Текст книги "Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии"

Глава 6
Абс: органист

Банкир всегда должен понимать степень риска.

Герман Йозеф Абс

Мартин Лютер, суровый критик общества, назвал Франкфурт-на-Майне das Geld und Silberloch («дырой, полной денег и серебра»). Лютер был прав, и жители Франкфурта не возражали. «Дыра, полная денег и серебра» всегда оставалась лютеранским городом, хотя там избирались и короновались императоры-католики.

Великий уроженец Франкфурта, Гете, который был крещен в протестантской церкви Св. Екатерины и называл себя «веселым протестантом», испытывал такое же почтение к деньгам и серебру, как и все остальные жители города, хотя у него никогда не бывало вдоволь того или другого. Armut is die grosste Plage / Reichtum ist das hochste Gut («Нужда – величайшее бедствие, / Закон – высшее благо»), пишет он в одном из своих знаменитых произведений. Да, для него нужда казалась величайшим бедствием. Он зарабатывал до десяти тысяч талеров в год, но пытался отказаться от налогов, доходящих всего до 150 талеров. Когда город Франкфурт обложил его налогом на закладные, унаследованные от деда, Гете сердито попросил «исключить его из числа граждан города». В возрасте 69 лет самый знаменитый франкфуртец покинул родной город.

Во второй половине XVII в., когда из-за международных столкновений и религиозных войн и Антверпен, и Лион начали терять лидирующие позиции, ведущим финансовым центром стал Франкфурт. С исторической, географической и геополитической точек зрения Франкфурту судьбой было назначено стать «дырой, полной денег и серебра». Через Франкфурт проходил великий европейский торговый путь, ведущий из Голландии в Венецию через перевал Сен-Готард. В наши дни такие европейские банковские центры, как Париж, Брюссель, Амстердам и Цюрих, находятся на расстоянии короткого перелета друг от друга. Поблизости расположена промышленно развитая Рейнская область, которая снова стала быстро бьющимся «сердцем» металлургии в современной Германии.

Аэропорт Франкфурта-на-Майне, также известный как Рейн-Майнский аэропорт, стал самым оживленным в Европе. Рано или поздно все, кому нужны деньги или кто хочет инвестировать деньги, оказывается во Франкфурте. Там находятся большие деньги, а деньги всегда текут к деньгам, как вода – к воде.

Трудно поверить, но во времена Гете Франкфурт, должно быть, был милым городком с тихими улочками, живописными домами под остроконечными крышами и сонными площадями. Во времена Священной Римской империи германской нации город получил статус независимой республики. Франкфуртская фондовая биржа известна еще с XVIII в. После того как французы захватили Нидерланды, Амстердам перестал существовать как финансовый центр, и его место занял Франкфурт.

В конце XVIII в. во Франкфурте успешно вели дела 45 банков. В 1804 г. там котировались 26 различных государственных займов. А еще через год отмечал двухсотлетний юбилей банкирский дом Йоханна Мертенса, основанный в 1605 г.

В 1803 г. Ротшильды, «менялы с еврейской улицы», перевели свою Wechselstube («меняльную лавку») из гетто в более престижный городской квартал и стали почтенными франкфуртскими банкирами (ну, почти). Переезд вызвал немало раздраженных замечаний. Вполне можно поверить, что Мертенсы, Нефвилли, Голли, Метцлеры, Бетманны и представители других старинных и почтенных банков задирали свои аристократические носы перед новичками. Но новички пришли для того, чтобы остаться. За два десятилетия они только что не захватили власть на Франкфуртской фондовой бирже. Во всяком случае, они пробились в самую середину городской финансовой сцены. Ротшильды сделали Франкфурт крупнейшим денежным центром континентальной Европы и приблизили «золотой век» города.

Из Франкфурта вышло больше коммерческих банкиров, чем из любого другого города на земле. Достаточно вспомнить хотя бы Бетманнов, Ладенбургов, Эрлангеров, Стернов, Зелигманнов, Шиффов, Шпейеров – и это еще небольшая их часть. Франкфуртские финансисты стали так же знамениты, как французские шеф-повара или итальянские теноры. Бывшие франкфуртцы заняли важные финансовые посты в Манчестере и Лондоне, Амстердаме и Брюсселе, Милане и Мадриде, Константинополе и Александрии, даже в Нью-Йорке. Арбитражные операции – игра на разнице котировок на нескольких фондовых биржах – также берут свое начало во Франкфурте.

То было славное время, но продолжалось оно недолго. Франкфурт стал богатым, самодовольным и ограниченным. Местная банкирская аристократия не терпела конкурентов извне. Когда в Германии появились первые акционерные банки, Франкфурт выступил против того, чтобы они открывали в их городе свои филиалы. В 1854 г. был основан местный государственный банк, «Франкфуртер Банк» (Frankfurter Bank). Сенат решил, что покупать акции имеют право только те граждане вольного города Франкфурта, которые имеют право голоса. Подобные законы, как кажется, всегда принимаются с одной целью: чтобы их обходили. Предприимчивые спекулянты тут же стали нанимать молодых людей, обладавших не только правом голоса, но и крепкими локтями, с помощью которых они проталкивались в толпе будущих подписчиков.

Франкфурт всегда занимал откровенно антипрусскую позицию, и в 1866 г., когда Пруссия объявила войну Австрии, франкфуртцы горячо поддержали Австрию. После поражения Австрии франкфуртцы дорого заплатили за то, что поставили не на ту лошадь. Независимая республика потеряла суверенитет. Победоносная Пруссия строго наказала своего традиционного врага. Желая всемерно унизить и оскорбить франкфуртцев, пруссаки перевели даже провинциальные органы власти из Франкфурта в расположенный неподалеку Висбаден, маленький и незначительный городок. Столицей новой Германской империи стал Берлин. Ввели новую валюту. Франкфурт остался полностью не у дел.

В результате на берегах Майна антипрусские настроения стали еще сильнее. В 1870-х гг. обиженные банкиры отказывались участвовать в любых операциях, которые могли способствовать дальнейшей индустриализации Германии. Как оказалось, они совершили роковую ошибку. Банкиры никогда не должны позволять личным чувствам влиять на свои деловые решения. Банкирские дома всячески противодействовали молодым акционерным банкам, которые возникали в Дармштадте, Дессау, Майнингене. Безрассудные граждане Франкфурта даже не допускали на свою фондовую биржу акции железных дорог, расположенных в Пруссии.

Когда же несколько более трезвомыслящих жителей Франкфурта осознали, что они, возможно, совершили ошибку, было уже поздно. Финансовое превосходство их города было утрачено. Политической и банковской столицей Германии стал Берлин.

За падением Франкфурта последовал неизбежный исход способных людей в сторону более тучных пажитей. Лучшие финансовые умы перебрались в Лондон, Париж, Нью-Йорк; некоторые даже перешли на сторону врага и подались в Берлин.

Конец наступил апрельским днем 1901 г., когда разослали циркуляр, начинавшийся словами: «С прискорбием сообщаем, что вследствие кончины барона Вильгельма Карла фон Ротшильда банкирский дом «М.А. фон Ротшильд и сыновья» (M.A. von Rothschild & Sohne) ликвидируется…»

Сегодня Франкфурт-на-Майне снова самый богатый – и самый уродливый – город в Западной Германии. Новый оперный театр Франкфурта похож на универсальный магазин, а тамошний универсальный магазин больше всего напоминает огромный гараж. Сами франкфуртцы говорят: «Если бы на фасаде нашего оперного театра не было большими буквами написано: ОПЕРА, можно было бы подумать, что его построил ОПЕЛЬ».

Франкфурт серьезно пострадал в годы Второй мировой войны; власти города решили отстраивать его в псевдоамериканском стиле, который, наверное, лучше будет назвать «западногерманским нуворишским». Рядом с высокими, функциональными коробками из стекла и бетона здания эпохи грюндерства выглядят анахронизмами. Автомобили с трудом пробираются по лабиринту улиц с односторонним движением. Часто куда-то можно быстрее попасть пешком, чем на машине.

Самые главные здания Франкфурта – банки. У них бездушная, бессердечная, безликая внешность. В Америке крупные банки переросли детские болезни своего функционального периода и теперь стараются приобретать «человеческий облик»: внутри можно увидеть картины, ковры, интерьеры в стиле необарокко, уютные ниши, где так приятно подписывать чеки, роскошные дамские комнаты для клиенток.

Банки во Франкфурте еще не достигли этой фазы. Их владельцы больше полагаются на твердость своей валюты, чем на мягкость своих интерьеров. Немцы еще не забыли, что некоторые банки с весьма выдающимся внешним видом обанкротились в беспокойные 1930-е гг.

В конце Второй мировой войны во Франкфурте совсем не осталось банков. Самой ходовой валютой были американские сигареты, которыми не научились оперировать даже универсальные немецкие банкирские дома.

Сегодня в Германии все делают деньги. Новой поросли вкладчиков все равно, как выглядят банки. Они знают, что их валюта обеспечена золотом в большем масштабе, чем когда-то всесильный доллар. Никто в Германии не любит вспоминать прошлое. Традиции – роскошь, которую могут позволить себе немногие немцы. Крупные банки намеренно стремятся к визуальному разрыву с прошлым. Они хотят выглядеть так, как раньше не выглядел ни один банк в Германии.

Взлеты и падения «Дойче банка»

Глядя в окна своего личного кабинета, Герман Йозеф Абс видит огромную конструкцию, которая вырастает напротив. Люди в синих стальных касках лезут наверх по стальным балкам. Скрежещут бетономешалки. Скрежет неприятен Абсу, который любит классическую музыку, особенно музыку Иоганна Себастьяна Баха, величайшего архитектора крупных музыкальных конструкций. Но почему-то Абс не возражает против шума, который символизирует экономическое возрождение Германии, в котором и он принимал участие как один из главных его архитекторов. Он приписывает чудо сочетанию различных компонентов – иностранная помощь и уверенность, немецкие решимость и трудолюбие, вклад 12 млн беженцев, Л. Эрхард и его отважная политика невмешательства государства в экономику, а также успешные попытки Аденауэра вернуть уважение мировых держав к Германии.

Обманчиво скромный официальный титул Абса – «спикер и член правления «Дойче банка». Но «Дойче банк» – крупнейший банк Германии, Абс им руководит, и он, несомненно, ведущий банкир Германии.

«Дойче банк» переживал свои взлеты и падения с самого своего основания в 1870 г. (в 1929 г. «Дойче банк» инкорпорировал почтенное предприятие Disconto Gesellschaft, основанное в 1851 г.). В 1870-х гг. «Дойче банк» никак нельзя было назвать первоклассным учреждением. Он занимал один этаж в старом, полуразвалившемся доме на Францози-шерштрассе (теперь эта улица находится в Восточном Берлине, в нескольких шагах от контрольно-пропускного пункта «Чарли»). Лестница была темной и «почти опасной», а члены правления сидели в крошечных конурках, окна которых выходили на полутемный внутренний двор.

Несмотря на такое скромное начало, у «Дойче банка» был благоприятный старт. Его учредили в нужное время. В 1870-х гг. Германия переживала крупные перемены; ее экономика из аграрной становилась индустриальной. Акционерные банки помогали подготовить условия, которые в конце концов сделали Германию великой индустриальной державой. «Дойче банк» считался первопроходцем в международной торговле. Он финансировал очень крупные промышленные проекты и принимал участие в эмиссии международных облигаций.

В Англии говорят: банкиру не стоит пытаться быть промышленником. Промышленные предприятия включают в себя риски, которые находятся за пределами банкирских знаний. Но немецкие банки в конце XIX в. стали крупными предпринимателями. Многие виды деятельности «Дойче банка» имели экспансионистский, иногда даже империалистический привкус. В одной ранней служебной записке первоначальная цель банка определяется так: «развивать и продвигать коммерческие отношения между Германией и другими европейскими странами и заокеанскими рынками».

Такая декларация несла в себе значительную долю риска. «Дойче банк» принимал вклады, конкурируя с крупными сберегательными банками Германии. В то же время он был акцептным банком, торговым банком, учетным домом, промышленным банком, инвестиционным банком. И занимался многими другими вещами, даже операциями с недвижимостью.

Нельзя сказать, что банкиры или законодатели не были осведомлены о возможных рисках. В соответствии с германским законодательством Aktiengesellschaft (компания с ограниченной ответственностью) юридически представлена Vorstand (правлением), члены которого известны как Vor-standsmitglieder (члены правления). Это директивный орган. Кроме того, существует Aufsichtsrat (наблюдательный совет), который является контролирующим органом. Его функция – наблюдать за деятельностью правления. Он занимается вопросами персонала и правопреемства. Кроме того, наблюдательный совет подыскивает талантливых людей, которые в будущем смогут войти в состав правления.

Такую двойственность часто подвергали критике. Еще в 1863 г. лондонский журнал «Банкерс мэгэзин» писал о положении в Англии, где существовали свои трудности. «Все директора – люди почтенные; управляющий – человек почтенный; акционеры тоже все люди почтенные (за исключением женщин и детей); и там, где преобладают такая честь и превосходство, разумеется, неразумно наделять любого человека, или класс людей, столь возмутительным и трудным качеством – ответственностью».

Великий немецкий банкир Людвиг Бамбергер, один из основателей «Дойче банка», однажды сказал: «Если в банке управляющий знает свое дело, то наблюдательный совет избыточен, а с неумелым управляющим он бесполезен».

Бамбергер, один из самых блестящих немецких банкиров, – уроженец Майнца. Он занимался политикой, в 1848 г. серьезно пострадал за свои либеральные взгляды, был заочно приговорен к пожизненному заключению, а позже к смерти. 20 лет Бамбергер провел в ссылке в Лондоне и Париже (в то же время и по тем же причинам в ссылку отправились Генрих Гейне и Рихард Вагнер). Бамбергер работал в крупном частном банке Bischoffsheim und Goldschmidt, стал одним из основателей Banque de Paris et de Pays-Bas, после амнистии 1866 г. вернулся в Германию, стал либеральным государственным деятелем, поборником свободы торговли и, вместе с Адальбертом Дельбрюком в Берлине, сооснователем «Дойче банка». Кстати, название предложил именно Бамбергер. Оно льстило национальному чувству немцев и осталось главным активом банка. Кроме того, Бамбергер помог ввести в Германии золотой стандарт. Однажды он сделал классическое заявление: «Люди теряют разум и сходят с ума из-за двух вещей: любви и биметаллизма».

В 1870–1900 гг. «душой» «Дойче банка» был Георг фон Сименс, который встроил его в самое крупное финансовое учреждение Германии при императоре Вильгельме. Сименс был человеком с прочными убеждениями, который ожесточенно сражался за власть со своим наблюдательным советом и выиграл схватку. «Когда двадцать четыре человека управляют банком, результат получается такой же, как когда у девушки двадцать четыре поклонника, – говорил он. – Ни один из них на ней не женится, но в конце у нее появляется ребенок».

Однажды, выступая в рейхстаге, Сименс горделиво объявил: «Мы в некотором смысле духовные вожди предпринимательства в нашей стране». В письме к жене он пошел еще дальше, написав: «По-моему, с каждым годом я все ближе к своей цели: добиться того, чтобы импорт и экспорт Германии не зависели от Англии; достижение этой цели будет национальной победой, такой же важной, как завоевание какой-либо провинции». Это было ясное, краткое заявление относительно его частной банковской политики, а также общей политики немецких банков до 1914 г.

Многие за границей критиковали экспансионистский подход. Достаточно ли богата Германия для того, чтобы позволить себе такие цели? Осмелится ли «Дойче банк» инвестировать и у себя в стране, и за границей? В Англии говорили, что немецкие банки не созданы для дождливых дней; их предостерегали, чтобы они ограничили свою деятельность.

Возможно, отчасти такая критика объясняется профессиональной ревностью. Сименс открыл в Лондоне филиал «Дойче банка», который вначале столкнулся со значительными трудностями. Говорили, что он предлагает более низкие цены, чем конкуренты, сбивая тамошние ставки комиссионных, и «ведет дела себе в убыток, с помощью акцептов приобретая ценные сведения». Но «Дойче банк» был единственным иностранным банком в Лондоне, которому разрешили внести свой вклад во времена кризиса банка Бэрингов. Его акцептованные векселя всегда признавались первоклассными.

Крупнейшим предприятием «Дойче банка» за рубежом стало строительство Анатолийско-Багдадской железной дороги – обширный проект, 1560 миль, от Константинополя до Персидского залива. Протяженная линия открывала европейцам Малую Азию, обширные территории между Тигром и Евфратом. Месопотамию передавали цивилизации.

История быстро забывается. В годы тяжелого политического кризиса между Германией и арабскими странами, вызванного визитом Вальтера Ульбрихта в Каир в 1965 г., разъяренная толпа сожгла до основания посольство Германии в Багдаде. Очевидно, там никто не помнил, что именно немцы «цивилизовали» их страну.

Кроме того, «Дойче банк» участвовал в выпуске первых шестипроцентных ипотечных облигаций железнодорожной компании «Нозерн Пасифик» (Northern Pacific). Президентом «Нозерн Пасифик» был Генри Виллард, ранее известный как Хайнрих Хильгард, уроженец германской земли Рейнланд-Пфальц. Он был настоящим предпринимателем, а также журналистом, финансистом, железнодорожным магнатом. Он имел много друзей и много врагов.

Виллард пригласил своего друга Георга фон Сименса на церемонию открытия «Нозерн Пасифик», «чтобы отпраздновать открытие новой ветки, которая свяжет два океана». Сименс поехал в Америку в 1883 г. К сожалению, в программу праздника вмешалось непредвиденное препятствие. Противники Вилларда воспользовались случаем и, когда он уехал из Нью-Йорка, оспорили его долю.

Виллард тут же вернулся и сражался как лев, но было уже поздно. Ему пришлось уступить свой пост. Во время битвы за власть обычные акции «Нозерн Пасифик» упали с 57 до 23, а привилегированные – с 90 до 56. Ценность облигаций, большой пакет которых принадлежал «Дойче банку», подверглась опасности. Сименс поспешил на помощь, реорганизовав «Нозерн Пасифик», и немецкие держатели облигаций не понесли убытков.

Было бы желание…

В конце Второй мировой войны крупные немецкие банки находились в ужасном состоянии. В советской оккупационной зоне их филиалы были ликвидированы. В Берлине закрылись все банки. А в трех западных зонах положение банков оказалось под угрозой из-за неконвертируемости валюты, которая потеряла свою первоначальную функцию средства обращения. Помня об опасности концентрации власти, военные правительства трех западных стран-союзниц разбили существующую структуру «Дойче банка» на десять филиалов. Тогда банк находился в самой низшей точке за годы своей долгой истории.

Все изменилось в 1948 г., после валютной реформы. «Как будто по мановению волшебной палочки, в экономической жизни Западной Германии активизировались новые силы, – говорится в официальной истории «Дойче банка». – Резкий рост производства породил внезапную перемену в положении банков». Главным лозунгом стала реконструкция. Даже провидцы – а хорошим банкирам положено обладать дальновидностью – тогда не думали об «экономическом чуде».

В истории «Дойче банка» те годы известны под названием «междуцарствие». Оно окончилось в 1952 г., когда десять местных филиалов банка объединились в три региональные (в Гамбурге, Дюссельдорфе и Мюнхене) компании с ограниченной ответственностью. Их называли «правопреемными учреждениями». Резервы «Дойче банка» в количестве 140 млн марок были разделены между тремя компаниями в пропорции 20, 40 и 40 процентов. Вместо десяти мелких банков появились три средних.

Даже тогда мысль о «воссоединении» всегда была в головах управляющих, хотя они не говорили об этом, когда рядом находились американские, британские или французские чиновники. «Воссоединение» в данном случае означало окончательное слияние трех «правопреемных учреждений» в один крупный банк.

«Изо всех сил старались оставаться вместе, насколько это позволял закон, – говорится в официальной истории. – Это не всегда оказывалось легко, но руководители компаний в Гамбурге, Дюссельдорфе и Франкфурте обладали единой волей и мыслили в одном направлении». Как говорится, было бы желание, а возможность найдется; управляющие трех банков регулярно встречались и заботились о том, чтобы все три учреждения управлялись в соответствии с одинаковыми принципами.

Для крупных финансовых операций, объем которых превосходил средства каждого учреждения в отдельности, три банка создавали консорциум. Одно из трех учреждений выступало в роли руководителя, а два «сестринских банка» просили к нему присоединиться. Уже была достигнута полная координация в вопросах политики и персонала. Тенденция была вполне ясной, хотя многие наивные западные чиновники предпочитали ничего не замечать.

Положение дел наконец было легализовано в конце 1956 г., когда все ограничения по закону были отменены. 5 марта 1957 г. три «сестринских банка» слились в новый «Дойче банк». Целью слияния было «сочетание преимуществ как централизованных, так и децентрализованных организаций и избежание их недостатков». На банкирском языке это значит усидеть на двух стульях.

Сейчас официальная штаб-квартира банка находится во Франкфурте-на-Майне, три центральных офиса – в Дюссельдорфе, Франкфурте и Гамбурге. В каждом центральном офисе есть несколько членов общего правления. Выражается надежда, что рано или поздно «Дойче банк» снова станет активным в объединенной Германии «в духе старого „Дойче банка“».

«Дойче банк» – типично послевоенная немецкая история успеха. Баланс вырос с 6,4 млрд марок в 1954 г. до почти 16 млрд марок в 1964 г. В банке двадцать три с лишним тысячи служащих; сейчас он занимает двадцатое место в рейтинге мировых банков. Хотя официально он не называется торговым банком, он проводит почти все коммерческие банковские операции. Йозеф Герман Абс по праву считает себя торговым банкиром. В его распоряжении больше средств, чем у любого другого торгового банкира в мире.