Текст книги "Комплекс хорошей девочки"

Глава двадцать вторая

МАККЕНЗИ

Пятнадцать минут спустя я стою у входной двери Купера. Думаю, я уже знала, когда вышла из-за обеденного стола, где окажусь. Я знала – когда вчера уходила от Купера, когда часами прокручивала в голове его слова, вспоминая наши голодные поцелуи, – что если я снова приду сюда, то не просто так.

Когда Купер открывает дверь, я почти теряю самообладание. На нем футболка и рваные джинсы. Волосы влажные, как будто он только что принял душ. Его внешность, тело, татуировки – чистое искушение. Я ненавижу, что ему не нужно ничего делать, ничего говорить, чтобы сбить меня с толку и запутать. Это несправедливо.

– Привет.

Я сглатываю от внезапно возникшей сухости во рту.

Он пристально смотрит на меня, не говоря ни слова. Я ожидала гнева. Возможно даже, что он прогонит меня, предупредив больше не показываться в этих краях.

Но так еще хуже.

– Слушай, я пришла извиниться.

– Неужели? – Купер занимает весь дверной проем, опираясь на сильные руки по обе стороны.

– Я была не в духе, – с сожалением произношу я. – Мне не следовало намекать, что у тебя герпес. Навешивать клеймо венерических заболеваний и критиковать за сексуальные похождения – это неправильно, и мне очень жаль.

Хотя Купер изо всех сил пытается скрыть это, но не может полностью подавить ухмылку, которая растягивается в уголке его рта. Он опускает руки.

– Ладно, заходи.

Он ведет меня через пустой дом к освещенной задней террасе, выходящей на залив. Ни один из нас не знает, с чего начать, поэтому мы оба прислоняемся к перилам, делая вид, что смотрим на волны в темноте.

– Никогда раньше никого не била, – признаюсь я, потому что именно мне нужно растопить лед между нами, и по какой-то причине это труднее, чем я думала.

– Что ж, у тебя отлично получилось, – сухо произносит он. – Дьявольски больно.

– Если тебе от этого станет легче, моя рука еще болела, когда я проснулась сегодня утром. Такое ощущение, что у тебя лицо высечено из камня.

– Мне легче, – в голосе Купера слышится улыбка. – Хотя совсем немного.

– Мне жаль. Я неверно отреагировала, слетела с катушек. Чувствую себя отстойно. До сих пор.

Он пожимает плечами.

– Да не переживай. Мне и похуже доставалось.

Часть меня хочет, чтобы он сорвался. Сказал мне, что я соплячка, избалованная сучка. Но он такой спокойный. Купера невозможно прочитать, он ничего не выдает, и это просто невыносимо. Потому что в действительности я ничего о нем не знаю. Иногда мне кажется, у нас есть связь, а потом я начинаю думать об этом до тех пор, пока не убеждаю себя, что выдумала все это в своей голове. Как будто каждый раз, когда мы встречаемся, я просыпаюсь ото сна и не помню, что было на самом деле.

– Хочешь спросить, где я была сегодня вечером? – И зачем я говорю это? За исключением того, что мне хочется, чтобы он знал. И это кажется таким… самонадеянным.

Он приподнимает бровь.

– Во-первых, я ушла от родителей.

– А здание еще на месте? – спрашивает Купер, даже не пытаясь скрыть веселья.

– Не уверена. Я вроде как убежала посреди ужина. – Я делаю паузу. – А знаешь, что еще я сделала?

– Что же?

– Бросила своего парня.

Это привлекает его внимание. Он поворачивается, чтобы прижаться спиной к перилам, и складывает руки на груди, а затем усмехается, качая головой.

– Вот теперь это имеет смысл. Ты в бегах и подумала, где бы спрятаться? Никто не будет искать тебя здесь. Я прав?

– Что-то в этом роде, – смущенно отвечаю я. Когда я давала адрес Купера таксисту, это не пришло мне в голову, однако, возможно, это произошло бессознательно.

– И как долго ты собираешься прятаться у меня? Не хочу выглядеть мудаком, но у меня тут не отель, принцесса.

– Туше́.

Тишина, что поглощает нас, громче, чем плеск волн о берег.

Сегодня утром я проснулась в поту. Пока я привыкала к предрассветным лучам, последние обрывки сна с Купером, прижимающим меня к стене – мои ноги обхватывают его бедра, его руки обжигают мою кожу, – испарились вместе с утренней росой на подоконнике. Что мне с этим делать? Для меня это новые ощущения. Я никогда так не заводилась из-за парня. И да, хорошо, он тоже проявил некоторый интерес, но, если он не сделает следующий шаг, я не знаю, что все это значит.

– Какая-то часть меня хотела бы никогда не встречаться с тобой, – наконец говорит он. На его лице играют тени от палубных огней.

– Почему? – Кроме очевидного, конечно же. Я была той еще занозой в заднице и принесла больше проблем, чем оно того стоило.

– Потому что все скоро станет очень запутанным.

Опустив руки по бокам, он сокращает небольшое пространство между нами, пока не прижимает меня к перилам одним только взглядом. Что-то в его выражении лица меняется, и меня это внезапно настораживает.

– Что…

Прежде чем я успеваю закончить мысль, его губы касаются моих.

Оттеснив меня к перилам, Купер крепко целует меня. Безотлагательно. Все это время, в течение нескольких недель, мы словно задерживали дыхание до этого момента. Теперь наступает облегчение. Когда его руки находят мои бедра и прижимают меня к треснутым перилам, я забываюсь, отдавшись во власть похоти. Я целую его в ответ, словно обезумев от голода, стону, когда он разводит мои ноги своими и чувствую его эрекцию.

– Скажи, – шепчет он, прокладывая дорожку из поцелуев по моей шее, – ты прикажешь мне остановиться?

Мне бы обдумать этот вопрос. Оценить последствия. Во всех отношениях я совершенно не готова к тому, что произойдет, когда я проснусь завтра и вспомню о сегодняшней ночи.

Но я не обдумываю.

– Нет, – отвечаю я, – не останавливайся.

Почувствовав свободу действий, Купер не колеблется. Он дергает меня за платье ровно настолько, чтобы обнажить грудь. Когда он обхватывает губами один набухший сосок, прилив возбуждения становится непреодолимым. С ним я совершенно другая. Необузданная. Ненасытная. Я хватаю его руку и направляю вниз, пока он не находит путь под мое платье. Затем Купер стягивает с меня трусики, его пальцы скользят по клитору и входят в меня.

– Ах, черт, – шепчет он мне в шею, – какая ты влажная.

Два пальца двигаются внутри меня, а его большой палец тянется к пучку нервов, который пульсирует от возбуждения. Я держусь за его широкие плечи, кусая губу так сильно, что ощущаю вкус крови, пока мои ноги не начинают трястись от оргазма.

– Мм, моя девочка, – ухмыляется Купер, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в губы, и глотая мои судорожные вдохи.

Эти слова вызывают во мне дрожь. Его девочка. Я знаю, он не имел это в виду, просто такой оборот речи, но идея отдаться и полностью принадлежать ему сегодня вызывает во мне новую волну желания.

Я спешно расстегиваю его джинсы и, вытащив член, поглаживаю его. Ответный стон Купера звучит как музыка для моих ушей. Его руки скользят вниз, чтобы сжать мою задницу, темные глаза горят неистовым жаром.

– Пойдем внутрь, – требую я.

– У меня есть презерватив в кармане. – Его голос становится хриплым, пока я держу его член в руке.

– Серьезно, зачем?

– Давай не задавать таких вопросов.

Справедливо. Еще час назад у меня был парень. Чем бы Купер ни собирался заняться, меня это не касается.

Он разрывает презерватив и надевает его, затем закидывает одну мою ногу себе на бедро. И вот я сижу на выступе перил, цепляясь за него, когда он мучительно медленно входит в меня. Если Купер отпустит меня прямо сейчас, я перевалюсь через перила. Но я ему доверяю. Я полностью подчиняюсь его крепкой хватке, ощущая его толстую, твердую длину.

– Внутри тебя так хорошо, Мак.

Он снова целует меня, вонзаясь настолько глубоко, что заставляет меня изнывать от жажды.

Теплый ветерок треплет мои волосы. Меня не волнует, что в любой момент нас могут поймать. Не волнует, что я даже не знаю, дома ли его брат. Что кто-то может наблюдать за нами из темноты, окружающей дом. Меня не волнует ничего, кроме ощущений, пробегающих по моему телу, этого чувства наполненности и правильности. Когда пальцы Купера запутываются в моих волосах и оттягивают голову назад, чтобы поцеловать в шею, ничто не отвлекает меня от его глубоких толчков и дикой плотской потребности, которая движет нами обоими.

– Ты снова кончишь? – шепчет он мне в ухо.

– Может быть.

– Давай.

Он выходит из меня, но не до конца, а затем снова погружается. Жестко, целеустремленно. Обвивая меня одной сильной рукой, он просовывает другую между моих ног и проводит пальцами по моему клитору. Я задыхаюсь от удовольствия.

– Черт, не останавливайся, – умоляю я.

Его хриплый смешок щекочет мой рот, а потом Купер наклоняет голову, чтобы поцеловать меня. Его бедра продолжают двигаться, но уже медленнее, дразня, подталкивая к краю пропасти. Не требуется много времени, чтобы появились первые отголоски наслаждения. И вот все во мне сжимается, затягивается в узел, а затем взрывается ослепляющей вспышкой.

– Да, – шипит он, и его темп ускоряется. Купер самозабвенно толкается в меня, пока не начинает стонать от собственного освобождения, вздрагивая и тяжело дыша.

Я сглатываю, глубоко вдыхая, чтобы попытаться выровнять неустойчивое сердцебиение.

– Это было…

У меня нет слов.

Он невнятно хмыкает, тоже в растерянности.

– Это было… Да.

Слабо посмеиваясь, мы отрываемся друг от друга. Я неуклюже слезаю с перил. Поправляю платье. Купер берет меня за руку и ведет внутрь дома.

После душа я одалживаю у него одежду, и мы берем Дейзи на прогулку по залитому лунным светом пляжу. Мои пальцы все еще немного онемевшие, ноги тяжелые. Он оказался таким, каким я ожидала, и даже лучше. Грубый, страстный, жаждущий.

Сейчас я поражена тем, насколько это не неловко. Я никогда не была ни с кем, кроме Престона, поэтому не представляла, чего ожидать после…

Я не знаю, как это назвать. Секс на одну ночь? Свидание? Что-то, о чем мы не будем говорить утром? Почему-то мне все равно. На данный момент у нас все хорошо.

Возвращаясь к дому, Купер дразнит Дейзи длинной палкой.

– Так ты хочешь остаться на ночь? – спрашивает он меня.

– Да.

С этого момента я не стану задумываться об этом. Я начинаю с чистого листа. С нуля.

Пришло мое время для веселья.

Глава двадцать третья

КУПЕР

У меня в голове царит полнейший хаос.

Моя первая мысль, когда я просыпаюсь рядом с Мак, – принять еще парочку неверных решений. Но потом вспоминаю, в какой заднице оказался: прошлой ночью я поддался искушению, когда Маккензи практически запрыгнула на меня. Однако затем произошло нечто странное. Я не захотел, чтобы она уходила. Я стал думать – черт, а что, если она придет домой и тут же напишет мне гребаное сообщение, вроде: «Прости, это моя вина, я сделала ошибку, а теперь снова сойдусь со своим идиотом-бойфрендом»?

И внезапно я осознаю, как сильно влип.

– Доброе утро, – бормочет она с закрытыми глазами.

Когда она переворачивается и кладет свою ногу на мою, дразня мой член, я касаюсь ее попки и крепко сжимаю.

– Доброе, – отвечаю я.

Она отвечает поцелуем в грудь, после чего следует маленький укус.

Эта детка – что-то с чем-то. В этом суть хороших девочек, верно? На людях они добропорядочные, одеты в свои милые свитера, но это только до тех пор, пока не застанешь их одних. А потом они суют твое лицо между своих ног и покидают тебя с кровью под аккуратными ноготками.

Мы лежим, обнявшись, пару минут в теплой уютной постели. Мак приподнимает голову и глядит на меня.

– Могу я кое о чем спросить?

Она осторожничает.

– Конечно.

– Это вроде как вопрос из любопытства.

– Валяй.

– Типа совершенно не мое дело.

– Ты уже спросишь, или мы продолжим обсуждать сам процесс?

Она снова прикусывает мою грудь, ее сосок дразнит мое плечо.

– Ладно. У тебя был секс с Саттон?

– Нет. Мы прогулялись по пирсу, ее стошнило, и я усадил ее в такси.

Маккензи продолжает допытываться.

– А если бы ее не стошнило, ты бы стал что-нибудь предпринимать? Поцеловал бы? Или привел сюда?

– Может быть. Наверное. – Почувствовав, как ее тело напрягается рядом со мной, я запускаю пальцы в ее длинные волосы. Другие парни наверняка сдержались бы, но я – не другие парни. Она сама спросила. Я ответил. – Ты хотела знать.

– Да, хотела. Это я ее на тебя натравила. Думаю, мне нельзя ревновать. – Мак тихо рычит. – Но я, черт возьми, ревную.

– Добро пожаловать в клуб, – рычу я в ответ. – Мысль о том, что кто-то, кроме меня, прикоснется к тебе, приводит в бешенство.

Она смеется.

– Тебе говорили, что ты немного вспыльчив?

Я пожимаю плечами.

– У тебя с этим проблемы?

– Никаких.

Я накручиваю прядь ее волос на палец.

– Знаешь, – задумчиво протягиваю я, – как бы я ни злился на тебя той ночью, я забыл, как весело быть Эваном. Прошли века с тех пор, как мы разыгрывали фишку с близнецом.

Она с любопытством наклоняет голову.

– Вы часто менялись местами?

– Постоянно. Он сдавал за меня тесты по географии в старшей школе – клянусь богом, у этого мальчишки до странного хорошая память, когда дело касается столиц штатов. Иногда мы расставались друг за друга с нашими подружками.

Маккензи вздыхает.

– Это ужасно.

– Не самые лучшие наши решения, – соглашаюсь я. – Еще мы менялись местами, чтобы пообщаться с нашими друзьями, хотя большинство из них могут отличить нас друг от друга, даже когда мы притворяемся одинаковыми с головы до ног. Но да, иногда приятно отдохнуть от себя и побыть Эваном. Жить жизнью, не заботясь о последствиях. Делать, что хочешь, трахаться, с кем хочешь, не жалея ни о чем.

– Не знаю… Ты мне нравишься таким, какой ты есть. – Она медленно проводит ладонью по моей обнаженной груди. – Больше, чем нравишься, на самом деле.

– Погоди. Хочу сделать тебе завтрак, – говорю я, останавливая Мак, когда ее рука тянется к моим боксерам.

– А мы можем сначала заняться этим? – Она поднимает на меня взгляд и облизывает губы.

Черт подери. Да, принцесса, конечно же, я бы с удовольствием посмотрел, как ты выглядишь с моим членом у себя во рту, но я тут вообще-то стараюсь быть джентльменом.

Как я и сказал – в моей голове страшный хаос.

– Ты сама это начала, – предупреждаю я, – и теперь мы не покинем эту кровать.

– Я не против.

Со стоном я отстраняю ее от себя и соскальзываю с кровати.

– Заманчиво. И, поверь мне, я бы точно сделал это прямо сейчас, но мы с Эваном сегодня получаем доставку для ремонта дома. Нам нужно начать пораньше.

Маккензи дуется, моя футболка свисает с одного загорелого плеча. Ее босые ноги умоляют меня вернуться в постель. Вот она, моя чертова смерть, прямо здесь.

– Ладно. Думаю, завтрак подойдет. Есть булочки?

– Ну уж нет, – смеюсь я, направляясь в ванную.

Когда я достаю из шкафа запасную зубную щетку, Мак разрывает упаковку. Мы чистим зубы рядом, но все же проводим границу. Она выгоняет меня, чтобы сделать свои дела, а я иду и отвечаю на сообщение Билли Уэста о сегодняшнем заказе пиломатериалов. Я все еще переписываюсь, когда Мак выходит из моей комнаты и идет на кухню.

К тому моменту, как я заканчиваю, по дому разносится аромат свежесваренного кофе.

– Конечно, милая, угощайся, – слышно, как Эван растягивает слова.

Я сворачиваю за угол и вижу, что Мак стоит у кофеварки с кружкой в руке.

– Мне показалось, что нужно сварить целый кофейник для всех, кто захочет, – объясняет она, подмечая сарказм в его голосе. – Надеюсь, все в порядке?

– Конечно, – отвечаю я, многозначительно глядя на Эвана. Потому что не понимаю, с чего это он так разговаривает. – Садись, я приготовлю яичницу. Хочешь с беконом?

– Приказать служанке принести хороший фарфор, или ее величество предпочитает, чтобы ее кормили с рук? – спрашивает Эван, хватая коробку хлопьев.

– Эй. – Я толкаю его, когда он пытается не подпустить меня к холодильнику. Чертов ребенок. – Хватит.

Мак явно неудобно.

– Знаешь, мне пора возвращаться в общежитие, так что я пойду.

– Да ладно тебе, останься, – настаиваю я. – Подвезу тебя после завтрака.

Но уже слишком поздно. Какая бы муха ни укусила сегодня Эвана, он уже спугнул Маккензи. Она спешит убраться подальше от нас, идет в мою спальню, где вызывает такси, пока переодевается в свое вчерашнее платье.

– Я сожалею насчет него. – Я перехватываю ее, прежде чем она выйдет за дверь. – Он совсем не жаворонок.

– Да все нормально, правда.

Я изучаю ее лицо. Ее макияж смыт, а волосы собраны в свободный узел на макушке. Она никогда не была красивее, чем сейчас. И теперь я думаю, что мы должны были согласиться с ее планом оставаться в постели целый день.

– Уверена, что, если бы у меня были братья или сестры, они тоже были бы занозой в заднице.

Мак приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня. Я так понимаю, это означает, что мы будем общаться и дальше.

После ее ухода я нахожу Эвана в гараже.

– Эй, что это было? – коротко спрашиваю я.

– Лучше задай этот вопрос себе, – возражает он, шлепая меня своим поясом с инструментами. – С каких это пор ты играешь роль дворецкого для принцессы? План состоял в том, чтобы заставить ее расстаться с Кинкейдом, а не играть с ней в семью.

– Да, и это сработало. – Я следую за ним через двор, обратно к дому, решив не обращать внимания на то, как нотки ненависти в его голосе действуют мне на нервы. – Она бросила его прошлой ночью.

– Класс, – брат открывает бутылку пива, взятую из холодильника на крыльце – в семь часов утра. – Значит, пришло время заканчивать с ней. Соберем их в одном месте, Кинкейд увидит вас двоих, а потом мы покончим с клонами. Занавес.

Я выхватываю бутылку у него из руки и выливаю содержимое.

– Может, перестанешь? Не хочу, чтоб ты надрался и целился в меня из ружья.

– Лады, папуль, – отмахивается он от меня.

– Эй. – Я жестко тычу пальцем ему в грудь, ведь он, черт возьми, знает, что сейчас сделал. – Еще раз так скажешь, и у нас будут проблемы.

Он отталкивает мою руку.

– Да пофиг.

Меня уже тошнит от этой хрени. Но я не могу беспокоиться еще и о нем, когда мне нужно беспокоиться насчет истории с Маккензи. Ни за что на свете мои друзья и мой брат не позволят мне сорваться с этого крючка. Эта четверка кружит вокруг меня в ожидании начала спектакля. Они хотят крови.

Я размышляю об этом весь день, но решение ко мне так и не приходит. К тому моменту, когда мы все собираемся у «Джо» во время смены Стеф, я не придумываю ничего лучше, чем тянуть время и надеяться, что они не упомянут о плане.

Мы с Джо снова в хороших отношениях. Я по-прежнему разочарован тем, как легко он уступил, уволив меня, но я понимаю, почему он это сделал. Трудно держать обиду на парня, у которого ипотека и кредиты на колледж для ребенка – Джо есть о чем беспокоиться. Было несправедливо ожидать, что он станет ввязываться в такое дерьмо из-за меня, когда на первом месте у него собственная семья, которую нужно защищать.

Мы занимаем кабинку возле бара, Эван садится рядом со мной, а Хайди и Алана напротив нас. Стеф подходит с меню напитков, которое никому из нас не нужно и в которое мы даже не заглядываем. Девчонки заказывают шоты. Эван и я придерживаемся пива. Сегодня мы взяли выходной, чтобы отремонтировать крыльцо, а это значит, что завтра нас ждет двойная смена у Леви. Вставать нужно на рассвете, и я бы не хотел делать это с похмелья. Эвану, я уверен, плевать.

Естественно, он не теряет времени и рассказывает девчонкам все последние новости о Маккензи.

– Я прямо завелась, – говорит Алана со злобной улыбкой, которая, если честно, меня очень беспокоит. Эта девушка порой пугает. – Поглядите. – Она протягивает нам свои руки. – У меня аж мурашки.

Вытащив телефон, Хайди просматривает «Инстаграм» Кинкейда.

– Все, что нам нужно сделать, это проследить за тем, куда он ходит. Выбрать публичное место. Потом ты приведешь его бывшую, и мы унизим его. Проклятье, мы могли бы продать билеты на это шоу.

– Сделай это поскорее, – стонет Стеф. – Если он не перестанет ходить сюда, я подсыплю в его напиток слабительное. Хочу, чтобы он боялся показываться на публике.

– Почему не в эти выходные? – предлагает Эван, толкая меня локтем, пока я концентрируюсь на своем пиве, пытаясь не обращать внимания на остальных. – Завтра. Ты приглашаешь принцессу на свидание. Стеф, ты попросишь Мэдди или кого-нибудь пригласить Кинкейда на свидание, и тогда мы загоним его в угол.

Наконец-то я присоединяюсь к разговору.

– Нет.

Эван хмурится.

– Что?

Меня выводит из себя все, что они говорят. Мне противен весь этот план, и до смерти надоело притворяться, будто я все еще в деле. Я вне игры с того момента, как понял, насколько Мак классная. Какая она умная, сексуальная и интересная. Она не похожа ни на одну девушку, с которой я когда-либо был.

– Все кончено. – Я гляжу на своих друзей поверх бутылки пива. – Забудьте об этом.

– Что ты имеешь в виду под «забудьте об этом»? – Эван выхватывает пиво из моей руки.

Мои плечи напрягаются. Ему лучше быть очень осторожным, когда он сделает нечто подобное в следующий раз.

– Мы договорились, – огрызается он.

– Нет, это уже превратилось в вендетту, и я больше не хочу в ней участвовать. Это меня уволили, а не тебя. Это означает, что последнее слово по этому поводу остается за мной. И я все отменяю.

Он недоверчиво качает головой.

– Я так и знал. Она добралась до тебя, не так ли? Гребаная девчонка-клон обвел тебя вокруг пальца.

– Хватит. – Я ударяю ладонью по столу, отчего наши напитки позвякивают. – Это касается всех вас, – обращаюсь я к девочкам. – Она под запретом. Чтоб вы понимали – держитесь от нее подальше.

– Когда это произошло? – Стеф смотрит на меня в полном замешательстве. Я ее не виню. До этого момента я всех держал в неведении.

– Вот почему нам никогда не достается ничего хорошего, – говорит Алана.

– Я серьезно. Слушайте, мне нравится Мак. – Я медленно выдыхаю. – Правда, не ожидал, что так случится. Я влюбился в нее.

Губы Хайди кривятся в усмешке.

– Мужчины, – бормочет она себе под нос.

Я игнорирую ее выпад.

– Я не знаю, к чему это нас приведет, но я ожидаю, что вы все будете к ней добры. Забудьте, что мы когда-то придумали этот дурацкий заговор. Его больше нет. И никаких грубостей, – говорю я брату, а девушкам: – И никаких интриг за ее спиной. Хорошо это или плохо, вы, придурки, моя семья. Я прошу вас сделать это для меня.

В наступившей тишине каждый из них коротко кивает.

Затем Эван, конечно же, уходит. Стеф пожимает плечами и идет проверять свои столики. Хайди и Алана просто смотрят на меня так, будто я самый большой тупица, которого они когда-либо встречали. Совсем не на такую реакцию я надеялся, но, честно говоря, это все же лучше, чем ничего. Тем не менее у меня нет иллюзий насчет того, что вся эта ситуация окажется безболезненной. Для любого из нас.

Хайди проводит рукой по своим коротким волосам и продолжает глядеть на меня. В выражении ее глаз я вижу вспышку гнева. Намек на жалость. И блеск чего-то еще. Чего-то мстительного и тревожного.

– Мак об этом ни слова, – предупреждаю я Хайди. – Никогда.