Текст книги "Жизнь на Repeat"

Глава 9

Серафима

Я решила поговорить с мамой и нашла ее на застекленном балконе, переделанном под оранжерею. Мама обожала орхидеи, и почти весь балкон был уставлен ими. Сейчас она возилась с цветами, аккуратно обрезая их канцелярским ножом.

– Что делаешь? – спросила я, не зная, как начать непростой разговор.

– Да вот, не цветут никак. Обрезаю чешуйки и мажу лечебной пастой. После этого должны почки пойти.

– А как у орхидеи выглядит почка? – Я заглянула маме через плечо.

– Вот, видишь? – Мама указала на зеленую точку на стебле. – Это и есть спящая почка. Сейчас аккуратно нанесем на нее пасту… – Мама поднесла зубочистку с намазанным кончиком. – И готово. Только не раскройся, собака страшная! – пригрозила она почке.

Я какое-то время постояла возле мамы, собираясь с мыслями.

– Ты что-то хотела? – спросила она.

– Нет, просто пришла… цветочки пофоткать!

В подтверждение своих слов я достала из кармана шорт телефон и занялась фотографированием распустившихся орхидей. Наконец, вдохнув и выдохнув, я решилась снова нарушить тишину:

– Мам…

– Да? – Она перешла к следующему стеблю.

– Почему папа такой?

– Какой – такой?

– Не такой со мной, как с Никой и Диной.

Мама оставила свое занятие и хмуро повернулась ко мне.

– И какой же он не такой?

– Он избегает меня. Мало разговаривает. Так всегда было, но в последнее время я особо это ощущаю. Вот он приехал из командировки, с Динкой и Никой обнимался, а когда я подошла, сухо поздоровался и быстренько сбежал. А в другой раз сидел с Никой на диване, про значок ей свой рассказывал, а я подошла, так он снова быстро сбежал. Он будто меня избегает. Почему так? Я что-то сделала? Он обиделся на меня за что-то?

Мама посмотрела на меня как на маленького ребенка.

– Сима. Дочь. Папа никогда на тебя не обижался, ты ничего ему не сделала. Он любит вас троих совершенно одинаково, и, думаю, ты просто себя накручиваешь.

– Я тоже думала так раньше. Специально не зацикливалась… Но теперь стала подмечать и запоминать. Это не случайность, мам. Это факт. Он меня избегает.

– Он не избегает тебя. Он вас очень любит. Ты же видишь, он все лучшее – вам. А вам все мало, – сказала мама с укором.

– Я это вижу. – Я невольно хихикнула. – Его экономия на себе до маразма доходит. Мужская и женская туалетная бумага довольно показательна. И с сыром-то как! Свежий – своим женщинам, а себе – заплесневелый огрызок, завалявшийся в углу холодильника.

– А как он ждет, пока бананы размякнут и почернеют, чтобы их съесть? – Мама улыбнулась.

– А помнишь, как от Новиковых уезжали? Мы – на такси, а папа – пешком.

– Не платить же за две машины! Да тут пять километров всего! – Мама комично передразнила папин непоколебимый простодушный тон.

Я бы хотела закончить разговор на этой веселой ноте, но знала, что буду ругать себя, если не докопаюсь до истины. Поэтому я решила маму дожать, хоть было и тяжело.

– Да, папа у нас такой, все лучшее – своим любимым женщинам. Но я не о том сейчас, мам. Почему он такой именно со мной, а не с Диной и Никой? – спросила я требовательно. Мне нужно было знать ответ.

Вид у мамы был растерянный и задумчивый. Она вздохнула, собираясь с мыслями.

– Ты же знаешь, он очень хотел сына. А получились три дочки. Он же прям грезил сыном, и все никак… Ты уж пойми его. Папа у нас такой, его не переделаешь.

Я покачала головой.

– Не сходится, мам. Он же с Диной и Никой совсем другой. А они тоже девочки! Особенно Ника… Она же последняя родилась. Почему тогда он с ней не такой?

Мама посмотрела в окно и выдержала паузу.

– Когда я была беременна и Диной, и Никой, мы знали, что будут девочки. Готовились. Кроватка, одежда, постелька – все выбирали для девочки. А когда я забеременела тобой, мы ждали мальчика. До последнего. Потому что УЗИ показало – будет мальчик. А родилась ты. Может быть, папа немного из-за этого переживал. Но чтобы до сих пор – это вряд ли. Но я с ним поговорю, настучу по голове.

– Нет, мам, – испугалась я. – Не надо, все нормально. Мне просто хотелось узнать. И теперь я поняла.

Все казалось логичным. Это было похоже на папу – так мечтать о сыне, что даже спустя шестнадцать лет расстраиваться при виде дочери… Конечно, объяснение не утешило меня. Я по-прежнему обижалась и переживала.

Думаю, мама все же поговорила с папой: с того дня он тщательно изображал одинаковое отношение ко всем дочерям. Но его выдавали глаза. Даже когда он говорил с порога: «Где мои бобрята? Большой здесь, маленький здесь, средний здесь, все в сборе!» – и обнимал нас троих, глаза выдавали правду.

Только на меня он смотрел с глубокой, щемящей тоской.

* * *

С одной стороны, с появлением Вадима все стало как-то проще между мной и Артемом. Вадим теперь всегда был с ним, и я подумала, неужели у Артема наконец-то появился близкий друг? Раньше я не могла просто подойти к Артему поболтать. Мы не были друзьями, я не общалась ни с кем из тех, с кем часто видела Артема. Я робко ждала, когда что-то сделает Ира: позвонит ему, куда-то позовет, подойдет на улице к его компании. Я же была дополнением к Ире и только так оказывалась рядом с Артемом. От меня предложения погулять звучали бы странно. Поэтому между нами с Артемом всегда была Ира, иначе просто нельзя. А теперь… между нами появился Вадим, и стало куда проще. Во-первых, потому что Вадим – ха-ха! – не имел на Артема никаких видов. Во-вторых, я спокойно могла без Иры позвонить Вадиму, спросить, что он делает, просто подойти и влиться в его компанию на улице. И здесь же обязательно находился Артем.

Я к этому привыкла. Каждый день Вадим писал мне ближе к ночи, спрашивал, как мои дела и чем я занимаюсь. Обычно я либо смотрела сериалы, либо читала, либо писала фанфики и собственные рассказы и рисовала по ним.

Сначала я писала только ориджиналы, но читателей можно было пересчитать по пальцам. Я решила поднять себе популярность и взялась за фанфики по «Сумеркам», «Наруто» и Bangtan boys, но это особо не помогло: мои работы просто утонули в тонне других. Они не были искренними, и я осознала свою ошибку. Смирилась с тем, что мои истории всегда останутся в тени. Но после просмотра седьмой части «Звездных войн» я зафанатела от пары Рейло[7]7
  Смешивание имен двух героев саги «Звездные войны» – Рей и Кайло.


[Закрыть], и все неожиданно поменялось.

Я не была фанатом классической саги – не любила старые фильмы. Не знаю, почему вдруг решила посмотреть новую часть… Может быть, из-за шумихи вокруг нее.

Я сходила на фильм во второй день проката и… потом три ночи спала урывками. Накатило такое вдохновение, что за эти трое суток я выдала двадцать одну главу нового фанфика. На тот момент русских фанфиков о Рейло было очень мало, мой быстро поднялся в топ, подписчики стали расти как на дрожжах. Мне писали множество писем и отзывов, читатели стали знакомиться и с другими моими работами. В общем, для меня наступила новая эра: пришла армия благодарных читателей, которые с нетерпением ждали моих историй.

Творчество мы и обсуждали. У Вадима ведь нашлось интересное хобби, схожее с моим, – он создавал комиксы. Мы пересказывали друг другу сюжеты наших историй, делились рисунками, хвалили и подбадривали друг друга. Звали друг друга гулять, и, удивительно, чаще всего инициатива исходила от меня. Люди на улице посматривали на нас и, наверное, считали, что мы пара. Думать об этом было приятно. Мне нравилось, что меня видят вдвоем с парнем: в эти моменты я чувствовала свою принадлежность к некому прежде недоступному кругу избранных. Что это за круг? Клуб влюбленных парочек? Тогда хотя мой членский билет был фальшивым, ведь мы с Вадимом не встречались.

В моей душе будто залаталась маленькая неприятная дырочка. У меня появился настоящий друг, и он принадлежал мне целиком и полностью. Эгоистичное чудовище внутри меня, жаждущее обладать чужими жизнями и ни с кем ими не делиться, пело и плясало, ведь у меня появился свой ручной человек, преданный мне! Конечно, я понимала, что обманываю Вадима. Однажды он задаст коварный вопрос, на который придется дать ответ, и тогда я потеряю его. Я старалась пока не думать об этом.

С другой стороны, между мной и Артемом все стало сложнее – из-за Лизы. Каждый день я ревниво наблюдала, как они вместе бегают. Артема чем-то зацепила эта девушка. Чем? Может, Артем знал ее тайну, часть которой знала и я?

Лиза была молчаливой и замкнутой. Казалось, она всегда ждет удара: голова вжата в плечи, в глазах – страх, томительная тревога и мрачная покорность судьбе. Я разрывалась. Мне было жалко эту девушку, я ощущала едва уловимую грусть, едва оказывалась рядом с ней. В ее жизни явно произошла трагедия, но какая? Когда же Лиза, наконец, поделится ею?

Лиза была милой и доброй, не сделала мне ничего плохого… Но временами я ловила себя на том, что испытываю к ней и плохие чувства: своим появлением она отдаляла Артема от меня. Ревность, злость и раздражение вспыхивали во мне… но быстро затухали, как пламя спички.

Хотя Артем теперь уделял Лизе больше внимания, чем мне и Ире, мы обе продолжали дружить с Лизой, и внешне наша дружба даже крепла. Опять же, дружба с Лизой была на руку – ведь теперь там, где Лиза, был и Артем. Я следила за тем, как Артем смотрит на Лизу, как ведет себя с ней. Я пыталась определить, насколько она ему нравится и нравится ли, и… не чувствовала никакой симпатии – именно романтической. Возможно, поэтому мои теплые чувства к Лизе в конце концов все же перевесили негатив. Чего нельзя было сказать об Ире.

Почему же Артем так привязался к этой чужой девчонке? Они бегали вдвоем, на площадке он часто подходил к нашей лавочке, чтобы поболтать с Лизой. Также я знала, что они переписываются – Ира как-то глянула Лизе через плечо, когда мы гуляли, и заметила это. Ира дико злилась, а я – то да, то нет. Неужели Артем сблизился с Лизой только из-за жалости? Или же между ними была тесная дружба, и ей он мог доверить что-то особенное, сокровенное? Эта мысль снова заставила меня заревновать.

В один из июньских дней мы с Ирой и Лизой поехали в Беличи. Обычно для этого Ира звала Свету и Настю – наших запасных подруг. Ира тащила их с собой, когда хотелось собрать компанию побольше. В Беличах вдвоем тусить скучно, а втроем-вчетвером уже интересно. Сейчас с нами была Лиза, и брать Настю и Свету мы не стали.

Мы ездили в Беличи оторваться. Там для нас не было никаких запретов, потому что действовало важное условие – анонимность. Дома мы не вытворяли то, что вытворяли в Беличах. В родном Радужном все друг друга знали, могли пойти слухи, родители узнают, город будет судачить.

Важное условие – никаких парней. Это время только для девочек.

Ира рассказала Лизе главное правило поездки. Оно заключалось в том, что как только мы выходим из автобуса, все правила перестают существовать.

* * *

Мы с Ирой и Лизой подошли к остановке. Мы выглядели обычно: на нас были короткие шорты, длинные футболки и кеды. С собой я взяла маленький рюкзак.

В Беличах, выйдя из автобуса и отойдя подальше, мы переглянулись и синхронно сняли футболки, оставшись в коротких сексуальных топах-бра. Мы достали свои помады «на особый случай» – у меня коралловая, у Иры – графитовая, у Лизы – сливовая. Накрасили губы. Потом поменялись тюбиками и подвели веки – каждая чужой помадой. Мне досталась графитовая.

– Главное правило – никаких правил! – напомнила Ира.

Было жарко. Мы шли прямо по проезжей части и пили шампанское, перелитое в стаканчики из-под кока-колы. Виляли бедрами, пританцовывали и громко подпевали Иркиной колонке:

 
Мы захватили этаж!
К утру район будет наш!
На старт, внимание, марш!
Шторы прокурены, и, между прочим,
Твоя мама до сих пор не знает,
Чем ты занималась ночью.
Сбрось напряжение, я дам тебе пароль:
Секс, рок-н-ролл и алкоголь!
Секс, рок-н-ролл и алкоголь![8]8
  Текст песни «Секс, рок-н-ролл и алкоголь» группы LASCALA.


[Закрыть]
 

Потом мы танцевали эротические танцы у дорожных знаков под одобрительное бибиканье проезжающих машин. Слонялись по городу, строили глазки парням. Наткнулись на фонтан и радостно полезли в него, начали брызгаться, чтобы освежиться. Еще мы играли в «Правду или действие» и всегда выбирали действие: так интересней. Действиями были: поцеловать прохожего, снять топик на оживленной площади, украсть мороженое в уличной палатке, закидать кого-нибудь яйцами и быстро убежать (для этой цели мы купили два десятка).

Все придумывала Ира – и именно поэтому мне нравилось быть частью ее компании. Рядом с ней я казалась себе такой же смелой, дерзкой, сексуальной, бесстыдной. И только рядом с Ирой я ловила заинтересованные взгляды парней.

Я видела, что Лизе все это тоже нравится. Она осмелела и раскрылась, охотно лезла в фонтан, показывала средний палец зашоренным блюстителям морали, проходящим мимо и обзывающим нас шлюхами. Она запоминала слова незнакомых песен, чтобы громко петь с нами хором. Смеялась и веселилась. На бортике фонтана показывала акробатические номера – делала перевороты, как на бревне. Проходящая мимо компания ободряюще закричала нам, и нас даже сняли на камеру.

Устав, мы решили отдохнуть, расположились под деревом в парке и легли на траву.

– Ох, девчонки, с вами так здорово! У меня ведь никогда не было подруг, и я не знала, что дружить – это так классно, – сказала Лиза.

Мы лежали рядом, и она взяла меня за руку. Мы переплели пальцы.

– Как это – нет подруг? – нахмурилась я.

Мне казалось, это немыслимо: даже если рядом в нужный момент не окажется хорошей подруги, обязательно будет кто-то из запасных. Но подруги всегда должны быть!

– Я ведь… гимнастикой занималась, вся жизнь в спортзалах, на тренировках. Там не до подруг.

Мое сердце тревожно забилось – Лиза впервые коснулась больной темы, не дававшей мне покоя! Все эти дни у меня будто было несколько кусочков пазла, и мне не терпелось собрать всю картинку.

– Гимнастикой? Прям профессионально? – заинтересовалась Ира.

Я улыбнулась про себя: ура, я знала что-то, чего она не знала.

– Да, профессионально, – кивнула Лиза.

– Ты не рассказывала, – пробормотала Ира с легкой обидой.

– Это в прошлом… – Лиза заметно погрустнела.

– Ну, с тобой же должны были заниматься другие девочки? Почему они не стали твоими подругами? – спросила Ира.

– Мы были скорее коллегами, а многие относились друг к другу как к соперницам.

– А почему «в прошлом»? Сейчас что? Ты продолжаешь заниматься? – Я осторожно подтолкнула Лизу к опасной теме.

– Уже нет, – тяжело вздохнула Лиза.

– Почему?

– Эта долгая история. Гимнастика осталась в прошлом, сейчас меня с ней ничего не связывает. Я навсегда переехала в Радужный, с осени пойду в вашу школу.

Я видела, что Лиза не очень-то хочет делиться своим прошлым. Но я ее дожму. Я просто не могла не узнать ее тайну целиком.

– В нашу? – удивилась Ира и приподнялась на локтях. Она пыталась скрыть тревогу в голосе, но я ее уловила.

Я знала, о чем она думает – весь одиннадцатый класс Лиза проведет в опасной близости от Артема. Ира больше не будет единоличной его хозяйкой. Я поняла, что в день знакомства с Лизой, когда та сообщила о переезде в наш город, Ира как-то не задумалась, что это подразумевает еще и смену школы. А сейчас до нее дошло.

– В Радужном, как я поняла, школа же одна. Значит, в вашу.

– Почему все же ты ушла из спорта? И как это вообще – жить только гимнастикой?

Я все подталкивала ее к откровенности. Мне нужны оставшиеся кусочки пазла, Лиза! Мне просто необходимо видеть всю картину целиком! Под моей кроватью стоит коробка с наградами и другими вещами, которые ты безжалостно выкинула. Я умру, если не докопаюсь до правды! Только бы Ира сейчас не перевела тему…

– Рассказ будет долгим, – вздохнула Лиза.

– Мы никуда не спешим.

И Лиза рассказала свою грустную историю.

С каждым ее словом мое сердце будто протыкали тоненькой иглой.

Глава 10

Максим

В конце июня Лиза уехала на сборы в спортивный лагерь на три недели.

Я думал, что теперь все снова будет как раньше: я и Артем. Ничего подобного – теперь были я, Артем и телефон, из которого друг не вылезал. Я не знал, откуда у Лизки там, в лагере, столько времени, но телефон Артема тренькал постоянно. Это дико раздражало – рассказываешь ему что-то, а он кивает, как болванчик, а сам весь в переписке с Лизой. Столько раз хотелось взять его телефон и бросить об стенку!

В один из июльских дней я проснулся от телефонного звонка. Сначала не мог сообразить, что сейчас – ночь или день? Зима или лето? Где вообще пол, где потолок?

– Алло? – промычал я сонно.

– Здоров, Макс. – Это оказался Артем. – Какие планы на сегодня?

– Да вроде никаких. А что?

– Отлично. Давай тащи ко мне свою жопу, помощь нужна.

– А сколько сейчас времени? – соображал я по-прежнему неважно.

– Шесть утра.

– Что? – Я бы его придушил. – Нахрена ты поднял меня в шесть утра?

– Говорю же, помощь нужна! – его голос звучал взбудораженно.

– Но чего в такую срань?

– Потому что нам еще ехать.

– Куда?

– В Ястребки.

– Чего? Какие нафиг Ястребки? Где это?

– Отсюда триста километров.

Я аж проснулся.

– Че за фигня, Артем? Объясни нормально.

– К Лизке сегодня едем, она же на сборах в Ястребках, – смилостивился друг. – Говорит, гимнасткам там жрать не дают, попросила принести похавать. Вот, нужна твоя помощь. Мы когда у тебя были, помнишь, какие ты охрененные котлетосы сварганил? Поможешь мне с готовкой.

И вот я оделся, приперся к Артему в шесть утра. Мы лепили котлеты и делали пюрешку на всю Лизкину команду.

Я мял картошку в большом ведре и искоса наблюдал за Артемом. Он уже смешал фарш с луком и сухарями, формировал из массы аккуратные овалы и выкладывал их на сковородку, тихонько мурлыкая под нос какую-то песню. Он казался абсолютно счастливым.

В груди что-то недовольно заворчало. Неужели я ревновал? Еще недавно я думал, что Лиза для Артема – лишь эксперимент. Но теперь я в этом сомневался. Уж слишком ровные у него выходили котлеты. Он долго возился с каждой, чтобы получился идеальный овал. Разве будешь так стараться для того, к кому ты равнодушен? Вряд ли. Так значит, я ошибался? Артем просто играл роль бездушного мачо, но на самом деле Лиза действительно что-то значила для него, и, возможно, намного больше, чем я мог представить… Думать об этом было неприятно. Сердце ныло.

И вот мы везем котлеты и пюрешку в двух двадцатилитровых ведрах из-под краски. Едем автобусом и тремя электричками. Долго идем пешком, потом еще обходим территорию спортивного лагеря, чтобы без палева пролезть, а то охрана не пускает. Продираемся через мокрую траву по пояс. Лезем через забор. И вот мы у корпуса гимнасток.

Открылось окно второго этажа, они все высунулись – девчоночки как на подбор, аж настроение повысилось! Улыбчивые, благодарные, машут, поцелуйчики посылают. Еще бы сиськами сверкнули, так вообще бы день удался. Веревку спустили, мы привязали к ней ведро, они подтянули его, потом мы привязали второе. С Артемом ждали Лизу за территорией, в лесу.

– Девчонки просили передать от всей команды. – Подойдя, Лиза смачно поцеловала Артема взасос.

Потом она и ко мне подошла, обняла. Я думал, ну, она так, в щечку чмокнет, так она губами к моим губам потянулась. Я растерялся. Губы сжал. Она мне их острым язычком своим сама раскрыла и как давай там внутри свою гимнастику показывать… у меня аж ноги подкосились, температура подскочила. Когда Лизка от меня оторвалась, я глянул на Артема, думал, ревновать будет, а он…

– Синьор Помидор! – ржал Артем.

Я улыбнулся. Лицо горело. В общем, ради такого и не жалко в шесть утра встать и за триста километров поехать. Я бы повторил. Тем более раз Артем не ревновал. Никогда не думал, что подобное возможно. Жаль, поцелуй был настолько неожиданным, что все триста километров обратной дороги я думал, насколько облажался.

* * *

После сборов Лизка на неделю вернулась к нам. А затем она покинула наш жалкий мирок и стала интенсивно готовиться к Олимпиаде в Рио-де-Жанейро.

Общение Артема и Лизы резко сократилось и свелось к интернету. Я и грустил, и радовался из-за этого. Грустил, потому что скучал по Лизе, мне хотелось ее увидеть. Радовался – надеясь, что у нас с Артемом все станет по-прежнему и между нами никто не будет стоять. В этот раз было видно, что времени у Лизы мало: Артем почти не зависал в телефоне. Только иногда он печально поглядывал на экран – ждал каждого сообщения.

19 августа мы уехали в Беличи и пошли в спорт-бар. Этот бар мы любили: там никогда не спрашивали паспорт. Мы смотрели Олимпийские игры. Лиза взяла золото – нашей радости не было предела.

– Это моя девушка! Слышите? Моя девушка! – Вскочив, Артем орал на весь бар.

Я стоял рядом, обнимал его за плечи и голосил в поддержку. Вокруг все подняли кружки за Артема и Лизу. Артем щедро заказал соседним столикам пиво за свой счет.

Потом мы шли по улице и продолжали орать, тыкать в нос прохожим экранами телефона с результатами Олимпиады и пугать их криками: «Это моя девушка!», «Да! Это его девушка!» Затем купили в магазине бутылку виски и убились на лавочке в парке.

Это был один из лучших дней в моей жизни, и потом, спустя и десять, и двадцать лет, я буду возвращаться к этому воспоминанию, и каждый раз меня будут пробирать такие эмоции, будто это произошло со мной только что.

* * *

Мы сидели на физике. Стоял мой самый нелюбимый месяц года – сырой октябрь. Да еще был мой нелюбимый день недели – вторник, восемь уроков. Училка нудно рассказывала об электромагнитной индукции. Шел четвертый урок, а спать хотелось так, будто либо первый, либо уже восьмой.

Я подпирал щеку ладонью и смотрел на училку. Она молодая, институт три года назад закончила. Когда она только пришла и мы ее еще не видели, ходили слухи, будто она горячая красавица-блондинка. Радости не было предела – надоели нам наши мумии. Слухи не оправдались; страшнее девушки мне в жизни видеть не доводилось. Даже жалко ее: мягкая, милая, но внешность… Мы с парнями обсуждали училок, и Костян сказал, что охотней бы трахнул нашу сорокалетнюю русичку. Ну, он прав – у русички фигура ого-го, и она это знает; шмотки всегда надевает в жуткую обтяжку. А сисяндры, ух… Каждая – как Великое Око Саурона, следит за тобой… Мы даже эксперимент провели: сели в разных концах класса и выяснили, что, где бы ты ни сидел, правое Око всегда на тебя смотрит. Левое реже, но тоже поглядывает. Решили, что правое – это главное Око, а левое – его зам.

А физичка… в ее двадцать пять похожа на малыша Грута.

В общем, сидел я на физике и думал не об электромагнитном поле, а о сисяндрах, а рядом Артем переписывался с Лизкой. Грустный, как всегда в последнее время, – Лизка его динамила по-жесткому, конечно. Я скосил глаза влево, стал читать переписку.

Нет, я не могу, у меня съемки в рекламе. Я же писала.

А в следующую?

Тоже не могу.

Тоже съемки?

Нет, открываю показ.

Может, в воскресенье? Или в будни?

Никак… Работаю над своим каналом – сейчас самый пик, надо запускаться, фаны ждут. Так что ютуб нужен обязательно. Надо подумать над темой и материалом. А это небыстро…

Лиза после Олимпиады стала избегать Артема; он мог следить за ее жизнью только по интернету. У нее появилась армия фанов, с ней стали рисовать арты, люди бесконечно слали ей подарки, рисунки, открытки. Лиза купалась в славе. За ней стали охотиться папарацци; интернет заполонили снимки, на которых Лиза в компании дизайнеров, спортсменов, блогеров – всегда веселая, довольная, радостно машет. Артем просматривал эти фото с грустной миной.

– Что, снова динамо? – спросил я.

– Ну почему динамо? Написала, что не может. И я понимаю. Она сейчас звезда, такой шанс, надо пользоваться, работать усиленно.

По голосу я чувствовал: фразу Артем заучил. Сам себе не верит, но, зная, что я задам этот вопрос, подготовился к атаке. Но сейчас я нанесу контрудар… я быстро нашел одну из фотографий папарацци – свеженькую, не знаю, видел Артем или нет. На фото Лиза сидела в кафе с известным влогером. Я протянул другу телефон.

– А по барам ходить время есть? – спросил я ехидно.

Артем тяжело вздохнул.

– Это тоже часть работы, Макс. Ну чего ты пристал? Как подразгрузится, встретимся.

– Бобровский! Князев! – раздался голос физички.

Я поднялся, Артем вслед за мной.

– Вы мешаете вести урок. Видимо, вы так увлечены разговором, потому что знаете новую тему на пять с плюсом? Тогда прошу к доске. Решайте сами, кто пойдет.

– Можно я? – вызвался Артем.

Он просто сбежал: вышел к доске, чтобы прервать разговор о Лизе. Мне стало стыдно. Я же видел, что он мучился… и давил на больное. Разве это по-дружески? Черт.

Но как же поступить? Разве я должен говорить что-то вроде: «Да не переживай, все хорошо, Лизка о тебе не забыла, просто занята»? Это же вранье. А друзья не врут и не дают ложных надежд. Но не могу же я говорить наоборот, что-то наподобие: «Ты что, не видишь, что она тебя динамит? Зачем ей какой-то неизвестный пацан из убогого военгородка, если там, в Москве, она тусуется со звездами? Отпустите уже друг друга!» Это жестко… Артему больно, он и так закрывается от меня. Вдруг я добьюсь того, что он совсем станет меня избегать? Как же поступить? Делать вид, что все окей? Наверное… будто ничего и не произошло. Возможно, это выход. Войду в роль, которая мне особо удается, – поверхностного веселого придурка, который вечно всем мешает.

* * *

– Почему я злюсь? Моя девушка снимается в порно, а ты спрашиваешь, почему я злюсь?!

– Прекрати все утрировать! Это не порно, а фотосессия для рекламы. Это молодежная линия одежды, тут даже нет ничего откровенного.

В торговом центре мы втроем стояли рядом с магазином женского белья и разглядывали плакат во всю стену. На плакате эротично позировали красивые девушки в полупрозрачном нижнем белье, среди них – Лиза.

– Кажется, я вижу сосок, – подлил я масла в огонь. Знаю, я мерзкий тип.

Артем посмотрел на меня бешеными глазами, а потом уставился на плакат.

– Заткнись, Макс! – зарычала Лиза, испепелив меня взглядом.

Их перебранка длилась уже минут десять и дико меня забавляла. Я не понимал бешенство Артема – ну да, фотосессия, ну да, в прозрачных трусах и лифаках, ну да, эти фотки везде – в интернете, в журналах, на плакатах. Ну и что? На дворе двадцать первый век! И разве не Артем однажды поделился с лучшим другом откровенной фотографией своей девушки? И разве не Артем, когда его девушка меня поцеловала, ржал, вместо того чтобы ревновать и злиться? Что же сейчас вдруг на него нашло?

В октябре Лиза стала амбассадором бренда нижнего белья «Т-с». Съемки ролика, где Лиза и несколько иностранных моделей загорают на черном лавовом пляже и нежатся в морской пене, проходили на Эолийских вулканических островах. Видеоролик набрал миллионы просмотров. Снимки с фотосессии, проходившей там же, сразу опубликовали все известные глянцевые журналы. И вот на один из них мы сейчас любуемся.

Вообще, на месте Артема я бы сейчас так не выеживался. Где Эолийские острова и лавовые пляжи, а где мы?

Лизка наверняка решила, что я на стороне Артема, но вовсе нет. Я докажу…

– Да расслабься, Лиз! – опять вклинился я. – Он же тебе завидует, потому что сам нихрена не сделал в этой жизни. А ты у нас звезда, вот он и злится.

– Макс, пошел ты на хер! – Артем взревел, а я ехидно фыркнул.

Кроме пары подколов, в их перебранку я больше не вмешивался, сохранял нейтралитет, хоть и считал, что Артем неправ. А вообще, раз я его друг, то, наверное, должен был его поддерживать, но этого я не делал. Я лишь наблюдал, чувствуя гаденькое удовлетворение. Это была первая крупная ссора Лизы и Артема; прежде они особо не ругались, а своими любовными нежностями просто изводили меня. После того дня с доставкой котлет и пюрешки Артем изменился: больше не называл Лизу телкой, отбросил бесючую роль эгоистичного альфа-самца и стал вести себя как идеальный бойфренд. С чего вдруг? Мы об этом не говорили. Но думаю, он просто понял, кто для него Лиза. Конечно, он изменился не в одночасье, но тот котлетный день стал переломным. И если раньше его самовлюбленное поведение меня злило, то сейчас, когда оно сменилось сахарными ухаживаниями за Лизой, я погружался в жуткую, упадочную тоску. Я чувствовал свою ненужность и одиночество остро, как никогда.

Как и Артем, за это время я кое-что понял о Лизе, а именно кто она для меня. Мои чувства к ней постепенно угасали, зато к Артему – только крепли. Как будто раньше мое сердце было поделено на двоих, а теперь Артем медленно, но верно вытеснял из него Лизу, занимая все место.

– Не лезь в мою жизнь. Я делаю, что хочу. Это мои победы и мое будущее, – бросила Лиза Артему.

– И меня во всем этом, я так понимаю, нет? Ни в твоей жизни, ни в будущем? И права голоса я не имею? – злился Артем.

Лиза топнула ногой и зарычала, не в силах подобрать ответ.

– Я не о том! Ты не имеешь права указывать мне, что делать, а что нет!

– Ты моя девушка, и я имею право!

– Ну и указывай! А я все равно буду делать, что хочу!

– Ну уж нет!

– А что ты сделаешь? Что ты сможешь сделать? – рявкнула Лиза.

Артем растерянно смотрел на нее. Теперь он не мог найтись с ответом.

– Я могу тебе запретить, – неуверенно выдал он.

– Давай, запрети! И увидишь, что будет.

– Ты сама не понимаешь, что это дичь, Лиза? Где гимнастика, а где все эти трусы?

– Я не хочу с тобой разговаривать. – Лиза закатила глаза и махнула рукой.

– Нет уж, договорим! Ты не видишь, в какое дно скатываешься? Моя девушка – гимнастка, а не вешалка для трусов!

– Ах, так? Тогда мой парень – это мой партнер и помощник, а не нудящее говно! – бросила Лиза.

Артем растерялся и какое-то время помолчал.

Я смотрел то на ругающуюся парочку, то на плакат и ждал, чем все кончится. Моя веселость как-то поутихла. Уж больно крупными получились разборки. Я пожалел, что стал свидетелем. Сцена была личной и какой-то… грязноватой. Лучше бы я не был с ними рядом в этот момент.

Хеппи-энда можно было не ждать. После того как Лиза рявкнула Артему в лицо, что если захочет, то станет амбассадором всех производителей трусов в этой стране, она развернулась и гордо пошла к выходу. Артем бросил ей в спину пренебрежительное «Удачи!» и добавил, что швейная фабрика «Спартак» в Вышнем Волочке станет пиком ее карьеры. Она, обернувшись, крикнула что-то о маскулинных высерах, но я не разобрал суть.

Вообще-то до ссоры мы были в кино и потом собрались поесть в ресторанном дворике. Но, видимо, втроем поесть не получится…

Пока мы шли к ресторанному дворику, Артем весь трясся от злости и ругал Лизу, а заодно и меня за то, что я его не поддержал. Чуть позже злость поутихла и сменилась грустью. Поток брани перекрылся, и Артем замолчал.

За едой я смотрел на друга. Вид у него был жутко расстроенный.

– Чего ты взъелся на нее из-за этих трусов?

– Не знаю… Может, Лизка права, и я просто высер. А вообще я беспокоюсь за нее. Со всеми этими съемками она возьмет и забьет на гимнастику. А еще… если честно… я ревную, Максик. Ведь теперь все будут пялиться на моих медвежат, – сказал он чуть не плача с таким несчастным видом, что я прыснул со смеху.