Текст книги "Роковое сокровище"

– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, – разрешил он. – Да, у меня были женщины. Хочешь знать их точное количество?

– Не стоит, – вздохнула она, по-прежнему не поднимая головы. – Тебя кто-то ждет?

– Да. Сразу несколько дам вздыхают по мне.

Джиллиан, забыв обо всем, резко вскинула глаза.

– Ты не можешь жениться на всех! – негодующе прошипела она, и Бродик едва удержался от смеха.

– Поверь, немало женщин мечтают провести со мной ночь, – объяснил он, – но ни одна не мечтает о браке.

Джиллиан поняла, что ненавидит этих назойливых особ. Безрассудная ревность терзала ее хуже раскаленных щипцов. Она вовсе не собиралась идти с ним под венец, но, стоило представить Бродика в объятиях какой-нибудь распутницы, внутри все переворачивалось.

И не в силах скрыть бессильный гнев, она запальчиво осведомилась:

– И что же, эти женщины будут делить с тобой постель и после свадьбы?

– Об этом я не думал, – признался он с ухмылкой.

Девушка поняла, что он читает ее мысли так же легко, как священник – Библию. Понимает, что ей не по вкусу всякое упоминание о посторонних женщинах! Ей захотелось как следует лягнуть его… и… и поцеловать. Но Джиллиан, вспомнив о приличиях, чопорно объявила:

– Вряд ли такое поведение понравится твоей супруге.

– Джиллиан, когда ты станешь моей женой, я и не посмотрю на других. Мы будем верны друг другу до самой смерти, в горе и радости. И не стоит волноваться о таких пустяках. Я хочу одну лишь тебя. Надеюсь, твой дядя Морган поймет, что я сумею позаботиться о тебе.

– Дядюшка прекрасно знает, что я сама о себе позабочусь! На это у меня умения хватит! Дядя научил меня владеть оружием и защищаться от врагов. Ты считаешь меня слабой лишь потому, что Алек разболтал о том, как я легко позволила себя избить?

– Нет, – заверил Бродик. – В том случае ты выказала истинную силу духа. Защитила ребенка, обратив на себя ярость негодяев. Кроме того, – спесиво добавил он, – я никогда не женился бы на немощном, ничтожном существе.

Он словно излучал тепло и нежность, а от его похвал она едва не потеряла голову. О, как ей хотелось броситься в его объятия, прижаться к широкой груди! Джиллиан не знала, как уберечься от него, ибо уже начинала скорбеть о потере. Как она сможет жить без него, когда вернется в Англию?

– Скажи, что любишь меня, – попросил он.

– Я люблю тебя, – покорно призналась Джиллиан. – И поэтому несчастна. Не пойму, как все случилось… слишком быстро… у меня даже не было времени опомниться. И никакая любовь не входила в мои планы. – Девушка покачала головой. – Не важно. Все равно я не собираюсь выходить за тебя замуж.

Напряжение мигом ушло из богатырского тела Бродика. Хотя он и раньше знал, что она испытывает к нему, все же, услышав подтверждение из ее собственных уст, облегченно вздохнул. Он, видимо, расслабился, чувствуя себя так, словно заново родился на свет. Она словно очистила его от всех грехов, и теперь он непобедим и несокрушим.

– Ты будешь моей, Джиллиан! – яростно прошептал он.

Застигнутая врасплох, девушка даже попятилась.

– Нет.

– Да, – твердо возразил он. – Знай это. Ни один мужчина больше не коснется тебя. Ты принадлежишь мне.

– И когда ты так решил?

– Как только ты подтвердила, что любишь меня. Я уже подозревал это, но, похоже, хотел лишний раз убедиться.

Джиллиан разразилась слезами:

– Ну как ты не понимаешь? У меня никогда не будет такого домика, как у Энни Драммонд! Никогда! Ты пытаешься забить мне голову дурацкими фантазиями, а я прошу тебя остановиться! Жестоко мучить меня несбыточными мечтами! Нет! Я не хочу! Это слишком опасно!

– Ты хочешь такой дом, как у Энни? – пробормотал сбитый с толку Бродик. – Но зачем?

– Не важно. Тебе все равно не понять.

– Объясни, может, я не так уж глуп.

– Дело не в доме, а в том, что он собой знаменует! Семья… уют… муж, который ее любит… мирная, ничем не омраченная жизнь, – нерешительно начала она.

– Ты не узнаешь, какая жизнь ей досталась, пока не окажешься на ее месте! – усмехнулся он.

– Не важно! Я просто пытаюсь заставить тебя сообразить, что мне никогда не суждено изведать хоть немного покоя, потому что придется вернуться на родину и вытерпеть все, что уготовила мне судьба.

– Ты заранее готовишься к смерти, не так ли, Джиллиан? Просто не хочешь меня огорчать, вот и недоговариваешь.

Девушка отвела взгляд.

– Возможно, – всхлипнула она.

– Не желаю видеть твои слезы. Немедленно перестань!

Джиллиан заморгала. Только Бродик способен отдавать столь нелепые приказания! Считает, будто она плачет, специально чтобы его расстроить?

– Ты невозможен, и я не выйду за тебя.

Движения его были так молниеносны, что она не успела ахнуть, как оказалась в его объятиях.

– Ты уже дала обеты, когда призналась мне в любви. Остальное значения не имеет. Мне наплевать, какие сложности ждут впереди. Ты моя! Неужели хоть на минуту посчитала, что я спокойно расстанусь с тобой?

Твердя себе, что должна быть сильной и не поддаваться на уговоры, девушка покачала головой и, пытаясь высвободиться, толкнула его в грудь. Ну и пусть от его близости голова кружится и хочется отдаться на волю исходившего от него жара, забыть обо всем, и пусть хоть весь мир провалится! Она мечтает о том, чтобы время остановилось… а это невозможно.

Все старания вырваться оказались бесплодными. Да разве она способна справиться с этим гигантом? Поняв всю бесполезность борьбы, Джиллиан замерла и словно обмякла.

– Что нам делать? – прошептала она со слезами.

Девушка и понятия не имела, насколько красноречив ее вопрос. Она не спрашивала, что будет делать она. В ее мыслях они уже были неразделимы.

Замирая от счастья, Бродик нагнул голову, поцеловал ее макушку и, закрыв глаза, глубоко вдохнул нежное благоухание роз. Она совсем не похожа на женщин его клана, и он неожиданно понял, что испытывает к ней нечто вроде благоговения. Ее улыбка завораживала, а кожа была совсем как у ребенка – такая же нежная и гладкая. И в ней нет ни капли хитрости и расчетливости. Нет, она вовсе не такая, как другие представительницы слабого пола.

Бродик вспомнил их первую встречу. Тогда он посчитал ее холодной, чопорной… и хрупкой, слишком хрупкой для той жизни, которую он вел. Но почти сразу же разглядел стальную волю и мужество, скрытые под прелестной оболочкой. Она отважна и благородна, и это всего две из сотни причин, по которым он женится на ней.

– Я дам тебе клятву, – проворчал он. – Может, тогда забудешь о тревогах.

– Какую клятву?

– Если вздумаешь вернуться в Англию, я поеду с тобой.

– Если?

– Вот именно. Еще ничего не решено.

– О чем ты? Не понимаю? Решение зависит целиком от меня.

Бродик не стал спорить, и эта неожиданная сговорчивость казалась слишком подозрительной. Она снова попыталась заставить его объясниться, но легче было уговорить скалу.

– Я отправлюсь домой одна. Ты должен остаться тут. Я умру, если с тобой что-то случится.

Голос Джиллиан дрогнул, и неподдельные опасения за него удивили и порадовали Бродика. Никто и никогда до этих пор не беспокоился за него. Единственным родственником Бродика был его брат Уинслоу, но и он не мог заменить семью. Они, разумеется, любили друг друга по-братски, но были, в сущности, чужими людьми, со своими заботами и радостями, коих полно у каждого.

– Ты убедишься в том, что я сумею тебя уберечь, – бросил Бродик.

– Ты просто не представляешь, против каких темных сил пытаешься восстать. Это не простые люди. Они гордятся дружбой и поддержкой короля, и на их стороне сам дьявол.

– Но в их жилах не течет кровь горцев, и одно это обстоятельство делает ублюдков уязвимыми.

– Да будь же ты серьезным! – упрекнула девушка. – Горец так же смертен, как англичанин.

– Я приказываю тебе верить в меня.

Джиллиан безнадежно махнула рукой. Что толку спорить!

– Это все, что я могу тебе обещать. Доверие и спокойствие. Можешь раздавать команды направо и налево, но это не изменит моих чувств.

– У любого есть свои слабости, – терпеливо объяснил он, – и я обязательно найду их уязвимые места. Даю слово.

– У любого?

– Именно, – подтвердил он и, намотав ее волосы на кулак, оттянул ей назад голову. Джиллиан зачарованно смотрела ему в глаза.

– А твоя слабость, Бродик? – прошептала она наконец.

– Ты.

Глава 17

И он закрыл ее уста поцелуем, чтобы не слышать ни возражений, ни протестов. Бродик словно забыл, что на свете существуют нежность и ласка. Поцелуй был почти жестоким, требовательным, передавшим всю силу его желания. Его язык погрузился в сладостные глубины ее рта, и через мгновение Джиллиан забыла обо всем, отдавшись на волю настигшей ее бури. Кончик ее языка робко коснулся вторгшегося «завоевателя», но когда она ощутила, что и без того железная хватка сжалась еще сильнее, и услышала нечто вроде тихого рычания, мгновенно осмелела. Страсть подхватила ее и понесла, но она отчего-то не испугалась, уверенная, что Бродик не причинит ей зла.

Он тоже, казалось, забыл обо всем, и пламя в крови разгоралось все сильнее с каждой минутой. Господи, какое волшебство творят его губы! Все, о чем она способна думать, – как бы прижаться к нему еще теснее, раствориться, расплавиться, стать единым целым.

Он погладил Джиллиан по спине, подхватил и приподнял, прижавшись к ее бедрам своими. Ее груди терлись о его торс, а бедра обжигали расплавленным оловом. Она горела желанием получить больше… больше… Воздуха уже не хватало, и сил оставалось лишь на то, чтобы лихорадочно возвращать поцелуи.

– Бродик, я хочу…

Он снова приник к ее губам, словно умирающий от жажды – к источнику, и, неожиданно разжав руки, позволил ей медленно соскользнуть на землю. Зарывшись лицом в ее шею, он несколько раз глубоко прерывисто вздохнул, пытаясь вернуть самообладание.

Теперь Джиллиан боялась, что он отпустит ее на свободу, и когда Бродик прикусил мочку ее уха и погладил языком чувствительную раковинку, наслаждение едва не лишило ее сознания.

– Не…

Но голос оборвался, и девушка задрожала. Бродик проложил цепочку поцелуев по ее шее к груди.

– Что? – переспросил он.

Джиллиан наклонила голову, чтобы открыть ему лучший доступ, и со вздохом пробормотала:

– Не останавливайся.

Но Бродик осторожно отстранил ее и разжал бы руки, если бы девушка не пошатнулась. Чисто мужская гордость побудила его торжествующе улыбнуться. Значит, он способен возбудить ее и смутить чувства за столь недолгое время! Ее страсть не уступала его собственной, и Бродик знал, что, как только девичья застенчивость уступит место познанию, в брачную ночь он найдет в постели безудержную, раскованную, пылкую любовницу. Боже, помоги ему, но им лучше пожениться как можно скорее, потому что больше ждать он не в силах, но не желает позорить Джиллиан, взяв ее еще до того, как произнесены брачные обеты. Стоит ему взглянуть на нее, и он теряет голову.

Эти зеленые глаза, растерянно глядящие на него… спутавшиеся локоны, разбросанные по плечам… розовые губы, припухшие от его поцелуев…

Не стоит ожидать, пока она послушает голоса рассудка и согласится выйти за него. К тому времени, когда она наконец опомнится, будет носить уже второго ребенка.

Но тут крик Рамзи вернул их к действительности. Синклер, очевидно, потеряв терпение, разыскивал друга. Бродик со вздохом сожаления отступил.

– Иди собирай вещи. Пора ехать, – велел он, направляясь к ристалищу.

Джиллиан побежала следом.

– Спасибо за то, что понял.

– Что именно?

– Что я не могу стать твоей женой.

Он даже не обернулся. До нее лишь донесся его невеселый смех.

Вернувшись в дом, Джиллиан обнаружила, что домоправительница Хелен уже успела сложить ее вещи. Поблагодарив женщину за помощь, Джиллиан вспомнила свое обещание. К счастью, Хелен сумела ей помочь и показала кратчайшую дорогу к дому Уинслоу.

Прошло десять минут, потом еще десять, и Бродик, по натуре не слишком терпеливый, с каждой минутой злился все больше.

Стоявшие рядом Рамзи и Уинслоу выжидающе поглядывали на дверь.

– Что, черт побери, она там делает? – не выдержал наконец Бродик.

– Может, прощается с Йеном и Джудит? Но нет, вот они идут!

Первым Джиллиан увидел Рамзи. Девушка спускалась во двор с противоположной стороны холма.

– Вот она! – воскликнул он.

– Значит, не забыла! – улыбнулся Уинслоу.

Рядом с Джиллиан шла его жена Изабелла. Позади тащились мальчишки. Старший, Эндрю, которому на днях должно было исполниться пять, выбежал вперед и взял Джиллиан за руку. Уинслоу восхищенно наблюдал, как она улыбается малышу. Очевидно, она сказала что-то забавное, потому что Эндрю разразился смехом. Изабелла загородила рот рукой, чтобы скрыть улыбку.

– Что именно не забыла? – удивился Бродик.

– Я упомянул, что Изабелла рассердилась на меня, потому что я не познакомил ее с Джиллиан, и та пообещала навестить мою семью. – И, неожиданно догадавшись, чему смеются жена и сын, хлопнул себя по лбу. – Понятно, что именно мое семейство находит таким забавным! Вряд ли Изабелла понимает хотя бы слово! Уж очень смешно твоя женщина говорит по-гэльски!

– Верно, – кивнул Бродик, – но она умна и быстро научится.

– Ты не расстанешься с ней?

– Ни за что.

– А она об этом знает?

– Пока нет.

Подслушавший обмен репликами Рамзи весело расхохотался:

– Надеюсь, ты знаешь, что тебя ожидает, Бродик!

– Разумеется.

– Ей нелегко будет жить в… – начал Рамзи.

– В клане Бьюкененов, – докончил за него Бродик. – Знаю и очень беспокоюсь, привыкнет ли она.

– Я не это хотел сказать, – ухмыльнулся Рамзи. – Ей тяжело придется в твоем доме. Ходят слухи, что ты человек тяжелый.

– Джиллиан хорошо осведомлена о моих недостатках, – кивнул Бродик, ничуть не оскорбившись.

– И все же не побоится пойти к алтарю? – съязвил Уинслоу.

– Честно говоря, она отказалась выйти за меня.

Прекрасно зная Бродика, и Рамзи, и Уинслоу снова расхохотались.

– Итак, когда свадьба? – осведомился Рамзи.

Глава 18

Любовь просто не должна сваливаться на человека столь внезапно!

Большую часть пути во владения Рамзи Джиллиан провела в думах о Бродике. Каким образом он ухитрился завладеть ее сердцем всего за несколько дней? Этот человек лишил ее разума. Она знала о всех его недостатках, но все равно любила! Как такое возможно?

Любовь – словно нежный цветок, который требует постоянного ухода. Иногда пройдут годы, прежде чем мужчина и женщина разберутся в своих чувствах.

Любовь не поражает в один миг, словно молния.

Но может, это просто сладострастие, и как в таком случае признаться исповеднику в смертном грехе и не умереть от стыда? В конце концов Бродик красив, этого лишь слепой не заметит. Однако Рамзи и Йен ничем не хуже, а ее сердце бьется так же ровно, когда она оказывается рядом с ними. С Бродиком совсем не так. Достаточно ему взглянуть в ее сторону, и она начинает задыхаться.

Зато теперь он не обращал на нее ни малейшего внимания. Он и Рамзи далеко опередили остальных, и Бродик даже ни разу не оглянулся. Она поймала себя на том, что то и дело поглядывает на его широкую спину, пытаясь одновременно обрести самообладание.

Она не желала думать о причинах, по которым была вынуждена ехать к Рамзи, но невеселая реальность то и дело вторгалась в ее мысли, как бы ни пыталась девушка успокоить себя. Что, если ее сестры там нет? Что, если она вышла замуж и уехала от Макферсонов? И хуже всего – а вдруг Кристен давным-давно забыла сестру? Ведь рядом с Джиллиан была Лайза, которая помогла ей сохранить воспоминания о родителях и той роковой ночи, а Кристен осталась совершенно одинокой.

Захваченная невеселыми думами, Джиллиан не заметила, что Бродик и Рамзи остановились. Дилан натянул поводья кобылки Джиллиан. Воины и девушка оставались на довольно большом расстоянии от лэрдов, но едва она попыталась спросить, в чем дело, как увидела всадника, несущегося вверх по холму. Промчавшись мимо, незнакомец подъехал к Бродику и Рамзи.

Джиллиан терпеливо ожидала, чем все кончится, с тревогой прислушиваясь к спору между всадником и Рамзи. Очевидно было, что дело не кончится ссорой. Хотя Бродик озабоченно хмурился, а незнакомец неодобрительно качал головой, Джиллиан заметила, что Рамзи улыбается.

– Дилан, кто этот человек? – полюбопытствовала она.

– Отец Лагган. Священник. Он отправляет службы у Синклеров, Мейтлендов и многих других.

– И у Бьюкененов тоже?

– Иногда, когда выхода нет.

– Не понимаю. Разве он не любит Бьюкененов?

– Никто нас не любит, миледи, – хмыкнул Дилан, – и мы этим гордимся. По крайней мере большинство горцев опасаются ступать на нашу землю, как, впрочем, и священники, включая отца Лаггана.

– Почему же они к вам так относятся?

– Боятся, – жизнерадостно объяснил Дилан. – Отец Лагган считает нас дикарями.

– Откуда вы это знаете?

– От самого отца Лаггана. Он именно так нас и называет.

– Не думаю, чтобы он искренне в это верил. Вы не дикари. Просто… слишком суровые… вот и все. Однако священник не соглашается с Бродиком. Видите, как трясет головой?

– Бродик все равно победит, – предсказал Дилан. – Как всегда.

И, словно поняв, что говорят о нем, Бродик неожиданно обернулся и посмотрел на девушку. Лагган, чем-то расстроенный, возбужденно размахивал руками.

И тут Бродик подмигнул ей. Джиллиан недоуменно подняла брови, удивляясь его поведению. Не тот он человек, чтобы заигрывать с женщинами на людях, но эта дурацкая выходка отчего-то согрела ей сердце.

– Вы знаете, о чем они спорят? – поинтересовалась Джиллиан.

– Знаю, – таинственно улыбнулся Дилан.

Отец Лагган тоже уставился на нее. Несмотря на белоснежные волосы и словно выдубленную кожу, он казался на удивление молодым и крепким. Правда, губы недовольно поджаты, и по этой причине девушка побоялась улыбнуться. Просто наклонила голову в молчаливом приветствии.

Едва священник вновь обратился к Бродику, Джиллиан немедленно потребовала:

– Расскажи, в чем дело?

– В вас, миледи.

– То есть как?

– По-моему, предмет их беседы – вы, миледи.

– Не может быть! Святой отец даже не знает меня.

– Его послал к Бродику Йен, и теперь Лагган взял на себя обязанности вашего опекуна. Он хочет убедиться, что вас не увозят насильно и не заставляют ничего делать против воли.

– Но я сама попросила Рамзи принять меня, – возразила девушка. – Йен наверняка объяснил отцу Лаггану мои обстоятельства.

Втайне Дилан от всей души надеялся, что она не станет допытываться о подробностях. По его мнению, чем меньше Джиллиан знала, тем лучше для всех.

Бродик знаком велел ей подъехать, а священник, все еще насупленный, подвинул лошадь, чтобы освободить место, так что Джиллиан оказалась между Рамзи и Бродиком. Джиллиан застенчиво улыбнулась священнику, но улыбка мгновенно исчезла, едва она сообразила, где стоит.

Она воображала, что мужчины остановили коней на вершине холма, и лишь сейчас узрела зиявший внизу провал. Джиллиан судорожно схватилась за поводья, лошадь встала на дыбы, и если бы не Бродик, Джиллиан полетела бы вниз. Ему пришлось силой вырвать у нее узду.

– Джиллиан, что это на тебя нашло?

Она заставила себя глядеть на него, и только на него.

– Боюсь высоты, – прошептала она. – Сразу голова кружится.

Видя ее панически расширенные глаза, Бродик поспешно отвел животных чуть подальше. Рамзи последовал его примеру.

– Так лучше?

Джиллиан облегченно вздохнула.

– Да, гораздо. Спасибо, – пробормотала она, прежде чем обернуться к отцу Лаггану.

– Рамзи, мне понадобится твоя помощь, – предупредил Бродик.

– Я готов, – так же тихо пообещал друг.

– А моя? Моя помощь не нужна? – полюбопытствовала Джиллиан.

– Просто необходима, – усмехнулся Бродик.

– Тогда объясни, в чем дело, и я с радостью сделаю что смогу.

Бродик искоса взглянул на Рамзи, который поспешно заметил:

– Священник ждет тебя. Не хочешь же ты показаться невоспитанной?!

При мысли о том, что она, сама того не зная, оскорбила служителя Бога, Джиллиан вспыхнула.

– Нет, разумеется, нет, – торопливо заверила она. – Добрый день, святой отец. Рада с вами познакомиться.

– Добрый день, – бросил он, но всякий намек на вежливость немедленно исчез при следующих же словах: – Тебе следует ответить на несколько важных вопросов, дочь моя, чтобы выполнить свои обязательства перед церковью, которую я здесь представляю.

– Перед церковью? – недоуменно повторила девушка, неприятно пораженная его резкостью и странным заявлением. Может, она не так поняла?

– Именно, – подчеркнул священник и, пронзив Бродика взглядом, который можно было назвать не иначе как исполненным злобы, добавил: – Вы шагу не сделаете, пока я не узнаю со всей определенностью, что тебя не принудили.

– Святой отец, эта поездка чрезвычайно важна…

Но прежде чем она успела договорить, Рамзи бесцеремонно перебил:

– Разве Джиллиан не спустилась в пропасть, чтобы спасти сына Йена Мейтленда? Тот утверждал, что Алек застрял на карнизе.

– Она стоит рядом, Рамзи. Почему бы тебе не спросить у нее? – предложил Бродик.

Но Джиллиан, не обращая на лэрдов внимания, попыталась продолжить:

– Святой отец, почему вы думаете…

– Джиллиан, это правда? – снова вмешался Рамзи, и не знай она его лучше, посчитала бы, что тут дело не чисто. Но разумеется, это игра ее воображения. В отличие от Бродика Рамзи – человек деликатный и славится тактичностью.

– Что именно? – рассеянно осведомилась девушка, продолжая разглядывать священника. При чем тут церковь и какое отношение она имеет к цели их поездки?

Рамзи повторил вопрос и потребовал, чтобы она смотрела на него, когда отвечает. Девушка учтиво извинилась перед священником, прежде чем повернуться к нему спиной.

– Да, Рамзи, так оно и было, – наспех пробормотала она и снова обратилась к священнику: – Отец, вы утверждаете, что я не могу ехать дальше, прежде чем мои ответы не удовлетворят вас? Я верно расслышала?

– Да, миледи, именно так я и выразился. Никто не шевельнется, пока я не выполню свою миссию. И так оно и будет, лэрд, – предупредил он, снова пронзив Бродика неприязненным взглядом.

– Даю слово, – покорно ответил тот.

– Не понимаю… – начала девушка.

– Скоро поймешь, – пообещал Лагган. – Бьюкенены известны всем как настоящие мастера по части хитростей и обманов. Они пойдут на все, чтобы добиться своего, и поскольку тебя некому защитить, я считаю своим долгом принять на себя обязанности твоего опекуна и духовника. Теперь ясно?

Девушка растерянно пожала плечами. Интересно, почему святой отец считает, что за ней некому присмотреть? А Бродик?

– Святой отец, я просила Бродика…

Потрясенный священник не дал ей докончить.

– Ты его просила? Значит, он не похитил тебя?!

Джиллиан начинала думать, что отец Лагган немного повредился умом, но терпеливо повторила:

– Если кто кого и похитил, так это я. Бродик вернулся бы домой, не обратись я…

– Она сама все решила, – оборвал Бродик. – Я не обманывал ее и не заставлял. Это так, Джиллиан?

– Конечно. Но, отец, мне все-таки хотелось бы знать, почему вы считаете нужным защищать меня? Неужели не видите, что я в надежных руках?

Судя по жалобной гримасе, отец Лагган был вот-вот готов зарыдать от сочувствия к ней.

– Дорогая леди, вы понятия не имеете, во что впутались по собственной наивности! – вскричал он, потрясенный ее непоколебимым спокойствием. – Отвечайте: вы когда-нибудь были во владениях Бьюкененов?

– Нет, а в чем…

Священник патетически воздел к небу руки.

– Вот видите! – торжествующе завопил он. – Я так и знал.

– Но я думала, что земли Бродика не менее прекрасны, чем остальная часть нагорья, – удивилась Джиллиан.

– А встречала ли ты, дочь моя, тех дикарей, что именуют себя Бьюкененами? – взвизгнул священник. Очевидно, отец Лагган был крайне расстроен чем-то, и девушка, в надежде утешить его, пояснила:

– Некоторых. Но все они милые люди и никакие не дикари.

– Господи Боже, что она несет? Рамзи, ты слышал ее? Слышал?

Рамзи пожал плечами, удерживаясь от улыбки.

– Разумеется, святой отец, но вспомните слова Бродика. Джиллиан – девушка умная и решительная. И не стала бы вам лгать.

– Но как она… – начал священник.

– По-видимому, она воспылала симпатией к лэрду Бьюкенену, иначе не стояла бы здесь. Бродик может быть… весьма обаятельным… если захочет, – пробормотал Рамзи, но, подавившись последним словом, не выдержал и разразился сдавленным хохотом. Священник обратился к Бродику:

– Бедняжка просто не знает, что ее ждет.

– Намекаете, что я не позабочусь о ней и что члены моего клана станут ее оскорблять?

Отец Лагган сообразил, что зашел слишком далеко, и поспешил отступить.

– Нет-нет, я просто полагаю… для благородной леди тонкого воспитания… не представляю, как она выживет в столь грубом окружении.

Джиллиан ошеломленно озиралась, так и не поняв, что здесь происходит и чем отец Лагган так встревожен. Она воззрилась на Бродика в надежде, что тот все прояснит, но он, не обращая на нее внимания, быстро заговорил со священником на гэльском диалекте. Очевидно, он был крайне недоволен, и Джиллиан смертельно испугалась, что святой человек оскорбится.

А в это время Бродик признавался, как много значит для него Джиллиан, и клялся, что умрет, прежде чем допустит, чтобы она страдала. И хотя Джиллиан не распознала ни одного слова, отец Лагган поверил и выслушал его до конца, и это решило дело.

Бродик не поверил ушам, когда Джиллиан набросилась на него:

– Ты не смеешь так говорить со святым отцом! Господь накажет тебя! Отец Лагган, он не хотел! Простите его, впредь он не будет столь дерзким!

– Можешь не извиняться за меня, – буркнул Бродик.

– Я спасаю твою душу! – отрезала Джиллиан.

– Ты беспокоишься о его душе? – удивился священник.

– Кто-то должен, – вздохнула девушка, – иначе он не попадет на небеса. Вы, разумеется, согласны со мной, отец, ибо знаете его дольше меня.

– Джиллиан, довольно этого вздора, – велел Бродик, но девушка не обратила на него внимания.

– Святой отец, у него доброе сердце. Он просто опасается, что об этом узнают.

Священник улыбнулся.

– Значит, ты видишь в нем и хорошие стороны?

– Конечно, – кивнула Джиллиан.

Священник задумчиво прищурился:

– Ты росла в мире и покое?

– Да. Дом моего дяди был тихим и уединенным.

– Однако готова… – Отец Лагган покачал головой. – Как я уже сказал, боюсь, что ты не выживешь в столь тяжелых обстоятельствах.

– Святой отец, мы с Бродиком едем к Рамзи, – сообщила она, чтобы прояснить все недоразумения.

– Но ты не останешься там вечно, – возразил он, – и когда-нибудь вернешься домой.

– Естественно, мне нужно в…

– Джиллиан, как тебе это удалось? – завопил Рамзи. Девушка испуганно обернулась к нему.

– Что именно, Рамзи?

– Если ты так боялась высоты, почему сумела спуститься за Алеком?

– Ты хочешь говорить об этом именно сейчас?

– Очень.

– Но я объясняла отцу Лаггану, что должна…

– Ответь Рамзи, – приказал Бродик.

Джиллиан сдалась. Она не может вести беседу на два фронта.

– Как я спустилась за Алеком? Очень просто. Закрыла глаза.

– Должно быть, тебе пришлось нелегко. Я видел, как ты побелела, когда взглянула вниз.

– Тогда у меня не было ни выбора, ни времени. Веревка почти порвалась.

– Но, девушка, если ты соблаговолишь уделить мне немного внимания, я хотел бы кое-что узнать, – настаивал священник.

Но тут снова встрял Рамзи:

– Выбор был. Для того чтобы решиться на такое, нужно немало храбрости.

– Джиллиан поступила так, как велел ей долг. Она, вне всякого сомнения, отважна, – заметил Бродик.

– Вовсе нет! Я так боялась, что вся тряслась. И плакала.

– Джиллиан, не стоит спорить. Я сказал, что ты отважна, и тебе давно пора усвоить, что я знаю, о чем говорю.

Джиллиан мгновенно вспыхнула:

– Бродик, из всех смертных непогрешим в суждениях только папа. Тебя, по-моему, еще не избрали на этот пост. Следовательно, не тебе…

– Мне хотелось бы продолжить, – не унимался несчастный священник. – Скажи, девушка, ты почитаешь нашу церковь?

– Простите?

– Он хочет спросить, исполняешь ли ты святые обряды, – пояснил Бродик.

Девушка оглядела собравшихся.

– Разумеется.

– Когда ты в последний раз была у исповеди?

Джиллиан поколебалась.

– Отвечай, – приказал Бродик, чем окончательно вывел из себя Джиллиан.

– Я уже просила не говорить со мной в подобном тоне! Мне это не нравится, – прошептала она, но отец Лагган услышал, и глаза у бедняги вылезли из орбит, а рот широко раскрылся.

– Ты смеешь упрекать лэрда Бьюкенена? – охнул он.

Девушка, смутившись, попыталась оправдаться:

– А он? Он посмел приказывать мне, отец! Вы ведь были при этом! Неужели я даже не имею права постоять за себя?

– Имеешь, дитя мое, но большинство женщин на твоем месте промолчали бы, опасаясь его мести.

– Бродик никогда не обидел бы женщину, – фыркнула девушка.

К ее удивлению, отец Лагган засмеялся:

– Говорят, каждый человек ищет свою половинку и на каждого мужчину, пусть даже истинного варвара, найдется своя особенная женщина. Должен признать, что это чистая правда.

– Нельзя ли поскорее? – вставил Бродик.

– Осталось немного, – утешил отец Лагган. – Леди Джиллиан, я спрашиваю еще раз: когда в последний раз ты исповедовалась?

– Давно, – покраснела девушка.

Отец Лагган укоризненно покачал головой.

– По какой же причине ты отказывалась очиститься от грехов?

– Я обязана отвечать на эти вопросы, прежде чем продолжать путь?

– Обязана, – кивнул Рамзи.

– Святой отец ждет, – напомнил Бродик.

У Джиллиан разболелась голова. Похоже, она одна из всех считает такой допрос странным и, когда останется наедине с Бродиком, наверняка потребует объяснений.

– Я не ходила к исповеди, потому что Англию отлучили от церкви и священникам запрещено отправлять обряды, кроме как в крайних случаях. Наверное, вы слышали… об истории с избранием архиепископа Кентерберийского?

– Ах да, отлучение, – кивнул отец Лагган. – Как же я забыл! Ты ведь англичанка! Надеюсь, ты хочешь, чтобы я выслушал твою исповедь сейчас?

– Сейчас?

Она не хотела кричать, но так возмутилась необходимостью перечислять свои грехи в присутствии Бродика и Рамзи, без исповедальни или хотя бы занавеси, отделявшей ее от отца Лаггана, что просто не сумела сдержаться.

– Она не сделала ничего, чтобы молить о прощении, – заверил Бродик.

– Откуда тебе знать? – раздраженно бросила она.

– Знаю, – засмеялся Бродик.

Девушка пригвоздила его к месту негодующим взглядом.

– Я согрешила, отец мой, – выговорила она, внутренне застонав от стыда.

– Вовсе нет!

Это оказалось последней каплей. Да что же такое делается!

– Согрешила из-за тебя! – взорвалась Джиллиан. – Меня преследуют нечистые мысли, и все связаны с тобой! Мне нет оправдания! – Она поспешно прикусила язык, но было поздно. И тогда, махнув на все рукой, она облегчила душу: – Ты виновен в моих прегрешениях, Бродик, и если я отправлюсь в чистилище, клянусь Богом, захвачу тебя с собой. Рамзи, если ты немедленно не прекратишь смеяться, клянусь, что сброшу тебя в пропасть!

– Ты любишь его, девушка? – перебил святой отец.