Текст книги "Комплекс хорошей девочки"

Глава двадцать шестая

МАККЕНЗИ

Дай им время, сказал он.

Они смирятся, сказал он.

Что ж, слова Купера оказались просто чушью. С тех пор, как на вечеринке случилась катастрофа, я вела активную кампанию, делая все возможное, чтобы влиться в «банду» Купера. Хотя он никогда не признается в этом, я прекрасно понимаю, как его беспокоят разногласия между мной и его друзьями, и я не хочу стать причиной того, что он отдаляется от людей, которые ему небезразличны. Они были в его жизни намного дольше, чем я. По-моему, нет причин, по которым мы не могли бы поладить друг с другом.

Так что я стараюсь. Я действительно очень стараюсь. Будь то игра в дартс в спортивном баре или тусовка на пляже у костра, последние недели я работала над тем, чтобы добиться успеха. Большинство друзей Купера мужского пола – Тейт, Чейз, Уайет, – похоже, полностью прониклись ко мне симпатией. Однажды вечером мы даже поужинали с Чейзом и его парнем, симпатягой по имени Алек, который тоже ходит в Гарнет. Только вот они не считаются, поскольку они не те, кого мне нужно завоевывать. Нужна «банда», его ближний круг.

Если не считать Стеф, которая так и остается моим союзником, я, кажется, не могу даже приоткрыть железный занавес, за которым прячутся Алана и Хайди. И пусть в последнее время Эван и не был откровенно враждебен со мной, кажется, он вообще предпочел молчать. «Если не можешь сказать ничего приятного» и все такое.

Вот почему я подумала, что сегодняшний вечер будет прекрасной возможностью для более интимной встречи. Только банда. Зефирки, фильмы ужасов, может быть, немного «Правды или действия» и «Я никогда». Сплочение и все такое.

Но к полудню дожди, предсказанные на этот вечер, превращаются в предупреждения о сильной грозе и торнадо по всей Каролине.

Потрясающе. Даже погода против меня.

Час назад Купер и Эван ушли, чтобы помочь Леви задраить люки на одной из его строительных площадок. Итак, теперь я сижу здесь, в их доме, с десятью фунтами холодных куриных крылышек и сырным чесночным хлебом, пока за раздвижными стеклянными дверями небо над заливом становится серым и зловещим. Делать особо нечего, и, поскольку я люблю бури – есть нечто интригующее в предвкушении необузданной стихии, – я открываю заднюю дверь, чтобы впустить прохладный воздух, а затем сворачиваюсь на диване и делаю домашнее задание. На заднем плане тихо работает телевизор, переключенный на местные новости, где метеорологи стоят перед радиолокационным изображением, залитым красным и оранжевым, и раздают советы типа «ни в коем случае не высовывайтесь из дома».

Я заканчиваю чтение по антропологии и смотрю на своем ноутбуке несколько клипов для урока медиакультуры, когда снаружи вспыхивает огромная молния, и в результате раскаты грома сотрясают дом. Поразительный шквал выбивает из меня дух. Дейзи, свернувшись калачиком под одеялом у моих ног, выбегает из комнаты и несется в свое любимое укрытие под кроватью Купера. Дождь начинает литься снаружи внезапным потоком, который поглощает горизонт за серебряной завесой. Я спрыгиваю с дивана и быстро закрываю раздвижную дверь, потом вытираю просочившуюся внутрь воду тряпкой для мытья посуды.

И тогда я слышу это – слабый вой вдалеке.

– Дейзи? – кричу я, оглядываясь. Она выбежала на улицу, пока я не видела?

Нет. Я быстро заглядываю в комнату Купера: она лежит под кроватью, положив передние лапы на паркет, а ее маленькая мордочка зажата между ними.

– Это ты плакала, малышка? – спрашиваю я и подпрыгиваю, когда слышу это снова. Это больше похоже на крик, чем на вой, и он определенно доносится с улицы.

Во время грозы можно услышать ее крик…

Мой пульс учащается, когда слова Эвана звучат в моей голове. Он серьезно говорил о приведениях? Как же он ее назвал…

– Патриция? – вяло произношу я, мой осторожный взгляд мечется по комнате. – Это ты?

Светильник над моей головой мерцает.

Из моего горла вырывается испуганный визг, заставляя Дейзи отползти назад и скрыться глубже под кроватью.

Я выхожу из комнаты Купера с бешено колотящимся сердцем. Свечи. Наверное, мне стоит найти свечи на случай, если отключат электричество. Потому что ничто не кажется для меня менее привлекательным, чем сидеть в темноте и слушать вопли столетнего мертвого ребенка.

Словно по сигналу, снова раздаются пронзительные звуки, целая какофония, смешивающаяся с раскатами грома за пределами старого пляжного домика.

– Патриция, – зову я. Теперь мой голос спокойный. А вот руки трясутся. – Слушай, давай остынем, ладно? Я знаю, наверное, не весело быть мертвой, но это не значит, что ты должна вопить во все горло. Если ты используешь свой внутренний голос, я буду рада сесть и послушать все, что ты…

Еще один крик пронзает воздух.

– Или нет, – отступаю я. – Отлично. Ты выиграла, Патриция. Тогда просто продолжай пугать меня до чертиков.

На кухне я начинаю открывать нижние шкафы в поисках свечей или фонариков. Я нахожу пачку декоративных свечек и вздыхаю с облегчением. Хорошо. Теперь мне просто нужно взять одну из бесчисленного множества зажигалок, лежащих на журнальном столике, и все готово.

На обратном пути в гостиную мое внимание привлекает жужжащий звук. Мне думается, что это может быть мой телефон, но он по-прежнему у меня в кармане. Я иду на звук, подхожу к кухонной стойке и вижу телефон Купера, который уже перестал вибрировать. Дерьмо. Он забыл свой телефон.

Пока экран все еще горит, я решаю посмотреть и вижу на экране несколько пропущенных звонков и сообщений. Я отвожу взгляд, не прочитав их, ведь не хочу вторгаться в частную жизнь Купера, однако я уже заметила имена Стеф и Аланы.

Учитывая количество звонков и сообщений, это может быть срочно. Я бы связалась с Эваном, предупредила его, но у меня нет его номера, и я не могу разблокировать телефон Купера, чтобы узнать его. Если это важно, девочки в конце концов попробуют набрать Эвана, наверное. Так что я занимаюсь своими делами и возвращаюсь к домашней работе.

Но гул продолжается. Следующие полчаса, примерно каждые пять минут, телефон Купера дребезжит на кухонном столе. Черт возьми. Я хватаю телефон в очередной раз, когда поступает звонок, и отвечаю.

– Привет, Стеф? – говорю я, прочитав ее имя на экране.

– Кто это?

– Маккензи. Купер ушел с Эваном к Леви. Оставил телефон дома.

– Черт, – говорит она с разочарованным вздохом. – Я пыталась дозвониться до Эвана, но он тоже не отвечает.

– Что происходит?

– Вода течет через потолок в ванную. Мы услышали что-то похожее на звук падения дерева на крышу, а потом вода вдруг начала течь по стене.

– Ты в порядке?

– У нас все в порядке, но нужно исправить этот бардак до того, как затопит весь дом. Есть полотенца, но воды слишком много, мы не можем ее остановить.

Дерьмо. Если они не могут связаться с Эваном, это, вероятно, означает, что близнецы все еще заняты, помогая дяде. Шторм завывает, молнии сверкают каждые несколько минут, а ветер и дождь бьют в окна. И, судя по прогнозу погоды, это дело быстро не утихнет. Получается, что Стеф и Алане скоро потребуется плот.

На секунду задумавшись, я понимаю, что пикап Купера по-прежнему здесь, а его ключи лежат на кофейном столике. Бьюсь об заклад, у него в гараже полно всякой всячины – может, лестница и брезент.

В голове складывается план.

– Ладно. Запиши мой номер телефона и напиши мне свой адрес, – говорю я Стеф. – Я подъеду.

– Эмм… – На заднем фоне слышен приглушенный голос, который, как я предполагаю, принадлежит Алане. – Я не уверена, что это…

– Я возьму кое-какие припасы из гаража Купера и отправлюсь к вам. Поверь, это сработает.

– Хорошо, – наконец сдается она. В ее голосе как будто слышится намек на облегчение.

После того, как мы заканчиваем говорить, я беру дождевик из шкафа Купера, затем хватаю его ключи и несусь под дождем в гараж. Внутри, у стены, у него сложены всевозможные строительные материалы после ремонта, который они с Эваном делали в доме. Среди них какой-то черный виниловый материал и веревка. К счастью, Купер держит свои инструменты в порядке, и я без особых усилий нахожу молоток, гвозди и мощный строительный степлер. Сойдет.

Через десять минут после разговора со Стеф я подгоняю пикап Купера к воротам гаража, загружаю все в кузов, борясь с двенадцатифутовой лестницей, и направляюсь к дому Стеф и Аланы.

Все выглядит вполне нормально, когда я подъезжаю к маленькому голубому домику. Видимых повреждений снаружи нет. Как только я звоню в дверной звонок, Стеф распахивает дверь и втягивает меня внутрь, а за мной тянется мокрый след от дождя и грязи.

– Сюда, – произносит она после короткого приветствия и ведет меня на застекленное заднее крыльцо. Оттуда я вижу ветви дерева, свисающие с заднего угла дома. – Нам повезло, мы пережили последний ураган с этими чертовыми ветвями. Они уже нависали над домом. Это был только вопрос времени.

– Эван все время говорил, что придет подстричь их. – Алана выходит на крыльцо с охапкой мокрых полотенец. – Но он, конечно, забыл.

Стеф смотрит на нее.

– Может, бросить их в сушилку, чтобы нам было что положить, когда остальные промокнут?

Алана вздыхает.

– Надеюсь, сегодня никто не захочет принимать душ.

– Помогите мне снаружи, – бросаю я. – Прежде всего, мы должны забраться на крышу и оторвать эти ветки. С ветром и всем остальным, если оставить их там, может стать только хуже.

– Что? – Стеф смотрит на меня в ужасе. – Ты же не собираешься туда?

– А чего ты ожидала? – Я криво усмехаюсь. – Ты звонила Куперу не потому, что нуждалась в полотенцах.

– Но это опасно. Там молния.

Стеф, конечно, права. Но затопить весь их дом и в итоге получить огромную дыру в крыше не вариант. Так или иначе в старшей школе я провела три года в сценической бригаде драматического факультета. Я умею работать руками, когда нужно.

– Я собираюсь забраться на крышу и обвязать ветки веревкой, а потом спустить их к вам. Потом возьму кое-что, чтобы закрыть дыру. Это будет быстро. – Я вру. Это будет не быстро. Но это нужно сделать, и, чем больше Стеф заставляет нас стоять тут и волноваться, тем хуже.

– Просто скажи нам, что делать, – кивает Алана. Пожалуй, это самое большое количество слов, не сопровождавшихся саркастической ухмылкой, которые она сказала мне. Я считаю, это прогресс.

Втроем мы пробираемся сквозь ливень, чтобы собрать все припасы на заднем дворе и приставить лестницу к стене дома. Покойся с миром, ковер в гостиной. Я знаю, что сейчас беру собственную жизнь в свои руки, взбираясь по металлической лестнице во время грозы, но прошло несколько минут с момента последней вспышки молнии, поэтому я рискую и поднимаюсь наверх с веревкой через плечо.

В походных ботинках, взятых у Стеф, я ступаю по наклонной крыше. Каждый шаг – это как в первый раз встать на коньки, только здесь я не могу ухватиться за перила для поддержки. Осторожно, чтобы не делать резких движений, мне удается обвязать веревку вокруг огромной раздвоенной ветки дерева, затем стянуть покрепче и, помолившись, перекинуть через другую ветку, используя ее вместо подъемника. У меня получается с первой попытки. О да, черт подери!

На земле Стеф и Алана берут на себя вес, насколько могут, а я осторожно помогаю оттолкнуть ветку от стены дома. Когда они опускают ее на землю, я сразу вижу, где не хватает черепицы и что в крыше пробита вмятина шириной в фут, а внутрь льется вода.

Я осторожно спускаюсь на землю, где девушки уже развязали веревку.

– Насколько все плохо? – спрашивает Стеф, тщетно вытирая воду, стекающую по ее лицу. В этот момент мы стоим, увязнув примерно в четырех дюймах грязи. Двор практически превратился в жидкость, и мои ноги хлюпают в сапогах Стеф.

– Небольшая, но дыра точно есть, – сообщаю я.

Мы пытаемся перекричать оглушительный ветер и дождь, барабанящий по металлической крыше крыльца и хлещущий по деревьям.

Я убираю мокрые волосы со лба.

– Лучшее, что мы можем сделать, это прикрыть ее и надеяться, что ливень скоро прекратится.

– Что тебе нужно? – Алана тревожно смотрит на меня из-под козырька бейсболки. Ее ярко-рыжие волосы прилипли к шее.

– Я возьму с собой степлер, молоток и гвозди. Затем вы со Стеф привяжете брезент к веревке, чтобы я могла вытащить его, когда окажусь там.

– Будь осторожна, – в пятый раз напоминает мне Стеф.

Я ценю беспокойство, но на самом деле я хочу поскорее сделать это и просохнуть. Мои пальцы уже сморщились, белье насквозь промокло, а холод пробирает до костей. Брезент поднимают ко мне, и я отрезаю от него достаточно большой кусок перочинным ножом Аланы, а после прикалываю его степлером, чтобы удержать на месте, пока вбиваю несколько гвоздей покрепче. Я так сильно дрожу, зубы стучат, что гвозди вставляются целую вечность.

– Ты в порядке? – доносится голос Стеф.

Я вбиваю гвоздь где-то наполовину, затем промахиваюсь, потому что молоток соскальзывает, и наконец загибаю гвоздь. Черт с ним. И так сойдет.

– Спускаюсь, – кричу я в ответ.

Я скольжу вниз по лестнице, и мы все мчимся внутрь, оставив веревку и брезент во дворе, как раз в тот момент, когда мощная молния, кажется, ударяет прямо в нас.

В прачечной мы раздеваемся до нижнего белья и бросаем мокрую грязную одежду в стиральную машину.

– Это было опасно. – Алана одаривает меня широкой восторженной улыбкой, на которую я всем сердцем отвечаю. Мы обе, кажется, понимаем, что еле унесли ноги.

– Слишком опасно, – произносит Стеф с измученным видом. – Что бы я сказала Куперу, если бы тебя там наверху ударило током?

– Да уж. – Алана вытаскивает из бельевого шкафа три одеяла, чтобы мы могли согреться. – Нам пришлось бы спрятать тело и наплести Куперу, что ты уехала из города. – Когда я поднимаю бровь, она пожимает плечами, беспечно улыбаясь. – Что? Ты не видела Купера в гневе. Это просто инстинкт самосохранения.

Мы с Аланой идем в гостиную. Стеф ставит кофейник. Я дрожу, закутавшись в кокон из одеял на диване, когда Алане звонят.

– Привет, – отвечает она. – Да, мы разобрались. Она здесь. Конечно. До встречи. – Она кладет трубку и садится рядом со мной. – Парни уже в пути.

– Как думаешь, я могла бы одолжить какую-нибудь одежду, чтобы пойти домой? – спрашиваю я. С моими вещами в стирке, мне бы не хотелось уходить отсюда в одном нижнем белье и дождевике Купера.

– Без проблем.

Стеф возвращается с кофе. Обычно я пью со сливками и ложкой сахара, но в данный момент я не привередлива, и обжигающе горячий черный кофе – это именно то, что поможет мне избавиться от холода в крови.

– Окей, это было то еще приключение, – признается Стеф, втискиваясь между Аланой и мной. – Никогда бы не подумала, что такая, как ты, не боится испачкать руки. – Она смотрит на меня с сожалеющей улыбкой, когда до нее доходит, что я могу воспринять это как оскорбление.

– На втором курсе старшей школы у меня был учитель химии, чей фетиш был занижать оценки учеников с помощью ужасно сложных контрольных. Единственным способом получить дополнительные баллы была работа волонтером, поэтому я помогала строить декорации и прочее для школьных спектаклей. Это было весело, вообще-то. За исключением того случая, когда я чуть не лишилась пальца, – Робби Фенлоу прошелся по нему сверлом. – Я показываю Стеф шрам на указательном пальце. – Искалеченная плоть и все такое.

– Фу, это отвратительно.

– Да уж, – говорит Алана, и ее щеки покрываются легким оттенком румянца, почти в тон ее волосам. – Спасибо, что пришла. Мы бы уже здесь лежали бездыханными.

– Ага, – смеется Стеф. – Алана та еще трусиха. Боится гроз до потери сознания.

Алана злобно смотрит на Стеф, показывая ей средний палец.

– Спасибо, сучка.

– Что? – Стеф пожимает плечами. – Это правда.

– Я пытаюсь быть милой. Отвали.

Я плохо знаю Алану, но я бы назвала это прорывом. Все, что потребовалось, это бросить вызов смерти, совершить героический поступок, чтобы прорваться через ее защиту. Две из трех. Если я смогу понять, как расположить к себе Хайди, это будет настоящим триумфом.

Следующие пятнадцать минут мы с девочками продолжаем болтать. Когда я рассказываю им о купленной гостинице, Стеф рассказывает массу подробностей об этом месте, которые она узнала за три лета, что она там проработала. Понимая, как бесценны ее знания, я делаю мысленную пометку пригласить туда Стеф, как только все уладится. Ее знакомство с отелем может стать отличным преимуществом.

– Помощь прибыла, леди! – Эван врывается в дверь вскоре после этого, без рубашки и весь мокрый. – Где пожар?

У кого-то наверняка могут возникнуть фантазии о чем-то таком. Однако вот что странно – я сплю с его близнецом, но полуголый Эван никак на меня не действует.

– Ты опоздал примерно на два часа, – прямо говорит Алана, не впечатленная его грандиозным выходом.

– Ой, ну извините. – Эван стряхивает воду со своих волос с грацией бродячей собаки и бросает на Алану саркастический взгляд. – Кажется, я не получил плату за этот месяц, чтобы постоянно быть в вашем распоряжении.

Куперу приходится практически проталкивать своего брата через дверь, чтобы попасть внутрь, подальше от грозы. Кажется, он немного озадачен, увидев меня на диване своих друзей, завернутую в одеяло, словно размокший хот-дог.

– Не мог не заметить свой пикап снаружи. – Он приподнимает бровь. – Сама себе помощь, да?

Я пожимаю плечами, глядя на его кривую ухмылку.

– А еще я своровала у тебя парочку вещей. Думаю, ты плохо на меня влияешь.

Он усмехается.

– Да неужели? – Нечто в блеске его глаз начинает напоминать мне прелюдию. Вот как быстро это происходит, когда он рядом. От нуля до «трахни меня» ровно за десять секунд. Я не могу отделаться от ощущения, что все остальные это видят, но мне все равно. Купер Хартли входит в комнату, и я схожу с ума. Ненавижу это. И люблю.

– Нам повезло, что она пришла, – говорит Стеф, пока ребята наливают себе пару чашек кофе на кухне.

– Эта сумасшедшая залезла на крышу и залатала ее. – Алана протягивает свою кофейную кружку Эвану, чтобы тот наполнил ее, что он и делает, закатывая глаза при виде нас троих, закутанных в одеяла. – В связи с этим, – добавляет она, – никто не может пользоваться гостевой ванной. Теперь это аквариум.

– Я всегда ненавидела обои в той комнате, – замечает Стеф, и по какой-то причине это вызывает у нас с Аланой смех.

– Подожди. – Купер прибегает, останавливаясь посреди гостиной. Его недоверчивый взгляд останавливается на мне. – Ты залезала на крышу?

– Возможно, я нашла новое призвание, – говорю я ему, потягивая кофе. – Мне следует самой заняться ремонтом отеля, прямо как в каком-нибудь шоу по телику.

– О! – Стеф шлепает меня по руке. – Я бы приняла участие в реалити-шоу.

– До сих пор не могу поверить, что ты купила «Маяк», – восхищается Алана. – Это так неожиданно.

Купер громко ставит свою чашку с кофе на телевизионную консоль, жидкость выплескивается, и в комнате воцаряется тишина.

– Никто из вас даже не попытался ее остановить?

– Куп, все было в порядке. – Стеф игнорирует его вспышку. – Это был всего лишь небольшой дождь.

– Ну так не ты же туда залезала.

Яд в его голосе поражает своей суровостью. Я не знаю, откуда взялся весь этот внезапный гнев. Так ли уж безответственно было лезть на крышу? Нет. Но никто не пострадал. Кроме задницы Купера, видимо.

Я хмуро смотрю в его сторону.

– Эй, все в порядке. У меня все нормально. Им нужна была помощь, поэтому я предложила приехать. Это только мое решение.

– Мне насрать, кому принадлежала эта тупая затея. Ты должна была подумать получше, – обращается он ко мне снисходительным тоном, мало чем отличающимся от того, что я услышала от Престона, когда показывала ему отель.

И вот теперь я злюсь. Почему каждый парень, с которым я встречаюсь, думает, будто должен быть моим отцом? Я рассталась с Престоном не для того, чтобы позволить другому парню относиться ко мне как к ребенку.

– А вы двое, – он сердито глядит на девушек, – должны были ее остановить.

– Чувак, остынь. – Алана со скучающим вздохом запрокидывает голову. – Она большая девочка. И мы рады, что она здесь. – Я чувствую, что это самое искреннее извинение, которое можно было услышать от Аланы. Наши сегодняшние усилия растопили ее холодное сердце, и отношение ко мне изменилось. Кажется, теперь между нами наступило перемирие.

– Перестань, Алана. Она это сделала, только чтобы ты и Хайди перестали ее отвергать.

– Не помню, чтобы я просила тебя говорить за меня, – срываюсь я на него, ведь наконец-то достигла тут прогресса, а этот осел все портит.

Купер направляется к дивану, нависая над нами.

– Ты могла погибнуть, – огрызается он. – Если ты не заметила, мы практически в центре урагана.

Я не верю своим ушам.

– Ты что, издеваешься надо мной? Если я не заметила? Теперь ты вдруг забеспокоился о моей безопасности? Это ведь ты бросил меня одну у себя дома посреди урагана. Я была там одна! Только я да Патриция, которая вопила как банши!

Купер моргает, глядя на меня так, словно я обезумела.

– Ее зовут Дейзи.

Я, спотыкаясь, встаю на ноги, вцепившись в одеяло, как в тогу.

– Да не собака! Я говорю о Патриции!

– Я не знаю, кто такая Патриция! Ты спятила?

– Маленькая мертвая девочка, которая утонула рядом с твоим домом сто лет назад, и…

Я останавливаюсь. Мой возмущенный взгляд скользит к Эвану, чьи губы дико дергаются, пытаясь скрыть смех.

– Ах ты мудак! – рычу я. – Серьезно?

Эван скрещивает руки на груди.

– Маккензи, милая. Я не собираюсь извиняться за твою доверчивость. Сама виновата.

На диване Алана и Стеф бьются в истерике. Слезы текут по щекам Стеф, пока она едва выговаривает слова «маленькая мертвая девочка» между приступами смеха.

Купер, стоящий передо мной, тоже пытается не засмеяться.

– Не смей, – предупреждаю я, тыча пальцем в воздух между нами.

– Я имею в виду, – дрожит Купер, борясь со смехом, – он не ошибается. Сама виновата.

Я пристально смотрю на него.

– Он садист! А ты придурок.

– Я придурок? Напомни-ка, кто вылез на крышу и чуть не попал под удар молнии?

– О мой бог! Я не попала под удар молнии. Ты сейчас ведешь себя нелепо.

Я, возмущенная до глубины души, упираюсь руками в бедра, забывая об одеяле, обернутом вокруг меня. Оно падает на мокрый ковер, оставляя меня только в черном спортивном лифчике и неоново-розовых трусиках от бикини.

Эван облизывает нижнюю губу.

– Вау.

Тон Купера остается холодным, даже несмотря на то, что его лицо приобретает багровый оттенок.

– Бери одежду, Мак. Мы уходим.

– Нет, – упрямо заявляю я.

Его глаза сужаются.

– Пошли.

– Нет. Я теперь живу здесь.

Алана хихикает.

– Маккензи, – он делает угрожающий шаг вперед, – идем.

– Нет. – Мое горло вдруг пересыхает. В воздухе витает напряжение. Не уверена, зол ли Купер или возбужден, но его горящие глаза словно уничтожают весь кислород в комнате.

Купер бросает взгляд на брата.

– Эван, давай свои ключи. Отвези мой пикап домой.

С понимающей ухмылкой Эван лезет в карман и бросает связку ключей своему близнецу.

Я выпячиваю подбородок.

– Не знаю, что, по твоему мнению, сейчас происходит, но я не собираюсь…

Прежде чем я успеваю моргнуть, Купер перекидывает меня через плечо. Я таращусь на его мокрые ботинки, пока он идет к двери.

– Опусти меня! – кричу я, но ливень, который обрушивается на нас, как только мы выходим из дома, заглушает мою яростную просьбу.

Купер бесцеремонно запихивает меня на пассажирское сиденье джипа Эвана и бежит к водительскому. Когда он заводит двигатель и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, я получаю ответ на свой вопрос – зол он или возбужден.

Его взгляд становится тяжелым.

– Я буду внутри тебя, как только мы вернемся домой.

Угроза. Обещание.

Возбужден.

Определенно возбужден.