Текст книги "Котильон"

Глава 11

Преследуя свои цели, мисс Чаринг с героической самоотверженностью позволила леди Долфинтон завлечь себя в ее дом на Гросвенор-Плейс – в той части города, о которой ее лордство отзывалась уничижительно и в столь презрительном тоне, что Китти затрепетала при мысли о том, что она скажет о таком непопулярном квартале, где находилась Кеппел-стрит.

Было время, когда леди Долфинтон не скрывала своего мнения по поводу притязаний некой сироты и совершенно определенно считала эту сироту хитрой маленькой пронырой. Теперь она все забыла и олицетворяла саму любезность, когда девушка появилась на Гросвенор-Плейс. У нее хватило такта, чтобы удалить Долфинтона, и ума не заговаривать о мистере Веструдере. Молчаливо подразумевая, что Китти приняла предложение мистера Стандена только ради того, чтобы создать себе положение в обществе, она не только не позволяла себе каких-либо оскорбительных намеков, но и выражала свое мнение с достаточной долей сочувствия, ведя речь о людской глупости, падающей ниц перед знатностью, а также о преимуществах для молодой и хорошенькой женщины брака с покладистым мужем.

– Но этого я вам не говорила, дорогая! Фредди – такой милочка! Всего лишь Станден! Вы скоро убедитесь, что за пуританская у них семья!

Китти едва сдержала улыбку, но когда она пять раз съездила покататься с Долфинтоном и дважды сопровождала его мать в театре, мистер Станден удивил ее заявлением протеста. Он сказал, что она выставляет себя на посмешище. Китти отвергла обвинение с некоторым жаром. Мистер Станден уступил:

– Выставляешь на посмешище меня!

– Чепуха!

– Нет! Не чепуха. Слушай, полгорода знает, что мы с тобой помолвлены, и чешет языки, что ты нашла мне замену. Заметь, я не обратил бы внимания, если бы это был кто-то другой. Но предпочесть мне Долфа, Кит, ей-богу, чересчур!

– Но мы же договорились, что только твоя семья будет знать о помолвке! Ты же не проболтался?

– Надо думать! Не жеманься, Кит, ради Бога! Неужели ты считаешь, если о тайне знают мать и Мег, то она не просочится? Кстати, Джаспер явно в курсе дела: наверняка уже спрашивал Мег. Ох уж эти сестры! – произнес мистер Станден с видимым раздражением. И, подумав, добавил: – Твой кузен тоже не в неведении.

– Камилл? Но откуда? Я ему ни слова не говорила, Фредди, клянусь!

– Сам ему сообщил, – признался Фредди. Она широко открыла глаза:

– Но зачем?

– Думал, так будет лучше.

– Не могу постигнуть, зачем тебе понадобилось говорить!

– Ну, все же он твой кузен! – неопределенно ответил Фредди, полируя лорнет и внимательно его рассматривая.

– Без сомнения! Я и не возражаю. Пусть знает. Питаю к нему особую нежность. Восхитительный человек, правда, Фредди?

– Да, приятный, – согласился Фредди.

– Мег говорит, что его манеры – истинный французский лоск. Она без ума от него! Такая игривая легкость, которая англичанам в целом не свойственна. И при том великолепная голова!

– Ничуть не удивлюсь, – отозвался Фредди. – Уверен, что все так и есть!

Она продолжала, немного застенчиво:

– Ты не можешь представить, как приятно иметь такого представительного родственника! Грустно сознавать, что ты один на свете!

– Понимаю, – согласился Фредди растроганно. – Хотя почему бы не держаться моих родственников, тебе всегда рады! Тем не менее я понимаю, о чем ты. Просто – не хочу быть навязчивым, но зачем делать вид, что ты – тертый калач, когда это не так! Не стоит поощрять его увиваться вокруг тебя. Не хочу, чтобы ты стала предметом сплетен всего города!

– Естественно, и я не хочу, – рассмеялась Китти. – Но ты решительно ошибаешься, Фредди! Поведение Камилла безупречно! Ты, верно, имеешь в виду тот вечер, когда Мег пригласила его с нами в Эрджил-Румз, но, уверяю, все случилось совсем неожиданно! Я видела, что ты против, но не забывай – мы, прежде всего, кузены и встретились через столько лет! Естественно, он рад почаще видеться со мной. Не помню, чтобы встретила его в какой-нибудь компании с тех пор.

Фредди, который принял собственные меры, чтобы отбить охоту у шевалье ежедневно бывать на Беркли-сквер, казалось, отчасти удовлетворился. Ему еще не приходилось направлять первые шаги неопытной девушки в Лондоне, и к такой задаче он не чувствовал себя вполне подготовленным, но, прекрасно зная свою сестру, не слишком доверял ей. Он чувствовал, что раз привез Китти в город, ему надлежит присматривать за ней.

Он обучил Кит па в кадрили и даже, сделав над собой усилие, вывез ее и Мег на бал-маскарад в Пантеоне, чтобы она попрактиковалась в этом огромном и исключительно пестром собрании приемлемо танцевать на публике; он попросил мать рекомендовать ее в Олмак и откровенно запретил там принимать чье-либо приглашение на вальс; отговорил от покупки шляпки «а-ля жокей» лилового шелка, от которой без ума была Мег, и решительно воспротивился появлению невесты в ярко-красных марокканских шлепанцах, заявив со вздохом, что в следующий раз ему придется сопровождать ее по магазинам.

– И не повторяй, пожалуйста, что это туфельки «а-ля Веллингтон». Если тебе наплели такую чушь в магазине, то решительно надули тебя! – объяснил он почти жестко. – Клянусь, герцог чертовски элегантный мужчина и не стал бы валять такого дурака!

По всем вопросам вкуса и моды Фредди вполне мог дать точный совет. Обворожительный кузен мисс Чаринг являл собой более серьезную проблему – такую, которая целиком поглощала его внимание.

Именно мистер Стоунхаус посеял в нем первые подозрения. Посетив раут во французском посольстве, он не мог припомнить шевалье среди избранного общества. Даже те, кто вполне отказывали мистеру Стандену в учености, не решились бы отрицать его знания света. А он был уверен, что представитель знатного французского семейства не стал бы манкировать присутствием на столь представительном рауте. Могли найтись, естественно, и уважительные причины его отсутствия, но мистер Станден помнил жилет шевалье, который он невзлюбил с первого взгляда, и спросил мистера Веструдера, откуда тот откопал французского родственника Китти.

– Откуда я его взял? – переспросил Джек серьезно, но с чертиками в глазах. – Не помню – то ли у Вуллера, то ли на Беннет-стрит?

Фредди, хотя и поигрывал в бильярд у Ватьера, безусловно, не был игроком, но тем не менее понял значение ответа кузена. Мистер Веструдер назвал ему два известных лондонских притона, потому и воскликнул в сильнейшем негодовании:

– Господи, Джек, он что, балуется на костях?

Мистер Веструдер засмеялся в ответ:

– И довольно искусно!

– Гуляка, «грек»?

Мистер Веструдер казался удивленным:

– Нет, француз вроде бы?

Но Фредди не был настроен острить:

– Этот номер не пройдет! Скажи! Капитан Жулик?

– Мой милый Фредди, у меня нет ни малейшего основания заподозрить это. Скажем, первоклассный игрок!

Приветливое лицо Фредди отяжелело. Не сводя глаз с Джека, он спросил напрямую:

– Ведешь двойную игру, кузен?

– Да что ты, что ты говоришь? – замахал руками Джек, поднимая брови.

– Не уверен. – Мистер Станден стал жестким. – Не пойму только, зачем ты представил этого парня Кит.

– Ты стал немного забывчив, – заявил мистер Веструдер, глядя на него с презрением. – Запамятовал, должно быть, что Китти горела желанием воссоединиться с французскими родственниками. Разве она им не довольна? Привлекательное, добродушнейшее создание, что-нибудь не так?

– Да, – согласился Фредди, – он очень мил. Но все же в нем есть что-то не вполне порядочное, что мне не нравится.

Мистер Веструдер пожал плечами:

– Он оскорбляет твое чувство благопристойности, кузен? Бедняга! Я-то нахожу его просто забавным! Но, конечно, я не один из вас, чопорных Станденов!

– Да, и ты не помолвлен с Кит! – парировал Фредди, уязвленный.

– Совершенно верно. А ты? – вкрадчиво произнес Джек.

– Сдается мне, – не остался в долгу Фредди, приходя в себя после столь откровенного выпада, – что это ты, кого здесь водят за нос!

Он решил, что благоразумнее не допытываться более точных сведений у кузена, а предпринять свое собственное расследование, которое, в свою очередь, навело его на мысль посоветоваться с отцом. Встреча произошла случайно на улице Святого Джеймса, причем лорд Легервуд очень удивился при виде сына, полагая, что его снова нет в городе. Но этот заряд пропал втуне. Фредди взглянул на своего ироничного родителя и слегка озадаченно и резонно заметил:

– Изволите шутить, сэр! Клянусь, видел вас у Мег позавчера вечером!

Лорд Легервуд вздохнул:

– У тебя свой панцирь, Фредерик? Мне следовало подумать об этом!

– Обидел вас, сэр? – проницательно заметил Фредди.

– Вовсе нет, как эта идея пришла тебе в голову?

– Замечаю немного больше, чем вы думаете, – признался Фредди с простодушной гордостью. – Называете меня Фредерик, только когда недовольны мною!

– Я почти прочу тебе блестящую карьеру! – произнес его лордство, пораженный.

– Ну уж, это совсем не по мне, – решительно заявил Фредди. – К тому же двое умных парней для одной семьи – слишком. Пусть все останется уделом Чарли. Направляетесь куда-то, сэр?

– Просто к Уайту.

– Провожу немного, – предложил Фредди, – хотел бы перекинуться с вами парой слов, если позволите.

– Не позволю, – мягко откликнулся лорд Легервуд. – Я ведь не живу у Антиподов!

Озадаченный, Фредди немного помолчал, соображая.

– Разрази меня гром, если я понял, о чем вы! Вы смеетесь надо мной? Не стоит, я совершенно не склонен шутить сейчас. Детям лучше? Смею сказать, вы не заметили, но я не был на Маунт-стрит тысячу лет. Не мог ничем заниматься, только присматривал за Кит! Следил, чтобы Мег не уговорила ее купить безвкусную шляпку, таскался с ней по всему Лондону, показывая ей разные могилы и сломанные статуи, которые нормальный человек и смотреть не будет, да еще платить, чтобы на все это взглянуть!

Совершенно очарованный, отец его спросил:

– Это все, чем ты занимался?

– Пожалуй, что да! И кстати, вы мне напомнили, я хотел вас спросить, Британский музей, о котором столько толкуют, вы знаете, сэр, – это настоящая ловушка для дураков! Ведь если бы у Кит не было чертовски полезной книги, мы бы наверняка попались на удочку, как пара мальков!

– Милый Фредди, – лорд Легервуд взял его под руку, – войдем-ка в клуб, и ты мне все расскажешь!

– Согласен, хотя это не главное из того, что мне важно с вами обсудить… Оказался в затруднительном положении или, по крайней мере, не удивлюсь, если так случится. Боюсь, что не смогу выдумать ничего лучше, как посоветоваться с вами.

– Сможешь – только гораздо хуже! – сиял его лордство. – Но вначале поведай-ка мне все о Британском музее!

Он провел сына в клуб и, устроившись поудобнее в столовой, приготовился воспринять его исповедь.

С живым интересом он выслушал отчет Фредди о его мытарствах и ясно дал понять, к вящему разочарованию сына, что не чувствовал себя вправе разоблачать злоупотребления, обнаруженные его наследником. Когда же выяснилось, что на ближайшем заседании перед обеими палатами поставлен вопрос о приобретении государством мраморов лорда Элгина, Фредди вначале не поверил и был поражен настолько, что на несколько минут позабыл цель беседы. Только подкрепившись стаканом сухого хереса, он вспомнил о ней и сказал без малейшего вступления:

– Вы знаете шевалье д'Эврона, сэр?

– Не имел чести, – признал лорд Легервуд.

– Так и думал, – кивнул Фредди. – Правда, это ничего не доказывает, он молодой человек и, смею заверить, вполне может не быть вам представленным. Семья вам знакома?

– Нет.

– Подозрительно, – помрачнел Фредди.

Лорд Легервуд тотчас прервал его размышления:

– Кто этот джентльмен, Фредди?

– Кузен Кит. Ей нравится. Починил ей куклу однажды, или что-то подобное. Клод отрубил ей голову. Вообще способен на это, начинаю подозревать.

– Прикажешь ли понимать, что ты не разделяешь ее симпатий к этому шевалье?

– Нет, не совсем так, – отозвался Фредди, потирая переносицу. – Очень приятный малый. Но знаете, как бывает: невозможно проехаться по городу, чтобы тебе не накуковали очередную глупость о шулере!

– Счастлив узнать. Ну и что же ты можешь сказать об этой… кукушке?

– Нет, конечно, он не кукушка! По крайней мере, мне ничего о нем не известно. Джек слишком хитер, чтобы сесть за карты с мошенником. В то же время он явно не дурак. Вы, может быть, не заметили его, он присутствовал на приеме у Мег позавчера вечером.

– А, молодой красавец во фраке слишком определенного покроя и с чересчур большой булавкой для галстука?

– Он самый, – согласился Фредди. – Хороший тон, манеры, упоминает о дяде, маркизе. Но его, кажется, не знают в посольстве.

– Настораживает, – согласился его лордство. – Но следует учитывать недавние беспорядки во Франции. Может быть, один из новых аристократов?

– Вот и Джаспер говорит то же. Сдается мне, что малый Бонапарт дал дворянство куче всяких проходимцев. Этот Киттин Камилл здорово возле нее увивался. Сказал ему о помолвке. Об условиях завещания дяди Метью. Отметал и переключился на страхолюдину Ялдинг.

– Точно, проходимец! Я думаю, Аннервик примет меры против подобного брака. А разве сестра не живет с ней в качестве дуэньи?

– Да, но она, бедняжка, такое жалкое создание! Последняя сплетня: леди Мария собирается «подобрать» шевалье. Ничего удивительного: красивый парень, нравится дамам. Не говорите, что меня не касается. Если Аннервики с испугу начнут наводить справки и выяснят, что малый – самозванец, это бросит тень на Кит. Беда в том, что ей хочется иметь родственников. Говорила, что гордится таким представительным кузеном. Что-то нужно придумать.

Лорд Легервуд, который выслушал его с большим, чем выказал, интересом, сказал:

– Согласен, что следует, Фредди, только у меня нет ни малейшего представления, как поступить!

Фредди удивился.

– Не вижу ничего сложного, сэр. Если он ловит рыбку в мутной воде, придется отделаться от него.

Глаза лорда Легервуда широко открылись.

– Я надеюсь, ты не собираешься драться с ним на дуэли, Фредди!

– Да что вы, сэр, совершенно безмозглая затея! Отправить его во Францию – и все дела!

– Прекрасный план, только как его исполнить?

– Я найду выход, – заявил Фредди. Но заметил удивление на лице отца и спросил с легкой тревогой: – Что-нибудь не так, сэр?

– Нет, нет! – ответил лорд Легервуд, приходя в себя. – Я почти верю, что ты его найдешь, мой мальчик, потому что мне открываются в тебе глубины духа, о которых я и не подозревал! Скажи, если я правильно понял свою роль, ты хочешь, чтобы я выяснил для тебя, кто такой шевалье?

– Совершенно точно, – отозвался Фредди, довольный его сообразительностью, – буду вам чрезвычайно обязан если выясните, сэр.

– Сделаю все, что в моих слабых силах, – поклонился его лордство. – А пока позволь поздравить тебя с переменами в наружности Китти! Повидал ее позавчера. Чувствуется твоя руководящая рука. Бедняжка Мег очень немногое могла бы ей посоветовать!

Фредди был польщен.

– Элегантная штучка она теперь, не правда ли? – Но вдруг нахмурился. – Однако не стоило ей надевать топазы! Не дает мне подарить ей гранаты, жаль!

Лорд Легервуд оставил без комментария несколько странное нежелание мисс Чаринг принимать подарки от нареченного. Он просто спросил, полируя лорнет:

– Будь любезен, Фредди, просвети меня, часто мистер Джек Веструдер обретается на Беркли-сквер?

Лицо Фредди потемнело.

– Слишком часто, на мой вкус. Но не беспокойтесь, сэр, присматриваю за Мег!

Лорд Легервуд выдержал и этот удар и только озабоченно спросил:

– В самом деле?

– В меру сил. Более того, у меня свои соображения, откуда дует ветер. – Он зловеще кивнул и добавил: – Не буду распространяться, не мое дело! Но сдается мне, что он здорово погряз в долгах!

– Я подумывал об этом последние семь лет, – согласился лорд Легервуд.

Фредди взглянул на него с горделивой нежностью:

– Всегда верил, что проницательнее вас нет человека!

– Фредди, ты меня ужасаешь! – воскликнул его отец. – Еще никто, кажется, не называл меня тугодумом, но должен признать, я счастлив, что ты… присматриваешь за сестрой.

– Поэтому нечего опасаться, что у вас появятся внуки по боковой линии, – грубовато съязвил Фредди. – С одной стороны, Мег все полнеет, с другой – Джек положил глаз на чертовски лакомый кусочек! Но не думаю, чтобы он пошел на это: не настолько же он тронутый!

Последним лорд Легервуд принужден был удовлетвориться, поскольку поток откровенности его сына иссяк. Фредди не счел нужным посвящать отца в свои переживания по поводу непостижимым образом состоявшегося знакомства мисс Чаринг с той, кого он, не задумываясь, именовал «кусочком», или рассказывать о том потрясении, которое он испытал, увидев эту мадемуазель в обществе своей нареченной невесты на Беркли-сквер! Тогда он застыл на пороге с отвисшей челюстью, с вытаращенными глазами. Сразу же после ухода мисс Броти он, горячась, пустился в объяснения с Китти, приводя ей резоны всего ужасающего неприличия ее знакомства с дочерью уродины, явно плебейского происхождения, которую он, ничуть не задумываясь, назвал аббатисой[4]4
  Аббатиса – здесь: сводня (жарг.)


[Закрыть].

– Так не годится, Китти, можешь мне поверить! – Он замолчал, встретив вопросительный взгляд широко открытых глаз мисс Чаринг.

– Что означает «аббатиса», Фредди? – спросила она. Ему стало не по себе, и он торопливо ответил:

– Не важно, ты не поймешь, если даже и скажу! Просто эта женщина набивает цену девчонке, не стоило бы тебе говорить, но это так!

– Догадываюсь, – спокойно ответила Китти. – Ты бы пожалел ее, если бы все знал!

– Надеюсь, что да. Но одно дело пожалеть, дружить – совершенно другое!

– Но Фредди, какие могут быть возражения? Мы можем по-разному относиться к миссис Броти, но происхождение Оливии не вызывает вопросов, она родственница леди Баттерстоун, а та, насколько мне известно, приятельница твоей мамы!

Фредди вздохнул:

– Беда в том, Кит, что ты недавно, в городе и плохо представляешь, что тут и как. У Оливера Броти явно не все дома. Сейчас и на мизинец не важно, был ли он чем-то вроде четвероюродного брата леди Баттерстоун или нет. На самом деле – да, но это то, о чем я тебе говорил третьего дня: в семье не без урода. В нашей они тоже есть. Просто не следует навязывать их обществу.

Китти нахмурилась:

– Да, леди Баттерстоун, кажется, не слишком любезна с Броти. Невольно задумываешься, что, приласкай она Оливию, бедная девушка могла бы сделать приличную партию. Ты не можешь отрицать, Фредди, что она необыкновенно красива!

– Этого недостаточно, – снисходительно заметил мистер Станден.

– Иногда достаточно, – заспорила Китти. – Оливия рассказывала мне о красавицах мисс Ганнинг, которые оказались в положении не лучше, чем у нее. Но они взяли город штурмом, и одна из них вышла за двух герцогов!

– Да брось, Кит, ты уже заливаешь! Не может быть!

– Нет, правда. Вначале она вышла за герцога Гамильтона, а когда он умер, за герцога Аргилла.

– Ну, ведь когда умер… – протянул Фредди, довольный, что ситуация прояснилась. – Тогда почему бы и нет. Не иначе, как и эта птичка мечтает о парочке. Но я тебе заявляю со знанием дела, Кит, что единственный герцог, оставшийся холостяком, – это Девоншир, но здесь удочки закидывать бесполезно, потому что все знают, что он уже давно связал свою жизнь с принцессой Шарлоттой и вряд ли заменит ее Оливией Броти!

– Естественно, я и не помышляю, что она выйдет за герцога, – улыбнулась Китти. – Но будет ужасно, если ее продадут – иначе не скажешь! – такому отвратительному существу, как сэр Генри Госфорд! – Она заметила произведенный эффект и добавила торжествующе: – Ты шокирован, но уверяю тебя…

– Можно представить! Ты не хочешь сказать, что старый хрыч бывает у Мег?

– Конечно нет, но…

– Тогда у какого черта ты могла его встретить?

– Да я его и не встречала! Мег мне однажды показала его, когда мы катались в парке, но она просто заметила, что он – старый распутник, и даже не поклонилась, когда мы проезжали мимо. Оливия мне о нем рассказывала. Поскольку он богат, а леди Баттерстоун не признала ее настолько, чтобы рекомендовать в приличное общество, миссис Броти поощряет его искания. Она положительно навязывает его Оливии. Что из этого выйдет, я и предположить не могу. Бедняжка испытывает к нему величайшее отвращение, но боится матери настолько, что совершенно утратила волю и опасается, что ее толкнут на отчаянный шаг. Надеюсь, она не положит конец своему существованию!

– Ну, у тебя нет ни малейших оснований подозревать это! – сказал Фредди, совершенно не тронутый столь цветистой фантазией. – Не хочу тебя пугать, но старикан Госфорд – не единственный мышиный жеребчик, который закидывает здесь удочки!

– Нет, нет, Фредди, она получила только одно предложение, – невинно настаивала Кит.

Чувствуя себя совершенно не готовым к тому, чтобы дать ей необходимые разъяснения, мистер Станден махнул рукой и сдался. Он мог бы поведать, что все эти ослепительные красавицы, не принятые обществом, которым позволительно являться на людях лишь в сопровождении какой-нибудь явно вульгарной кузины, готовой немедленно стушеваться, как только модный денди наведет лорнет на ее подопечную, не имеют, как правило, блестящих предложений, но, напротив, получают определенные намеки от таких соискателей, как мистер Веструдер.

Фредди отлично знал о преследовании прекрасной Оливии мистером Веструдером. Однако, как бы ни была неистова его страсть, не сомневался, что она не приведет его к алтарю вместе с ней. Удастся ли ему утвердить ее в правах своей новой возлюбленной или нет – этот вопрос до сих пор не интересовал мистера Стандена, поскольку никоим образом его не касался. Теперь же он возлагал надежды на то, что обстоятельства Веструдера не столь блестящи, чтобы послужить искушением для миссис Броти, и неясно предчувствовал, что подобная связь может быть сопряжена со значительными осложнениями. Поскольку Бог не обидел его сестрами, мистер Станден предвидел, что очень скоро мисс Чаринг станет поверенной всех тайн ее сердца. «В лучшем случае, – думал он, – определенная воинственность побудит ее развернуть знамена и поднять жуткую пыль. А в худшем…» Но тут его хваленая логика оказывалась бессильна, и мистер Станден тонул в море предположений.

Он не забыл признания Китти, сделанного по пути в Лондон, о некоем плане, который она предпочла перед ним не обнаруживать. Иногда бывали минуты, когда он думал, что догадался. Он несколько удивился, когда услышал о ее ненависти к мистеру Веструдеру, потому что о ее девической преданности ему отлично знали в семье. Настолько, насколько он вообще способен был постичь это дело, Фредди полагал, что ее юношеское увлечение изжило себя, но когда он получил возможность наблюдать поведение Китти во время визитов мистера Веструдера, он больше не мог за это поручиться. В припадке раздражения тетка Долфинтон уверила его язвительно, что Китти приняла его предложение в порыве гнева на Джека. Тогда он не придал ее инсинуации значения, но с течением времени стал подумывать, что это очень похоже на правду. Иначе нельзя объяснить нежность мисс Чаринг к нему самому – тогда и только тогда, когда мистер Веструдер мог это заметить. Джек сопровождал его и Китти на бал в Пантеоне и независимо от ее желания танцевать с ним, получил всего лишь один вальс, из тех, которые он просил у нее, и отказ изучать па кадрили под его руководством.

– Нет, следующий контрданс, если не против.

– Но я против! Как можно быть столь жестокой?

Она рассмеялась:

– Я знаю тебя слишком долго, чтобы церемониться и не смею довериться тебе в кадрили, потому что уже опростоволосилась в вальсе. Я, кстати, и не собиралась танцевать вальсы и кадрили с кем-нибудь, кроме Фредди.

Поклонившись с шутливой покорностью, мистер Веструдер принял предложенный ему контрданс и имел прекрасную возможность видеть, как весело она кружится по залу с мистером Станденом. Но поскольку в этот самый момент он отчаянно кокетничал с Мег, она не была вполне уверена в результате. Когда же они выступили вместе в контрдансе, она, напротив, уже не искрилась весельем и три раза ответила невпопад. Получив замечание, извинилась и призналась, что не слушала.

– Думала о Фредди, конечно, – съязвил он.

– Не могу извинить себя этим. Просто мечтала.

Как правило, леди, которых мистер Веструдер удостаивал своим вниманием, не позволяли себе мечтать в его присутствии, и он на мгновение опешил. Сообразив же, расхохотался:

– Вот так отбрила! Я не имел желания оскорбить тебя, Китти!

Она не успела ответить, поскольку в эту минуту танец развел их, когда же они вновь встретились, обратила его внимание, как прекрасно ведет в танце Фредди.

– Да, он лучший танцор в городе, – признал Джек. – Пожалуй, единственное его достоинство, – или ты считаешь покрой его платья вторым?

– Не стоит говорить со мной о Фредди в таком тоне! – оборвала она.

– Не чуди, Китти!

Она осталась серьезной.

– Я думаю, у Фредди есть достоинство получше тех, что ты упомянул, – доброе сердце!

– Ты не имеешь в виду его уступчивость? – спросил он, поддразнивая ее. – Бедный Фредди!

Во второй раз в жизни у мисс Чаринг появилось сильнейшее желание влепить пощечину этому нахальному красавцу. Она подавила желание и сдержанно бросила:

– Я думаю, он тебя еще удивит.

– Он меня уже удивил, – отозвался мистер Веструдер. Мисс Чаринг могла только порадоваться тому, что танец кончился.