Текст книги "Принц и инспектор Вест"

18. ПРЕВРАЩЕНИЕ

На следующее утро Роджер прежде всего спустился к почтовому ящику, но газеты уже были вынуты. Шипение, сопровождавшееся приятным запахом, говорило о том, что на кухне жарится бекон. Кухонный стол был наполовину накрыт, две развернутые газеты лежали на коробке с мармеладом. Роджер склонил голову набок, оценивая обстановку, улыбнулся и прошел к плите, где хлопотала Джанет, одетая в старый, сильно севший джемпер. Подкравшись сзади, он обнял ее и прижал к себе.

– Бестолочь! Как ты испугал меня! – закричала она. – Когда ты, наконец, поймешь, что так нельзя. Это не место для идиотских шуток: сковорода полна горячего жира. Когда-нибудь случится несчастье и ты сам пожалеешь.

Он поцеловал ее в щеку:

– Да, моя дорогая.

– Ты сегодня какой-то странный. Что тебе нужно? – подозрительно спросила она.

– Чем скорее я уберусь отсюда, тем лучше, – покорно сказал Роджер. – Я вижу, это утро не для меня. Мне хотелось бы посмотреть и на этих обормотов: стол накрыт наполовину, газеты засунуты в мармелад и…

– Иногда они становятся невозможными, – беспомощно сказала Джанет. – Можно подумать, что они будут вести себя прилично, когда все дома. Если они могут улизнуть от любой, даже самой легкой работы, они это делают. А с тех пор, как у них появились велосипеды, с ними просто сладу нет. Они удирают рано утром и возвращаются поздно ночью. Все время где-то болтаются.

В саду послышался велосипедный звонок, на узкой дорожке зашуршали шины, заскрипели тормоза, велосипеды стукнулись о стену, и мальчишки влетели в дом – Ричард на ярд впереди Мартина. Глаза их сверкали, они были возбуждены. Джанет и Роджер молча смотрели на них.

– Пап, ты не поверишь, – начал Ричард. – Мы только что это услышали… Мы были напротив у Мики Робертсона… Миссис Робертсон не возражает, если мы.

– О Боже! Дай я расскажу им. Не нужно тратить столько времени напрасно, – сказал с упреком Мартин. Он говорил и вел себя так, словно ему было восемнадцать лет, а не одиннадцать. – Они опять чуть не убили принца Асира вчера вечером, отец.

Джанет замерла с вилкой в руке, забыв о сосисках, которые возмущенно прыгали на сковороде. Она не замечала даже раскаленный жир, который летел во все стороны.

– Это точно? Вы уверены? – медленно спросил Роджер.

– Да, уверены, – вмешался Ричард. – Мы слышали это по радио. Миссис Робертсон не возражает, если мы пойдем и послушаем. – Он торжествующе посмотрел на Мартина.

– Это произошло в театре, – уточнил Мартин. – Кажется, он называется Опера́.

– В Париже, во Франции, – вставил Ричард.

– Я знаю, болван. Почему ты…

– Не смей с ним так говорить, – вмешалась Джанет. Она наконец обратила внимание на жир, который летел во все стороны, и сняла сосиски.

– Как это произошло? – спросил Роджер.

– Стреляли, – выпалил Ричард.

– Попытка покушения, – объяснил Мартин.

– Кто-нибудь пострадал?

– Да, – сказал Мартин. – Один человек почти убит. Говорят, что он умрет. Генерал Фуз или что-то похожее. Фу… Фу…

– Фузаль. – У Роджера похолодело сердце.

– Правильно, – сказал Мартин. – Он был ранен в голову. Принц не пострадал. Но, отец, он проявил храбрость. Он настоял на том, чтобы пойти на концерт, будто ничего не произошло, не позволил властям отменить его. Вот это и есть, по-моему, храбрость.

– Я не думаю, что смогу быть таким же храбрым, – сказал Ричард с подкупающей откровенностью.

– О, я бы.

За завтраком Роджер почти не говорил. Молчание родителей подействовало на ребят. Они без напоминания убрали со стола и очистили от мармелада экземпляр «Глоба». В «Глобе» печаталось много сенсационного, включая информацию о попытке убить Гризельду Барнетт. Со времени убийства Уайттекера – специального корреспондента «Глоба», погибшего при выполнении своих обязанностей, – все, связанное с принцем Асиром, стало главной темой этой газеты.

Мальчики быстро поели и отправились в школу еще до того, как Роджер выпил вторую чашку чая. Он думал о старом генерале Фузале, его нескончаемом хождении взад-вперед в гостиничном дворике, его морщинистом лице и мудрых добрых глазах. Он вспомнил его феску, его скромность. В ушах Роджера звучал его голос, говоривший о безопасности принца.

Именно Фузаль сообщил о том, что Джанет в безопасности.

Джанет взяла чашку у Роджера.

– Я не могу забыть его лицо, – сказала она. – Оно все время стоит передо мной.

– Асира?

– Да, конечно. Он так молод, но глаза у него такие старые, будто он все время смотрит в могилу.

Фантазии не часто посещали ее.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – сказал Роджер.

– Почему они так настойчиво хотят его убить?

– Я не уверен, что мы это уже знаем, – ответил Роджер. – Я не знаю. Я уверен, что карлик, затерявшийся где-то в Англии, связан с этим делом. Возможно, именно он стрелял в Милане. Если бы только он попал нам в руки… – Он помолчал. – Если бы были хоть какие-нибудь сведения о маленьком негодяе, мы бы увидели его в Скотленд-Ярде. – Он отодвинул кресло. – Я захватил некоторые доклады. Посмотрю их здесь, надеюсь, мне никто не помешает.

– Хорошая мысль, – сказала Джанет.

Роджер углубился в чтение бумаг, а Джанет начала мыть посуду. Она уже почти закончила, когда услышала его возглас. Войдя в комнату, она увидела, что лицо его преобразилось: исчезли нахмуренные брови, пропало выражение озабоченности, глаза загорелись.

Роджер вытащил сигарету, закурил и посмотрел на жену.

– Нашел возможную разгадку, – сказал он.

– Насчет карлика?

– Да.

– Не понимаю.

– Чего же тут не понимать! Мне следовало бы всыпать как следует за то, что не прочитал это сообщение раньше. Гаррисон – этот парень на аэродроме, помнишь? Он вставил в доклад информацию о певице Телисе. Мартин и эта приятельница принца натолкнули меня на хорошую мысль. В аэропорту ее встретил молодой человек с машиной, на заднем сиденье которой находился ребенок. Между певичкой и принцем имеется связь и, если этот «ребенок»… – Он замолчал.

– Не говори никому, что слышала мои бредовые догадки на этот счет. Возможно, они отпадут, но, если мысль Мартина приведет к каким-нибудь результатам, я куплю ему спидометр на велосипед.

– Ты не сделаешь этого, – сказала Джанет. – Он начнет гонять еще быстрее, чем сейчас.

– Мы поговорим об этом позже. Для начала я проверю Телису.

На этот раз он вел машину медленнее, чем обычно, – привычка, которую он выработал в себе, чтобы иметь время что-то обдумать или успокоиться.

В Ярде он, не останавливаясь, прошел в кабинет, коротко отвечая на приветствия сослуживцев. Дверь кабинета была широко распахнута. Неужели опять Четуорс? Нет, в кабинете находились Гаррисон и Мак, пшеничные волосы которого сияли на солнце.

– Доброе утро, – сказал Роджер. – Слышали?

– Как не слышать? Четуорс уже три раза звонил из дома и сейчас едет сюда.

– Ему нужно вставать пораньше, – заметил Роджер. – Ну ладно, посмотрим донесения из Парижа, когда они придут, и, если одному из вас повезет, он сможет пересечь пролив и поработать с французской разведкой. Лучше решить заранее – кто. Но прежде чем думать об этом, нужно кое-что сделать здесь. Есть что-нибудь о карлике?

Гаррисон развел руки, которые напоминали два маленьких окорока:

– Исчез.

– Он выглядит совсем как ребенок… – начал Мак.

– У нас есть версия, на которую натолкнули меня вы, – прервал Роджер. – Нужно размотать ее как можно скорее, но с максимальной осторожностью, – будто работаете с динамитом.

Что-то от его вдохновения перешло к Гаррисону и Маку. Они внимательно слушали. Об этом должны знать только те, кто непосредственно занимается этим делом. Избегайте прессы. В нынешнем состоянии «Глоб» опубликует что угодно, проси их – не проси. Итак, вчера тем же самолетом, что и я, прибыла молодая итальянская певица. Я не знаю ее второго имени, но в Милане ее называли Телисой. На аэродроме ее встретили молодой человек и ребенок.

– Вы говорите о том сногсшибательном темноволосом пушистом существе? – вмешался Гаррисон. – Это же сама невинность… – Он помолчал, а затем возбужденно сказал: – Ребенок! В машине, которая встречала ее, сидел ребенок!

– О том и речь, – подтвердил Роджер. – Здесь и зарыта собака. Мы должны последить за ней, но так, чтобы она не заметила. Где она остановилась, где появляется, с ней ли все еще этот ребенок, что за человек встречал ее на аэродроме? И конечно, мы должны знать, зачем она приехала сюда. Какой-нибудь импресарио или, возможно, хозяин ночного клуба – неважно кто… Пусть выяснят, кто привез ее сюда. Делайте все в высшей степени скрытно, даже намека чтобы не было, в чем здесь дело. Используйте как можно меньше людей и отбирайте таких, у кого есть мозги.

– Хорошо, – сказал Гаррисон. – Что делать, если мы нападем на след карлика?

– Пока ничего. Тщательно наблюдайте за Гризельдой Барнетт. Ни в коем случае не давайте понять певице или карлику, что мы ими интересуемся. Все ясно?

– Все.

– Тогда отлично. Кстати, есть новости о Дулее?

– Операция прошла успешно, он поправляется.

– Отлично! – Роджер уселся за стол в хорошем настроении. На столе лежала стопка открытой корреспонденции, а наверху ой увидел длинное телеграфное послание, пришедшее, несомненно, из посольства в Париже, – конфиденциальный доклад о новом покушении. Не успел он просмотреть доклад, как зазвонил телефон.

– Десять против одного – это Четуорс, – сказал Роджер.

Это был он.

Четуорс посмотрел на Роджера и жестом пригласил его сесть.

– Итак, докладывайте. – Он мог быть хорошим слушателем, особенно когда одобрял то, что слышал. Сейчас он одобрял, но сдержанно. В конце доклада он откинулся в вертящемся стальном кресле в этом кабинете из сверкающего черного стекла и блестящих стальных трубок, служивших в Ярде для того, чтобы пустить пыль в глаза, и заявил: – Мы приветствуем все, что дает нам шанс. Но на этот раз надежд больше, поскольку ваш парень навел вас на блестящую мысль. Насколько все это соответствует действительности, разберитесь сами. В течение ночи у меня было четыре разговора с министром и одним из его секретарей. Можете считать, вам повезло, что вас не разбудили, чтобы сообщить об этом. Дело в том, долго ли будет так везти принцу? – не дожидаясь ответа, он хрипло продолжил: – Совершенно дурацкий вопрос! И все же, если вы быстро поймаете этого карлика и…

Зазвонил телефон.

Четуорс посмотрел на него, тяжело вздохнул и поднял трубку.

– Говорит помощник комиссара… Вест?.. Да, он здесь, подождите. – Он подвинул аппарат к Роджеру, но затем передумал и проревел в трубку: – Что, не можете подождать, пока я закончу с ним?! Это так срочно?! Это Гаррисон.

– Спасибо, сэр.

Роджер взял трубку, надеясь, что это действительно что-то неотложное, поскольку не стоило испытывать терпение Четуорса, у которого в таких случаях складывалось плохое мнение о человеке.

– Алло, Гаррисон, что такое?

От голоса Гаррисона, всегда дрожал телефон, поэтому слушать его приходилось, отставив трубку.

– Подумал, что вам это нужно знать немедленно, Красавец. Имя певицы – Телиса Пиранделло, она живет в меблированных комнатах вместе со своим кузеном и менеджером – парнем по имени Энрико Челли. Там же находится карлик. Просто, как ребенок; двое сказали, что видели его. Энрико и карлик прибыли днем раньше. Карлика зовут Марко. Она приглашена для выступлений в ночных клубах, кроме того, ей дают роль в большой музыкальной комедии, которую через пару месяцев выпускает Марк Коррисон. Она «находка» Коррисона. Он ее и вызвал. Наши акции поднимаются?

– Дальше им подниматься некуда, – тепло ответил Роджер.

19. ГРАНТ

Четуорс сунул в рот темную сигарету, но не зажег. Он редко курил до обеда. Роджер дымил сигаретой так, словно от этого зависела его жизнь. Он пытался проанализировать все новые факты и версии. А это означало, что необходима некоторая переориентировка и требуется какое-то время, чтобы наметить новые направления. Но, без сомнения, дело сдвинулось.

– Итак, – начал Четуорс, – Коррисон может быть богатейшим человеком в Англии и крупнейшим дельцом, но если он вовлечен в это поганое дело… – Он задумался. – А на кой черт ему это надо. Он только что заключил сделку с принцем Асиром; не так ли?

– Вторая крупнейшая нефтяная сделка за двадцать один год, – подтвердил Роджер. – Принц прибывает сюда, чтобы подписать соглашение.

– Тогда в этом нет никакого смысла.

– Смысл есть, – сказал Роджер. Некоторое время он говорил с Четуорсом так, словно беседовал с одним из своих сыновей. – Мы не хотим заходить слишком далеко. Сейчас Коррисон лично не вмешивается в ту сферу своего бизнеса, которая связана со зрелищными предприятиями. Этим занимается его жена, которой помогают двое управляющих. Мы можем обнаружить, что кто-то действует там без согласия хозяина. – Он стряхнул пепел. – Все значительно сложнее, чем кажется на первый взгляд, сэр.

– Что вы имеете в виду?

– Представьте себе, что будет, если Коррисон потерпит крах, – тихо произнес Роджер.

Четуорс молчал.

Такой крах не принес бы ничего хорошего.

Коррисон контролировал многие миллионы, и его падение повлекло бы за собой разорение тысяч, десятков тысяч других, как говорят, «маленьких» людей. Неприятности, связанные с группой Коррисона, могли бы нанести сильнейший удар по заправилам Сити. Он, безусловно, отзовется и на промышленности, и на торговле, на внутреннем и внешнем рынках. Может быть, не имеет смысла связывать Коррисона с покушениями на Асира, но игнорировать такую возможность не следует.

Молчание нарушил Роджер:

– Многое я бы дал, чтобы узнать, зачем в Милане Коррисон пригласил Барнетта на ужин.

– Нет никаких предположений?

– Нет ничего конкретного, – поправил Роджер. – Этот Барнетт, когда дошел до ручки, начал делать странные вещи: создавать себе врагов, которые в конечном счете убили его, ворвался на обед, который миллионер устроил для своего партнера по бизнесу. Почему они не отделались от него? Сердечная доброта и Марк Коррисон как-то не согласуются. Вот если у Барнетта что-то было в руках…

– Вы имеете в виду для шантажа?

– Его пытались ограбить на улице. Потом встретился с Коррисоном; и тот отнесся к нему по-дружески. Он вернулся в отель – и конец. Если он делал ставку на шантаж, то когда начал действовать Коррисон?

Четуорс молчал.

– Во время покушения на принца они были в Милане. – сказал Роджер. – Именно там Коррисон заключил свою фантастическую сделку с принцем. Мог ли Коррисон как-то заставить принца пойти на это?

– У нас есть еще неделя до приезда Асира, – заявил Четуорс, уклоняясь от прямого ответа. – Вы, Роджер, можете многое сделать за эту неделю. Прощупайте Коррисона, но прошу вас, очень осторожно. Не давайте повода прессе подумать, что у нас есть в отношении него подозрения, иначе пойдет болтовня. А если такой слух распространится, акции Коррисона вспыхнут, как фейерверк. – Он закурил наконец свою сигару, и то, что он сделал это до обеда, было обстоятельством чрезвычайным. – И вы правы, ущерб от этого будет очень большой, но не такой, как если бы Асир был убит в Англии.

– Каждый, кто подумает, что… – Роджер замолчал, будто внезапная догадка пришла ему в голову.

Четуорс внимательно посмотрел на него:

– Что такое?

– Ничего, сэр.

– Не будьте дураком, Роджер, что я сказал такого, что вас так потрясло?

– Просто мне все представилось в несколько ином свете. Я встречался с Асиром и считаю, что главная задача – сохранить ему жизнь, а не просто не дать убить его в Англии. Мне кажется, полковник Ягуни и генерал Фузаль частично поплатились за это. Они жили для него и умерли ради него. И это они втолковали мне мысль, что самое главное, чтобы он остался жив. Неважно, как мы на это смотрим, главное заключается в том, чтобы принц остался жив и имел возможность наладить дела у себя дома, когда он закончит визиты и вернется в Джардию.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – прохрипел Четуорс. – Ну хорошо, давайте действуйте. И когда настанет пора говорить с Коррисоном, говорите с ним сами. Вы воспользуетесь в качестве предлога для встречи тем обедом с Барнеттом; так, что ли?

– Да, – ответил Роджер.

– Правильно. Что еще есть у вас?

– Мне все еще хотелось бы, чтобы убийца обнаружил себя до того, как приедет Асир. Он прибудет сюда самолетом, и я уверю, что Асир уже здесь, когда его еще здесь нет. Мы даже можем обратиться к «Глобу»… – Он остановился. Четуорс ждал. – Нет, к «Глобу» мы не будем обращаться, – тихо сказал Роджер. – Этой газетой в значительной степени владеет трест Коррисона. И его миланский корреспондент был убит…

Можно было не продолжать.

Четуорс медленно произнес:

– У меня такое чувство, Роджер, что где-то что-то начало проясняться. Вы были не так уж не правы, когда говорили, что могут быть вовлечены и другие силы, помимо Братства. Но не забывайте про него, когда начнете прорабатывать другую версию. Мне кажется, вам следует встретиться с Дэвидом Грантом, и поскорее. Если он готов выступить в качестве принца и в течение нескольких следующих дней подвергать себя большому риску, то ему следует ознакомиться со всеми деталями дела. Помните, что заставлять его мы не можем, он все должен решать сам. Посмотрим, что он скажет.

– Совершенно верно, сэр, – согласился Роджер.

Он не был уверен в том, что Дэвиду Гранту нужно предоставить право окончательного решения. День или два Грант может не знать, что его используют в качестве подсадной утки. Он знает, что взялся за рискованное дело, но его согласия на то, чтобы добровольно вызвать на себя нападение, нет. А его роль заключалась и в этом.

Роджер вернулся в свой кабинет.

Гаррисон был там, а Мак уехал. На столе появились новые донесения: одни касались поисков карлика, другие – убийства Энн Пеглер: теперь уже установлено, что в квартиру входили, когда Гвен Дэвис находилась в аэропорту. Кроме того, было много обычных докладов. Не все они заслуживали внимания – лишь отдельные имели отношение к делу.

Бывали дни, когда работы было немного. Но не сейчас.

Нужно, как следует проверить Коррисона и певицу Телису Пиранделло, которая пользовалась вниманием принца в Милане.

Надо попросить Северини собрать сведения о Парелли – главе итальянского отделения «Ангито», – ведь он проявлял большой интерес к певице в том кафе в галерее.

Северини следует более внимательно проверить владельца этого кафе и его служащих.

Необходимо обеспечить охрану Гризельды Барнетт и выяснить правду о том ужине Барнетта с Коррисонами.

Нужно повидать Гранта и убедиться, что он готов к выполнению своей роли. Лучше это сделать поскорее. Если он не согласится, то не будет смысла осуществлять этот план с провокацией покушения. Чем больше Роджер думал об этом, тем больше проникался уверенностью, что дело может выгореть. Полиция будет начеку, и убийца не сможет ускользнуть.

Роджер откинулся на спинку кресла.

– Да, лучше поскорее встретиться с Грантом, – повторил он и поднял трубку телефона.

Все время; пока он ждал ответа на звонок и добирался из Скотленд-Ярда до маленькой квартиры на Виктория-стрит, где жил Дэвид Грант, его не покидало странное ощущение. Такого он не испытывал никогда. На обычном английском языке он собирался просить одного человека подвергнуться величайшей опасности и вызвать на себя огонь убийцы, чтобы спасти другого человека.

Он вспомнил Ягуни – толстенького, подвижного и настойчивого; вспоминал Фузаля – дотошного и беспокойного; вспоминал принца – таким, каким увидел его в окне с Джанет.

Потом он стал думать о Гранте.

Грант сам открыл дверь.

В первый момент его схожесть с принцем Асиром не слишком бросалась в глаза. Прежде всего у него не было маленьких черных усов. Верхняя часть его лица, включая темные, хорошо очерченные брови, довольно точно соответствовала внешности принца. Любой человек, видевший принца, мог бы обмануться. Грант был примерно такого же роста, вернее, на три четверти дюйма выше, чем Асир. Светлые, медово-карие глаза были такими же, как у принца, но в них не было той холодной отчужденности. Особенно были похожи волосы – жгуче-черные, блестящие и курчавые.

Среди множества собственных качеств у Гранта не было основного – он не производил впечатления властной личности.

Он улыбнулся, и, несмотря на бритую верхнюю губу, его улыбка была очень похожа на улыбку Асира.

– Привет, – сказал он, – входите.

Роджер вошел в маленькую квартиру, окна которой выходили на церковный двор. Она находилась на четвертом этаже четырехэтажного дома и состояла из одной большой комнаты, маленькой кухоньки и спальни.

– Сигарету? – спросил Грант и вытряхнул несколько из пачки. – Хотите выпить?

– Нет, спасибо.

– Кофе?

– Нет, благодарю. – Они закурили. Роджер окинул собеседника внимательным взглядом. Грант – очень стройный, в старом фланелевом костюме, и рубашке с открытым воротом – выглядел бледным. Правда косметика может сделать так, что эту бледность никто не заметит.

– Грант, – продолжил Роджер, – у меня есть предложение. Вы можете его сразу же отвергнуть, и никто не подумает о вас плохо.

– Опасное? – Грант легко произнес это слово.

– Да.

– В конце концов, – сказал Грант, – мне платили по двадцать фунтов в течение шести недель, и я вел беззаботную жизнь. Это не Бог весть какая сумма, но я знал, что в один прекрасный день мне придется что-то делать за это. Помимо, конечно, того, что я смотрю фильмы с изображением Его Высочества и каждый день по часу слушаю записи с его голосом. Поэтому хотелось бы получить возможность показать, насколько я хорош для этого. Когда?

– В любое время. Думаете, справитесь?

– Ну, это уже почти оскорбление, – тихо сказал Грант. – Я знаю, что все будет в порядке. Я обману кого угодно, на какое-то время даже тех, кто его хорошо знает. Конечно, я не знаком со всеми его особенностями и привычками, но полковник дал нам достаточно точные указания, кроме того, я многое почерпнул из любительских фильмов. Что вы хотите от меня?

– Мы хотим, чтобы вы появились за день или два до его приезда. Таким образом, все будут думать, что он приехал раньше, чем ожидалось. Об этом узнают и те, кто готовит покушение, и попытаются его осуществить. Для них представился бы удобный случай, но для вас обстановка, крайне неблагоприятная. – Роджер замолчал, но видя, что Грант никак не реагирует, продолжил: – Надеюсь, вы понимаете, куда я клоню. Вы согласились в некоторых случаях быть двойником принца, поэтому имеется риск, что на вас будет совершено покушение. В этом случае они, несомненно, предпримут его.

– И никакой страховки?

– Все будет сделано, но надо совсем немного времени, чтобы выстрелить.

– Или, чтобы умереть, – добавил Грант уже без улыбки. Ничто не говорило о том, что он охотно принимает предложение.

– Они готовятся, – сказал Роджер.

– Я это понял по сообщениям радио, – отозвался Грант. – Настала очередь генерала. У Асира скоро не останется верных телохранителей, готовых отдать за него жизнь. Вы понимаете, что я имею в виду? Когда все это начнется?

– Через четыре-пять дней.

– Гм-м. Не возражаете, чтобы меня считали наемником?

– Пусть будет так.

– Не согласятся ли соответствующие власти выложить еще тысячу фунтов? – Спросил Грант, многозначительно улыбаясь. – Я не хочу выглядеть человеком, не имеющим моральных устоев, но Асир для меня не более, чем неожиданный источник доходов. И я начинаю это дело, поскольку намерен закончить его живым. Через несколько недель Его Высочество либо будет мертвым, либо вернется домой, а я останусь на бобах, и источник моего дохода иссякнет. Я был актером, но сцена не была благосклонна ко мне. Когда подоспело это дело, я остался буквально без гроша. Я полагаю, что смогу продать потом эту историю тому, кто больше даст, – добавил он с улыбкой. – «Как я спас жизнь принцу» или «Двойник для голубой крови». Но это уже плохой вкус, и я не могу помешать сам себе второй раз выполнить такую работу. Во всяком случае, это стоит тысячи фунтов сверх того, что я получил. Запомните, если я умру, у меня останется завещание.

– Я не думаю, что будут трудности с деньгами, – заверил Роджер.

– Вам самому, я вижу, чертовски не нравится это предложение.

– Послушайте, – сказал Роджер, – моя работа – работа полицейского. Я должен охранять принца. Я не имею возможности давать волю своим чувствам.

Грант первый раз улыбнулся от души.

– Прямо остроглазый сокол с железным сердцем, – сказал он. – Ну, все в порядке, Красавец. Если соответствующие власти выложат еще тысячу, я возьмусь за это. И я гарантирую, что даже вы будете думать, что я – принц.

– Я посмотрю, смогу ли достать эту тысячу.

– Я должен поговорить с министром, – сказал Четуорс, – но думаю, резон здесь есть. Считаете, он сможет одурачить любого, даже того, кто знает принца?

– Если не сможет, мы не станем привлекать его.

– А кого мы возьмем для проверки, чтобы выяснить это? – спросил Четуорс, – Если кого-нибудь из посольства, то их придется посвятить в секрет.

– Я бы хотел держать их подальше и как можно дольше, – ответил Роджер. – Если Грант проведет мою жену, то ему удастся обмануть кого угодно, кроме ближайших личных знакомых Асира. Я не думаю, что карлик входит в их число.

– Гм-м. Ну ладно. Видели Коррисона?

– Нет еще. Прежде всего я хотел бы решить с этим делом.

– Я сообщу вам, как решится вопрос с деньгами, – пообещал Четуорс.

Дел было невпроворот, но Роджер продолжал думать о Гранте и его согласии рискнуть своей жизнью за тысячу фунтов. Случай не уникальный, но здесь требовалась холодная расчетливая храбрость. Затем его внимание переключилось на головоломку, связанную с ситуацией Коррисон – Барнетт. Возможно ли, чтобы мультимиллионер был вовлечен в такие события? Был ли Коррисон как-то заинтересован в смерти принца Асира? Имелись ли в предстоящем соглашении какие-нибудь секретные статьи? Будут условия лучше, даже значительно лучше, если кто-нибудь другой займет трон Джардии?

Зазвонил телефон.

– Все в порядке, – сказал Четуорс. – С тысячью фунтов – о’кей. Можете это гарантировать Гранту. Теперь займитесь тем, чтобы организовать его появление на публике и обмануть прессу. Пусть она думает, что принц прибудет на день раньше. Есть соображения?

– Да, – спокойно ответил Роджер. – Для начала я собираюсь сказать Коррисону, и никому больше, что принц приедет раньше. Если информация попадет в «Глоб», это будет означать, что… Во всяком случае, предоставьте это мне.

– Ну хорошо, – согласился Четуорс.

Днем Марлинг-сквер была забита припаркованными машинами, которые мешали уличному движению, путали пассажиров и заставляли туристов истирать подошвы, поскольку здесь пролегал кратчайший проход между Гросвенор-сквер, американским посольством и Пикадилли. Роджер не стал пользоваться своей машиной и взял полицейскую. Он вышел у сверхмодного квартала компании «Ангито петролеум». Сразу после него здесь остановились три другие машины и такси.

– Я сам доберусь обратно, – сказал он шоферу и направился к главному входу. Швейцар в строгой красивой форме ожидал, когда он подойдет. В сторонке Роджер увидел прислонившегося к фонарному столбу служащего автостоянки с повязкой на рукаве и направился к нему. – На сколько времени я могу оставить здесь свою машину? – спросил он, словно только это его и интересовало.

– На пару часов, – ответил служащий и отшвырнул окурок. – Еще кое-что интересное: Гризельда Барнетт вошла полчаса назад, – прошептал он, а затем громко сообщил: – Приходите и найдите меня, я все сделаю.

– Спасибо, – сказал Роджер и пошел к зданию.