Текст книги "Поцелуй"

– Когда вы изъяли пистолет в качестве вещественного доказательства?

– После того, как мистер Коул оказался в наручниках.

– Что вы сделали после этого с пистолетом?

– Приобщил его в качестве вещественного доказательства и передал вышестоящему офицеру.

– Могли бы вы сообщить мне имя вашего вышестоящего офицера?

– Детектив лейтенант Джеймс Майкл Нельсон, – ответил Уэйд, – командир отдела детективов Сорок пятого участка.

– Детектив Уэйд, в чем заключается обычная процедура передачи вещественного доказательства из одних рук в другие в полицейском управлении?

– Производится то, что мы называем оформлением бирки цепи досмотра, укрепляемой на вещественном доказательстве.

– Не могли бы вы пояснить, что печатается на этих бирках?

– Первыми словами на этой бирке являются «получено от», затем слово «кем», а дальше «дата» и «время». На бирке оставляется место для того, чтобы можно было напечатать дополнительную информацию. После заполнения основной бирки вы обязаны заполнить еще одну, которая обычно скрепляется с основной.

– Итак, когда вы передали этот снабженный биркой пистолет лейтенанту Нельсону, он должен был сделать на бирке после слова «кем» запись о том, что он получил его от вас, и подписаться. Это верно?

– Да, это верно.

– Вы знали, что случилось с пистолетом после того, как вы передали его лейтенанту Нельсону?

– Да, сэр. Он был послан в отдел баллистической экспертизы для проведения испытательных стрельб.

– Ваша Честь, – сказал Лоуэлл, – мне бы хотелось, чтобы эта так называемая бирка цепи досмотра была приобщена к делу в качестве вещественного доказательства.

– Никаких возражений, – вымолвил Эддисон.

Карелла отметил, что Эддисон дергал себя за бороду. Все время дергал себя за бороду. Он явно выказывал признаки раздражения по поводу всей этой тягомотины с пистолетом.

– Пометьте бирки в качестве вещественного доказательства обвинения под номером пять, – сказал Ди Паско.

– Детектив Уэйд, – произнес Лоуэлл, – будьте любезны, взгляните на эту бирку.

Уэйд взял бирку, посмотрел на нее и кивнул.

– Вы не могли бы сказать, глядя на эту бирку, у кого сразу после лейтенанта Нельсона был пистолет?

– Получение пистолета было зафиксировано подписью детектива Питера Хаггерти из отдела баллистической экспертизы первого августа в одиннадцать двадцать семь утра.

– Тогда, как указано в бирке, цепь досмотра протянулась от вас к лейтенанту Нельсону, а от лейтенанта Нельсона к детективу Хаггерти.

– Это точно.

– Значатся ли другие фамилии на этой бирке?

– Нет.

– Имел ли еще кто-нибудь возможность взять этот пистолет в любое время? Любой человек, кроме тех, чьи фамилии указаны на этой бирке?

– Никто, кроме этих людей, не мог взять пистолет.

– Значит, у вас не вызывает никакого сомнения тот факт, что пистолет, который вы отобрали у Самсона Коула утром первого августа, является тем самым пистолетом, который был позднее утром того же дня передан детективу Хаггерти.

– Никакого сомнения.

– Была ли у вас какая-нибудь беседа с детективом Хаггерти после того, как он получил от вас этот пистолет?

– Да, была.

– Могли бы вы рассказать, о чем вы с ним беседовали?

– Я говорил ему, что мы хотели получить результаты сравнения пуль и использованных гильз при испытательных стрельбах с пулями и гильзами, посланными ему ранее. С теми пулями и гильзами, которые были орудиями убийства Кареллы.

– Он сделал это?

– Да, сделал.

– У вас была беседа по поводу результатов экспертизы?

– Да, была. Он дал мне устный отчет о результатах его исследований.

– Что конкретно он вам сказал?

– Пули и гильзы соответствовали одному и тому же пистолету.

– Иными словами, испытательные стрельбы показали, что оружие, которое вы отобрали у мистера Коула, было тем самым оружием, из которого был убит мистер Карелла.

– Да.

– Было ли это подтверждено позднее в письменной форме?

– Мы получили отчет о результатах баллистической экспертизы буквально на следующий день. В отчете подтверждалось все то, что было мне сказано детективом Хаггерти по телефону.

– Что же там было сказано?

– Что оружие, изъятое у мистера Коула, было тем самым, из которого был убит мистер Карелла.

– Благодарю вас, никаких больше вопросов у меня нет.

* * *

Ресторан «Маргинз» был достаточно большим для того, чтобы отмечать в нем крупные события, но достаточно маленьким, чтобы обеспечить уединение для любой пары, желающей быть незаметной в затененном уголке. Весьма вероятно, что Боулз и его дама были здесь в понедельник и их никто не видел. Если дело обстояло именно так, то Паркер, по-видимому, был прав, когда предлагал в качестве первоочередного мероприятия всеми силами навалиться на даму из цветочного магазина.

Метрдотелем здесь работал человек по имени Френк Джильо.

Он был без пиджака, в черных брюках, белой рубашке, с черным галстуком, свободно повязанным на шее. Остальные атрибуты его одежды тоже были белыми: подтяжки, носки и до блеска отполированные туфли. Войдя в одну из вращающихся дверей, ведущих из кухни, он немедленно извинился перед Мейером за то, что заставил его ждать.

– Я готовился к обслуживанию посетителей, – пояснил он и посмотрел на свои часы, – сейчас будут приходить к завтраку.

Было без десяти одиннадцать. Столы, застеленные чистыми белыми скатертями, сверкали хрусталем. Солнечный свет падал через утепленные окна, отражаясь холодными зимними отблесками в серебряных приборах сервировки.

– Мистер Джильо, – сказал Мейер, – мне хотелось бы узнать, могу ли я посмотреть вашу книгу заказов за прошлый понедельник, седьмое января.

– Почему бы и нет, пожалуйста, – произнес Джильо. – Есть ли там что-нибудь такое, что вас особенно интересует?

– Заказ на двенадцать часов от мистера Мартина Боулза.

– О да, конечно, – ответил Джильо. Мейер посмотрел на него.

– Мистер Боулз из фирмы «Лауб, Кремер», – сказал он. – Он был здесь в понедельник. Я сам принимал от него заказ.

– Вы уверены?

– Уверен, – ответил он. – Но давайте уточним.

Он подошел к подиуму у входа, где на двух латунных стойках была укреплена веревка из красного бархата длиною около четырех футов. Подойдя к маленькой полке у наклонной стены подиума, он вытащил длинную книгу, завернутую в черное, открыл ее и ткнул пальцем в страницу, соответствующую понедельнику, седьмому января.

– Двенадцать ровно, – сказал он, – Мартин Боулз. Заказ на две персоны.

– Вы знаете, кто с ним был? – спросил Мейер.

– Женщина, – ответил Джильо. – Я не знаю ее имени. Он бывал с ней здесь и раньше.

– Как она выглядела?

– Высокая, очень приятная блондинка.

– На ваш взгляд, сколько ей лет?

– Ей около сорока.

– Когда они ушли отсюда?

– В час тридцать дня? Около двух? Я с уверенностью не могу сказать.

– Благодарю вас, – сказал Мейер.

Он подумал о том, что не на простаков нарвался.

* * *

– Если вы не возражаете, мистер Уэйд, – произнес Эддисон дружеским тоном, – то мне хотелось бы остановиться на этом еще раз.

– Возражение, Ваша Честь! – воскликнул Лоуэлл, распрямляя свое длинное тело и поднимаясь со стула. Одновременно он пытался создать у присяжных впечатление, что он чрезвычайно устал и начал терять терпение. – Детектив Уэйд, по моим подсчетам, отвечал на одни и те же вопросы уже по меньшей мере три раза. Снова и снова. Ваша Честь, я не знаю, какие цели преследует эта настойчивая манера задавать повторяющиеся...

«Тон, которым он произнес это слово, звучал очень по-английски», – подумал Карелла.

– ...вопросы, за исключением желания затянуть допрос свидетеля, что, я надеюсь, не является целью моего ученого коллеги...

Эти слова тоже звучали по-английски.

– ...но до тех пор, пока...

– Подойдите ко мне, пожалуйста, – сказал Ди Паско.

– Мое единственное желание – сделать все факты более ясными для присяжных, Ваша Честь.

– Прошу у моего коллеги извинения, Ваша Честь, и, не желая создавать у него ложное представление о мотиве...

– Хорошо, спасибо вам за это, – сказал Эддисон.

– Но мне кажется, что его настойчивость, направленная на многократное обсуждение обстоятельств ареста мистера Коула ночью первого августа, представляет собой просто попытку помешать...

– О, продолжайте, – сказал Эддисон.

– Да, продолжайте, – предложил Ди Паско.

– Помешать, как мне кажется, приобщению данного пистолета в качестве вещественного доказательства. Я думаю, что мистер Эддисон пытается посеять семена сомнения в умах присяжных относительно законности захвата оружия, несмотря на то что вы, Ваша Честь, нашли...

– Вы собираетесь задавать вопросы относительно законности захвата оружия? – спросил Ди Паско.

– Я собираюсь задать вопросы относительно доверия офицеру полиции.

– Но относительно доверия, связанного с захватом этого оружия?

– Оно может быть связано, а может быть и не связано с захватом этого оружия, Ваша Честь.

– Тогда мне хотелось бы возразить, – сказал Лоуэлл.

– Основой здесь является доверие, – настаивал Эддисон.

Покачивая головой, поднимая брови вверх с выражением сомнения на лице, Лоуэлл произнес:

– Ваша Честь, мне хотелось, чтобы этот процесс все-таки был управляемым.

– В компетенцию любого состава присяжных не входит отклонение вещественного доказательства на том основании, что они могут сомневаться в законности его изъятия, – заявил Ди Паско. – Присяжные рассматривают только факты. Вам это известно, мистер Эддисон. А дело судьи определять законность вещественных доказательств. В данном случае я уже нашел, что пистолет был изъят законным путем, и он может быть предъявлен в качестве вещественного доказательства. Я разрешаю продолжение допроса, но только при условии доверия.

– Спасибо, Ваша Честь, – сказал Эддисон и кисло улыбнулся.

Карелла видел его улыбку и размышлял о том, что же все-таки они обсуждали.

* * *

Они были в музее, когда она спросила его, что означает средняя буква в его полном имени Эндрю Н. Дерроу. Вчера в музее появился новый экспонат, и, хотя она сказала ему, что теперь в его услугах больше нет никакой нужды, потому что Тилли мертв, он настойчивым тоном заявил, что до тех пор, пока сам Мартин Боулз не откажется от его услуг, он будет неотступно следовать за ней Они шли по залам музея, и он упомянул, что в Чикаго тоже имеется неплохой музей, называемый «Институтом искусств», но он никогда в нем не был. В его искреннем признании собственной неосведомленности было что-то совершенно обезоруживающее. Новый экспонат представлял собой поиски авангардных форм в скульптуре, и он чуть не наступил на какую-то часть экспоната, потому что это было нечто подобное лестнице, груде кирпичей и инструментов, лежавших на полу. Спустя десять минут, когда они шли по залам с постоянной экспозицией, он остановился перед полотном Сера и удивился, как может человек создать целостную картину из маленьких разноцветных точек. Она спросила, видел ли он картину «Воскресенье в парке с Джорджем». Он выглядел совсем обескураженным, и она поняла, что он вообще не знает, о чем идет речь. Сменив предмет разговора, она сказала:

– Итак, что означает буква "Н"?

– Где? Что?

– В вашем имени.

– О, Нельсон, – ответил он.

– По-видимому, в честь адмирала?

– Точно.

– Как это вышло?

– Моей матери нравилось, как это звучит.

– Она англичанка?

– Нет, но мой отец когда-то был моряком.

– Он был англичанином?

– Нет, он был американцем.

– Тогда почему она не назвала вас в честь американского моряка? Например, в честь Джона Пола Джонса?

– Я как-нибудь спрошу ее об этом, – сказал он и пожал плечами.

Они вышли из музея чуть позже трех часов под порывы резкого ветра уже уходящего дня. Прогноз погоды обещал на этот уик-энд снег. Небо над головой было свинцовым, но пока погода была терпимой. Она спросила его, любит ли он горячий шоколад, и добавила, что знает поблизости маленькую приятную чайную. Полы длинной норковой шубы хлопали ее по коленям, затянутые в перчатки руки поддерживали стоячий воротник. Она направилась вверх к авеню, заполненной пешеходами, автомашинами, такси и автобусами. На нем было пальто с поясом фирмы «Барберри» из верблюжьей шерсти. Он сказал, что купил его в Чикаго, но изготовлено оно в Англии. Он спросил ее, знакома ли она с изделиями фирмы «Барберри». Улыбаясь, она ответила утвердительно.

– Откуда прибыли Дерроу? – в свою очередь спросила она.

– Дерроу? – сказал он. – Не имею представления.

– Вы, наверное, слышали, что был известный юрист по фамилии Дерроу?

– О, конечно, – подтвердил он, – дело Леопольда Лоеба. Это дело слушалось в Чикаго.

– Да, – сказала она и поймала себя на том, что ощутила облегчение. Она никогда не была уверена, что он знает, а что нет.

– Но я не думаю, что мы к нему имеем какое-то отношение, – сказал он. – Мой отец родился на Род-Айленде.

Они подошли к углу и остановились перед светофором. Передвижная строительная платформа с неизбежной колючей проволокой, свисающей сверху, дом с забитыми окнами. Предполагалось, что если передвижная строительная площадка установлена для ремонта здания, то кто-то обязательно захочет на нее взобраться. И если бы не колючая проволока, этот кто-то легко мог бы проникнуть внутрь через окна второго этажа. Если вы работали в компании по ремонту и чистке окон, приходится внимательно следить за обрывками колючей проволоки. Иначе травмы не избежать. Честные горожане расплачивались за воров. Впрочем, так обстояло и с любым другим мероприятием в городе.

– У вас есть братья и сестры? – спросила она.

– Нет. Я единственное дитя. А как у вас?

– У меня есть сестра, которая живет в Лос-Анджелесе.

– Старшая? Младшая?

– Младшая.

– Если она выглядит так, как вы, – заметил он, – то она должна быть красавицей.

Зажегся зеленый свет, избавляя ее от ответа. Она сошла с тротуара, сделала два шага по мостовой, автоматически посмотрела налево, чтобы убедиться в безопасности, и вдруг увидела автобус.

– Эмма! – закричал он.

Позднее она вспомнит, что это был первый случай, когда он назвал ее по имени. Автобус сверкал металлом, был огромным и собирался проскочить перекресток, несмотря на то что свет светофора уже сменился. Она остановилась как вкопанная, не зная, на что решиться – броситься вперед или отскочить назад. Автобус стремительно приближался. Она услышала визг тормозов и резкий крик «Эмма!».

Он толкнул ее вперед, почти сбив с ног. Она полетела, пытаясь сохранить равновесие. Тормоза продолжали скрипеть. Теперь кричала какая-то женщина на тротуаре. Эмма подсознательно ощутила, что автобус находится прямо за ее спиной. Он с грохотом промчался мимо, буквально в шести дюймах от нее. Она продолжала по инерции бежать, но почувствовала, что падает, и вытянула перед собой руки. Он догнал ее, когда она растянулась на тротуаре, ударившись коленями об асфальт, но успев замедлить падение и не разбив лицо. Он тут же поставил ее на ноги, на мгновение задержав в своих руках. Женщина на тротуаре все еще кричала.

– У вас все в порядке?

– Да, – сказала она и резко вздохнула.

Автобус уже находился далеко от них и приближался к следующему повороту.

– Ты, глупый ублюдок! – заорал он ему вслед, а затем повернулся к ней и сказал: – Извините. Я надеюсь, что не ушиб вас.

– Нет, – промолвила она. – Со мной все в порядке.

Сердце ее громко стучало.

* * *

– Давайте снова поговорим о том, что произошло утром первого августа, хорошо? – ласковым голосом произнес Эддисон.

Уэйд промолчал.

Он рассказывал о событиях, происшедших утром первого августа, в течение всего времени после полудня. Сейчас было уже почти половина четвертого, а они все еще трепались об этом траханом событии.

– Вы сказали мне, что получили информацию о доме на Телли-роуд от...

– Да.

– ...от проститутки по имени Долли Симмс.

– Да.

– Скажите мне, детектив Уэйд, – сказал Эддисон, – получали ли вы утром первого августа прошлого года ордер на арест или хотя бы на обыск?..

– Возражение, Ваша Честь!

– Поддержано. И пожалуйста, подойдите сюда.

Юристы подошли к столу судьи.

– Итак, в чем дело? – спросил Ди Паско.

– Сэр? – произнес Эддисон.

– Вы дискутировали по вопросу об ордерах еще на предварительном слушании, и я установил, что обстоятельства этой ночи не требовали ордеров. Ваш вопрос находится в противоречии с принятым решением. При этом вы прекрасно знаете, что этот вопрос выходит за пределы компетенции присяжных. Тогда зачем вы спрашиваете?

– Видите ли, сэр, я думал...

– Оставьте свои мысли при себе. Вы меня понимаете?

– Да, сэр.

– Хорошо. Пожалуйста, больше никаких отклонений.

Лоуэлл улыбнулся. Эддисон вернулся к свидетельскому стенду.

– Итак, детектив Уэйд, – сказал он, – ночью первого августа вы пришли в этот дом...

– Да, сэр.

– ...по информации, полученной от проститутки.

– Да, мы искали двоих мужчин по...

– Проститутка сказала вам...

– Да, это был ее бизнес.

– Сказала вам, что Десмонд Уиттейкер и Самсон Коул находились в этом доме...

– Да.

– Итак, вы пришли в этот дом. Сколько с вами было офицеров?

– До того, как там создалась опасная ситуация?

– Мне хотелось узнать, сколько полицейских офицеров было с вами в доме на Телли-роуд?

– Всего там было вместе со мной десять офицеров.

– В скольких машинах вы приехали?

– В двух.

– Десять детективов. Все из Сорок пятого участка?

– Нет. Не все.

– Был там детектив не из Сорок пятого участка?

– Да.

– Кто был этим детективом?

– Это был детектив Стивен Карелла.

– Он из какого участка?

– Из Восемьдесят седьмого.

– Что он там делал?

– Я его позвал.

– Зачем?

– Я подумал, что ему захочется присутствовать при аресте.

– Почему вы подумали, что детективу Карелле захочется присутствовать при этом аресте?

– Эти люди убили его отца...

– Ваша Честь...

– Пусть говорит, – сказал Ди Паско, – вам лучше знать офицер.

– Был ли связан детектив Карелла родственными узами с жертвой в том деле, которое вы вели? – спросил Эддисон.

– Да, был.

– Степень их родства?

– Он сын жертвы.

– Итак, в числе детективов, которые собирались арестовывать подзащитного, был сын жертвы. Это верно?

– Это верно.

– Были какие-нибудь другие детективы, принявшие участие в аресте?

– Да.

– Сколько их было?

– Восемь.

– Все из Сорок пятого участка?

– Нет, и из Сорок шестого. Телли-роуд находится в ведении Сорок шестого участка.

– Таким образом, всего восемнадцать детективов принимало участие в этом рейде.

– Это не было рейдом.

– Тогда как вы охарактеризуете эту операцию? Восемнадцать детективов, нападающих на...

– Это был арест, а не рейд. От Долли Симмс мы узнали, где эти двое находились. Именно поэтому мы приехали туда, чтобы произвести арест. К этому моменту у нас уже были образцы пуль и гильз, использованных в орудии убийства. Итак, мы знали, что эти люди были вооружены. Все очень просто. Мы шли по горячим следам...

– А теперь, действительно, детектив Уэйд...

– Да, сэр, мы знали, где они были, и мы прибыли, чтобы как можно быстрее произвести арест. Но пока мы ехали, какая-то девушка успела предупредить их. Поэтому мы попали в опасную ситу...

– Это предмет другого суда, – заявил Ди Паско.

– Я не собирался об этом так детально говорить, сэр, – сказал Уэйд. – Я только пытался объяснить, почему мы считали, что нам нельзя терять времени. Это все, Ваша Честь.

– Вы знакомы с руководящими указаниями управления полиции, касающимися использования оружия? – спросил Эддисон.

– Да, знаком.

– Эти руководящие указания определяют те условия,при которых можно вынимать оружие из кобуры?

– Да, определяют.

– И когда из оружия можно открывать огонь?

– Да, определяют.

– Ранее вы свидетельствовали, что первый раз вы увидели этот пистолет «узи» в проходе дома 1143 по Телли-роуд...

– Это верно.

– ...и что он был в правой руке подзащитного.

– Это также верно.

– К этому времени вы уже вынули из кобуры ваш пистолет?

– Да, сэр. Приближалась опасность. Руководящие указания специально устанавливают, что оружие может быть вынуто из кобуры, если очевидно, что совершается преступление.

– К тому времени вы уже выстрелили из пистолета?

– Да, сэр. В качестве меры защиты.

– В это время подзащитный вам угрожал?

– В руке у подзащитного был боевой пистолет «узи». Он был того же типа и калибра, из которого вылетели пули, принесшие смерть.

– Итак, вы, естественно, предположили, что это было оружие убийства.

– Видите ли, мне казалось логичным, что если здесь находится мужчина, на которого указала Долли, как на человека, который стрелял в нас шесть ночей назад...

– Вы предположили, что это было оружие убийства? Да или нет?

– Да.

– И на этом основании вы стреляли в подзащитного?

– На том основании, что мы столкнулись с мужчиной, державшим оружие, которое было использовано в предыдущем преступлении.

– Кого вы подразумеваете под словом «мы»?

– Меня и детектива Кареллу.

– Вы и детектив Карелла оба были в... Между прочим, как вам удалось попасть в этот проход?

– Мы ждали в подвале сигнала к атаке.

– От кого вы ждали сигнала?

– От инспектора Уильяма Каллена Брэди, командира отряда захвата.

– Ваша Честь...

– Ваша Честь, простите, – сказал Уэйд, – но там была ситуация захвата, и сейчас мне невозможно говорить об этом деле без того, чтобы не рассказать о характере ситуации. Эти два человека захватили молодую девушку в качестве заложницы. Криминальность ситуации возрастала, Ваша Честь. И это вынудило меня вытащить пистолет.

– Вы позволяете это, Ваша Честь? – Эддисон тяжело вздохнул.

– Пусть продолжает рассказ.

– Итак, вы и Карелла ждали в подвале, – сказал он.

– Да, сэр.

– Сигнала атаки?

– Да.

– Я надеюсь, что вы получили этот сигнал...

– Да, мы его получили.

– ...и выскочили в проход.

– Да.

– Был ли подзащитный удивлен?

– Я не знаю, в каком он был состоянии.

– Ну хорошо, выглядел ли он удивленным?

– Да, он выглядел удивленным.

– Он не ожидал вас. Не так ли?

– Нет, он не ожидал нас.

– Но тогда, значит, был удивлен. Разве это неверно?

– Я предполагаю, что он был удивлен.

– Удивлен, увидев вас.

– Да.

– Вас и детектива Кареллу, в этом проходе, с пистолетами в руках. К тому времени вы уже вытащили пистолеты из кобуры?

– Да.

– Вы оба предположили, что человек, находившийся в этом проходе вместе с вами, был убийцей?

– Я не знаю, что предполагал Карелла, я знаю только, что я думал.

– Да, что вы думали, детектив Уэйд? Расскажите нам о том, что вы думали за секунду до выстрела в Самсона Коула.

– Я видел перед собой человека со смертоносным оружием в руках и думал, что лучше я первым выведу его из строя, прежде чем он кому-нибудь принесет несчастье.

– Вывести его из строя? – спросил Эддисон, притворяясь удивленным. – Я правильно вас понимаю: вы стреляли, чтобы убить?

– Нет, сэр, я стрелял, чтобы вывести его из строя. Это не означает убить. Я стрелял в него, чтобы сделать беспомощным, и не имел цели убивать. Я стрелял, чтобы сбить его с ног, чтобы вывести из строя.

– Куда вы в него стреляли?

– В ногу.

– Вы целились ему в ногу?

– Да, целился в ногу.

– И это как раз то место, в которое вы попали?

– Да, в его правую ногу.

– Вы, по-видимому, хороший стрелок?

– Я неплохой стрелок.

– Вы вывели его из строя этим единственным выстрелом. Верно?

– Да, сэр.

– Сбили его с ног.

– Да.

– Что было дальше?

– Он сел и направил свой «узи» на нас. Я выбил пистолет из его рук, и мы схватили его.

– Каким образом?

– Я не помню.

А Карелла помнил. Сидя здесь, в третьем ряду зала суда, наблюдая, как Уэйд монотонно рассказывал о событиях той августовской ночи прошлого года, он помнил все. Он помнил, как пуля Уэйда попала Коулу в правую ногу, как Уэйд выбил «узи» из рук Коула, когда тот пытался сесть и поднять пистолет в позицию для стрельбы. Карелла помнил, как сам он уперся коленом Коулу под подбородок и повалил его на спину на покрытый линолеумом пол в узком коридоре. Зеленый линолеум с желтыми цветами он помнил до сих пор. Зеленое, желтое и эти широко открытые карие глаза Сонни Коула, когда Карелла приставил дуло своего пистолета к ямке его горла, а сбоку Уэйд прошептал: «Сделай это».

– Думаю, что не помните, детектив Уэйд, потому что руководящие указания особенно запрещают использование оружия в качестве средства устрашения.

– Я не использовал оружие в качестве средства устрашения.

– Тогда как вы квалифицируете свои действия? Человек вас не пугал, был удивлен при виде вас, когда вы ворвались в коридор. Более того, человек даже не поворачивал пистолет в вашу сторону до тех пор, пока вы не выстрелили в него. Как вы назовете это? Никак иначе, как использование оружия в качестве средства устрашения.

– Сэр, когда в руке человека находится полуавтоматический пистолет, то это угроза, сэр. И в подобной ситуации применение огнестрельного оружия допустимо.

– Даже в том случае, если человек не делает никаких угрожающих жестов с помощью пистолета?

– Сэр, я рассматриваю сам факт наличия пистолета в руке человека как очень большую угрозу.

– Ну хорошо, это уже дело присяжных решать, так это или не так. Верно?

– Да, сэр, но тогда мне самому надо было решать этот вопрос прямо на месте. Я знаю, что записано в руководящих указаниях, я лучше знаю, что в них говорится. Может быть, в моем распоряжении было всего пять секунд, чтобы принять решение, и я его принял.

– У меня нет больше вопросов, – произнес Эддисон.

Лоуэлл встал и подошел к свидетельскому стенду.

– Мне только хотелось выяснить один вопрос, – сказал он. – Вы свидетельствовали, что вы уже нашли пули, которые были направлены в вас...

– Да.

– ...а также гильзы от патронов.

– Да.

– При каких обстоятельствах вы нашли эти пули и гильзы?

– Информатор сказал нам, что двое людей, возможно как раз те, кого мы ищем, спрятались в заброшенном доме на Слоэне. Мы направились туда проверить это сообщение.

– Когда это было?

– Двадцать шестого июля.

– Что случилось, когда вы прибыли туда?

– В нас стреляли, и нам удалось найти четыре стреляные гильзы и три пули. Четвертую – не нашли.

– Что вы сделали с этими находками?

– Мой партнер принес и пометил их, а затем отослал в отдел баллистической экспертизы.

– Когда?

– На следующий день. Двадцать седьмого июля.

– Зачем он послал их на баллистическую экспертизу?

– Сравнить их с пулями и гильзами, которые были получены при расследовании дела об убийстве Кареллы.

– Каковы были результаты сравнения?

– Положительные. Все пули были посланы из одного и того же оружия.

– Что это был за пистолет?

– Пистолет «узи», калибра девять миллиметров.

– А пять дней спустя, первого августа, вы увидели, в руках Сонни Коула тоже пистолет «узи» калибра девять миллиметров.

– Да, увидел.

– Благодарю вас, – произнес Лоуэлл.

Кивнув, Эддисон поднялся и снова подошел к стенду.

– Детектив Уэйд, – сказал он, – когда вы ворвались в этот проход, вы уже определенно знали, что пистолет в руках Самсона Коула был тем самым оружием, из которого был убит мистер Карелла?

– Нет, в тот момент я еще не знал этого.

– А знали вы тогда, что это был пистолет «узи»?

– Нет, до тех пор, пока не увидел его.

– Когда вы увидели его, тогда вы поняли, что это пистолет «узи»?

– Да, мне знакомы пистолеты системы «узи».

– Когда вы стреляли, вы уже знали это? Когда вы увидели пистолет «узи», то предположили, что этот пистолет был орудием убийства?

– Я выстрелил, когда увидел человека с полуавтоматическим пистолетом в руке.

– Даже еще не имея доказательств того, что пистолет в его руке был действительно орудием убийства Кареллы.

– У меня не было таких доказательств.

– Вы только сделали такое допущение.

– Я сделал такое предположение.

– Спасибо, у меня нет больше вопросов.

– Давайте отложим работу до девяти часов завтрашнего утра.

* * *

Ему, слепо подчиненному семейному мафиозному клану Бенальзато, предъявлялось обвинение – хотя оно никогда не было доказано в суде, – что он, Джимми Блинк, осуществил убийство четырнадцати человек. Все жертвы оказались в реке, расчлененные на куски. Некоторые серьезные и надежные детективы этого города утверждали, что однажды Джимми даже съел сердце конкурента-гангстера, только что вынутое из груди и еще кровоточащее. Съел в сыром виде, подобно тому, как это делали индейцы на Диком Западе. Это, правда, также никогда не было доказано.

В возрасте шестидесяти семи лет Джимми выглядел так, как будто он в течение всей своей жизни ничего не ел, кроме хорошо приготовленных блюд французской кухни. Плотный и даже полный, с глубоко сидящими зелеными глазами, он выглядел как лысый борец в борьбе сумо. Его настоящее имя было Джеймс Альберт Бьонди, но его все звали Джимми Блинк[15]15
  Blink – по-английски мигание. Герой получил свою кличку за нервный тик века. (Примеч. перев.)


[Закрыть] еще с того времени, когда в возрасте около восьми лет у него появился нервный тик, который каждые десять – двадцать секунд приводил к подрагиванию левого века. Некоторые представители правопорядка этого города утверждали, что Джимми приобрел этот тик в детском возрасте, потому что именно тогда он совершил свое первое убийство. Полицейские просто мечтали посадить его на корабль и отправить обратно в Сицилию, но беда была в том, что он не был итальянцем или хотя бы итало-американцем. Он родился здесь, и поэтому был стопроцентным Янки Дудл Денди.

И он был денди. В этом никто не сомневался. На нем была белая рубашка, темно-голубой с блестками костюм, шелковый рубчатый галстук красно-бело-голубой расцветки. Он сидел за столом в ресторане «Колуччи» и сердечно приветствовал Кареллу, как будто тот не нарушил своим приходом обед честного гражданина. Часы на стене показывали время без двадцати шесть. Карелла приехал сюда прямо из зала суда. Рядом с Джимми сидел мужчина, которого тот представил как сенатора Ральфа Антонелли. Карелла знал, что Антонелли только что вышел из шумной истории. То, что он сидел здесь открыто с известным гангстером, было свидетельством влияния и силы Джимми.

– Я надеялся, что нам удастся поговорить наедине, – произнес Карелла.

– Тогда, может быть, тебе следовало поговорить со мной по телефону, а? – Джимми моргнул левым глазом.

– Ах, если бы у меня был номер твоего телефона, Джимми.

Это замечание было встречено Джимми дружелюбно. Он разразился хохотом.

– Сенатор заехал сюда просто поздороваться, он уже собирается уходить. Позвони мне, Ральф, хорошо? – Он опять моргнул глазом, протянул ему мясистую руку. Сенатор пожал ее, сказал Карелле, что счастлив был его встретить, и заплетающейся походкой пошел к киоску в дальнем конце зала.

– Я давно тебя не видел, – заметил Джимми.

– Видишь ли, много дел.

– Мне было жаль услышать о смерти твоего отца.

– Спасибо.

– Когда начинается заседание суда?

– Оно началось в понедельник.

– Как идет процесс?

– Думаю, что хорошо.

– Если они не приговорят его к смерти, то дай мне знать, хорошо? В городе есть люди, которые заинтересованы, чтобы восторжествовала справедливость.

– Ах-ха, – промолвил Карелла.

– Что я могу для тебя сделать, парень? Хочешь что-нибудь выпить? Или это служебный разговор?

– Не имею ничего против коктейля.