Текст книги "Я тебя спасу"

Глава 15

– Вы с этим майором вообще ошалели?! – Пётр Глебович кипел от гнева. – Вы что за самодеятельность устроили? Кто позволил?

– Не понимаю, о чём вы, – как можно спокойнее сказала Скочилова.

– Не строй из себя дуру! Ты мне уже вот где! – он постучал ребром ладони по задней стороне своей шеи. – Ты вечно бежишь впереди паровоза.

Анна стойко выдержала взгляд начальника.

– Кто из вас додумался слить фотографию подозреваемой в сеть? Эта идиотка-блогреша уже разнесла по всему интернету. Ты хоть представляешь, что сейчас начнётся?

– Почему вы решили, что утечка пошла от меня?

– Молчать! Если кто-то из её подписчиков узнает эту женщину и решит устроить самосуд? Или решит её предупредить? Или ещё что-нибудь сделает. Кто будет нести процессуальную ответственность? Вы хоть чем-то думаете, когда что-то делаете?

– А, может быть, кто-то позвонит в полицию и назовёт адрес? И мы сможем действовать.

– Поговори мне ещё! Она объявлена в розыск, ориентировки у полиции есть. Они работают. Зачем привлекать сторонних людей. Гражданских людей, Скочилова.

– Анна Валерьевна, – поправила следователь.

– Что? – Пётр Глебович сбился с мысли.

– Меня зовут Анна Валерьевна. Мне тридцать восемь лет. Я майор юстиции, а не продавщица с рынка. И обращаться ко мне нужно на «вы», мы с вами на брудершафт не пили и вряд ли когда-то это сделаем.

Пётр Глебович не ожидал такого отпора.

– Если вдруг случится так, что расследованию будет нанесён вред, то отделу собственной безопасности ещё предстоит доказать, что информация ушла от меня.

Начальник молча изучал следователя. Ему было что ей сказать, поставить эту выскочку на место. Но все слова ломались о прямой и твёрдый взгляд Скочиловой.

– Идите, Анна Валерьевна, и работайте. Помните о сроках и последствиях, – сказал наконец Пётр Глебович.

Шагая по коридору с высоко поднятой головой, Скочилова ни разу не пожалела о том, что связалась с Марго. Риск, конечно, был. Обо всём, что говорил Пётр Глебович, Скочилова подумала ещё до звонка блогеру. Но бесконечные вызовы для доклада, нападки и панибратское отношение начальника порядком надоели.

***

Дмитриев стоял в кабинете техников, уперевшись спиной в стену. На мониторе компьютера Ивана в запущенной программе грузились данные.

Час назад майору позвонил Медведев.

– Сань, кажется, нашли.

– Подробности.

– Вроде бы это Светлана Муравьёва. Живёт в пятом доме на втором этаже. Но соседи не уверены, что это она.

Первым порывом было приказать вскрывать квартиру этой Муравьёвой. Войти внутрь и обыскать. Застегнуть на запястьях женщины наручники. Спасти Алису Гудкову. Дмитриев глубоко вдохнул, заставляя себя думать логически.

– Так, Серёга, вы уже что сделали?

– Пока ничего. Ты ж начальник, тебе решать.

– Это хорошо. Горячку не порем. Сейчас осторожненько по соседям пройдите, наведите справки. На второй этаж даже не суйтесь. Мы не знаем, там ли она держит ребёнка. И любое наше действие может спровоцировать эту Муравьёву. Просто собирайте информацию. Потом останешься покараулить, а Славка пусть в отдел дует.

– Принято.

– При любой стрёмной ситуации, отступайте. Мы не можем рисковать ребёнком.

– Саня, ты меня за дурака держишь?

– Просто уходите. Если Муравьёва выйдет из дома, один двигает за ней, второй остаётся у квартиры. Если к этому моменту Буклин поедет ко мне, топаешь за ней. Садишься на хвост, как репей, – продолжал инструктировать Дмитриев, стараясь ничего не упустить.

– Я понял.

Переговорив с Медведевым, Александр поднялся на верхний этаж. Иван, увидев майора, инстинктивно отодвинулся подальше.

– Ваня, мне нужно чтобы ты проверил, живёт ли по этому адресу Светлана Муравьёва, – Дмитриев продиктовал название улицы и номер дома.

Пальцы техника, в обычное время похожие на негнущиеся сосиски, заработали, быстро набирая текст.

– А квартира на неё или съёмная? – спросил техник, пока база прогружала данные.

– Понятия не имею.

– Ну это сложно. Давайте просто Муравьёвых в этом адресе поищем?

– Мне нужен результат. Как ты это сделаешь, вообще неважно.

***

– Анна Валерьевна, это Марго. Тут мне кое-что прислали.

– Да, слушаю вас внимательно, – Скочилова прижала телефон к уху.

– Да тут, короче, проще чтобы я вам прислала скрины. Их всего два. Ну такие, которое, походу, нормальные. А так шлак всякий идёт.

– Спасибо, – поблагодарила Анна, переключаясь на мессенджер.

От Марго пару секунд спустя пришли две фотографии экрана. Следователь увеличила картинки, чтобы можно было прочитать.

«Я немножечко в шоке! Марго, это капец, то, что ты запостила только что. Я точно знаю эту тётку. Она ненормальная. Ходит по двору и сама с собой разговаривает. Живёт через дом от меня. Капеееец! Я в шоке! Кто с нами рядом. Мне страшно. Сейчас геоточку скину, где она живёт».

Анна подошла к карте. Воспоминания об утреннем инциденте, по-другому она не могла назвать свой поцелуй с Дмитриевым, отозвались где-то в глубине души. «Не сейчас», – следователь прогнала неуместные мысли. Сверившись с присланными координатами, женщина без труда нашла нужный двор. Дома стояли прямоугольником. Лицевая сторона одного из них и торец другого смотрели прямо на парк.

– На саночках. Психическая баба на саночках ночью в парке, – бормотала Анна, вспоминая допрос Игоря Углова.

«Привет Марго. Блин, не знаю, прочитаешь ли ты моё сообщения. Но, короче, эту тётку зовут Светлана Игнатьевна. Она была у меня училкой. Потом уволилась. Чё-то у неё с головой не в порядке. Короче, если помог, то помог. У тебя классный голос. И ты вообще классная. Я бы с тобой замутил. Если чё, короче, пиш…» – скриншот обрывался. Но самое главное Марго передала.

Впервые за столько недель появилась реальная зацепка. Теперь, была уверенна Анна, они тянут не пустышку, как произошло с Самойловым или тем же Угловым.

***

Не до неловкости и юношеской стеснительности! Анна решительно набрала номер Дмитриева.

– Да, – Александр сделал короткую паузу после того, как принял вызов.

– Женщину опознают, как некую Светлану Игнатьевну, – Скочилова держала перед собой распечатку скриншотов. – Она бывшая учительница.

– Её фамилия Муравьёва. Ребята нашли свидетеля.

– Вы же не штурмуете? – забеспокоилась следователь.

– Нет. Сказал им собирать информацию.

– Хорошо. Я сейчас еду в ту школу, потом к вам. Вы будете на месте?

– Да, – несколько замялся майор. – Да, на месте. А мы…

– Что?

– Нет, ничего. До связи.

***

Дмитриев почувствовал себя идиотом. На что он рассчитывал? Что Анна позвонила, чтобы рассказать о том, как сильно его желает? Прямо сейчас. Чтобы он пулей ехал к ней и воплотил все свои фантазии, которые рождались в голове? Александр стукнул себя кулаком по бедру.

– Да сейчас я! – не оглядываясь, сказал Иван, приняв звук удара на свой счёт.

– Хотелось бы, – как можно твёрже отозвался Дмитриев, прогоняя образ Скочиловой в закоулки сознания.

Майор отлип от стены, сделав пару шагов к технику. На мониторе перед Иваном развернулась справка.

– Квартира номер девятнадцать принадлежит Муравьёвой Алевтине Геннадьевне, тысяча девятьсот пятидесятого года рождения, – читал Иван. – Кроме неё в квартире прописана Муравьёва Светлана Игнатьевна, тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения.

– Давай паспортные данные на обеих. И это мне распечатай.

– Делаю, – техник нажал на кнопку.

Принтер тихо загудел, выдавая листок.

– Ого! Смотрите, Александр Борисович.

– Читай, – Дмитриев забрал лист из лотка.

– Муравьёва Алевтина скончалась восемь месяцев назад от острой сердечной недостаточности в городской клинической больнице номер пять.

– Почему же она до сих пор значится владелицей квартиры?

– Понятия не имею. Наверное, наследница ничего с этим не сделала.

– Ладно, допустим. Пробивай эту Муравьёву дальше. Муж, дети, другие квартиры. Всё, что можешь вытащить из своих баз.

– Это я могу, – кивнул техник. – Вам справку о смерти распечатывать?

– Распечатывай, – кивнул в ответ Дмитриев, набирая номер Медведева.

***

– Так-то она женщина тихая, ничего не могу зря сказать.

Слава Буклин сидел на опрятной кухоньке стариков, живущих двумя этажами выше Муравьёвой. Пожилые муж с женой зазвали полицейского к себе, выставив на стол блюдо с домашними плюшками, варенье и вкусный чёрный чай.

– Она и с внуками нашими хорошо общалась, – вставил старик, пододвигая Славе плошку с вареньем. – Вы угощайтесь. Своё, дачное.

– Спасибо, – сказал лейтенант, чувствуя себя так, будто пришёл в гости к своим бабушке и дедушке. – Ну а как соседка Светлана какая?

– Тихая. Я её даже жалею, по-женски, – старушка сложила руки на коленках. – Такая судьба у неё несчастная. Сначала девочка заболела, теперь вот мать схоронила. Её только и видно, что в магазин да домой. Даже с работы пришлось уволиться, потому что за ребёнком смотрит.

– А что у неё с дочерью? – чай был нереально вкусный, Буклин, не замечая, выпил уже половину чашки.

– Что-то по онкологии. Девочку-то не видно, так болеет.

– А я пару раз видел. В том месяце Света её на улицу выводила. Такая маленькая, щупленькая. Но видно, что разговорчивая, – добавил старик. – Я из окна видел, как они домой заходили.

– Да, тяжело ей. Пока мать-то жива была, Светлана и в больнице лежала, и чаще сама выходила на улицу. Только вот мать за ней всё смотрела. Переживала, наверное, как бы со Светой ничего не случилось, тогда бы сама с больным ребёнком осталась.

– А может, кто по-соседски с Муравьёвыми общался? В гости заходил? За солью, там? Просто поболтать?

– У нас как-то не заведено в доме, по соседям ходить, – пожала плечами старушка. – Чаю-то ещё налить? Он с малиновыми листочками. Сама по весне нарвала, насушила. Сейчас-то вон как хорошо.

***

– Светка дура, у неё даже справка есть, – сказал сосед с первого этажа Медведеву.

– То есть?

– Ну натурально из психушки. Её же мать пару раз в год укладывала подлечиться. Так-то она тихая, а как дело к приступу, капец начиналось. Они ж надо мной живут, – сосед потыкал пальцем вверх.

– И чего? Чертей ловила? – подбивал на подробности капитан.

– Типа того. То ночью как завоет, заголосит, как по покойнику. А я со смены, например, так подскакивал, думал война началась, – мужчина машинально потёр место над большим пальцем, где синели буквы «ВДВ». – А как-то с ней в подъезде столкнулся. Ну, когда у неё приступ начался.

– Кинулась?

– Лучше б кинулась, честное слово. Прикинь, чуть не поседел на всю голову. Захожу, а она крадётся по ступенькам. И смотрит. Так, знаешь, пристально. А сама в ночнушке и босиком. Растрёпанная, пальцы крючит. Короче жесть. Ну нафиг такое ещё раз увидеть. Хорошо мамаша её выбежала и забрала домой.

– Ну а с кем-то у неё тёрки были? Такие, чтобы с мордобоем?

– Да нет, – пожал плечами сосед. – Так-то она тихая. Мышью в подъезд шмыгнёт – и привет.

– Слушай, ещё вопрос есть странный. Ты с ней детей не видел, случайно? Девочек.

– А хрен знает, – честно ответил мужчина. – Так-то слышал, что она вроде замужем была. Но мужа никакого не видел. Я тут, в этой квартире, всего два года живу. Может, что до меня было.

– Ну спасибо за помощь, – Медведев пожал ему руку.

– Да обращайся.

В кармане оперативника зазвонил телефон.

***

В отделе кадров школы Анну уже ждали, она созвонилась с администрацией из машины. Молоденькая девушка, волнуясь, несколько раз разгладила лежащее на столе тонкое личное дело Муравьёвой.

– Я её не застала. Тут до меня другая работала, но она на пенсию вышла и уехала куда-то в какую-то деревню на юг. Вот только это есть.

– Спасибо. А вы не могли бы посмотреть, может быть, кто-то из учителей есть, кто в то время преподавал?

– Да, конечно, – девушка прошла за свой компьютер.

Скочилова открыла дело. Токая папка-скоросшиватель с прозрачной передней обложкой. Такие продаются в любом канцелярском магазине за копейки. На первом листе полные паспортные данные и фотография. Анна внимательно всмотрелась в лицо на карде. Без сомнений, это была именно та женщина, с которой из магазина «Продукты и булочки» ушла Алиса Гудкова.

Обычная внешность. Худощавое лицо, большие голубые глаза, волосы средней длины, собранные в хвост на затылке. Недорогая опрятная блузка. Минимум косметики. Обычная ничем не примечательная женщина.

– Прошу принять меня на работу учителем русского языка и литературы, – читала следователь заявление Муравьёвой о приёме на работу.

Пролистнув пару страничек, Анна нашла копию диплома. Муравьёва пришла устраиваться в эту школу через пару лет после окончания университета. Отработала год и три месяца и уволилась по собственному желанию. За время работы личное дело не пополнилось никакими свидетельствами о курсах или выговорами.

– А у неё это второе образование? – уточнила Скочилова.

– Я не знаю, – кадровик посмотрела личное дело Муравьёвой. – Наверное, ну или она просто поздно пошла учиться.

– Ладно, это я выясню, – Анна сфотографировала на свой телефон документы.

– Вам нужно поговорить с Натальей Павловной, это наша историчка. Она тут точно тогда работала.

В коридоре было невозможно просто пройти. Прозвенел звонок, и дети выбегали из кабинетов, стремясь покинуть школу. Их рабочий день закончился. Анна остановила несущихся мальчишек, и они показали, как добраться до кабинета истории.

– Я очень хорошо помню Свету, – сказала Наталья Павловна. – У меня вообще хорошая память, предмет обязывает. Только я немного не понимаю, зачем она вам понадобилась.

– Я пока не могу вам рассказать. Просто собираю информацию.

– Что ж. Света у нас мало проработала. Не все, знаете ли, выдерживают профессию. У вас, конечно, то же не сахар, но и в школе нужны крепкие нервы. А Света слишком тихая была, даже, я бы сказала, незаметная. Опять же, из больничных не вылезала. У неё дочка сильно болеет.

– Чем?

– Что-то серьёзное. Она ведь ни с кем в коллективе не сдружилась. На планёрках сидела на задней парте, в столовой не задерживалась. Отвела уроки – и домой.

– А вы не знаете, почему она в таком возрасте пришла в школу работать? Двадцать семь и только после университета.

– Так она всё определиться не могла, кем хочет стать, когда вырастет, – снисходительно улыбнулась Наталья Павловна. – Сначала на медика пошла, потом бросила. На швею выучилась, но не смогла долго за машинкой сидеть. Вот и решила в учителя пойти. У нас же здесь напрягаться не нужно.

В голосе женщины чувствовалась ирония.

– Уволилась Муравьёва из-за того, что сложно было? Или что-то случилось и руководство её по-тихому убрало?

– Нет, сама ушла. С дочерью плохо совсем стало. Она вести уроки не могла. То плакала, то про больницы детям рассказывала. И больничный, больничный, больничный. Ушла, в общем. Выбрала семью. Тут я её понимаю, лучше за своим чадом приглядывать, чем по тридцать остолопов за раз чему-то учить.

***

– В квартире тихо, – прокомментировал Дмитриев.

– Я спецов вызвала, сейчас должны подъехать, – сказала Анна.

Они сидели в машине майора, припаркованной так, чтобы её не было видно из окон Муравьёвой. Наступил вечер, когда Скочилова приехала к нужному дому.

– В общем, надо запросы писать по психушкам, – заключил Медведев, пересказавший следователю свой разговор с соседом снизу.

– Без доказательств вины Муравьёвой её личную медицинскую карту мы не получим. Разве только узнаем, состояла ли она на учёте у психиатра и в каком диспансере, – Анна сделала заметку в телефоне, чтобы не забыть это сделать.

– Ещё бы мужа её найти. Ванька раскопал, что она была замужем. Родила в браке дочь Олесю. Потом развелась, а ребёнка оставили с отцом.

– Ну раз мамаша ненормальная, то понятно, – хмыкнул Медведев.

– Серёга, ты бы Славку подстраховал.

– Да чё он сам не справится? В хате тихо, он там топчется на площадке. А так вдвоём будем отсвечивать.

– Серёга, иди подстрахуй Славку, – повторил Дмитриев. – Обойди дом. Может окна зажглись. Давай, капитан, работай.

Медведев посмотрел на майора. Тот, не поворачиваясь, глядел в окно со своей стороны, делая вид, что баки на помойке интересуют его в данный момент больше всего на свете.

– Ну ладно, – пряча скабрезную улыбку, Сергей вылез из машины.

Анна проследила, как оперативник поднял воротник, столкнувшись с холодным ветром. Разобравшись с одеждой, Медведев кинул взгляд на машину Дмитриева и отправился в обход вокруг дома.

– Я хотел спросить, – неуверенно начал Александр, мысленно ругая себя за сковавшую неуверенность.

– Да, – Анна повернулась к нему.

– То, что сегодня было. Ну… у вас там в комитете.

– Это было ошибкой, Александр Борисович. И больше не повторится. Простите. Я полностью признаю свою ошибку и этого никогда не повторится, – затараторила Анна, не веря сама себе.

– Странно, я не думаю, что это такая большая ошибка, – Александр повернулся к Скочиловой.

– Это буду решать я, – твёрдо сказала Анна.

– Чёрт! – он ударил по оплётке руля. – Почему ты не можешь выключать следачку?

– Потому что вон там, – Скочилова показала на тёмные окна, – маленькая девочка и её нужно спасти.

Дмитриев открыл рот, чтобы что-то сказать, но на парковку въехала машина, которую они ждали. Следователь поспешила к ней.

***

Маленький квадрокоптер завращал винтами, поднимая миниатюрные снежные вихри. Оператор с пультом отступил на шаг назад, давая пространство для манёвра. Жужжа мотором, аппарат, чуть покачиваясь, поднялся вверх.

Камера в режиме реального времени пересылала изображение на смартфон. Сначала они видели лишь панельную стену. Мелькнуло окно первого этажа. Между штор в узкую полоску виднелись отблески экрана телевизора. Снова панельная стена.

– Ничего не видно! – Дмитриев старался делать вид, что ничего не было.

Они стояли, обступив второго оператора с двух сторон. На экране в чёрном стекле отражался сам квадрокоптер и индикатор работающей камеры. Ни малейшего просвета, ни щёлочки, чтобы заглянуть внутрь квартиры и понять, что там происходит.

– Что делаем, Анна Валерьевна? – спросил первый оператор, сажая машинку.

– С другой стороны ещё два окна. Их тоже нужно проверить.

– Понятно, делаю, – подхватив технику, сказал мужчина.

– Я считаю, надо вскрывать. Пока мы тут кино смотрим, она девчонке какую-нибудь гадость вкалывает.

– Без подготовки? Вы в своём уме? – спросила Скочилова. – А вы подумали, Александр Борисович, как Муравьёва среагирует на штурм?

– Кто говорит про штурм, Анна Валерьевна? Я предлагаю по-тихому вскрыть квартиру. Она пикнуть не успеет.

– Зато может успеть всадить шприц в ребёнка.

– Отлично! Вы что предлагаете? Ещё ждать?

– Я предлагаю подготовиться. Алисы вообще может не оказаться в квартире. И что тогда?

– У этой психопатки нет другого жилья. Она точно здесь. И ребёнок здесь.

– Картинка пошла, – подал голос второй оператор, до этого предпочитавший не привлекать внимание спорящих.

Узкое пространство между шторами. На подоконнике расставлены мягкие игрушки. Где-то в глубине квартире приглушённо горит свет, заметить его с улицы невозможно. Квадрокоптер завис в воздухе. Никакого движения.

– Вскрывайте квартиру, – решила Анна. – По возможности тихо и аккуратно. Если Муравьёвой там нет, то оставляем засаду.

***

Буклин занял позицию на ступенях, ведущих на третий этаж. Медведев спустился ниже. Анна стояла за его спиной, напряжённо глядя, как орудует отмычками Дмитриев. Соседи, немного напуганные присутствием полиции и всей вознёй вокруг Муравьёвой, затаились.

Щелчок затвора замка услышали все. Он показался очень громким. Дмитриев замер, затаив дыхание. Он приложил ухо к двери, прислушиваясь, не раздадутся ли с той стороны шаги. Выждав минуту, Александр потянул дверь на себя. Она поддалась, скрипнув петлями.

Медведев выругался одними губами. Через плечо кинул взгляд на следователя и стал подниматься. Буклин, сжимая пистолет в согнутой руке, легко спустился, оказавшись за начальником.

Квартира молчала. Из неё пахло аптекой и затхлостью давно не проветриваемого помещения. Тусклый свет сочился в коридор из плохо закрытой двери в ванную. Дмитриев, чуть пригнувшись, шагнул внутрь.

Две комнаты, расположенные напротив друг друга, маленькая неудобная кухня, санузел, заваленный хламом балкон.

– Сюда, – позвал Сергей, голос его дрогнул.

Анна была ближе к комнате, откуда позвал Медведев. За ней поспешили остальные.

На кровати лежал ребёнок. Лысая голова на подушке, тонкие, как веточки руки, поверх одеяла. Рядом на тумбочке блистеры с таблетками, ампулы в россыпную. У изголовья штанга для капельницы. В нос ударил запах мочи.

– Дышит? – спросил Дмитриев.

Медведев наклонился к девочке, приложил руку к её шее. Буклин, осмотревшись, нашёл выключатель, зажигая свет.

– Да, – щурясь, ответил капитан. – Но не просыпается.

Скочилова вынула телефон, набрала сто три, вызывая неотложную помощь. Девочка на кровати была Алисой Гудковой.