Текст книги "Котильон"

Глава 9

Леди Букхэвен приветствовала позднего посетителя с непритворным удовольствием. Мистер Веструдер раскланявшись, поднес ее руку к губам.

– Дорогая Мег, я несказанно рад видеть тебя дома – к моему удивлению, конечно! Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь сегодня? – Он опустил ее руку и насмешливо взглянул на присутствующих. Было бы преувеличением сказать, что он не узнал Китти в ее новом элегантном наряде, но она с удовольствием отметила удивление в его глазах. Его брови поползли вверх, он пристально смотрел на нее несколько мгновений, потом пересек комнату и произнес со смехом:

– Прими мои поздравления, Китти! Клянусь честью, я уже собрался отвесить самый официальный поклон неизвестной элегантной гостье! Ну и счастливчик же ты, Фредди! Нет, я действительно недостаточно тебя поздравил!

Фредди, который с момента появления следил за ним с явной неприязнью, заметил:

– Не важно. Дьявольски удобное время ты выбираешь для визитов!

– Не правда ли? – согласился мистер Веструдер, завладевая обеими руками Китти и осматривая ее снизу вверх. – Прелестно, Китти! Хороша, как медный грош! Ты руководствовалась исключительным вкусом Фредди или демонстрируешь нам собственное достижение?

Откровенная дерзость его тона вызвала в мисс Чаринг сильное желание дать ему пощечину. Подавив в себе столь грубое побуждение, она осталась приветливой.

– Думаешь, неплохо? Мне очень приятно, но своей метаморфозой я скорее обязана Мег, чем Фредди.

– Тогда я благодарю Мег. – Он выпустил ее руки и обратился к леди Букхэвен: – Вот ты где, маленький игрок! Ты выиграла!

Она испустила торжествующий крик и приняла от него тонкий пакет.

– Я знала, что он придет первым! Очень любезно с твоей стороны! Я не совсем тебя разорила?

– Обобрала до нитки! Я должен или повеситься, или приставить пистолет к виску! Еще не решил, что предпочесть.

Мег расхохоталась:

– Мне так жаль! Фредди, вообрази! Сегодня бежал рысак по имени Мандарин! И Джек умудрился заключить со мной самое нелепое пари, будто он не победит. Что же ему оставалось! В то время, когда мой дорогой Букхэвен на пути в Китай!

Фредди склонен был вложить свое неодобрение к этому свежеиспеченному интересу своей сестры к скачкам в несколько простых дружеских слов, но мисс Чаринг с живостью перебила его:

– О, Джек, я должна показать тебе, что Фредди мне подарил! Взгляни, какие хорошенькие! Те самые, о которых я мечтала!

Мистер Веструдер наставил лорнет на серьги. Трудно представить любезнее тона, которым он выразил свое восхищение безделушками, но Китти заметила удивление, мелькнувшее в его глазах, и была довольна: какие бы подозрения он ни вынашивал, она, по крайней мере, его озадачила.

Внесли чай. Мег стала уговаривать мистера Веструдера остаться, но тот возразил, как всегда вызывающе:

– Смею ли я? У меня неприятное чувство, будто Фредди ждет, чтобы я ушел. Надеюсь, дорогой кузен, странное время моих визитов не создает у тебя ложное представление о природе моих намерений?

– Господи, – воскликнула мисс Чаринг, которую, казалось, позабавило такое предположение, – ну до чего же ты бестолков! По-моему, тебе можно являться в любое время и каждый подумает: «А, да ведь это только Джек!»

Она тут же пожалела, что не сдержалась, потому что мистер Веструдер, одобрительно усмехнувшись, к полному ее замешательству, принялся ее расспрашивать, не пора ли приискать свадебный подарок, а когда ему напомнили, что дата церемонии пока неизвестна, спохватился:

– Ах, да, я все забываю! Помолвка пока официально не объявлена, не так ли? Хотел бы я знать, что здесь за тайны? Ломал себе голову, но так и не додумался!

Мистер Станден, к некоторому удивлению Китти, пришел ей на выручку.

– Корь, – сказал он, – мать собирается устроить вечер в честь Кит. Пока не может. Лучше подождать пару недель.

– Разумеется, – припомнил мистер Веструдер, – совсем из ума выжил! Где же вы собираетесь провести медовый месяц?

– Мы… мы еще не решили, – смутилась Китти.

– Нет, почему же, – возразил Фредди, – едем в Париж. – Он подумал с минуту и добавил: – Кит собирается навестить своих французских родственников.

– Китти, милая, что же ты молчала? Если бы я подозревал о таком естественном, впрочем, желании! Но эту ошибку еще не поздно исправить. Полагаю, что один из твоих французских родных сейчас в Лондоне. Позволь тебя заверить, что я незамедлительно доставлю его на Беркли-сквер. Уверен, что он тебе понравится, человек благородный во всех отношениях. Дорогая Мег, я вынужден оторвать себя от тебя – положительно должен. Половина одиннадцатого, а я обязан был появиться у Рокклифа не позже половины десятого. Очевидно, надо поторопиться, чтобы меня не обвинили в необязательности. Целую твои ручки, чаровница, и щечку Китти. Нет оснований краснеть, детка! Вспомни, что я был твоей первой любовью – детской, конечно, поэтому Фредди не смеет обижаться!

Она действительно порозовела и ответила с легкой заминкой:

– В самом деле, был, но с чего бы обижаться Фредди, когда ты просто идеал романтического героя любой школьницы!

Смех в его глазах заискрился ей ответом.

– Притворщица! – погрозил он ей пальцем. Она невольно опустила веки и быстро произнесла:

– Но что за родственника ты отыскал, скажи пожалуйста?

– Шевалье д'Эврон. Положись на меня, я вас познакомлю!

Дружеский кивок Фредди, и он удалился.

– Кто бы он мог быть? – спросила Китти с сомнением. – Я никогда не слышала этого имени.

– Если вы хотите знать мое мнение, – скептически покачал головой Фредди, – все лишь мистификация. Шуточки Джека, вот что!

– Ну с чего ты взял? – воскликнула Мег. – Он считает, что шевалье человек благородный по происхождению и воспитанию.

– Слышал, – отозвался Фредди. – Не подумал бы ничего плохого, если бы он это не подчеркнул. С чертовским душком дело, вот что! Я знаю Джека! Если шевалье и впрямь окажется родственником Кит, готов поставить пятьсот фунтов, что он порядочная скотина. – Увидев, что встревожил и даже немного оскорбил мисс Чаринг, Фредди добавил: – Только не обижайся. Такие встречаются в каждом семействе. В нашем тоже есть, спроси у Мег.

– Да, правда, – подтвердила его сестра. – И вечно они являются без предупреждения, когда у тебя прием, и сидят до бесконечности!

– И утверждают, что срок исполнительного листа – завтра, – кивнул Фредди.

– А, ты говоришь об Альфреде Стандене, папе пришлось заплатить все его долги! Но еще хуже, Фредди, люди, подобные кузине Марии, которые находят удовольствие в неприличном поведении! Но у нас нет ни малейших оснований полагать, что шевалье – человек непорядочный!

– Ставлю пятьсот фунтов, что он проходимец! – упрямился Фредди.

Никто из дам не принял его пари, что оказалось для него обстоятельством удачным.

Два дня на Беркли-сквер ничего не слышали о мистере Веструдере, и это отступничество с его стороны немало озаботило бы мисс Чаринг, не будь она настолько рассеянна, чтобы едва это заметить. Леди Букхэвен могла сколько угодно говорить, что Лондон в марте скучен, как всегда, но для мисс Чаринг все – от Карлтон-Хаус до последнего странствующего продавца горячих пирожков – было удивительно. Она намеревалась осмотреть все достопримечательности, и мистеру Стандену выпала честь сопровождать ее во время бесконечного утомительного турне по городу.

Уже одно сообщение о том, что от него требовалось, заставило его онеметь почти на минуту, – время, достаточное для его нареченной, чтобы перечислить все исторические места и памятники, которые ей хотелось бы видеть. Глаза его полезли из орбит от ужаса, нечленораздельный протест, который ему удалось выдавить из себя, заставил ее повернуться и взглянуть на него вопросительно.

– Черт возьми, Кит! – Наконец он обрел дар речи. – Не думаешь же ты, что я стану трястись по городу, пялясь на дома, которых я и видеть не хочу. Рад прокатить тебя по парку, но твоя любознательность переходит уже все границы, моя дорогая!

У нее вытянулось лицо.

– Мег сказала, что ты возьмешь меня, – протянула она. – Мег считает, что не может быть возражений.

– Она считает, не так ли? – вскричал Фредди в праведном гневе. – Если таково ее мнение, то почему она сама с тобой не поедет? Вот что скажи мне!

– Но, Фредди, ей действительно не следует ехать в ее положении. Для нее такие прогулки слишком утомительны.

– Я думаю, они утомительны для любого! – воскликнул он. – Ради Бога, Кит, не будь дурочкой! Еще свалишься под колеса!

– Я убеждена, что нет!

– А я так уверен, что да! – возразил он совсем нелогично. – Кстати, я и не знаю ничего обо всех этих проклятых местах! Что мне рассказать тебе о них?

– Да это же не важно! Смотри, что я купила у Хатгарда сегодня утром. Здесь рассказывается обо всем! Называется «Виды Лондона», и говорится, что это «точный путеводитель по достопримечательностям, выставкам, публичным зданиям и памятникам в Лондоне и его окрестностях, изданный для всех иностранцев, путешественников и тех, кто не вполне представляет себе столицу».

С ужасом, как зачарованный смотрел Фредди на увесистый маленький томик.

– Кит, – взмолился он. – Нет, Кит! Не серьезно! Если мы, как два идиота, будем с книжкой мотаться по городу, да на нас пальцем станут показывать!

Она взглянула на него с отчаянием.

– Тебе так неприятно сводить меня на экскурсию? Не буду донимать тебя просьбами, просто я мечтала всю мою жизнь увидеть собор Святого Петра, Вестминстерское аббатство, Лондонский мост, Тауэр, и, скорее всего, другой возможности у меня не будет! – Голос ее заметно дрогнул, но она мужественно подавила всхлипывание, отложила книгу и сказала с неловкой улыбкой: – Я никогда не вспомню, обещаю тебе! И настаивать бы не стала, если бы знала, как это тебя расстроит, потому что вовсе не забыла, в каком неоплатном долгу у тебя!

– Девочка моя дорогая! Китти, ну пожалуйста! Ну хорошо, поедем!

Сияющее личико повернулось к нему.

– Правда, Фредди, поедем? Ты возьмешь меня? О, Фредди, какой ты добрый! Я никогда не смогу отблагодарить тебя!

Итак, мисс Чаринг, в сопровождении мистера Стандена и в обнимку с «Видами Лондона» (цена пять шиллингов, в красном переплете), отправилась в путешествие по столице в карете леди Легервуд, позаимствованной для этого случая мистером Станденом, который, не надеясь на память и вовремя отказавшись от мысли плутать по городу в собственном изящном тильбюри, с редкой сообразительностью передоверил задачу находить дорогу к местам, упомянутым в книге, кучеру своей матери.

Первым пунктом назначения было, безусловно, Вестминстерское аббатство. Будь воля мистера Стандена, он в списке достопримечательностей стал бы и последним. Но свежая и полная энтузиазма мисс Чаринг намеревалась не упустить ничего и даже потащила его осматривать все двенадцать часовен, в одной из которых их поймал служитель, поведавший им столько и в такой форме, что Фредди взмолился. Он прошептал Кит на ухо, что больше не выдержит, ибо чувствует себя снова в Итоне. Мистер Станден, однако, очень пристойно вел себя у гробницы Шекспира, заметив, что, по крайней мере, знает, кто это, и проявил дополнительную эрудицию, поведав мисс Чаринг забавный анекдот о том, как он сопровождал мать в театр на «Гамлета» с Кином, и о том, как он проспал весь этот исторический спектакль, и как случайно встретил приятеля, с которым не виделся несколько лет.

– Ей-богу, встретил его на другое утро! – сказал он. – Не то чтобы договорился, заметь, а просто так случилось!

Он признал, что ему любопытно было увидеть коронационный трон, но полурастаявшие восковые фигуры в часовне Генриха VII, в особенности омерзительная физиономия королевы Елизаветы, оказались последней каплей в чаше его терпения. Он заявил, что за всю свою жизнь не видел такого скопища придурков, и убедил мисс Чаринг в самых энергичных выражениях, что еще пять минут в часовне – и у обоих начнется мигрень. Мисс Чаринг согласилась, что изображения ужасны, и выразила надежду, что Фигуры мадам Тюссо окажутся совершеннее. Но в залах на Ганновер-сквер, где мисс Фишгард однажды посчастливилось видеть эту знаменитую коллекцию, удача улыбнулась Фредди: оказалось, что выставка уже много лет назад перевезена в Блэкхит и сейчас экспонируется по стране. Китти огорчилась, но держалась молодцом, утверждая, что они вознаградят себя посещением Британского музея. Правда, в примечании к бесценному справочнику автор утверждал, что «посетителям дается три часа, чтобы осмотреть все три его раздела».

– Но это не значит, что, войдя туда, мы должны торчать там три часа? – спросил Фредди. – Уверен, мы осмотрим все за три минуты! Что там показывают?

– Ну, – промямлила Китти упавшим голосом, – должна признать, что звучит не очень заманчиво. Путеводитель сообщает, что один отдел посвящен рукописям и медалям, другой природе и промышленности, а третий – книгам.

– Не может быть! – простонал Фредди. – Хорошенькая ловушка, этот музей! Представляешь, какие мошенники парни, которые там служат? Вот что я тебе скажу, Кит, здорово, что ты купила справочник. Не будь его, нас бы облапошили там вчистую! Интересно, мой отец знает о таком музее?

– Ну, я думаю, нам не обязательно его посещать, – решила Китти. Она перелистнула несколько страниц путеводителя и вдруг вспомнила прощальные наставления своей хозяйки: – О, Мег сказала, что я должна обязательно увидеть коллекцию мраморов, которую лорд Элгин привез из Греции[1]1
  Элгиновские мраморы Парфенона, вывезенные графом Элгином из Афин в 1803 г.; в коллекцию входят части фриза Парфенона


[Закрыть]. Она клялась, что все их видели! Они в Берлингтон-Хаус.

Фредди подосадовал, что она не вспомнила о статуях, прежде чем они миновали Ганновер-сквер, но все же дал указание кучеру и признался, когда карета тронулась, что и он не возражает взглянуть на коллекцию.

– Чертов шум подняли вокруг них! – воскликнул он. – Но, по-моему, все болтовня.

Однако, когда, заплатив за два билета и каталог, он предстал перед сокровищами Древней Эллады, то совершенно онемел и обрел дар речи, только услыхав, как его зовут полюбоваться фигурами трех Парок с восточной части фронтона.

– Слушай, черт возьми, они же безголовые! – запротестовал он.

– Но, Фредди, видишь ли, они очень древние! И давно повреждены! – объяснила мисс Чаринг.

– Повреждены! Ничего себе, и рук у них тоже нет! Ну, это уж чересчур! А взгляни сюда, Кит!

– Рождение Афины из головы Зевса, – прочла Китти, заглянув в каталог.

– Рождение Афины из чего?

– Центральная группа, наиболее выразительная часть композиции, утрачена, – произнесла Китти умиротворяюще. – Судя по каталогу, метопы также не в очень хорошем состоянии, поэтому, пожалуй, нам следует перейти к фризу, который выполнен с исключительным мастерством!

Однако открытие, что наличность его перекочевала в карманы джентльменов, вольно охарактеризованных надувателями, представивших коллекцию мраморов, в которых «главные части отсутствуют», настолько на него подействовало, что его нельзя уже было заставить признать достоинства фриза, более того, он вознамерился даже искать инициатора этой попытки дурачить публику, и Китти стоило немалого труда уговорить его покинуть здание.

Напомнив о своем желании видеть собор Святого Петра, Китти прилежно изучала карманный путеводитель, пока они двигались в сторону Сити. Она чувствовала небольшую усталость, поэтому когда выяснилось, что автор невысоко ставит интерьер собора, отдавая предпочтение огромному куполу, девушка склонилась на уговоры Фредди ограничиться внешним осмотром. После этого ей хотелось поехать в Корнхилл посмотреть Королевскую биржу и Национальный английский банк. Но здесь опять «Виды Лондона» пришли на помощь Фредди. Путеводитель заявлял однозначно, что «архитектура Биржи дурного вкуса и эклектична».

– Ну ясно, – резюмировал Фредди, – значит, не стоит ее осматривать! А что говорится о Национальном банке?

– Чудо коммерции и упущение искусства.

– Это все решает! Мы не поедем в Корнхилл. Какая чертовски полезная книга! Мы можем возвращаться домой!

– Да, полагаю, у нас уже нет времени на Тауэр, – согласилась Китти. – Только, может быть, нам следует осмотреть тюрьмы?

– Осмотреть тюрьмы! – воскликнул Фредди. – Для чего?

– Я точно не знаю, но в книге говорится, что «ни один путешественник не должен избегать этих домов скорби».

Но Фредди решил, что страданий на один день им хватит, и приказал кучеру ехать на Беркли-сквер, напомнив мисс Чаринг, что вечером она сопровождает Мег с неофициальным визитом и ей не годится поздно возвращаться домой. Она согласилась, утешая себя мыслью, что в Темпл можно заехать и утром – по пути в Тауэр. Фредди застонал, но даже не пытался протестовать. Возможно, он надеялся, что она будет слишком утомлена, чтобы начать вторую экспедицию, но иллюзии его были разбиты, когда она, прелестно одетая и явно в прекрасном настроении, заняла свое место возле него в карете. Достав «Виды Лондона» из муфты, она доказала ему, прочитав вслух, что им прямо предписывается осмотреть Гилдхолл[2]2
  Гилдхолл – здание ратуши Лондонского Сити. Построено в 1411 г., перестроено в 1788—89 гг.


[Закрыть] на пути к Тауэру.

Когда страшное испытание осталось позади, остальная часть дня, против ожидания, прошла для Фредди более приемлемо. Он, конечно, не стал бы терять время подобным образом и мог только протестовать против решимости мисс Чаринг не пропустить ни единого уголка различных достопримечательностей по выбранному маршруту, но он был приятно удивлен узнав, что в Тауэре содержится довольно много диких зверей и почти заинтересовался, когда на монетном дворе они увидели, как печатаются некоторые монеты.

Наклонность мисс Чаринг предаваться печальным размышлениям над судьбами таких узников Тауэра, как сэр Вальтер Рэли и леди Джейн Грей, не была им поддержана. Он сказал, что нет нужды впадать в транс из-за парней, которые жили в средние века, а трогательный рассказ о поведении принцессы Елизаветы у «Ворот изменников»[3]3
  «Ворота изменников» – главные «водные» ворота в Тауэре, через них в Тауэр привозили узников


[Закрыть] совершенно его не впечатлил.

– Глупо с ее стороны! – заметил он. – Не удивлюсь, если она простудилась. У меня был дядя, который промок до костей, схватил воспаление легких, через неделю – крышка. Пойдем посмотрим, что это за Камеры леди, о которых они тут болтают.

Именно по возвращении из экспедиции, когда Китти делилась с Мег своими впечатлениями, мистер Джек Веструдер нанес официальный визит на Беркли-сквер и привез шевалье д'Эврона вместе с собой.

Все опасения, порожденные мрачной фантазией Фредди, в первые же минуты подверглись серьезному испытанию.

Шевалье оказался очаровательным молодым человеком с живым и умным взглядом, пышными русыми волосами, подстриженными и уложенными «а-ля херувим», и изящными манерами. Его длиннополый фрак бутылочного цвета, несомненно, шился у первоклассного мастера, желтовато-коричневые панталоны облегали пару превосходных ног, белье было безукоризненно накрахмалено, а гессианские сапоги при случае могли послужить и зеркалом. Если мистер Веструдер, беспечный красавец, и назвал бы его тщательно завитые волосы женскими глупостями, а мистер Станден, строгий педант, счел бы его жилет слишком пестрым, этих погрешностей стиля вовсе не заметили дамы. Его поклон почти посрамил Фредди: ловкость и обращение оказались изысканными. И когда к достоинствам лица и фигуры прибавился легкий иностранный акцент, ничто уже не могло затмить его успех у прекрасного пола.

Китти, которая в изумлении смотрела на него в то время, как он склонялся над рукой Мег, вдруг воскликнула:

– Но… но вы – Камилл!

Он повернулся к ней, улыбаясь:

– Ну да, я – Камилл, маленькая кузина! Никак не надеялся, что сохранил место в вашей памяти. Скажите, ради Бога, долго ли прожила моя пациентка, белокурая красавица? Увы, забыл ее имя!

– Розабелл. Она действительно прожила долго! Я так рада снова вас видеть! Надеюсь, мой дядя и ваш брат здоровы?

– Благодарю, вполне, а ваш любезный опекун?

– О да. Вы надолго в Англию? Где вы остановились?

Он указал меблированные комнаты на Дьюк-стрит – название ничего не сказало воспитанной в деревне Китти, зато вполне убедило Мег, что его жилище столь же безупречно, как и его манеры.

В восторге от мысли присоединить столь блистательного молодого джентльмена к своему кружку, она даже распространила на него приглашение на небольшой раут, который устраивала через три дня. Он выказал именно ту степень удовлетворения, какую должно, и простился ровно через полчаса, заслужив всеобщее одобрение. Даже Фредди согласился признать, что Камилл вполне сносный парень.

В ходе беседы выяснилось, что он, как и леди Букхэвен и молодая чета, собирался этим вечером присутствовать на новой постановке в Несравненном театре, он попросил позволения навестить миледи в ее ложе во время антракта и, получив милостивое согласие, откланялся с той непринужденностью, с какой, как рада была признать Мег, держится лишь человек, знакомый с правилами хорошего тона.

Китти испытывала истинное восхищение от встречи с тем, о ком она сохранила самые добрые воспоминания, и ее восторги могли бы вызвать муки ревности у нареченного, но Фредди без труда сохранил хладнокровие, что в свое время точно отметил насмешливый взгляд его кузена.

– Кажется вполне добрым малым, – вежливо сдался Фредди. – Заметь, мне не понравился его жилет, но и твой меня не приводит в восторг, кузен, поэтому смею сказать, что это не важно. Откуда ты его выкопал? Мне не приходилось встречать его раньше.

– Но ты же ездил в Лестершир, Фредди, – напомнил ему Джек. – Думаю, шевалье недолго среди нас, хотя я слышал, что он воспитывался в Англии.

– Так и есть, – обрадовалась Китти. – Мне кажется, дядюшка приезжал в Англию в связи с волнениями во Франции, но дядя Метью так ненавидит французов, что никогда больше не приглашал моих родственников в Арнсайд. Я видела Камилла всего один раз, еще совсем маленькой. Но не забыла его, его доброту, когда он починил мне куклу, которую Клод отправил на гильотину!

– Ты не можешь представить, как я счастлив вновь воссоединить вас, дорогая Китти! – произнес Джек, поднимаясь со своего места. – Принужден оторвать себя от тебя, Мег. Кстати, как дурно с твоей стороны не пригласить меня сегодня вечером с вами! Первый визит нашей дорогой Китти в театр! Событие, которому я должен стать свидетелем! Но ты все подробно опишешь мне, Китти, не правда ли?

– Ты бы нашел это очень скучным, я убеждена! – парировала она.

– Нет, нет! Когда же я тяготился твоими признаниями! – засмеялся он, поддразнивая ее.

– Но Джек, ты несправедлив! – вскричала Мег. – Это вечер Фредди, не мой, ты же знаешь!

– Тогда дурно со стороны Фредди, – заключил он, поднося ее руку к губам.

– Но ты уже обещал быть у Стишилла сегодня? – нашелся Фредди.

– Конечно, но все же очень дурно меня не пригласить! – Он простился с Китти, позволив себе ущипнуть ее за подбородок, и, пожелав получше повеселиться, вышел.

– Никогда не видел такого законченного игрока! – воскликнул Фредди. – Должен признать, я рад, что его не будет. С одной стороны, он наверняка издевался бы над пьесой, да и пять человек в ложе – как-то неловко: с нами поедет Стоунхаус, и потом мы пообедаем в Пьязе. Тебе понравится, Кит.

Она не сомневалась. Глаза ее сверкали уже от предвкушения исполнения его обещания. Возвращаясь в свои комнаты на Райдер-стрит, Фредди вынашивал надежду, что посещение театра даст ее мыслям иное направление. Он был готов в любой момент сопровождать ее во всех развлечениях, приличных даме из общества, но полагал, что еще одна или две кошмарные экспедиции, как в последние два дня, отправят его в Лестершир восстанавливать силы.

Успех вечера был обеспечен уже в тот момент, когда мистер Стоунхаус, застенчивый молодой джентльмен, страдающий легким заиканием, отвесил поклон и показал всем своим видом, как он восхищен неповторимой красотой мисс Чаринг. Девушке, которая в деревенском уединении не привыкла считать свою внешность хотя бы терпимой, блеск восхищения в глазах мистера Стоунхауса кружил голову, как хороший бокал шампанского.

Когда они заняли свои места в ложе, то возбудили некоторый интерес, многие, раскланиваясь и обмениваясь улыбками с Мег, внимательно изучали Китти, а один какой-то щеголь даже позволил себе навести на нее лорнет. Она сочла это дерзостью, но не особенно раздосадовалась, пока Фредди, заметивший интерес денди, не сказал:

– А, вот и Лусс. Думал, его нет в городе. Жаль. В Лондоне нет парня любопытнее! Держу пари, явится сюда в антракте вынюхивать что-нибудь о тебе, Кит!

– Он так уставился, потому что меня не знает? – спросила Кит, немного задетая.

– Не бери в голову, – подбодрил ее Фредди. – Все в порядке, ты действительно выглядишь подходяще.

Сдержанность похвалы обдала ее как ушатом холодной воды, но настроение очень быстро поднялось, потому что мистер Стоунхаус, несомненно, стремился завладеть ее вниманием. Пока Фредди и его сестра обменивались несвязными замечаниями об общих знакомых, он придвинул свой стул поближе и начал вежливо расспрашивать, как она находит свой визит в столицу. Казалось, он удивился, узнав, что Китти впервые в Лондоне, когда же она простодушно доложила ему, что Фредди оказался столь любезен и свозил ее в Вестминстерское аббатство и в Тауэр, был, очевидно, совершенно ошарашен.

– Ф-фредди? – повторил он. – В-вы сказали, В-вест-минстерское аббатство?

– Да, и в Тауэр. Мы собирались осмотреть и собор Святого Петра, но в путеводителе говорилось, что интерьер не очень хорош, поэтому ограничились видом снаружи, но зато мы видели мраморы лорда Элгина!

– Ф-Фредди! – Он посмотрел на нее недоверчиво.

– Ну конечно! Хотя, признаюсь, они не очень-то пришлись ему по душе!

– Н-не уд-дивительно! Я в-вообще не пон-нимаю, как вы его уговорили п-пойти! – Он вспыхнул и добавил, извиняясь: – О, я н-не то хотел сказать! П-понимаю, конечно, но это так удивительно! Лучший из добрых малых, знаете ли, н-но… – Голос его прервался. – Элгинские м-мраморы! – пробормотал он. – О Б-боже!

Случайно услышав, Фредди заявил сурово:

– Но совершенно необязательно разносить новость по городу, Джаспер!

– Я н-не могу этого в-вынести! – признался мистер Стоунхаус. – Т-тебе он-ни не пон-нравились, Фредди?

Поскольку мистер Станден имел свое особое мнение по столь щепетильному вопросу, Кит даже обрадовалась, что его сестра привлекла общее внимание к ложе по другую сторону театра:

– Взгляни, Фредди! Вон шевалье, который привез леди Марию Ялдинг и ее сестру! Ну и ну!

Проследив за ее взглядом, Китти увидела в ложе группу из четырех человек. Полная женщина, не первой молодости, не красивая, но эффектно одетая, расположилась в кресле рядом с шевалье, который держал для нее веер и ридикюль и осторожно расправлял ее тщательно украшенный клок на спинке сиденья. Тощая копия ее особы, которая больше напоминала компаньонку, нежели сестру, сидела рядом, получая небрежные знаки внимания от четвертого члена компании – обладателя высушенной физиономии с выражением женоненавистника.

– Полная – леди Мария, а эта – ее старшая сестра, леди Джейн, – пояснила Мег. – Дочери Аннервика, у него их пять, и все страшны как Божий гнев. И никакого состояния, мама говорит, что старик Аннервик промотал тридцать тысяч фунтов еще до того, как ему исполнилось двадцать пять лет!

– Господи! – удивилась Китти. – А я думала, она так богата, на ней столько мехов и бриллиантов!

– Да, но это благодаря счастливому случаю. Мистер Ялдинг захотел жениться на ней, и, хотя он был человек неблагородный по происхождению – мне кажется, просто купец! – Аннервики очень довольны.

– Захотел жениться не на ней, а на хорошем имени! – вмешался Фредди. – Сначала он сделал предложение дочке Колдербека, но для них он слишком попахивал лавкой. Бедный старик! Женитьба не пошла ему на пользу! Сыграл в ящик несколько лет назад.

– Н-нет, пользу получила леди М-мария, – сказал мистер Стоунхаус. – Ялдинг оставил ей св-вое состояние. Он-на обо всем позаботилась! Д-дракон в юбке! – Он взглянул через сцену. – И глупа к тому же. А кто этот юный проходимец, который…

Он внезапно запнулся, оборванный щипком Мег. Но Фредди, который оказался вне пределов ее досягаемости, ответил просто:

– Кузен мисс Чаринг, француз. Он не волочится за ней, а, Кит?

– О, Фредди, ему не стоило так поступать! – воскликнула Китти, совершенно шокированная.

– Почему? – ответил Фредди. – Не стал бы сам, но очень многие, полагаю, не против. Да и стоит того. Говорят, состояние оценивается в сто тысяч фунтов. Беда в том, что у нее несносный характер. Апхолл тоже пытался завладеть ее вниманием, она его приблизила, но он не мог долго выполнять свои обязательства. Говорил мне, что пусть его скорее повесят! Легче в долговой яме, особенно когда попривыкнешь. Боже милостивый, Христа ради, не поворачивайся налево, Мег! Тетка Долфинтон!

С большим присутствием духа Мег раскрыла веер и прикрыла им профиль.

– Она нас видела? – свистящим шепотом спросила она.

– Не понял, и черт меня побери, если собираюсь проверить. Она с Долфом – вот все, что я могу сказать. Мы должны смыться сразу же после окончания акта, иначе она начнет заманивать нас. Ты ее знаешь!

В эту минуту поднялся занавес, и, если наслаждение Фредди от пьесы омрачилось необходимостью придумать план, который избавил бы их от обязательного посещения ложи леди Долфинтон, Китти мгновенно забыла об угрозе впереди и просидела весь акт в экстазе восторженного интереса, с полуоткрытыми губами, со взглядом, прикованным к сцене, с руками, крепко сжимающими веер. Когда занавес упал, Фредди предпринял благоразумную попытку увести дам из ложи, но из-за того, что Мег потеряла носовой платок, а Китти самозабвенно аплодировала, не успел. Раздался стук в дверь, и шевалье предстал перед ними.

Китти обрадовалась ему. Мысль, что прекрасный кузен увивается вокруг состояния, ранила ее. Казалось, его появление в ложе Фредди и решимость остаться до конца антракта положат конец этим выдумкам. Веселый, жизнерадостный, шевалье стоял на виду у своей хозяйки, болтая с дамами, и когда Китти, смущенная навязчивым взглядом из ложи напротив, предположила, что, может быть, он обижает леди Марию, Камилл пожал плечами и воскликнул:

– О нет! Что тут обидного? Я сообщил ей, что в театре моя кузина – кузина, которую я столько лет не видел!

– Она, кажется, другого мнения, – обратила его внимание Китти.

– Я не настолько хорошо знаком с леди Марией, однако, по-моему, она часто бывает не в духе, – успокоил он сестру с лукавой улыбкой. – Но я не должен так говорить! Она была так добра к тому, кто оказался один, без друзей в Лондоне! И вы поймете – на моих устах печать молчания!

– Очень х-хорошо, – волновался мистер Стоунхаус, когда, по молчаливому согласию, они с Фредди вышли в коридор проветриться, – н-но если у н-него нет д-дру-зей в Лондоне, то з-зачем он приехал? Он-н не из п-по-сольства? – И добавил торопливо: – Нет-нет, я вовсе не подозреваю его в неп-порядочности! П-просто пришло сейчас в г-голову!