Текст книги "Листопад последней любви"

– Есть, мой друг… У меня есть всё то, что присуще любому нормальному человеку. И дочь, и жена. Просто я в отличие от всех этих нынешних снобов доморощенной аристократии предпочитаю об этом не трубить во всеуслышание. Есть что-то в жизни, что поверь лучше скрывать от оголтелой общественности.

– Наверное, вы правы. Что ж… Позвольте высказать вам своё восхищение, ибо ваша дочь…

– Что… Понравилась? – Агеев рассмеялся.

Селиванов задумчиво смотрел на оппонента.

– Не скрою. Понравилась. Никогда не видел столь красивой женщины.

Агеев рассмеялся.

– Да, моя дочь красива. Но мне кажется есть… в кого… – Александр ослепительно улыбнулся и подмигнул мужчине.

– А вы шутник… – Алексей улыбнулся. – Большой шутник… – он задумчиво смотрел на мужчину.

– Если ты не против, то давай о деле. Девчонка потрепала мне немного нервы и говорить о ней сейчас мне не хочется…

– Ну что ж о деле… так о деле… – Алексей откинулся на спинку кресла и положил нога на ногу, пытаясь успокоиться и начать свой важный разговор, собрав воедино все утерянные пару минут назад свои мысли, с которыми шёл к своему врагу.

Но сейчас осознавал отчётливо, что нежный образ Катерины слегка растерянный, но такой прекрасный, стоял перед его глазами, сбивая его и лишая решимости и твёрдости его намерения по факту предстоящей карточной игры, которую он вынашивал всю свою взрослую жизнь. Жизнь, которая для него началась сразу же после самоубийства отца.

Но сейчас Алексей понимал, что больше всего на свете предпочёл бы не лицезреть прямо перед собой надменную ухмылку упыря, сидевшего перед ним, вальяжно развалившись в кресле, а сорвавшись с места и громко хлопнув дверью, догнать загадочную женщину, которая с момента своего появления перед ним у входа в ресторан, невольно заставила его потерять всю свою замкнутость и строгость характера, присущих ему в последние годы его новой жизни.

Глава 24

Мерное постукивание стрелок настенных часов в кабинете Елагина, казалось стало звучать настолько оглушающе громко, что в один миг нарушило воцарившееся несколько минут назад тягостное молчание между отцом и сыном.

Влад стоял у окна скрестив на груди руки и равнодушно взирал прямо перед собой на раскинувшуюся пред фасадом дома кленовую аллею. Охватывая скучающим взглядом роскошь золотистой листвы, он пытался изо всех сил сдерживать рвущееся изнутри наружу возмущение.

– Я не понимаю… Почему я должен ехать вместе с вами… – он резко обернулся и взглянул на отца, который сидел за столом и что-то записывал в ежедневник.

Игорь поднял глаза и внимательно посмотрел на сына.

– Потому что это в первую очередь уважением к людям, которые являются моими друзьями.

– Это ты верно подметил… Они твои друзья… – Влад сделал несколько шагов и остановился у стола отца пристально всматриваясь в его лицо. – Кто такая для меня эта Маша?

– Ну, во-первых, она для тебя не Маша, а Мария Владимировна, а во-вторых она мать моей жены и уважение к ней ты проявлять должен.

– Я уважаю эту тихую скромную женщину, но с какой стати я должен ехать на её свадьбу?

– Как ты не понимаешь… – Елагин резко поднялся на ноги и вышел из-за стола. – Это семейное торжество. Ты мой сын. И мы все просто обязаны быть вместе с этими людьми в их самый счастливый день жизни.

– Счастливый… – Влад широко улыбнулся и оглянувшись назад, медленно опустился в стоявшее рядом с ним кресло.

Откинувшись на спинку, он внимательно посмотрел на отца.

– Ты не находишь, что у женщин этой семьи отличное чутьё на состоявшихся в жизни мужчин. Ну, мама… конечно, оказалась скромнее своей дочери и, хотя бы выбрала себе в мужья своего ровесника, а не человека вдвое старше себя.

– Влад, прекрати! Ты прекрасно знаешь историю Маши и Мирослава. И знаешь, что их чувства, проверенные и выстраданные временем…

– Знаю… Знаю… Только слишком много совпадений в этом счастливом стечении обстоятельств… Тебе так не кажется? Мирослав оказался твоим другом, а Мария Владимировна твоей родственницей, живущей в твоём доме… – он пристально посмотрел в глаза отца.

– Тебе везде мерещатся заговоры… Влад, у тебя слишком богатая фантазия для твоих лет. Почему ты не живёшь обычной нормальной жизнью своих сверстников? Почему в тебе присутствует столько ненужного морока мыслей? Причём мыслей, лишённых доброты и понимания.

– А может… я в отличие от тебя и Мирослава предпочитаю жить прагматично в этой жизни и подключать всё-таки голову, когда чувства пытаются брать надо мной верх…

Елагин громко рассмеялся и вернулся в своё кресло за столом.

– А мы значит с Мирославом… два безумца, которые потеряв голову погружены в чувства и больше ни о чём не думают…

– А разве это не так? Ты посмотри, что происходит с Радовичем. Такое ощущение, что он забыл сколько ему лет и в стремлении как можно быстрее устроить эту свадьбу, похож на прыщавого юнца, влюблённого по уши и не замечающего ничего вокруг.

– Влад…. Ты поймёшь его только когда сам полюбишь по-настоящему. И не так как сейчас, когда принимаешь лёгкий флирт и постельные интрижки за настоящие чувства. Поверь, это абсолютно не то… Не имеет ничего общего с серьёзными чувствами.

– О чём ты? Какие интрижки?

– Я о твоих романах с горничной и девушками с завода… – Елагин внимательно смотрел на сына.

– Откуда ты знаешь о них? – Влад слегка растерянно смотрел на отца.

– Сынок, я твой отец… И вижу всё… Даже если тебе кажется, что я совсем не вникаю в твою жизнь. Поверь, ничего не ускользает от моего отцовского внимания.

– Но я…

– Я понимаю тебя. Сам был молодым и потому ничего не запрещаю. Увлекайся, люби… Если именно так вы сейчас молодые называете это чувство, вкладывая его смысл в сомнительные интрижки с огромным количеством женщин.

– Пап, причём тут любовь? Ты знаешь, что я…

– Знаю… Ты и любовь вещи несовместимые… Но поверь, однажды ты встретишь женщину, которая действительно станет для тебя важнее, чем все остальные. Для человека очень важно быть кому-то нужным по-настоящему. Нужно чтобы его любили и не за его деньги, влиятельность, успешность. Ведь любят всех, Влад. Любят по-настоящему даже тех, кто ничего не добился с твоей точки зрения в этой жизни. И бедные люди подчас бывают очень любимы, а среди успешных и влиятельных, которыми изобилует круг моих знакомых много одиноких и несчастных людей, которые действительно получают порцию своего внимания лишь посредством денег и своей власти. Ты поймёшь это, когда в твоей жизни появится человек, к которому тебе захочется возвращаться домой, когда ты уезжаешь, с которым захочется каждое утро просыпаться рядом… – Елагин откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, словно предаваясь воспоминаниям.

– Видимо тебе кажется, что ты встретил такого человека. Такую женщину.

Игорь медленно приоткрыл веки и внимательно посмотрел на сына.

– Да… Встретил. И мне повезло дважды. Сначала твоя мама, которая стала моей второй половинкой. И ты знаешь, мы прожили с ней в любви и согласии всю её жизнь вместе. Теперь Катя… Знаешь, мы никогда не говорили с тобой откровенно… Она для меня…. Как бы тебе объяснить. Мой последний шанс на жизнь и возрождение… Она моя последняя любовь… Другого шанса не будет. Наша история с ней сложная и противоречивая и в первую очередь потому, что, встретив её, я действительно не хотел думать ни о любви, ни о семье, а рассуждал и видел этот мир твоими нынешними глазами. Я обидел её в первую нашу встречу, оскорбил свойственным мне снобизмом и желанием всё купить…

– Ты серьёзно? – Влад внимательно смотрел на отца.

– Да… Твой отец не всегда был, как ты выражаешься романтиком. И поверь, эта обида не была единственной, что я ей нанёс. Вынужденный брак, о котором я тебе говорил, был тоже порождением моей власти и её безысходностью и то, что сейчас есть между нами, всё то установившееся хрупкое, но взаимное приятие друг друга – это то на что потребовалось много времени. И потому я никому, даже тебе не позволю его разрушить. Есть что-то в жизни каждого человека… Куда даже детям не позволено вторгаться.

– Значит, какая-то чужая женщина тебе гораздо важнее, чем собственный сын?

Елагин улыбнулся.

– А знаешь… Ты сейчас похож на маленького мальчика, который в детстве всегда ревновал то маму ко мне, то меня к маме, когда мы с ней как тебе казалось, не уделяли тебе должного внимания. Ты его требовал всегда открыто. И именно таким способом. Шантажом… Знаешь, сейчас ты меня не поймёшь… А вот когда у тебя появятся свои собственные дети и они вырастут, то ты узнаешь… Как иногда горько оставаться одному в этой жизни, понимая, что ты им больше не нужен, как прежде… – Елагин поднялся на ноги и подошёл к окну.

Упершись руками в подоконник, он поднял глаза вверх и задумчиво посмотрел в ослепительно синее небо.

Влад, повернувшись, молча наблюдал за отцом.

– Если ты сейчас говоришь об Америке, то я не просил меня туда отправлять учиться. Я бы…

– Влад… Да причём тут Америка… – Елагин резко развернулся и посмотрел на сына. – После возвращения в Россию, ты слишком часто во мне нуждался? Попытался меня понять, в чём-то помочь и прийти хоть раз поговорить со мной по душам, как в детстве? Я практически ничего не знаю о твоей нынешней жизни, кроме слухов и сплетен, которые доходят до меня о твоих многочисленных романах. Ты считаешь… Это нормальным? Это любовь и забота сына?

– Но я ведь работаю и потом…

– Не оправдывайся. Это твоя жизнь и я отношусь к ней с понимаем. Но мне также бы хотелось, чтобы и ты понимал меня, и относился к моей жизни и моим желаниям уважительно. Не пытался изменить мою жизнь, а напротив принимал всё как должное, давая мне шанс самому принимать решения, делать ошибки и их устранять.

– Делать ошибки в твоём возрасте уже не позволительно, и ты прекрасно знаешь о чём я говорю. Мы об этом говорили миллион раз. Нельзя доверять женщинам всецело. Особенно женщинам, которые вдвое младше тебя. Пап, ну не будь ты настолько наивным. Ну не может эта девочка любить тебя как ты говоришь по-настоящему. Она чуть старше меня, ну почти моя ровесница и я знаю, как рассуждают девушки её возраста. Ты видишь в ней лишь то, что хочешь видеть, но не замечаешь очевидного. Где твоя верная и преданная жена находится, например, прямо сейчас. Её отсутствие уже, который вечер именно в это позднее время наводит на подозрение. Приходит поздно, уходит рано. Ты не задавался вопросом, где можно находиться после работы в столь поздний час?

– Видимо у неё на это есть причины. Не забывай, что она руководит огромным коллективом и сложным производственным процессом.

– Ну да… Плюшки печь… это великое умение и очень сложный производственный процесс… – молодой человек рассмеялся.

– Влад, перестань. Каждое дело в этой жизни очень важно. И очень ценно если человек умеет его отлично делать. А тебе бы не помешало для начала самому найти себя в жизни, а уже потом критиковать других.

– Я себя ещё ищу. Я работаю на заводе и пытаюсь вникнуть во все производственные процессы.

– Ты вникаешь… Только не в то во что нужно… Начальник твоего отдела буквально вчера жаловался мне, что отчёты, которые ты подаёшь, некорректны, а данные абсолютно не проверены. Причём ты составляешь отчёты настолько безграмотно, что это наводит на определённые выводы о твоей общей образованности. Что с тобой происходит? Ты работаешь уже не первый день на заводе и за такой срок пора бы уже вникнуть в дело, которым ты занимаешься. Я понимаю, всё это тебе не особо интересно, и ты по-прежнему бредишь кинематографом, но мы договорились… Я даю тебе возможность зарабатывать хорошие деньги на жизнь, а ты самозабвенно отдаёшься делу, которое тебе поручено, а не просто просиживаешь рабочее время в офисе и отмечаешься с успехом лишь в своих многочисленных романах с каждой смазливой девчонкой на производстве. Я хочу, чтобы ты работал на пределе своих сил и действительно отрабатывал те деньги, которые тебе платятся. А деньги спешу заметить совсем неплохие для начинающего специалиста.

– Отец, ты ушёл от темы. Я знаю, что я где-то что-то упустил. Но поверь, мне пока нелегко даётся весь этот производственный процесс, но я стараюсь. Мы не о моих успехах начали говорить, а о твоей жене и о том, что она постоянно уходит вечером куда-то, особенно в те дни, когда ты находишься в командировке. Не опасаешься, что в один прекрасный день ты получишь увесистый компромат о её похождениях?

– Не опасаюсь. Потому что всецело доверяю своей жене и такая как Катюша не способна на подобные поступки, о которых ты мне пытаешься намекать. Я уверен, что все её задержки на работе оправданы и если она мне до сих пор не сказала о них, то лишь потому, что не было возможности. Ты видишь, мои постоянные разъезды сейчас стали постоянными, и мы с ней так же, как и с тобой, практически не видимся.

– Вот это и плохо… Скажи… Почему она не сопровождает тебя повсюду, если она настолько тебе преданна, как ты говоришь?

– Но ведь она работает. И ты прекрасно об этом знаешь. Я тоже частично руковожу кондитерской, потому что нахожусь в долевой собственности с хозяйкой этого бизнеса. Но в силу того, что завод сейчас занял всё моё рабочее время, Катюша взяла работу и руководство кондитерской полностью на себя. О каких совместных поездках может идти речь?

– Ну да… Деловая женщина. Уверенная и самодостаточная… – Влад ухмыльнулся. – А такой женщине нужна… свобода.

– Влад, оставь свои намёки. Я тебя ещё раз прошу… не вмешивайся в мои отношения с Катей. Займись производством, вникай в процессы, учись. Вот сейчас твоя основная задача. Твоё становление в жизни. Достигни хотя бы малой толики того, чего достигла она в своём возрасте, а потом бери на себя смелость и осуждать, и подозревать её хоть в чём-то.

– Ну что ж, как скажешь… – Влад поднялся на ноги. – Как скажешь отец. Только потом если что-то случится, не говори, что я тебя не предупреждал.

– Так ты так и не ответил мне о свадьбе… – Игорь внимательно смотрел на сына.

Влад усмехнулся.

– Разве? А, по-моему, я чётко дал понять, что никуда не еду.

– Ну как угодно… – Игорь снова распахнул ежедневник. – Нас не будет ровно неделю и у меня к тебе только одна просьба, пока нас не будет дома, в особняк никого не приводи. Это же касается и Альбины. Хочешь спать с ней, для этого есть отель. Мой дом… не место для подобных интрижек…

– Как скажешь, отец… Как скажешь. Счастливо отпраздновать… – Влад вышел из кабинета и прямиком направился в свою комнату.

Его лицо полыхало огнём. Попытка в очередной раз образумить отца потерпела крах. Он судорожно пытался собрать все свои мысли относительно той затеи, которую пытался провернуть в отношении Катерины, но теперь понимал, что вброс подобного видео из собственной комнаты окажется для него самого фатальным. Её отлучки из дома по вечерам оказались для него огромной удачей, и новый план мести созрел в его голове моментально.

Сделав пару звонков другу и вызвав к себе вечером Альбину, он пригласил её с собой и удалился из дома, охваченный порцией нового гнева после разговора с отцом и огромным желанием, наконец, разрушить окончательно все его радужные иллюзии в отношении этой злополучной особы, нагло вторгшейся в их жизнь.

****

Когда Катерина вернулась домой, на улице уже начало смеркаться.

Осторожно провернув ключ в замочной скважине и расслышав тихий щелчок затвора, она медленно распахнула дверь и вошла прихожую.

Сегодня ей показалось, что она потеряла счёт времени и потому, когда наконец освободившись, взглянула на часы, с ужасом обнаружила на циферблате десять вечера и тут же поспешила домой.

Прислонившись спиной к двери, она прикрыла глаза и улыбнулась.

Прекрасно проведённый вечер в кругу новых знакомых, объединённых одной идеей и увлечением по жизни, был похож на сказку. Вся эта смена привычных рутинных жизненных декораций казалось, поглотила и накрыла её с головой. В один миг все её ежедневные проблемы разом отступили, а новая реальность заполнила её жизнь до предела.

Катерина ещё никогда не была столь расслаблена и раскована, как сегодня. Показавшаяся на первый взгляд сумасшедшей идея, которой её озадачили два новых сотрудника кондитерской, приобрела совсем иной смысл, когда она попала вместе с ними сразу после работы в то удивительное место, которое как оказалось врачует душу и сердце получше любых докторов и лекарств.

Она была благодарна молодым людям за те удивительные мгновения, в которые они окунули её, выдернув из привычной ауры деловой суеты и домашней неурядицы. Впервые попробовав то, о чём давно лишь мечтала, она была безмерно счастлива. Отличное настроение и лёгкость во всём теле стали приятным бонусом удачно проведённого вечера в компании интересных людей. Торжество души укрепляло её веру в собственные силы и потому теперь ей были абсолютно безразличны и козни Влада, и мелкие неприятности на работе. Её вечернее отсутствие дома несколько раз в неделю и поздние приходы позволят ей больше не общаться с младшим Елагиным и не испытывать каждый раз при их стычках чувство неловкости и растерянности.

– Привет, Катюша… – раздавшийся неожиданно тихий голос мужа, заставил Катерину резко распахнуть глаза.

Она пристально всмотрелась в полумрак холла прямо перед собой.

Игорь сидел на ступеньках лестницы, положив руки на колени. Его домашний костюм бежевого цвета и лёгкая обувь на ногах свидетельствовали о том, что он давно уже был дома.

Катя сделала несколько робких шагов и остановившись в центре прихожей, пристально на него посмотрела.

– Игорь, ты меня напугал… Разве ты не поехал в Москву, как собирался?

– Нет, не поехал… Мы всё урегулировали на месте и последние два дня до поездки я проведу дома.

– Почему не позвонил мне и не предупредил об этом? – Катя ослабила узел шарфа на шее и потянула шерстяную ткань вниз.

– У тебя новая причёска?

Катя слегка растерянно коснулась рукой своих волос и вытащив пару металлических шпилек, распустила локоны по плечам.

– Собрала, чтобы не мешали. Никакой новой причёски. Так почему ты всё-таки не позвонил?

– Я звонил. Но твой телефон с пяти часов вне зоны действия сети. По всей видимости, он отключён.

– Отключён? – она непонимающе на него посмотрела и опустив голову, быстро расстегнула сумочку, извлекая из неё смартфон.

Нажав на кнопку телефона, Катерина подняла голову и виновато посмотрела на мужа.

– И правда, отключён. Извини, пожалуйста… – она натянуто улыбнулась.

Игорь поднялся со ступеньки и медленно направился вниз.

Остановившись напротив неё, он пристально всмотрелся в её глаза.

– Катюша, что происходит? – Елагин с нежностью коснулся пальцами её щеки.

– А что происходит? – она улыбнулась и обхватила его пальцы своими.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Игорь, я не понимаю….

– Если у тебя какие-то проблемы на работе, то почему я об этом не знаю. Ты прекрасно знаешь, что я являюсь партнёром Разводовской по бизнесу и потому всё должен знать.

– Ты прекрасно знаешь, что Маргарита Николаевна давно не Разводовская, а Воропаева. И с чего ты взял, что в нашей кондитерской проблемы?

– Ты каждый день задерживаешься допоздна, и я…

– А… понятно… Владик, донёс… – Катя усмехнулась и слегка отстранилась от него в сторону.

– Катя, причём тут Влад? Я и сам не слепой и всё вижу. На часах одиннадцать, а ты только вошла в дом. Вот я и пытаюсь понять, что происходит? Раньше ты тоже задерживалась, но не так долго.

– Я не пойму к чему ты завёл весь этот разговор? Ты никогда прежде не контролировал мои приходы домой, как и я твои. Мы деловые люди и работа наша не укладывается в восемь часов, как у других людей. К тому же… у меня могут быть подруги, друзья… Я… что… не имею права пойти куда-то после работы?

– Да, причём тут это? Что ты цепляешься к словам? Просто ты моя жена и я волнуюсь. Я должен знать…

– Должен знать о каждом моём шаге?

– Катя, прекрати! Если ты была с подругами, то почему я не знаю твоих подруг? Почему они никогда не приходят в наш дом?

– А ты считаешь этот дом местом, куда я могу привести своих друзей? Что я вообще могу в этом доме, если твой отпрыск покоя мне не даёт, давая мне каждый раз при встрече понять, где оно моё место в этом доме. Вот и сейчас ты завёл весь этот разговор после его наущения. И не смей мне сейчас говорить, что это не так. Так вот послушай меня один раз. Я не хочу проводить вечера в доме, в котором я ничто и никто. Мне не хочется видеть саркастические улыбки твоего сынка. Я хочу находиться вечерами с людьми, которые врачуют мою душу и приносят в мою жизнь лишь один позитив. А ещё иногда… уж прости, но мне хочется, и побыть одной. И прийти домой тогда, когда я хочу, и чтобы об этом тебе не докладывали. Не хочу быть объектом наблюдения твоей доблестной охраны, которые фиксируют мои приходы и уходы в своей амбарной книге, точно я какой-то преступник.

– Ты говоришь ерунду. Они лишь выполняют свою работу и обеспечивают мою и твою безопасность.

– Я это понимаю. Понимаю, что это их работа. Но я… – она приблизилась к нему почти вплотную. – Не часть их работы. Я живой человек, я живая женщина. Так что уволь меня от этой обязаловки и официоза твоей деловой жизни.

– Катя, ты не права сейчас.

– Я не права лишь в том, что молча соглашаюсь со всем, что ты делаешь и говоришь…

– Катерина, остановись… Перестань, слышишь! – Игорь сорвался с места и схватив её за плечи, с силой встряхнул.

– Нет, это ты перестань… – она резко освободила из его рук свои. – Ты перестань идти на поводу у своего скучающего и страдающего от безделья отпрыска. Единственное развлечение которого состоит в том, чтобы портить жизнь другим людям. И наш с тобой разговор сегодня доказательство того, что ему это удалось. Он суётся в мою жизнь без спроса и считает это допустимым…

– А твой тон сегодня в разговоре со мной… Он допустим? – Игорь смотрел на неё, не отрывая взгляда.

– Игорь, ты прекрасно знаешь, что я себе никогда этого не позволяла с тобой. И поверь… не перешла бы эту допустимую границу сегодня, если бы не подтекст твоих сегодняшних вопросов. Пока ты будешь задавать мне их с оттенком претензии и подозрений, которые исходят в первую очередь от твоего сына, я не буду с тобой вовсе говорить, а вот если ты захочешь пообщаться по-человечески, как это было прежде, то я всегда тебя выслушаю и отвечу на все твои вопросы. Я сегодня ночую в комнате для гостей… – она обошла его вокруг и медленно направилась к лестнице.

– Что значит, ты ночуешь в комнате для гостей? – Елагин сорвался с места и догнав её, резко схватил за локоть, привлекая к себе. – Снова прежние концерты? Чего ты добиваешься?

Катерина подняла глаза и внимательно на него посмотрела.

– Я ничего не добиваюсь. А вот твой сын, похоже, добился своего… – она освободила свою руку из его захвата и отвернувшись, продолжила свой путь по лестнице.

– Дался тебе мой сын… Что вас, чёрт подери, мир никак не берет… – Игорь пытался её задеть, произнося фразы нарочито громко, но она его уже похоже не слышала и через пару минут скрылась за поворотом, преодолев пролёт второго этажа.

Оставшись в одиночестве, Елагин попытался восстановить сбившееся дыхание, но уже через секунду понимая, что ему это удаётся с трудом и гнев стремительно заполняет его изнутри, резко развернулся и со злостью ударил кулаком по перилам лестницы.

– Одна так одна. Спи одна в комнате для гостей. Умолять, вернуться ко мне в спальню не стану… – его слова раздались достаточно громко, разрезая абсолютную тишину огромного холла.

Резко развернувшись, Игорь стремительно направился в кухню, но и там бесцельно прометавшись от одной стены к другой, снова вернулся в холл и накинув на плечи куртку, кликнул пса. Не застегнув молнии, он вышел на улицу, и слегка поёжившись от холода, стремительно направился в кленовую аллею.

Катя стояла у окна спальни и обняв себя за плечи руками, смотрела на него в стекло. По щекам её катились слёзы, которые она периодически вытирала дрожащими пальцами. Горькая влага, вызванная обидой и пустотой в душе, снова и снова заполняла уголки её глаз.

Видела, как муж, согнувшись от порывов холодного ветра, стремительно удаляется от дома. Бесцельно скитаясь меж деревьев, он периодически останавливался то у одного то у другого и, касаясь стволов дрожащими пальцами, опускал голову и подолгу стоял в задумчивости, словно погрузившись в забытьё. И лишь громкий лай четвероного друга возвращал его в реальность. Забирая из пасти пса голубой маленький мячик, он бросал его со всей силы прямо перед собой, пытаясь переключить внимание собаки от себя.

Наблюдая за всем происходящим, сердце Кати сжималось от боли и жалости по отношению к мужу. Хотелось позабыв обо всём броситься сейчас к нему и разыскав его в парке, обхватить его руками за спину и прижаться к его груди, чтобы снова почувствовать его тепло и защиту. Снова обрести то спокойствие, что всегда испытывала, когда эта тесная связь происходила между ними.

Телефонный звонок её смартфона раздался неожиданно.

Она судорожно взглянула на экран в надежде, что звонок от мужа, но увидев иной номер, медленно поднесла аппарат к уху.

– Да, Эдуард, слушаю вас… Да, уже дома. Спасибо… – Катя потянулась пальцами к щеке, стирая очередную слезу. – Нет, боюсь, что завтра у меня не получится прийти. Ни одной, ни с мужем. Он занят. Дела бизнеса. Да… Непременно. Спасибо вам большое. Вечер был прекрасен. Спокойной ночи… – Катя нажала на кнопку отбоя и снова посмотрела в стекло.

Заметив, что Елагин направляется к гаражу уже без собаки, она прильнула к стеклу.

Игорь выехал на своей машине буквально через пару минут и прямиком направился к воротам на большой скорости.

Схватив телефон, Катерина стремительно набрала его номер, отправляя входящий вызов. Но сухой монотонный голос автоответчика сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети.

Как только ворота за его стремительно отъезжающей машиной закрылись, Катя закрыла лицо руками и опустившись на пол у окна, расплакалась уже в голос.

****

Сотников ходил из угла в угол, пытаясь успокоиться и лишь периодически останавливаясь, умоляюще смотрел на друга.

– Саша, это безумие… Ну как ты не поймёшь… Это полное безумие…

– А мне плевать… безумие это или нет… Плевать… понял… – Агеев поднялся с кресла и подошёл к другу вплотную. – Послушай, Витя… Для чего я содержу штат твоих наёмников, плачу им ежемесячно бешеные деньги, если они не могут выполнить моё плёвое распоряжение. Всё, что им нужно это узнать номер рейса и под любым предлогом снять человека с самолёта. Это что так сложно?

– Саша, дело не в сложности постановки тобой задачи. Это как раз выполнить не сложно. Дело в том, какой смысл ты вкладываешь в это распоряжение. Твоё желание вернуть Машу… походит на безумие. Ты хочешь невозможного. Она не вещь, не твоя собственность. Она… человек и имеет право на свой собственный выбор. Она нашла человека, с которым счастлива. Оставь её в покое и успокойся наконец.

– Оставить говоришь? – Агеев пристально всмотрелся в глаза Сотникову. – А когда ты был одержим своей Надеждой, и я помог тебе заполучить её всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Это как? Походило на безумие?

– Не вспоминай об этом…. – Виктор склонил голову. – Мне до конца жизни не замолить этого моего греха. Я сломал ей жизнь и сам не обрёл счастья.

– Зато ты наслаждался ею много, много лет. Она была твоей. Ты был рядом с женщиной, которую любил.

– Это не любовь, это желание. Желание обладать женщиной и любить её… разные вещи. Я был подобен зверю, который жаждет обладать добычей, и я добился своего. Разорвал её сердце на части и насладился этой ставшей впоследствии горькой победой… – Сотников обречённо посмотрел в глаза друга. – И ты знаешь итог этой моей звериной одержимости… – мужчина закрыл лицо руками.

– Чушь! Причём тут это… Просто она оказалась не совсем здорова психически. И экспертиза, и медицинская комиссия это подтвердила, когда мы её отправили в клинику для душевнобольных. Она была невменяема. Витя, слышишь… Она уже была больна… – Агеев обнял друга за плечи.

– Экспертиза? – Сотников резко убрал руки от лица и с ненавистью посмотрел на Агеева. – Экспертиза, которую состряпал твой профессор, дабы я не загремел на нары за все свои злодеяния.

– Послушай, не будь размазнёй! Если ты не смог обуздать женщину и тронулся умом на этой почве, то здесь нет моей вины. В конце концов, ей грех жаловаться. Что было бы с ней в той дыре, откуда ты её привёз. Жизнь в нищете и голоде в этой глухой провинции. А так она обрела свой покой и не где-то, а в одной из лучших клиник Парижа, за которую ты платишь баснословные деньги. К тому же навещаешь её регулярно. Так что заканчивай сопли наматывать на кулак. Ты свой долг перед ней заплатил сполна. А теперь давай вернёмся к моему вопросу. Я хочу, чтобы твои люди всё узнали, и я хочу, чтобы уже завтра Мария была в моей квартире. Я заплачу любые деньги и твоим головорезам и тебе. Сделай это для меня и поверь, я во век не забуду этой услуги с твоей стороны.

Сотников поднял глаза и внимательно посмотрел на Александра. Понимал, что дальнейшие уговоры будут бессмысленны, ибо знал его много лет, и с жёстким нравом и напористым характером друга ему приходилось не раз сталкиваться.

– Хорошо. Я сделаю, как ты хочешь. Мы уже владеем кое-какой информацией. Так что остальное… как говорится дело техники. Я очень надеюсь, что в последний момент ты всё же одумаешься и попрощавшись с ней, отпустишь навсегда. Я также полагаю, что ты помнишь о дне проведения игры с Селивановым и о его условиях и просьбе переноса вашей игры на более ранний срок.

– Да, помню. У мальчишки возникли небольшие проблемы в бизнесе и ему нужно срочно улететь в Нью-Йорк… – Агеев сделал несколько шагов и медленно опустился в своё кресло. – Проблемы в бизнесе у него. Вот уж не поверю. Он, как и его отец весьма удачлив в бизнесе. Кстати… Забыл тебе сказать… – Александр широко улыбнулся и посмотрел на Сотникова. – Представляешь… он кажется… запал на мою Катьку.

– Что? – Виктор резко обернулся. – Но где они могли увидеться?

– Здесь. В моём клубе. Приходила права качать в очередной раз. А знаешь… Забавно было наблюдать за его реакцией, когда я ему сообщил, что она моя дочь. Походу девчонка обезоружила его. Да… В лучшие времена этим можно было бы воспользоваться…

– То есть?

– Ну а что… Породниться с сыном своего низложенного когда-то партнёра по игре и обрести доступ к его многомиллионному состоянию было бы неплохо. Интересно как ему удалось достигнуть такой вершины. Ведь после проигрыша у них в семье не осталось ни гроша. Хотел бы я это знать. Уж я бы… Пошуровал в его биографии и банковских счетах… Будь я его тестем…

– Саш, ты серьёзно?