Текст книги "Дело случая"

Но Диана проявила такт и терпение, чего от нее Юлия совсем не ожидала.

Когда девочка подошла к воспитанникам «Светлячка», они выполняли упражнение «прыжки в длину с места». Обычным людям это дается просто, они не задумываются над тем, что суть упражнения – прыгнуть двумя ногами одновременно, а не сначала одной, а потом второй. У человека с синдромом Дауна иногда нарушены связи между полушариями мозга, и поэтому прыгнуть обеими ногами одновременно для таких людей не так просто. То есть у одних воспитанников Нади это получалось сравнительно легко, другим же не давалось вовсе.

Диана начала прыгать как раз рядом с мальчиком, у которого сделать упражнение правильно никак не выходило. И девочка начала подбадривать его:

– Ничего, у тебя получится! У меня тоже не сразу получалось. Ты попробуй еще раз, хорошо?

– Хорошо, – ответил мальчик. – Я раньше мяч не ловил, а теперь могу!

– Так и есть, – сказала Юлии Надя, которая обошла детей и вновь подошла к своей гостье. – Он действительно занятий десять не мог поймать баскетбольный мяч так, как его ловят баскетболисты, ну, знаете, наверное, когда передача идет от груди к груди? – Юлия осторожно покивала – кажется, когда-то она действительно такое видела по телевизору, когда единственный раз в жизни посмотрела кусочек матча по баскетболу – минут десять, не больше. – Так вот, Дима долго не мог справиться, а потом у него получилось, – продолжила Надя. – И с прыжками справится. У него характер – о-го-го! Он у нас вообще очень терпеливый и упорный мальчик.

Ракета продолжала наблюдать за Дианой и Димой. Диана продолжала подбадривать мальчика, будто тот был ее лучшим другом. Юлия прямо-таки восхитилась девочкой и подумала, что немного недооценивала свою непоседливую и непослушную дочь. Вон она, оказывается, на что способна!

Дима же и вправду очень старался, при этом и занимаясь, и болтая с Дианой одновременно. Речь его показалась Юлии немного невнятной, но если привыкнуть, то вполне разборчивой. Слов он знал много, быть может, даже не меньше, чем Диана. Это очень утешило Юлию. Рассказывая Николаю об актере с синдромом Дауна, а также о тех, кто, несмотря на синдром, оканчивают университеты, она сама себе не слишком верила. А теперь смотрела и начинала понимать: перед ней обычные дети. Да, внешне они несколько отличаются от других, но это вовсе не «растения» и не «овощи», как говорил Коля.

После прыжков началось занятие с мячами. Потом – опять ритмичные движения под музыку, своеобразный танец. Затем дыхательные упражнения – сидя, на корточках, а также лежа на ковриках. После них пришло время занятий за столом – видимо, дети устали, и требовался отдых, но не простой, а насыщенный, полезный.

Детишки с синдромом Дауна принялись лепить фигурки животных из пластилина. Рядом с ними лепила и Диана. Девочка вообще очень органично вписалась в коллектив воспитанников «Светлячка»: казалось, она совсем не замечает, что они немного не такие, как ее одноклассники. Кстати, лепить красиво Диана никогда не умела, и Юлии даже со своего стула было видно – это не Диана научит этих детей лепке, а они Диану. Что, если поразмыслить, даже и к лучшему – было бы нехорошо, если бы девочка привыкла смотреть на этих детей свысока.

Надя вышла из комнаты, а Юлия, которая устала сидеть, встала и решила пройтись, лучше посмотреть, что же там мастерят малыши. Они лепили коров, акул, снеговиков, пингвинов. Юлия обратила внимание на то, что крупные детали – вроде туловища той же акулы – у ребятишек получаются значительно лучше, чем мелкие. Но и мелкие детали они пытались вылепливать очень тщательно – наверное, именно на этом настаивала Надя. Диана, кстати, пыталась соорудить из пластилина гордого северного оленя. Не слишком успешно: если бы не рога, Юлия была бы твердо уверена, что фигурка, изготовленная дочерью, – это свинья.

Побродив между столиков, Юлия подошла к пианино. Почему-то инструмент притягивал ее взгляд.

Тот, кому довелось пожить в СССР, знает: в последние десятилетия существования Страны Советов считалось хорошим тоном отдавать детей в музыкальную школу. Прозанималась в ней два года и Юлия, пока не взбунтовалась и не заявила, что на сольфеджио¹⁰³ она больше не пойдет и пианино не откроет до конца своих дней. Родители сердились, но Ракета уже тогда могла показать твердый характер, так что переупрямить ее взрослые не смогли. За инструмент с тех пор Юлия действительно больше не садилась. Но вот «до конца своих дней»… Это обещание, наверное, оказалось преждевременным. Во всяком случае, сейчас ей почему-то очень захотелось помузицировать. Надя ведь сказала, что у них тут свобода, верно? А разве свобода не распространяется на музицирование?

Юлия села за инструмент, осторожно тронула клавиши. Что такого сыграть бы? Она ведь и не помнит ничего, кроме того, что вот это – клавиша «до», это – «си», а вот эта черненькая – «ля-бемоль». Но ведь этого недостаточно, так ничего не сыграешь! Хотя… Была одна мелодия, которая очень нравилась Юлии – тогда, давно, в детстве. Кажется, называлась она «Сурок», и автором ее был знаменитый композитор Людвиг ван Бетховен. Играть ее было просто – если имеешь представление о пианино, конечно. Интересно, вспомнит ли она его сейчас? Ведь прошло столько лет!

Она поставила кисти, как положено пианистке («Руки должны быть кругленькие, Юлечка, как будто ты держишь в них яблочко» – всплыло в памяти), тронула клавиши и сама удивилась – а музыка-то полилась! Надо же! Оказывается – помнят руки, помнят! Не всё стирает время из памяти!

– Красиво, – сказал голос рядом. – А ты меня научишь?

Перед Юлией стояла одна из воспитанниц «Светлячка», девочка лет семи, немного похожая на Диану.

– Не знаю, – честно ответила Юлия. – Я бы с радостью, но я не умею учить.

– Но ведь вас никто и не просит делать из них великих пианистов, – мягко сказала Надя – она, оказывается, тоже стояла сзади, только Юлия этого не заметила. – Попробуйте – только одну эту мелодию. Нашим детям очень нужно развивать мелкую моторику. Это всем детям полезно, но нашим особенно.

– Хорошо. Но умеет ли девочка вообще играть?

– Лиза, покажи тете, что ты можешь, – обратилась к девочке Надя.

– «По малинку в сад пойдем», да?

– Ну, если хочешь, можно и «малинку».

Юлия поменялась с Лизой местами – теперь уже девочка сидела на стуле, а Юлия стояла рядом. Лиза занесла руки над клавиатурой. Кисти у нее совсем не были круглыми («словно держишь яблочко»), но, когда она заиграла, Юлия приоткрыла рот от удивления. Мелодия была простой, проще, чем «Сурок» Бетховена, но и правая, и левая рука Лизы действовали четко, синхронно, без малейших сбоев! Юлия остро пожалела, что здесь нет Николая. Ему, наверное, сейчас было бы стыдно за то, что он назвал этих детей «растениями» и «овощами»!

– Я же говорила, что они отлично развиваются, – тихо сказала Юлии Надя. – Только нужно заниматься, ни в коем случае не запуская. Ну что, попытаетесь научить Лизу этой мелодии? Я сама не стала бы вас напрягать, но попросила-то она?

– Ладно, – ответила Юлия так же тихо, чтобы не мешать девочке играть «малинку». – Я попробую. Но я других мелодий и не помню, только эту.

– Ничего, пусть будет только эта. Нашим детям полезно общаться с другими людьми. И это очень хорошо, когда у них появляются новые друзья! Правда, лучше, когда не сразу много, а по чуть-чуть. Вы, наверное, заметили, что группы у нас маленькие? Это потому, что в большом коллективе такие дети могут «потеряться». Но в маленьком, когда есть возможность каждому уделить внимание, они раскрываются. Ваша Диана – просто чудо, и кажется, что она может стать им хорошим другом. Конечно, мы были бы совсем не против, чтобы другом им стали бы и вы.

Глава 5
Смиряясь со своим крестом

Шли дни, недели и месяцы. Николай все так же не появлялся на горизонте – не заходил, не звонил, писем не писал, в общем – словно сгинул. Это было больно и обидно, конечно, но в целом – переносимо.

Округлившийся животик Юлии уже нельзя было скрыть ни от соседей, ни от рабочих на фабрике, да она и не пыталась – с гордостью и даже некоторым вызовом встречала любопытные взгляды. Поначалу беременность протекала легко: Ракета совершенно не ощущала ни малейших признаков токсикоза, но ближе к Новому году ее все чаще стали мучить головные боли. Врач в женской консультации, хмурая толстая женщина, старше Юлии лет на пять, послала ее к медсестре измерить давление. Цифры 150 на 100 немного удивили Ракитину – это довольно высоко для дамы, которая гипертонией никогда не страдала и спокойно выпивала по четыре чашки кофе ежедневно.

– Как – давление? Почему давление? – не могла поверить Юлия. – У меня никогда не было повышенного давления! А в юности бывало даже пониженное – меня за спортсменку принимали, у спортсменов часто бывает пониженное давление.

– Раньше повышенного не было, а теперь есть. Это обычное дело.

– Но почему?!

– Ну потому что! – Врач посмотрела на Юлию недовольно, исподлобья. – У этого явления много причин. Проверим сердце, почки, сосуды. Да вы ведь не девочка, Юлия Владимировна! Было бы странно, если бы в таком возрасте здоровье у вас оказалось идеальным! Да и вообще вся ваша ситуация… Вот здесь написано, что вы отказались прерывать беременность, хотя вам и рекомендовали. – Она постучала по документам Юлии толстым коротким пальцем. – Откровенно говоря, я совершено не понимаю, почему вы упрямились, и…

– Мне кажется, что это совсем не ваше дело, доктор! – отрезала Юлия, сразу догадавшись, к чему станет вести толстая женщина в белом халате. – Это мой выбор. Мой и ответ.

Врач недовольно посопела, но спорить не стала. Она очень не одобряла тех, кто отказывался делать аборт, узнав, что врачи подозревают у ребенка синдром Дауна, но сделать ничего не могла. По закону решение действительно принимала именно беременная женщина, да и сроки для законного аборта все вышли. Теперь разве что серьезная угроза для жизни матери могла быть основанием, но 150 на 100 – это неприятность, но не угроза. От такого давления не умирают. Правда, оно может подняться и выше, гораздо выше… Но это будет потом.

– Вот вам направление к урологу, а вот к кардиологу – пусть они с вашим давлением и разбираются, – недовольно, чуть ли не через губу, сказала доктор. – Имейте в виду – что они вам припишут, то и пейте. Гипертония часто на поздних сроках усугубляется, и нынешнее давление через месяц или два вам может показаться сказкой.

– А бывают таблетки от давления, которые можно принимать беременным? – уточнила Юлия.

– Бывают, – отвернувшись к стене, ответила врач. – Их не так много, большинству беременным они противопоказаны, но бывают. Я сейчас распишу вам, что и как принимать, а после кардиолог или уролог, если будет нужно, откорректирует лечение. Тонометр есть у вас? Если нет, обязательно купите. Вам нужно измерять давление два раза в день и записывать сюда. – Врач протянула ей распечатанный лист для мониторинга.

С обследованием Юлия тянуть не стала и таблетки тоже пила исправно. Давление они сбивали успешно, но это приводило к тому, что у Юлии начинало бешено колотиться сердце. Тогда добавились еще лекарства, чтобы сердцебиение унять. Это помогало, но случилась новая напасть – через полчаса после принятия таблетки голова Юлии начинала болеть так, как не болела никогда в жизни. Но здесь она уже старалась по возможности перележать, перетерпеть, после того как вычитала в инструкции, что такой побочный эффект довольно частый. В общем, Юлия ощущала себя немного пришибленной, но «функционировать» могла. Да и ее энергичная, привыкшая к постоянной деятельности натура не позволяла ей окончательно слечь.

Несмотря на почти ежедневное плохое самочувствие, Юлия ежедневно бывала на фабрике, много молилась, ходила в храм, беседовала с отцом Алексием, тосковала по Николаю, пыталась воспитывать Диану, читала литературу о детях с синдромом Дауна и регулярно приезжала в «Светлячок». Преподавателя музыки из нее не получилось – научить детвору играть на пианино «Сурка» Бетховена она так и не смогла, но она ведь не за этим и ездила. Юлия смотрела во все глаза на то, как с детьми работает Надя, и училась, училась, училась! Чтобы потом встретить все проблемы, которые возникают у мамы такого ребенка, «во всеоружии», не растеряться и все сделать правильно.

А вот Диане ничему учиться не пришлось – она очень органично вписалась в коллектив воспитанников «Светлячка». Все без исключения детишки ее очень полюбили, и Юлия была уверена – когда родится малыш, может быть, ей и придется непросто, но вот с Дианой проблем точно не будет. Втайне она даже зауважала девочку – вот она, оказывается, какая! Положено, чтобы мать была дочери опорой во всем, однако здесь, скорее всего, будет иначе: маленькая Диана станет для Юлии опорой и помощницей. Надо же! Дивны дела Твои, Господи!

Бывая в «Светлячке» и постоянно общаясь там с детьми, Юлия начала понимать, почему Бог дает ей такого ребенка (или ей казалось, что она понимает).

Ракета прекрасно помнила свое далекое, еще советское детство. В то время очень многих детей родители практически не воспитывали. Сначала функцию воспитания брал на себя детский садик, потом школа, потом ПТУ или институт. Также воспитателем являлась дворовая компания. Ведь как тогда было-то? Пришла юная Юлия из школы, быстренько сделала уроки и умотала во двор, играть там со сверстниками до темноты. Играла бы и дольше, но мама открывала окно и кричала: «Юля! Юлечка! Домой!» И все вокруг считали, что это вполне нормально, только так и можно растить детей.

То есть люди, быть может не совсем осознанно, были уверены, что общество – здоровое, их семья тоже здоровая и в школе обстановка здоровая, да и компания во дворе вполне приемлемая, а значит, ребенок и сам по себе вырастет здоровым тоже. Во всяком случае, говорить, читать, писать и считать будет наверняка. А может, и станет вполне порядочным человеком.

Иногда результаты такого подхода были совсем неплохими, а иногда и нет: каждый алкоголик, коих в СССР было довольно много, тоже ведь когда-то был советским ребенком, и не всегда самым плохим. А после распада Советского Союза многие тысячи бывших советских детей стали бандитами и проститутками, что доказывало: советская система воспитания имела немало изъянов и удержать тех, кто прошел через ее «руки», от губительного шага не могла. Сейчас эта проблема сохранилась: многие люди также не слишком-то воспитывают своих детей в основном потому, что попросту не умеют, да и не знают точно, какими именно эти дети должны быть! А потому пусть вырастет то, что вырастет! Нас никто особенно не воспитывал, и ничего – живем не хуже других. Может, и наши дети так же жить будут? Спорная философия, но на практике применяющаяся часто.

Но есть важнейший нюанс – для ребенка с синдромом Дауна такая «методика воспитания» не подходит совершенно! Если близкие люди не станут с ним заниматься систематически, терпеливо, непрерывно, постоянно, то он может и не заговорить нормально, и в умственном развитии очень заметно отстать. И наоборот – систематические занятия дают довольно неплохие результаты. Причем одними специалистами из «Светлячка» ограничиваться нельзя, они ведь не сутки напролет работают, да и выходные у них есть, как у всех остальных людей. Поэтому маме (и Диане) придется много заниматься с малышом самим – день за днем, месяц за месяцем, много лет подряд. Некоторых людей такая перспектива очень опечалила бы, а вот Ракета видела в ней плюсы, и немалые!

Юлия Ракитина всю жизнь была нетерпелива и гневлива и считала это главным своим недостатком. Теперь же она поняла, зачем Христос сказал: Нищих всегда имеете с собою и когда захотите, можете им благотворить¹⁰⁴. Нищий – это ведь не только человек без денег, еды или крыши над головой. Люди с серьезными расстройствами здоровья тоже в какой-то степени нищие. И что нам, относительно здоровым людям, с ними делать? А поступать по словам Христа – благотворить им. То есть помогать во всем.

И что тогда будет? Да, этим нищим тогда станет чуточку проще жить; ну, а нам? А нам-то какая в этом польза? А кое-что будет наверняка. И польза несомненная!

Наблюдая за Надей, Юлия поражалась, как терпелива она на занятиях с детьми. И в конце концов поняла: занимаясь со своим ребенком, она тоже должна будет проявить все терпение, на которое способна. И проявлять его не один раз, не два, а постоянно, день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Если же человек что-то делает постоянно, то у него вырабатывается соответствующий навык. Вот и у нее, у Юлии Ракитиной, начнет вырабатываться навык не гневаться, не раздражаться, терпеть и любить. Она ведь просила Господа избавить ее от раздражительности, не так ли? Похоже, что Он ответил на молитвы Юлии. Далеко же зашла духовная болезнь, если иным способом ее не вылечить!

Да, конечно, занятия с ребенком потребуют много времени и сил. Но это Юлию совершенно не пугало. Пребывание в Церкви, постоянная память о том, что она должна любить Бога и ближнего, а не себе угождать¹⁰⁵, давали свои плоды.

Однажды Надя, с которой у Юлии установились теплые, приятельские отношения, спросила ее:

– Вам знакомо такое имя – Клэр Райнер?

– Нет, – ответила Юлия.

– Она руководитель какой-то там Ассоциации синдрома Дауна, во всяком случае, я такое читала, – сообщила Надя. – И при этом сторонница того, чтобы таких малышей убивали абортами. Я недавно прочла одно ее высказывание: «К сожалению, заботиться о людях с такими отклонениями слишком дорого в отношении человеческих усилий, сострадания, энергии и прочих ресурсов, в том числе денег…» Какие жуткие слова! Вы согласны?

– Согласна, – сказала Юлия. – Кстати, это ведь честные речи, хотя и страшные. Обратите внимание: нет ни слова о том, что если мы убьем ребенка в чреве матери, то этим его осчастливим, как некоторые говорят. Здесь об этом ни слова, нет больше этой низкой и подлой отговорки! Всё проще! Мы не хотим никого осчастливливать. Мы просто боимся лишних хлопот, забот, затрат. – Юлия горько усмехнулась. – Эта женщина словно говорит: «Нам дорого заботиться о тебе, малыш! Да, ты маленький, ты беспомощный, ты ни в чем не виноват, ты просто болен, и всё… Но мы так любим свои деньги, так не хотим тратить свои силы на человека с инвалидностью! Мы лучше лишний раз на море съездим или лишний час на диване перед телевизором посидим. Согласись, малыш, ты ведь не выбьешься в большие спортсмены или видные политики, мы не сможем хвастаться тобой перед соседями. Поэтому мы просто тебя убьем. Нет человека – нет проблемы…»

– Да, все правильно, – кивнула Надя. – Но это такой ужас, если подумать! Разве можно мерить людей деньгами? Это ведь люди, а не какие-то там побрякушки!

Да, люди – это не побрякушки, и мерить деньгами их нельзя – Юлия с этим была полностью согласна. Да и трудом тоже их мерить нельзя, не по-людски это. Конечно, малыш, который у нее родится, потребует много труда и сил. Ну и что?

Практика показывает, что человек – это не слабак, годный только на то, чтобы ходить по магазинам и просиживать штаны у телевизора. Человек способен на поступки, на свершения, да еще какие! Вот только многие тратят эту способность на сущую ерунду. К сожалению.

Например, спортсмены. Огромные нагрузки, тяжелейшие тренировки, постоянные ограничения, жесточайшая самодисциплина. Они разбивают головы и ноги, они ломают спины, они приобретают инвалидность и даже иногда погибают. И ради чего?! Ради такой чепухи, как слава и деньги.

Однажды Юлия посмотрела фильм про хоккеиста Валерия Харламова, спортивную звезду прошлого. «Легенда № 17» – так назывался фильм¹⁰⁶. Там ее поразила сцена, когда знаменитый тренер Тарасов (в исполнении актера Олега Меньшикова) воспитывал юного Харламова (его играл Данила Козловский). Тарасов велел Харламову встать в ворота, причем без специального снаряжения вратаря, а вся команда бросала в эти ворота шайбы. Часть шайб, разумеется, попадала и в Харламова, а это очень и очень больно.

Казалось бы, мало ли что снимают в кино, может, это не более чем фантазия сценариста и режиссера. Однако Юлии почему-то припомнилось настоящее интервью тренера Тарасова, которое она случайно посмотрела по телевизору еще в детстве, тогда ведь телеканалов было мало, и все вынуждены были смотреть то, что показывают, с программы на программу не переключая. Так вот, Тарасов в том интервью говорил примерно следующее: «Мы ставим целью из робкого, осторожного мальчишки воспитать бойца. Он уходит со льда, а я ему говорю: “Ты почему голову нагнул, когда шайба в лоб летела?” В следующий раз он голову уже не нагнет. И вот когда шайба в него попадет, когда она его ударит больно, я скажу ему другое: “Вот теперь ты прав, вот теперь молодец”. Так воспитываются настоящие мужчины». Вот такой способ воспитания – шайбой в лоб, и уклоняться не смей!

Ракету это поражало. Может, такой метод на самом деле замечательно воспитывает волю – Юлия этого не знала, так как хоккеем не занималась ни одной минуты в жизни. Но ее удивляло другое. Ради чего такие муки? Ради чего?! Ради игры, безделицы, ерунды!..

Или возьмем альпинистов – как они живут? А сурово живут! Нагрузки жуткие, риск огромный, и ради чего? Да, конечно, там, в горах, рождается крепкое товарищество и есть что вспомнить. Но вообще-то изначальна тут гордость: вот, смотрите, люди, я смог! А не хотите смотреть, так и не надо! Я сам все знаю, и мне этого достаточно. Я смог пройти там, где не летают даже орлы. Ура!

Правильный ли это подход? Юлии казалось, что вряд ли. Иногда говорят, что хороший альпинист старым не бывает. В этом есть большая доля правды: если заниматься этим делом долго, то вероятность встретить смерть в горах огромна. Оценит ли Бог такой подвиг? Примет ли «подвижника альпинизма» в Царствие Божие? Не посчитает ли, что такой человек отдал свою жизнь на служение чепухе? Вопрос!

Но уже из этих примеров становится очевидным – есть в любом человеке потенциал для свершения, для подвига, есть!

И вот ситуация – человек сталкивается с ребенком с синдромом Дауна. У этого человека есть выбор: либо оттолкнуть такого ребенка – мол, пусть кто хочет, тот с ним и возится, либо не отталкивать и получить возможность тратить свой потенциал с толком, то есть на своего ближнего. Вот тебе ближний, так будь же с ним рядом, потрать много труда и потов, чтобы этот ближний мог жить как можно более полноценной жизнью. Благая цель, что и говорить! Да и к тому же этот труд тебя же самого сделает лучше!

Так думала Юлия Ракитина и ощущала, что смиряется с долей, которую уготовал ей Господь, смиряется со своим крестом и начинает понимать его душеполезность. От этого общее настроение Юлии улучшалось.

Правда, здоровье ее становилось все хуже. Если сначала ей для поддержания давления в норме достаточно было одного приема комплекса таблеток в день, то за полтора месяца она очень быстро «добежала» до четырех, а четыре считались предельной суточной нормой. К тому же у нее начали отекать кисти рук и ступни. Проблемы с почками – таков был вердикт врачей.

К имеющимся таблеткам добавились еще – те, что призваны поддерживать в норме почки. Это начало всерьез беспокоить Юлию – до родов еще далеко, а она уже так плотно на лекарствах! Что же будет потом, а? И не вредно ли это ребенку? Она перерыла весь интернет, но ответов не нашла: в одних статьях писали так, в других эдак, а собственных знаний медицины у Ракеты, разумеется, не было. Юлии оставалось довериться Господу и врачам. Ведь именно этих врачей Он с нею свел, верно? Значит, с ними ей и проходить этот путь до самых родов.

А дни шли, шли… Юлия вовсю штудировала литературу и интернет на вопрос о недоношенных детях, поскольку ее здоровье было совсем не беспроблемным. Она считала вполне вероятным, что родит раньше срока. Источники гласили, что дотянуть нужно, по меньшей мере, до 25–27 недель. При более ранних родах детей тоже иногда выхаживают, но они нередко приобретают серьезные проблемы со здоровьем. Юлия была практически уверена, что ее ребенок, родившись на сроке до 25 недель, скорее всего, выжить не сможет: дети с синдромом Дауна слабее обычных, где уж ему выжить, если дети и без проблем с генетикой при таких условиях частенько не выживают?! Эх, дотянуть бы до 28-й недели, а лучше – до 30-й! Еще лучше – до 32-й. Но до этого было еще так далеко!

А дни шли, шли…