Текст книги "Джентльмены шутят. Фунтик английского юмора"

* * *

Идея наследственного «правящего класса» так же нелепа, как идея наследственного хулиганства.

Звания и титулы придуманы для тех, чьи заслуги перед страной бесспорны, но народу этой страны неизвестны.

* * *

Если бы, скажем, до нас дошла подробная биография Шекспира, от рождения до самой смерти, а не Гамлет и Меркуцио, то совершенно заурядный человек заменил бы необыкновенно интересного. Биография Диккенса настолько хорошо известна, что она уже мало чем отличается от биографии Уикенса, Пикенса или Стикенса, поэтому для тех, кто не читает его книг, Диккенс как личность больше не существует, а для тех, кто читает, – изуродован до неузнаваемости.

* * *

Об «Исповеди» Руссо:

С того момента, как Руссо перестает быть повесой и становится великим человеком, его жизнеописание теряет всякий смысл.

* * *

Меня часто спрашивают, почему я не пишу автобиографию. На это я отвечаю, что моя автобиография не представляет ни малейшего интереса. Я никогда никого не убивал. Со мной никогда не происходило ничего, из ряда вон выходящего. Стоило гадалке мельком взглянуть на мою ладонь, как она тут же пересказала мне мою жизнь во всех подробностях. По всей видимости, ей было известно такое, о чем я никогда никому не рассказывал. Спустя несколько дней в беседе с приятелем (Уильямом Арчером) я обмолвился, что увлекся хиромантией. Он тут же протянул мне свою руку и потребовал, чтобы я пересказал ему какой-нибудь эпизод из его жизни, который произошел до нашего знакомства. И тогда я повторил ему слово в слово все то, что гадалка говорила мне.

Удивился он не меньше, чем в свое время я. Ведь нам всегда казалось, что жизненный путь каждого из нас неповторим, тогда как в действительности на 99 процентов наши биографии совпадали, а об одном проценте гадалка как раз и умолчала.

* * *

Брак – это многолетний героический труд отца и матери, поднимающих на ноги своих детей.

* * *

Мужчина не должен жениться, пока не знает, каким он станет в будущем.

* * *

Своей популярностью брак обязан тому, что он сочетает наибольшее искушение с наибольшим удобством его удовлетворения.

* * *

– Мне редко удается быть дома. Все жены преуспевающих мужей на это сетуют. Но ведь лучше видеть мужа слишком мало, чем чересчур много, а, дорогая?

* * *

Я уповаю на то, что придет время, когда мы научимся питаться воздухом и одним разом покончим с антисанитарией, которую несет с собою мясной стол.

* * *

У нас нет разумных причин считать себя последним словом Творца.

* * *

Какая дешевка – обращать к Христу голодных людей! С Библией в одной руке и с куском хлеба в другой я взялся бы обратить Вестхэм в магометанство.

* * *

– Не этот крест освятит мою память, а память обо мне освятит этот крест. (Жанна д’Арк в пьесе «Святая Иоанна».)

* * *

Канонизация Жанны была великолепным католическим жестом – Римская церковь канонизировала протестантскую святую!

* * *

Все великие истины начинались как кощунства.

* * *

Наполеоновские солдаты дерутся с утра до вечера и шагают с вечера до утра, совершая немыслимые переходы, появляясь в самых немыслимых местах, – не потому, что каждый из них несет в своем ранце маршальский жезл, а потому, что он надеется завтра унести в нем хотя бы полдюжины серебряных вилок.

* * *

Оптимистическая ложь до такой степени необходима в медицине, что врач, неспособный искренне лгать, выбрал не ту профессию.

* * *

Правительство, осуществляемое народом, невозможно и никогда не будет возможно – это только демократический лозунг для заманивания избирателей. И если вы сомневаетесь в этом, если вы спросите меня: «Почему народ не может сам создавать для себя законы?» – я тоже отвечу вам вопросом: «А почему народ не может сам сочинять для себя пьесы?» Не может – и все тут. Между прочим, написать хорошую пьесу гораздо легче, чем создать хороший закон.

* * *

Демократия не может стать выше уровня того человеческого материала, из которого составлены ее избиратели.

* * *

Демократия – это когда власти уже не назначаются безнравственным меньшинством, а выбираются безграмотным большинством.

* * *

Демократия – это воздушный шар, который висит у вас над головами и заставляет глазеть вверх, пока другие люди шарят у вас по карманам.

* * *

Незапятнанная репутация – недоступная роскошь для короля. В Англии были миллионы безупречных лавочников, но не было ни одного безупречного государя.

* * *

Деньги – главное в жизни, и эта аксиома должна быть заложена в основу всякой здоровой морали – как личной, так и национальной.

* * *

Человек – единственное животное, которое оценивает свое богатство по количеству своих паразитов и степени их прожорливости.

* * *

Я никогда не прошу того, что могу купить.

* * *

О благотворительности:

Человек, раздающий не заработанные им деньги, великодушно расточает чужой труд.

* * *

Если всех экономистов выстроить в одну линию, они все равно будут далеки от решения вопроса.

* * *

Если вам непременно хочется использовать свое детство в назидательных целях, то пусть оно послужит скорее предостережением, чем примером.

* * *

Давайте детям моральные и религиозные наставления, лишь уверившись, что они не примут их слишком всерьез. Лучше быть матерью Генриха IV и Нелл Гвинн, чем Робеспьера и Марии Тюдор.

* * *

Тому, кто верит в образование, уголовное право и спорт, не хватает только собственности, чтобы стать совершеннейшим современным джентльменом.

* * *

Леди и джентльменам дозволено иметь друзей в собачьей конуре, но не в кухне.

* * *

– А что, этот Уильям Мэйндек – человек слова?

– Вы у него покупаете что-нибудь?

– Нет.

– Тогда можете на него положиться.

* * *

Все другие пороки – рыцарские доблести в сравнении с нищетой.

* * *

Люди старого уклада думают, что у человека может существовать душа без денег. Они думают, что чем меньше у тебя денег, тем больше души. А молодежь в наше время иного мнения. Душа, видите ли, очень дорого обходится. Содержать ее стоит гораздо дороже, чем, скажем, автомобиль.

* * *

Мне ставили в вину, что герои моих пьес «говорят, но ничего не делают», подразумевая при этом, что они не совершают уголовных преступлений.

Пьесы создают театр, а не театр создает пьесы.

* * *

Чтобы по-настоящему представить себе, насколько плоха может быть популярная пьеса, нужно посмотреть ее дважды.

* * *

В любви всегда один целует, а другой лишь подставляет щеку.

* * *

Все мужчины одинаковы перед женщиной, которой они восхищаются.

* * *

Если влюбишься в мужчину, нельзя выходить за него замуж – он может сделать тебя несчастной.

* * *

Идеальной любовью может быть только любовь по переписке. Моя переписка с Эллен Терри[2]2
  Дама Эллен Терри (англ. Alice Ellen Terry, 27 февраля 1847, Ковентри – 21 июля 1928, Смоллхит, Кент) – английская театральная актриса, крупнейшая исполнительница женских ролей в пьесах Шекспира.


[Закрыть] была вполне удавшимся романом. Ей успели надоесть пять мужей, но со мной она не соскучилась.

* * *

В труппе драматического театра должны быть четыре главных голоса: сопрано, контральто, тенор и бас.

Я буду нашептывать Вам на ухо текст, и Вы его запомните просто на слух, как песню. Так надо бы заучивать все роли: в моей идеальной труппе не будет ни одной грамотной актрисы.

(В письме к Эллен Терри.)

* * *

Как все молодые люди, вы сильно преувеличиваете разницу между той или другой молодой женщиной.

* * *

Танцы – перпендикулярное выражение горизонтальных желаний.

* * *

В важных вопросах не встретится затруднений, да никогда и не встречается. Именно из-за пустяков мы терпим крушение у самого входа в гавань.

* * *

Простой человек не хотел бы прожить жизнь гения; он скорее предпочел бы прожить, как домашняя собачонка, если бы пришлось выбирать только из этих двух возможностей.

* * *

Жизнь – это болезнь. Единственная разница между людьми – это стадия болезни, на которой они находятся.

* * *

Научитесь искусству убедительно говорить «нет». Это самое необходимое на свете умение; жизнь ваша будет сплошной мукой до тех пор, пока вы не сумеете выдавать такой ответ без малейшей запинки самым категорическим тоном, совершенно не считаясь ни с чувствами, ни с влиятельным положением просителя.

* * *

Золотое правило гласит, что нет золотых правил.

* * *

О редакторе газеты «Стар»:

В конце концов наши отношения испортились до такой степени, что оставалось одно: договориться, что мы чрезвычайно уважаем друг друга.

* * *

Следует читать только одну газету: чтение нескольких сбивает с толку, не говоря уж о трате денег.

* * *

Деятельность цензуры отвратительна и вредоносна, и если бы я занимал этот пост, то и я не мог бы действовать иначе, чем отвратительно и вредоносно, как не может не быть вредоносным стальной прут, если его засунуть в колеса паровой машины.

* * *

Все неизбежные дурные последствия извращенного контроля достигаются цензорами бескорыстно и из лучших побуждений.

* * *

Люди, которые сочиняют книги, пишут картины, лепят статуи, создают симфонии, – это люди, свободные от тирании пола, владеющей всем остальным человечеством. Так мы приходим к заключению, удивляющему простаков: в искусстве важнее всего не изображение отношений мужчины и женщины; искусство – это единственная область, в которой секс – сила оттесненная и второстепенная.

* * *

Истинный художник скорее допустит, чтобы его жена голодала, дети ходили босыми, семидесятилетняя мать гнула спину ради его пропитания, чем станет заниматься чем-нибудь, кроме своего искусства.

* * *

Чистый воздух Парнаса действует на титанов, как кислород на мышей: сначала возбуждает их, а потом убивает. Хорош тот художник, который дышит этим воздухом как исконный обитатель Парнаса и творит с таким же спокойствием, с каким заурядный человек выполняет свою обычную работу.

* * *

Враги великого художника обретаются среди художников, а не среди рядовой публики.

* * *

Заниматься «искусством ради искусства» – все равно что забивать гвозди в бумагу.

* * *

Я стал литератором потому, что автор редко встречается со своими клиентами и не должен прилично одеваться.

* * *

Только человек, который пишет о себе и своем времени, может писать обо всех народах и всех временах.

* * *

Я готов простить Альфреду Нобелю изобретение динамита, но только дьявол в людском обличье мог выдумать Нобелевскую премию.

* * *

Больше всего люди интересуются тем, что их совершенно не касается.

* * *

Если уж вы решили оскорбить ближнего, то лучше не делать этого наполовину.

* * *

Глупость, не подкрепленная честолюбием, не дает никаких результатов.

* * *

Каждый человек имеет право на собственное мнение – при условии, что оно совпадает с нашим.

* * *

Люди только тогда сообщают нам интересные сведения, когда мы им противоречим.

* * *

Люди устают от всего на свете, и особенно быстро от того, что им больше всего нравится.

* * *

Мудрость людей измеряется не их опытом, а их способностью к опыту.

* * *

То, что люди считают себя обязанными думать, уже достаточно скверно; но от того, что они на самом деле думают, у всех волосы стали бы дыбом.

* * *

Устраивать чужую судьбу – опасная игра. Обычно она приводит к столь же неожиданным последствиям, как и крупная европейская война.

* * *

Ад вымощен музыкантами-любителями.

* * *

И всего-то надо перестрелять какую-нибудь дюжину лиц, чтобы оставить Лондон без единого хорошего оркестранта.

* * *

Вытерпев долгую нервотрепку фортепианного вечера, я знаю один способ остыть и успокоиться: пойти к опытному зубному врачу.

* * *

«Полет валькирий», вступление к третьему действию «Лоэнгрина», финал Седьмой бетховенской симфонии – прославленные шумы и громы, понятные с первого же раза всякому ослу.

Второразрядные Вагнеры еще более претенциозны, а значит, и более невыносимы, чем были второсортные Моцарты.

* * *

Об «Искуплении» Гуно:

Пьеса совсем не скучна, если вы проявите осторожность и, сильно запоздав к началу, уйдете задолго до конца.

* * *

Есть жертвы, которых нельзя требовать от человека дважды. «Реквием» Брамса – в их числе.

* * *

Успех «Отелло» свидетельствует не о том, что Верди сумел подняться до уровня Шекспира, а о том, что Шекспир мог иногда опуститься до уровня Верди. Не опера написана в стиле Шекспира, а пьеса написана в стиле итальянской оперы.

* * *

О двух оперных «Фаустах»:

Гуно приспособил «Фауста» к музыке, а Бойто – музыку к «Фаусту».

* * *

Об опере «Евгений Онегин»:

Чайковский отчасти обладает склонностью своего соотечественника Рубинштейна извлекать слишком многое из дешевого, второсортного музыкального материала.

* * *

Люди воображают, что четыре тысячи певцов производят в четыре тысячи раз более сильное впечатление, чем один певец. Это – заблуждение. С тем же успехом можно было бы утверждать, что 4000 стройных инженю в 4000 раз стройнее одной.

* * *

Я предложил вести музыкальную рубрику только потому, что хотел писать о музыке так, чтобы даже глухие ею заинтересовались.

* * *

Соскучившись по головной боли, я как-то вечером вспомнил, что давно не был на концерте.

Я отношусь очень снисходительно к небезупречной нравственности. Но к небезупречному искусству у меня нет снисхождения. Когда тромбонист ленится сыграть фразу толково, я вскипаю ненавистью к нему. Но я с легкостью прощу ему двоеженство.

* * *

Я бы очень хотел, чтобы ученые научили критиков объяснять, почему один и тот же человек поет в опере, как гений, а играет, как провинциал; или, наоборот, почему он может истолковать пьесу, как ученый и философ, а поет в ней, как усовершенствованный паровозный гудок.

* * *

О корнетисте, игравшем возле пивной:

Человек играл прочувствованно, с большим вкусом, но, к удивлению моему, повел себя полным невеждой в своей профессиональной этике. Когда он подошел с протянутой шляпой, я ему растолковал, что я – пресса. А он стоит: все ждет – может, я заплачу за развлечение.

* * *

Человек, который держит при себе все не стоящее запоминания, достигает иногда самой высокой из университетских степеней. И единственное, что можно сделать с таким человеком, – это похоронить его.

* * *

Когда человек преподает науки, которых он сам не знает, ученику, не имеющему к ним никакой наклонности, и затем выдает свидетельство об успешном окончании курса, то считается, что тем самым ученик приобрел образование, достойное джентльмена.

* * *

– Вы интеллектуал, да?

– Что, по-вашему, означает это слово?

– Только то, что вы считаете меня дурой и что, наверно, вы были плохим мужем.

– Вы абсолютно правы и в том, и в другом.

* * *

Неизменный девиз англичанина – долг; и он всегда помнит, что нация, допустившая, чтобы ее долг разошелся с ее интересами, погибла.

– Ты похож на великие державы: ты всегда дерешься только в целях самозащиты.

* * *

Воздушные замки – отрасль строительной индустрии, монополизированная правительством.

* * *

Когда правительство портит деньги, чтобы расплатиться со своими кредиторами, такое его поведение получает благородное имя инфляции.

* * *

Он ничего не знает, а думает, что знает все. Это ясное указание на политическую карьеру.

* * *

Если государственный деятель не говорит чушь, он попадает в очень неприятное положение.

Старое правило: «Веди себя со своим другом так, словно когда-нибудь он станет твоим врагом, и со своим врагом так, словно когда-нибудь он станет твоим другом» – едва ли можно счесть золотым правилом; но это единственное здоровое правило для тех, кто презирает золотые правила.

* * *

Толпа становится опасной, когда ей нечего слушать и не на что глазеть. Митинги ее развлекают.

* * *

Революции никогда еще не облегчали бремя тирании, а лишь перекладывали его на другие плечи.

Если бы мы могли понять великого человека, мы бы повесили его.

* * *

Старики – народ опасный: им нет дела до того, что может произойти с миром.

* * *

Иные считают, что чем выше стоите вы на социальной лестнице, тем меньше вам разрешается быть искренним, а вполне искренни только бродяги и подонки общества. Это ошибка. Бродяги часто бывают бесстыдны, но искренни – никогда.

Вечерний костюм – самый демократический наряд: в нем тебя не отличишь от герцога.

* * *

Хорошие манеры получат всеобщее распространение только тогда, когда все люди станут клиентами друг для друга.

* * *

Единственный способ что-то узнать – это что-то делать.

* * *

Он не сделает ни одного ложного шага, не приведя ложное обоснование этого шага.

* * *

У адвоката репутация тем выше, чем больше его подзащитных отправилось на виселицу (виселица одновременно служит рекламой и свидетельствует о серьезности процесса).

* * *

Английский официант ждет распоряжений, исполняет их и никогда их не предвосхищает; если вы передумаете, он не выказывает ни удивления, ни недовольства. Итальянский официант заранее создает себе совершенно четкое представление о том, где вы будете сидеть и что есть, и, если вы вздумаете обмануть его ожидания, он вас зарежет.

* * *

Театр играет не менее важную роль, чем церковь в Средние века, и гораздо более важную, чем церковь в наше время. Театр – это то место, которое объединяет людей. Театральная преемственность, от Эсхила до меня, столь же неуклонна и священна, как и более молодая по времени христианская традиция передачи апостольской благодати.

* * *

Дети, растущие в актерской среде, перенимают актерские замашки, а люди несведущие ошибочно считают это подлинным талантом.

* * *

Великие актеры своей игрой так подготавливают кульминационный момент, что, когда он наступает, они могут уже не играть: на зрителей воздействует уже сам драматизм сцены, хотя они и остаются в убеждении, что их захватил грандиозный порыв страстей.

Все опытные путешественники заметили, что, как бы щедро ни давать на чай, они надоедают прислуге, если останавливаются в отеле надолго, вместо того чтобы завернуть на денек и уехать, подобно всем туристам. Такова психология отельной прислуги, многих актеров и оперных певцов. Солисты никогда не поют так внимательно или хотя бы почти так же внимательно, как в тот день, когда они пели свою партию впервые, трепеща от волнения.

* * *

Режиссерская работа несовместима с актерской: актер провалится, если будет критически смотреть на своих партнеров.

* * *

Когда на Генри Ирвинга, крупнейшего актера того времени, ссылались как на авторитетнейшего театрального специалиста, я говорил, что ни один человек не знает о театральной жизни Лондона меньше, чем Ирвинг, ибо он каждый вечер подымается на сцену одного и того же театра.

Если режиссер в своем блокноте запишет: «В этой сцене показать влияние Кьеркегора на Ибсена» или: «В этом месте должен ясно чувствоваться эдипов комплекс. Обсудить с королевой», – то чем скорее выпроводить его из театра и заменить другим, тем лучше.

А если он запишет: «Слишком красные уши», «Отступать дальше, чтобы был виден Х.», «Контраст!», «Изменить темп: анданте», «Для леди не годится: сдвинуть колени», «Этот диалог должен быть длиннее, чтобы дать М. время уйти», и тому подобное, – значит, режиссер знает свое дело и место.

* * *

Никогда не указывайте на ошибки, если не знаете, как их исправить. (Совет режиссеру.)

* * *

Актриса должна упражняться в алфавите так, чтобы перед публикой суметь одним согласным звуком загонять гвозди в стену по самую шляпку.

* * *

Об игре Стеллы Патрик Кэмпбелл в пьесе «Федора» (1895 г.):

Нужно отдать должное миссис Кэмпбелл: как ни плоха была пьеса, ее игра была еще хуже. Это был образцовый провал.

* * *

Женщины в свете рампы поражают меня как гром небесный. Я взял себе за правило влюбляться только в ненакрашенных и очень просто одетых. Минимум разочарования.

* * *

Хороший хирург знает, когда его нож затрагивает нерв; и хороший критик так же чувствует движение своего пера.

* * *

Критики, как вообще все люди, находят то, что ищут, а не то, что действительно есть перед ними.

Критический разбор, в котором отсутствуют личные симпатии и антипатии, ровным счетом ничего не стоит. Ведь критик – это тот человек, который умеет воспринимать хорошее и плохое в искусстве как нечто, непосредственно его касающееся.

* * *

Вы хотите узнать мое мнение о пьесе, когда я не знаю даже имени автора?

Критик никого не должен знать: все люди ему враги, и он враждует со всеми.

* * *

О своей работе театрального критика:

Труд мой весьма похож на труд Сизифа: каждую неделю я втаскиваю тяжелый камень на вершину горы и каждую неделю снова обнаруживаю его у самой ее подошвы. Публика считает, что все дело только и заключается в падении камня: ей нравится наблюдать, как он катится, подпрыгивает, мчится вниз, подымает облака пыли, засоряет ею глаза какой-нибудь красивой актрисы, подхватывает в вихре какого-нибудь выдающегося актера-режиссера, оглушает своим грохотом наших драматургов, сметает до основания театры и, в общем, своей громадой увлекает все за собой.

А когда все кончается, я оказываюсь единственным пострадавшим лицом, и это, с моей точки зрения, самое худшее. Актрисы по-прежнему так же красивы и популярны, как были, актеры-режиссеры купаются в прибылях от тех самых пьес, которые я разнес, драматурги получают удвоенные гонорары, театры вновь открываются, и репертуар их так же глуп, как и раньше. В результате вызванного мной обвала камень снова лежит у моих ног, и мне опять приходится втаскивать его наверх, хотя после предыдущего восхождения на гору кости у меня все еще ноют от усталости.

* * *

Тюремное заключение так же непоправимо и вредно, как и смерть.

* * *

Казнь есть самая отвратительная форма убийства, потому что совершается с одобрения общества.