Текст книги "Праздники Православной Церкви"

Перенесемся мыслию, дорогие, на то священное место, где совершилось Крещение Господа нашего Иисуса Христа. И вот нашему взору предстает глубоко поучительная, дивная, полная Божественного величия картина Иорданского события. Когда Иисусу Христу минуло тридцать лет, Он пришел к Иордану, где Иоанн крестил народ, и сказал, что Он тоже пришел креститься. Бог открыл Иоанну, Кто был подошедший к нему, и он воскликнул: «Мне надо креститься от Тебя». Но Иисус ответил: «Не удерживай Меня, ибо так должны мы исполнить волю Божию». При этих словах Он сошел в воду, и когда Он погрузился, то открылось небо и Святой Дух сошел на Него в виде голубя, послышался голос Бога Отца: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 3, 17).

Иоанн крестил народ крещением покаяния. Но неужели и у безгрешного святейшего Богочеловека Иисуса Христа были грехи, были такие привычки? Разумеется, нет. У Него не было грехов. Ему не в чем было каяться… Да, у Него не было Своих личных грехов, но на Его Божественной совести тяготел мировой грех. Основатель Нового Царства, основа которого – самоотверженная любовь, по которой познаются члены этого Царства, с самого начала Своего служения дает миру образец этой любви. Как пастырь, когда пред ним кается грешник, духовный сын, берет на себя его сердечные, покаянные боли и возносит эти плачи к Господу как бы свои собственные, так и Христос, Божественный Пастырь, когда застонала Палестина покаянными воплями, всевидящим оком Своим видя всю греховную пучину мира, преклонил Свою главу под руку Предтечеву, слагая под нее Свою молитву об этом покаянии и очищении мира греховного. Вот, дорогие, как надо любить ближнего! Надо страдать его скорбями, болеть его болезнями. Дивное зрелище! Царь Вселенной крещается от раба, Творец морей и вод нуждается в воде крещения, Содержащий рукою всю тварь преклоняется под руку Предтечеву. И все – «нас ради человек»! Бог умаляется паче всех сынов человеческих. Вот какова Христова любовь. Вот в чем закон, вот в чем правда сей любви.

Любить ближнего можно не иначе и не прежде, чем в нашем сердце будет попрано всякое самолюбие, всякая гордость. Тот, кто не умеет смиряться перед рабом своим ради спасения ближнего, кто не умеет забывать своей личности, когда дело идет о благе ближнего, тот не имеет в себе духа истинного смирения, а, где нет смирения, не может быть никакой добродетели. А тут Сам Бог Отец вещает с неба: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение, а Дух Святой нисходит в виде голубя. И Сей-то Истинный Сын Божий, полнота Духа Святого, смиряется, научая и всех нас этому смирению. Идем, дорогие, да узрим Христа Избавителя, от Предтечи крещаемого в струях Иорданских; придите, встретим явившегося Владыку. Аминь.

Алексий Московский (Мечёв), святой праведный

Богослужение и песнопения праздника

Праздник Крещения Господня отправляется так же, как и праздник Рождества Христова. Накануне совершаются царские часы, вечерня, Литургия Василия Великого, а вечером – всенощное бдение, начинающееся великим повечерием.

Во Иорда́не креща́ющуся Тебе, Го́споди, Тро́йческое яви́ся поклоне́ние: Роди́телев бо глас свиде́тельствоваше Тебе, возлю́бленнаго Тя Сына имену́я, и Дух в ви́де голуби́не изве́ствоваше словесе́ утверждение. Явле́йся Христе́ Бо́же и мир просвеще́й, сла́ва Тебе.

Во Иорда́не креща́ющуся Тебе – когда Ты крестился в Иордане; Тро́йческое яви́ся поклоне́ние – явилось, то есть началось с того времени, поклонение Пресвятой Троице.

Роди́телев бо глас – потому что голос Отца; свиде́тельствоваше Тебе – свидетельствовал о Тебе; возлю́бленнаго Тя Сына имену́я – называя Тебя возлюбленным Сыном.

В ви́де голуби́не – в виде голубя; изве́ствоваше словесе́ утвержде́ние – подтверждал истину этого слова.

Явле́йся – явившийся; мир просвеще́й – мир просветивший.

Яви́лся еси́ днесь вселе́нней, и свет Твой, Го́споди, зна́менася на нас, в ра́зуме пою́щих Тя: прише́л еси́ и явился еси́, Свет Неприступный.

Днесь – сегодня; зна́менася – запечатлелся; в ра́зуме – сознательно.

Величаем Тя, Живода́вче Христе́, нас ради ны́не пло́тию Крести́вшагося от Иоа́нна в вода́х Иорда́нских.

Великое водоосвящение

Особенность этого праздника составляют два великих водоосвящения, так называемые в отличие от малого (которое может совершаться во всякое другое время). Водоосвящение называется великим по особенной торжественности обряда, проникнутого воспоминанием евангельского события, которое стало не только первообразом таинственного омовения грехов, но и действительным освящением самого естества воды через погружение в нее Бога во плоти. Читаются удивительные по силе и красоте молитвы, а освященную крещенскую (богоявленскую) воду православные христиане хранят дома в течение всего года и употребляют каждый день, а особенно в случае болезни или тяжелых искушений. Окропляем мы этой водой и жилище, включая «скаредные», то есть скрытые и даже «нечистые», места, и святыня пронизывает нашу жизнь.

Отец протоиерей Михаил Немнонов в одной проповеди сказал: «Если мы не будем стараться себя изменить для Бога, святая вода тоже нас не изменит.

Все святыни, которые Господь дал Своей Церкви, тогда будут для нас источником духовных сил, когда мы сами возьмемся за дело. Конец любого дела – от Бога, начало – от нас».

Первое великое водоосвящение бывает накануне праздника в храме, а другое – в самый праздник под открытым небом на реках, прудах, колодцах.

Когда священнослужители выходят на водосвятие, поются следующие тропари.

Глас Господень на вода́х вопие́т, глаголя: прииди́те, приими́те вси Духа премудрости, Духа разума, Духа страха Божия, я́вльшагося Христа.

Вопиет, глаголя – взывает, говоря.

Днесь вод освяща́ется естество, и разделя́ется Иордан, и своих вод возвраща́ет струи́, Владыку зря креща́ема.

Зря – видя.

Яко Человек, на реку́ прише́л еси́, Христе́ Царю́, и рабское Крещение прия́ти тщишися, Бла́же, от Предте́чеву руку́ грех ради наших, Человеколю́бче.

Тщи́шися – стараешься, спешишь; Бла́же – Благой, всем хотящий блага (это обращение, звательный падеж); от Предте́чеву руку́ – от рук Предтечи.

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Ко гласу вопию́щаго в пустыни: угото́вайте путь Господень, прише́л еси́, Господи, зрак ра́бий прии́м, Крещения прося́, не ве́дый греха. Ви́деша Тя воды и убоя́шася. Тре́петен бысть Предтеча и возопи́, глаго́ля: ка́ко просвети́т светильник Света? Како руку́ положи́т раб на Владыку? Освяти́ мене́ и во́ды, Спа́се, взе́мляй ми́ра грех.

Зрак ра́бий прии́м – приняв вид раба. Ка́ко просвети́т светильник Света? – как светильник может осветить Свет? Светильником назвал Предтечу позже Сам Спаситель: он был светильник, горящий и светящий; а вы хотели малое время порадоваться при свете его (Ин. 5, 35).

О крещенской воде

Суть крещенского великого водосвятия не магическая и не языческая. Бог Творец пришел в мир, пришел во плоти. Когда Иоанн

Креститель крестил людей, их омовение в Иордане было символическим: вода не смывала грехи. Но когда в Иордан вступил Создавший реку и все воды, Творец Неба и земли, – воды реки и все воды мира освятились, наполнились силою Божества, по церковному гимну – в ужасе и ликовании «обратились вспять». И эту силу святыни по молитвам любящих Его, по молитвам Церкви и по Своей любви к человечеству и созданному Им миру Господь ежегодно подает через воду великого водоосвящения.

Вода эта называется агиасмой (по-гречески «святыней») или просто крещенской водой. Под влиянием Иерусалимского устава, с XI–XII века, водоосвящение происходит два раза – ив Крещенский сочельник, и непосредственно в праздник Богоявления. Освящение в оба дня проходит одинаковым чином, поэтому вода, освященная в эти дни, ничем не отличается.

Есть благочестивая традиция кропить в этот день крещенской водой свое жилище с пением тропаря Богоявления. Крещенскую воду весь год употребляют натощак в небольших количествах, обычно вместе с кусочком просфоры, «дабы силу, здравие подкрепляющую, болезни исцеляющую, демонов прогоняющую и все вражии наветы отвращающую» смогли мы получить от Бога.

При этом можно читать молитву:

Господи Боже мой, да будет дар Твой святы́й и святая Твоя вода во оставление грехов моих, в просвещение ума моего, в укрепление душевных и телесных сил моих, во здравие души и тела моего, в покорение страстей и не́мощей моих по безпреде́льному милосердию Твоему молитвами Пречи́стыя Твоея́ Матере и всех святых Твоих. Аминь.

При недугах или нападениях злых сил пить воду можно и нужно, не колеблясь, в любое время.

Особенным свойством святой воды является то, что, добавленная даже в небольшом количестве к воде обычной, она сообщает благодатные свойства и ей, поэтому в случае нехватки святой воды ее можно разбавить простой.

Нельзя забывать, что освященная вода – это церковная святыня, с которой соприкоснулась благодать Божия и которая требует к себе благоговейного отношения. При таком отношении святая вода не портится многие годы. Хранить ее следует в отдельном месте, лучше рядом с домашним иконостасом.

Преподобный Серафим Саровский после исповеди паломников всегда давал им вкушать из чаши святой богоявленской воды.

Преподобный Амвросий Оптинский смертельно больному послал бутылку со святой водой – и неизлечимая болезнь, к изумлению врачей, отошла.

Преподобный Серафим Вырицкий всегда советовал окроплять продукты и саму пищу Иорданской (Крещенской) водой, которая, по его словам, «сама все освящает».

Когда кто-нибудь сильно болел, отец Серафим благословлял принимать по столовой ложке освященной воды через каждый час. Старец говорил, что сильнее лекарств, чем святая вода и освященное масло, – нет.

Священники отвечают на вопросы о крещении

В 2007 году на Крещение была аномально теплая погода почти по всей России (как в предыдущий год – редкостно морозная). В связи с этим многие спрашивали: Не повлияют ли необычные погодные условия в России на ход праздника Крещения и освящение вод?

Вот какие ответы на этот и другие вопросы дали архиепископ Амвросий (Ермаков) и протоиереи Максим Козлов, Михаил Михайлов и Игорь Пчелинцев: «В любом церковном празднике необходимо различать его смысл и сложившиеся вокруг него традиции. В празднике Крещения Господня главное – это Богоявление, это Крещение Христа Иоанном Предтечей, глас Бога Отца с небес: Сей есть Сын Мой возлюбленный (Мф. 3, 17) – и явление Духа Святого, сходящего на Христа. Главное для христианина в этот день – это присутствие на церковной службе, исповедь и Причащение Святых Христовых Таин, причащение крещенской воды.

Сложившиеся традиции купания в холодных прорубях не имеют прямого отношения к самому празднику Крещения Господня, не являются обязательными и, что особенно важно, не очищают человека от грехов, о чем, к сожалению, много говорится в СМИ.

К подобным традициям не нужно относиться как к магическим обрядам: праздник

Крещения Господня празднуют православные и в жарких Африке, Америке и Австралии. Ведь и пальмовые ветви праздника Входа Господня в Иерусалим были заменены вербами в России, а освящение виноградных лоз на Преображение Господне – благословением урожая яблок. Также и в день Крещения Господня будет освящены все воды независимо от их температуры.

Правда ли, что купание на Крещение очищает все грехи?

Это не так! Купание в проруби (иордани) – это старинный добрый народный обычай, который не является все же церковным Таинством. Оставление грехов, примирение с Богом и Его Церковью возможно только в Таинстве Покаяния, во время исповеди в храме.

Различна ли по своим свойствам вода, освященная в день Крещения и в Крещенский сочельник?

Абсолютно никакого отличия нет! Вернемся во времена Патриарха Никона: он специально уточнял у Антиохийского Патриарха, нужно ли освящать воду в сам день Крещения Господня: ведь накануне, в сочельник, уже воду освятили. И получил ответ, что греха в том не будет, это можно сделать еще раз, чтобы все могли взять воды. А у нас сегодня приходят за одной водой, а назавтра за другой – дескать, тут вода сильнее. А чем же она более сильная? Так и видим, что люди даже не слушают молитвы, которые читаются на освящении. И не знают, что вода освящается одним чином, читаются одни и те же молитвы.

Святая вода абсолютно одинакова в оба дня – ив день Крещения, и в сочельник Крещенский.

Бывает ли, что святая вода “не помогает”?

Святитель Феофан Затворник пишет: “Вся благодать, идущая от Бога через святой крест, святые иконы, святую воду, мощи, освященный хлеб (артос, антидор, просфоры) и другое, включая Святейшее Причастие Тела и Крови Христовых, – имеет силу лишь для тех, кто достоин этой благодати через покаянные молитвы, покаяние, смирение, служение людям, дела милосердия и проявление других добродетелей христианских. Но если нет их, то эта благодать не спасет, она не действует автоматически, как талисман, и бесполезна для нечестивых и мнимых христиан (без добродетелей)”.

Чудеса исцелений происходят и в наши дни, и они бесчисленны. Но чудесных действий святой воды удостаиваются лишь те, кто приемлет ее с живой верой в обетования Божии и силу молитвы Святой Церкви, – те, кто имеет чистое и искреннее желание изменения жизни, покаяния, спасения. Бог не творит чудес там, где хотят видеть их только из любопытства, без искреннего намерения воспользоваться ими к своему спасению. Род лукавый и прелюбодейный, – говорил Спаситель о своих неверующих современниках, – ищет знамения; и знамение не дастся ему (Мф. 12, 39). Чтобы святая вода принесла нам пользу, будем заботиться о чистоте души, о высоком достоинстве наших помыслов и поступков.

Действительно ли вода всю неделю является крещенской?

Крещенская вода является таковой с момента своего освящения и год, и два, и более, пока не иссякнут ее запасы дома. Взятая в храме в любой день, она никогда не теряет своей святости.

Бабушка привезла мне крещенскую воду, которую ей дала знакомая, но она отдает затхлостью, и я боюсь ее пить. Что делать в таком случае?

В силу разных обстоятельств, хотя и весьма редко, бывает так, что вода приходит в состояние, не допускающее внутреннее употребление. В таком случае ее следует вылить в какое-то непопираемое место, – скажем, в проточную реку или в лесу под дерево, – и сосуд, в котором она хранилась, больше не пускать в бытовое употребление.

Почему святая вода может испортиться?

Такое случается. Воду надо набирать в чистые емкости, в которых вода не должна портиться.

Поэтому, если мы раньше в этих бутылках хранили что-то, если они не очень чистые, не нужно в них набирать святую воду. Помню, летом одна женщина стала наливать святую воду в бутылку из-под пива…

Часто прихожане любят делать замечания: например, одному нашему священнику стали объяснять, что освящал он воду неправильно – до дна бака не достал… Из-за этого, мол, вода не освятится… Что же, батюшка водолазом должен быть? Или что крест не серебряный… Не надо до дна доставать, и крест может быть деревянный. Не нужно делать из святой воды культ, но и относиться нужно благочестиво! У одного моего знакомого священника, году в 1988-м, была бутылочка с водой, которая хранилась у него с 1953-го или 1954 года…

Нужно относиться к воде благочестиво и аккуратно и самому вести благочестивую жизнь.

Можно ли употреблять некрещеным святую воду, освященное на мощах святых масло и просфоры?

С одной стороны, можно, потому что ну какой же может быть вред человеку от того, что он попьет святой воды, или помажется маслицем, или употребит просфору? Но только нужно задумываться, с какой стороны это может быть ему полезно.

Если это некоторое приближение человека к ограде церковной, если он, еще не решаясь креститься, скажем быв в прошлом воинствующим атеистом, теперь, по молитвам своей жены, матери, дочери или кого-нибудь еще из близких, уже не отвергает хотя бы этих внешних как бы знаков церковности, то это добро; и педагогически это будет подводить его к более существенному в нашей вере – к поклонению Богу в духе и истине.

А если же таковые действия воспринимаются как своеобразного рода магия, как некое “церковное лекарство”, но при этом человек вовсе не стремится к тому, чтобы воцерковиться, чтобы стать православным христианином, только успокаивает себя, что вот я нечто такое совершаю и это послужит каким-то оберегом, то такого рода сознание провоцировать не нужно.

Вот, исходя из этих двух возможностей, вы решайте применительно к вашей конкретной ситуации, нужно или не нужно предлагать кому-либо из ваших близких святынечки церковные».

Иордань

В наше время в России все шире возрождается обычай создания и украшения иордани – водосвятной крещенской проруби.

В одном из замечательных рассказов А.П. Чехова ярко описывается такое оригинальное «художество».

Хмурое зимнее утро.

На гладкой и блестящей поверхности речки Быстрянки, кое-где посыпанной снегом, стоят два мужика: куцый Сережка и церковный сторож Матвей. Сережка, малый лет тридцати, коротконогий, оборванный, весь облезлый, сердито глядит на лед. Из его поношенного полушубка, словно на линяющем псе, отвисают клочья шерсти. В руках он держит циркуль, сделанный из двух длинных спиц. Матвей, благообразный старик, в новом тулупе и валенках, глядит кроткими голубыми глазами наверх, где на высоком, отлогом берегу живописно ютится село. В руках у него тяжелый лом.

– Что ж, это мы до вечера так будем стоять сложа руки? – прерывает молчание Сережка, вскидывая свои сердитые глаза на Матвея. – Ты стоять сюда пришел, старый шут, или работать?..

Сережка рвет из рук вспотевшего Матвея циркуль и в одно мгновение, молодцевато повернувшись на одном каблуке, чертит на льду окружность. Границы для будущей Иордани уже готовы; теперь остается только колоть лед…

Но прежде чем приступить к работе, Сережка долго еще ломается, капризничает, попрекает:

– Я не обязан на вас работать! Ты при церкви служишь, ты и делай!

Он, видимо, наслаждается своим обособленным положением, в какое поставила его теперь судьба, давшая ему редкий талант – удивлять раз в год весь мир своим искусством. Бедному кроткому Матвею приходится выслушать от него много ядовитых, презрительных слов. Принимается Сережка за дело с досадой, с сердцем. Ему лень. Не успел он начертить окружность, как его уже тянет наверх в село пить чай, шататься, пустословить…

Матвей крестится, берет в обе руки лом и начинает колоть лед, строго придерживаясь начерченной окружности. Сережка садится на ящик и следит за тяжелыми, неуклюжими движениями своего помощника.

– Легче у краев! Легче! – командует он. – Не умеешь, так не берись, а коли взялся, так делай. Ты!

Наверху собирается толпа. Сережка при виде зрителей еще больше волнуется.

– Возьму и не стану делать… – говорит он, закуривая вонючую папиросу и сплевывая. – Погляжу, как вы без меня тут. В прошлом годе в Костюкове Степка Гульков взялся по-моему Иордань строить. И что ж? Смех один вышел. Костюковские к нам же и пришли – видимо-невидимо! Изо всех деревень народу навалило.

– Потому, окроме нас, нигде настоящей Иордани…

– Работай, некогда разговаривать… Да, дед… Во всей губернии другой такой Иордани не найдешь. Солдаты сказывают, поди-ка поищи, в городах даже хуже. Легче, легче!

Матвей кряхтит и отдувается. Работа не легкая. Лед крепок и глубок; нужно его скалывать и тотчас же уносить куски далеко в сторону, чтобы не загромождать площади.

Но как ни тяжела работа, как ни бестолкова команда Сережки, к трем часам дня на Быстрянке уже темнеет большой водяной круг.

– В прошлом годе лучше было… – сердится Сережка. – И этого даже ты не мог сделать! Э, голова! Держат же таких дураков при храме Божием! Ступай доску принеси колышки делать! Неси круг, ворона! Да того… хлеба захвати где-нибудь… огурцов, что ли.

Матвей уходит и немного погодя приносит на плечах громадный деревянный круг, покрашенный еще в прежние годы, с разноцветными узорами. В центре круга красный крест, по краям дырочки для колышков. Сережка берет этот круг и закрывает им прорубь.

– Как раз… годится… Подновим только краску, и за первый сорт… Ну, что ж стоишь? Делай аналой! Нли того… ступай бревна принеси, крест делать…

Матвей, с самого утра ничего не евший и не пивший, опять плетется на гору. Как ни ленив Сережка, но колышки он делает сам, собственноручно. Он знает, что эти колышки обладают чудодейственной силою: кому достанется колышек после водосвятия, тот весь год будет счастлив. Такая ли работа неблагодарна?

Но самая настоящая работа начинается со следующего дня. Тут Сережка являет себя перед невежественным Матвеем во всем величии своего таланта. Его болтовне, попрекам, капризам и прихотям нет конца. Сколачивает Матвей из двух больших бревен высокий крест, он недоволен и велит переделывать. Стоит Матвей, Сережка сердится, отчего он не идет; он идет, Сережка кричит ему, чтобы он не шел, а работал. Не удовлетворяют его ни инструменты, ни погода, ни собственный талант; ничто не нравится.

Матвей выпиливает большой кусок льда для аналоя.

– Зачем же ты уголок отшиб? – кричит Сережка и злобно таращит на него глаза. – Зачем же ты, я тебя спрашиваю, уголок отшиб?

– Прости, Христа ради.

– Делай сызнова!

Матвей пилит снова… и нет конца его мукам! Около проруби, покрытой изукрашенным кругом, должен стоять аналой; на аналое нужно выточить крест и раскрытое Евангелие. Но это не все. За аналоем будет стоять высокий крест, видимый всей толпе и играющий на солнце, как осыпанный алмазами и рубинами. На кресте голубь, выточенный из льда. Путь от церкви к Иордани будет посыпан елками и можжевельником. Такова задача.

Прежде всего Сережка принимается за аналой. Работает он терпугом, долотом и шилом. Крест на аналое, Евангелие и епитрахиль, спускающаяся с аналоя, удаются ему вполне. Затем приступает к голубю. Пока он старается выточить на лице голубя кротость и смиренномудрие, Матвей, поворачиваясь, как медведь, обделывает крест, сколоченный из бревен. Он берет крест и окунает его в прорубь. Дождавшись, когда вода замерзнет на кресте, он окунает его в другой раз, и так до тех пор, пока бревна не покроются густым слоем льда… Работа не легкая, требующая и избытка сил и терпения.

Но вот тонкая работа кончена. Сережка бегает по селу как угорелый. Он спотыкается, бранится, клянется, что сейчас пойдет на реку и сломает всю работу. Это он ищет подходящих красок.

Карманы у него полны охры, синьки, сурика, медянки; не заплатив ни копейки, он опрометью выбегает из одной лавки и бежит в другую. Из лавки рукой подать в кабак. Тут выпьет, махнет рукой и, не заплатив, летит дальше. В одной избе берет он свекловичных бураков, в другой луковичной шелухи, из которой делает он желтую краску. Он бранится, толкается, грозит и… хоть бы одна живая душа огрызнулась! Все улыбаются ему, сочувствуют, величают Сергеем Никитичем, все чувствуют, что художество есть не его личное, а общее, народное дело. Один творит, остальные ему помогают. Сережка сам по себе ничтожество, лентяй, пьянчуга и мот, но когда он с суриком или циркулем в руках, то он уже нечто высшее, Божий слуга.

Настает крещенское утро. Церковная ограда и оба берега на далеком пространстве кишат народом. Все, что составляет Иордань, старательно скрыто под новыми рогожами. Сережка смирно ходит около рогож и старается побороть волнение. Он видит тысячи народа: тут много и из чужих приходов; все эти люди в мороз, по снегу прошли не мало верст пешком только затем, чтобы увидеть его знаменитую Иордань. Матвей, который кончил свое чернорабочее, медвежье дело, уже опять в церкви; его не видно, не слышно; про него уже забыли… Погода прекрасная… На небе ни облачка. Солнце светит ослепительно.

Наверху раздается благовест… Тысячи голов обнажаются, движутся тысячи рук, – тысячи крестных знамений!

И Сережка не знает, куда деваться от нетерпения. Но вот наконец звонят к «Достойно»; затем, полчаса спустя, на колокольне и в толпе заметно какое-то волнение. Из церкви одну за другою выносят хоругви, раздается бойкий, спешащий трезвон. Сережка дрожащей рукой сдергивает рогожи… и народ видит нечто необычайное. Аналой, деревянный круг, колышки и крест на льду переливают тысячами красок. Крест и голубь испускают из себя такие лучи, что смотреть больно… Боже милостивый, как хорошо! В толпе пробегает гул удивления и восторга; трезвон делается еще громче, день еще яснее. Хоругви колышутся и двигаются над толпой, точно по волнам. Крестный ход, сияя ризами икон и духовенства, медленно сходит вниз по дороге и направляется к Иордани. Машут колокольне руками, чтобы там перестали звонить, и водосвятие начинается. Служат долго, медленно, видимо стараясь продлить торжество и радость общей народной молитвы. Тишина.

Но вот погружают крест, и воздух оглашается необыкновенным гулом. Пальба из ружей, трезвон, громкие выражения восторга, крики и давка в погоне за колышками. Сережка прислушивается к этому гулу, видит тысячи устремленных на него глаз, и душа лентяя наполняется чувством славы и торжества.

Антон Чехов