Текст книги "Роковое сокровище"

Глава 13

Как и предполагала Джудит, появление Джиллиан вызвало настоящее смятение. Отпраздновать возвращение Алека собралось немало народа, и настроение у всех было превосходное. В зале горели десятки свечей. В углу играл на лютне молодой человек. Слуги разносили серебряные подносы с вином и элем. Старуха, с кочережкой в одной руке и деревянной ложкой в другой, присматривала за жарившейся на вертеле свиной тушей. Ложка служила кухарке оружием, которым она отбивалась от мужчин, норовивших стянуть кусочек мяса.

Звуки музыки и веселый шум немного испугали Джиллиан, не привыкшую к таким пирушкам. Она остановилась на верхней площадке, обозревая зал. Музыкант случайно взглянул вверх и замер. Мало-помалу все смолкли, и в помещении воцарилась почтительная тишина. Собравшиеся уставились на Джиллиан.

Бродик уже хотел ответить на какой-то вопрос Йена, когда, привлеченный общим молчанием, посмотрел в ту же сторону и увидел Джиллиан, медленно спускавшуюся по ступенькам. Бродик тут же забыл, о чем шла речь, а заодно и о хороших манерах. Непочтительно повернувшись спиной к хозяину, он встал и направился к лестнице.

И хотя он и раньше знал, как красива девушка, изящные изгибы ее фигуры почти лишили его рассудка. Правда, покрой платья ему не понравился, ибо, по его мнению, туника слишком туго обтягивала тело и обнажала грудь. Бродик уже было решил принести еще один плед и накинуть Джиллиан на шею, чтобы скрыть соблазнительные выпуклости от жадных глаз гостей мужского пола.

Черт возьми, как же она пленительна!

При виде мрачной физиономии Бродика Джиллиан едва не бросилась бежать. Но она не собиралась выказывать трусость перед незнакомыми людьми! Однако всеобщее внимание невыразимо смущало ее, а тишина сбивала с толку. Некоторые мужчины явно растерялись, остальные, словно одурманенные чем-то, зачарованно воззрились на прелестное видение. Только верные воины Бродика самодовольно улыбались, и девушка решила смотреть только на них и игнорировать толпу и лэрда Бьюкенена.

Но Бродик вовсе не желал оставаться в стороне. Он уже стоял у подножия лестницы и, когда Джиллиан спустилась, протянул руку. Она нерешительно вложила в нее свою ладонь и, заметив, что его брови по-прежнему угрюмо сведены, мило улыбнулась и прошептала:

– Если не перестанешь так злобно пялиться на меня, клянусь, дождешься хорошего пинка. Тогда по крайней мере будет из-за чего хмуриться.

Он был так поражен угрожающими словами этого хрупкого создания, что разразился смехом:

– Думаешь, что способна причинить мне боль?

– Вне всякого сомнения.

Он снова рассмеялся, громко, заразительно, и в глазах снова заплясали знакомые дьявольски лукавые искорки. Джиллиан вдруг успокоилась и взяла себя в руки. Теперь ей не страшны никакие гости! Кроме того, воины Бродика по своей странной привычке загородили ее от посторонних взглядов.

– Лэрд, не стоит позволять Мейтлендам глазеть на миледи! Это неприлично, – пробормотал Роберт.

– А как прикажешь их остановить? – осведомился Бродик.

– Будем счастливы позаботиться об этом, – с готовностью предложил Лайам.

– Да, и выбьем из их голов все похотливые мысли, – вторил Стивен.

Эрон, подтолкнув локтем Лайама, прошипел:

– Не смей упоминать о похоти в присутствии миледи!

К счастью, музыкант снова взялся за лютню, и шум возобновился.

Бродик, держа ее за руку, о чем-то заговорил с Лайамом, и Джиллиан, воспользовавшись тем, что он отвлекся, беззастенчиво уставилась на него. Как же он все-таки красив! Женщины наверняка без ума от него! Знает ли об этом он сам?

Сегодня он также выглядит суровым, грозным и неприступным! Очевидно, Бродик успел умыться, судя по тому, что длинные золотистые волосы еще влажны. И рубашка на нем белая и чистая, очевидно, позаимствованная у Йена, так что на белом фоне загорелая кожа кажется еще темнее. Плед Бьюкененов прикрывает широкие плечи.

Он обернулся, поймал ее взгляд, и у Джиллиан закружилась голова от сияния его глаз. Ей неожиданно страстно захотелось броситься в его объятия и поцелуями растопить ненавистную гримасу на его лице. Девушка тихо вздохнула и поблагодарила Бога за то, что Бродик не способен прочитать ее непристойные, не подобающие благородной даме мысли.

– Пожалуй, выведем-ка мы людей Мейтленда во двор и потолкуем с ними, – предложил Роберт.

– Кулак куда действеннее уговоров, – возразил Лайам. – Может, задать им трепку?

Джиллиан не обращала особого внимания на ворчание, пока в ее сознание не ворвались слова «кулак» и «трепка».

– Никаких драк, – велела она. – Нечего портить людям праздник.

– Но, миледи, какой же пир без хорошей потасовки? – удивился Стивен.

– Хотите сказать, что вы к тому же еще и драчуны?

Сбитые с толку воины недоуменно переглянулись. Обычно хмурый Роберт растянул губы в широкой улыбке.

– Так оно и есть, – подтвердил наконец Лайам.

Джиллиан ожидала, что Бродик решительно положит конец неуместной перепалке, но тот молчал, а когда она негодующе стиснула его руку, он ответил тем же.

– Мне все равно, любите вы пускать в ход кулаки или нет, – начала она. – Но лэрд Мейтленд будет крайне недоволен, если вы дадите волю рукам.

– Но, миледи, нельзя же, чтобы эти олухи таращились на вас. Не позволим!

– Еще как позволите!

– Это наглость с их стороны, – пояснил Стивен.

– Если кто-то смотрит на меня, значит, виновата я.

– Вот это верно, – неожиданно поддакнул Бродик. – Ты сегодня чертовски обворожительна.

Джиллиан сама не знала, досадовать или радоваться.

– Только в твоих устах похвала может прозвучать осуждением!

– А это вовсе и не похвала, – отрезал он. – Чего же ты еще ожидала! Сверкаешь красой, как сказочная принцесса, и при этом думаешь, что никто не взглянет в твою сторону? Разумеется, все рты поразевали!

Джиллиан поспешно отдернула руку.

– И что же мне теперь делать? Вымазать лицо сажей?

– Тут вся штука в ваших волосах, миледи, – вставил Эрон. – Может, лучше их связать да прикрыть платком?

– Не дождетесь! Я ничего подобного не собираюсь делать!

– А платье! – перебил Лайам. – Миледи… не могли бы вы найти что-нибудь менее… тесное… хотя бы на сегодня.

Джиллиан оглядела себя и гордо вскинула голову.

– Мешок подойдет, Лайам? – ехидно осведомилась она. Туповатый горец задумчиво помолчал, словно воспринял ее слова всерьез. Девушка раздраженно воздела руки к небу. – Все, кто глядел в мою сторону, вероятно, просто недоумевали, заметив на мне плед Бьюкененов. Не следовало мне его надевать.

– Но почему, миледи? – расстроился Роберт. – Мы счастливы видеть на вас цвета нашего клана.

– Но я же не Бьюкенен, – возразила Джиллиан. – Не следует рядиться в чужие одежды. Прошу меня извинить, но я немедленно поднимусь наверх и надену прежнее платье.

– Ни за что! – процедил Бродик и потащил ее за собой, намереваясь поскорее добраться до Йена и Джудит, с тем чтобы они представили гостью родным и близким, но его то и дело останавливали воины, желавшие узнать имя прекрасной незнакомки. Один нахал, здоровый как бык, оказался, по мнению Бродика, чересчур навязчивым, и ему пришлось сбить негодяя с ног. Устранив препятствие, он ни на миг не остановился и упрямо продолжал путь. Однако Джиллиан возмутилась такой невоспитанностью.

– Ты же лэрд! – напомнила она громким шепотом.

– И прекрасно это знаю! – огрызнулся он.

Значит, ему все равно, что рядом полно людей!

– В таком случае и веди себя как подобает! – рявкнула Джиллиан.

– А я что, по-твоему, делаю? – засмеялся он. – Поддерживаю нашу репутацию и наши традиции.

– Ты и твои люди – настоящие забияки!

– Рад, что ты это заметила.

Джиллиан, вздохнув, оставила бесплодные попытки урезонить Бродика. Расталкивая окружающих локтями, он наконец добрался до Йена и Джудит. Лэрд Мейтленд поклонился ей, прежде чем обратить всю силу своего недовольства на Бродика.

– Утихомирь своих разбойников, – прогремел он, – иначе это сделаю я!

Бродик как ни в чем не бывало ухмыльнулся. Джиллиан обернулась, чтобы посмотреть, что вызвало гнев хозяина, и обнаружила, что Бьюкенены прилагают все старания, дабы спровоцировать Мейтлендов на драку.

И хотя она не имела права приказывать воинам Бродика, все же отчего-то чувствовала себя в ответе за их выходки. За эти несколько дней она прониклась к ним искренней симпатией и к тому же не хотела, чтобы они испытали всю силу ярости Мейтленда, хотя пятеро хитрецов, казалось, наслаждались затеянными ими же самими беспорядками. Похоже, всякие потасовки для них – все равно что лакомство для ребенка!

– Простите, лэрд Мейтленд, если ненадолго покину вас. Мне хотелось бы перемолвиться словом с воинами Бродика.

Она почтительно присела перед хозяевами, намеренно игнорируя Бродика. Теперь она, оказывается, еще и вынуждена выполнять его обязанности! Просто неслыханно!

Кипя возмущением, девушка поспешила к тому месту, где разгоралась нешуточная свара. Воины Бьюкенена бессовестно подначивали Мейтлендов в предвкушении хорошего мордобоя.

– Мне было бы приятно, если бы вы вели себя как джентльмены, – объявила она достаточно громко, чтобы услышали все окружающие. Мошенники покаянно закивали, очевидно, поняв всю неуместность своих притязаний. Девушка, улыбаясь, обратилась к Мейтлендам: – Ваш лэрд запретил на сегодня всякие баталии. Понимаю, каким разочарованием это для вас является, но, как известно, Бьюкенены – люди благородные и не станут больше вас задирать.

– Если они все равно не ответят, зачем стараться? – вздохнул Лайам. – Не понимает ваш лэрд настоящей потехи!

Один из воинов Мейтленда дружески хлопнул его по плечу:

– В таком случае почему бы нам не распить бочонок эля? Наш Эрик может влить в глотку целый кувшин одним махом! Бьюсь об заклад, что у вас так не выйдет!

Эрон, однако, не согласился с этим утверждением, и, поклонившись Джиллиан, все дружно отправились в кладовую за элем. Состязания в доблести, похоже, продолжались.

– Дети, настоящие дети, – пробормотала Джиллиан и, подхватив юбки, поспешила назад.

Джудит отвела ее в сторону, чтобы познакомить с лучшей подругой, миловидной веснушчатой рыжеволосой дамой с пышным двойным именем Френсис Кэтрин.

– Ее муж – Патрик, брат Йена, – пояснила Джудит. – Френсис Кэтрин и я – давние приятельницы.

Улыбка Френсис Кэтрин, казалось, осветила все вокруг, и Джиллиан немедленно освоилась с новой знакомой.

– Мы с Джудит уже успели посплетничать о тебе, – призналась Френсис Кэтрин. – Бродик с тебя глаз не спускает, а это немалая победа. Он не слишком любит англичан, – добавила она, несколько смягчив истину.

– Он рассказывал тебе, как вместе с Рамзи отправился в Англию на поиски невест? – полюбопытствовала Джудит.

Джиллиан, широко распахнув глаза, украдкой бросила взгляд на Бродика.

– Нет! Когда это было?

– Лет шесть-семь назад.

– Скорее, восемь, – поправила Френсис Кэтрин.

– И что же случилось? – не выдержала Джиллиан.

– Оба влюбились в Джудит.

– Вовсе нет! – запротестовала та.

– Еще как влюбились! Но Джудит к тому времени уже была замужем за Йеном, поэтому они решили найти в Англии девушек, похожих на нее.

– Оба, разумеется, были очень молоды. Верно? – улыбнулась Джиллиан.

– И к тому же глупы, – добавила Френсис Кэтрин. – Ни одна из дам, которых они встретили, не была достойна мыть ноги их драгоценной Джудит…

– О, ради всего святого, Френсис Кэтрин! Нечего изображать меня святой! И я тут ни при чем! Просто юность всегда нетерпелива, и они не сумели отыскать себе подруг. Однако вскоре они опомнились и вернулись домой. Оба поклялись Йену жениться только на шотландках.

– Тут и сказке конец, – вставила Френсис Кэтрин. – И все шло своим чередом…

– Пока не появилась ты, – докончила за нее Джудит.

– Бродик был очень великодушен, только и всего. Он вообще человек добрый, – нерешительно пробормотала Джиллиан.

– Вот уж чего нет, того нет, – бесцеремонно хохотнула Френсис Кэтрин.

– Ты испытываешь какие-то чувства к этому добряку? – засмеялась Джудит.

– Не следует задавать ей столь нескромные вопросы, – упрекнула Френсис Кэтрин. – Кстати, Джиллиан, это действительно так?

– Разумеется, он мне небезразличен. Он пришел на мой зов и помог доставить Алека домой. Я у него в вечном долгу. Однако, – торопливо договорила она, видя, что дамы вот-вот ее перебьют, – я должна вернуться в Англию, как только выполню свой долг. И не могу питать бесплодных надежд…

– Просто ты еще не знаешь всего, Френсис Кэтрин, – пояснила Джудит. – Есть некоторые сложности…

– Любовь – штука непростая, – безапелляционно перебила та. – Ответь мне всего на один вопрос, Джиллиан, и я больше не стану приставать к тебе. Ты отдала свое сердце Бродику?

Джиллиан спасло появление Патрика, мужа Френсис Кэтрин. Патрик Мейтленд походил на своего брата, с той разницей, что был немного ниже ростом и стройнее. Однако и он, очевидно, обожал свою хохотушку жену. И Джиллиан заметила, что братья не скрывают от посторонних своих чувств. Их любовь согревала сердца, радовала, вызывала легкую зависть.

Френсис Кэтрин познакомила Джиллиан с Патриком и с гордостью представила своих шестерых ребятишек: двух девочек-двойняшек, как две капли воды похожих на мать, и четверых красавцев сыновей. Младшему было не более года. Непоседа извивался, пытаясь вырваться из рук отца. В широко раскрытом смеющемся ротике блестело два зуба.

Подбежавший Алек дернул Джиллиан за рукав и вытолкнул вперед своего брата Грэма, оказавшегося весьма застенчивым. Первенец Мейтлендов почтительно поклонился и тут же умчался к своим дружкам.

– Наш сын Грэм назван в честь отважного воина, который обучал моего мужа искусству владеть оружием, – шепнула Джудит. – Он скончался почти восемь лет назад, но мы все еще скорбим по нему. Грэм был чудесным человеком, кем-то вроде дедушки для меня. А, вот и Хелен машет мне! Должно быть, ужин готов. Пойдем, Джиллиан, ты и Бродик сядете рядом с нами. Френсис Кэтрин, бери своего мужа под руку – и вперед!

Темнота уже окутала дом, и слугам пришлось добавить свечей. Женщины помогали разносить блюда с едой, и хотя Джиллиан предложила помощь, ей не позволили пальцем о палец ударить. Она лишь покачала головой, поражаясь тому, как быстро и сноровисто приготовили целое пиршество на такую ораву. На столе уже стояли пироги со свининой и фазаном, лососина и соленая форель, пышный хлеб, сахарные печенья и сладкие пирожные с яблоками, а запивали все это изобилие вином, элем и ледяной водой из горного ручья. Для Джиллиан подали козье молоко, и она выпила целый кубок этого густого желтоватого напитка.

Во время обеда Алека передавали из рук в руки. Он был слишком возбужден, чтобы есть, и без умолку болтал, так, что язык заплетался.

– У моего сына под глазами темные круги, – заметил Йен, – совсем как у тебя, Джиллиан. Вам следует хорошенько выспаться.

– И обоих терзают кошмары каждую ночь, – вмешался Бродик, так тихо, что слышал только Йен. – Где Джиллиан будет сегодня спать?

– В старой комнате Грэма. Не волнуйся за нее. Мы с Джудит позаботимся, чтобы ее не тревожили.

Музыкант снова заиграл, и Патрик немедленно встал, положил ребенка на колени Джудит и поднял с места жену. Лицо Френсис Кэтрин раскраснелось от радостного ожидания. Они закружились в самом центре зала. К супругам быстро присоединились другие пары. Горцы дружно топали в такт и хлопали в ладоши в ритм веселого танца. Несколько воинов похрабрее пытались пригласить Джиллиан, но Бродик стерег ее, словно ястреб – добычу. И с каждой секундой гнев его разгорался все сильнее. Черт побери, неужели они ослепли и не видят, что она носит его плед?! Не могут оставить ее в покое хотя бы на один вечер! Девушка едва на ногах держится. Даже Йен это заметил!

Бродик рассерженно тряхнул головой. Гром и молния, как уберечь Джиллиан от назойливых приставаний?

Но какое право имеет он на эту девушку? Она не принадлежит ему, и если бы не Алек…

– Дьявол, – пробормотал он.

– Ты что-то сказал, Бродик? – осведомилась Джиллиан, коснувшись его ладони.

Тот не ответил.

– Он сказал «дьявол», – жизнерадостно сообщил Йен. – Верно, Джудит?

– Именно, – подтвердила та, лукаво поблескивая глазами.

– Но почему? Что это с ним?

– Знаем мы эту болезнь, – хмыкнул Йен. – И называется она «Джиллиан».

– Йен, придержи язык, – буркнул Бродик.

– Миледи, разрешите пригласить вас на танец? – осведомился Алек, толкнув ее в спину в подтверждение своих слов. Джиллиан обернулась, и малыш низко поклонился. Господи, ну какой же он милый!

Пока Бродик терпеливо объяснял мальчику, что Джиллиан слишком устала, чтобы танцевать, она поднялась, почтительно присела, словно сам король Шотландии оказал ей честь, и протянула Алеку руку. В представлении парнишки танцевать означало кружиться по залу, пока все не поплывет перед глазами. Бродик отошел в сторону, прислонился к колонне и, скрестив руки на груди, стал неотрывно наблюдать за развеселой парочкой. Странно, он раньше не замечал, как отливают красным волосы Джиллиан в свете огня, пылавшего в очаге, как чарует ее улыбка, полная бесхитростной радости. Но тут обнаружилось, что не он один такой зоркий. Едва музыка стихла, мужчины обступили Джиллиан, умоляя уделить им хоть чуточку внимания.

Однако она вежливо отклонила все притязания и, отыскав глазами Бродика, не раздумывая, подошла и встала рядом. Оба молчали, не глядя друг на друга, однако, стоило ей придвинуться чуть ближе, он сделал то же самое, пока они не прижались друг к другу. Устремив взор куда-то вдаль, Бродик пробормотал:

– Ты скучаешь по Англии?

– Я день и ночь тоскую по дяде Моргану.

– Но ты скучаешь по Англии?

– Там мой дом.

Несколько минут прошло в тишине.

– Расскажи мне о своем доме, – попросила она наконец.

– Тебе он не понравится, – пожал плечами Бродик.

– Почему?

– Бьюкенены совсем не то, что Мейтленды.

– И что это означает?

– Мы… жестче… строже… безжалостнее. Нас называют спартанцами, и в каком-то смысле это правда. Ты слишком изнеженна для нашего образа жизни.

– Но ведь на землях Бьюкененов живут женщины, не так ли?

– Разумеется.

– Не совсем уверена, что ты имел в виду, когда назвал меня изнеженной, но вряд ли желал мне польстить. Все же я не обижаюсь и готова побиться об заклад, что женщины Бьюкененов ничем от меня не отличаются. Если я изнеженна, значит, и они не лучше.

– Да они съедят тебя и не поперхнутся, – улыбнулся Бродик.

– То есть?

– Докажут, что ты глупа, ничтожна и ни на что не годишься.

Джиллиан рассмеялась, и на звук этой звонкой трели обернулось немало голов.

– Расскажи мне об этих женщинах, – попросила она.

– Что тут расскажешь? Они сильны, привыкли заботиться о себе и во время вражеского нападения сражаются бок о бок с мужчинами, и сражаются до конца. И способны прикончить всякого, кто посягнет на жизнь их близких. Они настоящие воины, пусть и в женских платьях.

– Ты их хвалишь или осуждаешь? – удивилась девушка.

– Превозношу их прекрасные качества.

Джиллиан шагнула вправо и остановилась перед ним.

– С какой же целью ты поведал мне о женщинах твоего клана?

– Ты сама спросила.

– Ничего подобного. Ты первым начал этот разговор, так что будь откровенным до конца.

– Я всего лишь хотел, чтобы ты знала: ничего не выйдет, – вздохнул Бродик.

– О чем ты?

– О нас с тобой.

Джиллиан и не пыталась скрыть, что возмущена его наглостью и оскорблена самомнением.

– Вижу, ты человек откровенный.

– Просто не хотел пробуждать в тебе напрасные надежды.

Бродик понимал, что больно ранил девушку: недаром ее глаза приобрели цвет бушующего моря, – но не собирался отказываться от своих слов или смягчать правду. Пора вернуть Джиллиан на землю. Он привык иметь дело с суровой реальностью, а не с глупыми фантазиями, однако сама мысль о том, что Джиллиан сейчас повернется и уйдет, становилась непереносимой. Черт возьми, да что это с ним? И что делается с его железной волей? Он ослабел и разнюнился, как девчонка!

Но как ни старался, не мог отвести от Джиллиан глаз. Ее губы… восхитительно мягкие и нежные… смятые его поцелуями… Как ему хочется вновь ими завладеть!

Глаза Бродика сузились. Сейчас он больше чем когда-либо был похож на готового зарычать хищника.

– Ты, вероятно, считаешь особым благородством откровенно признаваться, что никогда меня не полюбишь…

Пораженный столь неверным истолкованием его слов, Бродик угрюмо пробурчал:

– Этого я не говорил.

– Но я слышала своими ушами! Ты заявил, что наша жизнь вместе невозможна.

– Это действительно так. Ты будешь жестоко страдать, а я не имею права отрывать тебя от привычного окружения.

Джиллиан закрыла глаза и попросила у Господа терпения. Она вот-вот взорвется, и тогда Бродику лучше поберечься!

– Давай выясним раз и навсегда: ты можешь меня полюбить, но жить со мной отказываешься. Я верно поняла?

– Почти, – протянул он.

– И поскольку ты взял на себя труд все выяснить, я готова сделать то же самое. Даже если бы мне выпало несчастье влюбиться в чванливого, высокомерного, самоуверенного спартанца вроде тебя, что так же возможно, как научиться летать, я ни за что не выйду за тебя. Так что все твои наставления не стоят и медяшки!

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему ты не выйдешь за меня?

Джиллиан недоуменно заморгала. Этот человек сведет ее с ума!

– Я должна вернуться в Англию.

– Для того чтобы этот ублюдок, который избил тебя до полусмерти, получил еще одну возможность тебя прикончить?

– Нужно любой ценой выручить дядюшку Моргана.

Столь храбрые намерения явно пришлись Бродику не по вкусу. Он стиснул челюсти так, что на щеках заходили желваки.

– А когда ты отыщешь сестру, попросишь и ее искалечить себе жизнь?

– Нет, – прошептала Джиллиан. – Если я привезу сокровище Арианны, этого будет достаточно, чтобы освободить дядю.

– Странно, что за все время, проведенное вместе, ты ни разу не назвала имени своего мучителя.

– Мы совсем не так уж долго пробыли вместе.

– Почему ты боишься открыть его имя? Не хочешь, чтобы я узнал, кто он?

– Мне нужно сесть, – уклонилась от ответа Джиллиан. – Прости, я устала.

– Иными словами, ты не желаешь обсуждать этот вопрос?

Девушка кивнула, но тут же заметила:

– Говоря по правде, мне нужно сказать тебе еще кое-что!

– Слушаю, – коротко бросил он, видя, что она колеблется.

– Я никогда не сумела бы полюбить человека, который видит во мне одни недостатки.

Она попыталась отойти, но Бродик схватил ее за плечи и повернул к себе.

– Ах, Джиллиан, у тебя нет недостатков… – Он медленно наклонил голову. – Просто ты… так чертовски… сладка…

Он грубо притянул ее к себе, нашел губами губы, и первое прикосновение так опьянило его, что случившееся через минуту казалось неизбежным и единственно правильным.

Бродик прекратил борьбу с собой. Сдался.

И властно приник к ее губам, полный решимости передать ей все, что испытывает в этот момент, заставить отвечать на свои чувства. Бродик уже давно понял, что девушка к нему неравнодушна, но хотел большего. Жаждал. Требовал.

Все окружавшее их в этот момент испарилось, музыка, шум и люди растворились в пространстве, а время остановило бег. Он ощутил, как затрепетала девушка, когда его язык, словно надменный завоеватель, вторгся в ее рот. Сильные руки стиснули тонкую талию. Он никогда не отпустит ее! Не даст уйти!

И тут она обняла его и прижалась к груди, пока их бедра не соприкоснулись. Джиллиан ответила на поцелуй с таким же откровенным пылом, со столь же жгучей страстью, и безумное желание едва не ослепило его. Все, о чем сейчас был способен думать Бродик, – как бы поскорее перекинуть ее через плечо и отыскать первую попавшуюся постель. Но тут чей-то крик привел его в чувство. Бродик так резко отстранился, что Джиллиан, не успевшая расцепить рук, пошатнулась и лишь через несколько мгновений сообразила, где находится. Какой позор! Она вела себя как распутная девка на виду у целой толпы незнакомых людей, с любопытством пяливших на нее глаза! Что сказал бы дядюшка Морган, узнав о подобном бесстыдстве?!

Девушка так смутилась, что не знала, куда деваться. Ей следовало бы запретить Бродику обращаться с ней подобным образом и в то же время хотелось потребовать, чтобы он снова и снова ласкал ее, прямо сейчас, прямо здесь…

Это невыносимо! Кажется, она совершенно спятила и не может разобраться в собственных мыслях! Окончательно выведенная из себя, расстроенная, девушка набросилась на Бродика.

– Не смей меня целовать! Никогда! – прошипела она.

– Еще как посмею! – уверенно, с непонятным восторгом объявил Бродик.

Но она не собирается стоять здесь и выяснять отношения!

Джиллиан повернулась и попыталась с достоинством удалиться, пока не поздно. Но ничего не вышло. Бродик успел схватить ее за руку.

– Джиллиан!

– Ну что тебе? – грубо бросила она, не глядя на него.

– Рамзи приехал.

Девушка, позабыв обо всем, резко вскинула голову:

– Правда?!

Бродик кивнул.

– Будешь помнить мой поцелуй, когда встретишься с ним. И не только. Всю ночь не заснешь, мечтая о моих ласках.

Он еще смеет отдавать приказы!

Джиллиан не знала, чему больше возмущаться: высокомерию или наглости этого тщеславного индюка.

– Неужели? – фыркнула она.

– Вот увидишь, – улыбнулся Бродик.

Джиллиан, которой не терпелось оставить за собой последнее слово, шагнула ближе и выдохнула:

– Я никогда не полюблю тебя!

Он угрожающе навис над ней, очевидно, стараясь запугать, нагнулся и, в свою очередь, шепотом пообещал:

– Полюбишь!