Текст книги "Комплекс хорошей девочки"

Глава сорок третья

КУПЕР

– Эй, Куп, ты тут?

– Здесь.

Хайди находит меня в мастерской, где я прячусь последние шесть часов. Заказы на новую мебель продолжают поступать через сайт, который сделала для меня Мак. Она попросила помощника, что занимался ее приложениями, разработать его, и один из ее маркетологов также создал рекламный аккаунт для моей бизнес-страницы в «Фейсбуке». Она снова изменила мою жизнь к лучшему. Заказы поступают едва ли не быстрее, чем я успеваю их выполнять, поэтому каждую минуту, когда я не на одной из рабочих площадок Леви, торчу здесь и рву задницу, чтобы протолкнуть новое дело. Не могу сказать, что возражаю против отвлечения. Выбор небольшой: либо занять себя чем-то, либо погрязнуть в саморазрушительных страданиях.

Быстро кивнув Хайди, я беру необработанный кусок дуба от упавшего дерева и принимаюсь вырезать ножку стула. Повторяющиеся движения – длинные, плавные штрихи – это все, что удерживает меня в здравом уме в эти дни.

– Почему крыльцо похоже на похоронное бюро? – Хайди запрыгивает на мой рабочий стол.

– Это от Мак. Она продолжает присылать мои подарки обратно.

Уже две недели я пытаюсь отправить цветы, корзины. Всякие милые безделушки. Вместо этого каждый день они оказываются на моем крыльце.

Сначала я отправлял их в отель, потому что она ежедневно проверяет работу, которую Леви начал с одной из своих бригад. Но потом я поболтал со Стеф и узнал, что Мак живет с ней и Аланой. Я был уверен, что хотя бы одна из них примет доставку. Но нет.

Упертость, с которой эта девчонка отказывается от моих извинений, просто нелепа. Она даже забрала нашу собаку. Я до сих пор просыпаюсь посреди ночи: мне кажется, что я слышу лай Дейзи. Перевернувшись, я спрашиваю Мак, впустила ли она ее в дом, но затем понимаю, что ни одной из них здесь нет.

Я скучаю по своим девочкам, черт возьми. И постепенно теряю рассудок.

– Наверное, это и есть ответ на вопрос о ваших нынешних отношениях. – Хайди рисует грустную рожицу на мелкой желтой пыли. – Не зря я сказала…

– Клянусь богом, Хайди, если ты закончишь это предложение, мы больше никогда не увидимся.

– Воу, что за черт, Куп?

Я прикладываю слишком много усилий, и долото ломает древесину. Посередине ножки стула появляется огромная вмятина. Вот же дерьмо. Стамеска вылетает из руки и падает на пол где-то посреди гаража.

– Ты получила, что хотела, да, Хайди? Мак со мной не разговаривает. А сейчас что, пришла поиздеваться? Пощади меня, мать твою.

– Думаешь, я сделала это с тобой?

– Думаю, да.

– Боже, Купер, ты такой идиот. – Ее щеки становятся алыми от гнева, а затем Хайди бросает горсть опилок мне в лицо.

– Черт тебя дери! – ругаюсь я.

Опилки повсюду – во рту, в носу.

Бормоча себе под нос, я обливаю голову водой из бутылки и выплевываю крошечные кусочки дерева на бетонный пол. Я с осторожностью слежу за движениями Хайди, когда она в бешенстве начинает расхаживать по гаражу.

– Я предупреждала, что это плохая затея, – злится она. – Говорила, что жестоко так с кем-то поступать. Но ты не слушал, ведь «ох, уж эта Хайди, она просто ревнует». Верно? Разве не так ты думал?

В груди отзывается чувство вины, потому что, да, именно это я и подумал, когда она протестовала против нашего плана.

– Ну, извини, что это вышло тебе боком, ровно как я и предсказывала. – Она тычет в меня указательным пальцем. – Я тут ни при чем!

Я тычу пальцем в ответ.

– О нет, ты просто-напросто делала жизнь Мак невыносимой каждую секунду, что она была со мной, и до тех пор, пока, наконец, не добилась ее ухода.

– Она подслушивала! Ну, в какие игры играешь, то и получаешь.

Мне осточертело поведение Хайди. Последние шесть месяцев я заставлял себя улыбаться и терпеть это, но у всего есть границы.

– Ты ясно дала понять, что ненавидишь ее, как только мы начали встречаться. Я попросил тебя как друга сделать мне одолжение. Вместо этого ты воткнула мне нож в спину. Ей-богу, я думал, наша дружба крепче этого.

Хайди бросается вперед и швыряет мне в голову шлифовальный брусок, который я успеваю поймать, и только чудом он не попадает мне в лицо.

– Не надо тут взывать к моим дружеским чувствам! Все, что ты делал с лета, это вел себя так, будто я психопатка, которая не может слезть с твоего члена, но ведь это ты в один прекрасный день появился у моей двери пьяный и возбужденный, а на следующий – я вдруг оказываюсь преследовательницей.

– Откуда это вообще взялось?

– Ну ты и осел. – Хайди ходит вокруг стола. По-моему, слишком близко к зубилам и молоткам. – Да, ладно, прости, я совершила непростительную ошибку, когда стала испытывать к тебе чувства. Давай, можешь ненавидеть меня, твою мать. Я не помню, чтобы ты говорил мне, что наши развлечения закончились. У нас не было разговора, где ты мне сказал: «Эй, это всего лишь секс, и у нас все нормально, верно?» Однажды я просто получаю отказ, и все.

Меня ее слова повергают в ступор, и я заставляю себя припомнить наше прошлое лето. Все как-то расплывчато. Я даже не знаю, как мы оказались в постели в первый раз. Едва ли мы обговаривали какие-то детали. И точно не было разговора по поводу «кто мы друг другу». Никаких обсуждений, где мы бы установили основные правила для наших встреч. Я просто… предположил.

И, пока краска сходит с моего лица, а чувство вины скручивает все внутри, я понимаю, что, вероятно, был настоящим мудаком.

– Я и не думал, что ты себя так чувствуешь, – признаюсь я, держа дистанцию, поскольку не уверен, что ее очередной приступ гнева позади. – Считал, мы желаем одного и того же. Ну, а потом… думаю, мне показалось, что меня загнали в угол, поэтому и выбрал самый легкий способ свалить. Не хотел, чтобы все это стало таким неловким.

Хайди замирает, а после вздыхает и садится на стул.

– Ты заставил меня почувствовать себя какой-то случайной шлюхой. Как будто, даже несмотря на нашу дружбу, я ничего для тебя не значу. Это очень ранит, Куп. Поэтому я так на тебя злилась.

Черт. Хайди всегда прикрывала меня. Я так беспокоился о собственной заднице, что даже не обратил внимания, как скверно с ней поступил.

– Иди сюда. – Я протягиваю к ней руки.

Мгновение спустя она встает и позволяет обнять ее, однако перед этим все же успевает треснуть меня по ребрам.

– Мне жаль, – говорю я ей. – Я не хотел тебя ранить. Если б я увидел, что кто-то так с тобой обошелся, то выбил бы из него всю дурь. Это было совсем не круто.

Я замечаю, как, к ее глазам подступают слезы, и она торопливо стирает их.

– Что ж, мне тоже жаль. Наверное, стоило взять себя в руки и в конце концов поговорить с тобой по-взрослому, а не вымещать злость на твоей девушке.

Ах, чертова Хайди. Никогда с этой девчонкой не угадаешь. С нее станется.

Я чуть сжимаю ее в объятиях и отпускаю.

– У нас все нормально?

Она пожимает плечами.

– Да, будет.

– Если желаешь, чтобы я еще немного поунижался, только скажи. – Я устало улыбаюсь. – У меня чертовски хорошо это получается последние пару недель.

Ее губы изгибаются в ухмылке.

– Цветы на пороге говорят об обратном. Но да, запросто можешь еще поунижаться. Нельзя сначала вести себя как придурок, а потом ожидать, что быстро отделаешься.

Я вздрагиваю.

– Боже. Нет. Не позволяй мне легко отделаться. – С губ срывается стон. – Я кое-что понял. Я Эван. Я поступил с тобой, как Эван.

Хайди истерически смеется, сгибаясь пополам.

– О господи, да! – воет она, и, когда, наконец, заканчивает хохотать, слезы на ее щеках не от боли, а от смеха. Хайди улыбается мне и говорит: – Думаю, это достаточное наказание.

Я знаю Хайди достаточно хорошо, чтобы быть уверенным – мы все уладим, особенно после нашего откровенного разговора в гараже. Самое сложное сейчас – это Мак, чья решимость игнорировать меня превзошла даже мои самые пессимистичные ожидания. Две недели превращаются в три, а эта упрямица продолжает вести себя так, будто меня не существует.

Я стал писать ей сообщения после работы, в награду за то, что продержался весь день, не оставив ей дюжины голосовых сообщений. Не то чтобы она когда-то отвечала, но я все же надеюсь на чудо.

Я только отправляю последнее сообщение со словами: «Пожалуйста, умоляю, перезвони мне», когда Леви просит нас с Эваном встретиться с ним в офисе юриста на Мэйн-стрит. Недавно он упомянул что-то о внесении поправок в свое завещание, так что я полагаю, речь пойдет об этом. Но, когда мы добираемся туда, он сбрасывает на нас настоящую бомбу.

Когда нас провожают в небольшой конференц-зал и мы занимаем свои места, Леви пододвигает к нам небольшую стопку документов.

– Это для вас, мальчики, – говорит он.

– Что это? – спрашиваю я.

– Прочти.

Я в замешательстве просматриваю документы. Мои глаза расширяются, когда я натыкаюсь на надпись: «Хартли и Сыновья».

– Леви, что это? – повторяю я.

Эван двигает документы к себе, чтобы получше вчитаться.

– Я реструктурирую компанию, – объясняет Леви, предлагая нам две ручки. – Куп, если ты заинтересован, я могу взять твой новый мебельный бизнес под крыло «Хартли и Сыновья».

– Погоди, – Эван поднимает голову после того, как внимательно прочитал все документы, – ты хочешь сделать нас собственниками?

Леви кивает со сдержанной улыбкой.

– Партнерами с равными долями.

– Я… – У меня нет слов. Лишь растерянность. Я не предвидел такого. – Не понимаю. С чего это вдруг?

Леви прочищает горло и бросает на своего адвоката такой взгляд, что мужчина тут же вскакивает со своего большого кожаного кресла, тем самым предоставив нам возможность уединиться.

– Это решение я принял, когда заглянул к вам после отъезда Шелли, – начинает он, а затем останавливается, снова прочищая горло. – То, что вы, ребята, сказали тогда, сильно задело меня. Что вы совсем одни. Чувствуете себя сиротами. И, если честно, я всегда думал о вас двоих как о своих сыновьях.

Леви никогда не был женат, и детей у него нет. Но как-то раз в старшей школе мы с Эваном поймали его с Тимом – другом и соседом – и поняли, что они встречаются. Они были вместе, сколько я себя помню, хотя и старались не афишировать это. Город, где родился и вырос Леви, был консервативным, а время – неподходящим. Он предпочитает держать личную жизнь в тайне, и мы всегда уважали это.

– Я подумал, что пора сделать все официально. – Он сглатывает, неловко ерзая на стуле. – Если вы не против. – И снова сглатывает. – Хочу убедиться, что у вас останется наследие в этом городе, которым вы сможете гордиться.

Все, что я могу, – это просто пялиться на него. Потому что… вау. Никто никогда в нас не верил. Большинство людей считали нас пропащими, когда мы росли. Что мы закончим, как наши родители. Пьяницами. Бездельниками. Недоучками. Все ждали того дня, когда смогут ткнуть в нас пальцами и сказать: «Видите, а я знал, что такое случится». Но не Леви. Наверное, потому что он вся наша семья, а может, он просто порядочный человек. Леви счел нас достойными. Он знал, что если дать нам шанс, протянуть руку помощи, то у нас все будет хорошо. Не идеально, конечно, но в целом – хорошо.

– Так что скажете? – подталкивает он.

Мой брат не теряет времени и хватает одну из ручек.

– Конечно же, да, черт подери, – соглашается Эван, но легкое подрагивание его голоса говорит о том, что он так же впечатлен, как и я.

Я всегда чувствовал, что дядя заботится о нас, что никогда не подведет, но это больше, чем я ожидал. Это реальное будущее. Опора. Ощущение, будто у нас с Эваном, наконец, появилась твердая земля под ногами. Что-то постоянное в жизни.

Эван царапает свою подпись внизу документа и вскакивает, чтобы первым пожать Леви руку, а затем крепко обнять, похлопав по спине.

– Спасибо, дядя Леви, – произносит он очень серьезным, совсем не похожим на него, тоном. – Мы тебя не подведем. Я обещаю.

Моя рука немного трясется, пока я ставлю свою подпись. Поднявшись, я гляжу на нашего нового партнера по бизнесу.

– Не знаю, как тебя и благодарить. Это так много значит для нас.

– Пока не благодари, – отвечает он с ухмылкой. – Вы теперь собственники. А это означает ранние пробуждения и поздние возвращения домой. Мне еще многому нужно вас научить.

– Жду не дождусь, – искренне говорю я.

– Отлично. И первое, что мы сделаем, это назначим одного из вас главным в бригаде по сносу отеля Маккензи. Это немного освободит меня, чтобы я сосредоточился на ресторане Сандерсона.

Я вздрагиваю. Даже ее имя из чужих уст пробуждает во мне нестерпимую боль.

– Давай Эван разберется с этим? Не думаю, что Мак готова к тому, чтобы я каждый день ошивался рядом.

Леви хмурит брови.

– Вы двое еще в ссоре?

Я с сожалением киваю.

– Она не отвечает на звонки и не принимает подарки.

– Подарки? – удивленно повторяет он.

Мой брат с большим удовольствием описывает дяде то, как я послал ей цветы, сорванные в поле, а также многочисленные коробки шоколада в форме сердца и переполненные всякой всячиной корзины.

– О-о-очень много корзин, – подчеркивает Эван. – Это просто отвратительно.

– И бесполезно, – отсмеявшись, добавляет Леви. – Парень, ты не вернешь такую девушку конфетами и цветами.

– Нет? – От разочарования у меня перехватывает горло. – Тогда что мне делать? Как заставить ее поговорить со мной?

Дядя хлопает меня по плечу.

– Легко. Тебе нужно мыслить масштабнее.

Глава сорок четвертая

МАККЕНЗИ

На обратном пути из отеля к дому Стеф и Аланы я останавливаюсь, чтобы перекусить в их любимом китайском ресторанчике. Прошло всего несколько недель с тех пор, как ребята из команды Леви начали работу: содрали старое ковровое покрытие и гипсокартон, выбросили испорченную мебель и сантехнику – в общем, все, что уже не спасти. И вот это место уже почти неузнаваемо.

Чистый холст.

Я уже размышляю над эстетикой интерьера и по-прежнему намерена, насколько это возможно, сохранить первоначальный вид, однако все же планирую внести кое-какие изменения. Мне это место видится более открытым. Можно освежить его зеленью, сделать естественное освещение. Создать ощущение роскошного отдыха. Архитектор уже устал от моих бесконечных телефонных звонков и электронных писем с пометкой «Исправить». Я уверена, что успокоюсь, как только начнется новое строительство. Просто мне хочется, чтобы все было идеально. В конце концов, это мое наследие. Если повезет, отель простоит еще пятьдесят лет.

Я въезжаю на подъездную дорожку на подержанном внедорожнике, который приобрела в местном автосалоне на прошлой неделе. В конце концов я сдалась и все-таки купила машину, поняв, что не смогу провести остаток своей жизни в этом городе, разъезжая на заднем сиденье такси.

Заглушив двигатель, я получаю от мамы сообщение.

Мама: Маккензи, отправляю тебе имя моего дизайнера. Если ты все же собираешься работать над своим маленьким проектом, нужно сделать это правильно.

Мой смешок отдается в машине громким эхо. Это сообщение – самое близкое к одобрению, на которое мама сейчас готова. После нескольких месяцев игры в молчанку я связалась с родителями через неделю после того, как переехала от Купера. Я была сама не своя. Но, честно говоря, несмотря на их властный и снисходительный характер, они все же мои родители. Единственная семья, которая у меня есть. Так что, стиснув зубы, я протянула им оливковую ветвь, и, к моему удивлению, они ее приняли.

Несколько дней назад они даже приехали в отель – минут на десять. Достаточно для того, чтобы отец скривился в гримасе, а мама устроила мне разнос по поводу льняного текстиля в интерьере. Не могу сказать, что они были в полном восторге от проекта, но, по крайней мере, приложили усилия. Маленький шаг к налаживанию отношений.

Я отправляю ей короткое сообщение.

Я: Спасибо, мам. Я завтра ей позвоню.

Мама: Если захочешь услышать еще одну точку зрения по поводу интерьера и фасада, свяжись со Стейси. Она добавит тебя в мое расписание, если у меня будет время.

Я закатываю глаза. Типичная Аннабет Кэбот. Но с этим ничего уже не поделать.

Едва я захожу в дом, как мои соседки набрасываются на меня и вырывают пакеты с едой из рук. Мы накрываем на стол и садимся есть, пока Стеф включает свой ночной марафон паранормальных расследований по телевизору. Шесть часов подряд взрослые мужчины в очках ночного видения бегают по заброшенному торговому центру и кричат о крысе, шныряющей по фуд-корту или что-то в этом роде. Но неважно. Это ее дело.

– Так что ты там говорила про какое-то дерьмо, случившееся на работе? – спрашивает Алана, выбирая все оставшиеся кусочки свинины из коробки с китайской лапшой, прежде чем кто-нибудь еще наложит на них руки.

– Ой, точно, – говорит Стеф, дирижируя палочками, будто руководит оркестром. – Короче, Кейтлин сказала Мэнни, что его бывшая заложила его на «ПареньТерпитНеудачу». Все это обсуждают, – она улыбается.

– Как узнали, что речь о нем? – требует ответа Алана.

– О, так мы все там были, когда произошел настоящий инцидент. Короче: Мэнни встречает одну девчонку в баре в прошлом месяце и отвозит ее домой. Пару дней спустя он снова ее видит и приглашает на свидание. Они встречаются несколько недель, а потом наша компания идет в боулинг, и там он называет ее чужим именем. Не представляю, как он умудрился ни разу не назвать ее за все это время по имени, но выясняется, что он переспал с ее старшей сестрой в ту первую ночь, а потом уже познакомился с младшей и в итоге перепутал их.

– Ауч. – Каждый раз, когда я думаю, что слышала уже все, появляется нечто подобное.

– Переходим к сегодняшней теме. Кейтлин показывает Мэнни пост в «ПареньТерпитНеудачу», и тут в бар входит пацан. Идет прямо к барной стойке. А происходит это прямо в разгар ланча, так что у нас полно народа. Пацан кричит что-то Мэнни на испанском, затем хватает стакан какого-то парня и выплескивает содержимое прям на стойку, а после поджигает спичку и бросает ее.

Я громко ахаю.

– О боже, он в порядке?

Стеф отмахивается.

– А, да, в порядке. Джо уже сто лет как разбавляет алкоголь.

Вот поэтому первое, что я сделала после того, как мой сайт стал популярен, это наняла юриста, чтобы тот составил заявление об отказе от ответственности.

– Когда барная стойка не загорается, он в бешенстве перепрыгивает через нее, – продолжает Стеф. – Пацан ростом не больше пяти футов[51]51
  152 см.


[Закрыть] и не старше пятнадцати. Должно быть, Мэнни не в первый раз приходилось убегать, потому что я никогда не видела, чтоб он бегал так быстро.

Алана хихикает.

– Он выглядывает из-под стойки и бросается прочь. Пацан перепрыгивает через столы и уже хочет треснуть Мэнни стулом, но Дэрил вовремя хватает парнишку и выкидывает на улицу. Дэрилу пришлось забаррикадировать двери, пока этот малыш наконец не сдался и не свалил. Мэнни улизнул через черный ход. – Стеф начинает смеяться. – Выяснилось, что этот пацан был младшим братом тех девчонок и пришел надрать Мэнни зад. Это было просто очаровательно.

– Знаешь, – я пытаюсь не подавиться едой, – а этот парнишка молодец.

– Не то слово!

Я ем свою лимонную курочку и тянусь за диетической колой.

– Кстати, о бывших. Я сегодня наткнулась на Престона, когда ходила на ланч с Бонни.

Стеф приподнимает бровь.

– И как прошло?

– Удивительно, но не так ужасно, как ожидалось, – признаю я. – Он был там со своей новой девушкой. Миленькая, типичная «мисс Гарнет», чей отец наверняка владеет каким-нибудь хедж-фондом, а мать – наследница невероятного состояния или что-то в этом роде. Они вместе уже пару месяцев.

Алана строит гримасу.

– Бедняжка.

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Насколько я поняла, она боготворит Престона. Чего, в общем-то, он и хочет. Кто бы улыбался ему и благодарил за принятие решений. – Я засовываю очередной кусочек курицы в рот и жую. – Если это делает их обоих счастливыми, то кто я такая, чтобы судить?

– О, кстати, а ты видела это? – Алана запихивает в рот последний кусочек яичного рулетика, вытирает с пальцев соус и передает мне свой телефон. – Это сегодняшний.

Я пялюсь на экран, обнаруживая новый пост из «ПареньТерпитНеудачу». За исключением того, что он начинается довольно необычно. Это не рассерженная девушка, анонимно критикующая своего бывшего, – это парень, признающийся всему миру в своих проступках.

Я «ПареньКоторыйПотерпелНеудачу»

«Вы все верно прочитали. Я парень, который потерпел неудачу. Я облажался. По-крупному. Я подвел девушку, которую люблю, подвел наши отношения и себя».

Я поднимаю голову, чтобы бросить подозрительный взгляд на Алану. Она делает вид, что целиком сосредоточена на еде.

«Я испортил лучшее, что когда-либо случалось со мной. Позволил моей идеальной девочке ускользнуть, потому что был эгоистичным придурком. В ту ночь, когда мы встретились, у меня на уме была только месть. У нас с ее парнем произошла размолвка. Я хотел наказать его за то, что из-за него меня уволили. За то, что он пробудил во мне давние страхи о моих неудачах, о том, что я застрял здесь без перспектив на будущее. Но потом я узнал ее, его девушку, и кое-что произошло. Она вдохновила меня. Показала мне, что я способен на большее, что я не обязан носить на себе этот груз, который вечно тянул меня вниз. Она заставила меня поверить, что я способен достичь небывалых высот. Она была права. Но лишь отчасти. Ведь я не хочу славы, успеха, не хочу счастливого будущего – если ее не будет рядом со мной, чтобы насладиться этим».

Мое сердце разбивается на тысячи осколков, пока я читаю дальше. Это мило и искренне. Пальцы немеют, глаза щиплет.

«Знаю, она не обязана давать мне второй шанс. Она ничего мне не должна. Но я все же попрошу – дай мне еще один шанс, принцесса. Если сделаешь это, обещаю, что больше никогда тебе не солгу. Никогда не стану воспринимать тебя как должное. И никогда, до конца моей жизни, не забуду, какое ты на самом деле сокровище».

Как только заканчиваю читать, глаза застилают слезы, и я почти ничего не вижу перед собой. Пост заканчивается просьбой встретиться с ним в шесть часов в эту субботу. В месте, где мы спасли нашу собаку.

– Черт подери, – бормочу я, кладя телефон на стол. – Я думала, мы договорились.

Алана передает мне салфетку, чтобы я вытерла лицо.

– Договорились. Но он просто сам не свой. И ты тоже несчастна. Ни один из вас не справляется. Извини за это коварное нападение, но ладно тебе – что плохого в том, чтобы выслушать его?

– Я не несчастна, – защищаюсь я. – Просто двигаюсь дальше.

Стеф, очевидно, со мной не согласна.

– Ты застряла на стадии отрицания, – поправляет меня Алана. – Проводишь десять часов в день в отеле, а потом еще пять в своей комнате, занимаясь сайтами. Это совсем не похоже на то, что ты двигаешься дальше.

Ну да, это было непросто. Когда все вокруг разваливается и выходит из-под контроля, я нахожу утешение в работе. Это хорошее отвлечение и самый эффективный способ отстраниться от навязчивых мыслей о Купере.

По правде говоря, его сложно забыть. Не проходит и дня, чтобы я не просыпалась и не ждала, что он рукой обнимет меня. Десять раз за день я едва не срываюсь, чтобы написать ему какой-нибудь забавный анекдот или интересную новость об отеле, но потом вспоминаю, что он больше мне не принадлежит. Дейзи все еще ищет его. То здесь, то там улавливая его запах. Лежа у изножья с его стороны кровати. Ожидая у двери того, кто никогда не придет. Без него в этом городе пусто и серо.

Однако ничего из этого не меняет того факта, что Купер солгал мне. Множество раз. Он забрал у меня возможность принимать мои собственные решения. Обманул меня, и я не могу так просто проигнорировать это. Если я не буду уважать себя, то никто не будет.

– Встреться с ним, – предлагает Алана. – Послушай, что он скажет. А потом следуй за сердцем. Что в этом плохого?

Боюсь, это может меня полностью разрушить. Когда я ушла от Купера, то построила стены – прочные и долговечные, и я не могу их опускать, когда заблагорассудится. В этом просто нет смысла. Больше всего на свете меня страшит мысль, что если я позволю себе вновь увидеть его, то эта мучительная боль навсегда останется со мной. Что если прощу его, то снова обреку себя на страдания. Ведь я не знаю, как уйти от Купера Хартли во второй раз.

Я не смогу снова это пережить.