Текст книги "Следы во времени"

7

Феофан все-таки встретился с царем. С веселым сердцем он возвращался обратно.

Дома Феофана не было две недели, и чем ближе подходил он к родным местам, тем слабее становился ореол радости вокруг него, и скоро погрузился он в облако тревоги.

Что ждет его дома? Заросший огород? Упреки оставленного друга? И что реального, конкретного Феофан сможет предъявить из того, что приобрел в городе?

Что отличало его от других людей? Стал ли он удачливее или богаче? Избежит ли он разочарований, так или иначе постигающих всех жителей Земли? И если подумать, то жизнь его станет теперь еще сложнее, потому как, узнав истину, он, Феофан, никогда не сможет больше купиться на ложь и утешиться лестью. А если он станет посмешищем для людей?

Все печальнее и печальнее становился Феофан, и неожиданно вспомнились ему слова царя: «Я дарю тебе мир и покой».

Феофан встал как вкопанный и не видел, как прямо перед ним проползла ядовитая змея.

– Так, – сказал Феофан, – а где же я потерял подаренные мне мир и покой?

Он двинулся дальше и услышал за спиной треск рухнувшего дерева. Феофан, не останавливаясь, мельком взглянул через плечо.

– О чем я думаю? – продолжал рассуждать он, проходя по узенькому мосту, перекинутому через бурную реку. – Царь сказал, что мне не нужно ни о чем заботиться, что все в моей жизни отныне под его присмотром. Я подданный царя! Мне необходимо принести Харитону добрую весть.

Феофан перешел через реку и даже не видел, как мостик, который давно никто не ремонтировал, оборвался за его спиной.

Феофан подходил к дому, и снова тревожно стало у него на душе.

Пройдя сад, Феофан увидел заросший огород, в котором невозможно было определить, растет ли там вообще что-нибудь доброе.

Феофан, крадучись, по-воровски, пробрался в дом и сел на лавку. Вскоре раздался стук в окно.

Феофан выглянул и увидел Харитона.

– А ты чего на улице стоишь?

Харитон вошел в дом и смущенно сказал:

– Смотрю, ты мимо прошел, думаю, наверное, видеть меня уже не хочешь. Я решил проверить, как ты ко мне относишься.

– А как я могу к тебе относиться, как не по-дружески?

– Не знаю, только вот мимо прошел…

– Да боялся я, что ты ругать меня станешь за то, что я ушел в разгар работ и тебя бросил.

– Ну, урожая нам с тобой теперь не видать – это факт, хотя и печальный. Я ведь с больной спиной не смог грядки прополоть.

Феофан опустил голову, а Харитон продолжил:

– А в городе как? Царя видел?

– Видел царя! – глаза у Феофана загорелись, – он сказал мне, что таких, как я, ищет.

– Каких?

– Жаждущих. Да. Так и сказал. И еще сказал, что кто ради него оставит свой дом, тот получит в сто раз больше здесь и в его царстве.

– Про огород он тебе ничего не говорил? Полоть его надо?

– Да. Завтра с утра. Сегодня мне выспаться нужно.

На следующий день рано утром Феофан вышел на крыльцо и не узнал поляны перед домом. Вся трава была покрыта тонким слоем льда. Такие заморозки случались здесь крайне редко.

Феофан кинулся на огород. Там уже копошился Харитон.

Увидев Феофана, Харитон молча разогнулся. Лицо у него было изумленное.

Феофан съежился в ожидании упреков, но Харитон сказал:

– Не поверишь, сорняки урожай спасли. Сами вымерзли, а овощи под ними как под одеялом оказались. Феофан, твой поход в город, моя спина, эта девочка на лодке – неужели не случайно все? Может, правда царь тот искал тебя? Пойдем в дом, расскажешь мне, что царь тебе сказал, и можно ли и мне в его царство?

– Так я-то что? Я к царю ходил, чтобы тебе весть о нем принести. Царь сказал, что всякий должен верить не только его словам, но и моим тоже, раз я его слова пересказываю…

С тех пор Феофан и Харитон еще усерднее трудились в саду и на огороде. Бок о бок они противостояли невзгодам и радовались удачам. Каждый новый день начинался словно новая жизнь. Каждый день нес новые победы и достижения.

Во всем, что бы они ни делали, был смысл. Почему? Потому что на этом ничто не заканчивалось. Это было только началом того, что ждет их там, в вечном царстве.

8

Сказочная страна расцвела. Все больше людей стали отказываться от фальшивок. Экономический кризис миновал. Добрые люди снова благоденствовали.

А в порту главного города сказочной страны в грязном кабаке несколько разорившихся и обнищавших фальшивомонетчиков обсуждали события последнего времени.

– Процветают царские угоднички, – сказал один, перебирая в руках колоду замусоленных карт.

– Странно они себя ведут. Как не от мира сего. Сдавай, – сказал другой.

Карты защелкали по столу.

– А людишки теперь не такие бдительные, как раньше, – заметил третий.

– Можно воспользоваться ситуацией. Надо сделать так, чтобы денежки царю не попадали, – сказал Стефан, самый отпетый из всех собравшихся.

– Отобрать, когда золото царю несут, – предложил один.

– Пробовал. Царь деньги защищает.

– А если этих праведников обижать, ссорить между собой, чтобы они обнищали и стали пользоваться фальшивками?

– Глупцы! – снова ступил в разговор Стефан. – Пусть получают много денег, пусть богатеют, только денежки чтобы нам отдавали, а не царю… Сами чтобы отдавали! По доброй воле!

– Так ведь у них устав. Они в кабак за волшебной водой и травкой не пойдут, к музыкантам без слуха и голоса тоже, на ножки голые смотреть не станут.

– Вот именно! – подхватили мошенники, – за что же они нам денежки отдавать будут?

– За красоту! Ведь красоту устав не запрещает? – загадочно сказал Стефан.

– Как это?

– Все нужно сделать красиво: ножки закутать в прозрачные ткани, волшебную воду подавать в красивых бокалах да со сливками-заливками всякими.

Мошенники оживились. Все старались перекричать друг друга, внося предложения.

– И назвать это пойло надо красиво. Например, «коктейль».

– А травку упаковать в бумажки и научить красиво эти бумажки доставать, держать и другим предлагать.

– А в музыку спокойную, которую они так любят, добавить ощущений!

– Как это?

– Вздохи-охи там всякие…

– Мужчины, не клюющие на эту приманку, будут считаться хлюпиками, а женщины, которые не уловили новые ритмы, домашними курицами.

– Чемоданами без ручки!

Громкий хохот и крики «ура!» разнеслись по грязному кабаку.

Трудно поверить, но уже через полгода в столице сказочного государства появилось великолепное сооружение, из окон которого струился таинственный свет и звучала волшебная, парализующая волю музыка.

Ровные зеленые газоны украшали территорию вокруг здания. Возле дверей стояли привратники с факелами в руках. Красоту назвали «Радость-люкс», и равнодушно пройти мимо было невозможно. А поскольку выглядело здесь все прилично, то и шли сюда, в основном, подданные царя.

Слава этого заведения разнеслась по всей стране. Хозяевам «Радости-люкса» отдыхать было некогда. Они доходы подсчитывали.

Попался на эту приманку и Костас.

– Любимая, – сказал он Ангелике однажды, – я сегодня приду поздно.

– Почему? – спросила Ангелика.

– Друзья пригласили меня в «Радость-люкс». Неудобно отказать.

– Возьми меня с собой.

– Да нет же, неудобно. Никто своих жен не берет. Верь мне, пожалуйста, ничего плохого не будет. Ты у меня единственная.

Вернулся Костас в этот день не просто поздно, а очень поздно. Глаза его горели нездоровым блеском, взгляд был рассеянным.

Ангелика испуганно сказала:

– Тебе нельзя туда ходить.

Костас презрительно взглянул на жену и буркнул:

– Ну, ты еще будешь мне указывать, – Костас зевнул и пошел в спальню, но у дверей остановился и сказал жене:

– Одеваешься ты не модно. Да волосы тебе надо подстричь. Сейчас носят до плеч.

Ангелика всю ночь не могла заснуть. Утром Костас, даже не взглянув на нее, ушел на работу и вернулся ночью.

Наступил еще один день, потом еще – ситуация не менялась.

Ангеликаа отправилась к своей подруге Юлии.

– Что с тобой? – спросила Юлия, – на тебе лица нет.

– Я хочу, чтобы ты меня подстригла. Сейчас, знаешь, до плеч модно.

– Ты ведь говорила, что царь тебе не велел стричь волосы никогда, – испуганно сказала Юлия.

Ангелика расплакалась. Сквозь слезы она с трудом выговорила:

– Они там все такие расфуфыренные.

– Им заняться больше нечем. Это их работа. Ты не такая.

– Я хочу быть такой. Я хочу ни о чем не думать, ни о чем не заботиться…

– Что с тобой?

– Мой Костас любит таких, как они. С ними легко. Ему не нужна такая, как я. Не хочу больше так жить… Юлия, в нем вся моя жизнь, понимаешь? Он сердце мое променял на «Радость-люкс».

Юлия поплакала вместе с Ангеликой, потом вытерла слезы и твердо сказала:

– Я не стану стричь тебе волосы. Я хочу, чтобы ты осталась со своим царем.

Костас все реже бывал дома, а когда приходил, обязательно устраивал скандал.

В один из теплых вечеров Ангелика возвращалась домой из хлебной лавки. Она не спешила и шла, погруженная в свои горькие мысли, с трудом сдерживая слезы.

Вдруг она почувствовала, что идет не одна.

Ангелика оглянулась. Рядом с ней шел царь.

Ангелика не остановилась и ничего не сказала. Разве жизнь перескажешь? Заговорил царь:

– Он всегда был таким. Ты просто не знала.

– Как же мне теперь жить?

– Ты можешь уйти от него и устроить свою жизнь заново. Я дам тебе разрешение на это. Ты будешь счастлива, а Костас просто растратит самого себя и погибнет.

Ангелика молчала.

– Есть другой путь. Простить его. Так ты его спасешь. Подумай!

Ангелика остановилась:

– А я? Я чего-нибудь стою? – она посмотрела в глаза царю и горько сказала:

– Я хочу спросить у тебя, государь. Чего я не сделала для тебя? Все, что у меня было – это Костас. Хоть что-нибудь может быть моим? Хоть что-нибудь…

Ангелика опустила голову и медленно пошла дальше. Царь молча шел рядом с ней, и почему-то шорох гальки под его ногами умилил ее сердце.

Ангелика вздохнула и тихо сказала:

– Я никогда не простила бы его, поверь. Я сделаю это только потому, что тебе дорог этот человек. Если его спасение в моих руках, я спасу его. Для тебя.

Царь с восхищением посмотрел на маленькую женщину и сказал:

– Ты спросила, чего ты стоишь? Я отвечу тебе. Когда-нибудь я прощу твоим детям то, что не смогут простить им другие, и то, что смогла простить ты моему неразумному Костасу. И всякий, кто дорог твоему сердцу, будет дорог моему. Твое дыхание станет моим дыханием, и твое сердце станет моим сердцем. И все, чего ни попросишь ты у меня, я дам тебе. Жизнь – она долгая. И сегодняшняя боль пройдет, только не расчесывай, не терзай рану. Не оглядывайся назад.

– Хорошо, государь. Но пока, за этой болью, я даже не могу порадоваться твоим словам. Я просто верю, как, впрочем, и всегда верила.

Костас в это время сидел с приятелями в «Радости-люксе».

В просторный зал вошел бедно одетый пожилой человек. Это был Назар. Он смотрел на яркие огни, на девиц в полупрозрачных платьях, угощающих посетителей коктейлями. Девушки буквально плыли по залу и разговаривали с посетителями полушепотом.

Костас, стоя возле стойки, свысока поглядывал на посетителей и, увидев Назара, рассмеялся:

– Что, дед, отдохнуть решил? Расслабиться?

– Да, сынок, расслабиться, – прошепелявил Назар, почти не размыкая губ, стесняясь дырки от выпавшего на днях переднего зуба.

– А деньги у тебя есть? – смеялся Костас.

– А за что платить-то? Здесь же все «полу…»: полумрак, полуголые, полушепот…

Назар огляделся. Он искал своего сына Эмиля. Наконец, увидев его в компании двух девушек, двинулся в их сторону.

Эмиль увидел отца и попросил девушек исчезнуть.

– Отец, я верну тебе деньги, не волнуйся, – прошептал Эмиль, подскочив к отцу.

– А я не за деньгами. Я сам с деньгами. Ну? Чем радуют народ в вашем «Радости-люксе»?

– Бать, ты что? – оторопел Эмиль.

– А что мне твои «чтоки»? Вся жизнь моя куда ушла? Жена, дети, семья… Все для семьи.

– Бать, ты что?

– Заладил. Что я в жизни видел? Эй, там, неси мне коктейлю твою!

Подплыла девушка с подносом. Эмиль схватил отца за рукав и потащил к выходу. Отец кричал:

– Всем можно, а мне нельзя? Я что, не мужик?

Эмиль тащил отца мимо Костаса. Назар вырывался и, стараясь перекричать музыку, с приплясом пропел:

 
Хоть в семье моей развал,
Хоть война, хоть тарарам,
В «Радость-люксе» я залью
Эту жизню вечную-у-у…
 

Назар и Эмиль, обнявшись, вышли из заведения. За спиной они услышали:

– Этих сюда больше не впускать!

На улице Назар, всхлипывая, просил сына:

– Дай слово, что ты больше никогда не пойдешь сюда.

– Обещаю тебе, отец.

– А знаешь, сынок, почему мне помирать не страшно?

– Ну и почему же? – рассмеялся Эмиль.

– Потому что я не все в жизни видел. Гадостей многих не видел и на сердце лишний мусор не наваливал.

Так, обнявшись, и шли они по ночной пустынной улице: отец и сын.

Ангелика подходила к дому. Вечерний ветерок трепал ее волосы, в которых отражался свет луны.

Навстречу Ангелике вышел из дома Костас. Сегодня он раньше обычного покинул злачное заведение и выглядел растерянным.

– Откуда ты так поздно? – спросил Костас, – у тебя кто-то есть?

– Да.

– Ты не можешь от меня уйти.

– Могу.

У Костаса дрожали руки, он сказал:

– Прости меня. Я никогда больше не пойду туда. Обещаю. Я умру без тебя.

– Я знаю.

9

Ранним туманным утром в порт главного города страны вошло торговое судно.

С мостика смотрел на берег в подзорную трубу человек в капитанском мундире и бубнил себе под нос:

– В каком месте он может быть?

На капитанский мостик поднялся старик с боцманским свистком и спросил:

– Что делать нам с командой?

– Пусть под замком сидят и не рыпаются, а если шум поднимут, долго не думай.

Капитанский китель был на старом кровожадном пирате, а настоящий капитан судна со всей командой, связанные по рукам и ногам, были заперты в трюме.

Старик, глядя на берег, хрипло спросил:

– Неужели правда то, что ты рассказывал о книге?

Пират злобно расхохотался и сквозь зубы процедил:

– Я что, на сказочника похож?

– И ключик ты сможешь подобрать?

– Слова найти нужно будет. Когда их произносишь, попадаешь прямо в сокровищницу.

Корабль причалил к пристани, пират по трапу сошел на берег и направился прямо к грязному кабаку.

В кабаке еще со вчерашнего вечера веселилась шумная компания. Когда дверь распахнулась и поток холодного воздуха ворвался в помещение, все завсегдатаи повернулись к дверям.

На пороге стоял пират. Его ледяной взгляд пронизывал до костей, и изрядно подвыпившие гуляки почувствовали себя неуютно.

– Двери бы прикрыл, – сказал хозяин кабака.

Пират выхватил нож и запустил в смельчака, осмелившегося нарушить тишину. Кровь брызнула на прилавок.

Незнакомец хлопнул дверью и, подойдя к замершей от страха компании, поставил ногу на скамью.

– Вам воды налить волшебн… – Стефан не смог закончить фразу.

Пират ухмыльнулся, взял со стола бутыль с волшебной водой, запрокинув голову, выпил все до капли и, глядя Стефану в глаза, прохрипел:

– Ты приведешь сюда царя.

– Но…

– Если завтра он не придет сюда, ты умрешь. И позаботься о том, чтобы при нем была его книга.

Пират вышел из кабака, оставив дверь открытой.

В полной тишине просидели гуляки минут двадцать, наконец один молодчик нарушил молчание:

– Может, сказать царю, что мы хотим стать его подданными?

– Правильно, – глухо проговорил Стефан, – к кому еще могут обратиться с такой грязной просьбой? Конечно, к таким, как мы…

– Слушай, я не советовал бы тебе идти к царю, – заметил один из пьяниц, – он же знает, что это ты автор «Радости-люкса».

Стефан встал и вышел из кабака. Опустив голову, он шел по пустынным улицам к дому бедной вдовы, прокручивая в памяти свою жизнь.

Конечно, он, Стефан, плут и обманщик, негодяй и вор, но при одной мысли, что сегодняшний посетитель кабака может хотя бы взглядом своим осквернить царя, мошеннику становилось худо.

Стефан умрет от пиратского ножа, но не станет сообщником в его грязной затее.

Стефан спустился по набережной канала и подошел к дому, утопающему в цветах. Он постучался. Открыл ему сам царь.

Стефан, не поднимая взгляда, сказал:

– Тебя хотят видеть.

Царь не позволил Стефану больше ничего сказать:

– Я приду завтра.

Стефан очень тихо сказал:

– Тебе не надо приходить туда.

– Не бойся. Ты не умрешь.

– А ты? – спросил Стефан, пристально глядя царю в глаза.

Царь улыбнулся:

– Почему тебя это беспокоит? Ты без меня не пропадешь. У тебя хороший бизнес.

Стефана передернуло. Он сказал:

– Я игрок.

– Азарт – единственная возможность почувствовать себя живым? – спросил царь.

– И сильным, – ответил Стефан и ушел.

В этот день в кабак приходили и уходили разные люди, но волшебную воду никто не пил. Во второй половине дня дверь кабака распахнулась. Снова вошел пират. Он злорадно хмыкнул, увидев перепуганных парней, сидящих за длинным столом, и, глядя на Стефана, прохрипел:

– Где?

– Он придет.

Пришелец почуял неладное, занервничал.

– Что ты ему сказал?

Стефан молчал.

– Ты что ему сказал? – заорал пират. Голос его звучал омерзительно, а слова были похожи на прикосновения ядовитой медузы или электрического угря.

Пират выхватил из ножен кривую саблю и запустил ее в Стефана.

Один из сидящих за столом быстро встал и на лету перехватил саблю.

– Царь! – ахнули все.

Пират выхватил нож и кинулся на царя, но все посетители кабака вскочили со своих мест и заслонили его.

– Вы все мерзавцы! – орал пират. – Вы – отбросы общества! Негодные, животные твари!

Но, как ни кричал разбойник, как ни угрожал, мужчины не испугались и не опустили головы. Но многим стало стыдно, что они прежде боялись пирата и могли предать своего царя. Поэтому слезы раскаяния текли по их щекам. Скатываясь янтарными каплями, слезы падали на пол и превращались в золотые монеты.

Царь спокойно и с достоинством сказал:

– Они имеют право стать моими подданными. Их сердца полны добра и любви, – глядя на Стефана, с улыбкой добавил он.

Пират выронил нож и, в ярости кусая губы, выскочил из кабака.

Царь вернулся в дом бедной вдовы. Он разослал приглашения самым близким друзьям и, когда все собрались, объявил им:

– Я должен уйти. Непонятным для вас образом уйти. Что бы вы ни увидели, что бы ни услышали, не верьте ни глазам своим, ни ушам, верьте словам, которые я говорил вам. Но, прежде чем мне уйти, я должен побывать в одной деревне. И туда я отправлюсь один.

10

Это была обычная деревня, приближаясь к которой путник слышит блеяние овец, лай собак и крики играющих детей.

Вот и сейчас из деревни выбежала ватага озорников. Кто-то из мальчишек крикнул:

– В крапиву ее гоните… – громкий хохот заглушил следующие слова, а толпа сорванцов помчалась за взлохмаченной девочкой с разодранными коленками. Неожиданно один мальчик остановился и сказал:

– Мне обедать пора.

Он отделился от ватаги и пошел в сторону. Остальные ребята притормозили и тоже потеряли интерес к погоне.

Девочка воспользовалась моментом, кинулась к лесу и скрылась.

Звали девочку Шафа. Пришла она в этот мир как-то некстати. Мать умерла почти сразу после рождения Шафы, и отец женился на вдове, у которой был сын от первого брака.

Сводный брат сразу определил для Шафы место в доме. Кстати, это он руководил ребятами, которые только что гнали ее в крапиву.

После смерти отца жизнь девочки стала вовсе безрадостной. Спасало ее только то, что она никогда не задумывалась над смыслом событий, и все, что происходило с ней, принимала как должное.

Шафа никогда не плакала. Она эмоционально закалилась в борьбе.

Шафа любила одиночество. Она уходила на высокий холм и там, раскинув руки, шла навстречу ветру. Ей казалось, что кто-то сильный надежно поддерживает ее, и чувство восторга охватывало все ее маленькое существо.

А как любила Шафа сидеть на берегу реки на большом камне, опустив ноги в воду! Вода ласкала ее маленькие ножки, журчала песенки и потешки.

Еще были звезды. Как они смотрели на нее! И взгляд их никогда не был сердитым.

Сейчас, убежав от своих преследователей, девочка отправилась на пастбище, где старый глухой пастух присматривал за деревенскими овцами.

– А, Шафа! – улыбнулся пастух, – а я, дочка, совсем умаялся с этой пятнистой овцой. Уходит от стада и все тут. Не знаю, как ее до вечера додержу. Вон опять пошла!

Шафа взяла прут и вернула овцу в отару.

Потом Шафа сорвала пучок травы и стала кормить овцу из рук. Овце это явно понравилось. Пастух смеялся и ругал овцу.

Шафа села рядом с пастухом на рогожу, и старик долго рассказывал ей о своей жизни. Вдруг он замолчал и, посмотрев на Шафу, сказал ей:

– Дочка, я, старый пень, рассказываю тебе тут всякое, а ты слушаешь… Скучно, небось? Спасибо тебе. Ты хорошая девочка.

Только к вечеру вернулась Шафа домой.

– Опять весь день собак гоняла? – закричала на нее мачеха. – Посмотри на свое платье! Брат твой чистенький уйдет и чистенький вернется, а ты что? Отмойся хоть к завтрашнему! Гости приедут. Позорище какое!

На следующий день, с самого утра, все в доме были в хлопотах. Намывали полы и украшали комнаты, готовили угощение.

Когда приехали гости, стало шумно и весело. Родственники охали и ахали, любуясь сводным братом Шафы, а Шафа сидела в сторонке, смотрела на всех и тоже радовалась тому, что ее брат такой красивый и умный.

Когда гости поутихли, Шафа незаметно выскользнула из дома. Она направилась в лес, подальше от людей, подальше от шума и пустых слов.

Шафа шла по дороге. Было тихо, вольно и легко. Она напевала песенку и не заметила, как с ней поравнялся путник.

– Это ты сама такую хорошую песенку сочинила?

Шафа вздрогнула. В голосе незнакомца было столько нежности, что Шафа остановилась:

– Да. Я сама песенку сочинила. Я вон в той деревне живу. У меня есть красивая кукла. Мне ее папа купил. Давно. Я ей одеяльце сшила из лоскутков и еще посудку сделала из глины. Очень красиво получилось. А хотите ягод? Я знаю место, где много ежевики.

Они сошли с дороги. Шафа повела незнакомца узкой тропинкой вглубь леса, и вскоре они оказались на большой поляне, заросшей кустами ежевики.

– Ох! – воскликнул незнакомец, – я никогда не видел столько ягод!

– А я вчера ежиху видела с ежатами. Они такие маленькие, а ежиха сердитая, их в кучку всех собирала. А сегодня утром я чуть на змею не наступила. А вон, под тем деревом – огромный муравейник.

Незнакомец ловил каждое слово, а Шафа говорила, говорила и говорила.

– Ты хорошая девочка, Шафа, – сказал незнакомец.

– А со мной никто дружить не хочет. Вот только пастух наш тоже сказал, что я хорошая.

Путник засмеялся. Смех его был чистый, звонкий. Шафа смотрела на незнакомца широко раскрыв глаза и ей казалось, что она всегда знала этого человека, только откуда?

– Я тебя знаю? – спросила она.

– …

– Знаешь.

– Шафа, – голос незнакомца звучал проникновенно и торжественно, – Шафа, когда ты идешь по полю и шелковая трава прикасается к твоим ножкам, это я прикасаюсь к тебе и говорю, что люблю тебя. Когда ты слушаешь журчание реки, это я разговариваю с тобой. Когда ты идешь навстречу теплому ветру, это мои руки держат тебя, а ночью, когда ты смотришь на звезды, это я всматриваюсь в тебя и хочу только одного – чтобы ты знала: я рядом, я люблю тебя! Пройдет много лет, ты состаришься, на твоем личике появятся морщинки, и тогда я буду также любить тебя и однажды приду, чтобы взять тебя к себе.

Шафа молчала. Все это было настолько чудесно, что никак не умещалось в ее маленьком сердце.

Незнакомец снова заговорил:

– А сейчас, Шафа, я хочу попросить тебя об одной услуге. Сохрани мою книгу.

Незнакомец протянул Шафе дорожную сумку. Девочка взяла ее и заглянула внутрь. Там она увидела книгу в кожаном переплете с золотыми уголками.

– Я должен идти, Шафа, – сказал незнакомец и, выйдя на дорогу, помахал ей рукой.

Когда Шафа вернулась в деревню, первое, что она услышала, был голос мачехи:

– Сколько можно болтаться? Лишь бы ничего не делать. Вот ведь наказание, а не ребенок!

Прошла неделя. В городе намечался большой праздник, на который съезжались, по обычаю, жители со всех уголков сказочной страны.

Собирались приехать и жители деревни, в которой жила Шафа. Собрались ехать и мачеха Шафы со своим сыном.

Шафа осталась дома присматривать за скотиной.

С праздника люди вернулись только на следующий день к вечеру. Все громко обсуждали какое-то событие.

– А еще царем себя называл! А сам взял да исчез. Просто бросил всех, кто ему поверил.

– А богатства сколько с собой унес!

– Обманщик какой!

Шафа стояла возле ворот своего дома. Она понимала, о ком идет речь.

Слова, обвиняющие царя, больно хлестали ее по самому сердцу. Впервые в жизни девочка заплакала.

Много дней девочка ни с кем не разговаривала. Некоторые из соседей решили, что она тронулась. Но вскоре все заметили, что Шафа как-то вдруг заметно повзрослела. Ее движения стали уверенными и по-настоящему женственными, а слова приобрели значимость, и уже никто в деревне не смел дразнить и обижать ее.

Однажды ночью Шафа не спала. Она открыла книгу, которую оставил незнакомец.

В книге рассказывалось о том, что когда-то на земле жил чудесный царь, который наделил людей способностью превращать невидимые сокровища сердца в видимые.

И вместе с людьми царь хотел построить великое царство.

Только люди возгордились и отстранили царя от власти. Они устраивали жизнь по-своему и распоряжались богатством по своему усмотрению, устранив от власти царя.

Это привело ко многим несчастьям.

В книге говорилось о том, что царь обязательно придет, чтобы показать людям путь в потерянное ими царство, а после этого ему нужно будет до времени покинуть землю.