Текст книги "Листопад последней любви"
![](/books_files/covers/thumbs_240/listopad-posledney-lyubvi-273059.jpg)
Автор книги: Элина Солманская
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 52 (всего у книги 54 страниц)
Глава 33
– Катюша, иди завтракать… – громкий голос Игоря неожиданно раздался из кухни. – Гренки остывают, а я ведь так старался… Моя личная интерпретация этого завтрака, но уверяю… результат получился ничем не хуже, чем, если бы ты это попробовала у лучших французских шеф-поваров… – он рассмеялся.
Катя медленно повернула голову в сторону приоткрытой двери кабинета и машинально убрала от уха телефон, продолжая его крепко сжимать в своей ладони.
Её неожиданный разговор с Воропаевым несколько минут назад о том, что Агееву каким-то неимоверным образом удалось бежать из-под стражи, повергла её в шок и глубокий ступор. Ещё вчера его арест итак казался ей сном, и она так боялась проснуться и осознать, что кошмар не закончился и будет продолжаться бесконечно. И она едва сумела обрести хоть какое-то спокойствие и уверенность лишь день назад, как только увидела его на первом допросе у следователя сквозь потайное окно свидетеля.
Она покинула прокуратуру и облегчённо выдохнув наконец смогла обрести настоящий вкус к жизни. И первое что она сделала это приступила к кардинальной работе на заводе, запустив в действие все процессы и разработку планов, утверждённых на собрании в момент ареста Агеева. Но сейчас она снова была потеряна, ибо, закончив слушать Воропаева всего пару минут назад, ей показалось, что всё снова начало рушиться в её жизни. Потому что та угроза, которая точно дамоклов меч висевшая над ней долгие годы, снова была занесена высоко и угрожала теперь уже не только ей, но и всей её семье в целом.
Безумно хотелось всё рассказать Игорю, потому что она так устала весь груз навалившихся проблем тащить в одиночестве. И она уже собралась с духом вчера, но так и не решилась вскрыть ареолы всех тайн, потому что позвонивший лечащий врач мужа попросил её ещё как минимум две недели не нагружать его никакими повышенными эмоциями, ибо это грозило ему очередными проблемами, связанными с его и так ещё не совсем окрепшем здоровье.
И вот сейчас, когда она только что узнала о невероятном и выходящем за пределы её сознания происшествии, она не могла тронуться с места, несмотря на то, что голос Игоря раздался из кухни повторно.
Она ещё долго бы простояла на месте в задумчивости, если бы не расслышала приближение шагов мужа по коридору и точно опомнившись, сорвалась с места и быстро пошла к нему навстречу.
Столкнувшись с ним в дверях кабинета и по обыкновению избежав его расспросов, она с улыбкой обняла его за спину и вместе с ним пошла на кухню завтракать.
За столом Игорь говорил без остановки, нахваливая еду и рассказывая ей о своих грядущих планах на ближайшее будущее.
Катя слушала его практически молча и лишь периодически кивала головой. Его планы на ближайшие месяцы были столь многогранны, что ей сейчас это казалось чем-то несбыточным на фоне тех событий, что её только что огорчили и которые сейчас были куда реальнее, чем какие-то поездки и путешествия по миру. До которых ещё нужно было дожить.
Она отвечала на его бесконечные вопросы отстранённо, пыталась искренне улыбаться и словесно поддерживать планы мужа, но внутри её сердца царил хаос и опустошение, пожираемое её собственным страхом. И ей безумно хотелось только одного ещё хоть с кем-то этим всем случившимся поделиться.
Весь день прошёл в некоторой обречённости. Она пыталась сесть за работу дома и продолжить построение текущих рабочих планов завода, но увы отсутствие настроения и мрачные мысли лишь добавляли слабости и неуверенности ещё больше. Не исправила ситуацию и их традиционная вечерняя прогулка перед сном с Игорем и Байроном. Введённое за правило это необходимое им обоим действо, с момента как он начал идти на поправку сегодня было сокращено до минимума и потому, как только они вернулись в особняк, сославшись на сильную головную боль и лёгкое недомогание, Катя отправилась в душ и после тут же легла спать.
Оставшись один в своём кабинете, Игорь стоял у окна и задумчиво смотрел прямо перед собой. С того момента, как Катя поспешно покинула его, тревожные мысли не оставляли его головы. Он понимал, что вся эта царившая с некоторых пор безмятежная атмосфера в его доме, была крайне подозрительна.
В силу состояния своего здоровья он чувствовал себя беспомощным и все ограничения врачами его активности приводили его в состояние постоянного одиночества. Установившийся всего неделю назад мир и покой в его доме был слишком поспешным, и он пока не мог всё это принять так быстро и в полной мере, точно что-то крылось за всем этим утаиваемое от него, и он не мог понять, что именно. Его неожиданное примирение с сыном и знакомство с девушкой Влада по настойчивому предложению Кати, их совместное проживание всех вместе в одном доме стало одновременно некоторой надеждой на то, что он наконец сможет в своей большой семье обрести счастье, но и в то же время несколько настораживало столь быстрой смены настроения между членами семьи и их в корне изменившемуся отношению друг к другу. И если Ева стала новым её членом, то Влад и Катя, которые ещё совсем недавно были злейшими врагами, неожиданно превратились в двух близких друзей и родственников одновременно. Что не могло не поражать сознание Игоря.
Он понимал, что видел лишь лицевую картину происходящего. То, что для него визуально создавали, чтобы не навредить его здоровью. Но Игорь чувствовал, что от него скрывают глубину и причину столь разительных перемен в каждом из членов его семьи. Как и не знал и всего остального, а именно всего того, что происходило в жизни каждого из его домочадцев за пределами особняка, когда они его покидали. Ибо его практически ни во что как кроме приятных новостей не посвящали. И это его с каждым днём изрядно напрягало и выбивало из равновесия.
Влад и Ева приходили каждый день домой поздно, ссылаясь на постоянную занятость, а Катя хоть и приходила вовремя, всё больше хранила молчание и как бы он не пытался разговорить её, увы у него ничего не получалось.
Игорь прервал ход своих мыслей и резко развернувшись, направился к рабочему столу.
Включив компьютер и дождавшись его загрузки, он принялся просматривать очередные производственные отчёты, присланные ему сегодня с завода. К его удивлению показатели были более чем высокие, зона прибыли и отгрузок казалась немыслимой, а заключённые в последнее время сделки перекрыли в разы всё то, что было заключено во время его правления.
Он мысленно радовался тому, что оставил завод в надёжных руках, но что-то всё равно сковывало его изнутри, невидимо душило, точно едкое предчувствие, что не всё так безоблачно как ему демонстрируют в цифрах. И потому, когда он дошёл до строки итогов и сделав сверку, уже хотел закрыть документ, едва мелькнувшая в поле его зрения фамилия в разделе подписей руководителей предприятия, утверждающих отчёт, заставила его застыть на месте и не моргая устремить свой взгляд в экран.
Фамилия его жены венчала подпись этого отчёта и этот факт поверг его в шок.
Елагин несколько раз пролистал документ вверх и вниз. Закрыл и открыл несколько других документов в надежде, что это просто банальная опечатка и ошибка, допущенная по невнимательности. Но инициалы и фамилия Катерины прочно утвердились во всех документах, что ему прислали для ознакомления.
– Что это за ерунда? – Елагин воскликнул вслух и машинально потянулся рукой к телефону.
Выбрав номер Алфёрова, он уже хотел отправить входящий звонок, но вспомнив о позднем часе суток, передумал.
Немного подумав, он сделал вызов на телефон Влада. Зная, что сын вернулся на завод, хотел поговорить с ним, но дозвониться в череде бесконечных попыток, так и не смог. Ибо молодые люди планировали поход в ресторан и потому скорее всего сейчас были заняты.
Резко поднявшись с кресла, Елагин сбросил куртку с плеч и покинул кабинет, стремительно направляясь в свою спальню, чтобы именно сейчас несмотря на поздний час времени положить конец всем этим изъедающим его изнутри тайнам.
***
Катерина с ужасом в глазах уже несколько минут пристально всматривалась в кромешную темноту своей спальни.
Звук неожиданно разбившегося стекла окна в спальне, заставил её проснуться и резко подскочить в кровати.
Она чувствовала, что кто-то находился совсем рядом от неё, но тёмные занавешенные плотные шторы на окне надёжно скрывали неожиданного визитёра.
– Кто здесь? – она схватилась рукой за небольшой светильник, стоявший на прикроватной тумбочке и занесла его в угрожающем жесте прямо перед собой.
Неожиданно раздавшийся хриплый голос, заставил её спину похолодеть от ужаса.
– Тот, кого ты отправила гнить в тюрьме… – Агеев уверенно шагнул из темноты и сделав пару шагов остановился прямо перед ней в узкой полоске света, отбрасываемого из окна серебристым лунным светом.
Сердце Кати бешено забилось в груди, а пальцы казалось окаменели, сжимая спасительное орудие в её ледяной ладони.
– Что тебе нужно? Я думала, сбежав от следствия… ты давно покинул город…
– Покинуть город… Когда ты… как затравленный пёс разыскиваешься повсюду…. Знаешь, я был неосмотрителен в своих действиях иногда, но глупым никогда не был. Зачем говоришь, я пришёл сюда… В твой дом… Я пришёл сделать то, что не сделал двадцать пять лет назад… – он быстро двинулся в её сторону. – Я пришёл, чтобы отправить тебя туда, где твой дорогой названный папаша тебя давно заждался…. Ты как кость в моём горле все эти годы, мерзкая дрянь… С момента, как твоя мать сообщила, что ты в её животе… – Александр подошёл ближе и едва увернулся в сторону от полетевшего прямо в него светильника, который преодолев разительное расстояние со звоном ударился об пол и разбился на мелкие осколки.
– Я испортила тебе жизнь? – путаясь ногами в одеяле, Катя пыталась отодвинуться от него на безопасное расстояние. – А разве не ты своим существованием портил её не только мне, но и моей матери и всем, кто был невольным свидетелем твоей грязной жизни.
– Никогда не думал, что змея, которую я породил на свет и вскормил… меня же и ужалит. Ты сорвала мне планы, которые бы дали мне непросто средства к спасительному обогащению, но и возможность покинуть эту страну и исчезнуть за границей. Но тебе понадобилось зачем-то упечь меня за решётку. Ты захотела справедливого суда над своим родным отцом. Что это за свидетель по делу Онегина, о котором мне говорил следователь? Откуда он взялся спустя столько лет? Ведь о том, что я убил твоего отчима знала только ты… Потому что я сам тебе это рассказал. За сколько ты купила этого свидетеля? – он склонился и приблизился к её лицу, опаляя его своим горячим дыханием.
– Не трогай меня. Я буду кричать… Слышишь… Ты получил в жизни то, что посеял сам и не надо на меня перекладывать свою вину за свою скотскую жизнь. Ты ничего в этой жизни не сделал сам, не произвёл руками. Ты лишь отнимал, грабил, обманывал, убивал и ничего больше не делал… – Катя соскочила с кровати и бегом направилась в сторону двери, пытаясь покинуть комнату.
Но Агеев точно ловкий хищник в два шага преодолел разделяющее их расстояние и схватив её за руку, резко рванул её тело к себе.
– Убежать не получится. И не надейся… – он с ненавистью всматривался в её глаза.
– Я буду кричать… – Катя тяжело дышала. – Я подниму на ноги весь дом. Уходи, пока цел.
Агеев громко рассмеялся.
– Кричи… сколько влезет. Твой паралитик тебе всё равно не поможет, а охрана будет спать почти сутки. Я позаботился об этом. Так что… ты примешь свою смерть достойно и в полном одиночестве.
– Нет! Нет… Пусти меня… – Катя рванулась из его рук, вонзая свои ногти в его лицо.
Звонкий удар по лицу заставил её тело безвольно отлететь в сторону и тяжело опуститься на поверхность кровати.
– Я устал либеральничать… – Агеев прямиком направился к ней. – Мне больше нечего терять и если мне суждено сдохнуть, то ты сдохнешь вместе со мной. Как истинная дочь своего отца… – он склонился к ней и быстро сомкнул пальцы рук на её хрупкой шее.
Катя резко закатила глаза и истошно закашлялась, почувствовав, что ей становится нечем дышать. Царапая в кровь его руки, она продолжала попытки освободиться и позвать на помощь. Но всё, что получалось это хрипеть практически беззвучно, ибо горло пересохло и она не могла произнести больше ни звука.
– Прошу тебя… – она захрипела, когда почувствовала, как пальцы его рук сомкнулись ещё плотнее. – Отпусти меня. Я…. Я…. Беременна….
Агеев слегка разжал пальцы и чуть отстранился от неё, точно пытаясь осознать сказанное ею.
Это дало Кате небольшую передышку и собрав силы, она истошно закричала и позвала на помощь.
Её крик отрезвил Агеева, и он снова бросился к ней скручивая с ещё большей силой её ноги, подминая их под себя и снова обхватывая её шею пальцами.
– Значит, беременна говоришь… Ну что ж, тем лучше… Значит примешь смерть не одна, а вместе со своим ублюдком… И я избавлюсь сразу от всего дражайшего семейства Елагиных… – он с силой сжал руки и чёрные круги поплыли перед глазами Кати.
Она проваливалась в какую-то гущу темноты и лишь громкий лай Байрона откуда-то со стороны, ворвавшийся, как гром среди ясного неба в её замутнённое сознание, заставил её собрать последние силы и вонзить ногти прямо в глаза Агееву.
Тот взвыл от нестерпимой боли, но не отступил и скрутив её руки, с силой отвесил ей сильную пощёчину по лицу.
Мгновенная темнота накрыла Катерину, и она потеряла сознание.
Точно загнанный в западню хищник Александр внезапно оторопел и тяжело дыша, застыл на месте.
Ему не терпелось закончить начатое и потому поискав взглядом по сторонам, он схватил подушку и медленно направился к дочери, лежащей ничком на кровати.
Он приподнял руки и поднёс орудие убийства к её лицу, но тут же взвыл в голос, почувствовав раздирающую боль в ноге справа, в которую вонзились зубы огромного злобного рычащего пса.
– Пошёл вон… Убью… – Агеев схватил рукой ошейник собаки и с силой поднял его вверх, пытаясь задушить животное, но неожиданный сильный удар в спину заставил его обессилено разжать пальцы.
Повторный удар сбил его с ног и заставил пасть с позором на пол и бессильно откатиться в сторону.
Он попытался подняться и броситься на обидчика, лица которого не мог рассмотреть, но лай снова нападающей на него разъярённой собаки, резкий свет, вспыхнувший в комнате нестерпимо и сильно ударивший по глазам, привыкшим к темноте и в довершение ко всему происходящему, вбежавшие в комнату многочисленные работники полиции, заставили его взреветь в голос.
Он был похож на поверженного и истекающего кровью зверя и потому корчась на полу в нервных конвульсиях, он уже через мгновение перешёл от воя отчаяния в дикий истерический хохот, так походившего на срыв сумасшедшего.
– Сволочь, я убью тебя… – Игорь бросился к нему, пытаясь повторно ударить его ногой, но Воропаев опередил его и с силой схватил Елагина за локоть, останавливая на месте.
– Дружище, успокойся… прошу тебя… Хватит с него. Остановись. Не надо. Успокойся.
– Успокоится? – Елагин пронзил взглядом Александра. – Ты мне говоришь сохранять спокойствие в том, что я сейчас вижу перед своими глазами. И где? В моём собственном доме… Байрон, оставь эту мразь… Место… – Игорь обратился громко к собаке, которая продолжала нападать на Агеева и резко одёрнув руку друга, бросился к Кате, которая по-прежнему лежала без чувств на кровати.
– Катюша… Катюша, ты слышишь меня… – Игорь осторожно поднял голову жены и склонился к ней, пытаясь прислушаться к её дыханию. – Вызовите скорую… кто-нибудь… Скорее… – прокричал он, резко обернувшись в сторону.
– Уже вызвали. Они едут. Наберись терпения. Ну а вы что смотрите? Уводите его… – Воропаев взглянул на мужчин в форме и направился к Елагину.
Достав из кармана небольшой флакончик, он поднёс его к лицу Кати, и она спустя несколько секунд с трудом приоткрыла глаза.
– Катюша… Господи, как ты меня напугала… – Игорь обхватил её тело руками и крепко прижал к себе. – Потерпи… сейчас приедет скорая. Тебе помогут.
– Не надо скорую… – Катя громко откашлялась… – Я в порядке… Где он? Где Агеев? – она подняла голову и внимательно посмотрела на стоявшего рядом с ней Воропаева. – Ты арестовал его? Ты успел?
Мужчина молча кивнул.
– Его увели. Он окажется снова за решёткой. И теперь поверь… оттуда не выйдет никогда… Я рад, что сумел предупредить тебя. Но… к сожалению, немного опоздал. Прости… меня… За то, что тебе это пришлось пережить… – он с нежностью и несколько виновато коснулся её плеча своей рукой.
– Может… – голос Елагина раздался неожиданно. – Если все здесь кроме меня в курсе происходящего… мне тоже хоть кто-нибудь расскажет, что всё это означает? – Игорь смотрел то на жену, то на друга. – Всё, что здесь произошло…
– Игорь, успокойся. Сейчас главное, чтобы с Катей всё было хорошо. Ты всё узнаешь. Обещаю. Я всё тебе расскажу. Но не сейчас.
– И не только ты… – Елагин перевёл строгий взгляд на жену. – Ведь так, госпожа директор завода… Вы тоже… Мне всё поведаете?
Катя перевела слегка растерянный взгляд на Воропаева и заметив улыбку на его лице, виновато опустила голову.
Игорь поднял её подбородок пальцами и пристально всмотрелся в её глаза.
– Интересно… Сколько ещё ты хотела всё от меня скрывать?
– Игорь, это вынужденная мера и я тебе всё объясню…
– Очень на это надеюсь… В противном случае… я буду вынужден… – он не успел договорить потому что неожиданный мужской голос раздался в комнате.
– Господа… – молодой человек в тёмно-синей форме появился на пороге комнаты с саквояжем в руках. – Скорая помощь. Кому нужен врач?
– Сюда пожалуйста. Врач нужен моей жене… – Игорь поднялся на ноги и отошёл в сторону.
Доктор подошёл ближе к кровати и опустился рядом с пациенткой.
Он принялся её осматривать, и чтобы ему не мешать Игорь отошёл в сторону и направился к Воропаеву.
– Давай-ка уже сейчас… не откладывая во времени поговорим, пока врач осматривает мою жену. Я хочу всё знать и немедленно… И не смей мне говорить о тайнах следствия и прочей ерунде, которая меня сейчас волнует меньше всего. Я хочу знать всё, и ты мне расскажешь… Что это за номера со специальной операцией в моём доме? Что с охранниками? Почему этот человек пришёл сюда тайно и напал на мою жену? И главное… Почему ты её не защитил и почему ты мне ничего не рассказал?
– Так много вопросов… – Воропаев улыбнулся. – С какого начать отвечать?
– Со всех. И не смей иронизировать! – Игорь поднял указательный палец в вверх в угрожающем жесте. – По твоей милости я чуть не лишился самого дорогого в своей жизни.
– Игорь, всё обошлось… В своё время ты всё узнаешь.
– Обошлось? А что с охраной?
– Они просто спят. Этот оборотень усыпил их. Обычное аэрозольное средство. С ними будет всё в порядке.
– Ты так легко обо всём этом говоришь. С такой лёгкостью. А если бы это была твоя жена? Я полагал, что ты мой друг, но ты… Как ты вообще появился? Откуда? Мы не виделись и не общались несколько месяцев…
– Может это и плохо, что мы практически не видимся и не общаемся, как это было когда-то прежде. И снова пришлось увидеться, лишь потому, что случилась беда в твоём доме… – Воропаев нахмурился.
– Саш, перестань философствовать. Не время и не место. Сейчас разговор не о нашей дружбе, а о том… – Игорь резко замолчал и судорожно повернул голову в ту сторону, где началась внезапная громкая полемика Кати с доктором.
Фраза, которую неожиданно произнёс врач, заставила его в мгновение позабыть то, о чём он только что спорил с Воропаевым.
Воспользовавшись его неожиданным замешательством, Воропаев украдкой поспешно направился на выход, стремительно покидая комнату не прощаясь.
– А я ещё раз вам повторяю и настоятельно прошу. Учитывая ваше положение вам необходима госпитализация и нормальное обследование. Вы подверглись сильному эмоциональному стрессу, на вас напали. И пожалуйста, не упорствуйте… Вы и ваш ребёнок… Вот всё, что должно быть самым важным для вас сейчас… И я надеюсь, ваш муж меня поддержит… – врач повернул голову, не обращая внимание на возражение Кати и внимательно посмотрел на Елагина. – Надеюсь, вы понимаете, что я прав. Вы должны удостовериться, что и с ребёнком, и с вашей женой всё в порядке. Она должна поехать в больницу. Убедите её…
Игорь остановился рядом с ними и молча посмотрел на Катерину.
Она подняла на него виноватый взгляд и поняла, что чтобы она сейчас ему не сказала это не станет тем смягчающим аргументом, который бы прозвучал, как её спасение от его гнева. И потому она предпочла промолчать и согласиться на то, о чём её просил врач. Это было спасительное временное убежище, за время которого как она понимала, её точно не начнёт казнить ее собственный муж. И потому уже через мгновение она безропотно согласилась поехать в больницу, стремительно покидая свою спальню.
Моральная пытка тотальным молчанием продолжалась не один час, пока Катя была вынуждена говорить без остановки в формате монолога, излагая Игорю все события последних канувших в прошлое недель.
Елагин сидел, опустившись на широкий подоконник больничной палаты, куда после обследования поместили Катю и молча смотрел на неё, пока она пыталась все ему объяснить.
Казалось временами, что он её вовсе не слушал, а скорее блуждал мысленно в собственных размышлениях и попытках осознать всё то, о чём она ему уже успела поведать.
В какие-то моменты ему казалось, что он не просто выбыл из этой реальной жизни после ранения, а попросту одномоментно попал на какую-то другую планету, ибо то, что открывалось в новостном потоке сейчас, когда она вещала, не поддавалось его здравомыслию, а скорее было атипично его восприятию, как любого нормального и здравомыслящего человека.
– Игорь, пожалуйста, перестань на меня так смотреть… Ты был болен, и я не могла тебе всё это рассказать. Более того, когда вся эта заваруха началась, ты был без сознания… – прошёл не один час с момента повествования Катерины всего что произошло без ведома Игоря, но разговор вместо облегчения от уже сказанного напротив принёс ещё больше сложностей и сейчас она понимала это чётко, когда видела его отсутствующий взгляд.
– А когда Агеев пришёл ко мне с предложением о сотрудничестве, ты промолчала о том, что он твой отец, хотя понимала, чем это может закончиться… – Елагин наконец неожиданно нарушил давящую тишину комнаты.
– Он никогда не был моим отцом. И я не собиралась тебе говорить о родстве с чужим для меня человеком. Чужим… Понимаешь. Я как могла отговаривала тебя от этой сделки, но разве ты меня слышал? Ты заключил договор с мошенником, который после твоего ранения узурпировал власть на заводе и обманным путём и подделкой документов с помощью твоей секретарши занял место генерального директора.
– Откуда известно, что Жанна ему помогала?
– Воропаев рассказал. Это она подделывала твои подписи в документах. И весьма умело. Кстати… как оказалось, она это делала не только при Агееве.
Игорь молча смотрел на неё.
– Я пыталась тебя предостеречь от влияния этого страшного человека, но ты не слушал меня… – Катя поднялась с кровати и подошла к нему.
Опустившись на подоконник рядом, она уткнулась лицом в его плечо.
– Я помню, что ты меня предостерегала от этой сделки. Но ведь дело не только в сделке. Тебе не кажется, что мы женаты и говорить нужно, не только предостерегая, но и всё как есть, ничего не скрывая. Почему ты не сказала, когда я пришёл в себя, что на заводе практически захвачена власть управления? Почему ты посчитала, что справишься со всем этим одна? Я твой муж и я обязан обеспечивать твою безопасность. Ты не подумала ни о чём, взвалив это всё на себя. Хотя думать должна была в первую очередь о нашем ребёнке, которого мы так долго ждали… Что было бы, если бы ты его потеряла? Я бы тоже об этом не узнал? – он резко поднялся и отошёл к стене.
Прислонившись к ней лбом, он прикрыл глаза.
Катя подошла к нему сзади и уткнулась лицом в его спину.
– Но ведь ничего не случилось… Я жива и здорова. С ребёнком ты сам слышал, что сказал врач… всё в порядке. Агеев за решёткой и завод работает в прежнем режиме. Я справилась со всем.
– И что… я теперь должен… по-твоему делать? – Игорь резко обернулся и пристально посмотрел на неё. – Аплодировать тебе, давать награду, как бойцу, который чуть не пострадал, но вытянул всё неимоверными усилиями… – он резко развернулся и снова отошёл от неё в сторону.
Нервно расхаживая из угла в угол и измеряя своё негодование и ярость отрывистыми шагами безысходности, он пытался обрести столь нужное ему сейчас спокойствие.
– Ты должен по крайней мере… перестать кричать… – Катя подошла к нему и встала за его спиной сразу же, как только он остановился у окна. – Да, я осознаю, что взяла на себя слишком много ответственности и поступила не так, как должна была поступить женщина, имеющая мужа. Но если ты не забыл… – она его резко развернула к себе и пристально всмотрелась в его глаза. – Наш брак изначально был построен не как у всех. И то, как я вошла в твой дом, став твоей женой было изначально не по правилам истинных отношений и настоящих чувств человеческих. Ты силой собственного желания, своих больших денег и власти склонил меня к этому браку, воспользовавшись моей безысходностью в жизни и нам обоим потребовалось много пройти испытаний в уплату этого твоего… «Хочу». И много времени, чтобы понять окончательно обоим, что мы вместе по воле судьбы, а не твоей сиюминутной прихоти.
Он резко обернулся и пристально всмотрелся в её глаза.
– Мне потребовалось много всего пройти и осознать рядом с тобой, чтобы понять, что я… люблю тебя… – Катя смотрела прямо в его глаза. – Люблю, как не любила в своей жизни ещё никого. И это не просто слова. Это осознание. Я не могла этого осознать долго пока жила рядом с тобой, даже в тот момент, когда твоя семья и самое важное для тебя оказалось разрушенным. Я пыталась находиться в стороне и плыть по течению, занимаясь лишь работой в кондитерской и не обращая внимания на твой конфликт с сыном, на его психологические срывы и его яростное неприятие меня в этом доме. Я долго плыла по течению, никуда не встревая и не разговаривая с тобой обо всём. И мы вследствие этого разрушили нашу жизнь до основания. И окончательной платой за наше равнодушие стала твоя жизнь, которая едва не прервалась. И именно в тот момент осознав, что я могу тебя потерять. Да… в тот самый чёрный для меня день, когда я сидела на полу холодного подъезда в своём доме и держала тебя окровавленного на своих руках, я поклялась, что, если ты останешься жить, всё в нашей жизни будет иначе… Всё… понимаешь… – она коснулась ладонью его щеки и тут же опустила руку вниз и отошла от него в сторону.
– Мне ничего не оставалось делать, когда ты не до конца пришёл в себя после операции, а Алфёров появившийся на пороге нашего дома в один из дней сообщил мне, что завод в руках человека, который разрушил мою и жизнь моей мамы до основания. Я знала, что всю свою жизнь он только и делал, что грабил, обманывал и убивал людей. Он убил человека, который стал для меня отцом, настоящим родным отцом, каким был для моего брата. И он был опасен уже не только для меня, но и для того большого дела, что ты создал и так любишь в своей жизни. Завод был накануне огромной сделки, но я ни черта не понимала в том новом для меня производстве, куда мне невольно пришлось окунуться. Но я понимала это мой долг. Долг перед моей семьёй, перед тобой за всё то, что ты для меня сделал и именно потому… я пошла на завод. Да… И Алфёров и многие из твоих сотрудников помогли мне, и я сумела постичь за короткое время многое из того, что ты создал. Конечно не всё и не до конца, так как ты за долгие годы, но я заболела этим делом. Заболела по-настоящему и поняла в какой-то момент, что я способна заменить тебя на тот период пока ты болеешь. Я поверила в это не только потому, что это почувствовала сама, но и потому, что твои сотрудники приняли решение о моем временном руководстве единогласно. И я не могла их подвести… – Катя уверенно смотрела в глаза мужа, но он продолжал хранить молчание.
– Ты говоришь с такой лёгкостью… бросая мне это как упрёк, что я от тебя всё скрыла в том числе и ребёнка. А как сказать о том, что и меня сразу повергло в шок, когда я узнала об этом. Учитывая наши непростые взаимоотношения в последние месяцы, после того как я ушла из дома. Как с лёгкостью сказать о том, что в первые секунды моего пребывания в кабинете гинеколога, после того как Ирина Владимировна сообщила мне о беременности сверлила лишь одна мысль. Я хочу от него избавиться… Избавиться и забыть всё, что связано было с тобой… и с нашей совместной жизнью… – Катя обречённо посмотрела на него.
Заметив, что глаза Игоря заполнились слезами, она снова отвернулась и медленно подошла к стене.
– Оставить ребёнка я решила сразу, как только вышла на улицу от врача и зашла по пути в какой-то небольшой парк и увидела бегающих детей на игровой площадке. И поняла… Что не смогу… Не смогу это сделать. И мне в тот момент было всё равно какие трудности меня ожидают в будущем. Я знала, что оставлю его, потому что несмотря ни на что… люблю тебя. И твой ребёнок – это твоя часть. Часть меня и часть нас. А когда я вернулась домой и обнаружила тебя лежащим на полу в луже крови, то у меня уже не было никаких мыслей обречённого состояния. Никаких прежних обид, претензий, недомолвок. Такие страшные события стирают всё в голове одномоментно, и ты понимаешь… насколько вся эта прошлая дурь бессмысленна в сравнении с жизнью любимого человека. Цепь страшных и сложных событий в нашей жизни дала нам обоим осознание целостности и важности нашего вместе и если ты на сегодняшний момент осознал это или нет… я не знаю… То я эту горькую чашу осознания выпила сполна. И поверь… ценность жизни и здравия, мира в семье знаю теперь не понаслышке. Я понимала, что с тем, что мне предстояло преодолеть я не справлюсь одна и именно поэтому пошла к твоим прежним друзьям, которые перестали появляться в нашем доме в силу твоей вечной занятости, я вернула на завод моего брата и твоего сына, потому что мне нужна была помощь близких и родных людей. Я вернула даже тех людей, которые работали с тобой в доме не один год и которых ты с лёгкостью выставил на улицу без выходного пособия лишь потому, что они стали жертвой неосмотрительных и взбалмошных поступков твоего сына.
– Ты что… вернула эту змею и её мать? – Игорь прожигал взглядом её спину.
Катя обернулась и внимательно посмотрела на него.
– Вернула… И они должны были прийти завтра утром в дом и начать работать как прежде. Потому что нужно уметь прощать неосмотрительные и ошибочные поступки. Даже если они принадлежат другим людям. Да, иногда это нелегко, но это жизненно необходимо. Есть время разбрасывать камни и время их собирать, как говорят древние мудрецы, но есть и время осознать, что мы сами часто делаем что-то такое, что создаёт это безудержное крушение собственной и чужих жизней от неправильных поступков, которые совершаем только мы. А теперь после всего, что я сказала… Можешь со мной разводиться. Увольнять всех и оставаться один в своей обеспеченной, но никому не нужной жизни…. – Катя отвернулась от него и набросив на плечи тёплый халат, медленно направилась к дверям палаты, чтобы покинуть её.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.