Текст книги "Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии"

Премьер-министр принял его тотчас же. Лиддердейл попросил его увеличить долю государства в Английском Банке. Премьер-министр колебался.

Лиддердейл заговорил резко: «Сейчас к нам хлынули векселя Бэрингов. Если правительство не освободит нас от части убытков, мне придется немедленно вернуться в банк и срочно избавиться от всех их акцептов». Он выражался смело, но его речь достигла цели. Премьер-министр согласился, чтобы правительство Великобритании взяло на себя «половину ущерба, который может понести Английский Банк между 14.00 в пятницу и 14.00 в субботу».

Услышав все, что он хотел услышать, Лиддердейл вернулся в банк около четырех часов пополудни. Действовать пришлось быстро; у него оставалось совсем немного времени. Лиддердейл решил собрать частный гарантийный фонд, чтобы государственная гарантия стала не нужна. И все же неплохо было заручиться гарантией премьер-министра.

В 17.30 в гарантийном фонде Лиддердейла набралось на 3 млн 250 тыс. фунтов простых векселей. Английский Банк, учредитель фонда, внес миллион фунтов стерлингов. Тем самым банк «отдал моральный долг» Бэрингам, которые за полвека до того помогли «Старушке с Треднидл-стрит»: когда Английскому Банку угрожала серьезная опасность, банкирский дом Baring Brothers организовал спасательный синдикат в Париже и других европейских центрах.

Список вкладчиков в гарантийный фонд Бэрингов вскоре стал напоминать «Кто есть кто» из выдающихся деятелей Сити. «Глин, Миллс, Карри» (Glyn, Mills, Currie) внесли 500 тыс. фунтов; столько же внесли «Н.М. Ротшильд и сыновья»; «Рафаэль и сыновья» (Raphael & Sons) внесли 250 тыс. фунтов; банкирские дома «Энтони Гиббс» (Antony Gibbs) и «Браун Шипли» (Brown Shipley) – по 200 тыс. фунтов каждый; банки «Смит, Пейн и Смит» (Smith, Payne and Smith), «Барклиз», «Робартс», «Дж. С. Морган» (J.S. Morgan), «Дрексел Морганс» (Drexel Morgans) и «Хамбро» внесли по 100 тыс. фунтов каждый.

Наверное, самое поразительное то, что вся операция была проведена менее чем за сорок минут. Почти всю работу проделал Бертрам Карри из банкирского дома «Глин, Миллс, Карри», личный друг Бэрингов. Карри недвусмысленно дал понять остальным банкирам, что сейчас речь идет не просто о братской любви. «Королям Сити» придется на деле доказать свою сплоченность. Альтернатива весьма очевидна – и не слишком приятна.

Тем временем Лиддердейл разослал срочные приглашения пяти крупным акционерным (коммерческим) банкам, прося их представителей в субботу утром приехать на совещание в Английский Банк. Когда вызванные им представители приехали, он ввел их в курс дела. Гости были потрясены. «Все были озабочены, ибо акцептные вексели Бэрингов имели широкое распространение, – пишет историк Клапам. – Никакие ценные бумаги не котировались выше».

Акционерные банки предложили удвоить гарантийный фонд. Три из них брались внести по 750 тыс. фунтов стерлингов – больше, чем Ротшильды. Позже Лиддердейл признавался, что субботнее совещание стало переломным моментом в кризисе Бэрингов. Представитель одного банка холодно заметил, что «возможно, следует позволить событиям идти своим чередом». Акционерные банки не отличались такой сплоченностью, которая объединяла видные банкирские дома.

Лиддердейл резко ответил: в таком случае он закроет счет этого банка в Английском Банке, о чем объявят в газетах. Такая угроза быстро вернула нерешительного представителя в строй. К одиннадцати часам в субботу Лиддердейл собрал гарантийный фонд в размере 6 млн 500 тыс. фунтов стерлингов, «достаточный для того, чтобы освободить казначейство от задолженности», как удалось узнать Лиддердейлу у премьер-министра. Он послал зашифрованную телеграмму Гошену в Шотландию, который вскрыл ее перед самым обедом и вздохнул с облегчением. Хвала небесам, худшее позади!

В четыре часа пополудни другие гаранты пополнили фонд до 14 млн фунтов. В общей сложности «короли Сити» собрали для Бэрингов 17,5 млн фунтов стерлингов, проявив поразительное единодушие. Взносы в гарантийный фонд поступали даже от провинциальных банков, частных банков и учетных домов. Никто не хотел оставаться в стороне; гарантии Бэрингам стали чем-то вроде статусного символа. На примере Baring Brothers четко видна разница между «просто» добрым именем и великим именем в банковском деле: доброе имя хорошо в обычные времена, но великое имя помогает даже в кризис. «Люди за сценой» позже признавались: их все время преследовал страх, что русское правительство может отозвать депозит в 2 млн 400 тыс. фунтов, который лежал в банке Baring Brothers. Такой шаг мог повлечь за собой серьезные международные последствия.

Все гаранты договорились, что помогут Бэрингам в срок выплатить задолженность, которая существовала на 15 ноября 1890 г., и возместить все убытки, какие, возможно, появятся при окончательной ликвидации. В качестве обеспечения Английский Банк изъял у Бэрингов «все представляющие ценность облигации и прочие бумаги».

Нападок на банки не последовало. Кризис, который мог стать худшим в истории Сити, удалось предотвратить. В воскресенье 19 ноября все газеты восхваляли «королей Сити» за прекрасную демонстрацию единства. Бэрингов сурово порицали. Было отмечено, что Бэрингам известно о Южной Америке гораздо больше, чем кому-либо еще в Сити. Отмечали и невысокие стандарты честности и неподкупности среди бизнесменов и государственных деятелей в странах этого региона. В 1891 г. У.Р. Лоусон писал в «Бэнкерс мэгэзин» о своеобразных методах ведения дел в тамошних банках. В конце концов, Бэринги часто имели дело с национальными банками Аргентины и Уругвая, с железнодорожной компанией Буэнос-Айреса, с водопроводной и канализационной компаниями Буэнос-Айреса. Позже общее мнение представителей Сити выразил сэр Джон Клапам: «Их (Бэрингов. – Авт.) можно обвинить в том, что в погоне за прибылью они не обдумали все эти предприятия достаточно хладнокровно и взвешенно». 15 ноября в «Таймс» написали, что Бэринги вышли «далеко за пределы благоразумия». В редакционной статье «Экономист» утверждалось: «Если бы Baring Brothers были в состоянии переложить ношу их южноамериканских задолженностей на инвесторов, теперь они бы распрямились».

Последнее слово в этой истории произнесла королева Виктория, которая в своем дневнике от 30 ноября написала, что «лорд Ревелсток опрометчиво и легковерно вложил все, что имел, в аргентинские рудники или заводы и был обманут аргентинскими агентами, которые приезжали к нему». Очевидно, первый лорд казначейства счел разумным объяснить ее величеству кризис Baring Brothers максимально упрощенно.

К Рождеству Биржевой комитет объявил, что благодаря «великолепным организаторским способностям» Лиддердейла паники беспрецедентных масштабов удалось избежать. Делегация от Сити выразила управляющему Английским Банком «свое восхищение за быстроту и эффективность методов, с помощью которых он преодолел кризис». 29 января 1891 г. банковская ставка опустилась до обычных трех процентов. А в конце своего срока Лиддердейла во второй раз избрали управляющим Английским Банком – ему оказали беспрецедентную, но вполне заслуженную честь.

Банк Baring Brothers пережил реорганизацию и стал акционерным обществом с ограниченной ответственностью, с уставным капиталом в миллион фунтов стерлингов; с тех пор он известен как Baring Brothers & Co., Ltd. 17 млн 326 тыс. фунтов стерлингов стали максимальной суммой, которую банк получил от гарантийного фонда. И, хотя в течение трех лет, срока, на который распространялось действие первоначальной гарантии, расплатиться по всем обязательствам не удалось, было очевидным, что в течение еще одного года обязательства будут исполнены. Поэтому гаранты единогласно решили продлить срок действия гарантии еще на 12 месяцев. К 1894 г. Бэринги расплатились по всем задолженностям.

Даже в наши дни, что вполне естественно, в доме номер 8 по Бишопсгейт наблюдается некоторая сдержанность, когда в разговоре всплывают слова «тысяча восемьсот девяностый год». Да, 1890 год определенно не стал для Бэрингов победным. Однако они гордятся тем, что ни один гарант не потерял ни пенни, ни один вексель не остался неоплаченным, а правлению удалось сохранить компанию коммерческого кредита. В октябре 1894 г. Английский Банк разослал всем гарантам циркулярное письмо, в котором они извещались о благополучном окончании дела.

Только лорд Ревелсток так и не оправился от удара. В 1891 г. он вышел в отставку, а шесть лет спустя умер. Кризис дома Бэрингов буквально разбил ему сердце. Через три года в «Таймс» предсказали, что второй лорд Ревелсток скоро «войдет во внутренние круги Сити». В 1898 г., через год после смерти отца, он вошел в совет директоров Английского Банка и оставался в его составе до своей смерти в 1929 г. В Сити ценят характер. Бэринги вышли из большого кризиса, сохранив свой личный престиж.

Налет человечности

В 1890-х гг. к зданию банка Baring Brothers с двух сторон примыкали старые пабы. Как только открывались двери пабов, из операционного зала исчезала половина служащих. Однажды один из партнеров спросил управляющего:

– Почему все уходят, чтобы выпить?

Управляющий пожал плечами:

– А чего вы ожидали? Здесь им выпить не дадут.

Из-за такой особенности первому лорду Ревелстоку часто приходилось слышать жалобы клиентов на некомпетентных клерков. Лорд Ревелсток отвечал так:

– У нас здесь нет клерков – они друзья, которые нам помогают по доброте душевной.

Такие истории теперь любовно пересказывают в банке Baring Brothers, потому что они доказывают, что торговое банковское дело не лишено налета человечности. Партнеры в банке Бэрингов любят вспоминать любимое изречение Альфреда Майлдмея: «Если сомневаешься, ничего не делай». Часто вспоминают и члена правления, который «всегда задавал нужным людям ненужные вопросы или задавал нужные вопросы не тем людям». Многие с удовольствием пересказывают историю о некоем Бэринге, который, как многие любящие отцы, старался оградить своих красивых дочек от романов «не с теми мужчинами». Тот Бэринг, как ему казалось, нашел удачный выход: он запретил дочкам разговаривать с кем-либо, кроме местного приходского священника и директора школы. Естественно, одна его дочь вышла за священника, а вторая – за директора.

Налет человечности весьма силен в патриархальном банке Бэрингов. Baring Brothers стали одними из первых в Сити, принимавшими на работу женщин, – еще в 1873 г. Однажды к первому лорду Ревелстоку пришла сотрудница и сказала, что хочет уйти с работы, потому что получает недостаточно денег. Лорд Ревелсток распорядился повысить ей жалованье со словами: «Из банка Бэрингов не уходят потому, что им недостаточно платят».

Все сотрудники Baring Brothers получают бесплатный обед в банке и многие другие льготы, благодаря которым им завидуют коллеги из других торговых банков. Они выходят на пенсию в 60 лет, а пенсия составляет ⅔ их последнего жалованья. Естественно, у них сильно развит дух верности фирме и чувство причастности.

– Сюда приходишь на всю жизнь, – говорит человек, проработавший «у Бэрингов» свыше сорока лет.

В банке Baring Brothers легко заблудиться. За прошедшие почти два столетия к первоначальному зданию пристроили столько дополнительных этажей, помещений, кабинетов, лестниц, перегородок, маленьких лифтов и других дополнений, а позже присоединили и соседние участки, что банк превратился в настоящий лабиринт, где людям посторонним сложно ориентироваться без провожатого.

Штаб-квартира и командный пункт Baring Brothers – красивый, старомодный зал правления. В последний раз его ремонтировали в 1853 г. по проекту Льюиса Кабитта, архитектора, который проектировал район Белгрейвия и железнодорожный вокзал Кингс-Кросс. Красивые картины, старинные деревянные панели… обстановка пропитана подлинно викторианским обаянием. К сожалению, зал правления расположен совсем рядом с центральным операционным залом и близко от входа, поэтому там гуляют сквозняки. Если смотреть из операционного зала, зал правления немного напоминает зал ожидания первого класса на провинциальной британской железнодорожной станции. Там сидят немногочисленные пассажиры, как будто ждут поезда, который никогда не придет. Членов правления по-прежнему называют «партнерами», хотя после кризиса 1890 г. Baring Brothers стали обществом с ограниченной ответственностью.

Из-за запутанной архитектуры здания тем сотрудникам, чьи кабинеты расположены за залом правления, приходится добираться в обход. Если надо спешить, сотрудник на цыпочках проходит через зал правления, надеясь, что на него не обратят внимания. Я много раз проходил через зал правления по пути в архив, расположенный в глубине здания и этажом выше. «Путь в обход» занимает гораздо больше времени: надо повернуть налево от входа, пересечь несколько пахнущих плесенью отделов, где пожилые люди деловито стригут купоны, сесть в кабину старого, дребезжащего лифта, подняться на третий этаж, пройти несколько коридоров мимо пустых комнат и груд канцелярских товаров (подходящие декорации для фильма в стиле сюрреализма). После этого нужно снова спуститься вниз по винтовой деревянной лестнице, пройти мимо столовой членов правления и частной кухни – и вы оказываетесь в архиве. Туда не проникает солнечный свет. Что характерно, в банке Baring Brothers есть архивариус (по совместительству историк банкирского дома), но нет человека, который отвечал бы за связи с общественностью, как принято сегодня в большинстве других торговых банков.

История в доме номер 8 по Бишопсгейт – вещь осязаемая. Один из партнеров, который вступил в фирму клерком в 1928 г., вспоминает, что раньше все входящие письма складывали в проволочную корзину, которая висела на канате в центре операционного зала. Наверх корзину поднимали с помощью лебедки. На третьем этаже нужно было тянуться специальным крюком, чтобы подцепить корзину, качавшуюся на канате.

– Там требовалась определенная ловкость, какая бывает нужна при ловле форели, – вспоминает партнер.

Внизу делались ставки, удастся ли служащему с крюком подцепить корзину с первой попытки. Разумеется, такого не увидишь в новых прозрачных американских банках-дворцах из стекла и стали, которые, как кажется, готовы раскрыть посетителям свои самые сокровенные тайны.

– Нам нравилась такая церемония; она давала возможность проявить азарт и отдохнуть от дел, – вспоминает партнер. – Все пришли в ужас, когда однажды появились рабочие и пристроили современное устройство. – Корзину с почтой поднимают с помощью шкивов. Это не последнее достижение техники, но, как и многие вещи в странном мире торговых банков, «оно работает».

На стенах в красивом зале заседаний висят величественные картины, на полках стоят старинные синие китайские вазы. Можно увидеть письмо в рамке от Дэниела Уэбстера и чек, датированный 23 ноября 1907 г.: «Прошу выплатить его сиятельству, послу Японии в Лондоне… четыре миллиона восемьсот шестьдесят тысяч четыреста сорок фунтов стерлингов…» Однако первое впечатление обманчиво. Нельзя сказать, что банк Baring Brothers не идет в ногу с переменчивым временем. В крошечном кабинете спрятан от посторонних глаз небольшой компьютер фирмы Friden.

В зале правления все висит на волоске

В отличие от многих других банкирских домов в банке Baring Brothers не проводятся ежедневные заседания правления. Партнеры встречаются утром каждый вторник и в неформальной обстановке обсуждают программу на неделю; кроме того, каждую неделю проходят заседания по инвестициям. В недавние годы обманчиво старомодный зал правления Baring Brothers был сценой в высшей степени успешных стратегических операций на опасном поле битвы современных финансов. Банк пользуется заслуженным уважением в Сити благодаря искусно проведенным сложным операциям по слиянию. Сотрудники банка демонстрируют широту мышления, изобретательность и выдержку в драматических битвах по поглощению. В наши дни услуги Baring Brothers пользуются огромным спросом в правлениях недооцененных компаний, которые опасаются, что их поглотят другие.

Англия – традиционно страна мелких, индивидуальных предприятий. Некоторые обитатели Сити считают современную тенденцию к укрупнению и концентрации «тревожной и небританской». Они забывают, что слияния начались рано, с рубежа веков, когда образовалось несколько гигантских компаний, среди которых Imperial Tobacco и Calico Printers. Вторая волна концентрации, в годы Великой депрессии, породила Imperial Chemical Industries, Unilever и Associated Electrical Industries. То же самое продолжается и в наши дни. Во многих отраслях – химической промышленности, производстве автомобилей, тканей, полиграфии, розничной торговле, сфере развлечений – мелкие фирмы поглощаются крупными, не выдерживая роста издержек, перемены вкуса, иностранных инвестиций. Даже такая, казалось бы, традиционная британская отрасль, как пивоваренная промышленность, попала в общее русло.

В Сити четко разграничивают мирный процесс слияния и операции по поглощению, больше напоминающие военные действия. Иногда мелкие компании не возражают против того, чтобы их поглотили, если, конечно, условия поглощения покажутся им справедливыми. Но десять лет назад многие обитатели Сити получили первое впечатление от работы «мастеров рейдерского захвата» – Айзека Вольфсона, Чарлза Клора, Сесила Кинга, Роя Томсона и других. Они разглядели скрытую ценность определенных компаний чуть раньше остальных. Не все поглощения можно назвать не имеющими оправдания с экономической точки зрения. Отдельные компании после концентрации наращивают прибыль, увеличивают эффективность работы и качество выпускаемых товаров. В других случаях поглощения являются слегка завуалированными примерами откровенного захвата и грабежа.

Сейчас курс на укрупнение взяли даже некоторые большие компании, которые когда-то отчаянно сопротивлялись. В начале 1962 г. Сити пережил потрясение, когда гигант «Империал кемикал индастриз» (Imperial Chemical Industries) попытался захватить другую компанию-гигант, «Курто» (Courtaulds). «Предложение о поглощении… открыло, что в случае опасности, как в любви и на войне, обычные внешние атрибуты, непрозрачные ежегодные отчеты, скрытность, надменность внезапно становятся ненужными и выбрасываются за борт в отчаянной попытке спастись, – пишет Энтони Сампсон в «Анатомии Великобритании».

До того как «Империал кемикал индастриз» (ИКИ) вышла на сцену с предложением о поглощении, «Курто» была консервативной, типично британской компанией. Ее консультантом был консервативный, типично британский банк Baring Brothers. В январе 1962 г. ИКИ сбросила свою «бомбу о поглощении», как ее называли в финансовой прессе, когда ИКИ открыто объявила о своих планах. Ударные волны вскоре подорвали безмятежную атмосферу в зале правления Baring Brothers. Там поняли, что такое откровенное заявление может означать только одно: ИКИ наверняка вполне уверена в победе. Здравомыслящее руководство компании публично объявляет о своих намерениях, лишь когда практически уверено в том, что обладает контрольным пакетом акций той компании, которую они собираются поглотить.

В освященном веками зале правления Baring Brothers, который видел кризисы и похуже, атмосфера оставалась спокойной. Все сошлись на том, что цена, предложенная ИКИ, является недостаточной. В ИКИ повысили цену. В Baring Brothers ответили, что этого по-прежнему недостаточно. Для Бэрингов риск был серьезным, но просчитанным. Весь Сити следил за происходящим затаив дыхание. Если бы Бэринги совершили ошибку и проиграли, их престижу был бы нанесен серьезный удар.

Партнеры признают, что они пришли к решению после многократного тщательного анализа балансов и других данных, но в основном благодаря тому, что они прислушались к своей интуиции – неосязаемому элементу, который отличает великого банкира от просто хорошего. Как им ни хотелось избежать битвы с сенсационными заголовками на первых полосах и дурной славы, Бэрингам пришлось посоветовать правлению «Курто» противодействовать поглощению со стороны ИКИ.

Последующая битва буквально расколола Сити. Бэринги не раскрывают подробностей, но не секрет, что они посоветовали «Курто» как можно быстрее изменить корпоративный образ. Консервативная компания «Курто» вдруг удивила всех современными рекламными кампаниями, поделилась собственными планами расширения производства. Ее представители с оптимизмом рассуждали о будущих прибылях и в то же время обвиняли ИКИ в плохих материалах научноисследовательской работы. «Обычные внешние атрибуты» поспешили выбросить за борт. Целью кампании было убедить акционеров «Курто», что им будет гораздо лучше с «Курто», чем с ИКИ. В эти напряженные недели акции «Курто» выросли от 30 до 50 шиллингов.

В зале правления банка Baring Brothers начало сказываться напряжение. Партнерам приходилось ежедневно давать консультации и оказывать моральную поддержку правлению «Курто», которому «отчаянно требовалась помощь». Бэринги выступали в роли хирурга, который старается убедить пациента, что с ним все будет в порядке, хотя сам не вполне уверен в исходе операции.

– Есть нечто не поддающееся учету, что никто не способен оценить верно, – вспоминает один из партнеров. – Мы пришли к убеждению, что активы «Курто» гораздо выше, чем думали они сами. Вопрос заключался в следующем: удастся ли убедить в том же достаточное число акционеров «Курто»?

Предложение, разосланное акционерам в Великобритании, должно оставаться открытым в течение трех недель. Те недели не любит вспоминать никто из Baring Brothers. Никто не делал прогнозов. Бэринги понимали, что акционеры – люди, а люди непредсказуемы.

– Наступает момент, когда не остается ничего другого, кроме как сидеть, скрестив пальцы, и молиться, – говорит партнер.

Все висело на волоске до 12 марта, когда правлению Baring Brothers стало известно, что у ИКИ всего 38 процентов акций «Курто». Частным образом не меньше двух членов правления банка Baring Brothers признают: они боялись, что у ИКИ окажется «вплоть до восьмидесяти процентов».

– Это была настоящая победа, – с чувством вспоминает тот же партнер. – У нас появился веский повод праздновать, а иногда мы в Baring Brothers в самом деле празднуем.

Через два года после победы над ИКИ и ее планами поглощения «Курто» удивила Сити, когда уже она объявила о своих намерениях совершить крупнейшее в истории британской текстильной промышленности поглощение. Компания «Курто», на сей раз выступавшая в роли нападающего, по-прежнему руководствовалась советами Baring Brothers. Но на сей раз в зале правления никакой напряженности не было. Бэринги спокойно руководили операцией в обстановке строжайшей секретности. Можно сказать, что они проделали великолепную работу. В «Курто» предлагали 36 млн фунтов стерлингов за два лучших и крупнейших ланкаширских прядильных предприятия, «Ланкашир коттон» (Lancashire Cotton) и «Файн Спиннерс энд Даблерс» (Fine Spinners and Doublers). Активы новой группы стоили бы свыше 370 млн фунтов стерлингов.

Тайна сохранялась так хорошо, что, когда на фондовой бирже объявили новость, акции «Ланкашир коттон» подскочили в течение часа с 44 до 54 шиллингов, а «Файн Спиннерс» – с 33 до 49 шиллингов. «Курто» торжествовала победу, хотя два года назад ее чуть не поглотили; теперь же она сама совершила операцию поглощения, став, по мнению «Таймс», «самой влиятельной силой в текстильной промышленности». Автор статьи в «Таймс» добавил, что «обе сделки признаны честными». Сладкие слова для обитателей зала правления Baring Brothers.

Совершенная секретность жизненно важна в таких переговорах; в банке Baring Brothers система безопасности строже, чем во многих государственных учреждениях. В напряженный период, предшествовавший слиянию двух крупных корпораций, некоторые партнеры Baring Brothers знали столько тайн, что, по словам одного из членов правления, «боялись проговориться во сне». Они взяли за правило никогда не появляться на публике с директорами тех компаний, чьими консультантами они являются. Тем не менее в тот день, когда должны были объявить о поглощении, произошла накладка. В то время как в здании Baring Brothers проходило совещание членов советов директоров заинтересованных компаний, в зал нечаянно ввели директоров третьей компании, работавшей в той же отрасли, однако не имевшей отношения к сделке.

Сказать, что наступил неловкий момент, будет явным преуменьшением. Незваных гостей, конечно, поспешили вывести, но они узнали в лицо многих присутствующих. И все же заинтересованные стороны вздохнули с облегчением лишь вечером, когда с операции упала завеса тайны. Утечки не произошло.

Ни один банкир не хочет быть замешанным в битвах, которые ведутся в Сити, и видеть свою фамилию в газетах. И представители Baring Brothers не исключение.

– Давать кому-то советы всегда опасно, – говорит один из партнеров. – Вы продумываете предложение, которое должно понравиться второй стороне, и вдруг понимаете, что без схватки не обойдется. Мы консультируем правление той или иной компании, а правление обязано донести свое мнение до акционеров. В том случае, если правление не рекомендует акционерам принять предложение о слиянии, сделанное другой компанией, правление должно доказать акционерам, что их компании будет лучше в одиночку – а это совсем не так легко, как кажется. Хуже всего, если разногласия возникают между акционерами одной компании. Такой раскол – яд для репутации фирмы. В случае поглощения или слияния никогда точно не известно, что может произойти дальше. Иногда напряженность нарастает буквально за несколько часов, и тут необходимо сохранять хладнокровие. Вокруг летают газетные заголовки, точно осколки снарядов. Новости на первых полосах всегда сулят недоброе, а если вы ошибаетесь, прогнозы становятся еще мрачнее. Считается, что мы, торговые банкиры, должны быть объективными и смотреть на происходящее как бы со стороны. При этом нам известно больше, чем совету директоров. В наши дни большинство советов директоров помнят о своей обязанности держать акционеров в курсе событий, но так было не всегда. Сегодня акционеры представляют, сколько они должны заработать. Инфляция заставляет их ревностно следить за прибылью. Но в правлениях многих компаний не знают истинную ценность собственного имущества. Они, например, не понимают, что строительство может оказаться более прибыльным, чем торговля…

В числе наших клиентов есть одна из крупнейших пивоваренных компаний в стране. Директора компании главным образом занимаются производством и продажей пива; в конце концов, им за это платят. Они сидят внутри, в своих кабинетах, и у них нет времени высунуть нос наружу. Мы же, сотрудники Baring Brothers, находимся снаружи и заглядываем внутрь; хотя мы совершенно не разбираемся в тонкостях пивоварения, мы рассматриваем весь процесс в финансовых терминах. Мы изучили их балансовые отчеты и обнаружили, что часть своих активов они до сих пор указывают по покупным ценам тридцатилетней давности! То есть совет директоров компании не понимал, что их активы теперь стоят на много миллионов больше!

В других компаниях нет реальных активов, но все знают, что они дорого стоят. Почему? В том-то и вопрос. Вы говорите с представителями руководства, вы получаете все доступные сведения, а потом стараетесь прийти к верному решению. Предложения делаются в виде наличных денег или акций, но это неточная наука. Сколько на самом деле стоят акции? Хорошо ли идут дела у компании, которая намерена еще улучшить свое положение? Не снижаются ли акции? Здесь вы попадаете в опасную сумеречную зону домыслов. Рано или поздно вам придется гадать. Мы обсуждаем проблему с другими партнерами в неформальной беседе, которая может продолжаться неделями. В конце концов все решают опыт и чутье. Человек принимает много решений, большинство из которых оказываются верными, и надеется, что в очередной раз снова примет верное решение. Клиенты ценят наши советы и наше имя, потому что мы в основном приходим к верным выводам. Baring Brothers еще ни разу не потерпели поражения в важном деле».