Текст книги "Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2"

Глава 56

Донна получает известие от Гарольда Смита. – Размышления Альберта Розенфельда по поводу кусочков бумаги с загадочными буквами, извлеченных из-под ногтей жертв. – Бобби Таундеш и Майкл Чарлтон замышляют очередную интригу против Джозефа.

После своего посещения миссис Тернер и знакомства с нею Донна была совершенно уверена, что весь тот квартал, куда фургон кафе Нормы Дженнингс возит обеды, населен преимущественно старыми маразматиками. Это впечатление усилил и звонок мистера Смита – Донне казалось, что тот наверняка преклонных лет. Однако последующий телефонный звонок от незнакомого ей «большого друга Лоры», как охарактеризовала своего соседа миссис Тернер, навел девушку на мысль, что она ошибалась.

Донна, неплохо представляя обычную клиентуру «Обедов на колесах», была уверена, что услугами программы пользуются, как правило, одинокие и больные старики и старухи, вроде старика Хилтона и миссис Тернер, о существовании которых жители Твин Пикса давно забыли. – Простите, – повторила девушка, – мне почему-то казалось, что вы… – она запнулась, на слове «старый», потому что не хотела обижать собеседника.

В трубке послышался сдержанный смех. – Нет, это вам только показалось… – мистер Смит вновь рассмеялся, – я вообще-то неплохо умею имитировать разные голоса… Да, кстати, а внук моей соседки, этот мальчик, занимающийся мистикой, вам случайно не звонил?..

Донна, вспомнив вечерний звонок младшего Тернера, почему-то улыбнулась. – Да… Он еще говорил мне какие-то загадочные слова… – Эй Эн Эм Шай Дэ Тэр? – Подхватил звонивший. – Да, он и мне их говорил… Этот мальчик почему-то уверен, что эти слова не что иное, как какое-то мистическое заклинание… – А старая миссис Тернер?..

Мистер Смит коротко рассмеялся. – Я не хочу злословить, но мне кажется, что эта старая леди – немного… как бы это выразиться – то есть, я хочу сказать, что она составила бы отличную компанию Леди-С-Поленом…

Донна, вспомнив, как бережно прижимает к груди свое полено эта странная женщина, заулыбалась. – Вы хотите сказать, что она сумасшедшая?.. – Нет… Я имел в виду, что она живет в выдуманном мире, в стране снов… Кстати, это слова покойной Лоры Палмер.

Донна поняла, что настал момент сказать мистеру Смиту, ради чего, собственно, она и добивается встречи с ним. – Да, как раз о Лоре Палмер я и собиралась с вами поговорить… Не возражаете?..

Из трубки послышалось:– Нет, что вы… Когда вам удобно?..

Гостиничный номер Альберта Розенфельда находился на том же этаже «Флауэра», что и номер Дэйла Купера. Паталогоанатом также не спал в ту ночь – причина, заставлявшая его бодрствовать, правда, была несколько иной.

Вытащив из целлофанового пакетика бумажный квадратик с изображением буквы «Р», Розенфельд взял его пинцетом и посмотрел на предмет, извлеченный из-под ногтя Лоры Палмер сквозь сильное увеличительное стекло. Впрочем, он мог этого и не делать – лабораторная экспертиза показала, что ничего, могущего изоблачить преступника – отпечатков пальцев, каких-нибудь пятен или прочих особых примет, на бумажном квадратике не было.

Опустив пинцет с вещественной уликой, Альберт погрузился в раздумья.

«Итак, передо мной – вырезанный из журнала кусочек бумаги, – размышлял он, – мне предстоит установить, что это такое и с какой целью убийца оставил эту улику в трупе потерпевшей… Несомненно, это автограф. Никак не могу понять, почему убийцы так часто оставляют на месте преступления автографы?.. И еще тот платок с совершенно непонятной на первый взгляд надписью кровью – „Огонь, пойдем со мной“. Итак, автограф…

Розенфельд осторожно положил бумажный квадратик в целлофановый мешок.

«Допустим, это первые буквы имени или фамилии убийцы… Тогда как же та буква „Т“ из-под ногтя убитой в Монтане? Может быть, это „Т“ – начальная буква имени, а „Р“ – фамилии?.. Или наоборот… Никто не знает».

Розенфельд, вытащив из портфеля бутылку минеральной воды – он никогда не пил водопроводную, предпочитая возить минералку с собой, – налил в стакан толстого стекла и сделал несколько небольших глотков.

Итак, мы имеем в своем распоряжении две буквы – «Р» и «Т». Допустим, это инициалы убийцы… Возможные варианты – начать проверять всех жителей Твин Пикса, имена и фамилии которых совпадают с этими буквами. Впрочем, технически это малоосуществимо… Тем более, что никто не сможет с полной уверенностью сказать, не был ли убийца приезжим… Хотя, и это маловероятно. А, может…»

Потянувшись к телефону, Розенфельд набрал номер комнаты Купера. – Алло?..

Розенфельд произнес голосом, в котором сквозили извинительные интонации:– Дэйл, не разбудил?..

Голос у Купера был какой-то тусклый. – Нет, ничего… Ты что-то хотел?

Розенфельд улыбнулся. – Неужели ты считаешь, что я стану беспокоить тебя в столь позднее время только для того, чтобы выяснить, спишь ты или нет?..

На этот раз Дэйл ответил несколько раздраженным тоном:

–Нет, не сплю…

–Что ты делаешь? – Только что закончил чтение одного любопытного письма – может быть, ты помнишь убийство, совершенное в Кливленде года три назад?..

Розенфельд уточнил:– Ты имеешь в виду Оскара Глейзера?.. – Да…

Альберт, не кладя трубку, поднялся со стула. – Извини, ты не будешь против, если я к тебе сейчас зайду… – Хорошо…

Спустя несколько минут паталогоанатом сидел в номере своего начальника. – Послушай, – обратился он, – что ты обо всем этом думаешь? Я говорю о буквах…

В этот вечер Купер был излишне впечатлительным. – Мне кажется, это дело рук какого-то маньяка, который неизвестно по каким причинам оставляет свои автографы… – А ты не помнишь каких-нибудь подобных историй?..

Купер пожал плечами. – Нет… Только две – убийство Терезы Бэнкс в штате Монтана и еще вот это…

Розенфельд, посмотрев на своего коллегу, отметил, что тот выглядит бледнее обычного. – Что это с тобой такое? – поинтересовался он. – Вид у тебя какой-то не такой, как обычно…

Купер устало махнул рукой. – Сам понимаешь – работа… Ты знаешь, за всю свою жизнь у меня не было преступления более темного и запутанного, чем это…

Альберт, взяв со стола чашечку с уже засохшей кофейной гущей, механически повертел ее в руках. – А знаешь что, – неожиданно сказал он, – я в последнее время за тобой очень внимательно наблюдаю…

Купер обернулся. – Ну, и что же ты заметил?..

Розенфельд всем своим видом попытался показать, что если он и следит за Дэйлом, то лишь потому, что действительно заботится о нем. – Мне иногда кажется, – произнес он, – что за это короткое время, что ты тут, ты как-то изменился… – У тебя есть какие-то основания так считать?.. – Ты знаешь, – начал Альберт, – я как-то проходил по коридору, двери тут не очень толстые, во всяком случае, звук они пропускают прекрасно… Я услышал, как ты надиктовываешь очередное послание своей секретарше на диктофон…

Купер хмыкнул. – Ты ведь знаешь, таков мой метод работы… Об этом известно всем в нашем Департаменте… Неужели ты находишь это странным?..

Розенфельд поспешил успокоить Дэйла:– Нет, нет, все в порядке, я не об этом… Я нашел странным не это, а твои слова… Нет, я прекрасно знаю, что подслушивать некрасиво, что это недостойно, и так далее, и тому подобное… Просто меня очень удивил один момент…

Дэйл испытывающе посмотрел на Розенфельда. – Какой именно?.. – Ты, кажется, говорил что-то о сочувствии, об этом адвокате Лиланде… – Альберт глубоко вздохнул. – Ты, конечно, можешь на меня обидеться, но если бы этот бред Даяна передала опытному психиатру, ты бы наверняка лежал в психушке вместе с Уиндомом Эрлом.

Дэйл, внимательно посмотрев в глаза своему товарищу, произнес с затаенной обидой:– Ты действительно так считаешь?.. – Во всяком случае, мне так показалось… И ты знаешь, отчего произошла в тебе эта перемена?.. – Отчего же?..

Альберт произнес совершенно серьезно:– Мне кажется, в водопроводе этого города вода какая-то странная…

Купер прекрасно знал Альберта – во всяком случае, он был абсолютно уверен, что тот никогда бы не явился к нему поздним вечером в гостиничный номер лишь для того, чтобы шутить подобным образом. – Что ты имеешь в виду? – Все. Эти твои странные видения, эти непонятные фразы, произнесенные человеком, которого ты назвал «стариком Хилтоном в молодости»… Какой-то бред насчет сов, которые совсем не то, чем кажутся…

Купер несколько секунд раздумывал – рассказывать ли Розенфельду о недавнем визите майора Гарланда Таундеша или нет: с одной стороны он боялся, что Альберт, всегда отличавшийся необыкновенной трезвостью взглядов и железной логикой, поднимет его на смех; с другой – Розенфельд был одним из немногих, кто держал все нити преступления в своих руках…

Наконец Купер избрал компромиссное решение – не говорить напрямую о вьетнамском ветеране, а только лишь намекнуть. – Да, вот еще что хотел у тебя спросить – ты, наверное, обращал внимание на этого полусумасшедшего майора, – Купер сознательно употребил характеристику «сумасшедшего», ожидая, как прореагирует на нее Розенфельд, – ну, того самого, что везде появляется в форме…

Альберт согласно кивнул. – Да. – Ну, и что ты о нем можешь сказать?..

Розенфельд пожал плечами. – По-моему, обыкновенный сумасшедший… Насколько я знаю, он был контужен где-то во Вьетнаме. Представляешь, – с улыбкой добавил паталогоанатом, – этот идиот всем доказывает, что работает в какой-то сверхсекретной космической лаборатории, чуть ли не в НАСА… – Альберт коротко рассмеялся, – подумай сам – откуда в Твин Пиксе может быть сверхсекретная космическая лаборатория?..

Дэйл лишний раз убедился в логичности выводов своего приятеля. – Действительно…

«Наверное, все-таки стоит сказать Альберту про визит и про те загадочные послания из космоса», – решил он, наконец. – Ты знаешь, – начал Купер, – несколько часов назад этот Гарланд был у меня тут…

Розенфельд, предчувствуя, что сейчас услышит что-нибудь интересное, потер руки. – Ну, и что же он тебе говорил?.. Наверное, про свои подвиги во Вьетнаме? Или попытался всучить послания от инопланетян?..

Дэйл удивленно посмотрел на своего приятеля. – А ты откуда знаешь?.. – А он и ко мне заходил, – довольно равнодушно сообщил Альберт. – Принес мне какую-то чепуху… Какие-то буквы, цифры, разная галиматья на трех листках… Я ничего не понял. Эти якобы послания напомнили мне ту бессмысленную чепуху, которую выдает что-то компьютерное – то ли принтер, то ли драйвер – я в этом не особо разбираюсь, точно сказать не могу… – Ну, и ты что?..

Альберт пожал плечами.

–Указал этому придурку на двери… Ты знаешь, я как-то видел его мило беседующим в кафе Нормы Дженнингс с Леди-С-Поленом… После этого я все прекрасно понял. Типичные сумасшедшие. – После небольшой паузы Розенфельд резюмировал: – А, впрочем, каждый провинциальный город всегда имел своих сумасшедших… Ими гордились, их показывали приезжим, как какую-то редкую достопримечательность… Ты же сам прекрасно понимаешь, не будь в Твин Пиксе сумасшедших, народ давно бы передох со скуки… А тут – целая галерея старых маразматиков – эти двое, старик Хилтон, какая-то старая миссис Тернер со своим придурочным внуком, который занимается магией… – Хорошо. – Купер, вскочив со стула, забегал из угла в угол. – Хорошо. Допустим, этот майор – сумасшедший. Я говорю – допустим. Но ведь в его текстах, если можно так выразиться, было написано то же самое, что сообщил мне в видениях тот, которого я назвал «стариком Хилтоном в молодости». Ты помнишь – «Совы не то, чем они кажутся». Там даже была моя фамилия – «Купер», «Купер», «Купер»… Не хочешь ли ты сказать, что и я – такой же сумасшедший, как и все они? – желчно поинтересовался Дэйл. – Что ты, что ты, – Розенфельд замахал руками, – что ты, я совсем не хотел тебя обижать… Во всяком случае, это, если пока и не совсем объяснимо, со временем тоже выяснится. Однако факт остается фактом – майор Гарланд Таундеш не мог получать никаких посланий из космоса, от братьев по разуму или еще кого-нибудь… Надеюсь, это ты уяснил?..

Куперу ничего не оставалось делать, как согласиться – доводы Альберта были неоспоримы.

Поднявшись, Альберт направился на выход, но уже стоя в дверях, обернулся и произнес на прощанье:– И все-таки, Дэйл, подумай над тем, что я сказал тебе только что…

–Это о чем же?..

–Не пей местной водопроводной воды… Выпиши лучше себе из Сиэтла минералки.

Розенфельд вышел, оставив своего приятеля в глубокой задумчивости…

Несмотря на вечер, в кафе Нормы Дженнингс было немноголюдно – за столиками сидело всего несколько человек, в основном – строительные рабочие, возвращающиеся с лесопилки Кэтрин Пэккард, где расчистка пепелища шла полным ходом, и несколько заезжих лесорубов. По дороге домой и строительные рабочие, и лесорубы были не прочь завернуть в кафе, чтобы после тяжелого дня пропустить по рюмочке чего-нибудь крепкого.

За столиком в углу сидели, подперев головы руками, Бобби Таундеш и Майкл Чарлтон. Перед ними стояли почти нетронутые бокалы с темным пивом. Боб был молчалив и раздражителен – он всегда бывал таким, когда попадал в длительную полосу неудач.

После почти десятиминутной паузы Таундеш сказал, обращаясь к своему приятелю:– Я сегодня видел в городе этого козла Хэрвэя…

Майкл поморщился при одном только упоминании Джозефа. – А что, его уже выпустили из тюрьмы?..

Подвинув к себе бокал, Бобби сдул пену на пол и, отхлебнув, сказал с нескрываемым отвращением:– Да… Выпустили, – сделав еще один глоток, он продолжил: – Мне кажется, тут не обошлось без вмешательства его дяди, Большого Эда. Никак не могу понять, почему он пользуется таким доверием этого Трумена?..

Майкл, не желая прерывать размышления своего друга, молча смотрел на него, ожидая, что тот скажет дальше.

Боб продолжал:– Этот мотоциклист так нагло улыбнулся мне, что я едва сдержался, чтобы не заехать ему в рожу…

Чарлтон, наконец, спросил:– Неужели наркотики, найденные в бензобаке его «Харлея—Дэвидсона», не явились достаточным основанием для того, чтобы передать дело в суд?..

Таундеш пожал плечами. – В том-то и дело, что должны были, но что-то не сработало…

Чарлтон, наклонившись поближе, произнес полушепотом:– Кстати, о наркотиках… Что мы будем делать с теми десятью штуками баксов, которые должны Лео Джонсону?

Боб посмотрел на своего приятеля, как на ненормального.

–А ты что, собираешься их отдавать?..

Майкл пожал плечами.

–Нет… Просто я спрашиваю…

Таундеш, допив пиво, шумно поставил бокал на стол. – Послушай… Мы с тобой кому были должны? – Спросил он и тут же ответил сам себе: – Мы были должны Лео Джонсону. Так?..

Майкл молча кивнул.

–Лео Джонсон сейчас в мире грез… Скорее всего, он проживет там всю оставшуюся жизнь, а если нет, то в этом ему всегда можно будет помочь… Правильно я говорю?..

Майкл вновь утвердительно закивал. Правильно… – Кто там еще – этот жирный крупье Жак Рено? Он, насколько я знаю, мертв. Насколько мне известно, кроме этих двоих, о тех десяти тысячах никто больше не знал, – Бобби на минуту задумался, – ах, да, знала еще Лора Палмер, которой мы по глупости дали на сохранение деньги… Так ведь и она тоже мертва, не так ли?.. – Так, – согласился Майкл. – Тогда какие же вопросы?

Таундеш, встав со своего места, подошел к Норме и, взяв еще один бокал пива, сел рядом с Майклом.

Тот, обернувшись к приятелю, произнес:– Жаль только, что этих денег мы с тобой так и не увидим… И зачем мы их отдали Лоре?.. Спрятали бы где-нибудь в другом месте, было бы не менее надежно…

Боб молча пожал плечами и опустил голову в бокал – инициатива отдать деньги на сохранение его бывшей любовнице исходила от него, это была ошибка, и Таундешу ничего не оставалось, как признать, что он был неправ. – Ну, кто же знал… Да, так я не договорил о Джозефе, – сказал Боб, желая перевести разговор на другую тему, – мне кажется, следовало бы его как-то наказать…

– Может быть, вновь подсунуть ему наркотики? – предложил Майкл.

Тот поморщился. – Старо… Это уже отработанный вариант, и если он не прошел в одном случае, то наверняка, не пройдет и во втором. Это может только вызвать подозрения… начнут искать, обязательно выйдут на нас, и когда выяснятся наши связи с Жаком Рено и Лео, – Боб, прищурившись, посмотрел на приятеля, – тогда… Ты понимаешь, чем нам с тобой это грозит?..

Чарлтон, наконец, сделал глоток из своего бокала – он не любил пиво, и если и пил его, то только лишь затем, чтобы поддержать компанию Бобу. – Что ты предлагаешь?..

Таундеш заулыбался. – Понимаешь, – начал он, – когда хочешь насолить врагу, не обязательно подставлять его на наркотиках или еще на чем-нибудь подобном… – хитро посмотрев на Майкла, он продолжил: – Как ты думаешь, что бы сказала его новая возлюбленная Донна Хайвер, если бы узнала, что ее дружок встречается с кем-нибудь еще?..

Майкл никогда не отличался быстротой сообразительности, но на этот раз все прекрасно понял. – Ты хочешь сказать, – медленно произнес он, – что Донне следует как-нибудь намекнуть… А что мы скажем?..

Бобби, сделав маленький глоток, объяснил:

Мы можем как-нибудь дать понять твоей бывшей девушке, что этот Джозеф… Кстати, – произнес Таундеш таким тоном, каким обычно произносит что-либо человек, который наконец вспомнил то, что не давало ему жить, – кстати, а ты не замечал, что Джозеф в последнее время крутится около этой Мэдлин, двоюродной сестры Лоры… Мне кажется, это неплохая идея… – И прозвучит вполне правдоподобно, – поддержал друга Майкл. – Ну, вот и решили, – подытожил Бобби, – значит, надо как-то ненавязчиво дать понять этой Донне, что она у Джозефа – далеко не единственная. Майкл от удовольствия потер руки. – Тем более, что это действительно очень даже похоже на правду. Что ж, отличная мысль… Спасибо, приятель!..

Глава 57

Находка красного «корвета». – Бернард Рено мертв. – Новые служебные обязанности Энди Брендона. – Бывший агент Федерального Бюро Расследований Уиндом Эрл прибывает в Твин Пикс.

Из головы шерифа Трумена никак не шла мысль о каком-то загадочном красном «корвете», который якобы преследовал мотоцикл Джозефа. Он перебрал в памяти все возможные варианты, но они упирались в непреодолимое препятствие – такой машины не было ни у одного из жителей города. «Корвет» вообще был достаточно редкой маркой в штате Вашингтон.

Гарри долго ломал голову над этой, неразрешимой, как казалось ему, загадкой, пока он, наконец, не нашел единственно правильное в этой ситуации решение – оно оказалось таким простым, что Трумен удивился, как это он не додумался до такого раньше.

Трумен решил на этот раз не посвящать в свои планы Дэйла – ему очень хотелось показать своему новому приятелю, что и он, как профессионал, тоже на что-то способен. Связавшись по телефону с коллегами по ту сторону канадской границы, Купер запросил, нет ли такой автомашины в каком-нибудь поселке или городе, лежавшем неподалеку от Твин Пикса, и вскоре получил ответ.

В радиусе пятидесяти миль от границы канадская полиция выявила по своей картотеке целых пять красных «корветов». У владельцев четырех из них были стопроцентные алиби: две машины все это время стояли в мастерских, это было подтверждено документально, владелец еще одной вот уже несколько месяцев находился в отъезде, видимо, в Европе, еще одна все это время возила своего владельца где-то вдали от тех мест. Зато Трумен выяснил главное – последний в списке, пятый красный «корвет», был угнан где-то полгода назад и все это время находился в розыске. Впрочем, его владелец не очень настаивал на возвращении ему украденной автомашины, потому что сразу же получил за нее законную страховку.

Однако этим сообщение канадских полицейских не ограничивалось: оказывается, буквально несколько дней назад угнанная машина была обнаружена, точнее, даже не машина, а только ее обгоревший до неузнаваемости остов – краска сгорела почти полностью, и полицейским, нашедшим этот автомобиль, пришлось повозиться, для того, чтобы выяснить, какого он был в свое время цвета. В обгоревшей машине был найден обуглившийся труп – огонь обезобразил его до неузнаваемости, однако по кусочку кредитной карточки, найденной в автомобиле, удалось установить и личность погибшего – им оказался американский гражданин, выходец из франкоязычной части Канады Бернард Рено.

Трумен, получив это известие, был просто вне себя от радости. Теперь многое становилось на свои места. Значит, это брат крупье «Одноглазого Джека» преследовал тогда Джозефа, а потом Джозеф преследовал его в том самом красном «корвете» – Хэрвэй говорил правду. Правда, анализ крови покойного Бернарда Рено не совпадал с тем, которым на найденном платке покойной Лоры Палмер было выведено «Огонь, пойдем со мной», но Трумену казалось – еще вот-вот, и он раскроет и эту тайну.

Энди Брендон вот уже битый час бесцельно слонялся по коридорам полицейского участка, периодически бросая короткие взгляды на Люси – секретарша шерифа при этом всячески делала вид, будто не замечает этого, отворачиваясь в другую сторону – когда к нему подошел Гарри Трумен. – Послушай, – обратился шериф к своему помощнику. -Почему ты до сих пор не дома?.. Брендон кисло заулыбался. – Что-то не хочется…

Шериф, прекрасно понимая, сколь невыносима стала обстановка в семье своего помощника с приездом из Сиэтла тетушки Элизабет, полным участия голосом спросил, чтобы лишний раз подтвердить свои догадки:– Что, матушка с тетушкой совсем достали?..

Брендон махнул рукой. – Ох, и не говори, Гарри… Сил моих больше нет… Они все время меня пилят, по поводу и без повода… Трумен изобразил на своем лице максимум участия. – И что же они от тебя хотят?..

Энди поморщился. – Матушка утверждает, будто бы я – не мужчина, то есть, не настоящий мужчина, – тут же поправился он, заметив легкую усмешку своего начальника. – Они все время ставят мне в пример моего папочку… Хотя, между нами говоря, он-то и папочкой на самом деле мне не был… Сравнительно недавно мама проболталась, что моим настоящим отцом был совсем другой человек– матушка согрешила с ним по глупости, как она сама сказала, по глупости и неопытности… А тут еще тетушка Лиз из Сиэтла приехала – она только в присутствии меня говорит матушке, что я хороший, а за глаза, наверное – совсем обратное… Заладили одно и то же: настоящий мужчина должен уметь пить, настоящий мужчина должен уметь драться, настоящий мужчина должен уметь ругаться, как канадский лесоруб… Гарри, ну скажи хоть ты – настоящий я мужчина или нет?.. Меня этот вопрос очень беспокоит…

Гарри посмотрел на Брендона с явным сочувствием. – Ну конечно же ты – настоящий мужчина, – произнес он и, сделав выжидательную паузу, добавил: -А кроме того, ты отличный полицейский и просто добрый малый… Если бы не твоя находчивость – помнишь, тогда, во время задержания Жака Рено? – так вот, если бы не твоя находчивость, приятель, я бы давно лежал в морге нашего Мемориального госпиталя и этот придурок Розенфельд с удовольствием бы кромсал меня вдоль и поперек…

Энди, переминаясь с ноги на ногу, с надеждой глянул на Трумена. – Значит, ты считаешь, что я – настоящий мужчина? Ты действительно считаешь так?..

Трумен похлопал своего заместителя по плечу. – Конечно, конечно, можешь в этом даже и не сомневаться… Так и скажи своей матушке и своей тетушке… Думаю, у них будет еще не одна возможность в этом убедиться самим.

Брендон, переминаясь с ноги на ногу, принялся изучать носки своих форменных ботинок. – Гарри, – сказал он, – Гарри, ты так убедительно говоришь… Значит, ты считаешь, что я действительно настоящий мужчина?..

Трумен всем своим видом попытался дать понять, что действительно считает именно так. – Ну конечно, конечно… Энди, не бери себе в голову всяких глупостей… Иди-ка лучше домой, отдохни как следует…

Энди просительно глянул на своего начальника. – Извини, Гарри, но мне все равно что-то не очень хочется туда идти…

Гарри ободряюще заулыбался. – Но почему?..

Энди произнес сконфуженно:– Мне что-то не хочется… Понимаешь, когда эти женщины – ну, я говорю о матушке и о тетушке Элизабет из Сиэтла – так вот, когда они начинают меня воспитывать… Извини, Гарри, – Энди поднял глаза на шерифа, – извини, может быть, у тебя найдется еще какая-нибудь работа для меня?..

За время совместной службы с Брендоном Трумен уже привык к такого рода просьбам – во всяком случае, просьба найти еще какую-нибудь работу не была первой со стороны Энди, а Гарри ничуть этому не удивился. Улыбнувшись в ответ, он лишь заметил:– Знаешь, ты самый нетипичный полицейский, какого мне только приходилось встречать за свою жизнь… Нормальный коп сразу же после окончания рабочего дня идет домой, а ты болтаешься в участке, подлавливаешь меня и сам напрашиваешься…

Энди умоляюще протянул:– Гарри, ну пожа-а-луйста… Найди для меня что-нибудь, только бы мне домой не возвращаться… Гарри, будь другом, войди в мое положение.

Трумен наморщил лоб, прикидывая, какую бы еще работу задать своему заместителю. – Хорошо, – сказал шериф после некоторого раздумья. – Хорошо. Тогда будь добр, выполни не одно, а целых два поручения – Энди с готовностью воскликнул:– Какие? Говори, Гарри, я сделаю все, что ты только мне прикажешь…

Шериф, глядя на своего заместителя, с благодарностью подумал: «Какой он все-таки хороший парень, этот Энди Брендон… Если бы все были такими, как он, с преступностью в нашей стране было бы давно покончено. Надо дать ему какое-нибудь легкое и необременительное задание – учитывая склад его психики… – Ну, во-первых, – начал шериф, – во-первых, Энди, тебе следовало бы наведаться на местную водокачку – во время тушения пожара лесопилки там, в спешке, испортили какой-то вентиль, посмотри, как его сделали…

Энди, словно обрадовавшийся этому предложению, с готовностью согласился. – Конечно, наведаюсь, Гарри, можешь не беспокоиться, сделаю все, что ты сказал… Что еще?..

Внезапно в голову Трумена пришла одна мысль. Он подумал: «Этот Энди, конечно, очень хороший парень, но слишком уж сентиментальный… Он не может без слез смотреть на чужие страдания. Для обыкновенного человека это качество, конечно же, очень похвальное, но для полицейского, тем более для заместителя шерифа… В общем, Брендона надо потихоньку перевоспитывать, чтобы стал, наконец, настоящим мужчиной…»

Трумен осторожно предложил:– Послушай…

Энди с готовностью посмотрел на начальника. – Да…

Дружески приобняв Энди, Трумен продолхшл:– Ты знаешь, эта несчастная девочка, Ронни Пуласки…

На глаза Брендона навернулись слезы. – Ох, и ни говори… Мне так ее жалко, просто передать тебе не могу… Ее бедные родители… Они такие забитые, такие… – Брендон на секунду запнулся, – такие… бедные… – Брендон едва не плакал, – они так любят свою дочь… Мне их тоже очень жалко…

Покачав головой в ответ на этот небольшой монолог, Трумен предложил:– Вот и хорошо. Ты, Энди, наверняка не отказался бы помочь этим людям и их несчастной дочери?.. Брендон с готовностью согласился:– Ну конечно!.. О чем может быть речь… Я сделаю все, что ты мне скажешь… – Тогда, Энди, сразу как освободишься после посещения водокачки, сходи, пожалуйста, в госпиталь и смени дежурного полицейского… Там, кажется, сейчас сидит Фрэнк Залпа. Его смена уже заканчивается, так что, – Трумен, закатав манжетку, посмотрел на часы, – так что, приятель, если ты посидишь в госпитале где-то два часа, то к половине второго будешь дома… Наверняка твоя матушка и тетушка Элизабет уже будут спать… – он ободряюще улыбнулся. -Только не плачь, Энди, все будет хорошо.

Неожиданно для Гарри, Брендон согласился с его предложением подежурить у кровати потерпевшей с большой охотой – даже с большей, чем можно было бы предположить, зная чрезвычайную слезливость и чувствительность заместителя шерифа. – Отлично, – воскликнул Энди, – помочь ближнему – это мой долг. Тем более, – он тяжело вздохнул, что эта бедная девочка так много страдала…

Шериф заулыбался – ему очень нравилась исполнительность Брендона. – Ну вот, и прекрасно, – сказал он, – значит, мы с тобой договорились…

Приблизительно в то самое время, когда Дэйл Купер беседовал с Розенфельдом о сумасшедших Твин Пикса, а шериф Трумен давал своему заместителю инструкции относительно его дальнейшего распорядка, в город съехал очень потрепанный «дюранго». Водитель, стараясь не привлекать к себе внимания, избрал для маршрута по Твин Пиксу тихие улицы. Впрочем, для этого были свои причины: за рулем «дюранго» сидел Уиндом Эрл – тот самый бывший агент Федерального Бюро Расследований, отправленный на пенсию, а потом – помещенный в психиатрическую лечебницу закрытого типа, о котором Дэйлу говорил паталогоанатом. Покружив по улицам, «дюранго» наконец остановился около ничем не примечательной гостиницы на окраине города.

В свое время Уиндом Эрл считался в Вашингтонском Департаменте ФБР самым опытным агентом – ему доверялись наиболее сложные и запутанные дела. Зная высочайший профессионализм Уиндома, начальство поручало ему расследование самых безнадежных преступлений, и не было случая, чтобы Эрл чего-нибудь не раскрыл. Эрл пользовался в Департаменте непререкаемым авторитетом; все новички, только что вышедшие из стен Академии ФБР или пришедшие на службу из других мест, как правило, проходили стажировку под его началом.

Дэйл Купер был любимейшим и способнейшим учеником Уиндома – в своих рапортах он неизменно называл Купера в числе наиболее одаренных к сыскной работе, наиболее перспективных и талантливых. Уиндом был настолько высокого мнения о своем стажере, что даже после окончания практики последним, вопреки установленным правилам, взял его себе в напарники.

Последние четыре месяца перед своей вынужденной отставкой Эрл занимался наркобизнесом, и немалого достиг на этой стезе: ему удалось раскрыть подпольную сеть распространения наркотиков в штате Вашингтон, следы которой терялись где-то за канадской границей. Уиндома несколько смутил необычный наркотик, с которым ему пришлось столкнуться: впрочем, это даже не был наркотик в привычном понимании слова, это, скорее, была какая-то синтетического происхождения добавка, которая, примешанная в определенных пропорциях и к героину, и к кокаину, давала довольно странный эффект: усиливала воздействие последних на психику наркоманов в несколько десятков раз… Впрочем, эта добавка и сама по себе, в чистом виде вызывала у подопытных странные грезы, видения и галлюцинации – Уиндом, хотя и не разбирался в наркологии, считал, что она высвобождает подсознание. Обо всех результатах своей предварительной работы Эрл написал в рапорте начальству, не забыв при этом присовокупить и результаты лабораторных исследований. После того, как рапорт прошел по инстанциям, случилось совершенно, с точки здравого смысла, необъяснимое: Уиндом в течение трех дней без каких-либо объяснений был отправлен на пенсию, а позже, когда все-таки попытался выяснить причину, помещен в психиатрическую больницу, откуда ему, правда, в самый последний момент, удалось бежать, переодевшись санитаром.