Текст книги "Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915"

20 октября 1903 г. Нижний Новгород

Н. Новгород 20 октября 1903 года.

Дорогой Борис Николаевич! Письмо Ваше от 4 октября получил, также как и письмо Алексея Сергеевича от 5 октября….Так же как и… визитные карточки Единочиха и Единорога[931]931
  Речь идет о предпринятой Белым игровой мистификации – изготовлении и рассылке визитных карточек, на которых были обозначены имена вымышленных им фантастических существ. Сохранились визитные карточки, отправленные А. Блоку и В. Брюсову; последний принял правила игры и в свою очередь отправил Белому в трех конвертах свои визитные карточки, адресованные «Борису Николаевичу Бугаеву для передачи Виндалаю Левуловичу Белорогу», ему же «для передачи Огыге Пеллевичу Кохтик-Ррогикову» и «для передачи Полю Ледоуковичу Фафивве» (см.: Лавров А. В. Андрей Белый в 1900-е годы. Жизнь и литературная деятельность. М., 1995. С. 140). В то же время С. Соловьев сообщал Блоку в недатированном письме: «Недавно Бугаев наделал переполох своими Огыгами, Единорогами и т. д. К нему чуть ни призвали психиатра, и много было тяжелого и для него самого, и для нас» (Литературное наследство. Т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 1. С. 347. Публ. Н. В. Котрелева и А. В. Лаврова). Ср. дневниковую запись Брюсова (осень 1903 г.): «…А. Белый разослал знакомым карточки (визитные), будто бы от единорогов, силенов etc. Иные смеялись, иные сердились, а Г. А. Рачинский испугался, поднял суматоху, ездил по всей Москве. Сам Белый смутился и стал уверять, что это „шутка“. Но прежде для него это не было шуткой, а желанием создать „атмосферу“, – делать все так, как если бы эти единороги существовали» (Брюсов Валерий. Дневники. 1891–1910 / Приготовила к печати И. М. Брюсова. Примечания Н. С. Ашукина. <М.>, 1927. С. 134).


[Закрыть]. Жду объяснения по поводу последних. По некоторым косвенным уликам до некоторой степени уверен, что оба вы (и Огыга и Виндалай[932]932
  «Персоны», представленные на упомянутых визитных карточках: «Виндалай Левулович Белорог. Единорог. Беллендриковы поля, 24-й излом, № 31», «Огыга Пеллевич Кохтик-Ррогиков. Единоглаз. Вечные боязни. Серничихинский тупик, д. Омова» (Белый – Блок. С. 116).


[Закрыть]) получили мои письма, ответами на которые до некоторой степени являются вышеупомянутые ваши… Впрочем не подумайте, что я обиделся на Ваш лаконизм… Отдыхайте! Это Вам необходимо. Алексей Сергеевич пишет очень интересные вещи о Вашем совместном визите у епископа Антония[933]933
  См. фрагменты из письма А. С. Петровского к Метнеру от 5 октября 1903 г. в примеч. 2 к п. 46.


[Закрыть]. Когда соберетесь мне отвечать, не забудьте с своей стороны кое-что сообщить мне об этом визите. Вы просите сообщить что-н<ибудь> о себе. Внешняя жизнь моя крайне однообразна. Что же касается внутренней, то полоса, в которой я сейчас нахожусь – полюс позитивистического оптимизма; вследствие чего я глух ко всему «нуменальному» и щеки у меня несколько пополнели; пройдет эта полоса, попаду я на противоположный полюс (что может произойти каждую минуту), и тогда щеки снова опадут… Похож я на татарина, который видел во сне то кисель без ложки, то ложку без киселя. В настоящем моем состоянии у меня избыток сил, да не о чем писать; попадая на противоположный полюс, я при избытке материала не нахожу сил для передачи его… Отчего Вы не сообщили мне, целиком ли напечатана Ваша статья О теургии или искажена цензурою и редакцией?[934]934
  См. подробный разбор этой статьи Белого в п. 47.


[Закрыть] Она несколько рапсодична, тема же ее слишком значительна и требует, так сказать, философски-симфонической обработки. Я мог бы сделать кое-какие добавления и поправки к Вашей статье. Одно из двух: или я их сделаю, если хватит сил и уменья, в форме «открытого письма» Вам, которое попытаюсь предложить «Новому Пути» или «Миру Искусства» (куда лучше??)[935]935
  Это «открытое письмо» Метнера Белому (основу текста которого должно было составить п. 47) осталось неопубликованным.


[Закрыть]; или же, если это мне не удастся, то я кое-что изложу в следующем моем письме к Вам, по получении от Вас ответа на сие краткое послание; напишите хоть два слова; как идет Ваше занятие библиотекой; небось, оттого работа у Вас и не спорится, как следует, что Вы не только составляете каталог, но и проглатываете содержание книг. Если Вам почему-либо не хочется, что<бы> я примкнул свое рассуждение к Вашей статье, то напишите; напишите также, стоит ли вообще «соваться с суконным рылом в кузнечный ряд». Если 10 %, что поместят, тогда я напишу… Для Придн<епровского> Края я слишком продуктивен; и, пожалуй, слишком труден; для «новых» журналов недостаточно «нов», для «старых» – слишком «нов», слишком нелиберален или неконсервативен; для всех же недостаточно талантлив. Между тем у меня начался небольшой писательский зуд; написал о Вагнере; собрался писать о Чайковском; но в портфеле редакции Придн<епровского> Края накопилось несколько моих фельетонов и вот статья о Вагнере – не помещена до сих пор[936]936
  27 октября 1903 г. Метнер, упоминая в письме к А. С. Петровскому о своих публикациях в «Приднепровском Крае», замечал: «Статья о Вагнере, более интересная, – не помещена почему-то!» (РГБ. Ф. 167. Карт. 16. Ед. хр. 7). Публикация статьи Метнера «Вагнер (По поводу открытия памятника в Берлине)» состоялась в этой газете 31 октября 1903 г. (№ 1979. С. 2. Подпись: Э.). Согласно оценке, даваемой Метнером в заключительной фразе статьи, Вагнер – тот, «кто совсем один начал и завершил реформу важнейшего после религии элемента культуры, изменил отношение искусства к жизни и жизни к искусству и как гениальными своими созданиями, так и пламенными речами указал новый путь не только своему народу, но и всему человечеству».


[Закрыть]. А раз не поместили о Вагнере, то я со злости раздумал писать и о Чайковском. Теперь я жалею, что раньше не затеял что-нибудь более крупное (для журнала) о Чайковском ко дню 10-летия его кончины… Я набросал план и содержание статьи. Оказалось, что у меня многое есть, что сказать о Чайковском, но, разумеется, для серьезной работы надо время и некоторые пособия, здесь отсутствующие. В последнее время я занимался обследованием причин разрыва между Ницше и Вагнером[937]937
  Разрыв между Ницше и Вагнером определился в 1877 г. и вполне оформился после выхода в свет книги Ницше «Человеческое, слишком человеческое» (1878), на которую Вагнер откликнулся резко критической статьей «Публика и популярность», опубликованной в августе 1878 г. в «Байрёйтских листках».


[Закрыть]. Мне кажется, что я выяснил себе эту трагедию дружбы. Мне кажется также, что выяснение это необходимо для уразумения глубин Ницше. Разойдясь с Вагнером, Ницше должен был бы покинуть свет, уйти в пустыню; или застрелиться; но он не сделал ни того, ни другого; благодаря чему мы и имеем Заратустру…

1) Не забудьте 25 окт<ября> отправиться к обедне в Большое Воскресение на Никитской, чтобы прослушать заупокойную обедню Чайковского. 2) Удивлюсь, как могли Вы спрашивать советы у «ушедшего» Антония относительно совершенно постороннего дела, как чтение лекций. Понятно, он отсоветовал. Это можно было бы предсказать[938]938
  Ср. сообщение в письме Петровского к Метнеру от 5 октября 1903 г.: «Б<орис> Н<иколаевич> лекций читать не будет, зиму отдохнет, а затем на Филолог<ический> фак<ультет>» (РГБ. Ф. 167. Карт. 16. Ед. хр. 26).


[Закрыть]. – 3) Я крайне огорчен, что раньше нежели через год не увижусь с Вами. Как только отдохнете, посылайте мне опять «доклады». 4) Гофман будет играть сонату Коли во время американского турнэ (Впрочем, это пока секрет)[939]939
  См. примеч. 2 к п. 48.


[Закрыть]. 5) То, что Вы написали о Коле – восхитительно[940]940
  Подразумевается раздел V статьи «О теургии», посвященный анализу произведений Н. К. Метнера (Новый Путь. 1903. № 9. С. 114–119). Безусловно, Э. К. Метнер был инициатором помещения в «Приднепровском Крае» в рубрике «Дневник печати» анонимной заметки под заглавием «Композитор-теург» (1903. № 1949, 1 октября. С. 4–5), начинавшейся сообщением: «В „Новом Пути“ Андрей Белый делает любопытную характеристику музыкальных произведений молодого композитора г. Метнера, собранных в альбом, под заглавием: „Stimmungsbilder“»; далее следовали пространные цитаты из статьи «О теургии».


[Закрыть]. Против этого § я не имею ничего возразить. – 6) Мельников в восторге от Вашей симфонии (II); но… но все-таки не мог не написать пародии, местами очень удачной. – До свиданья! Будьте жизнерадостны! Возьмите пример с Блока и влюбитесь!..[941]941
  Подразумевается женитьба Блока (17 августа 1903 г.).


[Закрыть] Поклон Вашей матушке. Горячо любящий Вас Э. Метнер. – P. S. Анюта[942]942
  А. М. Метнер.


[Закрыть] кланяется.

РГБ. Ф. 167. Карт. 4. Ед. хр. 23. Фрагмент опубликован: ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 206.

Ответ на п. 46.

23 октября 1903 г. Нижний Новгород

Н. Новгород 23 октября 1903 г. (Наш свадебный день![943]943
  Годовщина бракосочетания Э. К. Метнера и А. М. Метнер (Братенши).


[Закрыть])

Ваши письма, мой дорогой, горячо любимый друг, потрясли меня. Я получил их вчера, когда мы с Анютой, обедая, припоминали мельчайшие подробности знаменательных для меня октябрьских прошлогодних дней. Как все это было чудно, неожиданно, вдруг решительно и в то же время мирно, происполнено <так!> бодрых счастливых предчувствий, только окрашенных грустью о расставании с Москвой… Среди этих воспоминаний Вы, мой милый Борис Николаевич, не раз стояли перед нашими взорами. Для меня, в особенности, Ваше участие тогда является звеном, органически связанным с важнейшим событием моей интимной жизни… Ведь тогда началась и весна нашего сближения… Линии, идущие от Вашей симфонии[944]944
  Подразумевается «Симфония (2-я, драматическая)».


[Закрыть] и наших бесед[945]945
  Соната f-moll op. 5 Н. К. Метнера.


[Закрыть], от Колиной сонаты и от всего того, что подымалось, переплеталось и теснилось тогда в моей груди, все эти линии тогда слились в одной точке, создав тем настроение, которое с такою силою уже и не повторится более, но которое всегда (я это чувствую) будет возвращаться в октябре, настроение необычайной полноты и гармоничности, слиянности разных плоскостей измерений мотивов устремлений и перспектив… Разбираясь в этой полифонии, важной партией которой были Ваши вдохновенные речи, я вдруг узнаю, что кто-то очень умный ненавидит Вас за эти речи… Я не знаю, кто это. Скажу Вам, что существуют позитивисты по мировоззрению, но есть позитивисты и по характеру ума, хотя бы то с самым мистическим мировоззрением. Далее. В России не выносят стильных людей, если только они не являются представителями простонародной манеры, которая характеризует иных славных малых с душой нараспашку, кричащих о русской широте, простоте и искренности, а на самом деле безалаберно и амикошонно фамильярных, и только. Русские также страшно боятся сентиментального (признак варварства), и потому впадают нередко в какую-то черствость и сухость… Вы – исключение. У Вас есть своя изукрашивающая роскошная манера, которая Вас никогда не покидает. Она пока несколько угловата, резка, но всегда натуральна. Она залог того, что Вы, быть может, дадите не только новое, но и в новой форме. «Симфония» – только первые неверные шаги… Весьма многие умные люди не понимают, что манера может быть связана с человеком органически, а не только механически, что может быть искренняя манера, даже искренняя риторика (напр<имер>, Шиллер); эти люди обыкновенно не понимают таинственного в создании индивидуальных форм или даже индивидуальных оттенков уже существующих форм. Ницше возбуждал во многих такую же ненависть одним своим видом, одною интонацией своего голоса, как и Вы в том умном человеке, который захлебывался от негодования после Вашего ухода… Кого могут сильно ненавидеть, того столь же сильно любят. Шиллер сказал:

 
Kannst du nicht allen gefallen durch deine Tat und dein Kunstwerk;
Mach’es wenigen recht, vielen gefallen ist schimm[946]946
  Весь текст эпиграммы «Wahl» («Выбор») из цикла Ф. Шиллера «Votivtafel» («Памятки»); в переводе Е. Г. Эткинда: «Если не всем угодишь искусством своим или делом, // Ты немногих плени; признанный многими – плох» (Шиллер Фридрих. Собр. соч.: В 7 т. М., 1955. Т. 1. С. 236).


[Закрыть].
 

Нехорошо, опасно всем нравиться. Пожалуй, Антоний и прав, отговорив Вас от чтения лекций… теперь[947]947
  См. п. 46, примеч. 2.


[Закрыть], когда Вы еще слишком молоды и резки… Поверьте, дорогой друг мой, что я не обиделся на Вас за Ваше бредовое предположение обо мне как человеке, только с интересом до поры до времени наблюдающим Вас, как представителя декадентизма. Я надеюсь только, что Вы никогда больше, ни при каких обстоятельствах не будете в состоянии снова сделать подобное предположение. NB! Скорее Вы имеете основание предполагать, что я не всегда и не всюду могу и хочу следовать своею мыслью за Вашею, нежели сомневаться в том, что Ваше существо, во всяком случае сущность Ваша, мне глубоко симпатична: Вы один из немногих, кого я сильно и прочно полюбил. – Ваш Э. Метнер.

P. S. Поклон Вам от Анюты; Вашей матушке от меня. – Не придавайте особого значения моим намерениям писать о Вашей статье[948]948
  Имеется в виду статья «О теургии». См. п. 47.


[Закрыть]. – Получили ли Вы мое письмо, отправленное до получения Ваших?[949]949
  Речь идет о п. 50.


[Закрыть]

РГБ. Ф. 167. Карт. 4. Ед. хр. 24.

Ответ на п. 48 и 49.

22–25 октября 1903 г. Москва

22 октября 03 года.

Дорогой Эмилий Карлович,

1) Я не знаю, о каких письмах Вы говорите («по некоторым… уликам… уверен, что оба вы (и Огыга и Виндалай) получили мои письма, ответом на которые… являются вышеуказанные письма…»). Простите, дорогой Эмилий Карлович, я не знаю, о каких письмах Вы говорите… Я получал от Вас последнее еще около 15-го сентября…[950]950
  Подразумевается п. 45.


[Закрыть] Должен просить прощение у Вас за неостроумную шутку, в которой не последнее место занимал и Ал<ексей> Сергеевич, так как он собственно заказал карточки. Карточки эти были разосланы мною добрым знакомым (между прочим я послал в «Н<овый> П<уть>», «М<ир> И<скусства>» и т. д.), вследствие чего один почтенный господин объявил меня сошедшим с ума, так что мне стоило больших хлопот доказать, что я 1) здрав, 2) что не желал обидеть почтенного и уважаемого мною лица…[951]951
  Ср. сообщение в письме А. С. Петровского к Метнеру от 19 ноября 1903 г.: «Из-за Огыги и Виндалая вышел целый скандал. Пуритане обиделись и испугались. Увидели заигрывание с ужасом и безумием человека, смертельно испуганного ужасом. ‹…› Это глупо. Б<орис> Н<иколаевич> давно уже прошел через все это и может без ужаса шутить с ужасами, легко и весело, даже с состраданием. К тому же, все эти единороги премилые создания, бедные, забытые незаслуженно, непризнанные, как великаны в Симфонии» (РГБ. Ф. 167. Карт. 16. Ед. хр. 26).


[Закрыть] Принимайте карточки, как озорство (придумано – заказано, заказано – принято, принято – надо посылать, посылать – кому же послать, как не Вам, Бальмонту, т. е. тем, кто может скользнуть взором, улыбнуться и забыть, не обижаясь), не имеющее ничего сериозного по существу, как «странные» сочетанья букв… И еще раз простите, если что-либо в этих карточках Вас шокирует в глубине души. Теперь мне неприятно взглянуть на них.

2) Давно уж собираюсь написать Вам, Эмилий Карлович, покорнейшую просьбу. Бога ради, не обижайте меня: отчего Вы ничего не присылаете мне из Вашего? Дело в том, что я не знаю верно, где Вы пишете: в «Придн<епровском> Крае» или нижегородских изданиях. Да и не знаю, когда выходит Ваше. А между тем я жажду не только переписываться с Вами, но и учиться у Вас! Да мне крайне важно и нужно Вас читать! Что же Вы меня лишаете этой возможности! Разве это хорошо с Вашей стороны?! Вот почему нижайше[952]952
  Подчеркнуто тремя чертами.


[Закрыть] прошу Вас, сообщите мне или те №№ и издания, где есть Ваши фельетоны, или пришлите мне (я потом возвратно пришлю, верну) эти №№ – и всё, всё… А то ведь я при желании Вас читать не имею никакой возможности. Видел как-то на днях «Пр<иднепровский> Край» несколько номеров, но Вашего там не было. Дайте мне эту возможность, а то ведь это прямо обидно мне!!

Вы пишете о статье. Конечно, что же я могу иметь тут, кроме радостного чувства, что мои убогие слова вызвали дальнейшее… Что касается «Н<ового> П<ути>» и «М<ира> И<скусства>», то я думаю, не 10 %, а, вероятно, 70 % в пользу того, что они примут[953]953
  Т. е. примут к публикации «открытое письмо» Метнера к Белому по поводу его статьи «О теургии».


[Закрыть]. Во всяком случае мне было бы приятно знать, в чем состоят Ваши поправки, в которых не только нуждается моя статья, но и вся-то она состоит из недомолвок и написана она в 2 дня – порывом, без предварительной обработки. Мне хотелось главным образом сказать несколько слов о Н<иколае> К<арловиче>[954]954
  См. примеч. 10 к п. 50.


[Закрыть], но я не мог стать на чисто музыкальную точку зрения; отсюда потребовалось сказать о теургии (первая подпорка), а для этого бросить несколько слов о магизме (2-ая подпорка), о представителях его, о причинах возможности говорить о магии и теургии (третья подпорка) и т. д. Отсюда: случайные неорганически связанные отрывки предшествовали тому, где мне хотелось сказать 2 слова о Н<иколае> К<арловиче> и т. д. Вот причина крайней растрепанности статьи. Да и кроме того: тон внешний, несериозный тон, в котором говорится о вещах сериозных, вызван нетерпимой узостью «Н<ового> П<ути>», который боится всякой сериозности (как научно-философской, так и мистической). Вот ведь теперь, когда я послал им мои лекции в сокращенном виде для статьи – лекции, где я не могу быть столь же внешним, как в статье, – они забраковали и передали «М<иру> И<скусства>»[955]955
  Статья Андрея Белого «Символизм как миропонимание» была опубликована в № 5 «Мира Искусства» за 1904 г. (С. 173–196). 20 октября 1903 г. Д. В. Философов, заведовавший литературным отделом «Мира Искусства», писал Белому: «П. П. Перцов передал мне Вашу статью вместе с письмом об условиях ее напечатания ‹…› статья Ваша принята к напечатанью и послана уже в набор. Корректура Вам будет прислана. ‹…› Статья Ваша крайне интересна, содержательна, но не равномерно обработана. Первые две главы ее представляют собой наиболее законченное целое – третья же переходит в очень талантливую импровизацию, и мне кажется, в ней нужны особенно сильные поправки. Что можно возразить против импровизации? Но импровизация и печатный станок – contradictio in adjecto. Затем вообще в Вашей статье много просто недоделанного в смысле внешности; местами получаешь впечатление, будто бы автор даже не успел перечесть своей статьи. Повторяю, статья может быть напечатана и без поправок, но вряд ли к своей выгоде. Того же мнения и Д. С. Мер<ежковск>ий. Импровизаторский характер всей статьи, ее „декадентство“ остановило „Новый Путь“ от ее напечатания. „Мир Иск<усства>“ не боится яркости, индивидуальности и декадентства, но все-таки „Нов<ый> Путь“ отчасти прав» (РГБ. Ф. 25. Карт. 24. Ед. хр. 16). Возможно, отмеченные в письме проблемы, решавшиеся в ходе подготовки текста к печати, послужили одной из причин того, что статья Белого увидела свет лишь полгода спустя после поступления в редакцию «Мира Искусства».


[Закрыть], где и печатается статья. Поэтому, если я когда-либо напишу что-либо для «Н<ового> П<ути>», всегда оно будет внешним и легким, как необходимое условие всего, что печатается там (за исключением «Своих углов»[956]956
  Подразумевается авторская рубрика В. В. Розанова «В своем углу», в которой он публиковал свои статьи и материалы в № 2–12 «Нового Пути» за 1903 г.


[Закрыть], где говорят центральнее)…

Дорогой Эмилий Карлович, сию минуту получил Ваше, столь меня обрадовавшее, письмо. Оно подбодрило меня. Если б Вы знали, как я одинок. Ведь я – один, совсем один. Вы и Ал<ексей> Серг<еевич> – самые близкие мне люди, – Вы оба не в Москве[957]957
  А. С. Петровский, поступивший осенью 1903 г. студентом в московскую Духовную академию, находившуюся на территории Троице-Сергиевой лавры, с сентября 1903 г. жил в Сергиевом Посаде.


[Закрыть]. Владимиров, которого я очень люблю и который более других меня понимает, все-таки во многом чужд мне. А все другие – чужие для меня. Мало того – все они навязывают мне свое и тащат на части, а я это вижу и часто не противлюсь, но все это ужасно утомляет. Вы видите опустошенный тон моих писем. Вы знаете, что при мало-мальски сносном отношении к жизни я радуюсь и веселюсь. Но теперь нет со мной даже «мало-мальски сносного»…

И вот я злюсь… Вчера разругался с несколькими мистиками из-за недобросовестного отношения к жизни. Вечером обругал целое теософское собрание за сектантство. Здесь глупость, там закрывание глаз, тут необразованность, а всё вместе – величает себя «мистицизмом». К черту такой мистицизм! Я хочу не духовного воровства, а только одной добросовестности. Неужели ее нужно искать днем со свечой у мистиков. Знаете ли, Эмилий Карлович, постепенно я все больший кантианец. Будучи внутренне одинок, а внешне «совместен», хочу быть и внешне одинок: ведь честнее! Хочу объявить добрым знакомым по мистицизму, что, мол, во мне произошел эдакий, знаете, «радикальный» переворот и что, мол, стал я ни более, ни менее как позитивист: то-то будут вытянутые физиономии. Хочется оставленности там, где внутри действительная оставленность…

Сегодня 25 октября Вы мне советовали быть у Большого Вознесения. Я собрался. Я давно не был в церкви, так хотелось. Вдруг случилось обстоятельство, которое до такой степени меня расстроило, что уже я не мог быть в церкви. И вот сижу здесь, один, наказавши себя Чайковским. Если бы Вы знали, какая во мне несчастная черта: срывать в последний момент то, что дорого, в момент, к которому я готовлюсь, как к святыне, – во всем я так!..

Что касается до Антония, то он бездонно глубок, но в глубине он меня не понял… (Я это ясно увидел во второе посещение – секрет от А<лексея> С<ергеевича>)…

Со всех сторон передо мною захлопываются двери. В одной двери едва не прищемили мне нос…

Еще одна захлопнутая дверь, и я окончательно забунтую (бесповоротно).

Вы советовали мне «влюбиться». Между нами: но я был только раз влюблен и сериозно, тому назад года три…[958]958
  Белый намекает на свое чувство к М. К. Морозовой, которую он увидел впервые в феврале 1901 г. (см.: Лавров А. В., Малмстад Джон. «Прекрасная Дама» Андрея Белого // «Ваш рыцарь». С. 5–11).


[Закрыть] И теперь еще «это» чувство осталось, занесенное сверху пылью… Но я никогда даже не был знаком с той, которую я любил. Теперь все замутилось, ушло, отхлынуло,

Но –

«Я не могу любить другой»

Лерм<онтов>[959]959
  Строка из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Стансы» («Взгляни, как мой спокоен взор…», 1830).


[Закрыть].

Дорогой Эмилий Карлович, быть может, зимой приеду к Вам в Нижний повидаться дня на три: мне очень, очень необходимо Вас видеть и с Вами говорить. Остаюсь горячо любящий и уважающий

Б. Бугаев.

P. S. Мой искренний привет и уважение Анне Михайловне[960]960
  А. М. Метнер.


[Закрыть].

Посылаю стихотворение.

Незнакомый друг

1

 
Мелькают прохожие, санки…
Идет обыватель из лавки
Весь бритый, старинной осанки,
Должно быть, чиновник в отставке.
Калошей стучит по панели,
Мальчишкам мигает со смехом
В своей допотопной шинели,
Отделанной выцветшим мехом.
 

2

 
Он всюду, где жизнь, – и намедни
Я встретил его у обедни.
По церкви ходил он с тарелкой,
Деньгою позвякивал мелкой.
Все знают – про замысел вражий
Он мастер рассказывать страсти.
Дьячки с ним дружатся и даже
Квартальные Пресненской части.
В мясной ему всё без прибавки –
Не то, что другим, – отпускают.
И с ним о войне рассуждают
Хозяева ситцевой лавки.
Приходит – садится у окон
С улыбкой, приветливо-ясный.
В огромный, фулярово-красный
Сморкается громко платок он:
«Китаец дерется с японцем…
В газетах об этом писали…
Ах, что ни творится под солнцем…
Недавно купца обокрали…»
…
 

3

 
Холодная, зимняя вьюга.
Безрадостно-темные дали.
Ищу незнакомого друга,
Исполненный вечной печали…
Вот яростно с крыши железной
Рукав серебристый взметнулся,
Как будто для жалобы слезной
Незримый в хаосе проснулся,
Как будто далекие трубы…
Оставленный всеми, как инок,
Стоит он средь бледных снежинок,
Подняв воротник своей шубы.
 

4

 
Как часто средь белой метели,
Детей провожая со смехом,
Бродил он в старинной шинели,
Отделанной выцветшим мехом[961]961
  Стихотворение впервые опубликовано в книге Андрея Белого «Золото в лазури» (С. 92–94). Варианты – ч. 1, ст. 4: «Должно быть, военный в отставке»; ст. 7: «в своей необъятной шинели». См.: СП – 1. С. 118–119. Метнер отозвался о стихотворении в письме к А. С. Петровскому от 27 октября 1903 г.: «Я все больше убеждаюсь, что Бугаев – поэт! Несмотря на переживаемый им ныне пароксизм болезненной слабости, он прислал мне прекрасного Незнакомого друга, которого мы с Анютой горячо приветствовали…» (РГБ. Ф. 167. Карт. 16. Ед. хр. 7).


[Закрыть].
 

P. P. S. Все Ваши письма получил.

РГБ. Ф. 167. Карт. 1. Ед. хр. 26. Помета красным карандашом: «XXVI» (л. 1), «XXVII» (л. 3).

Ответ на п. 50 и 51.

4 ноября 1903 г. Нижний Новгород

Н. Новгород 4 ноября 1903 года.

Дорогой Борис Николаевич,

Раньше всего не удивляйтесь, что я пишу Вам карандашом. Терпеть не могу чернил и прибегаю к ним лишь в случае необходимости и ради соблюдения приличия. Хочу быть с Вами неприличным… Ведь мы – («смею сказать») друзья с Вами! 1) Огромное спасибо за Северную Симфонию. Только что получил ее. Прочесть еще не успел, но уж заглянул[962]962
  См. примеч. 3 к п. 48.


[Закрыть]. Высмотрел бледную женщину в черном, знакомый и дорогой мотив Вечности[963]963
  Имеется в виду фрагмент из Первой части «Северной симфонии»:
  «1. Время, как река, тянулось без остановки, и в течении времени отражалась туманная Вечность.
  2. Это была бледная женщина в черном» (Симфонии. С. 20).


[Закрыть]. Есть Метерлинковское. – Даже Оссиановское[964]964
  Оссиан (III в.) – легендарный создатель шотландских эпических поэм, якобы найденных, а на самом деле написанных Дж. Макферсоном («Сочинения Оссиана, сына Фингала, переведенные с гэльского языка Джеймсом Макферсоном», 1765).


[Закрыть]. Разумеется, в новом освещении. В двух местах вместо текста стихов – ряды точек. Что это? Если цензура, то сообщите, пожалуйста, что было сметено ее рукою! Попадается карла, гном![965]965
  Ср.: «два мечтательных гнома», «дежурный карла» (Симфонии. С. 24, 28).


[Закрыть] Я как-то просил Вас написать мне, какую связь Ваш гном имеет с гномом Заратустры[966]966
  Имеется в виду образ карлика («полукарлик, полукрот») в части 3-й (раздел «О призраке и загадке») поэмы «Так говорил Заратустра». См.: Ницше. Т. 2. С. 111–113.


[Закрыть]. Кажется (пока) мне, что эта симфония более стройна, но материал второй для меня более привлекателен. Кроме того, думается мне, необходим больший подъем поэтический, чтобы так стилизовать животрепещущую действительность, как это проделано Вами во второй симфонии. Повторяю, я еще только заглянул, пробегал, а не прочитывал страницы. – 2) Среди переводчиков объявленного перевода Ницше выставлено и Ваше имя[967]967
  С конца 1903 г. в объявлениях издательства «Скорпион», оповещавших о готовящихся к печати книгах, значилось: «Фр. Ницше. Полное собрание сочинений. В переводе – Ю. И. Айхенвальда, К. Д. Бальмонта, Ю. К. Балтрушайтиса, Валерия Брюсова, Андрея Белого, пр. – д. Д. В. Викторова, Вяч. Иванова, С. А. Полякова, М. Н. Семенова и друг.» Задуманное в «Скорпионе» издание не состоялось. В 1909 г. было начато издание Полного собрания сочинений Ницше в Московском книгоиздательстве под редакцией Ф. Зелинского, С. Франка, Г. Рачинского, М. Гершензона, Я. Бермана и при сотрудничестве Андрея Белого, Валерия Брюсова, М. Гершензона; к 1912 г. вышли в свет первые четыре тома, издание осталось незавершенным. Участие Белого в работе над этими изданиями, по всей вероятности, осталось номинальным. В составе издания была помещена статья Метнера «Ницше и Вагнер (Комментарий к четвертому несвоевременному размышлению)» (1909); см.: Ницше Фридрих. Полн. собр. соч. Т. II. М.: Московское книгоизд-во, 1909. С. 405–421.


[Закрыть]. Мне интересно знать, что именно будете переводить Вы? И, вообще, основательно ли продуман план этого грандиозного предприятия? Будут ли переводить все или только 8 первых томов[968]968
  Метнер подразумевает издание сочинений Ницше под редакцией Э. Фёрстер-Ницше и П. Гаста, при участии братьев Э. и А. Горнефферов, которое было начато в 1899 г. (Leipzig, Verlag C. G. Naumann) и составило в итоге 19 томов. Первые восемь томов включали опубликованные ранее книги Ницше, в последующих томах печатались тексты, извлеченные из архива философа.


[Закрыть]. Будут ли переводить биографию?[969]969
  Подразумевается биография Ницше, написанная его сестрой Элизабет Фёрстер-Ницше (Förster-Nietzsche Elisabeth. Das Leben Friedrich Nietzsches. Bd. I, 1895; Bd. II/1, 1897; Bd. II/2, 1904).


[Закрыть] 3) Третьего дня внезапно появился опять Касперович. На этот раз он «безотлагательно» прочтет свою лекцию[970]970
  Метнер цитирует газетное объявление: «В зале Коммерческого клуба в субботу 8 ноября безотлагательно прочтет лектор „del’université libre“ г. Касперович. С участием пианистки г-жи А. С. Евтроповой лекцию на тему: „Новейшее искусство (декадентство), символизм и любовь“» (Нижегородский Листок. 1903. № 302, 4 ноября. С. 1).


[Закрыть]. А вчера приковыляла впервые ко мне Шмидтиха[971]971
  Имеется в виду А. Н. Шмидт (см. примеч. 11 к п. 2). См.: Богомолов Н. А. Э. К. Метнер и А. Н. Шмидт // Russian Literature. 2015. Vol. LXXVII–IV. C. 455–474.


[Закрыть]. Признаюсь, чуть-чуть испугался. Не помогли намеки Мельникова, делаемые ей по моему поручению, о замкнутости моего характера и моей нелюдимости. Пришла-таки. Пришла и сказала, что еще придет. Пела о Соловьевых Владимире, Михаиле и Сергее. Обиделась на Андрея Белого за смешение им Софии и Марии (в статье о Теургии). Просила меня передать ему, что написала в Новый Путь заметку и что ей хотелось бы узнать судьбу этой заметки. Что такое?! Я, кажется, заразился расстановкой слов «симфонии»! Сделайте милость, Борис Николаевич, узнайте в редакции Нового Пути, куда девалась эта заметка?[972]972
  Статья Шмидт, написанная по поводу «О теургии», в «Новом Пути» не появилась. 11 января 1904 г. Шмидт писала Белому, прося содействовать напечатанию ее заметки на ту же тему в «Весах»: «Я посылала уже такую заметку в „Нов<ый> Путь“, но не получила ответа, а так как она была в одном экземпляре, то мне пришлось написать ее совершенно заново. Она вышла иная» (Богомолов Н. А. Э. К. Метнер и А. Н. Шмидт. С. 470). Вероятно, именно эта статья (или ее вариант) была опубликована за подписью S. и под заглавием «Замечания по поводу одной теософской статьи» в кн.: Из рукописей Анны Николаевны Шмидт. <М.>, 1916. С. 17–21.


[Закрыть] А то мистическая поблекшая роза[973]973
  В указанной статье Н. А. Богомолова (С. 458–459) отмечена непосредственная преемственная связь этого образа с выступлением Н. М. Минского в прениях по докладу иеромонаха Михаила на XIV заседании петербургских Религиозно-философских собраний (Новый Путь. 1903. № 9): «…узрев на груди церкви мистическую розу целомудрия, Розанов не должен верить в искреннее отношение церкви к браку»; «…ради Бога, не касайтесь мистической розы на груди церкви ‹…›» (Записки петербургских Религиозно-философских собраний. 1901–1903. М., 2005. С. 270, 273).


[Закрыть] не даст мне покою ни днем, ни ночью. Она уже объявила мне, что ложится спать страшно поздно и может говорить целую ночь! О Боже! Я читаю Menschliches Allzumenschliches[974]974
  «Человеческое, слишком человеческое» (1878).


[Закрыть] Ницше и совершенно не в мистической колее. Я сейчас – позитивист. Тем более, что щеки у меня расширились еще на 1½ т. т. – Непременно узнайте о заметке А. Н. Шмидт из Н<ижнего> Новгорода (Редакция Нижегородского Листка).

4) Своей нескладной фразой о некоторых письмах и т. д. я хотел только указать на то, что нередко я не могу вывести из Ваших писем и писем Алексея Сергеевича[975]975
  Имеются в виду письма А. С. Петровского от 5 октября и 21 октября 1903 г.


[Закрыть], получили ли Вы мои. В особенности если прошло много времени. <5)> О Вашей шутке[976]976
  См. примеч. 1 к п. 50.


[Закрыть], на которую я не мог, конечно, рассердиться, я писал Алексею Сергеевичу в последнем моем письме, адресованном в Академию (чтобы ей пусто было, ни дна ни покрышки!)[977]977
  Подразумевается московская Духовная академия. Свое отношение к поступлению туда Петровского Метнер выразил в письме к нему от 27 ноября 1903 г.: «Крайне сожалею Вас! К чему себя терзать в этом спиртуозно-спиритуалистическом заведении?» (РГБ. Ф. 167. Карт. 16. Ед. хр. 7). Там же Метнер сообщал: «Борис Николаевич написал целую защитительную речь по поводу Огыги и Виндалая, думая, что я, быть может, настолько высох или состарился, что неспособен радоваться шутке».


[Закрыть]. 6) Написал я ему и о Вашей «покорнейшей просьбе» в которой отказать наотрез мне страшно хочется…[978]978
  Ср. фрагмент из того же письма: «Убедите его <Белого. – Ред.>, что не стоит читать моих статей в Придн<епровском> Крае (да и вообще); Вы же знаете, что я не могу писать. То, что я писал о Новом Пути, Сев<ерных> Цветах, Грифе – самые заурядные обозрения, лишенные всякой острой и самостоятельной критической. Статьи о школе – бледное пережевыванье старых истин о пользе классического образования и о неправильной его постановке у нас».


[Закрыть] Поверьте, дорогой Борис Николаевич, когда я читал, что Вы жаждете не только переписываться со мною, но и учиться у меня, я хотел закричать, подобно одному комическому герою, кажется Островского, «расступись ты мать, сыра земля»[979]979
  Возможно, подразумеваются слова приживалки Василисы Перегриновны, персонажа пьесы А. Н. Островского «Воспитанница. Сцены из деревенской жизни» (1859): «Прими меня к себе, сырая земля!» (сцена II, явление 1-е). См.: Островский А. Н. Полн. собр. соч. Т. II. М., 1950. С. 180.


[Закрыть]. Я с Вами откровенен (клянусь!) до самых крайних пределов: я вовсе не хочу отрицать, что общение со мною Вам очень полезно, м<ожет> б<ыть>, полезнее, нежели со всеми тремя (они же четыре, см. ст<атью> В. Соловьева) мушкетерами[980]980
  Имеется в виду полемический пассаж в статье Вл. С. Соловьева «Особое чествование Пушкина» (Вестник Европы. 1899. № 7; вошла в кн.: Соловьев Владимир. Стихотворения. Изд. 3-е, доп. СПб., 1900. С. 214–231) по поводу «Заметки о Пушкине» В. В. Розанова, помещенной в «Мире Искусства» (1899. № 13/14): «Почему-то, говоря об этих четырех писателях <Гоголе, Лермонтове, Достоевском, Л. Толстом. – Ред.> и называя их всех четырех, то вместе, то порознь, г. Розанов упорно считает их тремя: „эти три“, „те три“. Оказия сия по мне уж не нова. Ведь исторический роман Александра Дюма-отца, описывающий похождения четырех мушкетеров, почему-то называется „Три мушкетера“. Но кого же из четырех писателей г. Розанов ставит не в счет?» (Соловьев Владимир. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М., 1990. С. 382).


[Закрыть], с магами (опускают ли они или подымают руки – безразлично); я старше Вас, но сохранил чисто отроческую восприимчивость (видите! видите! я сам хвалю себя), при восприимчивости этой я, однако, очень консервативен и не без скептицизма; это крайне выгодное сочетание; далее, я не-русский (все более чувствую это), будучи, однако, немцем, я люблю и понимаю русское; я Гетист и музыкален; в сумме – я очень полезный товарищ и собеседник для Вас. Советчик, доверенный, поверенный и т. д. – Но! Мои фельетоны не только ничему не научат Вас, но произведут на Вас гнетущее впечатление, как портрет, еще не законченный, еле набросанный, и вдобавок такой, в котором все невыгодные стороны выдвинуты, а все милое близкое Вам и лучшее стушевалось. Я не могу писать. У меня «защелкивается» еще больше, нежели у Алексея Сергеевича. Может быть, это потому, что я должен был бы писать по-немецки, а может быть и оттого, просто, что я – бездарен. Не знаю. Когда я в восторге, восторг мешает мне выразить мысль, у меня нет мыслей. – Далее. Я бы, пожалуй, кое-что и мог бы написать, но под одним условием: не заботиться ни о читателе, ни о цензоре. Между тем, работая на Придн<епровский> Край, я вынужден все время иметь в виду, что это подцензурная и притом провинциальная газета, которой не разрешается очень многого, и, затем, что читатели мои ждут встретить нечто такое, что бы их развлекало, а если и поучало, то без усилий с их стороны. Говорить при таких обстоятельствах о новом искусстве и о Новом Пути крайне затруднительно даже литературно ловкому и талантливому человеку, а не только что мне грешному. Ко всему этому надо прибавить, что требуется крайне сжатое изложение и чрезмерно общее обозрение даже таких книг, как Лев Толстой и Достоевский[981]981
  Cм. примеч. 13 к п. 2.


[Закрыть], и таких журналов, как Новый Путь. – Я писал Петровскому, что статьи о религ<иозно>-филос<офских> собраниях и о Вагнере не поместили. Остановилось также печатание моих статей о Мережковском[982]982
  См. примеч. 6 к п. 50. В 1903 г. в «Приднепровском Крае» печатался цикл статей Метнера (за подписью: Э.) под общим заглавием «По поводу последних трудов Д. С. Мережковского» («I. Критик-мистагог» // № 1918, 29 августа; «II. Библиографические замечания» // № 1919, 30 августа; «III. Замечания философского и религиозного характера» // № 1920, 31 августа). Спустя продолжительное время была помещена еще одна статья Метнера из того же цикла – «Русское возрождение» // 1903. № 1998, 19 ноября).


[Закрыть] и притом, как раз, на том месте, с которого начинается более существенное. – Дорогой Борис Николаевич, если, несмотря на все это, Вы настаиваете на своем желании «меня читать», то я пришлю Вам два, три фельетона, где речь идет, между прочим, и о Вас. – Что касается моей статьи по поводу Теургии, то пока еще я не решил, займусь ли я ею, как следует и отправлю ли ее в Н<овый> П<уть> или М<ир> И<скусства>[983]983
  См. п. 47.


[Закрыть]. – Сейчас читаю Ваше письмо, то место его, где Вы возмущаетесь требованием редакции Нового Пути – быть легким, внешним, несерьезным… и улыбнулся. Что же после того должен сказать сотрудник Придн<епровского> Края? – 7) Очень рад, что мое последнее письмо «подбодрило» Вас. Пишите всегда мне без стеснения обо всех Ваших печалях и радостях. 8) Прививайте, прививайте себе кантианство. 9) Вы рассказываете, как вы не пошли 25 октября в церковь Вознесения слушать обедню Чайковского! Узнаю, узнаю в этом себя. Сознайтесь, дорогой Борис Николаевич, что с Вами бывают припадки будто бы беспричинного стихийно-гневного уныния, отчаяния! Часто перед моментом, «к которому Вы готовитесь как к свят<ыне>». Если да, если я угадал, то утешьтесь, утешьтесь сознанием, что и я – такой. Боже мой, как я могу быть гневен; и притом именно из-за пустяков, из-за каких-то полутонов, вмешивающихся в испытываемую мною гармонию. Теперь меньше. Я думаю, что необходимо проанализировать гнев. Ira furor brevis est. Animum rege (Horatius)[984]984
  Гораций, «Послания», I, 2, ст. 62. В переводе Н. Гинцбурга: «Гнев есть безумье на миг – подчиняй же свой дух».


[Закрыть]. – 10) Я был уверен, что Антоний не поймет Вас. 11) Когда я советовал Вам влюбиться, я не думал об «одной, только одной», займите свое воображение, как Ницше в 1876 г., когда он болел кризисом Вагнеризма и платонически ухаживал за парижанкой[985]985
  Имеется в виду немецкая писательница Мальвида-Амалия фон Мейзенбуг (1816–1903), эмигрантка, воспитательница дочерей А. И. Герцена; длительное время жила в Лондоне и Париже. Ницше познакомился с нею, как с ближайшим другом семьи Вагнеров, весной 1872 г.; она стала одним из его близких друзей.


[Закрыть]. – 12) Приезжайте не на три дня, а на три недели. – 13) Спасибо за чудесного Незнакомого друга. – До свиданья. Поклон и искреннее уважение Вашей маме. Горячо любящий и уважающий Вас Э. М.

РГБ. Ф. 167. Карт. 4. Ед. хр. 25 (л. 1–2), 26 (л. 3).

Ответ на п. 52.