Текст книги "Следы во времени"

11

Царь действительно исчез.

Но произошло еще нечто странное и необъяснимое. У людей сказочной страны пропала способность выплавлять из сердец сокровища.

Всем людям – добрым и злым – пришлось приспосабливаться к новым условиям жизни и трудиться не покладая рук, чтобы заработать на пропитание, одежду и кров над головой.

Над подданными царя не просто насмехались. Их притесняли и всячески над ними издевались.

Царские подданные стали самой незащищенной частью населения.

При этом самым удивительным было то, что подданные царя отстаивали лишь свое право ревностно исполнять устав, оставленный царем, и, несмотря на незавидное положение, не выглядели подавленными или несчастными. Они твердо верили словам, сказанным когда-то их царем.

Удивительным было еще и то, что последователей царя в этой теперь уже не сказочной стране становилось все больше.

Прошло много лет, и жизнь устоялась.

Многие жители забыли о том, что когда-то их страна была сказочной, и забыли о царе, а те, которые помнили, собирались группками, чтобы снова и снова перечитывать устав.

Больше всех тосковали по царю состарившийся скрипач, Ангелика и бывший завсегдатай кабака Стефан.

12

Лучи утреннего солнца рассыпались по поверхности лазурного моря. Солнце золотило крыши домов и играло в макушках деревьев огромного леса, раскинувшегося далеко за городом.

С высокой городской башни стражник осматривал окрестности города и берег моря.

Стражник увидел, как в сторону города со стороны леса двигалась странная туча, которая стелилась по земле и медленно приближалась. Это было вражеское войско, которое надвигалось на город!

Прозвучал сигнал тревоги, и в течение нескольких дней мирный город превратился в неприступную крепость.

И вот вражеская армия, состоящая из неряшливо одетых разбойников, пиратов и бродяг, собранных в окрестных трущобах, подошла к самым стенам.

Эти люди презрительно смотрели на защитников города и смеялись над ними. Возглавлял армию-банду пират, который когда-то уже приходил в этот город. Он подошел к воротам и хрипло прокричал:

– Книгу! Отдайте мне книгу!

Несколько солдат спустились с крепостной стены и отправились в городской совет с сообщением о том, что подступившее войско требует какую-то книгу.

Через некоторое время на стену поднялся старший советник. Он обратился к пирату:

– Что вам нужно?

– Книгу! – прохрипел пират, сжимая кулаки.

– Я не понимаю, о какой книге вы говорите, – сказал советник.

– Тогда и я не понимаю, о чем можно говорить, – сказал пират и дал команду своим разбойникам тащить к воротам телеги с просмоленными бревнами.

– Мы сожжем ваш город, если вы не отдадите книгу, – орал пират.

Разбойники с хохотом и грязными репликами в адрес горожан толкали телеги к воротам.

Возле стены стоял сын Гермогена Зосима, который входил в совет города.

Зосима обратился к старшему советнику:

– Господин советник, когда-то, мне рассказывал отец, нашу страну посетил царь не известного нам государства. Свою страну царь называл вечным царством и призвал к себе всех желающих стать его подданными. Мой отец с радостью последовал за царем. Хотя многое изменилось с тех пор, все же должен сказать, что я верю в возвращение этого царя.

– Ты не пропагандируй, а дело говори! – зашумели воины.

– Если мне не будут мешать, – сказал Зосима, – я все объясню. Отец рассказывал, что царь делал записи в книге, когда ему приносили монеты и драгоценные камни, и при этом сокровища, издавая приятный звон, исчезали. Я думаю, что речь идет именно об этой книге.

Наступила тишина. Наконец главный советник спросил:

– Где может быть эта книга? Нам нужно ее отдать, иначе нас всех уничтожат.

Зосима сказал:

– Вы же видите, из кого составлена вражеская банда и кто ее возглавляет. Неужели вы думаете, что, получив книгу, они уйдут и не тронут нас? В этих людях нет ничего доброго и порядочного. А где эта книга, никто не знает.

– И что теперь? Мы все погибнем из-за книги, о которой никто ничего не знает? Твой хваленый царь принес в наш мир слишком много проблем, Зосима!

– И ладно, если бы страдали только подданные царя, – добавил воевода, – так ведь все пропадем.

Зосима молчал. Он смотрел в глаза людям, не зная, как объяснить им, что они готовятся к сражению не за чью-то книгу и не за чью-то жизнь, а за сам смысл своего существования в этом огромном мире и за само право называться человеком.

А из маленькой деревни, раскинувшейся недалеко от окруженного войском города, вышла старая женщина с дорожной котомкой на плече.

Это была Шафа. Она шла неспешно, задыхаясь на каждом шагу, и к городу подошла только вечером.

Никто из разбойников, мимо которых она проходила, не обратил на нее внимания. Пират только посмеялся над ней:

– Что, старая, на помощь осажденному городу пришла?

Шафа не ответила, она пробралась между телегами с просмоленными бревнами, подошла к воротам и постучала. Ворота ей не открыли.

– Не пускают?

Пират встал на одну из телег и прокричал:

– Зажечь факелы! Старуха запылает и станет первым предупреждением для горожан.

С городских стен полетели стрелы. Многие разбойники упали замертво. Пират еще больше остервенился, сам схватил факел и подбежал к воротам. Он кинул факел на телегу, и бревна на ней мгновенно вспыхнули.

Шафа оказалась между закрытыми воротами и пылающей телегой.

Пират хохотал. Его омерзительный хохот разносился по всей округе, но неожиданно смех оборвался.

Шафа достала из сумы КНИГУ!

Лицо пирата перекосились, он прохрипел:

– Отдай мне книгу!

– Возьми, – ответила Шафа.

Пират ринулся к ней, но огонь полыхал стеной, а там, за этой стеной, в руках старой нищенки пират видел книгу, за которой охотился всю жизнь.

Пламя подкрадывалось к Шафе. Шафа подняла книгу высоко над головой, пытаясь уберечь ее от огня.

Неожиданно книга раскрылась, и вокруг нее возник ветер. Перелистывая страницы и набирая силу, мощный ураганный порыв рванулся в сторону пирата. Пламя мгновенно охватило его самого и всю его банду.

Жители города взошли на стены крепости и на башню, чтобы увидеть, что происходит… А увидели то, что не способно уместиться в сознании человека.

Они увидели великолепный город, окраины которого исчезали за горизонтом.

Высотные здания уходили в самое небо. Выстроен был город из алмазов и изумрудов, а улицы вымощены золотом.

Вся бывшая сказочная страна на самом деле была лишь маленьким двориком этого великолепного города, который всегда и был здесь, только не был видим.

Распахнулись ворота, возле которых стояла Шафа, и в сияющих одеждах в город вошел когда-то исчезнувший царь. Он взял Шафу за руку и вместе с ней прошел на площадь.

А люди вдруг увидели тех, кто однажды поверил царю. Они стояли, и одежды их ослепительно сияли.

Через какое-то мгновение город исчез.

Исчез вместе с царем и со всеми его подданными.

А сама страна и жизнь в ней остались.

Со всеми невзгодами и трудностями, возникающими под палящим солнцем и проливным дождем, среди черствых сердец, если они не способны мечтать и верить в сказку.

Прославленные

1

Яркий, теплый, ласковый, по-настоящему живой свет обволакивает планету Славная.

Насыщенность света зависит от настроения жителей этой планеты, а населяют ее необыкновенно добрые и мудрые существа, очень похожие на людей с планеты Земля.

И если обитателей Земли называют землянами, то жителей планеты Славная – прославленными. Правит планетой царь Созидающий. Славная не разделена на страны и государства. Вся планета и есть одно государство.

Столица планеты Славная – город Величие – не поддается никакому описанию.

Великолепные здания, в окна которых вставлены не стекла, а тонкие пластины из драгоценных камней. Рамы окон украшает резьба. Крыши домов, самой разнообразной формы, покрыты глазурью синего, рубинового и желтого цвета.

Каждый дом окружен великолепным садом, а в каждом саду весело щебечут птицы.

Дороги в городе сияют чистотой.

Жители планеты Славная никогда не слышали о болезнях и старости. Не знали они, что такое плохое настроение.

Жителей было очень и очень много, но все знали друг друга и называли по именам.

Мы познакомимся с одной из прославленных. Она стала героиней истории, о которой пойдет речь. Зовут ее Лада.

Лада – художник. На планете Славная все хорошо рисовали, но картины Лады были особенными: живыми.

И подбирала она самые невероятные краски, передавая всевозможные оттенки настроения. Некоторые композиторы даже подбирали музыку к ее картинам.

Рисовала Лада и воду, и камни, и растения, и животных. Для нее интересным было все.

Сейчас на лужайке фруктового леса, наполненного ароматами самых сладких и сочных плодов, далеко от столицы, Лада рисовала смешного бурого медвежонка, на лапах у которого сидел толстый пингвин.

Рисовала Лада на холсте, который сплели для нее веселые паучки.

Холст был прочным и почти прозрачным, а закреплялся на золотой раме.

Кисточки, которыми рисовала Лада, подарил ей сам царь, и были эти кисточки необычными. Их не нужно было обмакивать в краску.

Кисточки сами выделяли из себя краску нужного цвета и оттенка, в зависимости от расположения души Лады. Работа шла быстро и чисто.

Лада держала в руке изумруд и смотрела через него на лужайку.

Грани изумруда сверкали и переливались. Лада хотела перенести на холст игру света в гранях камня и в этих зеленых отражениях поместить веселую парочку.

– Получится и серьезно, и весело одновременно, – сказала она.

На лужайку прилетела большая бабочка с необычными узорами на крыльях, – снежинками на темно-синем фоне.

Бабочка опустилась на ухо медвежонку и этим уравновесила всю картину. Лада рассмеялась. И только успела она нанести первые штрихи, как заволновалась трава, легкий ветерок пролетел по верхушкам фруктовых деревьев, и радостное чувство наполнило всех, кто был на лужайке.

Это означало, что Ладу приглашал во дворец сам Созидающий.

Лада аккуратно положила кисти, помахала всем рукой и исчезла.

Передвигались прославленные со скоростью мысли.

Через мгновение Лада оказалась в городе Величие возле дворца.

Она прошла под аркой в виде радуги и подошла к белоснежной лестнице, по широким ступенькам которой запрыгала вверх на одной ножке.

Подниматься по сверкающей лестнице было настоящим праздником.

Лада прошла в главный зал, украшенный белоснежными колоннами. На окнах переливались всевозможными красками великолепные витражи.

В зале собралось много народа. Прославленные в драгоценных одеждах радостно приветствовали друг друга и Ладу, когда она вошла.

От переполняющего сердце восторга одежда ее вспыхнула ярким сиянием. Волосы, словно осыпанные утренней росой, сверкали.

Созидающий укутал Ладу нежностью взгляда, вздохнул и ласково спросил:

– Лада, ты не расстроишься, если я попрошу тебя закончить свой рисунок позже?

– Я рада оказаться возле тебя, – ответила Лада.

– Я тоже рад тебя видеть.

Созидающий, сказав это, долго молчал. Глубокая печаль наполнила его сердце. Медленно выговаривая слова, чтобы не выдать волнения, Созидающий сказал:

– Лада, тебе нужно отправиться на планету Земля.

В зале наступила тишина. Все присутствующие смотрели на Ладу. Одежды ее стали мерцать, выдавая растерянность и огорчение. Царь продолжал:

– Людям нужна помощь. Я отправляю тысячу прославленных. Каждому предстоит прожить свою земную жизнь, ответить на вопросы времени, открыв ищущим верный путь. Там наступает конец света. Взгляни сюда.

В середине зала появился огромного размера прозрачный куб зеленоватого оттенка. В этом кубе, словно на игрушечной модели планеты Земля, Созидающий показал все, что предстоит пережить каждому, отправляющемуся туда по его распоряжению, и все, что будет происходить после их путешествия.

Грустные взгляды скользили из точки в точку, из времени во время, а когда просмотр закончился, Созидающий сказал:

– Все, что ценится здесь, ничего не стоит там. За то, что на самом деле не стоит ничего, там проливают кровь и разрушают судьбы. И там есть люди, которые стремятся вырваться из этого обмана, но силы их иссякают.

После некоторого молчания Созидающий снова заговорил:

– Мне тоже тяжело. Лада, там ты не сможешь знать этого наверняка, но просто верь тому, что я скажу тебе здесь и сейчас. Пусть эта вера из глубины взывает к тебе. Я не оставлю тебя ни на мгновение. Всегда я буду рядом.

Лада тихо сказала:

– Ты же знаешь.

– Знаю, – сказал царь, – потому и прошу.

По янтарной лестнице, каждая ступенька которой была обрамлена золотыми рейками, поднималась в гору в сияющих одеждах тысяча прославленных. Поднимались молча. Никто никого не подбадривал, каждый знал, что миссия опасна.

На самой вершине горы широкая сверкающая бронзовая площадка была заполнена провожающими.

Поднявшиеся путники встали в центре. В глубокой тишине и в торжественном молчании протянулось несколько минут, и наконец теплый ветер принес пушистое белое облако, которое окутало всех, стоящих в центре, скрыв их из вида.

В этом облаке прославленные растворились, став каплями воды и утяжелив собою белое облако, которое поднялось высоко-высоко и исчезло.

Это облако, пройдя огромное расстояние, сквозь многие миры, станет частью атмосферы планеты Земля. Там, рассеявшись по всей атмосфере, капельки прольются с дождем, и каждая капелька попадет в сердце того, кого определил Созидающий.

2

Планета Земля, когда-то в определенном времени разделившаяся на крупные и мелкие страны и государства, не была способна удержать огромное число заселявших ее людей в согласии, мире и покое.

Люди говорили на многих языках и наречиях, плохо понимали друг друга и подозрительно друг к другу относились.

Каждый правитель стремился получить как можно больше власти и влияния.

Подданных правители использовали для усиления своего влияния, а если надо, то и для захвата власти.

Действия и решения не подкреплялись ни заботой о ближнем, ни любовью к человеку. Каждый искал свою выгоду, и противостояние между правителями и подданными в этом несовершенном мире выражалось по-разному, но сохранялось на протяжении всего времени существования государств.

В одном из могущественных государств планеты только что прогремела страшная война, унесшая миллионы жизней.

После четырех лет кровопролития люди, наконец, засеивали поля. Столько радости, столько надежд!

Но засуха, принесенная циклоном, не давала возможности выжить росткам.

В маленькой деревушке на берегу реки, в старом деревянном домике жила женщина. Жила она не одна, а со своей дочерью.

С утра полив из лейки грядки с луком, мама и дочка стояли возле картофельного поля.

– Какое засушливое лето, – вздохнула дочка, глядя на небо.

– Да, урожая ждать не приходится, – сказала мама, глядя на увядающие побеги.

– Как же выжить? – дочка нахмурилась.

Женщина вздохнула и пошла в дом. Девочка села на межу.

Из всех последних лет ей помнилось одно: всегда хотелось есть.

Девочка заплакала. Она считала себя большой и совсем взрослой (ей было уже пятнадцать лет), но ничего не могла с собой поделать и плакала, как маленькая. От слез промокло платье, на мокрое лицо прилипла сухая земля.

– Пожалуйста! – прошептала она.

И вдруг неожиданно поднялся сильный ветер.

Ветер быстро высушил слезы, и девочка поднялась на ноги, пристально всматриваясь вдаль. С южной стороны шла туча.

Девочка кинулась в дом и закричала, распахнув дверь:

– Мама! Дождь!

Мама не поверила, но все же вышла на порог. Тяжелые капли дождя застучали по крыльцу, по крыше ветхого домика, по пустым перевернутым бочкам и ведрам.

Мама с дочкой побежали под дождь, чтобы подставить под струи воды, стекающие с углов крыши хлева и сарая, ведра, тазы – все, что могло вместить и удержать в себе драгоценную, долгожданную и так неожиданно появившуюся влагу.

Девочка выбежала в поле и встала рядом с поникшими ростками. Она хотела вместе с ними порадоваться воде и, открыв рот, ловила капли, потом закрыла глаза и вдруг в сердце своем ощутила неземную радость. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного…

Звали девочку Ульяна. Промокнув до нитки, она, наконец, пошла в дом. Сняв мокрое платье, Ульяна открыла комод и сделала глубокий вдох:

– Как вкусно пахнет чистое белье!

Мама улыбнулась:

– Да, доченька, учись дом в чистоте содержать, чтоб муж любил.

– А не выйду я замуж за человека, который будет любить меня только за чистоту в доме-т.

– Ох, все в жизни-т не так красиво, как в книжках, которых ты на свою беду, грамоте выучившись, начиталась.

– А я хочу, чтобы как в книжках! Скачет по полю принц на белом коне и увозит меня во дворец…

– Иди на окнах занавески поменяй, ваше величество.

Ульяна, надев чистое сухое платье, подошла к окну и принялась отвязывать шпагат, на котором держались занавески.

В окно она увидела, что к дому идет сосед Трофим Васильевич.

– Мама, дядя Трофим к нам.

В дверь постучали. Мама пошла открывать.

– Ульяна, – позвала мама от двери.

Ульяна вышла из комнаты.

– Здравствуй, Ульяна, – обратился Трофим, входя в дом, – помоги моему Василию с уроками. Сам-то он к тебе обратиться стыдится, а я не понимаю ничего в математике.

Трофим протянул тетради. Ульяна взяла их и села за стол.

Трофим сел на скамью возле двери, мама Ульяны ушла в кухню к печке.

Кухня от прихожей отделялась цветной ситцевой занавеской.

Ульяна нарисовала к задаче рисунок, расписала решение и отдала тетради Трофиму.

– Спасибо. Извини, что побеспокоил тебя, – сказал Трофим, поднимаясь со скамьи, – вот ведь невеста какая моему Василию подрастает, – обратился Трофим к маме Ульяны.

Ульяна покраснела и, вскочив из-за стола, быстро ушла в комнату. Мама вышла из-за занавески и зашептала:

– Что ты такое говоришь-т? Она ж ребенок еще.

– А чего я такого сказал, о чем все село не знает? Да и она знает, что Васька мой сохнет по ней.

– Трофим, иди домой, пока чего лишнего не наговорил. Дети они еще.

Трофим встал со скамьи и, поблагодарив еще раз, вышел из избы, аккуратно прикрыв дверь.

Ульяна нанизывала чистые занавески и увидела в окно, как на дорогу выскочила жена Трофима, размахивая перед ним руками.

– Ты на что там глядишь? – спросила мама, войдя в комнату.

– Да, тетя Глаша на дядю Трофима ругается.

Мама посмотрела в окно и улыбнулась:

– Она боится, что Трофим из-за меня к тебе бегает.

– А, может, правда из-за тебя? Он ведь тебя сватал. Все в деревне говорят про это, я слышала.

– Я и сама-т не понимаю уже, что правда, а что нет. Все придумками людскими поросло. Глашка-т, она умела парням в глаза смотреть.

– Как это?

– Сама не знаю как, только никто перед ней устоять не мог. Кроме Трофима. Оттого-то она и взъелась…

– И что?

– Увела, – засмеялась мама.

– А чего смешного-т? – возмутилась Ульяна.

– Смешно, что слез море выплакала, а теперь думаю: ради кого? Если увести его можно, так какая с ним жизнь-т?

Ульяна привязала шпагат к гвоздику.

– А бывает так, чтобы на всю жизнь?

– Не знаю.

– И зачем тогда замуж выходить?

– Это дело добровольное. Можно не выходить. Только я помру, а ты с кем останешься?

– А мой отец каким был?

– Твой отец был чудесным человеком. Если бы не война…

– Значит, все-таки бывает?

– Может, и бывает…

3

Прошло семь лет.

Ульяна работала на телефонной станции телефонисткой. Василий работал там же ремонтником. Он, словно нитка за иголкой, всюду следовал за своей любовью.

Каждую субботу Василий приходил к Ульяне в гости. Мама Ульяны начинала суетиться, ставила для него на середину комнаты табуретку, Василий садился на табуретку посреди комнаты и молча просиживал часа три, не меньше, практически неподвижно, совершенно не зная, что нужно говорить девушке, которую любишь.

– Василь, ты, может, хоть стих какой расскажешь? – подшутила однажды Ульяна. – Аль песню споешь?

Ульяна с мамой жили в стороне от поселка, в домике на холме.

Крыльцо дома выходило на совхозное поле, через которое была протоптана широкая тропинка, ведущая к поселку.

Справа от дома серебрилась речка.

Когда Василий в очередной раз отдежурил свои три часа и ушел, Ульяна вздохнула и села на скамейку в кухне возле окна, которое выходило на совхозное поле.

По полю, путаясь в колосьях пшеницы, мчался белый блестящий мопед… На мопеде восседал ОН!

Ульяна выскочила на крыльцо и словно завороженная смотрела на приближающегося незнакомца. Рокот мотора становился все громче, и наконец мопед остановился, и красивый парень, весело тряхнув кудрями, крикнул:

– Добрый день, красавица!

Ульяна молчала.

– Ты говорить-то умеешь? Тебя как зовут? Наверное, Жаннетта или Адриана? Во всех романах красавиц зовут так.

– Ты кто? – спросила Ульяна.

– Я – принц. Правда, мне не повезло и я родился в семье рыбака. Но я все равно принц. В душе. Между прочим, я ищу принцессу. И, кажется, уже нашел.

– Кто же она? – расстроилась Ульяна.

– Назови свое имя, и я отвечу.

– Ульяна.

– Ульяна, можно я оставлю мопед возле твоего дома?

– Оставь.

– Я Рудольф. Приехал посмотреть, где сейчас рыба лучше ловится.

Рудольф поставил мопед возле крыльца, а сам прошел через двор и спустился к реке.

Вернулся он часа через полтора. Ульяна старательно оттирала тряпкой грязь с мопеда.

– Со мной поедешь? – спросил у нее Рудольф.

– Куда? – спросила Ульяна.

– Село! Туда, где настоящая жизнь. В город, конечно!

Ульяна зачарованно смотрела на красавца. Она чувствовала себя словно во сне, когда нужно бежать, а ноги не слушаются.

– Неделя тебе на сборы, – твердо сказал Рудольф.

– Дочка, не делай этого, – плакала мама, вернувшаяся из сельсовета, – ты не знаешь жизни.

– Такую, как твоя, и не хочу знать, – капризно поморщилась Ульяна.

– Не надежный это человек. Не на всю жизнь.

– Лучше один день в любви, чем всю жизнь с нелюбимым!

– Книжек ты начиталась. С Василием тебе надо.

– Книжки, мама, умные люди пишут.

– Всякие люди книжки пишут.

– Не хочу я, мамочка, комаров здесь кормить. Почему кто-то в королевнах живет, а кто-то должен помет куриный во дворе подметать? Не справедливо так. Не хочу.

– Так ведь кого-то и королевствование не испортит, а кого-то новое платье с рельсов собьет. А счастье-т не от красивой жизни.

– А отчего тогда?

– Не знаю отчего, только не от этого.

– Вот я и узнаю отчего счастье! – закончила разговор Ульяна.

Приехал Рудольф через три дня.

Мама Ульяны спросила его:

– Расписываться в городе будете или здесь?

– По старинке живете, – браво ответил Рудольф, – расписываться, не расписываться…

Ульяна вышла из дома. Мама вцепилась в чемодан и еле слышно стонала:

– Не уезжай.

Рудольф с трудом отобрал чемодан, поставил его на багажник мопеда, привязал покрепче и сказал с милой улыбкой:

– До свидания, мамаша.

Ульяна села на мопед, держась за куртку Рудольфа. Загрохотал мотор. Поднялось облако пыли и скрыло их…

Рудольф и Ульяна приехали на вокзал. Мопед погрузили в багажное отделение.

Уже в купе, под стук колес, под звон качающихся стаканов с чаем, молодые мечтали о красивой жизни.

К вечеру поезд прибыл на платформу большого города. Рудольф и Ульяна получили багаж и двинулись к выходу из вокзала.

На городской магистрали Рудольф завел мопед. Огни фонарей вдоль дорог, фары встречных машин, свет из окон многоквартирных домов… Дух захватывало от такого великолепия.

Ульяна смотрела по сторонам, всматриваясь в прохожих. Ей было интересно, кто во что одет.

Остановились у тети Рудольфа в двухкомнатной квартире, где хозяйка предоставила гостям одну из комнат.

Спать и слышать за окном тихое шуршание шин вместо шелеста листвы яблонь было захватывающе ново. Даже часы на каменной стене квартиры тикали совсем не так, как на бревенчатой. Как-то по-городскому.

Портьеры, закрывающие большое окно, шевелились под порывами ветра, врывающегося в комнату из открытой форточки, раздувались и опадали.

Ульяна не могла поверить, что живет в городе.

На следующий день Ульяна по привычке поднялась рано. Заняться было нечем, и она просто сидела в кухне и смотрела в окно.

На улице было еще безлюдно. С высоты четвертого этажа открывался красивый вид на городской квартал.

В кухню вошла тетя Рудольфа:

– Ну, как оно в городе?

– Потрясающе! – вздохнула Ульяна, – эта жизнь совсем другая.

В кухню вошел Рудольф и, зевая, сказал:

– Да, город тебе не деревня. Поеду насчет работы узнавать. А ты, Ульяна, поработай над своей речью, а то как мать т-ткаешь. Стыдно. Сразу видно, что из деревни.

Позавтракав, Рудольф ушел и вечером вернулся с радостным известием, что устроился сам и устроил Ульяну.