Текст книги "Дело случая"

Глава 7
Я не понимаю, что со мной!

– Лен, я не понимаю, что со мной! – произнесла Юлия, закончив рассказ о происшествии в магазине. – Я не понимаю, почему я накинулась на эту бабку. Ну рассыпала она на меня крупу – неприятно, конечно. Но не настолько же, чтобы бросаться на человека с кулаками! Я ведь никогда и ни с кем не дралась, ты же знаешь!

Это была правдой. Юлия Ракитина была человеком волевым, жестким и нередко непреклонным. Работники фабрики боялись ее, и не зря – орала она часто и уволить могла в один момент. Но при этом Юлия никогда не позволяла себе драться. Давать волю кулакам – это было совсем не в ее характере. Даже Коле она не отвесила пощечины, когда он изменил ей (или не изменил? К сожалению, точно этого не может знать даже сам Коля). Даже Валерика она не лупила, когда он приползал с многодневных попоек весь в помаде и пропахший женскими духами.

– Юля, ты что, пила? – раздалось в трубке встревоженное.

Конечно, Лена прекрасно ее знала и догадалась по голосу, что Юлия немного выпила. Немного? Уже половина бутылки пуста, а на голодный желудок это совсем немало!

– У человека нервный срыв, – ответила Юлия. – Может человек в таком состоянии расслабиться? Или нет?

На заданный вопрос Лена не ответила. Но предложила с явной тревогой в голосе:

– Юлька, давай я сейчас к тебе приеду, а?

– Приезжай, конечно! – тут же согласилась Ракета; сестра была одним из немногих людей, на поддержку которых Юлия могла рассчитывать в трудную минуту. – Но скажи сначала – что со мной? Я ведь такой не была! Меня как будто океан ненависти затопил, и я такой злости вовек не испытывала! Хотя, по сути, эта старушка мне совсем не враг и даже крупу рассыпала неспециально. Что со мной, а?

– Я сейчас же к тебе еду! – сообщила Лена. – Вот прямо сейчас одеваюсь и выхожу.

И тогда мы разберемся, что с тобой не так. Ты только ничего не делай, хорошо? Просто сиди дома и ничего не делай.

– Да я и не собираюсь ничего делать, Лен! Я сегодня саму себя испугалась, представляешь? Бабушке ни за что лицо разбила! Вот как мне с этим жить, а, Лен?!

– Я приеду, и мы разберемся. Ты только не пей, хорошо?

– Хорошо, не буду, – легко пообещала Юлия.

Даже слишком легко.

– Юля, я умоляю тебя – не пей, – еще раз попросила Лена. – У тебя дома еда есть?

– Нет, – призналась Юлия. – Хоть шаром покати.

– Я привезу. Дома у меня пшенный суп, но я его, конечно, везти не буду. Я лучше в магазин забегу и что-то куплю. Ты чего хочешь, Юлька? Хочешь курицу гриль? Или тебе и суп прихватить?

От этих слов на душе у Юлии стало как-то особенно тепло. Все-таки молодец Ленка – всегда поддержит, всегда понимает, что ей надо! И помнит ее вкусы: курица гриль – это то, что она любит. Но сегодня ей почему-то хочется другого.

– Не-а! – ответила Юлия. – Курицу гриль не хочу. И суп не хочу. Хочу селедку под шубой. И жареную рыбу.

– Хорошо, будет тебе и рыба, и «шуба», – тут же согласилась Лена. – Ты только больше не пей, ладно?

Юлия пообещала не пить, и они попрощались. Хорошо, что Ленка спешит к ней на помощь. Только вот медленно спешит, иначе не может! На маршрутке между их домами часа два, ну самое меньшее – полтора, если водитель едет быстро и не останавливается на каждом светофоре. Да еще и в магазин за «шубой» заскочить надо… Ленка будет у нее не скоро, увы… Машины у нее никогда не было, да и не умеет Ленка за рулем ездить. Вот если бы у Ленки была машина, то она добралась бы минут за сорок, а то и за тридцать пять…

И тут сердце Ракеты ушло в пятки. Машина! У нее же машина осталась рядом с супермаркетом!

И тут же воображение нарисовало такую картину. Она, Юлия Ракитина, совершила преступление – избила человека. Это уголовная статья. Какая именно, Юлия не знала, так как в уголовном праве была не сильна, но предположила, что хулиганство. Избитая старушка наверняка вызвала полицию. В магазине и вокруг него есть видеокамеры, и драка на них, конечно, зафиксирована. Правда, на лбу у Юлии не написаны ее фамилия и адрес, так что найти ее полиции будет непросто. Точнее говоря, было бы непросто, если б не одно «но». Машина! На уличных видеокамерах явно видно, что женщина, устроившая драку (то есть она, Юлия), выходит из машины. Машина эта и сейчас стоит на том же месте, а на машине у нас – что? Правильно – на машине номерной знак! По этому знаку владелицу вмиг установят и фамилию, и адрес! Может быть, полиция уже за ней поехала и через минуту постучится в дверь?!

Ужас пробрал Юлию – ночевать в камере, а уж тем более сидеть в тюрьме месяцы или годы ей совсем не хотелось. Она тут же забыла обещание, данное сестре, и быстро выпила еще один бокал вина.

«У страха глаза велики», – гласит народная мудрость. В случае с Юлией Ракитиной эта пословица была вполне справедлива. Она не понимала, что ее правонарушение не слишком тяжкое. Мелкое хулиганство и побои – вот и всё, в чем ее можно было обвинить. Штраф или условное наказание – это всё, что ей грозило, с учетом того, что ранее она судима не была. И уж конечно, никто не стал бы ее арестовывать и помещать в камеру – если арестовывать людей за малые правонарушения, то никаких камер не хватит.

К тому же обиженная старушка – женщина очень добрая – решила, что сама спровоцировала на драку нервную богачку, осыпав ее с головы до ног манной крупой. Подавать заявление в полицию она не стала, а где нет заявления, там нет ни расследования, ни суда, ни приговора.

Ничего этого не знала Юлия – ей казалось, что огромный тюремный срок ей обеспечен. От страха она начала дрожать. Чтобы унять дрожь, Юлия налила себе еще один бокал вина, а потом решила позвонить Николаю.

– Коля, ты чего домой не идешь? – спросила, когда Николай поднял трубку.

– Так вроде бы не время еще! – удивился Николай. – Но я сегодня задержусь, Юлька. Не знаю, как надолго. Может быть, на несколько часов.

– А что случилось?

– Да котел не фурычит! – с раздражением сообщил супруг. – Пятнадцать градусов мороза на дворе, а он не греет, хоть хоты бы что! Мы тут с Василичем эту собаку разобрали, пытаемся понять, что же ему надо, гадине!

– И как ваши успехи? – упавшим голосом спросила Юлия.

– В том-то и дело, что никак! Вроде бы все в порядке, видимых повреждений нет, но работать не хочет, зараза!

– Хорошо, я поняла, Коля, – пробормотала она. – Пока. Разбирайся там да приходи домой.

И отключилась. На душе было совсем скверно. Услышанное Юлией означало, что Коля прийти сейчас домой никак не сможет, а значит, и не поддержит ее. «Эта собака» – то есть твердотопливный котел – обеспечивал фабрике приемлемую температуру, а без нее в мебельном деле никак! Если котел не починить, то температура в рабочих помещениях будет стремительно падать и быстро приблизится к температуре на улице, в данном случае к минус пятнадцати. Разумеется, работа на фабрике остановится немедленно. Нет, люди – существа выносливые и изобретательные, они могут надеть бушлаты, варежки, меховые шапки и валенки. И если человек способен провести много часов у проруби ради зимней рыбалки, то и на фабрике ради зарплаты он эти часы тоже проведет. Но вот законы физики изменить простым усилием воли не получится, а значит, в холодном помещении не будет приклеиваться кромка к кускам ДСП, перестанут склеиваться деревянные фасады и багетные рамки к ним⁵³. В общем, все, где используется клей, можно будет сразу нести в мусорный бак. Так что если сегодня вечером котел не починить, то завтра на фабрике можно объявлять выходной.

Беда в том, что люди, профессионально занимающиеся твердотопливными котлами, обычно заняты и по первому зову не приедут. Придется оформлять заявку, стоять в очереди, ждать несколько дней, а это приведет к нарушению сроков и скандалам с клиентами. Так что без попытки исправить ситуацию своими силами не обойтись. Коля с электриком Василичем – люди, конечно, ответственные и неглупые, но специально ремонтировать котлы никогда не учились, поэтому если в вопросе и разберутся, то вряд ли раньше полуночи. А ей, Юлии, сейчас так нужно быть рядом с Колей и банальнейшим образом «опереться на его плечо»! Тем более что бокал допит, вино немного согрело кровь и уняло ощущение голода, но страх не ушел – липкий, противный страх. А еще донимала какая-то тягучая тоска, от которой хочется вскочить и бежать куда глаза глядят.

Ракета налила четвертый бокал и тут же выпила его до половины. Интересно, полиция уже установила, кто она, или еще нет? Ее небольших знаний о работе правоохранительных органов хватило на то, чтобы понять: раньше у них все хранилось в картонных папках, а папки – в больших архивах, и, чтобы получить какую-то информацию, нужно было долго и нудно копаться в бумажках. Сейчас же все компьютеризировано, нажал пару кнопок – и готово. Так что же – ждать и дрожать, дрожать и ждать? Или, может быть, отправиться к Коле и побыть рядом с ним? Вместе с близким человеком и ждать ареста проще!

То, что к ней уже спешит сестра Елена, как-то выветрилось из памяти Ракеты. Разумеется, она не забыла бы этого, если бы не пила. Но почти опустошенная до дна бутылка крепленого вина сделала свое дело – Ракете казалось, что она совершенно одинока и ей нечего рассчитывать на чью-то помощь.

Неожиданно в подъезде что-то громко стукнуло, потом на лестнице послышались тяжелые шаги.

«Это они! – пронеслось в голове. – Это за мной! Уже пришли!!!»

Юлия почувствовала, что у нее отнялись ноги, и залпом допила вино в бокале, разумно рассудив, что за решеткой пить ей никто не позволит. Но нет, шаги отправились куда-то выше, не к ее двери. На секунду отлегло от сердца, но потом Юлия решила, что сегодня ночевать в тюремной камере не готова. Нет-нет – она отправится на фабрику и будет рядом с Колей! Он ее сегодня поддержит, а завтра… А завтра будь что будет!

Ракета быстро оделась. К счастью, она еще не забыла, насколько скользкие сейчас дороги и тротуары, и потому обула не ботиночки на высоких каблуках, а теплые зимние сапоги с очень удобной, почти спортивной подошвой. Накинула на плечи любимую шубу, на голову водрузила шапку. В шапке она себе никогда особенно не нравилась и потому никогда не надевала ее, если собиралась ехать на машине. Но сейчас-то она будет добираться на маршрутке, а потому без шапки – никак!

Еще она подумала, что не дочитала сегодня своего обычного молитвенного правила. Может, захватить с собой на фабрику Псалтирь и все дочитать там? Но нет, у нее сегодня совсем нет сил, чтобы читать псалмы! Поэтому Юлия отправилась в холодную февральскую ночь без книги, с которой почти не расставалась. Как раз в это время ее сестра вышла из машины – она решила не ждать маршрутку, вызвала такси и благодаря этому примчалась к Юлии предельно быстро, всего лишь за полчаса. Если бы Лена не заходила в магазин, то они с Ракетой вполне могли бы столкнуться на улице, но ведь она так хотела привезти сестре селедку под шубой и пожарить свежую рыбу!

Несмотря на то что день сегодня явно не задался, до остановки Юлия добралась без происшествий и в маршрутку села вполне благополучно. И даже благополучно проехала несколько километров. Но после накатил на нее вновь приступ страха. Тело сотрясала дрожь, не хватало воздуха, кружилась голова, и в районе сердца начало покалывать. Юлии вдруг стало казаться, что она едет прямиком в ловушку.

Нет, в самом деле, почему она думает, что на фабрике безопасно? Неужели полицейские, которые наверняка уже установили ее личность, ничего не смогут узнать о ее бизнесе – фабрике и магазине? Да конечно же смогут – она ведь не подпольный бизнесмен, у нее все на виду – и налоги, и пенсионные выплаты, и прочие бумаги! Наверняка полиция имеет доступ ко всем этим документам. Отсюда какой вывод? А очень простой – полиция о фабрике уже знает, а значит, именно там ее и заберут! При рабочих, которые еще не ушли с вечерней смены. Фу, позор-то какой!

Что делать? Где безопасно? Где же скрыться?!

Ответ в затуманенной винными парами голове родился такой: безопасно там, где тебя никто не знает. Юлия тут же попросила водителя маршрутки остановиться и, заметно пошатываясь, вышла в ночь. Вышла и пошла. Куда именно? Да просто прямо, по одной из улиц.

Здесь она и вправду ощутила себя в безопасности – ведь никто не станет искать Юлию Ракитину посреди огромного города. Разыскивая подозреваемых в преступлении, полиция приезжает домой, к родственникам или друзьям, в крайнем случае – на работу, но не носится же по улице, всматриваясь во все лица подряд? Значит, пока Юлия бродит по улицам Большеграда, ей ничего не угрожает. Ура! – она спряталась, скрылась в темной ночи! Точнее говоря, еще не ночь, а поздний февральский вечер, но от ночи его почти ничем не отличишь – в феврале ведь темнеет рано. Только в многоэтажных домах светятся сотни окон – люди еще не спят, да и прохожих попадается на пути довольно много – ночью их наверняка гораздо меньше станет.

Начал падать снег, и Юлию это развеселило. Снег – это здорово. Она всегда любила смотреть на снег, когда он пролетает мимо ярко горящих лампочек ночных фонарей. Фонари сейчас тоже светятся – совсем как окна. Только свет в окнах вскоре погаснет, а фонари так и будут гореть до утра. Вот если бы и снег шел до утра тоже. Ночь, фонари, снег – красиво! И она – Юлия Ракитина – одна среди этой красоты. Главное же – она в безопасности. Здесь, посреди снега, ее никто не ищет, никто не видит и до нее никому нет никакого дела. Замечательно!

Юлия не понимала, что, во-первых, она все равно привлекает внимание. Высокая женщина в дорогой шубе, с шатающейся походкой, одуревшими от выпитого глазами, от которой к тому же за версту разит вином, – такую отметит и запомнит всякий. А во-вторых, когда на улице февраль и минус пятнадцать, то главным врагом человека являются не полицейские, а мороз. Сколько тысяч раз за всю историю пьяный человек садился где-то отдохнуть, да и не вставал больше! Юлии даже однажды рассказывали о мужчине, который крепко выпил, отправился гулять по улице, устал, присел на большой пенек да и околел. Его в сидячей позе и хоронили – дело было в сибирской деревне, промерз выпивоха крепко, и расправить трупу конечности просто не смогли. Трезвой Юлия, быть может, и вспомнила бы эту историю, а вот пьяной – увы! Поэтому мороза она не боялась и даже не думала о нем, а зря.

Радуясь обманчивому ощущению безопасности и свободы, а также пьяно млея от картины падающего вокруг снега, Юлия решила позвонить Николаю. Она опустила руку в карман шубы, но телефона не обнаружила. Что такое? Потеряла в маршрутке? Или… Ах да! Она ведь звонила Николаю, когда была дома, а после этого по рассеянности положила трубку на стол. Там она наверняка лежит до сих пор. Жаль, конечно, но Коле теперь не до ее звонка – он котел ремонтирует. О Лене, которая уже пришла на квартиру Юлии, отомкнула дверь собственным ключом, нашла на столе телефон и пустую бутылку и теперь сходит с ума, думая о том, куда же подалась ее сильно выпившая сестра, Ракета опять не вспомнила. Она жалела, что не может позвонить Николаю, но при этом не переставала наслаждаться снегом. Снег нравился Юлии тем, что делал людей одинаковыми – белыми, словно снеговики, а раз все одинаковые, то ее тем более не найдут, верно?

С полчаса она слонялась по незнакомым улочкам – в этом районе города она не гуляла никогда. Ничего удивительного – ведь Большеград город-миллионник, никто не побывал на всех его улочках без исключения, разве что пожилые таксисты. И все у Юлии было хорошо, крепкого февральского мороза она не ощущала, руки, ноги и щеки не мерзли. Эх, так бы и гуляла до утра! Да что там до утра – всю жизнь! Она ведь все суетится и торопится – то на фабрике, то в магазине, то дома, то в машине… А вот просто пройтись по городу, наслаждаясь тишиной и снегом, – когда такое с ней бывало в последний раз?

И вдруг внезапно очарование снежного зимнего вечера пропало – Юлия нос к носу столкнулась со старушкой, которая была похожа на ту, из супермаркета. Собственно, не настолько уж и похожа – выше, да и одежда совсем другая, но на Юлию опять накатила волна страха и тревоги.

Да что же это такое! Неужели она не сможет скрыться? Что же теперь – до конца дней прятаться, бояться, дрожать?! Нет! Ей, прямой и деятельной Юлии Ракитиной, такое не подходит! Что же делать? Что делать?!

Тут в голову прокралась неожиданная мысль – если перестать жить, то и мучений эта самая жизнь уже не доставит. Поэтому прыжок с моста или веревка с петлей – очень даже заманчивый выход. На крайний случай можно броситься под машину.

Мысль была странной – у Юлии Ракитиной никогда не было суицидальных наклонностей. Спиться она могла вполне, покончить с собой – нет. Поэтому у нее возникло парадоксальное ощущение, что этот выход предложил кто-то другой, а не ее, Юлии, собственный разум. Впрочем, предложение это она отвергла сразу и решила, что некто предложивший такое просто глуп. Веревки с собой у нее не было, в какую сторону идти к мосту, она не знала. То есть в Большеграде, конечно, есть река, но, гуляя по темным незнакомым улицам, Юлия заблудилась, а значит, к реке могла выйти только случайно. Автомобили, разумеется, ездили туда-сюда, но из-за снега тащились с черепашьей скоростью, и результатом попадания под одну из них скорее были бы синяки, а не смерть.

Юлия не знала, что мысли о самоубийстве – это один из признаков того, что человек, пытающийся молиться, зашел не на ту дорогу, «впал в прелесть» – как говорят православные подвижники. Православных книг на эту тему она не читала, отца Алексия слушать не захотела, а запрещенный в служении священник – «отец Елисей» – ей ничего подобного не говорил⁵⁴.

Она удивлялась неожиданным мыслям о суициде, а между тем ничего удивительного не было. Диавол просто не мог не попробовать. Он всегда пытается погубить человека, и самоубийство того, кто стал объектом его подлого внимания, для лукавого едва ли не лучший результат. Тот, кто поддался давлению сатаны и полез в петлю, совершает тяжкий грех – убийство, он убивает человека – самого себя. Покаяться в этом он, разумеется, не успевает, а значит – отправляется прямиком в ад. Православная Церковь Христова учит, что самоубийство едва ли не самый плохой способ решать свои проблемы, это не выход, а только вход, причем вход в преисподнюю, где всегда хуже, чем в нашем мире. Здесь, в нашей временной жизни, есть, конечно, место для боли, порой очень сильной, но и место для радости и счастья тоже есть! В аду же человека ждут лишь непрекращающиеся страдания. А потому не глупо ли менять страдания временные, проходящие, на страдания вечные, никогда не прекращающиеся?

Учит-то она учит, но многие ли в наше время слушают советы Церкви? Один процент населения, три, пять? В любом случае выходит, что для девяти человек из десяти советы Церкви – пустой звук, потому и количество самоубийств в мире велико. Некоторые исследователи утверждают, что в мире каждые 40 секунд кто-то сводит счеты с жизнью. Чему диавол, ясное дело, несказанно рад.

Конечно, для человека, который пытается молиться, христианство – это не пустой звук, и ставить его в один ряд с обычными неверами вряд ли правильно. Но и прельщенных молитвенников лукавый рано или поздно пытается толкнуть на суицид. Здесь есть для него особое злое удовольствие – вот, мол, смотрите! Молился-молился человек Богу, но в вечности все равно с диаволом будет! Об этом прекрасно знали православные подвижники и всегда отмечали мысли о самоубийстве как один из признаков состояния прелести, бесовского обольщения, обмана.

В этот раз у лукавого ничего не получилось, но, как уже было сказано, главной опасностью холодной февральской ночью для Юлии Ракитиной были не полиция и даже не помыслы о суициде, навеваемые сатаной, а просто сильный мороз. Она давно не ела, она много выпила, она переволновалась и очень устала, а при таких условиях мороз высасывает из человека силы с утроенной скоростью.

Вскоре и Юлия ощутила, насколько она обессилела. Постепенно боязнь полиции прошла, да и вообще все чувства притупились. Теперь ей хотелось только одного – где-нибудь отдохнуть. Юлия бродила по дворам и искала скамейку, на которой можно будет присесть. Наконец рядом с одним подъездом она нашла такую – широкую, удобную! Тяжело опустившись на нее, Юлия обхватила руками колени и попыталась как бы превратиться в шар, чтобы сохранить внутри себя тепло и силы. Это получилось: ей на время стало тепло и уютно, настолько уютно, что она быстро почувствовала, что отключается, засыпает. Измученный организм и вправду требовал сна, но спать на улице при морозе смертельно опасно – Юлия была не настолько пьяна, чтобы этого не понимать. Ей нужно прямо сейчас подняться и куда-нибудь идти, но подниматься так не хотелось!

«Я поднимусь, – решила она. – Еще десять минут посижу и поднимусь. Нет, не десять, а пять. Точно – через пять минут встану и пойду. Куда? Куда-нибудь. Может, к Коле, на фабрику. А может, к Ленке. А может, и домой. Я поднимусь, поднимусь. Только еще чуть-чуть посижу».

Но прошло пять минут, десять, а она не поднималась – Юлия Ракитина спала крепким сном пьяного и очень уставшего человека. Еще через несколько минут она потеряла равновесие, склонилась набок и рухнула в ближайший от скамейки сугроб. Рухнула, но не проснулась. Сверху на нее все сыпался и сыпался снег.