Текст книги "Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2"

Купер прищурился, словно от яркого света. – Вообще-то, честно говоря, я подозреваю Лео Джонсона, – произнес он, – хотя и не уверен до конца… Надо бы допросить Шейлу. – А она где?.. – В больнице, – ответил Дэйл. – Я думаю, в самое ближайшее время она обязательно даст показания.

Розенфельд поднял брови. – Против мужа?.. – А почему бы и нет? Ладно, – произнес Купер, поднимаясь из-за столика, – пошли…

Уже сидя в машине, Альберт сказал таким голосом, которым обычно говорил о каких-нибудь чрезвычайно важных вещах:– Ты знаешь, Дэйл… Я ведь прибыл сюда не только по поводу убийства Лоры Палмер…

Купер насторожился. – У тебя есть еще какие-то причины?.. – Да. – Что-то случилось?..

Альберт произнес очень тихо, почти шепотом:– Эрл. Уиндом Эрл…

Дэйл нахмурился. – Что с ним?..

Уиндом Эрл также был агентом Федерального Бюро Расследований, более того – это был бывший напарник Дэйла Купера. Купер многим был обязан Эрлу в профессиональном отношении – сразу же после того, как Дэйл, выпускник Академии ФБР в Филадельфии прибыл в Сиэтл, Эрла закрепили за новичком. Потом ветеран правоохранительных органов ушел на пенсию, после чего след его затерялся. Все попытки Купера выяснить, что произошло с его бывшим напарником, оканчивались неудачей. – Что с ним? – повторил Купер свой вопрос. – Понимаешь, – начал Розенфельд, – дело в том, что, как оказалось, сразу же после того, как Эрла направили на пенсию, его неизвестно по каким причинам заточили в психбольницу закрытого типа – это что-то вроде тюрьмы… Мне кажется, – Альберт несколько понизил голос, – мне кажется, Дэйл, это произошло потому, что он слишком много знал… Только понятия не имею чего… – Да, – процедил сквозь зубы Купер, – это еще хорошо, что ты понятия не имеешь… Имел бы, так наверняка бы лежал с Уиндомом в одной палате… – Там одиночки, как в тюрьме… – Значит, по соседству… Перестукивались бы сквозь стены… Ну, и что же дальше? – Так вот – из этой психушки он куда-то сбежал… Каким образом это ему удалось – понятия не имею. Что-тo очень странно…

Купер не знал, как ему следует воспринять это сообщение – с радостью ли или нет. – А какое отношение это имеет к Твин Пиксу?.. – спросил он наконец. – Никакого, – тут же ответил Розенфельд. – Абсолюту никакого отношения… Просто мне иногда кажется, что этот город, при всей своей паскудности – в чем-то очень своеобразный и загадочный… Просто он, при всей внешней схожести, отличается от подобных городов.

Купер при этих словах вспомнил о видении, которое он про себя назвал «стариком Хилтоном в молодости» и о загадочном исчезновении кольца. – Да, ты прав, – в задумчивости произнес он, – что-то тут не так… – выставив перед Альбертом обе руки, он произнес: – а ведь у меня пропало кольцо… Оно вот тут было, на мизинце левой руки… Я не мог его просто потерять, это наверняка… – Послушай, а может быть, тут орудует, – Розенфельду стало даже смешно от своего предположения, – может быть, нечистая сила, а?..

Купер махнул рукой. – Честно говоря, я уже ничему не удивлюсь… Ладно, заводи машину, поехали…

Розенфельд включил двигатель. – Куда?.. – К шерифу…

Зная о несколько натянутых взаимоотношениях Трумена и Розенфельда, Дэйл попытался сразу же разрядить обстановку шуткой:– А ты знаешь, – обратился он к Гарри, – вот мой коллега высказал предположение, что в Твин Пиксе орудует – кто бы ты думал? – нечистая сила.

Вопреки ожиданию, Трумен отнесся к этому весьма серьезно. – В Твин Пиксе – навряд ли, – ответил он после некоторого раздумья. – Я неплохо знаю этот город.

Эта фраза была сказана таким тоном, что Дэйл невольно спросил:– Гарри, ты говоришь так, будто бы действительно когда-нибудь имел дела с нечистиками. – Не говори так об этом, – ответил Трумен, нахмурившись, – это не самая лучшая тема для шуток… – заметив, что он еще не предложил им сесть, шериф поспешил исправить эту оплошность: – прошу вас… – он указал на кресла. – Нажав кнопку селектора внутренней связи, Трумен произнес в микрофон: – Люси, будь добра, принеси нам чего-нибудь… например, вишневого пирога.

Розенфельд, стараясь не смотреть на шерифа, уселся в кресло и отвернулся к окну. – Гарри, ты что – действительно веришь в разные сверхъестественные явления? – поинтересовался Купер со скрытой издевкой, – ты, наверное, чересчур часто смотришь на ночь фильмы ужасов… – Не следует над этим смеяться, – вновь произнес шериф. – Тем более, что в своей жизни мне действительно пришлось однажды столкнуться если и не со сверхъестественным, то, как минимум, с совершенно необъяснимым с точки зрения здравого смысла явлением.

Розенфельд неожиданно повернулся к Трумену. – Вот как?.. – Да.

То ли для того, чтобы поиздеваться над шерифом, то ли по причине, что патологоанатому действительно было это интересно, то ли желая насолить Дэйлу, которого, насколько мог судить Розенфельд, подобные россказни приводили как минимум в скверное расположение духа – Дэйл, как истинный логик и рационалист, никогда не верил ни в загробную жизнь, ни в привидения, ни в духов – во всяком случае, так всегда думал Альберт – а может быть, и по всей совокупности причин, патологоанатом спросил:– Не могли бы вы рассказать нам об этом?..

Шериф колебался – ему не очень-то хотелось выполнять просьбу судмедэксперта.

Розенфельда неожиданно поддержал Купер:– Гарри, если это действительно так интересно и необъяснимо, почему бы тебе и не рассказать?..

«И с чего это Купера так заинтересовали подобные вещи? – с удивлением подумал Альберт, – что-то не припомню, чтобы Дэйл проявлял интерес к подобного рода явлениям… Что ж, послушаем…»– Так ты расскажешь нам? – повторил свою просьбу-вопрос Купер.

Отказать Дэйлу Гарри не мог – настолько он уважал этого человека. – Значит, так, – начал он, – однажды, будучи на отдыхе в Калифорнии, я очутился неподалеку от Санта-Моника, небольшого теперь городка, который, однако, во времена «золотой лихорадки» был одним из крупнейших центров старателей. Как назло, не доезжая несколько миль до города, машина моя сломалась, телефона для вызова аварийной службы поблизости нигде не было. Наступил вечер, а с ним – и темнота. Я, закрыв автомобиль и оставив его на трассе, решил добираться до Санта-Моники пешком. Надо сказать, что я достаточно неплохо ориентируюсь на местности, кроме того, мне уже приходилось несколько раз бывать в городе, и поэтому наступившая темнота не слишком пугала. Размышляя о том, как я проведу вечер в городе, я не замечал, куда бреду, пока внезапно хлестнувший мне в лицо порыв холодного ветра не вернул меня к действительности. Оглядевшись, я с удивлением обнаружил, что все вокруг мне незнакомо. По обе стороны трассы простиралась безлюдная равнина, поросшая высокой, давно не кошенной, сухой травой, которая шуршала под осенним ветром. На большом расстоянии друг от друга возвышались громады причудливых очертаний; мне почудилось, что между ними есть какое-то тайное согласие, и что они обмениваются многозначительными зловещими взглядами, вытягивая шеи, чтобы не пропустить какого-то долгожданного события. Тут и там торчали высохшие деревья, словно предводители этих злобных заговорщиков, притаившихся в молчаливом ожидании. Были сумерки. Я отдавал себе отчет в том, что воздух – сырой и промозглый, но ощущал это как бы умственно, а не физически – холода я не чувствовал. Над унылым пейзажем нависали низкие свинцовые тучи. Во всем присутствовала угроза, недобрые предзнаменования. Ветер стонал в голых сучьях мертвых деревьев, трава шелестела, и больше ни один звук не нарушал покоя мертвой равнины. Я заметил среди травы множество разрушенных непогодой камней, некогда обтесанных рукой человека. Камни растрескались, покрылись мхом, наполовину ушли в землю. Некоторые лежали плашмя, другие торчали в разные стороны, ни один не стоял прямо. Очевидно, это были надгробья, но сами могилы уже не существовали, от них не осталось ни холмиков, ни впадин – время сравняло их. Кое-где чернели более крупные каменные глыбы. Эти развалины казались такими древними, что я невольно вообразил себя первооткрывателем захоронения какого-то неизвестного племени. Углубленный в свои мысли, я даже забыл обо всех предшествующих событиях и вдруг подумал: «Как я сюда попал?..» Минутное размышление – и я нашел разгадку: я вспомнил, что меня терзала какая-то болезнь, что в бреду я беспрестанно требовал свежего воздуха и врачи насильно удерживали меня в постели. Правда, это было уже несколько недель назад, и болезнь, вроде бы, отступила… Ничто не указывало на присутствие здесь человека; не видно было дыма, огней рекламы и шума проезжавших автомобилей, – ничего, кроме древнего тоскливого кладбища, окутанного тайной и ужасом. «Неужели у меня вновь начинается болезнь и неоткуда ждать помощи?» – в ужасе подумал я. Шум позади заставил меня обернуться. Ко мне из-за высоких зарослей приближалась какая-то неестественно огромная собака. Я бросился к ней с громкими воплями. Собака невозмутимо пробежала на расстоянии вытянутой руки и скрылась за одним из валунов. Минуту спустя, точно из-под земли, невдалеке вынырнула голова человека, – он поднимался по склону низкого холма, вершина которого едва возвышалась над окружающей равниной. Скоро я увидал и всего человека. Его обнаженное тело прикрывала одежда из шкур. Нечесаные волосы висели длинными космами, борода свалялась. В одной руке он держал лук и стрелы, в другой – пылающий факел, за которым тянулся хвост черного дыма. Видеть подобные вещи в наше время, в эпоху компьютеров и сверхзвуковых скоростей было более чем странно. Человек ступал медленно и осторожно, словно боялся провалиться в могилу, скрытую под высокой травой. Странное видение удивило меня, но не очень напугало, и, направившись ему навстречу, я окликнул его. Как бы не расслышав меня, странный человек продолжил свой путь, даже не замедляя шага. Тогда я попросил его указать мне дорогу в Санта-Монику. Человек прошел мимо и, удаляясь, загорланил какую-то варварскую песню на незнакомом мне языке. С ветки полусгнившего дерева зловеще прокричала сова, в отдалении откликнулась другая. Я присел на корни высокого дерева, чтобы обдумать положение, в котором очутился. Я не чувствовал, что болен; наоборот – ощущал в себе неведомый прилив сил. Обнаженные корни могучего дерева, к стволу которого я прислонился, сжимали в своих объятиях гранитную плиту, уходившую одним концом под дерево. Плита, таким образом, была несколько защищена от дождей и ветров, но, несмотря на это, изрядно пострадала. Грани ее затупились, углы были отбиты, поверхность изборождена глубокими трещинами и выбоинами. Эта плита когда-то прикрывала могилу, из которой много веков назад выросло дерево. Жадные корни давно опустошили могилу и взяли плиту в свои объятия. Внезапный ветер сдул с нее сухие ветки и листья; в лунном свете я увидел выпуклую надпись и нагнулся, чтобы прочитать ее. Я чуть не сошел с ума в тот момент: там было мое полное имя и фамилия, дата моего рождения и дата смерти – предыдущий день!.. Не помню, как я добрался до Санта-Моники – видимо, меня подобрала какая-то попутная машина… Несколько последующих недель я пролежал в горячке. С тех пор я очень серьезно отношусь к подобным явлениям, – закончил свой рассказ Гарри.

В кабинете воцарились тишина – каждый на свой манер обдумывал слова Трумена.

Первым нарушил молчание Дэйл:– Действительно, странно… – он хотел было рассказать всем присутствовавшим о непонятном видении в гостиничном номере, но в последний момент почему-то передумал, – странно и необъяснимо…

Розенфельд с сомнением покачал головой. – Никогда не сталкивался с подобными вещами… – Интересно, кто же стрелял в тебя, Дэйл?.. Неужели какой-нибудь дух или привидение?..

Трумен, не глядя в сторону Альберта, произнес:– Я опросил всех официантов и портье. Как и следовало предполагать, никто в ту ночь ничего подозрительного не видел и не слышал. Патриарх всех официантов утверждает, что ночь была такой же, как и всегда.

Купер поднялся со своего места. – Ну что, – произнес он, обращаясь к обоим собеседникам, – работы у нас хватит. Необходимо побеседовать с Шейлой Джонсон и Ронни Пуласки. Поехали?..

Глава 49

Донна Хайвер, следуя по маршруту Лоры Палмер в фургоне «Обеды на колесах», неожиданно сталкивается с необъяснимыми явлениями. – Шериф Трумен и агент ФБР Купер пытаются беседовать с Ронни Пуласки. – Странное поведение Леди-С-Поленом.

Фургон кафе Нормы Дженнингс остановился перед небольшим аккуратным коттеджем. Донна, вынув из кармана вчетверо сложенную бумажку и развернув ее, прочитала: «Миссис Сильвия Тернер. Заказ – раки в белом вине».

Взяв с сидения никелированный поднос с заказом, она прошла в сторону коттеджика. Девушка подошла к дверям и постучала, – Миссис Тернер! Это из «Обедов на колесах»!.. – представилась она.

С той стороны послышалось негромкое:– Войдите.

Комната миссис Тернер представляла собой нечто среднее между музеем и хранилищем случайных вещей. По стенам висели старинные дагерротипы каких-то молодых людей, портреты, исполненные маслом и акварелью. В углу комнаты стоял патефон с расписным раструбом – Донна видала такой только на картинках да в музее городского быта в Новом Орлеане, когда ездила туда на каникулы с отцом еще маленькой. На подоконнике стояли потрескавшиеся расписные вазы – по толстому слою пыли можно было предположить, что домашние дела не очень-то беспокоят хозяйку квартиры. В книжном шкафу виднелись кожаные корешки каких-то древних фолиантов, золотое тиснение которых потускнело от времени – Донна, обернувшись, попыталась было определить, что это за книги, но ей этого не удалось – надписи были на латинском, греческом и древнееврейском языках.

Сама миссис Тернер – довольно отталкивающего вида старуха с жидкими белесыми волосами, морщинистым лицом и синими, как у утопленницы, губами – лежала на кровати посреди комнаты. Подойдя к кровати, Донна поставила поднос на тумбочку. – Сюда можно?

Старуха кивнула. – Да…

Открыв крышку, старуха внимательно посмотрела на принесенное блюдо, после чего перевела взгляд своих слезящихся глазок на девушку. – Я же уже просила… – начала она весьма недовольным тоном.

Донна всем своим видом попыталась изобразить максимум внимания. – Слушаю вас, мэм…

Миссис Тернер безобразно зажевала полупровалившимся ртом. – Я же просила не присылать мне больше кукурузного пюре…

Донна совершенно точно знала, что на подносе нет кукурузного пюре – более того, ей было известно, что это блюдо никогда не развозилось фургоном «Обедов на колесах». Донна, опустив глаза на поднос, несмело произнесла:– Но, мэм, тут нет никакого кукурузного пюре…

Неожиданно сзади послышался детский голос:– Иногда это делается вот так…

Донна обернулась – перед ней сидел мальчик лет десяти-двенадцати, одетый в миниатюрную фрачную пару. Щелкнув над головой пальцами, он вновь повторил:– Иногда это делается вот так…

Донна в полнейшем недоумении повернула голову к миссис Тернер.

Та повторила раздраженно:– Я же просила не присылать больше кукурузного пюре… Вы видите здесь, – она кивнула на тарелку с раками, – видите ли вы тут кукурузное пюре?..

Из вежливости Донна посмотрела в тарелку – рядом с раками действительно стояло небольшое блюдечко с тем самым продуктом, который миссис Тернер просила больше никогда не присылать.

«Ничего не понимаю», – подумала Донна. – Так видите или нет?.. – Продолжала вопрошать старуха.

Девушка растерянно ответила:– Да…

Мальчик во фрачной паре пришел от этого ответа в необыкновенный восторг. – Иногда это делается вот так!.. – Вновь повторил он фразу, смысл которой Донне был совершенно непонятен и щелкнул пальцем. – Иногда – вот так!..

Донна вновь посмотрела на поднос – блюдечка с кукурузным пюре там не было. Миссис Тернер захихикала. – Хи-хи-хи… А признайтесь честно, дорогая, что вы сейчас подумали?.. Наверное, что сошли с ума, не иначе?.. Не правда ли?..

Девушка перевела ничего не понимающий взгляд на миссис Тернер. – Что это?..

Старуха вновь захихикала. – Это мой внук… Он немного увлекается магией… А ты что, никогда не сталкивалась с людьми, которые увлекаются магией?..

Донна с недоумением пожала плечами. – Нет…

Старуха продолжила:– Многие современные люди не верят в чудеса, они утверждают, что мир логичен и рационален… Хи-хи-хи… Они заблуждаются…

Донна, вспомнив, что цель ее маршрута – не изучение магии и всего, с этим связанного, а информация о Лоре Палмер, попыталась перевести разговор на другую тему:– Извините, миссис Тернер, – робко произнесла она, – извините, а Лора Палмер, которая раньше приезжала к вам, она тоже…

Миссис Тернер не дала девушке договорить:– Лора? Палмер?.. Это, кажется, та, что недавно умерла?

Глаза Хайвер с надеждой заблестели. – Да-да, моя подруга… Вы знали ее?

Старуха с сомнением пожевала губами. – Нет…

Девушка обернулась в сторону мальчика во фраке – тот, улыбаясь, протягивал ей в сложенных горсткой руках кукурузное пюре.

Резко повернувшись к его бабушке, Донна поинтересовалась:– Может быть, вы что-нибудь помните о Лоре?

Старуха ответила совершенно безучастным голосом:– Нет.

Донна в полной растерянности заморгала. – И вы ничем не можете помочь мне?..

Неожиданно внук произнес резким скрипучим голосом, от которого по спине Донны забегали мурашки:– Бабушка… Мне кажется, это – очень хорошая девушка… Может быть, ей стоит чем-нибудь помочь?..

Старуха вновь громко зачмокала:– Да, да, конечно же, я и сама только что об этом подумала… Конечно же, стоит…

Донна с надеждой посмотрела на миссис Тернер. – Вот что… Тут напротив живет один довольно достойный человек, мистер Смит… Может быть, вы о нем что-нибудь слышали?

Девушка отрицательно покачала головой. – Нет, миссис Тернер… никогда не слышала, что в Твин Пиксе есть такой человек… – Так вот… Лора Палмер возила обеды и ему… Мне даже кажется, что мистер Смит может быть вам чем-нибудь полезен…

Поблагодарив, Донна взяла пустой поднос и, выйдя из коттеджика, прошла напротив, в дом мистера Смита. Постучав в двери, она громко крикнула:– Мистер Смит!.. Мистер Смит!.. Это из службы «Обеды на колесах»… Мистер Смит, пожалуйста, откройте, мне надо у вас кое-что спросить!..

Двери никто не открывал, но девушке, тем не менее, казалось, что в доме кто-то есть.

«Может быть, еще спит, – решила она, – надо бы ему записку оставить…»

Вытащив из нагрудного кармана четвертинку бумаги и авторучку, Донна написала: «Дорогой мистер Смит!.. Если вам не составит труда, позвоните мне по телефону… Заранее благодарна – Донна Хайвер».

Подсунув записку под двери, она направилась в сторону фургона. Неожиданно ей почудилось, будто бы со стороны дома мистера Смита донесся какой-то негромкий шорох. Донна обернулась и, не заметив ничего подозрительного, решила: «Показалось, наверное…»

Роннета Пуласки поправлялась; врачи говорили, что она уже вышла из состояния комы, но до полного выздоровления еще далеко.

Перед тем, как Купер и Трумен прошли в палату, доктор Уильям Хайвер предупредил:– Пожалуйста, постарайтесь не задавать ей лишних вопросов… Вы же сами понимаете, что ей пришлось пережить…

При этих словах Трумен, вспомнив, что Роннета сама напросилась сниматься в неприличных позах в журналы вроде «Суперплоть», осклабился. «Сама захотела, – подумал он».

Койка Пуласки стояла посреди небольшой полутемной палаты – шторы на окнах не давали возможность солнечному свету проникать в помещение. Справа и слева от кровати были столики с медицинским оборудованием, назначение которых вряд ли было понятно и Дэйлу, и Гарри.

Осторожно подойдя к кровати больной, Дэйл негромко произнес:– Ронни?..

Та открыла глаза. Купер продолжил:– Роннета, здравствуй… Я очень рад, что ты, наконец, выздоравливаешь… Извини, что я беспокою тебя, но мне необходимо задать тебе несколько вопросов… Ты ведь не станешь возражать, Ронни? – Купер вопросительно посмотрел на девушку. Та выразила глазами согласие.

Дэйл, достав из атташе-кейса два карандашных портрета, сделанных Мэдлин, протянул один из них лежавшей на кровати Пуласки. – Может быть, это лицо тебе знакомо?..

Пуласки, лишь бросив взгляд на лист бумаги, на котором было изображено лицо коротко стриженого человека с чертами лица, напоминавшими черты лица Лео – отрицательно помотала головой. – А этот?.. – Купер протянул ей следующий лист бумаги. Это был портрет длинноволосого блондина с крепкими зубами.

Ронни, едва бросив взгляд на следующее изображение, перекосилась, будто бы от неимоверных мучений. Тело ее пронизали конвульсии: ее трясло, будто бы в сильнейшем приступе лихорадки.

Трумен, испуганный неожиданной реакцией девушки, тут же выбежал на коридор. – Медсестра!.. Доктор Хайвер!.. – с неподдельным испугом закричал он. – Роннете плохо!.. Срочно кто-нибудь!.. На помощь!..

Пуласки несколько успокоилась лишь после того, как ей была сделана соответствующая инъекция. Идя по коридору, Трумен едва успевал за Дэйлом – настолько быстрой походкой тот шел. – Дэйл, значит, этот человек – и есть тот страшный насильник?.. – Спросил Трумен на ходу.

Купер, не оборачиваясь и не замедляя шаг, ответил: – Об этом еще рано судить… Продолжим поиски.

Гарланд Таундеш, отец Бобби, иногда также любил заходить в кафе Нормы – не столько для того, чтобы попить кофе (военные, как правило, не уважают этот напиток, предпочитая ему что-нибудь более крепкое), а несколько по иной причине: Гарланду как ничто другое нравилось появляться «на людях» в своем офицерском мундире, нравилось, когда при встрече горожане обращались к нему не просто «мистер», а «господин майор».

Заказав какой-то коктейль, Гарланд остался тут же, около стойки. Лениво помешивая соломинкой в напитке, он с грустью думал, почему со времен его молодости так измельчали нравы – под измельчением нравов Гарланд подразумевал, прежде всего, неуважение к армии и всего, что связано с этим священным для каждого американского патриота понятием. Размышляя таким образом, он не заметил, как к стойке приблизилась Леди-С-Поленом. Гарланд тяжело вздохнул и отвернулся – эту живую достопримечательность Твин Пикса он не переносил на дух.

Леди-С-Поленом, подойдя к Норме – за стойкой была сама хозяйка, произнесла:– Мне нужна медвежья лапа!..

Гарланд с удивлением повернул голову в сторону женщины.

«Что это еще за такая медвежья лапа? – подумал он. – Может быть, название какого-то коктейля?..»

Норма Дженнингс улыбнулась. – Конечно, мэм…

Леди-С-Поленом повторила:– Мне нужна очень хорошая медвежья лапа!..

Норма ответила голосом, каким опытные психиатры обычно говорят с безнадежными больными – приторно-ласково и спокойно:– Ну конечно же… – заметив, что посетительница двигает челюстями, миссис Дженнингс добавила; – Да, и у меня к вам еще одна небольшая просьба… Я думаю, вам не будет сложно ее выполнить… Леди-С-Поленом перестала жевать. – Какая же?..

Норма улыбнулась, – Если вам наскучит жевать ваш «чуингам», то, пожалуйста, не наклеивайте его на стойку и двери моего кафе… Пожалуйста, пользуйтесь специальными плевательницами.

Посетительница, переложив полено в другую сторону, ответила после небольшой паузы:– Хорошо. Постараюсь…

Гарланд хмыкнул. Леди-С-Поленом обернулась к майору. – Послушайте, – начала она, – вы, кажется, военный?..

Таундеш с нескрываемой гордостью, обернувшись к женщине, ответил:– Да.

Леди-С-Поленом спросила вновь:– Офицер?

Гарланд покосился на нашивки. – Да.

Леди-С-Поленом слегка наклонила голову. – Вы, наверное, воевали?

Гарланд важно выпятил грудь с орденскими планками. – Да. Защищал демократию во Вьетнаме. Наклонившись к орденским планкам, Леди-С-Поленом принялась изучать их. – А это за что?.. – Ткнула она пальцем в первую попавшуюся орденскую ленточку.

Таундеш наклонил голову и посмотрел себе на грудь. – Это – «Виртури Милитари», – иностранный орден, – пояснил он неспешно, – я получил его за операцию во Вьетконге в тысяча шестьдесят шестом году.

«Хоть один порядочный человек в этом городе, – подумал майор, – хоть эта достойная женщина интересуется моими боевыми наградами…»

Леди-С-Поленом восторженно воскликнула:– Вот видишь, какой интересный человек!..

Реплика адресовывалась полену, которое, как и следовало ожидать, ничего не ответило.

Леди-С-Поленом вновь произнесла своим неприятным скрипучим голосом – на этот раз Таундешу:– Вы не хотели бы побеседовать с моим поленом, господин майор?..

Таундеш замялся. – Извините, но мы не представлены…

Леди-С-Поленом улыбнулась. – Это ничего… Хотите, я вас представлю?.. Послушай, – эта фраза адресовалась уже полену – послушай, вот это – господин майор, а это, – она обернулась к Гарланду, протягивая ему обрубок дерева, – мое полено… Можете считать, что вы друг другу представлены.

Гарланд, откашлявшись, пробормотал:– Очень приятно…

«Нет, все-таки она – идиотка, – решил майор, – настоящая сумасшедшая…»

Голос Леди-С-Поленом приобрел заговорщические интонации:– Майор, а вы знаете – мое полено только что сказало, что собирается вам кое-что сообщить…

Гарланд с тоской посмотрел на собеседницу. – Что же оно хочет мне сообщить?.. Женщина вновь протянула Таундешу обрубок дерева. – Вот, послушайте…

Разумеется, майор, как ни силился, так ничего и не услышал. – Наверное, вы не очень хорошо понимаете язык природы – высказала догадку хозяйка полена, – сейчас я вам переведу…

Поняв, в какую идиотскую историю он влип, Таундеш пробормотал какие-то извинения и быстрым шагом направился к выходу.