Текст книги "На все времена"

Она села.

– Уходите.

Грейдон попятился, все его тело напряженно застыло.

– Если таково ваше желание, – произнес он официальным тоном и повернулся к двери. Но потом остановился и оглянулся на нее. – Тоби, я…

Когда она подняла на него глаза, в них стояли слезы.

– Вы понимаете, что они думают, будто я женщина легкого поведения, которая пытается заставить вас бросить свою страну? Или, может быть, я шпионка и пытаюсь выудить у вас секретную информацию. Как бы то ни было, они меня осудили и признали виновной!

– Я знаю, – тихо сказал Грейдон. – И намерен это исправить.

Тоби посмотрела на него.

– Я не могу разобраться, что сейчас происходит в моей жизни. С тех пор как встретила вас, все перевернулось с ног на голову. Моя подруга Лекси внезапно уехала, мне поручили составить план грандиозного мероприятия, мою работу в магазине поручили кому-то другому… И все это как-то связано с вами. Такое впечатление, как будто все это организовали вы.

Грейдон стоял у двери, и казалось, что с каждым словом Тоби его осанка становится все более напряженной.

– Но почему? – По щекам Тоби полились слезы. – Что между нами происходит? Эти несколько дней вы вели себя как самая лучшая на свете подруга. Мы вместе гуляли, занимались разными делами. Мне нравилась каждая минута нашего общения. Но не было ничего… – Тоби перевела дух. – Между нами не было никакой интимности. Ничего плотского. И вы не делились со мной секретами. Не было ни грана истинной близости. При том что жили вместе, мы остались посторонними людьми.

И вдруг жесткость Грейдона – его защита от внешнего мира – исчезла.

– Вот, значит, как вы это понимаете? – Казалось, он был одновременно потрясен и оскорблен. – Я поделился с вами тем, чем никогда ни с кем не делился, даже с братом.

Тоби встала. До сих пор она этого не сознавала, но в ней уже некоторое время нарастал гнев.

– Да, я понимаю это именно так.

Грейдон нахмурился, пытаясь, казалось, понять, что вызвало у нее вспышку гнева.

– Лоркан не следовало говорить, что я не люблю ультенский сыр, – это не ее дело.

Тоби сжала кулаки.

– Дело не в сыре. Эта женщина таким образом дала мне понять, что вы принадлежите ей.

Грейдон был поражен.

– Лоркан и я никогда…

Тоби всплеснула руками.

– Как мужчины могут быть такими тупыми?

У Грейдона брови полезли на лоб, а Тоби резко выдохнула и разжала кулаки.

– На вас что, никогда не кричали?

– Никогда. И, должен признаться, я в полной растерянности, потому что пытался быть учтивым. Возможно, я допустил несколько промахов в этикете. Вы… – Он неопределенно махнул рукой. – Мне не следовало оставаться в комнате, когда вы были почти раздеты, но я не мог заставить себя уйти.

– Вы просто не понимаете, так ведь? – Тоби вытерла слезы: у нее больше не было настроения плакать, теперь она чувствовала только гнев и отрывисто спросила: – Дейр женат?

– Нет.

– Мне просто любопытно, потому что он дал мне понять, что не прочь лечь со мной в постель, если я не возражаю. И сейчас вот думаю, не принять ли его предложение…

С этими словами она покинула библиотеку и вышла в старую спальню. Грейдон догнал ее и схватил за руку выше локтя, лицо его пылало яростью. Если бы Тоби его не знала, то испугалась бы.

– Вы не ляжете с ним в постель!

Она метнула на него свирепый взгляд.

– Если мне не изменяет память, я свободная женщина. – Она вырвала свою руку из его хватки, шагнула вперед, потом оглянулась. – Вы хотите знать обо мне правду? – Она не стала ждать его ответа. – Я не потому девственница, что «берегу себя для брака», как говорят. На самом деле причина в том, что еще ни один мужчина не пробудил во мне страсть, о которой пишут в книгах. Когда я училась в колледже, девчонки возвращались со свиданий небрежно одетыми, а то и вовсе в платье наизнанку, и лишь хихикали по этому поводу. Только не я! Ни разу ни один из тех мальчишек не вызвал у меня искушения. Но когда на меня смотрел Дейр, я его испытала! А потом поняла, что в действительности желала вас, поскольку вы его версия, просто более бледная и уменьшенная. – Она снова всплеснула руками. – Ох, да какое это имеет значение? Не сказать, чтобы вы проявляли ко мне какой-то интерес.

– Так вот в чем все дело? – произнес Грейдон у нее за спиной. – Вы думаете, что я вас не хочу?

Тоби повернулась и сердито посмотрела на него.

– Конечно, дело не в этом! Вы обручены с другой женщиной. Ну или почти обручены. Женщина, на которой вы собираетесь жениться, наверняка очень высокая, с черными глазами, на блеклую блондинку вроде меня она бы посмотрела свысока. Не удивлюсь, если она умеет метать копье или владеет любым другим оружием. О! На Нантакете бывают соревнования по забрасыванию гарпуна. Возможно, Лоркан и ваша дорогая Дейна могли бы принять в них участие. Я уверена, они бы победили.

Тоби сбежала вниз по лестнице. Грейдон догнал ее внизу и схватил за плечи.

– Отпустите!

Но он не отпустил: напротив, наклонил голову к ее лицу.

– Как ты могла не замечать? – Его глаза горели гневом, почти так же как ее. – Как ты могла не чувствовать, какие муки я испытывал каждый день, находясь рядом с тобой? Быть к тебе так близко и не иметь возможности прикоснуться… от этого меня просто на части разрывало. По ночам я лежал без сна, зная, что ты совсем рядом, в соседней комнате, и мечтал прийти к тебе, забраться в твою постель и привлечь тебя в объятия.

– Но ты не сказал и не сделал ничего, чтобы заставить меня в это поверить.

– Я мечтал целовать твою шею.

Казалось, его глаза превратились в два черных уголька, и каждая искра выдавала, как сильно он ее желает. Его пальцы впивались в ее плечи, и она увидела совсем другого мужчину, не того, кого было так легко рассмешить. Этот мужчина, казалось, вообще не способен смеяться. Он выглядел как один из его предков, воинов Ланконии.

Грейдон притянул Тоби к своей груди – не нежно, а с силой.

– По утрам я наклонялся к тебе, чтобы почувствовать запах твоих волос. Только один вдох – это все, о чем я просил.

– Грейдон… – прошептала она, но он не дал ей говорить.

– Я знал разных женщин, но никогда ни одну не желал так, как тебя. – Теперь из его горла вырывалось скорее рычание, чем звук человеческого голоса. – С самого первого дня мне хотелось прикасаться к тебе, ласкать тебя, заниматься с тобой любовью.

Тоби растерянно заморгала, глядя на него широко раскрытыми глазами. Он вызвал в ней чувства, которых она никогда раньше не испытывала. Это было именно то, о чем шептались, вздыхали и хихикали другие девушки, и это оказалось просто восхитительным! И мощным. Это было как искушение первородного греха, ей так хотелось поднять голову, чтобы губы встретились с его губами… Но что потом? Они займутся любовью на полу?

Внутренне улыбаясь от сознания своего триумфа, она оттолкнула Грейдона, и для этого пришлось приложить весьма ощутимое усилие. Наконец-то она увидела в его глазах именно то выражение, о котором мечтала. Исходившее от него тепло притягивало. По сравнению с ним Дейр просто мальчишка. В это мгновение она с легкостью представила, как предки Грейдона завоевали трон.

Она мягко отстранилась.

– Нет, я не собираюсь уступать практически женатому мужчине.

Грейдон попятился, пока не уперся спиной в большую колонну винтовой лестницы.

– Ты думала, что я тебя не хочу, я показал, что это не так, но теперь ты мне отказываешь?

– Да, верно. Но по крайней мере теперь мне известно, каковы наши отношения и что это такое. И вот что я тебе скажу, Грейдон Монтгомери: влюбляться в тебя я не собираюсь.

Она распахнула входную дверь, отошла в сторону и недвусмысленно дала понять, что ожидает его ухода.

Грейдон выглядел ошеломленным, но Тоби не бросилась его утешать, хотя для этого ей пришлось собрать всю свою волю в кулак. Ее страшно рассердило, что он еще со дня их знакомства скрывал свои истинные чувства. А теперь, когда открылся, по-видимому, подумал, что она в то же мгновение ему отдастся. Ну нет! Она ценила себя намного выше!

Грейдон засунул руки в карманы и вышел из дома.

Глава 13

Попытавшись справиться с порывом ветра и закрыть дверь, Тоби поскользнулась на мокром от дождя мраморном полу и ударилась головой о косяк, но, к счастью, не упала и некоторое время стояла и смотрела, как Грейдон шагает по тропинке к переулку. Никогда раньше Тоби не видела его с поникшими плечами, как сейчас. Его хлестали струи дождя, но он, казалось, этого не замечал. Тоби смотрела, как он пересекает дорогу и входит в ее дом, и втайне надеялась, что он оглянется, увидит ее… но нет.

Тоби закрыла дверь и на несколько секунд прислонилась к ней. На то, чтобы гнев в душе улегся, потребуется время, но прямо сейчас нужно было подумать обо всем, что происходит в ее жизни. Твердо она знала только одно: если у нее есть хотя бы капля здравого смысла, она велит всем ланконианцам, включая почти женатого Грейдона, покинуть ее дом. В Кингсли-Хаусе сейчас никто не гостит, так что они вполне могут остановиться там.

Прихожую осветила вспышка молнии. Тоби посмотрела на двери в комнаты. И снова, как уже было на втором этаже, почему-то знала, что нужно открыть ту, что справа. Она оказалась в просторном помещении с большим камином и дверью в кабинет.

– Основой для камина послужила старая печь, – проговорила Тоби голосом гида и нахмурилась: по-видимому, слишком много экскурсий по старинным домам Нантакета посетила.

В глубине комнаты обнаружилась еще одна дверь, и Тоби, открыв ее, оказалась едва ли не в кладовке, когда вдруг почувствовала тошноту и головокружение. Приложив руку ко лбу, она поняла, что он мокрый. Вспышка молнии осветила ее пальцы – они были в крови. По-видимому, она поранилась, когда ударилась головой об дверь. Тоби знала, что надо бы пойти домой и наложить повязку, но колебалась: не хотелось сейчас встречаться с Грейдоном. Ей нужно было обдумать сложившуюся ситуацию. Что произошло, после того как они открыли друг другу свои чувства? Пришел ли их дружбе конец? Стоит ли ей в предстоящие недели сделать то, что с самого начала советовала Лекси: отлично провести время с ним в постели? Даже при том, что теперь она представляет, какая боль ее ждет, когда он уедет? И, кроме того, смогут ли они вообще это осуществить, когда в доме живут игриво настроенный Дейр и враждебно – Лоркан?

Чем больше Тоби об этом думала, тем сильнее у нее кружилась голова. Она оглядела комнатушку: из мебели здесь сохранилась только узкая твердая козетка, придвинутая к стене.

– А где же карточный стол? – прошептала Тоби. – И маленький жесткий диванчик, чехол для которого вышивала двоюродная бабушка Марджори? – У нее на это было сколько угодно времени, ведь она овдовела в двадцать четыре года. – Ей было столько же лет, сколько мне сейчас.

Ей действительно нужно пойти домой и заняться раной, потому что мысли путались.

Это случилось, когда Тоби положила руку на дверь. В этот момент она посмотрела на старые дубовые панели, которыми была обшита одна стена. Тоби не могла этого видеть, но почему-то знала, что там есть узкая дверь, скрытая панелями обшивки. Вообще-то, если посмотреть на эту стену, дверь даже не разглядишь. Но Тоби не только знала, что она там есть, но даже знала, как ее открыть. Латунная щеколда скрывалась за деревянной деталью, которую следовало сдвинуть в сторону. Тоби словно что-то притягивало в ту часть комнаты, что-то манило к этой двери, но в то же время она сопротивлялась, не желая к ней прикасаться. Она знала, что внутри увидит что-то ужасное… Нет! Скорее там что-то произошло.

Она положила руку на деревянную панель и попыталась сдвинуть ее в сторону. За годы, а может, за столетия древесина разбухала и усыхала, и лак, которым ее покрыл Джон Кендрикс, облез. Тоби пришлось толкать деревянную панель двумя руками, к тому времени, когда ее наконец удалось сдвинуть, она плакала, а кровь из раны на виске текла по щеке. «Вот где я умерла», – подумала Тоби, потом повторила вслух:

– Вот где я умерла.

Она протянула было руку, чтобы открыть дверь, но не смогла себя заставить и прислонилась к ней спиной.

– Мне нужно домой. К Гаррету. – Сверкнула молния. – Нет. К Сайласу.

Она положила ладонь на лоб и кое-как добрела до кушетки. Казалось, в голове у нее поднялся вихрь из лиц и образов, знакомых, но в то же время неизвестных. Среди них была и Виктория, с собранными в высокую прическу рыжими волосами, таким глубоким декольте на платье, что Тоби едва не покраснела.

– Ты в порядке? – спросила Виктория, почему-то очень молодая, примерно такого же возраста, как Тоби. – Может, перебрала сидра? Или слишком много танцевала?

Тоби потрогала свой висок, но вроде бы больше не кровоточило.

– Почему бы тебе не остаться здесь и не отдохнуть немного? – предложила Виктория с улыбкой.

Тоби выпрямилась и огляделась. Комната казалась знакомой, но она не сразу поняла, где находится.

– Я в Кингсли-Хаусе?

– О-о, ты явно выпила слишком много этого пива, которое подают у Кингсли. Разве не помнишь, что это новый дом капитана Калеба? Я-то сама с ним не знакома, но все гадают, что он скажет, когда вернется и узнает, что еще до того, как он провел в своем новом доме хотя бы одну ночь, его строитель праздновал здесь собственную свадьбу. Впрочем, кажется, никто особенно не боится задеть гордость Кингсли. Из того, что я слышала, у меня сложилось мнение, что в один прекрасный день какая-нибудь женщина должна отказать кому-нибудь из них просто так, ради интереса. – Виктория склонилась ниже. – Но ведь не мне тебе об этом рассказывать, правда? Ты собираешься сообщить семье сегодня вечером?

В голове у Тоби начало немного проясняться, но от этого растерянность не уменьшалась. Она оглядела себя и поняла, что на ней примерно такое же платье, как на Виктории: белое, с короткими рукавами-фонариками, длинной юбкой, отделанной красивой вышивкой по подолу, и глубоким декольте, хотя и не таким, как у Виктории. Она смутно припоминала, что сделала эту вышивку сама, но это было абсурдно, потому что никогда в жизни она не шила.

– Вы имеете в виду, что я должна что-то рассказать Джареду? – спросила Тоби.

– Дорогая моя, на этом острове дюжины Джаредов. О каком из них ты говоришь?

– Я имею в виду Джареда Монтгомери Кингсли Седьмого.

Виктория с улыбкой взяла Тоби за руки и потянула, поднимая с небольшого диванчика.

– Единственная из Монтгомери на этом острове – я. И, уверяю, нет ни одного Кингсли, имя которого я бы связала с моим собственным. Кучка напыщенных высокомерных… – Она не договорила. – Впрочем, я не сказала тебе ничего нового, ты и так все это знаешь.

Виктория окинула Тоби взглядом с головы до ног и, казалось, осталась довольна тем, что увидела.

– Я передумала. Больше ты не будешь здесь прятаться. Пойдем праздновать вместе со всеми.

Она взяла Тоби под руку и повела к выходу, а та осторожно поинтересовалась:

– А что мы празднуем?

Виктория рассмеялась.

– Да ты совсем пьяная! Это свадьба Джона и Партинии, но я понимаю, что ты чувствуешь. Все слишком просто, правда? Когда я соберусь замуж, у меня будет свадебное шелковое платье с голубыми атласными лентами на рукавах. И я выйду замуж лишь за того, кто станет любить меня вечно.

– Вы слишком многого хотите, – возразила Тоби.

– Ты так думаешь, потому что тебе нужно только одно: чтобы мужчина оставался в живых.

Виктория открыла дверь, и на Тоби обрушился взрыв света и звуков: музыка, смех, свет такой яркий, что, казалось, горели сотни свечей. Перед ними предстала сцена из исторической драмы. Они вошли в большую гостиную Кингсли-Хауса, комната была полна гостей, одетых, словно для съемок фильма по роману Джейн Остен. Женщины были в платьях такого же стиля, что и на Тоби: с завышенной талией, длинными струящимися юбками. На мужчинах были пиджаки до талии и брюки, похожие на легинсы. Перед Викторией остановились трое мужчин, молча ожидая, пока она обратит на них внимание. Тоби это не удивляло: ее спутница выглядела ослепительно, а глубокий вырез платья практически не оставлял простора для воображения.

– С тобой все будет в порядке? – спросила Виктория.

Тоби испытывала острое желание убежать и спрятаться, однако сказала:

– Конечно.

Виктория наклонилась к ней и прошептала:

– Помни, что сегодня вечером ты должна им рассказать.

– Что рассказать? Кому?

Тоби вдруг запаниковала, что Виктория от нее уходит, но та засмеялась:

– Если бы мне нужно было сказать то, что предстоит сказать тебе, я бы тоже попыталась это забыть.

Она шагнула в сторону танцующих.

– Поешь что-нибудь. Это прояснит твою голову и придаст храбрости.

Виктория отвернулась, а Тоби осталась стоять на месте. «Это сон, – думала она. – Очень отчетливый сон, вызванный тем, что в последние несколько дней пришлось пережить слишком много волнений». Она попятилась и зашла за спину каким-то женщинам, которые смотрели на танцующих. Женщины улыбались Тоби так, будто знали ее, но она не помнила, чтобы видела их раньше. Оказавшись в тени, она почувствовала себя немного спокойнее – теперь этот слишком реалистичный сон уже не так крепко держал ее в своем плену. Мимо прошла какая-то пара. Мужчина крепко держал спутницу за руку и склонялся над ней так, словно боялся, что она может ускользнуть. Тоби вдруг осенило: это же Джилли и Кен, они только недавно познакомились, но уже стали парой. Оттого, что увидела знакомых, она немного расслабилась. Похоже, она поместила в свой сон тех, кого знала: Викторию, Кена и Джилли. И то, что они все одеты в костюмы времен Джейн Остен, тоже объяснимо: Тоби любила фильмы по ее романам, у нее были все диски с этими фильмами.

– Интересно, кого еще я помещу в этот сон? – произнесла она в раздумье.

Женщина постарше, стоявшая впереди Тоби, повернулась и посмотрела на нее.

– Табби, ты что-то сказала?

Тоби улыбнулась:

– Это сокращенное от «Табита»?

Две другие женщины тоже повернулись к ней и нахмурились, одна из них сказала:

– Думаю, тебе следует найти мать.

– Ну нет, – вежливо возразила Тоби. – Это мой сон, так что мне и решать, кого в него включать.

Она обошла женщин и направилась к двери, но прежде чем смогла выйти, ей пришлось пропустить еще трех человек, ни одного из которых она не узнала. Наконец она оказалась в заднем холле Кингсли-Хауса.

Дом выглядел на удивление новым, как будто не простоял две сотни лет, а был только что построен. Все казалось таким чистым и свежим. Пройдя через холл, Тоби вошла в переднюю гостиную. Эта комната всегда была парадной: здесь стояла лучшая мебель и самые красивые вещи, которые капитан Калеб привозил из своих путешествий.

Все здесь было почти таким, каким помнила Тоби, но почему-то вдвое меньшим сияюще новеньким. Старой козетки, на которой они с Лекси много раз сидели, не было. Вместо нее стояло длинное канапе, обитое гобеленом с вышивкой на морские темы: порт, корабль, дамы под руку с джентльменами, мужчины в свободных рубашках, обтягивающих штанах и сапогах, рабочие с огромными тюками на спинах.

В комнате находились люди, все они улыбались и кивали Тоби.

– Табби, обязательно возьми себе кусок торта, пока не кончился, – сказал какой-то мужчина и вышел из комнаты вместе с женщиной.

Тоби ответила, что возьмет, и снова стала оглядываться по сторонам. На угловом бюро стояла лакированная шкатулка: Тоби помнила, что видела ее на чердаке Кингсли-Хауса, – но когда попыталась ее открыть, Лекси сказала:

– Не откроешь, нет ключа – потерялся.

– Ты могла бы вызвать слесаря.

Лекси рассмеялась:

– Ну да, больше мне заняться нечем.

Сейчас Тоби видела, что ключ торчит из замка шкатулки. То, что эта шкатулка ей приснилась, было вполне логично: ведь ее разбирало любопытство. Она подошла, повернула ключ и открыла шкатулку. Внутри лежало двенадцать нефритовых фигурок животных, причем каждая в своем, идеально подходящем по форме и выстланном атласом, отделении. Тоби узнала в них символы китайского зодиака и прошептала:

– Прекрасная коллекция!

Закрыв крышку и повернув ключ, она услышала женский голос:

– Вот ты где!

Голос был настолько знаком, что у Тоби встали дыбом крошечные волоски на затылке. «Это сон, – подумала она и, крепко зажмурившись, мысленно приказала: – Уходи! Уходи немедленно!»

– Табита? Валентина мне сказала, что ты неважно себя чувствуешь.

Пальцы Тоби сомкнулись на ключе от шкатулки. Она повернулась и увидела перед собой лицо матери, но, как и другие лица, оно было не совсем таким, как она помнила. Во-первых, не было обвиняющего взгляда, как будто Тоби снова совершила какой-то страшный грех: именно к такому выражению она привыкла с детства. Сколько себя помнила, ей ни разу не удалось угодить матери ни в чем, что бы ни делала. Но эта женщина в ее сне смотрела по-другому, и хотя в ее взгляде не было искренней радости, участие читалось, как будто ей в самом деле было небезразлично, как Тоби себя чувствует.

– Мама? – прошептала Тоби.

Женщина улыбнулась:

– Ты так смотришь, как будто никогда меня не видела.

– Вообще-то я и в самом деле не уверена, что видела.

Женщина засмеялась. И Тоби подумала, что и этот звук она тоже никогда раньше не слышала. Ее мать была очень серьезной. Заниматься домом, помогать мужу во всем, в чем потребуется, и прежде всего искать мужа для дочери – все это поглощало ее целиком.

– Пойдем, дорогая, тебе нужно поесть.

Когда она взяла дочь под руку, у той глаза на лоб полезли от удивления: подобные простые проявления нежности мать никогда не демонстрировала. Тоби почувствовала, что против воли прослезилась.

– Валентина была права, ты сегодня немного не в себе, – сказала мать. – Пойдем отсюда. Сайлас скоро придет, он доставляет гроб. Люди умирают в самое неподходящее время, правда?

Услышав это бесчувственное замечание, Тоби рассмеялась. Вот такую мать она знала.

– Валентина – это женщина с рыжими волосами?

– Ты же это знаешь.

– Конечно, – сказала Тоби, будто вспомнив, что слышала, будто когда-то давным-давно капитан Калеб и Валентина были любовниками.

Пока они шли к двери, в комнату вошла еще одна женщина.

– Лавиния, Табби, здравствуйте.

Тоби и ее мать кивнули.

Вне этого невероятно отчетливого сна, в реальном мире, ее мать зовут Лавидия. Тоби сказала вслух:

– Лавидия, Лавиния, Тоби, Табби.

Лавиния похлопала дочь по руке:

– Дорогая, тебе нельзя пить столько сидра.

Они прошли в столовую, где был накрыт фуршет. Вокруг стола, уставленного всевозможными кушаньями, ходили несколько человек с красивыми тарелками в руках. Тоби видела такие тарелки в витринах Музея китобойного промысла в Нантакете.

– Капитан Калеб привез их из Китая? – спросила она.

– Ты же помогала доставать их из багажа.

Она посмотрела на блюда, выбирая, что себе положить. Потянувшись за тарелкой, Тоби вдруг осознала, что все еще держит в руке ключ от шкатулки. Хотя вполне разумно, что в ее сне фигурирует потерянный ключ. Может быть, если она положит его обратно на место, то, когда проснется, он окажется там. Улыбаясь этой мысли, она взяла тарелку и потянулась за порцией рыбы с грибами.

– Как поживает капитан Калеб?

Тоби считала, что задает вполне невинный вопрос, но мать повернулась к ней с сердитым выражением лица – тем самым, которое Тоби видела всю свою жизнь.

– Никаких морских капитанов! – Голос матери стал больше похож на шипение, чем на человеческую речь.

Тоби попятилась.

– Я ничего особенного не имела в виду. Разве это не его дом?

Казалось, Лавинии понадобилось несколько раз вздохнуть, прежде чем она смогла снова заговорить:

– Конечно, его, но только пусть его богатства тебя не одурачат. Ты не хуже всех остальных знаешь, каково это – быть женой моряка.

– Наверное, – пробормотала Тоби и взяла небольшую чашку, наполненную, как ей показалось, сливочным кремом. – Насколько я понимаю, Сайлас не имеет никакого отношения к морю.

Лавиния воззрилась на дочь с противоположной стороны стола.

– Да что с тобой сегодня происходит? Ты сама не своя.

– Я просто переоцениваю заново свою жизнь и хочу знать, что ты думаешь о Сайласе и обо мне. Мы действительно любим друг друга?

– Право, Табита! Твои вопросы приводят меня в замешательство! Я полагаю, что вы друг друга любите, раз ты дала обещание выйти за него замуж.

– Мы помолвлены?

Лавиния несколько долгих мгновений пристально смотрела на дочь, потом спросила:

– Ты ведь не думаешь снова о… о нем?

– Нет. Конечно, нет! – заверила Тоби. – У меня его и в мыслях нет.

«Кем бы «он» ни был. Какой удивительный сон, – думала Тоби. – Я даже не догадывалась, что у меня такое богатое воображение». Насколько можно было судить, она, то есть Табита, любила одного мужчину, а замуж собиралась за другого. И неизвестно, как она относилась к этому другому. Это определенно намного интереснее, чем ее нынешняя реальная жизнь.

– Какой сейчас год? – спросила Тоби.

– Табита, ты меня пугаешь!

– Мама, я не хотела. Мне просто нужно какое-то подтверждение, что я поступаю правильно, выбирая Сайласа вместо… вместо него.

Лавиния прищурилась.

– Об этом можно не беспокоиться. К тому времени, когда его корабль вернется, ты будешь уже замужем. Он и этот его брат больше не смогут сбивать тебя с толку своей внешностью и развязным поведением.

– А кто его брат?

Мать наклонилась к ней.

– Помяни мое слово, Табита Уэббер, капитан Калеб не проживет долго. Слишком уж он безрассуден и полон сознания собственной важности. Его команда рассказывает легенды о том, на какой риск он идет, когда они в плавании. Когда-нибудь это его убьет, и когда он отправится на тот свет, то прихватит с собой молодого Гаррета.

История о лихом и сумасбродном капитане звучала настолько романтично, что Тоби заинтересованно подняла брови, и мать это заметила.

– Не вздумай представлять себя с ним! – В голосе Лавинии послышалось отчаяние. – У нас полный дом вдов моряков, и нам нужен такой человек, как Сайлас. – Лавиния поставила тарелку, наполненную едой, на край стола. – Смотри, что ты со мной сделала! Теперь у меня сердце так и колотится. Мне нужно прилечь.

Она торопливо прошла мимо дочери, и Тоби быстро сказала ей вслед:

– Прошу прощения, я не хотела.

Но мать уже ушла. Тоби оглянулась на других гостей и увидела, что все они смотрят на нее с неодобрением. И хотя сама она не понимала, что так расстроило мать, ей стало ясно, что гостям вся эта история известна. Тоби поставила тарелку с едой на стол.

– Думаю, мне лучше пойти к ней.

Взгляды присутствующих говорили, что она приняла правильное решение, и Тоби вышла из комнаты.

Из-за того, что так и не попыталась найти и успокоить мать, Тоби чувствовала легкие угрызения совести, но, с другой стороны, что она могла сказать? Пообещать, что Табита выйдет замуж за Сайласа, а не за какого-то повесу с корабля? Но поскольку мать, по-видимому, вознамерилась устроить ее свадьбу до того, как моряк вернется из плавания, давать обещание, о котором она ничего не знала, и не было нужды.

Поэтому Тоби вернулась туда, где звучала музыка и продолжались танцы, недоумевая, когда же все-таки проснется. Она очень надеялась, что не получила сотрясение мозга, когда поскользнулась на мокром полу. Этот сон продолжался так долго, что Тоби уже начала задаваться вопросом, не впала ли она в кому.

Тоби оглядела танцующих. Кое-кого из них она видела раньше на острове, но не знала имен. Впрочем, все это не на самом деле. Но если это сон, созданный ее собственным воображением, тогда почему в нем нет Джареда? Виктория– Валентина никогда о нем не слышала… это какая-то бессмыслица.

Танцующие расступились, и Тоби увидела, что в другой части комнаты на подоконнике сидит девочка, склонившись над доской с листом чертежной бумаги. Что-то в ее облике показалось ей знакомым. Она обошла танцующих и присела рядом.

– Что рисуешь?

– Окна, – ответила девочка.

Тоби улыбнулась, поняв, что это за ребенок. В современной реальности ее зовут Аликс Мадсен, и она прирожденный архитектор.

– Попробую угадать. Твоего папу зовут Кен. Кажется, здесь он Джон Кендрикс, и сегодня он женился на Партинии, которая у нас Джилли.

Девочка повернулась к Тоби и посмотрела на нее так, словно пыталась разгадать.

– Моя сестра Айви и мама умерли.

– Мне очень жаль, – мягко сказала Тоби. – Тебе нравится твоя новая мама?

– Она велела папе дать мне деревянные кубики, чтобы я могла из них строить.

– О, это очень высокая похвала! – Тоби некоторое время молча наблюдала за танцующими парами, потом спросила: – Как ты думаешь, когда капитан Калеб вернется, он рассердится из-за этого дома?

Девочка ответила, не поднимая головы от рисунка:

– Он уже здесь, я его видела, он поднялся по черной лестнице.

– Боже мой! – ахнула Тоби. – Человек только что вернулся домой из долгого плавания и обнаружил, что его дом полон гостей. Неудивительно, что он прячется. Кажется, я припоминаю, Аликс что-то такое говорила… вроде бы капитан Калеб и Валентина познакомились в мансарде. Пожалуй, я немного помогу делу, если предложу ей отдохнуть наверху. – Она посмотрела на девочку. – Я уверена, что знаю твое имя, но все-таки: как тебя зовут?

– Алиса, но все зовут меня Али.

– Отлично. Ты, случайно, не знаешь, кто такой Сайлас и почему моя мать так боится моряков?

– Вы живете со вдовами моряков. Ваша мама, сестра и те женщины, что вышли замуж за троих ваших братьев, живут с вами. А мужчины все погибли при кораблекрушениях. Папа говорит, что если бы вы за ними не присматривали, то они все умерли бы с голоду, потому что совсем ни к чему не приспособлены.

Тоби могла бы рассмеяться, но было грустно слышать, что вокруг Табби так много смертей.

– Кажется, я начинаю понимать, что к чему. Насколько могу судить, у Сайласа здесь, на острове, бизнес?

– У него большой магазин. Больше только у мистера Оубеда Кингсли.

Тоби молча переварила эту информацию, напомнив себе, что все это создано ее воображением. Все это основывается на отдельных фрагментах историй, которые она за последние несколько недель услышала из самых разных источников. Она наклонилась к Али.

– А ты, случайно, не знаешь про другого мужчину, про того, который мне нравится?

– Его все знают: это брат капитана Калеба. Он хочет на вас жениться, но ваша мать не разрешает. Вы должны жить дома и заботиться, чтобы девушки работали.

– Это несправедливо. – У Тоби вдруг возникла нелепая мысль, что, может, она на самом деле Табита, а ее современная жизнь – фантазия, придуманная ею как отдушина, чтобы сбежать от «девочек» хотя бы мысленно. – Али, пообещай мне, пожалуйста, что не бросишь рисовать дома́. Попроси отца, чтобы он позволил тебе обучаться строительству, и когда-нибудь станешь проектировать дома, в которых люди будут с удовольствием жить и в следующие века. Обещаешь?

– Обещаю, – сказала девочка, но вид у нее был озадаченный. Как и Аликс из двадцать первого века, она не мыслила свою жизнь без проектирования зданий.