Ачемболт. Родители: Дональд и Джинин, Файерфилд, Кроссферн-роуд, 27». Джесс призадумалась, как ей лучше поступить.

Вспомнилось, как она нашла сына Сьюзен. Это оказалось нетрудно. Когда такси подъехало к скромной ферме Редноров, Дэвид на подъездной аллее мыл свою «хонду».

Джесс поразилась тогда, увидев высокого, темноволосого двадцатипятилетнего юношу, даже не юношу, а, скорее, мужчину. Тогда она подумала, что их дети уже и не дети вовсе, а взрослые дяди и тети. Это обстоятельство настолько сбило ее с толку, что заранее заготовленную речь она произнесла вяло и неубедительно.

Читая следующий адрес, Джесс раздумывала над тем, как ей избежать ошибок предыдущей встречи с сыном Сьюзен. «Ладно, будь что будет», – сказала она себе, вчитываясь в имя ребенка Пи Джей: Филип Ачемболт.

В телефонной книге Файерфилда она без труда отыскала адрес Дональда Ачемболта, который совпал с присланным мисс Тейлор в письме. Слава Богу! Значит, его родители живут в том же доме, куда двадцать пять лет назад они привезли новорожденного ребенка Пи Джей. Однако сегодня, в понедельник утром, Филипа, даже если он продолжает жить с ними, наверняка нет дома. Джесс это понимала. Понимала она также и то, что ей нужно придумать какой-то правдоподобный предлог, чтобы выведать у них его местонахождение. Маловероятно, что ей повезет так же, как в первом случае, с Дэвидом.

Джесс обвела глазами кабинет, и внезапно взгляд ее наткнулся на книжный шкаф, где за стеклом стояла фотография выпускного класса Чака, снятая лишь в прошлом месяце. Вот что ей нужно – его фотография! Раз Филип живет в Файерфилде, наверняка его фотография и сведения о нем есть в архиве одной из средних школ города, в которой он учился. А может, ей даже посчастливится раздобыть какую-нибудь информацию о его родителях? Но поскольку Файерфилд расположен всего в нескольких минутах езды от Гринвича, можно приниматься за дело, решила Джесс.

Вооружившись письмом мисс Тейлор и блокнотом. Джесс направилась в Файерфилд.

Она поехала по маршруту номер 1 и, выехав за черту города, остановилась у первого подвернувшегося агентства по продаже недвижимости. Когда она вошла в контору, к ней тотчас же подскочила нагловатая брюнетка. Джесс вспомнила, что десять лет назад, когда они с Чарльзом подыскивали себе в Гринвиче дом, агенты по продаже недвижимости не были такими напористыми, даже агрессивными.

Однако если на стоянку подъезжает дама в «ягуаре», ее встречают чуть ли не шампанским и цветами.

– Добрый день. Меня зовут Мелинда, – зачирикала брюнетка. – Чем могу служить?

Джесс показалось, что в глазах у девицы замелькали долларовые знаки.

– Я ищу среднюю школу. Не могли бы вы мне сказать, где она находится?

Радушная улыбка брюнетки, обнажавшая крупные, лошадиные зубы, исчезла.

– Конечно. Которая?

– А их несколько? – спросила Джесс после секундной заминки.

– Ну да, в Файерфилде их две. Плюс еще католическая.

Джесс не была готова к такому ответу. «Интересно, как частные детективы умудряются находить нужных людей?» – подумала она.

– Тогда самая крупная.

Женщина достала из-под прилавка карту города и, расстелив ее, ткнула пальцем.

– Поезжайте по маршруту номер один, на развилке повернете налево и поедете прямо, школа будет с левой стороны.

Джесс внимательно вглядывалась в крошечные голубые линии.

– Вы не будете возражать, если я заберу карту с собой? – спросила она.

Мелинда пожала плечами.

– Берите, – разрешила она и быстро скатала ее в трубочку.

– Спасибо, – поблагодарила Джесс, беря трубочку.

Молодая женщина смотрела на нее отсутствующим взглядом. – Желаю удачного дня.

И Джесс, улыбнувшись, направилась к двери. Мелинда не ответила.

Среднюю школу, которую указала брюнетка, она нашла без особого труда. Пока Джесс шла по пустым коридорам, она впервые почувствовала себя незваной гостьей, вторгшейся в частную жизнь другого человека и готовой нарушить его мир и покой, равно как и спокойствие его семьи. При поиске ребенка Сьюзен у нее не было подобного чувства, а когда она нашла его, встреча прошла настолько быстро, что Джесс не успела ничего почувствовать.

Она остановилась перед стендом, увешанным поблекшими фотографиями школьных баскетбольных команд прошлых лет. Вгляделась в юные лица. Сын Пи Джей мог быть среди этих молодых людей. Взгляд ее скользнул к фотографии, на которой была группа девушек-болельщиц, и Джесс тут же вспомнила о своей дочери Эми, Эми Хоторн. «Да, – в очередной раз подумала Джесс. – Они имеют право знать, кто дал им жизнь, а мы имеем право знать, кого произвели на свет».

Она отошла от стенда и, следуя указателю, отправилась на поиски школьной библиотеки.

Библиотекарша находилась на своем рабочем месте за стойкой – разглядывала стоявшие на стеллаже книги.

– Простите, – обратилась к ней Джесс, прервав это увлекательное занятие.

Женщина глянула на нее поверх половинчатых очков, к дужкам которых был прикреплен черный нейлоновый шнурок, переброшенный на шею.

– Меня зовут Джессика Ренделл. Я пишу статью о бывших учениках средней школы: кем они стали, чем занимаются сейчас. Не могли бы вы разрешить мне взглянуть на архивные материалы, содержащие сведения о выпускниках, скажем, с 1985 по 1988 год?

– Вы пишете статью для газеты?

– Да, – подумав, быстро сказала Джесс.

– Какой?

– Не местной, – секунду помедлив, ответила Джесс.

(Наверняка библиотекарша знает главного редактора местной газеты.) – Это будет обзорная статья для одной из столичных газет о средних школах, расположенных в пригороде.

Название вашего города не будет в ней фигурировать.

– Вы работаете в этой газете?

– Нет. Пишу для нее обзорную статью.

– Значит, вы внештатный корреспондент?

– Да.

– И хотите получить сведения о средних школах Файерфилда?

– Да.

– Каких именно?

«О Господи, – взмолилась Джесс. – Только не это!»

– Для начала этой, – сказала она.

Женщина нахмурилась.

– Вам придется смотреть журналы здесь, на вынос мы их не даем.

Джесс облегченно вздохнула, радуясь, что сумела-таки усыпить подозрения бдительной библиотекарши.

– Меня это вполне устраивает.

– Женщина, шаркая дешевенькими шлепанцами, прошла в заднюю комнату, путаясь в подоле длинной, неаккуратно подшитой юбки.

Джесс стала ждать, от нетерпения барабаня по стойке пальцами, потом огляделась: в ярко освещенном помещении за столами то тут, то там сидели школьники. Джесс с недоумением посмотрела на них. Зачем они сюда пришли?

В самом начале учебного года рановато беспокоиться о школьных делах. Она приметила одну девочку возраста Мауры. Наверняка учится в старшем классе, как Маура.

Джесс тяжело вздохнула. Ребенок Мауры должен был появиться на свет в конце апреля, но судьба распорядилась иначе: ему не суждено появиться на свет.

Джесс опять вернулась мыслями к Мауре, день за днем старавшейся забыть о происшедшем с ней. Джесс знала, что лишь время способно залечить раны, притупить боль, .запрятать в глубину памяти этот злосчастный вопрос «что, если». Она понимала, настанет день, в течение которого дочь не вспомнит о своем неродившемся ребенке, потом два дня, потом три… Но никогда воспоминание о нем полностью не изгладится из памяти.

Грохот книг о стойку вернул Джесс к действительности.

– Вот, с 1985 по 1988 год, – сухо бросила библиотекарша. – Можете сесть вон за тот столик. – И она ткнула пальцем в свободный столик у стены.

– Спасибо, – пробормотала Джесс и, взяв пухлые тома, поспешила сесть на предложенное место, подальше от пытливого взора библиотекарши.

Она начала с 1985 года. За этот год ничего не было;

1986 – тоже; 1987 и 1988 – то же самое. Не мог же Филип окончить школу позже! Ему, как и остальным юношам, было бы тогда двадцать лет.

Джесс взглянула на библиотекаршу. Может, попросить у нее архив другой средней школы? Но у женщины был такой неприступный вид, что Джесс побоялась. Лучше еще разок просмотреть те книги, которые ей дали. Она снова начала с 1985 года, не спеша, внимательно просматривая каждую страницу. И опять никакого упоминания о Филипе Ачемболте не обнаружила. Тогда Джесс взяла книгу за 1986 год и принялась листать ее, уже ни на что не надеясь, как вдруг нашла: на странице, посвященной выпускникам этого года, было четыре фотографии, и среди них он, Филип Ачемболт. Джесс быстро прочитала подпись под фотографией. Оказывается, Филип был старостой класса. Она взглянула на снимок – красивый мальчик, с круглым, дружелюбным лицом и приветливой улыбкой. Джесс попыталась определить, похож ли он на Пи Джей. Что-то есть от матери. Глаза, что ли? Хотя фотография была цветная, трудно было сказать, такие же они изумрудные, как у матери, или какого-то другого оттенка.

После фамилии Филипа шел перечень всевозможных спортивных команд и школьных кружков, в которых он участвовал, дававших представление о разносторонних интересах юноши: школьная футбольная команда, школьная баскетбольная команда, секция легкой атлетики, староста класса, дискуссионный кружок, художественный кружок.

Художественный кружок… Значит, у Филипа есть что-то общее с его матерью. Дальше Джесс прочла, чем он собирался заняться после окончания школы: поступить в юридический колледж и стать первоклассным юристом по уголовному праву. Следовательно, он унаследовал от матери не только интерес к искусству, но и ее ум.

Джесс напоследок взглянула на фотографию. «Ну что ж, Филип Ачемболт, – подумала она, – скоро у тебя появится возможность увидеться со своей матерью».

Захлопнув книги, она вернула их библиотекарше и поблагодарила ее. Та лишь безразлично кивнула в ответ. Джесс вышла в коридор и отправилась искать телефон-автомат.

Подойдя к нему, вытащила из сумочки письмо мисс Тейлор, бросила в отверстие монетку в десять центов и набрала номер. Когда раздался женский голос, Джесс уже знала, что ей говорить.

– Миссис Ачемболт, меня зовут Джесс Ренделл. Я собираюсь организовать вечер встречи выпускников средней школы, в которой учился Филип. К сожалению, у нас нет сведений, в какой колледж он поступил и где его можно найти.

Она замолчала, моля Бога, чтобы Филип и в самом деле поступил в колледж. Если он собирался стать юристом, он учится самое малое на первом курсе.

– И чем я могу вам помочь? – спросила женщина.

– Не могли бы вы дать мне его адрес?

Джесс затаила дыхание.

– Ну конечно! Он учится в юридическом колледже в Бостоне.

Джесс улыбнулась. Бостон… В этом городе училась и Пи Джей. В нем же был зачат Филип. И она, щелкнув шариковой ручкой, быстро записала адрес, который услужливо продиктовала ей мать Филипа.

Среда, 29 сентября

После ухода детей в школу Джесс прилегла на диван отдохнуть. Вчера она ездила в Бостон, успев вернуться до возвращения ребят из школы, и ужасно устала. Но она пока ничего не хотела им говорить, считала – рановато.

Она открыла глаза и задумчиво посмотрела в потолок.

Сегодня ей предстоит отыскать дочь Джинни, Лайзу Эндрюс. С ней Джесс нужно быть особенно осторожной. Маловероятно, что Джинни соизволит прийти на встречу, поэтому Джесс решила просто объяснить Лайзе, что ей представляется возможность встретиться с друзьями ее матери и, возможно, что-то узнать о ней. Джесс лежала, терзаясь бесчисленными вопросами.

Правильно ли она поступает?

А что, если девушка захочет узнать больше?

Что, если сама попробует отыскать Джинни?

Что, если Джинни поведет себя со своей дочерью так же, как совсем недавно с Джесс?

Может, вообще нужно оставить девушку в покое и не бередить старые раны?

Тщательно взвесив все за и против, Джесс пришла к одному-единственному заключению – хоть и хочется ей защитить Лайзу от возможных нападок ее родной матери, но, быть может, именно этого она делать и не должна. Каждый раз, когда мы изо всех сил стараемся защитить кого-то, это выходит нам боком. Вот и в данном случае – хорошая ли, плохая, но Джинни – мать Лайзы, и девушка имеет право знать, что та собой представляет.

Выдумка о встрече выпускников средней школы настолько себя оправдала в случае с матерью Филипа, что Джесс решила попробовать ее еще раз. Сейчас она даже рада была, что у нее такой тоненький, детский голосок; вряд ли у родителей Лайзы возникнут сомнения в том, что она – ее старая школьная подруга. Она позвонила им вчера вечером и узнала, что Лайза – актриса, играет в театре на Бродвее в пьесе «Маделейн», но телефона у нее нет.

«Если она актриса, то, должно быть, очень похожа на свою мать, – подумала Джесс. – Наверняка знает, чего хочет от жизни, и умеет за себя постоять».

Она встала с дивана и решила принять душ. Времени до отправления поезда оставалось в обрез, а ей нужно было успеть на утренний спектакль.

Сюжет пьесы напоминал «Пигмалиона», но в несколько искаженном варианте: муж и жена, очень достойные люди, поставили своей целью направить на путь истинный одну молодую бездельницу. Дочь Джинни как раз ее и играла.

Джесс сидела в третьем ряду полупустого зала и с интересом следила за происходящим на сцене. Девушка была абсолютно не похожа на мать: волосы светлые и длинные, фигурка стройная и гибкая и ходила она не такой горделивой поступью, словно собиралась завоевать весь мир. Единственным сходством был низкий, почти мужской, голос с глубокими чувственными нотками.

У Сьюзен и Пи Джей были сыновья. Поэтому Джесс не испытывала при встрече с ними тех чувств, что охватили ее сейчас. Наблюдая за дочерью Джинни, такой взрослой, такой элегантной, Джесс в который раз осознала, что ее дочь больше не ребенок, в который раз почувствовала острое желание отыскать ее.

– Я не считаю это клевым, – говорила между тем Лайза своему партнеру. – Я считаю это выполнением своего долга по отношению к людям, подвергшимся дискриминации.

Джесс закрыла глаза, и ей показалось, что слушает она Джинни.

В конце третьего акта наступила настолько неожиданная развязка, что Джесс улыбнулась. Лайза, то бишь Маделейн, бездельница и тунеядка, превратила жену вежливого, благовоспитанного человека в проститутку. Занавес упал.

Раздались жиденькие аплодисменты. На сцене вспыхнул свет, и актеры вышли на поклон. Джесс хлопала изо всех сил, не спуская глаз с Лайзы, чувствуя себя не в своей тарелке оттого, что собиралась сделать. Огни на сцене погасли, в зале зажегся свет. Джесс встала и, едва передвигая ноги от страха, направилась за кулисы.

Понедельник, 4 октября

Джесс считала этот день самым подходящим для визита к родителям своей дочери: сегодня исполнялось шестьдесят лет со дня рождения мамы.

Она сидела в машине и, щурясь от яркого солнышка, смотрела на стоявший перед ней дом – особняк георгианской эпохи из красного кирпича, окруженный аккуратно подстриженной изгородью из зеленого кустарника и огромными дубами, листья которых уже начали желтеть. По обеим сторонам от деревянной входной двери с двумя створками, выкрашенной белой краской, виднелись двойные окна с выступами, на которых висели кружевные занавески. Рядом с домом, словно взирая на него с благоговением, располагался просторный, на три машины, гараж. У ворот висела табличка, на которой была указана фамилия жильцов – Хоторн.

Джесс не стала звонить по телефону и сообщать о своем приезде. Она понимала, что, врываясь в этот дом без звонка, она рискует наткнуться на Эми. Но сегодня был понедельник, так что скорее всего она уже ушла из дома.

Кроме того, в глубине души Джесс очень надеялась, что дома вообще никого не окажется.

– Ну что ж, я сделала все, что могла, для Сьюзен, Ни Джей и Джинни, – вслух сказала она. – Теперь моя очередь.

Она медленно выбралась из машины и захлопнула дверцу. Мысли путались. От страха засосало под ложечкой. «Я поступаю правильно», – пыталась убедить себя Джесс, но это мало помогало.

Она направилась по длинной подъездной аллее к дому, понурив голову. «Почему я не стала подъезжать к дому на машине? – спросила себя Джесс, и тут же у нее нашелся ответ на этот вопрос:

– Потому, что тогда это показалось бы самым обыкновенным вторжением в частную жизнь этой семьи». Как будто задуманное ею не есть вторжение, горько усмехнулась она.

Дрожащей рукой Джесс нажала на кнопку звонка. Внутри раздался мелодичный звон. Джесс стояла и ждала, слыша, как колотится сердце, заглушая шорох листьев, колышущихся осенним ветерком.

Дверь открылась. На пороге стояла женщина – маленькая, седовласая, с приятным лицом.

– Чем могу служить? – спросила она.

За спиной пожилой дамы виднелся просторный холл, широкая лестница и хрустальные канделябры. Точно такие же канделябры из уотерфордского хрусталя, как и в столовой Джесс.

– Миссис Хоторн? – едва слышно прошептала Джесс.

На секунду ей даже показалось, что она вообще ничего не произнесла вслух.

– Да?

Джесс не могла отвести от миссис Хоторн глаз. Ведь эта женщина – мать ее дочери, она вырастила ее, заботилась о ней, любила ее. Точно так же, как она, Джесс, растила Мауру и двух своих сыновей. Внезапно она почувствовала отчаяние. Нет, не может она причинить боль этой милой женщине!

– Чем могу служить? – повторила та.

Джесс на секунду закрыла глаза, собираясь с силами.

«И все-таки Эми имеет право со мной познакомиться», – подумала она и наконец решилась.

– Миссис Хоторн, – начала она, словно бросаясь с головой в омут. – Меня зовут Джессика Ренделл.

На секунду Джесс показалось, что она разговаривает со своей мамой – по возрасту эта женщина годилась ей в матери, – и она почувствовала острое желание показать ей свое уважение.

– Да? – снова повторила миссис Хоторн, переступив с ноги на ногу, однако не проявляя ни малейших признаков нетерпения.

– Миссис Хоторн, я пришла поговорить о вашей дочери, Эми.

Вот она и сказала. Сказанных слов обратно не вернешь.

У миссис Хоторн кровь отхлынула от лица – в одну секунду оно стало белым как мел.

– О моей дочери?

Джесс смешалась. Ей вдруг показалось, что миссис Хоторн не понимает, о ком идет речь. Может, мисс Тейлор ошиблась и дала ей не правильный адрес?

– Да, – повторила Джесс. – Об Эми.

– А в чем, собственно, дело?

– Прошу вас, миссис Хоторн, не поймите меня превратно…

– Простите, милочка, но я вас абсолютно не понимаю!

Всю приветливость пожилой женщины как рукой сняло. Глаза смотрят настороженно, губы плотно сжаты.

– Миссис Хоторн, вы удочерили Эми, когда она была еще новорожденной, верно?

– Да, никакого секрета в этом нет.

Внезапно лицо миссис Хоторн изменилось. Видно было, что она наконец-то поняла, в чем дело.

– О Господи! – прошептала она, прикрыв рот ладонью.

– Миссис Хоторн, – Джесс попыталась произнести эти слова громко, отчетливо, – я – мать Эми.

– О Господи! – опять повторила миссис Хоторн. – Боже мой!

И она заплакала.

Джесс ожидала чего угодно – гнева, возмущения, протеста, – но только не этого.

– Миссис Хоторн, пожалуйста… – Голос Джесс опять снизился до шепота:

– Я не собираюсь причинять вам никаких неприятностей. Я специально пришла сейчас к вам, чтобы вы знали, что я хочу увидеться со своей дочерью. А уж Эми пусть сама решает, захочет она со мной познакомиться или нет. Я подумала, что сейчас, когда и в газетах множество публикаций на эту тему… – Джесс на секунду замолчала, чувствуя, что говорит бессвязно, перескакивая с одного на другое, но остановиться уже не могла. – Я подумала, что, может, Эми будет любопытно узнать…

Я хотела дать ей возможность…

Миссис Хоторн энергично замотала головой:

– Вы ничего не поняли…

Джесс почувствовала, как сердце сжалось, стало нечем дышать. Единственное, что она поняла, – происходит что-то не то. Вот только что?

– Наша Эми… – дрожащим голосом проговорила миссис Хоторн. – Нашей Эми было одиннадцать лет. Это произошло почти четырнадцать лет назад.

Внезапно Джесс показалось, что вокруг миссис Хоторн сгущается мрак. Она поморгала, мрак не исчез.

– Она ехала на велосипеде. А сзади пьяный водитель… – Миссис Хоторн издала какой-то нервный смешок. – Нет, вы представьте себе только! Пьяный водитель в четыре часа дня!

Мрак окутал миссис Хоторн с головы до ног. Джесс упала на дорожку. Последнее, что она запомнила, – резкую боль в затылке.

– Она приходит в себя, – послышался тихий мужской голос, принадлежавший знакомому мужчине.

Джесс открыла глаза. Над ней склонились двое. Один – в белом халате, а другой… В другом она узнала Чарльза.

Джесс снова закрыла глаза.

– Дорогая, это я. Ты в больнице. Ну и напугала же ты нас!

– Что произошло? – слабым голосом спросила она, чувствуя сильную боль в голове.

– У тебя легкое сотрясение мозга. Ты упала и ударилась головой.

Джесс повернулась на бок. Затылок пронзила острая боль. Она застонала.

– Пожалуйста, не шевелитесь, – сказал другой мужчина. – Меня зовут доктор Коу. У вас легкое сотрясение мозга, но на затылок пришлось наложить несколько швов. Очевидно, вы ударились обо что-то острое. Слава Богу, не получили никаких серьезных повреждений.

– Я хочу домой.

– Завтра поедете.

– Доктор, можно нам побыть одним? – спросил Чарльз.

– Ну конечно.

Джесс услышала удаляющиеся шаги, потом хлопнула дверь. Чарльз присел на край постели. Джесс вся сжалась, ей не хотелось его слушать.

– Миссис Хоторн вызвала «скорую», потом нашла в твоем бумажнике визитку и позвонила домой, а Делроуз связалась со мной.

Джесс не хотелось знать, насколько Чарльз в курсе дел.

– Который сейчас час? – спросила она.

– Четыре. Ты была без сознания несколько часов.

Протянув руку, он коснулся ее плеча. Джесс поспешно отстранилась.

Чарльз порывисто вскочил.

– Черт подери, Джесс! Где же твоя гордость?

Джесс облизала сухие губы: в больнице было слишком жарко.

– Мне нечего стыдиться. Я тебе уже говорила, что устала от всяческих недомолвок в собственной семье.

Он с силой ударил кулаком по тумбочке.

– Этого никогда не случилось бы, если бы ты не допустила беременности Мауры, – в сердцах бросил он.

– Чарльз, уйди, – попросила Джесс. – Возвращайся в город, в свой дом, где ты будешь далек от всех событий, которые тебе не по душе.

Круто повернувшись, Чарльз выскочил за дверь. Несмотря на головную боль, Джесс сразу стало легче. Откинувшись на подушку, она задремала. Разбудил ее тихий стук в дверь.

– Да, войдите, – проговорила Джесс.

Дверь открылась, на пороге стояла миссис Хоторн.