Текст книги "Вниз по течению. Книга первая"

Глава 19

«А у меня один раз все мускулы судорогой свело, представляете, когда не одна рука или нога, а практически всё. Начала задыхаться, даже двигаться не могла и говорить, боль страшная и страх животный. Хорошо, что сын был дома, он свекровь позвал, она рядом живёт, она скорую вызвала, которая за пять минут приехала, мне что-то дали расслабляющее и успокаивающее, минут за двадцать отошла и уснула. Это был не очень страшный отходняк в плане именно отходняка, но вот организм весь свело почему-то. А самое страшное было именно при сильном отходняке, когда стоять сил уже не было, решила прилечь и как только головой подушки коснулась, у меня прям в голове как будто мозг перевернуло и заклинило, всё потемнело в глазах и тело перестало слушаться, стало дёргаться само по себе, как при эпилепсии. Как только смогла подняться, так и не ложилась всю ночь, боялась, что опять мозг переклинит. В этот день мне ещё между складок одеяла на одну секунду мышка такая хорошенькая причудилась, а моргнула и исчезла она. Белочка это не могла быть, потому что первый день отходняка, так что и не знаю, какой это алкогольный психоз был, но так больше не хочу – это точно»

Натку о том, что такое может случиться, никто не предупредил, и она в прямом смысле слова отвесила челюсть, когда, оглашая окрестности воем мотора, окутанный облаком снежной пыли в круг света от костров ворвался бородатый снаряд.

– С Новым Годом! – заревел он, обдавая ближайших людей снегом из-под полозьев затормозившего снегохода, – С Новым счастьем! Кому желание исполнить?!

Колдыровцы, сначала онемевшие от неожиданности, взорвались аплодисментами, свистом, и радостными криками, а Дед Мороз, одетый, как и положено, в ярко-красный полушубок и обутый в белые расшитые серебром валенки, слез со своего железного коня, и швырнул на землю тоже красный, туго набитый чем-то мешок.

– Ну?! – снова загудел он сквозь густую бороду зычным, хорошо поставленным голосом, – Кто в этом году хорошо себя вёл?

– Все себя хорошо вели! – восторженно наперебой завопили деревенские, очень похожие в тот момент на детей-переростков.

– Ой, все ли? – погрозил пальцем Дед Мороз, – Может, ссорился кто?

– Никто! – то ли это были правила игры, то ли колдыровцы действительно быстро прощали друг другу обиды, но ответ прозвучал очень дружно и искренне.

– Ну молодцы, что тут скажешь? – Дед Мороз нагнулся к своему мешку, приподнял за обвязанную верёвкой горловину, – Тогда, как обычно, сначала девочки! Есть в этом году у нас новенькие девочки?

– Есть! – выкрикнули из толпы несколько голосов, в том числе голос Раи, который прозвучал прямо за Наткиной спиной. Одновременно с этим мягкая рука пихнула её вперёд, заставляя сделать шаг. Неподалёку такой же шаг сделала Марина, подталкиваемая Борисом.

– Тогда подойдите и распишитесь, – Дед Мороз кивнул им, но не приветливо, а скорее повелительно, без малейшего сомнения в том, что его распоряжение будет немедленно выполнено.

Девушки переглянулись и медленно двинулись к снегоходу, почему-то робея перед высокой бородатой фигурой, как если бы это действительно был внезапно оживший сказочный персонаж. Тот терпеливо ждал.

– Здравствуйте, – сказала Марина, и Натка не сразу узнала голос подруги. Тихий и тонкий, как у ребёнка, он совсем не походил на её обычный низкий с «блатной» хрипотцой говор.

– Здравствуй, девочка! – Дед Мороз тряхнул мешок, и тот раскрылся удивлённым чёрным ртом, – Я уже знаю, что ты хорошо вела себя в этом году. Протяни-ка руку!

Марина подчинилась, и Натка увидела, как нервно вздрагивают её пальцы. А потом в них легло что-то прямоугольное, блестящее, отражающее блики костров.

– Используй с умом, – голос Деда Мороза тоже изменился, стал строгим и, кажется, даже предупреждающим. Марина покорно кивнула, сразу попятившись назад, под защиту Бориса.

– Здравствуйте, – сказала и Натка.

Наполовину скрытое под искусственной бородой лицо повернулось к ней. Прямой нос, широкие скулы, едва заметные лучики морщинок вокруг глаз – таких светлых, что это было заметно даже ночью. Смотрели эти глаза цепко, изучающе, без тени звучащего в голосе наигранного добродушия.

– А ты хорошо себя вела, девочка? – спросил Дед Мороз дежурным тоном, уже отведя от неё ставший равнодушным взгляд, и запуская руку в мешок.

Тут бы Натке и кивнуть утвердительно, поддержать неписанные правила игры, но что-то, какой-то внутренний протест, прорвавшаяся вдруг затаённая обида не то на подневольное своё отшельничество среди бескрайних снегов, не то на саму себя за безропотность, с которой она приняла эту неволю, заставили её ответить:

– Нет.

По толпе пробежал испуганный вздох, а внимательные светлые глаза вернулись к Наткиному лицу.

– Нет? – в голосе чужака зазвучало неподдельное удивление, – Неожиданное признание. Хочешь сказать, что не заслужила подарка?

– Не заслужила, – Натка уже пожалела о своём секундном порыве, но отступать было поздно, да и не хотелось.

– Что же ты такого натворила, девочка? – Дед Мороз забыл про мешок, кажется, его действительно заинтересовало нестандартное развитие наверняка уже наскучившего сценария.

Натка больше не могла выдерживать испытующий взгляд, и уставилась на свои припорошенные снежной пылью валенки.

– Сами знаете.

– Нет, не знаю. Но не прочь узнать. А знаете что, друзья? – Дед Мороз весело оглядел стоящих кругом колдыровцев, – Не завести ли нам новую традицию? Пусть каждый желающий имеет возможность исповедаться дедушке Морозу! Ну-ка…

Он вдруг бесцеремонно подхватил Натку под безвольно висящую руку, вместе с ней попятился к снегоходу, опустился на его сиденье.

– Давай-ка ко мне на колени, девочка! Позаимствуем этот обычай у американцев. Только у них на коленях Санты дети желания загадывают, а вы будете в грехах каяться!

Кляня себя на чём свет стоит за то, что заварила эту кашу, Натка попробовала попятиться, но одетый Дедом Морозом здоровяк, с лёгкостью притянул её к себе и усадил на одно колено, небрежно приобняв за талию, которая почти не определялась под неуклюжей телогрейкой. От него пахло хорошим мужским парфюмом, кремом для бритья, и новой одеждой.

– Ну, малышка? – Натка почувствовала, что её легонько укачивают, как если бы она действительно была маленькой девочкой, робеющей в присутствии чужого дяди, – Расскажи дедушке в чём провинилась за этот год, чтобы дедушка мог тебя простить и подарить подарок.

Натка молчала, чувствуя себя так неловко и стеснённо, будто впервые в жизни сидела на коленях у мужчины, в кольце его рук.

– Что же ты? – этот вопрос предназначался только для её ушей, Дед Мороз шепнул его слышно, – Начала – продолжай.

Объятия, ощущавшиеся совсем не старческими под рукавами красного полушубка, сжались крепче, и Натка снова почувствовала всё ту же непонятную злость то ли на себя, то ли на обстоятельства.

– Я была плохой в этом году! – громко сказала она в упор глядя в светлые глаза над синтетической бородой, – Я была слишком тупой, очень много бухала, и позволила себя обмануть уродам, которые похищают людей для того, чтобы продать их на опыты!

Собравшийся вокруг снегохода народ снова испуганно ахнул, и воцарилась нехорошая тишина. Которую почти сразу вдребезги разбил заливистый смех Деда Мороза. Смеялся он искренне, сотрясаясь всем телом, так, что Натка свалилась бы с его колен, не придержи он её за талию.

– Умница! – наконец выдавил «дедушка» сквозь хохот, – Получишь ты свой подарок! Грехи я тебе пока не отпускаю, но за честность вознагражу. Хорошая девочка!

Запах мужского парфюма усилился, Дед Мороз на миг притиснул Натку к себе, звонко чмокнул в щёку, отчего она с ног до головы покрылась мурашками, и ссадил с колен. Колдыровцы облегчённо зашевелились, послышались разговоры и смешки.

– Держи! – в Наткины растерянно повисшие в воздухе ладони легло что-то холодное, хрустящее фольгой, – Но хорошо подумай, прежде чем использовать, не трать на ерунду.

И прежде чем она успела спросить, что это значит, за подарками потянулась очередь односельчан, её оттеснили в сторону, затолкали, загородили от Деда Мороза, избавив от его лишающего воли взгляда.

– Ну подруга, ты даёшь! – оказавшаяся рядом Марина, поволокла Натку прочь от столпотворения, за круг света костров, – Что на тебя нашло?

– Наталия, чтоб тебя! – из темноты возник таращивший глаза Клим, – Заставила понервничать, мать! Всё неймётся?

– А что я сделала-то? – Натка уже успела забыть стеснение, охватившее её несколько минут назад, и чувствовала себя вполне уверенно, – И кто это такой вообще?

Клим нервно хохотнул.

– А, точняк – вот почему ты такая смелая, ты же даже не поняла кто это!

– А должна была?

Со стороны костров приблизилось и примкнуло к их тесной компании ещё одно лицо. Рая, нервно стащившая с головы шаль, словно ей вдруг стало жарко на тридцатипятиградусном морозе.

– Ох, Натуся! – сходу запричитала женщина, не обращая внимания на подобравшуюся при её появлении Марину, – Прости меня, дуру, совсем из головы вылетело рассказать, что сегодня может Генерал нагрянуть! Он просто не каждый Новый Год появляется, вот я и запамятовала!

– Генерал?! – Натка вытаращила глаза не хуже Клима, – Здесь ещё и военные есть?!

Рая махнула рукой.

– Да господь с тобою, только их нам не хватало! Генеральный директор он тут, Станислав Игоревич. А Генералом сокращённо прозвали. Ну и ещё потому, что он весь такой… сама же видела – чисто генерал и есть!

– Да какой из него генерал? – презрительно скривился Клим, – Это только в лабе он главным поставлен, а тем, кому на деле вся замута вместе с лабой принадлежит, небось задницы лижет.

– А это нас не касается! – отрезала Рая, – Нам важно помнить, что все мы от его решений зависим, и жаловаться, если что, будет уже некому! Он здесь царь и бог – хочет казнит, хочет милует.

– И что, часто казнит? – воображение нарисовало Натке Деда Мороза с окровавленным топором, и это могло стать смешным, если бы несколько минут назад она не чувствовала опасную силу обнимающих её мужских рук. Кем-кем, а немощным стариком загадочный Генерал точно не был, и топором орудовать при желании вполне бы смог.

– Да кто его знает, – пожала плечами Рая, – Ведь если и решит кого-то убрать, не лично же это будет делать. Но говорят всякое…

– Генерал вообще сам в деревне не появляется, – подала голос Марина, убедившаяся, что Рая явилась не по её душу, – Это обязанность проверяющих. Но бывает, что приезжает на Новый Год, как сегодня, или если какое ЧП.

– Причём всегда один, без охраны! – фыркнул Клим, – Дешёвые понты, типа весь такой крутой и уверен, что тронуть его не посмеют.

– Так ведь и не смеют, – резонно заметила Рая, – Ему и слова поперёк никто ни разу не сказал. Кроме вон Натуси сегодня.

– И я не сказала! – Натке почему-то вдруг стало жутковато, словно её уличили в чём-то крамольном, – Просто он спросил, я и ответила…

Её невольные оправдания прервал рёв мотора, далеко разнёсшийся над замёрзшей Рекой. Толпа подалась назад, расступилась, темноту прорезал яркий луч фары снегохода.

– Используйте подарки с умом! – зычный голос на миг перекрыл все остальные звуки, и по телу Натки снова побежали мурашки, словно она услышала неподалёку рычание неведомого хищника.

– Скатертью дорога! – буркнула себе под нос Рая, когда рокочущее пятно света стало удаляться к другому берегу, – Подарки подарками, а нам тут безо всякого начальства спокойнее.

Только услышав последнюю фразу, Натка поняла, что до сих пор сжимает в руке предмет, вручённый ей Генералом. Подарок. С интересом, даже с предвкушающим трепетом, похожим на тот, что испытывала в детстве, разворачивала редкие подарки от родителей, она подняла его к лицу. Но прежде, чем отблески костра заплясали на хрустящей фольге, уже поняла, что это. Догадалась, чувствуя под пальцами всем знакомую рифлёную форму. И не сдержала разочарованного вздоха.

– Шоколадка? Он подарил мне шоколадку?

– Генерал всем дарит шоколадки, – мягко сказал незаметно подошедший сбоку Борис. Он положил руку Марине на плечо, и кивнул бывшей жене, – Здравствуй, Рая.

– Здравствуй, Боря, – ровно, без эмоций отозвалась женщина, и тут же спохватилась, – Сейчас со столов-то всё сметут, пока мы тут клювами щёлкаем!

Натка оторвалась от бездумного созерцания шоколадки, завёрнутой в одну золотистую фольгу без названия продукта и без какой-либо информации о производителе. Огляделась.

Похоже, что после отъезда Генерала, народ испытал немалое облегчение. Все оживлённо двигались, переговаривались, подбрасывали дров в костры, а многие уже вернувшись на свои места за бесконечным общим столом, как и подозревала Рая, торопливо уминали оставшиеся там угощенья. Впрочем, вызвано это было не жадностью, а практичностью – еду следовало отправить по назначению, пока она не превратилась в лёд на всё крепчающем после полуночи морозе.

– Я больше не хочу есть, – капризно сказала Марина, по-хозяйски беря Бориса под руку, – Пойдём домой? Холодно.

– Пойдём, – тут же отозвался тот, избегая смотреть на Раю, которая в этот момент выглядела довольно жалко. Пыталась сделать вид, будто её совершенно не задевает присутствие бывшего мужа и его молодой жены, но губы болезненно кривились, а руки нервно теребили концы шали. Даже Клим, не склонный к эмоциональной чуткости, смущённо кашлянул в кулак, и попробовал по-своему разрядить обстановку.

– А и правда не жарко! Может с горок посигаем, согреемся? Зря мы что ли их строили?

– Давайте! – Натка с преувеличенным энтузиазмом взяла Раю под руку и потянула в сторону, прочь от Марины и Бориса.

Последнее время она устала разрываться между старшей и младшей подругами, устала каждый раз чувствовать вину, предпочитая общество одной или другой. Старалась относиться не предвзято к их ситуации, но не могла закрывать глаза на то, что именно Марина питает больше неприязни к своей, казалось бы уже побеждённой сопернице, именно Марина не упускает случая лишний раз пустить шпильку в адрес Раи, подчеркнуть перед Борисом её недостатки, сравнить с собой в невыгодном свете. Натку это раздражало, она считала такое поведение недостойным, однако молчала, напоминая себе, что чужой любовный треугольник – не её ума дело. Но сегодня, в Новый Год было особенно обидно видеть добрую Раю такой расстроенной и одинокой, поэтому Натка даже не попрощалась с Мариной и Борей, оставляя их посреди улицы.

Уже забираясь на ближайшую горку, она обнаружила, что всё ещё сжимает в пальцах дурацкую шоколадку, с таким пафосом подаренную ей местным гендиром или как его там? И неожиданно разозлившись, широко размахнулась и кинула хрустящий фольгой прямоугольник на лёд замёрзшей Реки…

Далее произошло неожиданное.

Рая громко охнула, прижав ладони к лицу, а Клим, который к тому времени уже стоял наверху горки, готовый скатиться вниз, выматерился, спрыгнул с двухметровой высоты на снег, и опрометью бросился вслед за шоколадкой, прочертившей блестящую дугу в морозном воздухе.

– Ты что же творишь, дурында! – запричитала Рая, наблюдая, как он, низко нагнувшись, рыщет по льду, высматривая в темноте потерю, – Головой сегодня ударилась что ли?! Так ты сунь её в сугроб, авось полегчает!

Ошарашенная происходящим Натка могла только хлопать глазами, пока продолжались суматошные поиски, к которым присоединилась и Рая. К её облегчению они увенчались успехом, и когда друзья торжественно вернулись на берег, Клим с размаху впечатал злосчастную шоколадную плитку в Наткину ладонь.

– Держи, транжира! И в следующий раз, когда решишь, что не заслужила подарков, лучше другим отдай, чем добром разбрасываться! Мне, например.

– К… каким добром? – Натка всё ещё не пришла в себя от неожиданности, – Это же просто шоколадка! Забирай, если хочешь.

– Серьёзно? – Клим внимательно вгляделся в её лицо, – И не жаль?

– Да чего тут жале…

– Обойдёшься! – подоспела запыхавшаяся Рая, – Ишь, губу раскатал! Она же ещё не знает!

– Чего не знаю?

– Не знает про подарки от Генерала? – Клим хлопнул себя рукавицей по лбу, – Тогда всё ясно! Что же ты, Рая, ушами прохлопала? Ты же вроде как шефство над нею взяла, могла и рассказать.

И не дожидаясь ответа, торопливо заговорил, явно предвкушая Наткину реакцию:

– Это не просто шоколадка, мать! Это – желание! Генерал у нас человек с выдумками, вот и придумал такой бонус. Время от времени он появляется в Новый год и дарит всем шоколадки. А внутри, под фольгой есть бумажка с номером и пустыми строчками. В течение года ты можешь вписать туда своё желание, передать в лабу с управляющим, и Генерал его выполнит.

– Что, любое желание? – помолчав, недоверчиво спросила Натка. Всё это очень напоминало ей какой-то розыгрыш, дешёвую постановку.

– Не любое, – качнула головой прислонившаяся к ледяной горке Рая, – В город он тебя не отвезёт, сама понимаешь. И лодку, чтобы уплыть, не даст.

– И оружие не подарит, – подхватил Клим, – В общем, ничего такого, что могло бы навредить здешней власти. Зато вещи можешь просить почти любые, в разумных ценовых пределах, конечно.

– Шубу подарит? – не то чтобы Натка мечтала о шубе, просто в её представлении это всегда было отличительным признаком успешной женщины, хищницы, баловницы судьбы и мужчин, холёной красавицы, вылезающей из дорогого авто в небрежно запахнутых поверх вечернего платья мехах…

– На хрена тебе здесь шуба? – заржал Клим, чёрствый до женских слабостей, а Рая цокнула языком.

– Даже не думай. Шубу Генерал может и скинет с царского плеча, не натуральную, конечно, но зачем тебе это? Безделушка же! Вообще с желаниями не спеши, хорошо подумай и выбери то, что действительно нужно.

– Да что здесь может быть нужно? – Натка снова чувствовала непонятное раздражение и обиду, словно её подразнили чем-то очень желанным, но обманули – посмеялись, – Новые валенки? Вторая телогрейка? Коромысло?

– Ну тут уж от твоей фантазии зависит. Люди разное придумывают, особенно бабы. Одна вон посуду хорошую выпросила, надоело из потрескавшейся есть, другая замуж собралась и белое платье заказала, так Генерал привёз, и неплохое. Единственная настоящая невеста тут была. Мужики кто спиннинги желает, кто капканы для охоты, кто инструмент. Да и про одежду ты зря смеёшься, одежда нужна хорошая, тем более тому, кто много времени в тайге или на Реке проводит.

– Стасян велик выпросил! – подхватил Клим, – А Колька – гитару. Многие вообще тупо пожрать повкуснее хотят. И это понятно, тут всё равно одно и то же постоянно, а городской еды иногда жуть как хочется! Вот и просят всякой магазинной хавки.

– Генерал типа Хоттабыча получается? – хмыкнула Натка, – А у него можно только вещи просить, или услуги тоже? А то, может, я хочу по Реке на катере покататься? Или на его снегоходе?

– Если попросишь освободить тебя от тестов – ничего не выйдет, – проницательная Рая догадалась к чему идёт разговор, и сработала на опережение, – Это остаётся неизменным, как и твоё нахождение в Нижних Колдырях.

– И если пожелаешь ещё десять таких же шоколадок с желаниями, тоже не прокатит, – Клим мечтательно закатил глаза, – Помнится, я в детстве никак не мог понять, почему все эти Иванушки-дурачки не просят у джиннов и Золотых Рыбок волшебную палочку, которой можно самому желания исполнять? Все желания ведь на какую-то ерунду тратили…

– А смотрели страшный фильм про джинна? – Натка поёжилась, – Который желания исполнял, но только с плохой стороны? Типа пожелал мужик много денег, а у него мать на самолёте разбилась и ему страховку выплатили. Или девушка захотела остаться красивой навсегда, и превратилась в манекен.

– Ну нет, Генерал подлян не делает, с этим всё честно, – успокоила Рая, но тут же предупредила, – Однако не советую его на желаниях подлавливать, придумывать что-то для побега или чтобы халатам насолить.

– И в мыслях не было, – заверила старшую подругу Натка, пряча шоколадку в карман телогрейки, и только сейчас понимая, насколько замёрзла. Пальцы почти не сгибались даже в двухслойных вязаных рукавицах, нос и щёки онемели, ступни, кажется, превратились в пару ледышек. И она уже хотела предложить друзьям пойти погреться, прежде чем продолжить новогодние гуляния, когда Клим вдруг присвистнул:

– Хрена се! Шатун пожаловал!

В первый миг Натка изумилась, подумав, что речь идёт о медведе, но потом увидела куда уставилась Рая. Во главе длинного стола, где на тот момент остались лишь самые морозоустойчивые из колдыровцев, громоздилась сгорбленная фигура, облачённая во что-то меховое и бесформенное. Под надвинутым на лицо капюшоном зияла чернота, создающая жуткое впечатление, будто там ничего нет.

– Чего это он? – продолжал бормотать Клим, – Может, очухивается понемногу? Не было ещё такого, чтобы к людям пожаловал, обычно даже близко не подпускает, уходит сразу.

– Дай бог чтобы поправился! – тут же отозвалась жалостливая Рая, – Ведь какой парень был! Умный, весёлый… куда всё делось?

– В тайге осталось. Говорили же ему, чтобы на север не совался… нет там ничего хорошего.

– На север… это вниз по течению Реки? – спросила Натка, не в силах отвести взгляд от замершего за столом силуэта, – Откуда Стон Земли раздаётся?

– Там, там, – Клим суеверно сплюнул через левое плечо, – Не зря Никодим говорит, что в ту сторону лучше даже не смотреть лишний раз.

– Сейчас бы Никодима слушать – он ещё не то скажет! – при упоминании попа Натка невольно ощетинилась, но даже Рая, тоже не жаловавшая местного самопровозглашённого батюшку, на этот раз не поддержала её.

– В этом случае можно и послушать. Никого из ушедших на север найти не смогли. Лайки даже след там не берут. Как в воду канули люди.

– Так ведь и был бы ещё смысл туда уходить! – Клим нервно оглянулся, словно мог накликать опасность одним упоминанием о ней, – Это же чистое самоубийство.

– Почему? – машинально спросила Натка, по-прежнему глядя на Шатуна, неподвижного, как изваяние.

Кажется, Клим закатил глаза, но прежде, чем успел вслух подивиться её невежеству, мягко заговорила Рая:

– Так мы ведь и так на севере, Натуня. Дальше только тайга, а потом и тундра до самого Ледовитого океана. Люди там не живут.

– А вы никогда не думали, что нам врут? Что на самом деле не так уж мы далеко от людей? И что ближайший город именно на севере отсюда, потому севером нас и запугивают?

– Ну, разумеется, не думали, ты же одна здесь такая вумная! – хмыкнул Клим, – Куда нам до такого додуматься!

– Если и врут, то не особо, – покачала головой Рая, – Да и не всем получится соврать, у нас тут люди есть и из охотников, и с образованием. Те, кто смогли наше местоположение примерно определить по разным признакам. Климат, растения, животные, солнце… многое говорит о том, что мы на порядок севернее того же Новосиба или Красноярска. А тысяча километров или пятьсот для пешего человека роли не играет. Всё одно – непреодолимо.

– Думаю, что мы где-то между Обью и Енисеем, – с умным видом изрёк Клим, – И Река наша – приток того или другого. Знать бы название…

Из-за стола поднялась и рысцой двинулась вверх по улице последняя компания новогодних гуляк. Ночной воздух продолжал остывать, холод становился невыносимым.

– Знаете что, робяты? – опередила Рая Наткино предложение пойти в тепло, – А давайте ко мне двинем, да по горячему чаю хлопнем? А то так и обморозиться недолго.

Дважды приглашать не пришлось, троица торопливо зашаркала по утоптанному снегу, который от трескучего мороза даже не скрипел, а пронзительно визжал под ногами. На берегу уже не осталось никого, только позёмка посвистывала между ледяных скульптур и строений новогоднего городка, да за опустевшим столом продолжал неподвижно сидеть всегда безмолвный Шатун.

Уже пройдя мимо него Натка зачем-то оглянулась и вздрогнула, увидев в свете догорающих костров внимательный и печальный взгляд, без тени чего-либо похожего на безумие.