Текст книги "Следы во времени"

2

Утро началось с телефонного звонка.

– Слушаю, – сонно ответил Павел, подняв трубку.

Звонила секретарша босса:

– Павел Николаевич, не забудьте, что сегодня поздравляем Бориса Глебовича. Форма одежды – парадная, – милым голоском проворковала она.

– Спасибо за напоминание, – ответил Павел.

Поднявшись с постели и наведя утренний марафет, Павел с чашкой кофе в руке подошел к шкафу-купе и откатил дверцу.

В шкафу висели костюмы на разные случаи жизни. Павел отошел на шаг назад и, прикинув, в чем он может выглядеть достойно на столь торжественном, как юбилей босса, мероприятии, выбрал темно-серый костюм.

Он отнес пустую чашку в кухню, вернулся к шкафу, надел костюм и вышел из дома.

У входа в офис всем сотрудникам выдавали приглашения на банкет, который должен был состояться в середине дня в конференц-зале.

Для Павла это означало, что за четыре часа нужно будет сделать работу, на которую обычно уходил весь рабочий день.

Павел открыл кабинет, снял пиджак, повесил его на спинку кресла и включил компьютер.

Он просматривал соглашения, вносил поправки в еще не подписанные договоры. Погрузившись в мир параграфов, он забыл о времени. В кабинет заглянула бухгалтер Татьяна Константиновна:

– Павел Николаевич, вы забыли? Все уже в зале.

– Неужели уже прошло четыре часа? – удивился Павел и, встав с кресла, надел пиджак.

Татьяна Константиновна заметила:

– Я, Павел Николаевич, Кристину попросила речь сказать.

Павел, не сразу вспомнив о телефонном разговоре с бухгалтером, нахмурился и пробубнил:

– Очень хорошо, очень хорошо, – закрыл кабинет на ключ.

В конференц-зале народу собралось много.

– Дорогие друзья! – бойко начала речь менеджер Кристина, – сегодня мы поздравляем нашего уважаемого Бориса Глебовича с назначением его на должность генерального директора!

Все собравшиеся зашумели, зааплодировали, а Борис Глебович привстал и кивнул.

Кристина продолжила:

– Дорогой Борис Глебович! Успешная работа нашей фирмы – это, прежде всего, результат вашей проницательной экономической политики и вашего умения налаживать отношения и выгодные связи. Ваш профессионализм – залог успешной работы всех звеньев нашей фирмы…

После выступлений, поздравлений и добрых пожеланий всех пригласили на фуршет.

Павел включился в веселую суету вокруг столов. К нему почти вплотную подошла секретарша Бориса Глебовича.

– Хотите, я помогу вам сориентироваться в блюдах? – спросила она.

– Я, Марина Станиславовна, в еде непритязателен, так что справлюсь сам. Спасибо.

– А может, вы мне предложите что-нибудь вкусненькое?

Эту фразу Марина сопроводила игривым взглядом и кокетливым наклоном головы. При этом ее шикарные каштановые волосы рассыпались по плечам.

– Марина Станиславовна, вы меня пугаете, – пристально глядя на нее, сказал Павел.

– Чем же? – весело спросила Марина.

– Я не похож на мужчину? – почти шепотом спросил Павел, озираясь по сторонам, словно опасаясь, что его услышат.

– Я вас не понимаю, – сказала Марина.

– В том смысле, что если меня кто-нибудь заинтересует, я смогу подойти сам.

– Какой же вы… зануда! – задыхаясь от негодования, проговорила Марина. – Не забывайтесь, Павел Николаевич, и советую вам вести себя со мной поосторожнее!

В это время заговорил Борис Глебович:

– Господа! Прошу минуту внимания. Мне хотелось бы, принимая поздравления, не потерять голову и не забыть отметить работу человека, без которого мое усердие и мой профессионализм не имели бы смысла. Я говорю о нашем уважаемом управляющем Павле Николаевиче!

Все присутствующие захлопали и повернулись в сторону Павла.

Павел улыбнулся:

– Мне нравится моя работа, – сказал он первое, что пришло на ум.

К Павлу подошел компьютерный гений компании Саша и шепнул на ухо:

– А ты не считаешь, что сам мог бы быть генеральным?

– Думаю, что, логически рассуждая, все к этому идет, – ответил спокойно Павел.

– Будешь подсиживать? – хихикнул Саша.

– Нет, но если почувствую, что могу организовать дело успешнее, то миндальничать не стану. Прогресс и спорт – такие территории, где уступать друг другу – значит предать само дело.

– С тобой опасно работать, – сказал Саша.

– Со мной интересно работать, – сказал Павел, – ты всегда получишь честную оценку своему труду, и у тебя всегда будет смысл стремиться к лучшему результату.

После окончания банкета в комнатах снова застрекотали кнопки компьютеров, зазвонили телефоны, в коридорах появились курьеры с папками и портфелями. До конца рабочего дня оставался еще час.

Для Павла офис был главным делом его жизни. Здесь его уже восемь раз поздравляли с днем рождения, здесь его ругали и хвалили. Здесь он переживал неудачи и успехи, научился разбираться в людях и никому не доверять.

Наблюдая за работой сотрудников, Павел научился не винить жизнь и обстоятельства в неудачах. Он считал, что каждый приобретает, в итоге, то, к чему стремился, и достижения делают явным содержание человеческого сердца.

К людям Павел относился снисходительно, учитывая в каждом присутствие приобретенных и врожденных пороков, но недобросовестность в работе не терпел и часто повторял:

– Вы можете быть хамом или воплощением любезности, но на работе вам не понадобится ни то, ни другое. Здесь вы должны быть тем, кем оформлены по штату.

После банкета Павел вернулся к договорам. С проходной позвонили:

– Павел Николаевич, вас молодой человек спрашивает, про аквариум какой-то говорит.

– Пусть поднимется ко мне, – сказал Павел и отложил бумаги в сторону.

Через несколько минут в кабинет вошел Миша:

– Здравствуйте, – улыбнувшись, сказал он.

Павел встал из-за стола.

– Здравствуй, Михаил, вот он, мой кабинет.

– Шикарный!

Павел улыбнулся:

– Я не к тому. Посмотри, где лучше аквариум будет смотреться.

– Я думаю, в нише, где факс стоит, – ответил Миша.

Павел снял телефонную трубку и набрал чей-то номер:

– Саня, зайди ко мне.

Очень скоро в кабинет вошел Саша и спросил:

– По какому вопросу?

– Александр Валентинович, – официально сказал Павел, – я хочу поставить в своем кабинете аквариум, считая его необходимым условием для поднятия духа и повышения эффективности работы. Вы с этим господином съездите и приобретите все, что понадобится для реализации моего проекта. Деньги тебе даю, но товарные чеки привези. Оплачу тебе эти хлопоты как курьерскую работу.

– Есть! – бодро ответил Саша и повернулся к Мише:

– Саша.

– Миша, – улыбнулся Миша.

Оба вышли в коридор, и здесь у Саши подал голос сотовый. Это был Павел:

– Саша, я скоро уйду, ты ключ от моего кабинета возьми на проходной, как вернешься. Я предупрежу.

Павел сосредоточился на бумагах, а после окончания рабочего дня снова осмотрел свой кабинет, закрыл его и вышел к машине.

Обычные в эти часы пробки не раздражали Павла. Он относился к пробкам как к необходимому злу и терпеливо простаивал на перекрестках.

В пробках появлялась возможность заглянуть в мир людей, живущих по закону пешеходов, а не водителей, в мир общественного транспорта… В машине тихо звучала музыка.

На тротуарах то тут, то там демонстрировали длинные ноги представительницы древнейшей профессии.

Павел все замечал, но конкретно ни на чем не сосредоточивался. Работа с компьютером натренировала его быть рациональным и рассчитывать объем своей памяти. Фиксировалось только самое важное, и то не в деталях.

Машина, шедшая перед ним, подъехала к тротуару. Павел обогнал ее и увидел в зеркало, как водитель посадил к себе в машину девушку.

Павел подумал, почему его самого не привлекала такая легкость в отношениях с представительницами прекрасного пола?

Может, это гордость? Хочется, чтобы она принадлежала только мне? Нет, не то. Наверное, хочется добыть ее в бою, а если за что-то бороться, то и объект должен быть достойным борьбы. Возможно, в этом и есть суть настоящего мужчины? Чтобы добыча стоила борьбы и жертв.

Дома все на своих местах. Павел включил телевизор и отправился в душ. Разглядывая капли воды, стекающие по кафелю, Павел прошептал:

– Надо же! Обычная вода, а какая тайна! По составу, вроде бы, ничто, пустота… И почему так тянет к воде? Может, в воде – наши истоки, и, прикасаясь к воде, мы прикасаемся к нашему началу? А если это что-то более значимое? Если это поиск Того, Кто создал нас? Может, внутренний призыв к Нему, к Тому, о Котором так хотелось бы знать, что Он есть и что Он не просто выпустил нас в жизнь, но и наблюдает за нами, а может, даже ищет нас, как солнце ищет тех, кто тянется к нему… Как бы там ни было, а вода – это что-то настолько же непостижимое, насколько и простое.

Выйдя из душа, Павел услышал телефонный звонок и снял трубку:

– Да.

Из трубки послышалось:

– Пашка! Давай, собирайся ко мне, будет весело.

Павел улыбнулся:

– Привет, Димон, а по какому поводу сбор?

– Без повода. Просто приходи.

Павел надел джинсы, рубашку и кожаную куртку и отправился к своему школьному другу. Идти было недалеко. Всего два квартала. Ему открыл высоченный взлохмаченный парень и спросил:

– Ты кто?

– Это ты кто? А я Пашка, – и добавил: – Димон! Дай сигнал «шлагбауму», чтоб пропустил.

К дверям выскочил Дима:

– Паптка! Ну, ты, пижон, не мог попроще одеться? Ребята, – проталкивая Павла в комнату к шумной компании, объявил Дима, – для тех, кто не знает, это мой старый друг Паша.

– А почему без бороды, если старый? – спросил кто-то, и вслед раздался дружный смех.

Дима пояснил:

– Он может себе позволить хорошей бритвой бриться. Предупреждаю всех, кто будет к Пашке подходить беседовать: он зануда.

Павел кивнул в знак согласия, прошел к столику и налил в бокал вина. К столу подошла девушка:

– Ты один собираешься все выпить? – спросила она, положив руку Павлу на плечо.

– Да, – твердо ответил Павел, – я не люблю делиться.

Девушка сняла руку с плеча Павла и сказала:

– Тогда я налью себе из другой бутылки, и мы с тобой чокнемся. Меня Зоя зовут.

Зоя дотянулась до бутылки, которая стояла на дальнем краю стола. При этом она коснулась бюстом Пашиного плеча и задержалась, чтобы у него была возможность заглянуть ей под расстегнутые пуговки блузки.

Павел следил за рукой Зои, когда она брала бутылку, и заметил:

– Не задень бокалы. Димка любит свою посуду.

Зоя налила себе вина и, заглядывая Паше в глаза, спросила:

– А что любишь ты?

– Надежность и постоянство.

Зоя громко рассмеялась. Смех ее привлек внимание остальных:

– Что, что такое? Расскажите нам, мы тоже хотим посмеяться.

– Этот Паша, ну, очень забавный, – ответила Зоя, – его нужно возить по городу и за деньги показывать. Над ним и смеюсь. Добавить нечего.

Зоя отплыла от Паши, вильнув бедрами.

Павел положил себе в тарелку салат, откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

– Ты спать сюда пришел? – подскочил Дима. – А ну, закусывай быстрее и иди танцевать.

Павел похватал салат, выпил вина и присоединился к танцующим. Димка своими подкрашенными белыми кудрями, уложенными в художественном беспорядке, приводил в восторг девчонок, которые, повизгивая, раскачивали животами.

Димон старался еще больше. Он кривлялся, прыгал, дергался – одним словом, изо всех сил стремился быть самым заметным.

Пашка двигался ритмично, но для себя, для удовольствия, а не для того, чтобы им любовались.

Одна девушка стала пританцовывать перед ним и спросила:

– Ты, Паша, встречаешься с кем-нибудь?

Вопрос этот услышала Зоя и выкрикнула:

– Ему трудно найти пару. Он же из каменного века.

– А все-таки? – ждала ответ девушка, – я не навязываюсь в подружки, мне просто интересно.

– Нет, – ответил Павел, – ни с кем не встречаюсь.

– Неужели такое возможно?

– Оказывается, да, – подтвердил Павел.

– Ты ее бросил или она тебя?

– Она меня.

– Потому что ты зануда? – спросила девушка.

– Не думаю, что поэтому, – ответил Павел и добавил: – Я летать не умею.

– А ты действительно не умеешь? – девушка остановилась и удивленно посмотрела на Павла.

Павел, продолжая танцевать, пожал плечами:

– Не умею…

Музыка кончилась. Павел пошел к своей тарелке с салатом. Девушка не отставала и уже возле стола спросила осторожно:

– Значит, она с летчиком сбежала?

– Ты догадливая, – ответил Павел, – с летчиком. В Хабаровск.

Подошла Зоя и сказала:

– Это, наверное, потому, что дальше просто бежать некуда… А ты найди себе другую.

Павел прожевал маслину и заметил:

– Как микроволновку. Взял да и поменял! Мне кажется, это не так просто.

– А кто много думает, со своими мыслями один на один всю жизнь остается, – раскачивая головой в такт новой мелодии, сказала Зоя. – Любовь – это как в воду войти. Задумался – на берегу остался!

Павел, отпив вина, уточнил:

– Ну да, эмоциями побрызгался – вот тебе и вся любовь.

– А, по-твоему, любовь – это дети и дом?

– Дети и обстановка, конечно, тоже. Но главное – когда цель есть, к которой двигаешься, а любовь вдохновляет, чтобы к этой цели двигаться.

– Спасите! – крикнула Зоя, – я сейчас умру от тоски. Дим! Ты кого к нам в тусу привел?

– Я предупреждал, – крикнул Дима, – Пашка зануда. Его вообще ни о чем спрашивать нельзя, всегда правду ответит. А нужна она нам, правда эта?

Вся компания дружно рассмеялась, а к Паше подошла девушка, которая затеяла весь разговор.

– Слушай, а какая это цель? К чему двигаться?

Павел вздохнул и сказал:

– Этого я еще не знаю.

– Глупо, – сказала девушка, – всю жизнь так и протопчешься на одном месте. Все мимо тебя пройдет.

Павел не сдавался:

– Наоборот, я на пути к цели. А когда пойму, что это, мой путь приобретет смысл, и я стану свободным.

– Свободным от чего? – уточнила девушка.

– От хаоса, от бесцельности…

Девушка сказала:

– Сложно. Не хочешь жить проще?

– Пробовал.

– И что?

– Чувствуешь себя чавкающей свиньей. Что дадут, то и проглатываешь, куда загонят, там и ночь проводишь…

Девушка оскорбилась:

– Это, значит, мы все свиньи, а ты орел горный?

– Я, вообще-то, свиньей себя назвал, а если кто-то свое имя услышал, я тут ни при чем.

Девушка посмотрела в глаза Павлу и жестко сказала:

– Шел бы ты отсюда. Не порть людям вечеринку.

Подошел опьяневший Дима:

– Что вы тут не поделили?

Павел поставил бокал на стол и вышел в коридор. Он надел куртку и открыл входную дверь, успев подумать про себя: «Вот ведь вещь какая – дверь: название одно и предмет один, но для кого-то вход, а для кого-то – выход. Очевидно, кто чего ищет».

Дима, провожая Павла, сказал:

– Не обижайся…

Павел не дал ему договорить:

– Дим, ты же знаешь, мне не нужно ничего объяснять.

Дома Павел долго не мог уснуть. Он смотрел в потолок, слушал спокойную музыку и бродил мыслями по лабиринтам своей памяти.

Вспоминались какие-то случайные люди, мальчишка, отнявший любимую машинку, женщина в автобусе, погладившая его по голове, когда он уступил ей место, учитель алгебры, унижавший его на уроках. Вспомнился первый день за рулем…

Но все воспоминания перекрывали ее слова:

– Ты никогда никого не пытаешься понять. Ты не умеешь пользоваться тем, что приходит к тебе в руки, и всех отталкиваешь от себя. Ты можешь считать себя кем угодно, только я не декабристка…

Павел думал о том, было ли это любовью? Если да, то почему ему не больно вспоминать о ней? Он просто помнит, что она была как некий урок, этап жизни.

Что мешало завязать новые отношения? Этот вопрос занимал больше всего, но ответить на него Павел не мог, зная одно: он не умел быть счастливым тем, что предлагала ему жизнь, и он боялся втягивать кого-то еще в поиск того счастья, которое считал настоящим, но о котором не имел никакого представления.

Павел старательно выстроил себя и свой микромир, для того чтобы соответствовать инструкции, предложенной временем, эпохой, веком. Он так боялся сорваться на какой-нибудь мелочи и упасть туда, откуда так настойчиво взывало о помощи его истинное «я».

Работой, дисциплиной, отработанными фразами Павел закупорил окна и двери своей души, запечатал свое сердце, но чувствовал, что никакие замки и щеколды не могут удержать его «я», которое рвалось на волю, стремилось быть понятым, быть прочитанным и названным по имени.

С самого рождения ему дали понять, что оно, это его «я», ничего не стоит. Что самое важное – не шуметь, не устраивать беспорядок, не приносить замечаний с улицы и из школы.

Если его «я» вырывалось на свет в каких-то словах, вопросах, в нытье и слезах, – ему объясняли, что он глупый, разболтанный и инфантильный.

«Быть взрослым, умным и сильным, – объясняли ему, – это, значит, держать свое „я“ под замком и никогда не позволять ему показываться! Потому что твое „я“ не красивое, не сильное и не умное». А еще потому, что родителям и учителям так легче доказывать свой профессионализм и способность удерживать спокойствие и порядок, то есть прятать и маскировать от детей, родителей и соседей свое настоящее «я»: не красивое, не умное и не сильное.

Что же это за порочный круг, в котором каждый боится быть настоящим?

– Да, Христос принес много беспорядка в общество, – вздохнул Павел, вспомнив почему-то Екатерину Михайловну.

Павлу стало страшно, он чувствовал, что неудержимо скользит в ту область фактов и размышлений, от которых убегал и прятался, и ему хотелось крикнуть: «Помогите!»

Павел включил телевизор. Хотелось чем-нибудь отвлечься. Шла ночная программа, и неожиданно вспомнились слова из когда-то прочитанного Евангелия: «Блудники не войдут в небесное царство…»

Павел выключил телевизор и подошел к окну:

– Не страшно, когда больно, – повторил он слова Екатерины Михайловны, а вслух сказал: – Ох как страшно!

Павел понял, что именно Екатерина Михайловна там, в своей бедной квартирке, имела в виду, напомнив ему о его сердце.

– Столько лет кропотливого труда, – вздохнул Павел, – и какое, вообще, ее дело, живой я или мертвый? А ведь Христос пришел к тем, для которых эта человеческая игра в прятки была тяжким бременем. Когда человек находит покой? Когда понимает, что не нужно скрываться и приукрашивать себя, что тебя любят таким, какой ты есть. Вот оно что! Христос – Спаситель! Боже мой, спасение этого самого «я» – и есть цель. Я, принимая протянутую Им руку, имею право быть самим собой и не прикрываться добрыми делами, ответственностью, благородством и щедростью. Мое «я» такое, какое есть, имеет ценность. За это умер Христос, а не за мои декорации, изображающие порядочность. Я могу быть спокоен. Но каким неудобным я становлюсь для тех, кто не вышел из игры и выходить не собирается?!

Павел лег. Ему было очень спокойно. Незаметно Павел уснул и проснулся от настойчивого звонка в дверь.

На лестничной площадке стоял Саша:

– Ты что? Почему к телефону не подходишь? Мы испугались, не случилось ли чего? Ты с бодуна? Паша! Если босс узнает, тебе мало не покажется!

Павел быстро умылся и, выпив кофе, помчался к машине. За полчаса он доехал до работы и в коридоре встретил секретаршу босса Марину. Она ядовито улыбнулась:

– Какой вы пунктуальный! Ровно в 11:30! А пили вчера или сегодня? Я думаю, Борис Глебович обрадуется, когда я ему скажу, что встретила вас.

– Вам, Марина Станиславовна, нужно оклад повысить. Вы делаете больше, чем положено по штату, – ответил Павел.

Марина, тряхнув головой, спросила:

– И что же я такое делаю?

– Думаете, – сказал Павел и прошел в свой кабинет.

Там уже суетился Миша.

Увидев Павла Николаевича, он смущенно сказал:

– Здравствуйте, извините, что я тут без вас…

Павел не дал ему договорить:

– Да, ладно, сам виноват.

Павел включил компьютер, повесил на спинку кресла пиджак. На столе лежали новые договоры.

Несмотря на беспокойную ночь, работалось легко. Новые соглашения несли новую прибыль, а значит, он не зря занимал свою должность.

В это время Борис Глебович просматривал поступившую почту и документы, которые нужно было подписать.

Марина в приемной подшивала в папку бумаги.

Вошла главный бухгалтер с расчетными листками для шефа, добавив:

– Это не к спеху.

Марина, схватив листки, вскочила, зашла в кабинет Бориса Глебовича:

– Татьяна Константиновна просила отдать вам, – она помялась и, устало вздохнув, добавила: – Мне кажется, что я не справляюсь со своими обязанностями, Борис Глебович. Меня, порой, обескураживает собственная нерасторопность.

– С чего такая самокритика? – удивился Борис Глебович.

– Да вот, так получается. Я прихожу к девяти утра и с трудом все успеваю, а некоторые приходят к половине двенадцатого, и вполне справляются.

– Это кто ж такой талантливый?

– Да управляющий наш, Павел Николаевич.

Борис Глебович нахмурился:

– Заварите мне кофейку и попросите Павла Николаевича зайти.

Марина вышла, набрала номер управляющего.

– Слушаю, – сказал Павел.

– Павел Николаевич, вас просит к себе Борис Глебович, – ангельским голоском сказала секретарша.

Павел надел пиджак и поднялся на четвертый этаж. Он прошел через приемную и постучался в кабинет Бориса Глебовича.

– Входи!

Павел вошел.

– Вы, Павел Николаевич, хорошо себя чувствуете?

– Да. А в чем дело? – спросил Павел.

– Вот именно, в чем?

– У меня все в порядке.

Борис Глебович поднялся с кресла:

– Между прочим, вы ответственную должность занимаете! Во сколько вы пришли сегодня на работу?

Павел поморщился, поняв, в чем дело, но спокойно ответил:

– В одиннадцать тридцать.

– И что же случилось? Пробки на дорогах?

– Нет, – ответил Павел.

– Авария? Потоп? Извержение вулкана? На целых пятнадцать минут опоздали!

Павел сказал:

– Борис Глебович, этого не повторится.

В кабинет заглянула Марина:

– Борис Глебович, скоро совещание, вы кофе выпить не успеете. Вам принести сейчас?

– Да, Марина, принеси, пожалуйста.

Когда дверь за Мариной закрылась, Павел сказал:

– У вас очень исполнительный секретарь.

– Хоть в этом мне повезло, – сказал Борис Глебович, – можешь идти.

Павел вышел из кабинета и, проходя мимо стола Марины, услышал:

– Павел Николаевич, я счастлива, что работаю с вами.

– Наши чувства, Марина Станиславовна, взаимны, – четко выговорил Павел.

Он вернулся в кабинет. Возня с аквариумом немного развеяла мрачное настроение.

Миша выложил дно аквариума галькой, залил воду, посадил растения.

Только через неделю в аквариум были запущены рыбки. Сотрудники весь день бегали в кабинет Павла, чтобы увидеть чудо: рыбок в красивом аквариуме.

– И почему рыбки так успокаивают? – почему-то шепотом спросила Татьяна Константиновна.

– Они все время в воде… – так же вполголоса ответил Павел.

Пришла взглянуть на рыбок и Марина.

Вернувшись в приемную и заварив кофе, Марина постучалась в кабинет шефа и, приоткрыв дверь, спросила:

– Чашечку кофе?

Шеф кивнул.

Принеся кофе боссу, Марина закатила глазки и сказала:

– Я просто в шоке от восторга!

– Отчего же такой восторг? – поинтересовался босс.

– Не могу прийти в себя от шикарного аквариума, который вы распорядились установить в кабинете Павла Николаевича.

– Какой аквариум?

– Шикарный! Весь офис не работает, бегает рыбок смотреть.

В конце рабочего дня Борис Глебович решил пройтись по рабочим местам сотрудников. Зашел он и к Павлу Николаевичу.

– Что это? – спросил он, глядя на рыбок.

– Аквариум, – ответил Павел Николаевич.

– Вижу, что не факс. Вы забыли, что над вами начальство есть?

– Борис Глебович, аквариум – это не собачья будка. Я думаю, особого распоряжения не требуется.

– Вы учить меня будете? Вы мне будете объяснять, на что требуется разрешение, а на что нет?

В кабинет заглянула начальник отдела кадров:

– Павел Николаевич, говорят, вы аквариум установили… – начала она, но, увидев шефа, быстро закрыла дверь и ушла.

– Проходной двор! – недовольно сказал Борис Глебович.

Он вышел из кабинета, оставив дверь открытой.