Текст книги "Ночь поцелуев"

Глава 29

Принц сидел в кресле у окна и читал. В солнечных лучах его волосы казались бронзовыми.

– На вашем месте я не стал бы звонить, – заметил он, переворачивая страницу и лукаво улыбаясь. – Горничная была бы шокирована.

– Гейбриел, – с трудом произнесла Кейт, чувствуя, как кровь стучит в висках, а все существо наполняется неведомой постыдной радостью. – Что вы делаете в моей комнате?

– Жду вас, – ответил он, наконец-то поднимая глаза от страницы. – Вы мне кое-что должны, забыли?

– Кажется, припоминаю, – призналась Кейт и на всякий случай отошла подальше – в противоположный угол. Комната внезапно показалась невозможно тесной. – А где же Фредди? В мое отсутствие он обычно спит на кровати.

– Лучше спросите, где Цезарь, – пожал плечами принц. – Этот зверь так же вспыльчив, как моя тетушка Софонисба. Рекомендация не самая лучшая.

Кейт нахмурилась:

– Что вы сделали с собаками?

– Фредди здесь, – невозмутимо ответил Гейбриел. – Ленив, как всегда.

Кейт всмотрелась и обнаружила Фредди в кресле, между подлокотником и незваным гостем. Песик по-свойски положил мордочку на ногу принца и дремал с выражением безмятежного блаженства.

Мисс Долтри рассмеялась.

– А где же Цезарь?

– Заперт в вашей гардеробной, – невозмутимо пояснил принц. – Кажется, он принял меня за нарушителя.

– Вы и есть нарушитель. – Кейт распахнула дверь в крошечную гардеробную. – Вот ты где, Цезарь! Пытался предупредить меня, что в комнату вошел посторонний?

– Я испугался, что с ним случится апоплексический удар, – заметил принц.

Цезарь угрожающе зарычал, но лаять не стал.

Кейт взяла защитника на руки и похвалила:

– Умница. Знаешь, что принцу нечего делать в комнате, потому что от этого может пострадать моя репутация, и решил оповестить весь мир?

В знак согласия Цезарь негромко гавкнул.

– Можно подумать, что вы искренне любите это создание. – Гейбриел отложил книгу.

Кейт посмотрела на принца поверх шелковистой шерстки Цезаря.

– Немедленно уходите. Если кто-нибудь заподозрит, что вы здесь были…

– Знаю. – Гейбриел достал из кармана черное кружево. – Вот, принес вуаль. Никто не увидит, что мы уходим вместе.

– Никуда я с вами не пойду, – решительно отказалась Кейт. – Хочу принять ванну и отдохнуть перед ужином. Кстати, ваша княжна уже приехала?

– В пути, – ответил Гейбриел. – Будет здесь через несколько часов. Вик так старательно готовится, что уже замучил слуг.

Кейт взглянула на него с сомнением.

– Вы, должно быть… очень ее ждете?

– Сгораю от нетерпения, – подтвердил Гейбриел. – Сегодня танцы, а вы танцевать не умеете.

– Могу попробовать, – с достоинством предложила мисс Долтри.

– Не раньше чем возьмете несколько уроков – конечно, если не хотите, чтобы все сразу поняли, что вы не Виктория. Считайте, что вам крупно повезло: из-за приезда княжны Татьяны вашего отсутствия никто не заметит. Все внимание будет направлено исключительно на нее.

– Зато ваше отсутствие сразу бросится в глаза, – возразила Кейт.

– Я могу прийти и уйти, – невозмутимо ответил Гейбриел.

– Но откуда прийти и куда уйти? – с подозрением уточнила Кейт. – Я обещала всего лишь поцелуй, ничего больше, а вы, судя по всему, планируете целое событие.

– Вчера я рисковал жизнью, сражаясь с негодяем, – невинно заявил принц. – Неужели своим героизмом не заслужил немного внимания?

– Героизмом? – переспросила Кейт. – Разве вам грозила опасность?

Гейбриел молча вытянул руку. Все еще стоя на коленях и прижимая к груди Цезаря, Кейт посмотрела и увидела на косточках пальцев небольшие ссадины.

– Боже мой! Сейчас упаду в обморок от ужаса.

– Ну вот, а вы не верили. Думаю, Фредди лучше оставить здесь, – провел пальцем по шелковистой шерстке Гейбриел, – чтобы не смущать. Вик пришлет лакея, и тот выведет собак на прогулку.

– Но я же сказала, что никуда не пойду, – упрямо повторила мисс Долтри. – Хочу принять ванну, а потом немного вздремнуть перед ужином и танцами.

– Одобряю, – согласился принц. – Понимаю, что требую жертвы, но ванну обещаю предоставить.

– Нет, я хочу остаться здесь, – не сдавалась Кейт.

– Моя комната в башне, – начал уговаривать Гейбриел. – Покажу вам тот самый кувшин, о котором рассказывал, – где когда-то хранились игральные кости.

Кейт открыла рот, чтобы решительно отказаться, но в темных глазах мелькнула тень неуверенности и что-то еще, чего прежде видеть не доводилось.

– Татьяна еще не приехала, – почти жалобно пробормотал Гейбриел. – Пожалуйста, согласитесь.

Кейт посмотрела на его губы и почувствовала, что пропала.

– А как же горничная? Она скоро придет меня одевать.

– Я поручил Вику ее отвлечь.

– Вы поведали Вику о своих планах? – Кейт отпустила Цезаря и торопливо поднялась. – Позвольте узнать, что же именно?

Гейбриел встал с кресла.

– Поверьте, Вик оказался намного опаснее Бекхема и пришел в ярость, как только услышал, что…

– Поверить не могу, что вы разговаривали с ним на эту тему! – закричала Кейт. – Неужели не понимаете, что натворили? Еще не наступит вечер, как все в замке будут считать меня распутницей!

Принц нахмурился.

– Вик – мой брат, а также правая рука и самый близкий друг. Не проронит ни слова, даже если категорически не согласен.

– И на том спасибо. Нет, мне никак нельзя идти к вам! Кто-нибудь заметит по дороге, и этого уже будет достаточно для вечного позора.

– Никто вас не узнает, – успокоил принц. – Тетушка живет в той же башне, а вы наденете ее вуаль.

– Слишком рискованно, – упорствовала Кейт. – Что, если мы встретим кого-нибудь из знакомых тетушки? Или саму леди Дагобер? Она недавно похвасталась, что знает всех на свете. И Элджи будет беспокоиться.

– Вик уже предупредил леди Роут и лорда Димсдейла о том, что у вас проблемы с желудком, – доложил Гейбриел.

– Слишком многое на себя берете, – сердито буркнула мисс Долтри.

– Пожалуйста, Кейт.

Грустная правда заключалась в том, что это «пожалуйста» звучало абсолютно неотразимо.

– Что ж, посмотреть на кувшинчик, конечно, очень интересно. Так и быть, зайду на часок, не больше, – сдалась она.

Гейбриел протянул вуаль:

– Наденьте, любовь моя.

– Не смейте так меня называть! – сердито воскликнула Кейт и расправила вуаль, отгородившись от мира черным кружевом. – Никакая я вам не любовь, а просто… просто…

– Скажите же! – Гейбриел взял ее за руку. – Откройте тайну, кто вы? Вик задал тот же вопрос и едва не убил, когда я ответил, что, по-моему, вы самая красивая из всех женщин, которых мне хотелось соблазнить. Не то чтобы я планирую это…

– Лучше бы он вас убил, – проворчала Кейт. – Уверена, что добром эта история не кончится.

– Только подумайте: вам ничто не грозит. Все решат, что я флиртую с мисс Викторией Долтри, а вовсе не с вами.

– Уже придумали роль и для нее? Виктория не простит мне подлога.

– Почему же? Побоится, что пострадает ее репутация?

– Бедняжка даже не имела возможности вволю пококетничать, не говоря уж о том, что с первого взгляда всерьез влюбилась в Элджи.

– С трудом представляю, что подобное возможно. Вчера вечером лорд Димсдейл был с нами в бильярдной, где заявил, что мог бы поступить в Оксфорд, но решил, что учеба – пустая трата времени.

– Да, к сожалению, подобные рассуждения вполне в его духе, – вздохнула Кейт.

– Последний поворот направо, и мы в полной безопасности. О чем же вы сожалеете? Он ведь мой родственник, а не ваш.

К ужасу Кейт, в этот миг где-то неподалеку послышался знакомый жизнерадостный голос. Напевал Элджи, причем уверенно и чисто, но, кажется, был не слишком трезв. Еще миг – и пение оборвалось. Лорд Димсдейл заметил пару.

Кейт попыталась хоть что-то рассмотреть через вуаль, но увидела лишь темные силуэты.

– Княгиня Мария Тереза, позвольте представить вам лорда Дьюберри и лорда Димсдейла, – произнес Гейбриел; Кейт слегка присела и пробормотала что-то невнятное.

– Очень рад встрече, – вежливо отозвался Дьюберри.

Элджи, как всегда, склонился до земли.

– Осторожнее, парень, – предупредил Дьюберри. – Если будешь так бросаться людям под ноги, то, чего доброго, не удержишься и упадешь.

Кейт испугалась, что окружающие услышат, как гулко бьется ее сердце. Если ее узнает Элджи – это еще полбеды, но лорд Дьюберри…

– Надеюсь, вы в добром здравии, ваша светлость? – любезно поинтересовался лорд Димсдейл.

– Вы шокировали тетушку своей грубой песней, – пошел в наступление Гейбриел, прежде чем Кейт успела что-либо ответить. – Уж не изменило ли вам чувство меры, виконт? – Принц говорил как истинный повелитель.

– Бервик пригласил нас на экскурсию в винный погреб, – признался Алджернон. Да, он действительно выглядел пьяным. – Чудесная коллекция, ваше высочество!

– Надеюсь, господа, вы нас извините, – прервал беседу Гейбриел. – Я как раз провожаю тетушку в ее покои.

– Но ведь в некоторой степени она и моя тетушка, – гордо провозгласил Элджи. – Позвольте поддержать вас под другую руку, ваша светлость.

Кейт испуганно отпрянула и энергично затрясла головой.

– Княгиня чрезвычайно разборчива в знакомствах, – пояснил Гейбриел так важно, словно носил титул великого герцога.

– Да-да, конечно, – поспешно отступил лорд Димсдейл. – Я вовсе не хотел показаться вам навязчивым, ваша светлость.

Мисс Долтри услышала удаляющиеся шаги и вздохнула с облегчением, но в эту минуту донесся голос Элджи:

– В этой накидке тетка выглядит как настоящее пугало. Почему никто не скажет ей, что монахиням место не в замке, а в монастыре?

Дьюберри, видимо, что-то возразил, и лорд Димсдейл попытался оправдаться:

– Я всего лишь хочу сказать, что она напоминает мне одну зловещую старуху с косой. Можно детей по ночам пугать.

Рука принца заметно задрожала.

– Прекратите смеяться! – зашипела Кейт.

– Не могу! – пробормотал Гейбриел сдавленным голосом. – Знакомиться с родственниками вредно. Страдает amour propre.

– Что это значит? – не поняла Кейт. – Мы уже пришли?

– Осталось только подняться по лестнице. – Гейбриел крепче сжал ее руку. – «Amour propre» – это «самолюбие». Тот факт, что лорд Димсдейл украшает своим присутствием генеалогическое древо, существенно снижает самооценку.

– Отлично, – заключила Кейт. – Впервые в жизни Элджи принес хоть какую-то пользу.

Глава 30

На вершину круглой башни вела узкая каменная лестница; ступени змеей вились вдоль стены. Кейт шагала осторожно, стараясь не наступить на длинную вуаль, но даже в эту минуту не переставала корить себя за легкомыслие.

Интуиция подсказывала, что Гейбриел твердо решил ее соблазнить. Но зачем же, зачем она так послушно, шаг за шагом, поднимается в его берлогу? Неужели для того, чтобы, подобно сестре, опозорить память отца и оказаться в интересном положении, но не замужем?

Впрочем, память отца опозорить трудно, напомнила она себе. Для этого он сам сделал все, что можно. От одной лишь мысли о его похождениях, а главное – об изменах матери, в ее душе рос протест.

А она всего лишь посмотрит на древний кувшинчик. И позволит Гейбриелу ее поцеловать. Все, больше никаких вольностей. Даже несмотря на безумную влюбленность – к чему себя обманывать?

Поклонниц у принца хоть отбавляй, а потому, чтобы не лить воду на мельницу его тщеславия, ни в коем случае нельзя показывать истинные чувства. Поэтому, скинув вуаль, Кейт постаралась придать лицу беззаботное выражение, как будто считала визит к джентльмену самым обычным делом.

Как будто джентльмены регулярно собирались осыпать ее горячими поцелуями и единственное, что защищало добродетель от страстных порывов, – это ее железная воля.

Железная воля помогла вынести семь лет тяжкого труда, унижений и горя, так что опасаться этой встречи вряд ли стоило.

– Какая чудесная комната! – воскликнула Кейт осматриваясь. Снаружи две башни замка выглядели круглыми и широкими, как колпаки пекарей, но внутреннее пространство оказалось наполнено светом и воздухом. – Вы даже застеклили окна. – Она с интересом подошла ближе.

– Когда я сюда приехал, стекла здесь уже были. – Гейбриел остановился рядом.

– И вид прекрасный, – продолжила Кейт.

Замок располагался на вершине небольшого холма. Окно, в которое она смотрела, выходило на обширный, безупречно подстриженный газон, в дальнем конце которого живописно возвышалась старинная буковая роща.

– Сверху лабиринт кажется таким простым. – Кейт осторожно дотронулась пальцами до прохладного стекла. – А нам с Генри так и не удалось пройти его насквозь – заблудились и оказались вон там, возле клетки со страусом.

– Простой, но с секретом. Когда-нибудь покажу, как попасть в центр. – Гейбриел прислонился спиной к стене, но посмотрел не вниз, на лабиринт, а на гостью.

Его взгляд ласкал и одновременно настораживал; по спине Кейт неожиданно пробежал холодок.

Он не должен так смотреть. Циничные соблазнители так не смотрят. И не говорят ничего, что подразумевает иное время, кроме настоящего, и иное пространство, помимо замкнутого четырьмя стенами.

– Не могу задерживаться дольше пары минут, – предупредила Кейт не столько принца, сколько саму себя.

– Вам непременно понравится и другой пейзаж. – Гейбриел взял ее за руку и повел к противоположному окну. Отсюда открывался вид на дорогу – ту самую, по которой они с Элджи приехали несколько дней назад. Серая лента извивалась, огибая пригорки, и терялась в сиреневой дымке, где темные рощи встречали косые лучи предвечернего солнца.

– Как в сказке, – завороженно пробормотала Кейт.

– В той самой, где принц ждет у ваших ног? – Вопрос прозвучал легко, но чувственные нотки заставили насторожиться.

– По этой дороге уже едет княжна Татьяна, – напомнила Кейт.

Она отвернулась от окна и, почти не глядя, быстро пошла в глубину комнаты, однако скоро наткнулась на огромную резную кровать. Кейт отпрянула от нее, словно обжегшись, и зашагала в противоположную сторону.

– Что ж, может быть, быстренько поцелуемся, да и дело с концом? – предложила она.

– Еще рано, – возразил Гейбриел.

Кейт опустилась в изящное кресло, обитое бархатом кораллового цвета, старательно расправила юбку и подняла глаза. Игра, которую они вели, успела ее утомить: слишком сложна и к тому же подозрительно напоминает те изощренные беседы, в которые вовлекает своих кавалеров Генри.

– Вы задали один правильный вопрос, – заметила она. – Кто я?

Гейбриел сел напротив, ни на миг не отводя задумчивого взгляда.

– Я старшая дочь своего отца, Виктора Долтри. Он, в свою очередь, был младшим сыном графа и владел прекрасным поместьем, которое получил от моей матери в качестве приданого. После маминой смерти он завещал все свое состояние моей мачехе, Марианне, а она сразу передала его своей дочери – Виктории.

– Значит, вы вовсе не внебрачный ребенок, – заключил принц.

– Нет. Мои родители состояли в законном браке.

– И ваш дедушка был графом.

– При этом у меня почти ничего нет, – пожала плечами Кейт. – Семь лет назад, после смерти отца, Марианна уволила мою гувернантку и почти всех слуг. Зато я отлично знаю, сколько стоит хлеб, и мастерски штопаю чулки. А вот танцевать полонез не умею.

Гейбриел взял Кейт за руку.

– Как жаль.

– Надо было давным-давно уехать из дома, но не хотелось бросать слуг и арендаторов на милость Марианны. Я осталась, хотя мачеха уволила даже управляющего. Меня уволить она не могла, хотя, наверное, сделала бы это с удовольствием.

Гейбриел поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Продолжайте.

– Все, больше рассказывать нечего. Сейчас я уже твердо решила уехать. Но мачеха сразу прогонит всех арендаторов, а им и без того нелегко живется: урожай в этом году неважный.

Принц молча кивнул.

– Та русская дама, которая к вам едет… она княжна?

Гейбриел опустился на пол возле ее ног.

– Да.

– Великий герцог Огастас по глупости и жестокости выбросил на улицу всех неугодных родственников, а вы их обеспечиваете. Да еще и замок содержите. Я хорошо понимаю, чего стоит подобная ответственность.

Гейбриел на миг прикрыл глаза, и длинные ресницы оказались совсем темными – цвета печали. С пронзительной грустью Кейт поняла, что никогда не сможет забыть этого удивительного принца.

Дело даже не в горячих как угли глазах, не в буйной шевелюре. Главное в нем – трогательная забота о старых дядюшках и тетушках, о чтеце, готовом предсказать судьбу по линиям на ладони, о зверинце, о страусе и даже о собаке – большой любительнице солений. Разве можно забыть его взгляды, его смех? А с какой трогательной заботой он очищал от плюща памятник маленькой девочки Мерри!

Ну и, конечно, никогда не забудется, как принц опустился на колени рядом, возле ее кресла. Пройдет много лет, она станет старой и седой, но, размышляя о долгой и (хочется верить) счастливой жизни, обязательно вспомнит этот миг.

– Если бы я не был принцем, вы вышли бы за меня замуж? – Вопрос прозвучал едва слышно. – Иными словами, если бы вы обладали тысячами фунтов, если бы поместье принадлежало вам, вы бы меня купили? Ведь именно это мне и нужно. Да, требуется женщина, которая решила бы, что я достоин назначенной цены, и согласилась бы ее заплатить. Брат нашел для меня такую в России.

– Не спрашивайте меня об этом, – шепотом ответила Кейт. – Когда-то моя мама купила моего отца, но он не подарил ей ни единого счастливого дня. Нет, я никогда не стала бы покупать мужчину.

Гейбриел склонил голову:

– Глупый вопрос. Простите.

– Но зачем же вы его задали?

– Известно ли вам, каково быть принцем? – Голова его снова поднялась, в глазах застыла печаль, а губы плотно сомкнулись. – Я не могу поступать так, как считаю нужным. Не могу быть тем, кем хочу. Не могу жениться по собственной воле.

Кейт молча слушала.

– С детства меня приучали превыше всего ставить честь и ответственность. Думаю, что Огастас не выдержал испытаний и тронулся умом. Да, он действительно глупец, но в то же время и страдалец. Груз оказался непосильным, и он сломался.

– Несчастный! – пробормотала Кейт.

– Хочу, чтобы хотя бы раз в жизни женщина увидела во мне не особу королевской крови, а простого человека. Такого же, как все остальные. – Слова с болью вырвались из его груди.

Кейт положила ладони на его лицо и не позволила продолжать.

– Тсс… – Она наклонилась, прикоснулась губами к его прохладным губам и на миг застыла в невинном поцелуе – такими обмениваются девушки, – но сильные руки принца сжали ее словно стальные обручи и она придвинулась еще ниже. Гейбриел целовал ее так сладко, что хотелось плакать, и в то же время страстные прикосновения языка рождали совсем другие чувства.

Кейт что-то невнятно пробормотала и обняла Гейбриела за шею.

– Да, – жарко прошептал он. – У нас с тобой вот так.

Ответить она не смогла в ожидании следующего поцелуя.

– Пожалуйста, – взмолилась она, потеряв терпение.

Гейбриел негромко рассмеялся – как-то по-новому, неслыханным прежде смехом.

– Сейчас ты моя, слышишь?

Кейт подняла голову и заглянула ему в глаза.

– Вы не принц, а просто мужчина, – прошептала она и запустила пальцы в его густые волосы, отчего ленточка развязалась, сползла на плечо и упала на пол. – Вы теперь просто Гейбриел, а не ваше высочество.

– А вы Кейт. Моя Кейт. – Он нежно прикоснулся губами к ее губам, словно юноша, не ведающий греха. – Я не посягну на твою невинность, потому что отдать ее ты должна по доброй воле. Но предупреждаю, что твердо намерен забрать все остальное.

Он посмотрел на Кейт сверху вниз, и во взгляде мелькнуло откровенное приглашение. Кейт хитро улыбнулась.

– А почему вы думаете, что я не сделаю того же с вами?

Гейбриел на миг прикрыл глаза.

– Я в этом не сомневаюсь.

Кейт склонилась и осторожно лизнула его в шею. Гейбриел вздрогнул и, не размыкая объятий, встал. Кейт решила, что сейчас ее уложат на кровать и разденут. Однако вместо этого он посадил ее обратно в кресло.

– Сиди здесь, – приказал он.

– Прости, пожалуйста, – робко попросила Кейт, с удивлением услышав в собственном голосе хрипотцу. – Не мог бы ты поцеловать меня еще раз? – Она встала, потому что, как говорила Марианна, совсем не умела подчиняться.

– Ты намного выше остальных девушек, – неожиданно произнес Гейбриел и бережно провел пальцем по ее переносице. – И у тебя очень красивый нос.

– Вот об этом комплименте я мечтала всю жизнь, – усмехнулась Кейт.

– Сегодня мой вечер, и я продумал его до мелочей.

Кейт скрестила руки на груди. Радость, смех, желание бурлили в ее крови.

– О, и поэтому вы решили, что можете мне приказывать?

– Мне придется на время уйти. – Гейбриел улыбнулся. – Но известно ли тебе, что я задумал?

Кейт покачала головой.

– Не иначе как что-то дьявольское.

– Почти. Я собираюсь довести тебя до сумасшествия, – сообщил Гейбриел будничным тоном. – Буду целовать, дразнить, наслаждаться и дарить наслаждение… а потом оставлю. Но скоро вернусь и все повторю. Снова и снова.

Кейт от удивления открыла рот.

– Правда? – Странно, но в вопросе прозвучало не возмущение, а любопытство и ожидание.

Гейбриел на шаг отступил.

– Ты сказала, что хочешь отдохнуть. Что сначала – примешь ванну или вздремнешь?

Кейт обвела взглядом обширную круглую комнату. Небольшая ее часть скрывалась за портьерой, но в целом пространство оставалось единым.

– Вы хотите, чтобы я здесь уснула? – Должно быть, он не представлял, как бурлила в ее венах кровь. – Боюсь, сейчас ничего не получится.

– Понимаю, – отозвался Гейбриел так просто, словно предлагал чашку чаю. – Может, позже. Боюсь, мне пора одеваться к ужину. Не хочешь ли присесть? Процедура займет некоторое время.

Кейт удивленно вскинула брови. Уж не собирался ли он перед ней раздеться?

– А где же твой камердинер?

– Мой камердинер сегодня поступил в распоряжение Вика, как и твоя горничная, – ухмыльнулся Гейбриел. – Так что приходится одеваться самому. – Он начал медленно развязывать галстук.

– Помощь не нужна? – поинтересовалась Кейт, завороженная открывшейся взору золотистой кожей.

Не отводя взгляда, Гейбриел покачал головой и изменил позу. Кейт посмотрела на его ноги. Бриджи плотно облегали бедра, и она смущенно отвела глаза.

Молниеносным движением Гейбриел снял сюртук и бросил на кровать. Глазам заинтересованной зрительницы предстал жилет из полосатого тулинетта с красной каймой. Белоснежная рубашка из тонкого полотна оказалась слегка смятой, когда он небрежно вытащил ее из бриджей.

Кейт смотрела словно зачарованная, не в силах произнести ни слова, а чувствовала себя так, как будто неожиданно оказалась на спектакле для узкого круга посвященных. Гейбриел действовал как настоящий актер. Темные глаза сияли, каждое движение отличалось отточенной грацией.

– Расстегни, пожалуйста, манжеты. – Он подошел ближе и протянул руку.

Кейт склонила голову и аккуратно освободила из петель три маленькие рубиновые пуговицы.

Гейбриел молча подставил вторую манжету. И в небрежном повороте кисти, и в контрасте тонкого белого полотна с загорелой рукой чувствовалось что-то необыкновенно притягательное, если не сказать эротичное.

– Откуда этот шрам? – Кейт осторожно дотронулась до белой полоски немного выше запястья.

– Два года назад был на раскопках в Египте. Шрам остался после укуса змеи барга. Единственный способ в таком случае спастись – разрезать рану как можно шире, чтобы кровь текла свободно. К счастью, я всегда носил с собой нож.

– Какой ужас! – сочувственно вздохнула Кейт. – Помогло?

– Несколько дней болел, но яда в организм попало не много. – Он отступил, и рукава свободно упали к локтям.

Кейт представила, как Гейбриел рассекает лезвием ножа собственную руку.

– Кейт, – окликнул ее принц.

Глубокий голос заставил ее вздрогнуть.

Гейбриел расстегивал верхнюю пуговицу жилета, и глаза ее замерли на ловких пальцах: вот они справились с одной пуговицей и перешли ко второй, потом к третьей.

Сквозь полупрозрачное полотно просвечивала крепкая мускулатура. Гейбриел не произносил ни слова – всего лишь медленно расстегивал жилет.

Наконец последняя пуговица покинула петлю и жилет полетел на кровать вслед за сюртуком, но не удержался и скользнул на пол. Кейт заметила это краем глаза.

Отвести взгляд от волшебных рук не хватало мужества.

– Здесь жарко, – заметил Гейбриел и странно улыбнулся.

Из последних сил Кейт старалась сохранить спокойствие.

– К сожалению, я забыла свой веер.

– Вот, пожалуйста. – Гейбриел подошел к большому столу и протянул ей красивый, изящный и явно очень дорогой веер.

Сердце Кейт внезапно дрогнуло: она, похоже, далеко не первая, кто наблюдает, как раздевается принц.

Словно прочитав ее мысли, он покачал головой:

– Нет-нет, вовсе не то, что ты подумала, милая. Это старинный немецкий веер. Сделан в семнадцатом веке и расписан редким, очень интересным узором. Я купил его в Бамберге.

– До чего красивый! – Кейт осторожно раскрыла веер и посмотрела на рисунок. – Лебедь – это, наверное, сам Зевс?

– Да. А Леда стоит справа, скромно одетая в платье жены бургомистра. Такая трактовка известного сюжета кажется мне очень занятной.

Кейт подняла веер к лицу и неожиданно почувствовала себя увереннее.

– Разве ты не собирался снять рубашку?

– Сначала бриджи.

Кейт неопределенно хмыкнула.

– Но прежде, естественно, сапоги, – невозмутимо пояснил принц.

Он повернулся и склонился, чтобы стащить правый сапог, потом левый, и снова выпрямился. Кейт подняла веер почти до глаз.

– Что теперь, бриджи или… чулки? – спросил Гейбриел. Чувственный изгиб губ вселял пьянящее ощущение власти.

– Ну раз спрашиваешь, то, пожалуй, чулки.

Принц снова наклонился. Вид мускулистой ноги заставил сердце забиться быстрее.

Гейбриел выпрямился и замер, широко расставив ноги и уверенно положив руки на бедра. В глазах светилась примитивная, первозданная радость.

– Ну и наконец бриджи.

Кейт подняла брови, как будто не предполагала увидеть ничего особенного, а уж тем более необыкновенного. Разумеется, она знала, чего следует ожидать, хотя бы благодаря смущенному, но от этого не менее увлеченному изучению гравюр в книге Аретино. И все же наблюдать, как Гейбриел быстро расстегивает бриджи под прикрытием рубашки, оказалось значительно интереснее. Вот он помедлил и, посмотрев в глаза, осведомился с вежливостью средневекового рыцаря:

– Прикажете продолжать, леди?

– Да, – мужественно ответила Кейт и выдержала вызывающий взгляд. – Не останавливайтесь, сэр.

Но он стоял неподвижно и смотрел, все так же прожигая ее насквозь пылающим взглядом.

– Признаться откровенно, я предпочел бы, чтобы это сделала ты.

Кейт едва не выронила веер.

– Опустилась бы на колени, – безжалостно продолжал принц, – и позволила бриджам упасть на пол, чтобы ничто не мешало прикасаться, ласкать, познавать, пробовать… делать все, что захочется.

Кейт с трудом сглотнула.

В эту минуту воображение представило вовсе не фривольные иллюстрации, а ее саму: встать на колени, расстегнуть бриджи – точно так же, как сделал это он. Склониться и…

Рубашка заметно топорщилась спереди. Кейт нахмурилась, пытаясь вспомнить мельчайшие подробности рисунков. Да, вот в чем дело: изображенные на них приватные части были маленькими.

– Кажется, что-то привлекает ваше внимание, миледи?

Замечание вывело Кейт из ступора.

– Продолжайте. – Она снова подняла веер.

Белая рубашка взлетела, на миг прикрыла лицо и упала на кровать.

Рот Кейт сам собой раскрылся, но произошло это под прикрытием веера, так что непосредственной реакции зрительницы Гейбриел не заметил. Дело в том, что его орган оказался в три раза больше, чем у тех мужчин, которых изображал Аретино.

– Но вы несколько крупнее, чем можно было бы ожидать, судя по картинкам, – прошептала Кейт.

– Итальянцы, – пожал плечами Гейбриел, продолжая стоять во всей природной красе и откровенно наслаждаясь произведенным впечатлением. – Вы, похоже, еще не видели статуи во Флоренции. Некоторые из них оснащены совсем по-детски.

– Что ж, – выдохнула Кейт и заставила себя поднять глаза, но только для того, чтобы увидеть широкие плечи, мускулистую грудь, подтянутый живот с узкой темной дорожкой волос.

– Ну а теперь пришла пора одеться, – беззаботно сообщил принц и как ни в чем не бывало отвернулся. – Камердинер заботливо приготовил вечерний костюм. Я упомянул, что у нас сегодня танцы?

Кейт прикусила губу: теперь взгляду открылась мощная спина, заметно сужающаяся к талии. Даже ягодицы выглядели мускулистыми и крепкими – совсем непохожими на круглый мягкий зад Элджи.

– Да, – едва слышно отозвалась она.

Он протянул руку к комоду.

– Как правило, я не стесняю себя бельем, – пояснил Гейбриел, как будто между прочим. – Но если приходится надевать шелковые бриджи, лучше подстраховаться. Особенно в том случае, когда существует хотя бы малейшая вероятность, что оружие вырвется из ножен.

Кейт снова кивнула, как заводная кукла, а Гейбриел тем временем быстро надел тонкое нижнее белье и чулки с золотыми стрелками.

– Очень красиво, – искренне восхитилась Кейт и откашлялась.

Принц надел крахмальную рубашку – еще более элегантную, чем та, которую только что снял, – с великолепным кружевным жабо.

– Вынужден просить об одолжении, миледи, – произнес он светским тоном.

– Да?

– Здесь тоже есть манжеты.

Дрожащими пальцами Кейт застегнула пуговицы на рукавах: они оказались дороже и красивее тех, которые только что пришлось расстегивать. Вожделение затопило ее безжалостной волной – чувство, не самое подходящее для молодой леди.

– Готово. – Голос прозвучал хрипло.

Гейбриел подошел к зеркалу и за пару мгновений завязал шейный платок. Руки действовали стремительно, легко и уверенно, как у фокусника: Кейт с трудом смогла уследить за молниеносными движениями.

– Как называется этот узел? – поинтересовалась она.

– Гордиев узел, – ответил принц. – Хорош тем, что не слишком сложен, не очень громоздок и позволяет дышать.

– Элджи рассказал по дороге, что иногда портит четыре-пять галстуков подряд, – старательно поддержала беседу Кейт.

Принц усмехнулся:

– И в итоге выглядит как гусь с длинной шеей.

Далее последовал жилет – цвета морской волны, с черной вышивкой. Завершился туалет камзолом из того же материала – столь же узким, сколь и великолепным.

Настал черед обуви.

– Думаю, надо было бы надеть туфли, но на каменных плитах в них очень холодно, – заметил Гейбриел и остановил выбор на башмаках с золотыми пряжками.

Он снова подошел к зеркалу, зачесал назад густые волосы и накрепко стянул черной бархатной лентой.

– Пудра? – спросил сам себя и повернулся к гостье. – Обязательно пудриться? В конце концов, это мой собственный замок.

– Но почти все джентльмены будут в париках, это точно, – осмелилась высказать суждение Кейт. Обнаженный первозданный мужчина на ее глазах превратился в блестящего принца. – Ваша… княжна Татьяна удивится, увидев суженого без парика.

– Ненавижу парики… и на себе, и на вас. Пойду так. Где шпага? – Он оглянулся, взял со стола инкрустированные ножны и прикрепил к ремню, под камзол. – Перчатки. – Они тоже лежали наготове.