Текст книги "Комплекс хорошей девочки"

– Значит, ты не так уж сильно этого хочешь.

– Это нечестно.

– Конечно, нет. А что вообще честно? Люди вечно жалуются на свою жизнь и даже не пытаются ее изменить. В определенный момент нужно просто набраться смелости или же заткнуться.

Из Маккензи вырывается смешок.

– Ты советуешь мне заткнуться?

– Нет, я говорю, что в жизни есть множество не зависящих от нас обстоятельств, которые доставляют нам немало трудностей. Поэтому меньшее, что мы можем сделать, это изменить свой путь.

– Ну, а ты? – Она поворачивается ко мне и спрашивает: – Что бы ты хотел сделать прямо сейчас, но не можешь?

– Поцеловать тебя.

Маккензи прищуривается.

Я должен сожалеть о своих словах, но нет. Что вообще мешает мне поцеловать ее? Сказать, что я этого хочу? Все равно это скоро произойдет. Я определенно зацепил ее. Если я не исполню свой план сейчас, то зачем тратить время впустую?

Поэтому я наблюдаю за ней, пытаясь разглядеть хоть какую-то реакцию за ее маской холодного безразличия. Эта девчонка неумолима. Однако всего на долю секунды я ловлю вспышку страсти в ее взгляде. Будто она обдумывает это, представляет. Я словно разыгрываю карточную партию: одно действие, подобно цепной реакции, влечет за собой другое.

Она облизывает губы.

Я наклоняюсь ближе. Совсем немного. Искушаю себя. Необходимость прикоснуться к ней почти невыносима.

– Но тогда нашей прекрасной дружбе придет конец, – неожиданно выпаливаю я, уже полностью теряя контроль над своим гребаным ртом. – Поэтому я буду вести себя хорошо. У тебя по-прежнему есть выбор.

Что, вашу мать, со мной не так? Не знаю, что спугнуло меня, но внезапно я даю ей шанс выйти из игры, хотя должен, наоборот, заманивать ее.

Мак отворачивается к воде и кладет руки на перила.

– Я восхищаюсь твоей честностью.

Во мне поднимается разочарование, пока я искоса смотрю на нее. Эта девчонка восхитительна. На ней моя футболка и больше ничего, а я, вместо того чтобы притянуть ее в свои объятия и зацеловать до потери сознания, только что собственноручно поместил себя во френдзону.

И впервые с того момента, как мы придумали этот план, меня начинают одолевать сомнения, а не прыгнул ли я выше своей головы.

Глава десятая

МАККЕНЗИ

Я просыпаюсь утром от сообщения Купера. Только, кажется, фото сделал Эван, потому что на нем Купер спит в постели со щенком на груди – малышка зарылась мордочкой под его подбородок. Это просто очаровательно. Прошлой ночью я думала, что эти двое обречены, но, похоже, они уладили свои разногласия.

Надеюсь, они с Эваном решили оставить собаку. Само собой, правильным решением было бы отвезти щенка в приют – я уж точно не смогла бы держать ее у себя, – но мое сердце разбивается от мысли, что я никогда ее больше не увижу.

Я отправляю Куперу ответ, но к тому времени, как покидаю свое второе занятие за день, от него все еще нет вестей. Наверное, он работает. Я говорю себе, что это из-за собаки, ведь я волнуюсь за нее. Но кого я обманываю? Невозможно игнорировать то, что случилось вчера. Сексуальное напряжение между нами едва не вылилось наружу. Чего только стоило его признание о желании поцеловать меня? Если бы он не сдал назад, я бы наверняка поддалась минутной слабости и отважилась на это.

Я недооценила очарование Купера. Это все моя вина. Я прекрасно понимаю, что лучше не засматриваться на полураздетых красавчиков, которые несутся спасать несчастных животных из беды. В дальнейшем мне просто нужно быть более осторожной и постоянно напоминать себе, что мы друзья. Вот и все. Необязательно усложнять.

Когда мой телефон вибрирует, я нетерпеливо выдергиваю его из кармана. Всего лишь сообщение от Престона. Не от Купера.

Я не обращаю внимания на укол разочарования и снимаю с экрана блокировку.

Престон: Жду тебя на парковке.

Точно. У нас же сегодня ланч, не в кампусе. Я рада, что он напомнил об этом, а то я чуть не купила куриный рулет в небольшой закусочной рядом с факультетом бизнеса.

Я сажусь в кабриолет Престона, и мы болтаем о наших занятиях, пока едем в Авалон-Бэй. Престон находит парковку у набережной. Мой пульс подскакивает. Я заставляю себя не смотреть в сторону ресторана, который восстанавливают Купер и его дядя.

Проходит всего несколько мгновений, прежде чем я сдаюсь. Однако рабочая площадка пуста. Может, у них перерыв. Или у команды сегодня другое рабочее место.

Я снова притворяюсь, что не разочарована.

– Ты так и не сказала мне, чем занималась вчера вечером. – Престон держит меня за руку, пока мы идем к спортивному бару, где должны встретиться с парой его друзей. – Ты ездила в город или нет?

– Ой, да, ездила. Дошла до пирса, прогулялась по набережной, а после наблюдала за закатом на пляже. Было очень мило.

Я принимаю мгновенное решение опустить всю историю со щенком. Не то чтобы Престон ревнивый парень, просто не хочу превращать это в целую дискуссию, когда я только приехала в Гарнет и у нас все так хорошо. Еще будет возможность рассказать ему о дружбе с Купером. Когда-нибудь. Когда придет время.

– Как прошла ночь покера? Ты мне тоже ничего не написал, если так подумать.

Я тоже не ревнивица. Учитывая фишку с отношениями на расстоянии, мы с Престоном уже привыкли ко всем этим забытым сообщениям или неотвеченным звонкам. Если бы мы волновались из-за такой ерунды, то давно бы расстались. Доверие – прежде всего.

– Как прошла ночь покера? – повторяет Бенджи Стэнтон, который услышал мой вопрос, пока мы с Престоном подходили к их компании. Он громко смеется. – Тебе нужно приглядывать за своим парнем. Он не очень-то хорош в картах и не знает, когда остановиться.

– Хм, значит… не очень-то хорош? – спрашиваю я, глядя на Престона с дразнящей улыбкой.

– Совсем не хорош, – подтверждает Бенджи. Он тоже учится на факультете бизнеса, как Престон. Они познакомились, когда посещали одни и те же курсы в прошлом году.

Родители Бенджи владеют недвижимостью в Хилтон-Хед[27]27
  Хилтон-Хед-Айленд (англ. Hilton Head Island) – город на одноименном острове в округе Бофор, Южная Каролина, США.


[Закрыть], а отец управляет хедж-фондом[28]28
  Хедж-фонд (от англ. hedge – преграда, защита, страховка, гарантия) – инвестиционный фонд, ориентированный на максимизацию доходности при заданном риске или минимизацию рисков для заданной доходности. Представляет собой пул активов инвесторов, управляющийся профессионалами в интересах инвесторов.


[Закрыть]. У всех друзей Престона одинаковое происхождение. То есть они отвратительно богаты. Финансисты, владельцы недвижимости, политики – все их родители являются членами клуба миллиардеров. До сих пор они были дружелюбны и приветливы со мной. Сначала я нервничала, что на меня могут смотреть косо, потому что я первокурсница, но все друзья Престона из Гарнета хорошо ко мне относятся.

– Не слушай его, детка. – Престон целует меня в макушку. – Просто у меня особая тактика в игре.

Через несколько минут мы поднимаемся по лестнице. У спорт-бара «Шарки’с» два этажа: на верхнем располагаются столики с видом на океан, а на нижнем – игровые столы, телевизоры и бар. Пока официант усаживает нас всех за длинный высокий стол рядом с перилами, ребята продолжают подшучивать над Престоном из-за его плохой игры в карты.

– Прячь дорогие украшения, Мак, – советует мне Себ Марлоу. Он из Флориды, его семья – крупный оборонный подрядчик – работает на правительство. Все очень серьезно и держится в тайне. «Мне придется убить вас, если я вам расскажу». Как-то так. – Он уже хотел заложить свои ролексы, чтобы вернуться в игру.

Едва сдерживая смех, я спрашиваю Престона:

– Скажи мне, что он шутит.

Он пожимает плечами, ведь деньги для него ничего не значат, да и часов у него столько, что и не сосчитаешь.

– А может, испытаете меня в бильярде? – предлагает он своим друзьям. – Вот где настоящая мужская игра.

Бенджи смотрит на Себа и ухмыляется.

– Все или ничего?

Престон не в силах удержаться – и рвется в бой.

– Вызов принят.

Парни отталкиваются от стола, в то время как Престон целует меня в щеку.

– Одна игра, – обещает он. – Скоро вернусь.

– Не проиграй машину, – предупреждаю я. – Мне нужно, чтобы ты довез меня до кампуса.

– Не переживай, – бросает через плечо Бенджи, – я тебя отвезу.

Престон закатывает глаза, а потом уходит вслед за своими приятелями. Еще одна вещь, которую я люблю в Престоне, – он хороший спортсмен. Я никогда не видела, чтобы он терял форму из-за глупой игры, даже когда его бумажник становился наполовину пустым к концу вечера. Конечно, легко смириться с проигрышем, когда у тебя в кармане бесконечный запас чужих денег.

– Теперь, когда парни свалили… – Мелисса, девушка Бенджи, отодвигает стаканы с водой подальше от меня и подружки Себа, Крисси.

Я ничего не знаю о Мелиссе – кроме того, что она плавает под парусом, – и еще меньше знаю о Крисси. Хотелось бы мне иметь с девочками больше общего, помимо размера банковских счетов наших родителей.

Сказать по правде, у меня не так уж много подруг. И эти две недели только подтвердили, что я до сих пор не умею налаживать отношения с девушками. Мне очень нравится Бонни, но она скорее младшая сестра, нежели подруга. У меня были подруги в школе, однако никого из них я бы не назвала «настоящим другом». Единственной, кто подобрался ближе всего к званию «лучшей подруги», была Сара, с которой я отжигала, пока мне не исполнилось восемнадцать. Мы до сих пор периодически переписываемся, но она живет в Орегоне, и прошло уже два года с тех пор, как я видела ее в последний раз.

Мой круг общения на данный момент состоит из соседки по комнате, моего парня и его друзей, которые не тратят времени на сплетни.

– Так что ты разузнала о той девчонке из Снэпчата[29]29
  Snapchat – мобильное приложение обмена сообщениями с прикрепленными фото и видео.


[Закрыть]? – интересуется Мелисса.

Крисси делает глубокий вдох, будто собирается нырнуть на дно бассейна за парочкой туфель от Джимми Чу[30]30
  Джимми Чу – малайзийский дизайнер обуви, основатель компании Jimmy Choo Ltd. Стал известен благодаря линейке обуви Daniel и лестному отзыву принцессы Дианы о его работе.


[Закрыть].

– Это была какая-то второкурсница, учится в Гарнете на стипендии. Я нашла лучшую подругу ее соседки в «Инстаграме» и написала ей в личные сообщения. Она ответила, что ее подруга рассказывала, как ее соседка говорила, что они встретились на вечеринке на яхте и поцеловались.

– Так они просто целовались? – спрашивает Мелисса так, словно разочарована ответом.

Крисси пожимает плечами.

– Предположительно кто-то на вечеринке застал кого-то за минетом. Может, это был Себ, а может – нет. На самом деле неважно.

Если бы я знала свою мать в колледже, то она, вероятно, походила бы на Крисси. Чопорная, дотошная и невозмутимая. Ни волосок, ни ресничка не выбиваются из общей картины – все в полном порядке. Поэтому тот факт, что она так рассуждает об измене, совершенно не вяжется с ее образом.

– Погоди, – вмешиваюсь я, – твой парень изменяет, а тебе все равно?

Обе девушки глядят на меня так, словно я их не слушала.

– Два бывших президента Соединенных Штатов и кронпринц Саудовской Аравии были на вечеринке в честь дня рождения его отца в прошлом году, – решительно заявляет Крисси. – Расставаться с парнем вроде Себастиана из-за чего-то подобного просто глупо. За таких парней обычно выходят замуж.

Я хмурюсь, но не отвожу от нее взгляда.

– Выходить замуж за того, кто изменяет тебе?

Она не отвечает – просто смотрит на меня и медленно моргает. Неужели ожидание верности так банально и старомодно? Мне думалось, что я человек широких взглядов, но, оказывается, мои представления о любви и романтике просто возмутительны.

– Это едва ли считается изменой, – насмехается Мелисса, пренебрежительно отмахиваясь. – Себ перепихнулся с какой-то стипендиаткой. Кому какое дело? Но если это «женушка»… Тогда появляется реальная причина для волнения.

– «Женушка»? – повторяю я.

Крисси одаривает меня покровительственной улыбкой.

– Для таких мужчин, как Себ, Бенджи и Престон, существует лишь два типа женщин – «женушка» и «Мэрилин[31]31
  Имеется в виду Мэрилин Монро – американская киноактриса, секс-символ 1950-х годов, певица и модель.


[Закрыть]». На одних они женятся, а других – трахают.

А можно ли трахать ту, на которой женишься? Или жениться на той, кого трахаешь? Я проглатываю эти вопросы, потому что вряд ли получу ответы.

– Не переживай, – успокаивает Мелисса. Она тянется через стол, чтобы положить свою ладонь на мою руку, будто это какой-то успокаивающий жест. – Ты точно «женушка». Престон это знает. Все, что тебе нужно сделать, это закрепить ваши отношения и дождаться кольца. А остальное… – она смотрит на Крисси, подыскивая подходящее слово, – второстепенное, так скажем.

И это самый удручающий совет по отношениям, который я когда-либо слышала. У сидящих рядом со мной девушек есть семейные деньги и свои маленькие империи – они вовсе не нуждаются в увеличении состояния, согласившись на брак по расчету. Так почему же они вступают в подобные отношения без любви? Когда однажды я выйду замуж за Престона, это будет не ради денег или семейных связей. В наших клятвах не будет оговорки о том, что измена приемлема до тех пор, пока цена акций растет.

– Я бы не хотела так жить, – говорю я девушкам. – Если отношения не построены на любви и взаимном уважении, какой в них смысл?

Мелисса окидывает меня надменным взглядом и, наклонив голову, надувает губки.

– Ох, милая, все так сначала думают. Но в конце концов мы начинаем реально смотреть на вещи.

Крисси ничего не говорит, однако ее холодное, бесстрастное выражение задевает что-то во мне. Какое-то мимолетное, почти незаметное ощущение, от которого все внутри сжимается.

Все, что мне известно, – я не желала бы достигать той черты, когда неверность считается чем-то «второстепенным».

Позже, когда Престон везет меня обратно в Талли-Холл, я поднимаю этот вопрос. Раз уж Мелисса и Крисси не брали с меня клятву молчать, я не чувствую угрызений совести и спрашиваю:

– Ты знал, что Мелисса и Крисси думают, будто Себ изменяет Крисси?

Он даже ухом не ведет и, переключая передачи, едет дальше по извилистой дороге вдоль кампуса.

– У меня были такие подозрения.

Я пытаюсь не хмуриться.

– Это правда?

– Я не спрашивал, – говорит он, а затем, несколько секунд спустя, добавляет: – Хотя я бы не удивился.

Неважно, был ли Престон на той вечеринке на яхте или знает ли об этом конкретном случае. Он не стал бы предавать друга, если бы верил в такую возможность. И это все, что я хотела узнать.

– Она даже не злится. – Я качаю головой, не в силах поверить в это. – На самом деле, никто их них. Такова цена, как они говорят.

– Я понял.

Престон заезжает на стоянку возле моего общежития, потом снимает солнечные очки и смотрит мне в глаза.

– Об этом уже несколько недель шепчутся. Себ с Крисси решили игнорировать сплетни. Вот что мне известно. Честно говоря, это не такая уж редкость.

– Измены не редкость?

По мне, так измена – это оскорбление. Словно заявляешь своему возлюбленному: «Я люблю тебя недостаточно, чтобы хранить верность» или «Я недостаточно тебя уважаю, чтобы отпустить». Это самая худшая ловушка.

Он пожимает плечами.

– Для некоторых людей.

– Давай не будем такими людьми, – умоляю я его.

– А мы и не такие. – Престон склоняется над приборной панелью, прикасается к моему лицу и нежно целует. Когда он отстраняется, в его бледных голубых глазах сияет уверенность. – Я был бы полным идиотом, если бы рисковал нашими отношениями, детка. Хорошие жены на дороге не валяются.

Думаю, это должно быть комплиментом, но тот факт, что он использовал ту же самую фразу, что и Мелисса, вызывает у меня тошноту. Если я типичная «женушка», значит, у него есть «Мэрилин»? Или несколько «Мэрилин»?

Меня охватывает разочарование. Я проклинаю Мелиссу и Крисси за то, что из-за них я теперь сомневаюсь в искренности его чувств.

– Так я хорошая жена, а? – подначиваю я Престона, пытаясь заглушить свое беспокойство. – Почему же?

– Хм, ну… – Его губы путешествуют вдоль моей щеки к уху, а после ощущаю, как он дразняще прикусывает мочку. – Потому что ты горячая. И умная. У тебя есть голова на плечах. Ты невероятно горячая. Ты верная. И еще раз горячая. Конечно, раздражает, что ты столько споришь, но…

– Эй, – протестую я.

– …но ты не споришь насчет главного, – заканчивает он. – У нас одинаковые цели в жизни. О, кстати, я упоминал, что ты горячая?

Его губы снова касаются моих. Я целую его в ответ, хотя и немного растерянно. Все, что он перечислил, было очень мило. Так мило, что от чувства вины на языке какой-то горький привкус, ведь я точно настоящая стерва, учитывая всю эту историю с Купером.

Дружба не обман, даже если твой друг очень привлекателен. Но что, если измена притаилась где-то рядом?

Нет. Конечно, нет. Переписку с ним нельзя считать изменой. Мы же не посылаем друг другу голые фотки и не описываем свои сексуальные фантазии. После вчерашней ночи у нас с Купером сложилось четкое представление, где проходит грань. И больше, чем когда-либо, я уверена, что не стану ее пересекать.

Я иду в общежитие, когда на экране моего телефона всплывает сообщение от самого дьявола. К нему прилагается фото, где Эван играет с щенком на пляже.

Купер: Новый план. Собака остается.

Глава одиннадцатая

КУПЕР

– Кто тут самая красивая девочка на свете? Ты? Я думаю, это ты! Посмотри-ка на себя, ты просто маленький очаровательный ангелочек! Так бы и съел тебя, до чего ты идеальная, моя красивая крошка.

Детский лепет, вырывающийся из уст моего взрослого брата-близнеца, просто позорище.

Как и объект его обожания. Новый член семьи Хартли расхаживает по кухне, словно вожак стаи. Что в целом правда, поскольку она крутит Эваном, как хочет. Что касается меня – я не собираюсь влюбляться в первое попавшееся милое личико, которое увижу.

– Чувак, – предупреждаю я. – Сбавь-ка темп. Ты себя позоришь.

– Ну посмотри, какая она красавица. – Он поднимает собачонку с пола и тащит ее ко мне. – Погладь ее. Она такая мягкая и пушистая.

Я покорно глажу ее золотистый мех, уход за которым, к слову, стоил целых пятьдесят баксов, так что он просто обязан быть мягким и пушистым. Затем я опускаю собаку обратно на пол.

И она тут же писает на него.

– Вот дерьмо, – бормочу я.

Эван мгновенно превращается в мамочку-наседку, хватает бумажные полотенца и принимается вытирать мочу за своей новой девушкой.

– Все в порядке, красотка. Все мы бывали в таких ситуациях.

Мы до сих пор работаем над дрессировкой, по ходу дела просматривая ветеринарные блоги и веб-сайты, посвященные домашним животным. Вот что я знаю: за последние семь дней я вытер столько мочи и убрал столько собачьего дерьма, что воспоминания об этом будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Нашей мелкой засранке повезло, что она такая милая. На прошлой неделе, после того как ветеринар в приюте подтвердил, что собака не чипирована и, вероятно, провела на улице какое-то время, у меня не хватило духу запереть ее в клетке или снова бросить. Иногда я могу быть придурком, но я не бессердечный. В итоге ветеринар дал нам специальный корм, чтобы она набрала вес, отправил домой – и теперь у нас есть собака.

А сегодня у нас будет напряженный день, если Эван наконец-то перестанет подлизываться к своей «красотке».

Этим утром я проснулся от внутренней потребности начать что-то делать. У нас с Эваном выходной, поэтому я решил: какого черта, никогда не будет правильного времени, чтобы начать приводить наш дом в порядок. Это единственное паршивое наследие, которое оставила нам семья. Так что я вытащил Эвана из постели пораньше и отправился с ним в строительный магазин за тем, что нам может понадобиться для работы.

Первый пункт ремонта дома: замена крыши. Недешевое удовольствие. Пришлось немного покопаться в своих сбережениях, но Эван решил разделить со мной половину затрат. Такой подход, по крайней мере, сохранит нам пару штук.

– Пошли, пора начинать, – говорю я брату. По плану мы собираемся провести день, отдирая старую крышу, а завтра начнем укладывать новую кровлю. Это не должно занять у нас больше двух дней, если будем работать быстро.

– Сначала нужно сходить на короткую прогулку. Она ее измотает, и моя красавица уснет, а мы поработаем.

Не дожидаясь моего ответа, Эван берет собаку и идет к задней двери, рядом с которой на крючке висит поводок.

– Клянусь богом, если ты не вернешься через десять минут, я отдам ее обратно в приют.

– Отвали. Она останется навсегда.

Вздохнув, я наблюдаю за братом и его собакой, которые несутся по ступенькам прямиком к пляжу. Доставка из строительного магазина еще не прибыла, но мы хотя бы могли подготовить крышу к ремонту. К сожалению, трудовой запал Эвана часто хромает, в отличие от меня. Брат отыщет любую возможность, чтобы увильнуть.

Я упираюсь руками в перила и ухмыляюсь, когда вижу, как золотистый ретривер мчится прямо к воде. Ну, вот и все – новообретенная мягкая шерстка летит к чертям.

Пока жду их возвращения, я достаю телефон и пишу сообщение Мак.

Я: Как тебе имя Картошка для собаки?

Ее ответ приходит мгновенно. Это подстегивает мое эго – знать, что я для нее на первом месте.

Маккензи: Конечно же, нет.

Я: Мэри Поппинс?

Маккензи: Лучше Дейзи.

Я: Слишком банально.

Маккензи: Сам ты банальный.

Я: Не-а, детка, я один в своем роде.

Маккензи: Я тебе не детка.

Я: Что делаешь?

Маккензи: Сижу в классе.

Она дополняет сообщение эмодзи девушки с пистолетом у виска. Я смеюсь.

Я: Так плохо?

Маккензи: Хуже. Я по глупости выбрала необходимым научным предметом биологию. Почему все названия видов на латыни?! Я совершенно забыла, как же ненавижу клеточную теорию! Ты знал, что клетка – это самый основной элемент жизни?

Я: Я думал, это секс.

Маккензи посылает мне эмодзи, закатывающий глаза, потом пишет, что ей нужно идти: профессор начинает вызывать студентов для ответов на вопросы. И я ей не завидую.

Хотя в Гарнете отличные стипендии для местных, у меня никогда не возникало желания поступить в колледж. Я не вижу в этом смысла. Всему, что мне надо знать о строительстве или деревообработке, я могу научиться у своего дяди, работая с ним бок о бок, ну или из библиотечных книг. В прошлом году я прошел несколько курсов по бухгалтерскому учету в городском общественном центре, чтобы лучше управлять своими финансами (какими бы скудными они ни были), но это стоило мне всего сотню баксов. Так зачем мне, черт подери, платить двадцать пять штук за семестр, чтобы на занятиях мне рассказывали о важности клеток или о том, что мы произошли от обезьян?

Мои размышления прерывает звонок в дверь. Наш заказ приехал.

Выйдя из дома, я приветствую Билли и Джея Уэста ударами кулаков и добродушными шлепками по спине. Они из старой гвардии, выросли в Авалон-Бэй. Хотя в последнее время мы редко их видим.

– Тут должно быть все, что вам нужно. – Билли открывает заднюю дверь пикапа. Нам пришлось купить и одолжить некоторые специальные инструменты, воздушный компрессор и еще много чего. В трейлере лежит новая черепица на поддонах.

– Выглядит неплохо, – говорю я, помогая ему вытащить все из грузовика.

– Папа сказал, что за компрессор можно не платить, если ты вернешь его до понедельника. И он отдает вам подкладку и разжелобок по себестоимости.[32]32
  Разжелобок – это элемент, который укладывается вдоль внутреннего угла крыши под скатами.


[Закрыть]

– Спасибо, Би, – благодарю я и киваю.

В Авалон-Бэй мы присматриваем друг за другом. У нас тут своя сложившаяся система поддержки: сделай мне одолжение сегодня – я отплачу тебе завтра. Это единственное, что помогло нам пережить ураганы за последние несколько лет. Тебе следует иногда полагаться на своих соседей, решать проблемы вместе и поддерживать друг друга. Иначе весь город превратится в сплошное дерьмо.

Билли, Джей и я разгружаем пикап в палящую жару, поэтому все промокли от пота, поднимая последний поддон. Мы ставим его на землю, когда звонит телефон Билли, и он уходит, чтобы ответить на звонок.

– Эй, Куп. – Джей вытирает лоб коротким рукавом рубашки. – Есть минутка?

– Конечно. Давай возьмем воды. – Мы идем к холодильнику на крыльце, чтобы достать пару бутылок воды. Здесь просто пекло. Лето отказывается уходить. – В чем дело?

Джей неловко переставляет свои огромные ноги. Он самый крупный из пяти Уэстов – шесть футов пять дюймов[33]33
  195 см.


[Закрыть] и более двухсот фунтов крепких мышц. Стеф называет его «нежным гигантом», и это подходящее описание. Джей[34]34
  90 кг.


[Закрыть] – милый парень, всегда первым приходит на помощь. Он не способен на подлость.

– Хотел тебя кое о чем спросить. – Его щеки медленно краснеют, и это не из-за жары. – Ты и Хайди…

Я морщу лоб. Определенно не то, что я ожидал.

– До меня доходили кое-какие слухи о вас, ребята, этим летом, и… – Джей пожимает плечами. – Просто не был уверен, так это или нет.

– Нет.

– О. Хорошо. Класс. – Он выпивает половину бутылки, прежде чем снова заговорить. – Я столкнулся с ней прошлой ночью у Джо.

Я стараюсь не смеяться над его застенчивым выражением лица. Знаю, что он хочет сказать, но выбрал он не самый короткий способ.

– И как прошло? – спрашиваю я.

Я не видел ни Хайди, ни девочек уже несколько дней.

– Весело. Это было весело. – Он глотает еще немного воды. – Ты не против, если я приглашу ее на свидание? Раз уж вы двое не встречаетесь?

Джей Уэст – воплощение соседского мальчика, и Хайди съест его заживо. Если она вообще даст ему шанс, в чем я очень сомневаюсь, поскольку почти уверен, что я единственный парень в городе, с кем она спала. Хайди встречалась с одним чуваком в течение года в старшей школе, но он жил не в Авалон-Бэй. В любом случае она всегда производила впечатление, будто собирается уехать отсюда. И меня искренне удивляет, что она до сих пор этого не сделала.

У меня не хватает духу сказать Джею, что она, вероятно, откажет ему, поэтому я только хлопаю его по плечу и говорю:

– Конечно, я не возражаю. Она замечательная девушка – обращайся с ней как подобает.

– Честное скаутское, – обещает он, поднимая одну руку в скаутском жесте. Ну, естественно, он был скаутом. Наверняка заработал все почетные значки. Тем временем нас с Эваном выгнали из отряда за то, что однажды, когда нам было по восемь лет, мы пытались поджечь снаряжение нашего старшего скаута.

– Эй, не знал, что вы уже здесь, парни. – Эван с щенком на поводке подходит к нам и уныло оглядывает все припасы, что мы выгрузили – без его помощи, конечно. – Иначе помог бы вам.

Я фыркаю. Помог бы, как же.

– Когда ты завел собаку? – в восхищении спрашивает Джей. Он тут же падает на колени и начинает играть с собачонкой, которая пытается укусить его за пальцы. – Как его зовут?

– Ее, – поправляю я. – И мы еще не знаем.

– Я голосую за Китти, но Куп не ценит иронии, – встревает Эван.

– Мы все еще решаем, – настаиваю я.

Билли завершает разговор и подходит к нам. Он кивает Эвану, тот кивает в ответ и говорит:

– Билли, как дела?

– Да нормально. – Оба напряженно переглядываются, а я стою как истукан и нелепо себя чувствую. Нежный великан Джей не замечает напряжения, щенок полностью завладел его вниманием. Вот почему мы больше не видимся с Билли и его братьями. Это чертовски неловко.

Но Эван не может сдержаться. Всегда делает только хуже.

– Как Джен?

Билли коротко хмыкает «отлично» и очень быстро закрывает трейлер, после чего они с Джеем практически пулей сваливают от нашего дома.

– Что это сейчас было? – спрашиваю я Эвана.

– Что именно? – пытается увильнуть он, будто я не знаю, что сейчас творится в его тупой голове.

– Мне казалось, ты не зациклился на Женевьеве.

– Так и есть. – Отмахнувшись от меня, он идет к крыльцу, чтобы взять немного воды.

– Она свалила из города без предупреждения, – напоминаю я ему. – Поверь, эта девчонка не сидит и не переживает из-за тебя.

– Я сказал, мне все равно, – отрезает Эван. – Я просто поддерживал разговор.

– С ее братьями? Я не удивлюсь, если Билли винит тебя за ее побег в Чарльстон. Вообще-то, он спит и видит, как бы надрать твой зад.

Бывшая Эвана всегда была первой заводилой в нашей компании. Мы все время от времени баловались запрещенными веществами, нарушали парочку законов, но Джен перешла совсем на другой уровень. Для нее чем опаснее, тем лучше. И Эван постоянно ошивался рядом с ней. Предположительно, она уехала из города, чтобы собраться с мыслями. Новое место, новая жизнь. Но, кто знает, правда ли это? Если кто-то из девчонок еще общается с ней, едва ли они расскажут об этом. И это самое главное доказательство того, что Женевьеве Уэст плевать на его гребаное разбитое сердце.

– Ты все еще влюблен в нее?

Брат снимает футболку, чтобы стереть пот с лица, а затем встречается со мной взглядом.

– Я даже не думаю о ней.

Ну да, конечно. Знаю я это выражение. У меня такое же каждый день с тех пор, как отец ушел от нас. Такое же выражение у меня было, когда мама бросала нас и пропадала на недели или даже месяцы. Иногда мне кажется, будто Эван забывает, что я единственный человек на земле, которому он не может солгать.

Мой телефон вибрирует, моментально отвлекая меня от дерьма, связанного с моим братом. Я смотрю на экран и вижу сообщение от Мак.

Маккензи: Мой профессор по биологии только что поделился с классом, что у него есть собака по имени Мистер Лужица. Думаю, мы нашли идеальное имя.

Я не могу сдержать смешок. Эван тут же вскидывает голову и подозрительно глядит на меня.

– А с тобой что?

– А что со мной?

– Каждый раз, когда я смотрю на тебя, ты пишешь этой девчонке-клону. Вы начинаете сближаться.

– Я думал, в этом и смысл, гений. Она не бросит своего парня ради какого-то придурка, который ей не нравится.

– О чем вы переписываетесь? – допытывается он.

– О всякой ерунде.

Это даже не ложь. По большей части мы спорим об имени для собаки и о том, как лучше ее тренировать. Маккензи потребовала себе частичную опеку и право на посещение. Я предлагаю ей скинуться на лежанку для сна и собачий корм. Она хочет больше фотографий.

– Угу. – Он окидывает меня взглядом. – У тебя же не появились чувства к этой богатенькой стерве?

– Эй. – Эван может сколько угодно вываливать на меня свои проблемы, но злиться на Мак он не имеет права. – Она тебе ничего не сделала. На самом деле, она вела себя очень мило. Так что следи за языком.

– С каких это пор тебе не все равно? – Брат подходит ко мне вплотную. – Она одна из них, помнишь? Клон. Из-за ее гребаного парня тебя уволили. Не забывай, на чьей ты стороне.

– Я на твоей стороне, – напоминаю я ему. – Всегда.

Нет ничего сильнее нашей с братом родственной связи. Точка. И никакая девчонка этого не изменит. У Эвана зуб на всех, кто учится в Гарнете. Для него они все враги. Такое отношение разделяет большинство выросших здесь детей, и я их не виню. Не помню, когда в последний раз богатенькие клоны делали что-то другое, кроме как использовали нас и оскорбляли.

Когда дело доходит до этого, то Мак – воплощение того, откуда она родом, как, впрочем, и я. Однако это не значит, что, если бы мы не были столь разными людьми – если бы мы выросли вместе и жили в схожих условиях, – я не мог бы представить, что она мне нравится. Маккензи умная, веселая, безумно сексуальная. Напротив, я был бы полным идиотом, если бы не признал этого.

Но мы с ней люди из разных миров, и это не какая-то альтернативная реальность.

В Авалон-Бэй у нас та судьба, которая предначертана свыше, и мы не в силах что-либо изменить.