Текст книги "Ночь поцелуев"
Автор книги: Элоиза Джеймс
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
– Конечно. Мы и сами уедем сегодня же, сразу после бала, – кивнула Виктория. – Мне нельзя тянуть со свадьбой.
– Понимаю.
– Если выехать сегодня в полночь, то к семи утра уже можно быть в приходе Димсдейл. Ты… ты с нами поедешь?
– Провести всю ночь в дороге? – воскликнула Кейт.
– Понимаешь, принц велел Элджи непременно присутствовать на балу. А Элджи обещал своей матушке вернуться домой к утру и сразу отправиться в церковь. – Виктория взглянула на Кейт с надеждой. – Мама уже в Димсдейл-Мэноре.
Ослушаться прямого приказа Элджи, разумеется, не мог.
– Конечно, я поеду с вами. А он написал, что я познакомилась со своей крестной, леди Роут?
– Да. Кажется, она любит, чтобы ее назвали Генри? И еще она хочет забрать тебя в Лондон.
– Так и есть, – с улыбкой подтвердила Кейт.
– Но ты можешь жить с нами, – искренне предложила Виктория. – Леди Димсдейл собирается переселиться во флигель, и мы с Элджи останемся в огромном доме вдвоем. Будем рады, если ты составишь нам компанию.
Да, они действительно будут рады.
– Как приятно узнать, что мы с тобой сестры, – заметила Кейт.
Виктория кивнула и смахнула слезы.
Кейт с чувством пожала ее мягкую ладонь.
– Плохо только, что наш отец вел себя так недостойно, – внезапно выпалила Виктория. – А еще очень жаль, что Элджи приходится жениться на мне по необходимости! – По ее щеке покатилась слеза.
– Но это не так, – успокоила Кейт. – Он женится потому, что любит тебя, а ты любишь его. А больше никому ничего знать не надо.
Виктория вздохнула и, к удивлению Кейт, попыталась перестать плакать.
– Я всегда верила в существование своего отца – полковника. У мамы даже есть его портрет, представляешь? Вот только самого полковника никогда не было.
– Да, положение не самое радужное, – согласилась Кейт, понимая, что значительно смягчает оценку.
– Я незаконнорожденная! – с горечью воскликнула Виктория. – Просыпаюсь среди ночи и начинаю об этом думать. Даже само слово ужасное! Не-за-кон-норожденная. Столько букв и ни одной хорошей!
– Ты в этом не виновата.
Виктория прикусила губу.
– Но когда моя мать вышла замуж на нашего отца, ты потеряла все свое состояние: она отдала его мне, – разве это справедливо? Постоянно думаю о том, что оказалась самым настоящим паразитом. Выгляжу как леди, а в действительности не больше чем воровка, блудница! – Здесь она не выдержала и разрыдалась.
– Блудница? – удивленно переспросила Кейт. – Ради Бога, что это еще за слово такое?
– Любовница, – всхлипнула Виктория. – Падшая женщина. Я… я… у меня тоже будет ребенок, а я не замужем! Такая же, как мать!
– Нет, ты совсем на нее не похожа, – твердо возразила Кейт. Она открыла ящик туалетного столика, достала носовой платок и протянула сестре. – Один мудрый человек в этом замке сказал мне, что самое важное в жизни – это доброта. Он прав. Ты очень добрая, а Марианна, к сожалению, нет. К тому же ты вовсе не воровка. Папа хотел, чтобы деньги достались тебе.
– Нет, он оставил их маме, а она… она…
– Отец прекрасно знал, кому перейдет наследство. А моя мама оставила состояние мне.
– Я так благодарна, что в конце концов он на ней женился, – пробормотала Виктория сквозь рыдания.
Кейт часто задавала себе вопрос, зачем отцу понадобилось оформлять отношения с Марианной, но ответ нашла только сейчас, глядя в хорошенькое заплаканное личико пусть и не самой умной на свете, но искренней и доброй сестры.
– Хочу кое-что тебе показать. – Она быстро встала и подошла к письменному столу. – Только подожди минутку, я сначала напишу записку.
– Что? – уточнила Виктория и достала из ридикюля еще один платок. – Прости, что плачу. Знаю, что тебя это раздражает. Наверное, беременность делает меня еще хуже, чем обычно.
– Ничего страшного. К твоим слезам я давно привыкла.
– А Элджи говорит, что я лейка и он будет держать меня в саду, – горестно призналась Виктория.
Кейт взяла лист бумаги и быстро написала:
«Ваше высочество!
Позволите ли показать сестре памятник малышки Мерри в саду часовни? Ваш дядюшка Фердинанд считает, что ключ хранится у вас. Уверена, что Бервик не откажется помочь отпереть дверь.
Искренне ваша
мисс Кэтрин Долтри».
– А в чем ты пойдешь на бал? – спросила Виктория, убирая платок.
– Еще не думала, – пожала плечами Кейт. – Надеюсь, Розали выберет что-нибудь подходящее. Сейчас меня больше волнует, принесет ли она чай. Честно говоря, я страшно проголодалась.
– Не отмахивайся. Обязательно тщательно продумай наряд, – серьезно посоветовала Виктория. – Сегодня ты впервые появишься в свете! Раз я здесь, сможешь отправиться на бал под своим собственным именем.
Кейт растерянно заморгала.
– Надо же! А мне это даже в голову не пришло.
– Я специально купила плотный корсет, чтобы выглядеть тоньше, – продолжала Виктория. – Надену парик и собак с собой возьму.
В этот момент Розали принесла поднос с ленчем. Кейт протянула ей записку и попросила как можно быстрее передать принцу.
– Так странно видеть, что ты переписываешься с его высочеством, – заметила Виктория, собираясь отправить в рот кусочек курицы.
– Потому что жила в Ярроу-Хаусе на положении служанки? – уточнила Кейт.
– Но ты никогда не была служанкой! – обиделась Виктория. – Мама, конечно, безжалостна, но не настолько. Ты была… ты была…
– Не важно. Название значения не имеет, – пришла на помощь Кейт. – Мне тоже непривычно писать принцу. Говоря по правде, даже не знала, как к нему обратиться. Подскажи, что мне делать сегодня вечером? Танцевать я не умею.
– Конечно, не умеешь! Тебя ведь никто не учил. Мне мама наняла преподавателя только в Лондоне, перед началом сезона. А Элджи не успел с тобой позаниматься.
– Элджи?
– Лорд Димсдейл – превосходный танцор, – гордо объявила Виктория. – И прекрасный наставник – терпеливый и добрый. Меня он многому научил.
– Вы с ним… – начала Кейт, но договорить не успела, так как в это мгновение дверь распахнулась.
– Его высочество ждет вас в часовне! – торжественно объявила Розали.
– Хочу кое-что тебе показать. – Кейт подала сестре руку. – Уверена, что будет интересно.
– Ни разу в жизни не встречалась с принцем, – взволнованно пробормотала Виктория, спускаясь по лестнице. – Если бы рядом оказался Элджи! Ах, до чего же хочется, чтобы он был здесь! Он мог бы…
Глава 36
Гейбриел стоял у входа в часовню – такой красивый, что у Кейт закружилась голова. Но вот чего бы она точно никогда не сделала, так это не упала бы в обморок из-за мужчины. И не бросилась бы в погребальный костер.
Поэтому она подошла спокойно и уверенно, поприветствовала принца вежливым реверансом и учтиво представила сестру – так, словно они были просто хорошими знакомыми.
А поскольку он сделал то же самое, причин для боли не существовало. И все же в сердце словно вонзилась стрела, мрачно подумала Кейт, следуя за принцем через всю часовню в дальнюю комнату, где за гобеленовым занавесом действительно обнаружилась маленькая красная дверь.
Там ждал Бервик; казалось, из двух братьев даром речи обладал только он.
– Мы не подозревали о существовании этой двери, – объяснил он Виктории, – до тех пор пока его высочество не заметил ее со стороны сада.
– Я нашел ключ. – С момента встречи Гейбриел впервые подал голос. Он вытащил из кармана увесистую ржавую железку и сунул в замочную скважину. Ключ повернулся, но дверь и не подумала открыться.
Принц надавил с нешуточным упрямством, отчего Виктория испуганно пискнула и отпрянула. Дверь осталась на месте. На помощь пришел Бервик, и только после совместного усилия тяжелая створка с устрашающим скрипом поддалась.
– Окончательно заржавела, – произнес Гейбриел так отстраненно и безучастно, словно разговаривал с деревенскими пьяницами.
Кейт молча шагнула вслед за ним. Утром прошел дождь, и сейчас солнце ослепительно сияло на мокрых листьях старинного дуба – единственного в саду.
– Как все заросло. – Виктория огорченно огляделась. – Право, ваше высочество, здесь нужен опытный садовник.
– В настоящее время работники заняты починкой крыш в деревне, – угрюмо отозвался Гейбриел. – Сад подождет, а люди ждать не могут.
– Пойдем. – Кейт нетерпеливо потянула сестру за руку. – Покажу памятник.
– Какой памятник? – не поняла Виктория. – Подожди, у меня юбка зацепилась за розу!
Но Кейт упрямо рвалась вперед, стараясь уйти подальше от принца. Наконец она остановилась перед статуей, наклонилась, чтобы поздороваться, и заботливо смахнула с мраморной щеки каплю дождя.
– Какое очаровательное дитя, – умилилась Виктория. – Ты только посмотри на эти чудесные пухленькие пальчики, на прелестные ямочки!
– Ее зовут Мерри, – пояснила Кейт. – Она родилась вне брака. Мать звали леди Эглантайн Поумрой.
– О!
– Об отце ничего не известно. Но известно кое-что другое.
– Что же? – Виктория бережно сняла с плеча малышки прилипший листок.
– Эту девочку любили. У нее даже есть собственный сад – свидетельство вечной памяти.
Большие голубые глаза Виктории наполнились слезами.
– Мерри умерла?
– Она жила в шестнадцатом веке, – терпеливо объяснила Кейт. – Конечно, умерла.
– Но…
– Понимаешь, мать любила ее всей душой – так же как любила бы, родись она при других, более благоприятных обстоятельствах. И наш отец любил тебя точно так же. А потому безобразное слово «незаконнорожденная» бессмысленно. Потому что ради тебя отец даже женился на Марианне, своей любовнице. Он был сыном графа, а она далеко не леди. И все-таки он отважился на решительный поступок. Из любви к тебе.
– О! – выдохнула Виктория. – Как сложно, запутанно! Никогда бы до такого не додумалась. Ты уверена?
– Абсолютно уверена. Он знал, что я защищена наследством своей матери, а потому женился на Марианне и оставил ей свое состояние, чтобы обеспечить тебя.
Виктория разрыдалась, а небо тут же последовало ее примеру. Кейт обняла сестру за плечи и быстро повела обратно в часовню – мимо джентльменов, которые молча стояли возле красной двери.
Она улыбнулась Бервику и кивнула Гейбриелу, потому что принцам не положено улыбаться так, слово они простые смертные.
А главное, потому что хотелось целовать его до тех пор, пока с любимого лица не сотрется след невыносимой тоски.
– Какой он красивый! – восхищенно выдохнула Виктория, когда сестры поднимались по лестнице.
– Кто, принц? – уточнила Кейт. – Только в том случае, если темные, мрачные мужчины в твоем вкусе.
– Да, это не Элджи, – справедливо подытожила Виктория. – А ты заметила, как он на тебя смотрел? Глаза горели!
– Сегодня вечером он откроет бал в паре с невестой, богатой и знатной княжной Татьяной, – ровным голосом сообщила Кейт. – Полагаю, их свадьба состоится через пару недель.
– Как жестоко! – вздохнула Виктория. – Может, хочешь уехать прямо сейчас? Моя горничная уже складывает вещи, так что через час-другой все будет готово.
– Нет, убегать и прятаться я не собираюсь. Пойду на бал. Буду танцевать с каждым, кто способен держаться на ногах, хотя я не делала этого ни разу в жизни. А потом вместе с тобой поеду на свадьбу. Немного поживу в вашем поместье и переберусь в Лондон. Принц не любит столиц, так что скоро я его забуду.
– А я не смогла бы забыть Элджи, – задумчиво проговорила Виктория.
– Но ты с ним обручена и у вас совсем другие отношения. Вам предстоит вместе стать родителями. А мы с принцем едва знакомы. – Кейт постаралась придать голосу безразличие.
Виктория ничего не ответила. Просто взяла сестру под руку и пошла рядом.
Глава 37
Кейт проводила Викторию в ее комнату и передала в руки горничной – пришла пора начать долгий и трудоемкий процесс подготовки к балу.
Открыв свою дверь, Кейт увидела леди Роут, которая терпеливо дожидалась возвращения крестницы.
Едва Кейт взглянула на нее, как губы ее задрожали. Генри поднялась с кресла и шагнула навстречу крестнице, раскрыв объятия. Кейт заплакала, и Генри заботливо подвела ее к дивану, усадила и сама села рядом, бормоча ласковые слова. Кейт плакала долго – до тех пор пока не заболело все: и голова, и легкие, и желудок.
Наконец рыдания стихли и она подняла голову.
– Только не запрещайте мне его любить, – с трудом выговорила она. – Так же, как нельзя не дышать, невозможно приказать себе не любить. – Она жалобно всхлипнула и умолкла.
– Я не собираюсь ничего тебе запрещать, – пожала плечами Генри и осторожно уложила крестницу на подушки. – Но вот реветь уже хватит. Доведешь себя до истощения. – Она встала, подошла к умывальнику и намочила полотенце. – Ну-ка закрой глаза. Пусть немного отдохнут.
Кейт послушно лежала с мокрым компрессом на глазах. Распухшие веки горели, грудь то и дело вздрагивала от судорожных всхлипов. Генри сидела рядом и держала ее за руку.
– Я не стану убеждать тебя разлюбить его, потому что знаю: это невозможно, – заговорила она после долгого молчания.
– Мой отец…
– Услышав о его смерти, я плакала целую неделю. Плакала в день его свадьбы. Плакала, когда умерла твоя мать, потому что понимала, как ему больно. – Леди Роут на миг задумалась. – А вообще-то я никогда не плачу.
Кейт улыбнулась сквозь слезы.
– И я тоже. Никогда.
Генри крепче сжала ее ладонь:
– Мне так жаль, милая. Так жаль. Единственное, что могу сказать в утешение: даже если любимый не рядом, все равно можно наслаждаться жизнью. Обязательно появятся и другие. Понимаю, что сейчас в это поверить трудно, и все же… от женихов не будет отбоя…
– Вот это и есть самое страшное! – горестно воскликнула Кейт. – Как теперь выйти замуж? После того… – Она замолчала, не в силах найти подходящие слова, чтобы рассказать, как целовала Гейбриела, как смеялась вместе с ним, как лежала в его страстных объятиях. – Нет, не смогу, – коротко заключила она. Его неповторимый запах впитался в кожу, его жадные взгляды обжигали даже в воспоминаниях.
– Понимаю, – сочувственно произнесла Генри. – Все понимаю. – Она встала. – Надо снова охладить полотенце. Твои глаза сейчас похожи на изюм, вымоченный в бренди.
– Замечательно. – Кейт грустно усмехнулась.
– Любовь – штука несправедливая. – Генри отошла к умывальнику, а вскоре вернулась с мокрым полотенцем и снова бережно накрыла лицо крестницы. Капля холодной воды скатилась по щеке. Кейт подняла руку, чтобы стереть, но Генри опередила. – Несправедливая, – убежденно повторила она. – А порой и жестокая.
– Ненавижу любовь, – с болью пробормотала Кейт.
– А я нет. Лучше жить в огне, даже зная, что любимый не может тебе принадлежать, чем вообще не ведать чувств.
– Для меня больше никого не будет. – Кейт печально покачала головой.
– По-твоему, я верила в безупречность твоего отца?
– Сомневаюсь.
– Ничуть, – подтвердила леди Роут.
Кейт хотела приподнять полотенце и посмотреть в лицо крестной, но услышала, что та встала и принялась ходить по комнате.
– Нет, безупречным он никогда не был, – продолжила Генри. – А был глупцом, который всерьез считал, что деньги важнее любви, и не верил, что мы сможем быть счастливы вместе. Не верил лишь потому, что не имел возможности обеспечить меня так, как считал нужным.
– Что за чушь! – пробормотала Кейт.
– Ну а с другой стороны, я действительно люблю хорошо поесть. – В голосе Генри послышался смех.
Кейт убрала полотенце с глаз.
– О, уже значительно лучше, – одобрительно заключила Генри. – Сейчас снова намочу.
Послышался плеск воды. Кейт собралась с духом и решилась задать главный вопрос:
– А как она выглядит?
– Русская княжна?
– Невеста Гейбриела, – уточнила Кейт. – Какая она?
Леди Роут снова положила ей на глаза полотенце.
– Она не ты. И никогда тобой не станет.
– Да, но…
– Это не имеет значения, – не уступала Генри. – Твоя мать была твоей матерью. Любила Виктора, и за это я ей благодарна. Но я никогда не позволяла себе думать о них вместе, потому что ни к чему хорошему такие мысли не приводят.
– Да уж, это точно, – с грустью согласилась Кейт.
– Ты вполне можешь заставить себя забыть обо всем, что было, – сказала крестная.
Кейт попыталась представить мир без Гейбриела.
– А начать следует немедленно, не далее как сегодня вечером. – Она снова подняла полотенце, словно проверяла, как подходит тесто. – Отлично. Через час-другой будешь как новенькая.
Кейт открыла глаза.
– Я не хочу идти на бал, – прошептала она. – Не могу, сил не хватит. Сегодня он водил нас с Викторией в сад за часовней и разговаривал так, как будто едва меня знает.
– Не смей реветь! – сурово перебила ее Генри.
Кейт судорожно сглотнула.
– И не трусь. Ты пойдешь на бал обязательно, причем будешь выглядеть так, как не выглядела еще ни разу в жизни. Потому что одевать тебя буду я. А заодно дашь этому принцу последний шанс проявить свое мужское начало.
– Мужское начало? – переспросила Кейт. – Да, он мужчина!
– Твой отец не мог думать о другой жизни, кроме той, которую знал с детства. С младых ногтей ему внушали, что младший сын графа должен найти себе богатую невесту. А твоему принцу точно так же с пеленок твердили, что необходимо подчиниться выбору брата-герцога.
– Но ведь он должен содержать замок вместе с толпой обитателей, – вступилась Кейт.
– Что верно, то верно, – согласилась леди Роут. – Обязанностей у него действительно намного больше, чем у твоего отца, и все эти обязанности настоящие, а не выдуманные. Дядюшка явно не в себе, да и тетушки, судя по всему, не собираются плести кружева, чтобы заработать хотя бы на чашку чаю.
– У него нет выбора, – обреченно вздохнула Кейт.
– Выбор есть всегда. И сегодня вечером принц увидит его собственными глазами.
Кейт села. Откуда-то неожиданно явились силы, как будто слезы смыли горе.
– Он не нарушит обещания жениться на Татьяне.
– В этом случае ты точно будешь знать, что он глуп и слаб душой, – пожала плечами Генри. – Должна признаться, что в тяжелую минуту понимание характера твоего отца очень меня поддерживало. Если Гейбриел не найдет в себе сил отказаться от всего ради тебя, значит, он тебя не достоин и переживать не о чем.
– Если бы вы могли все это ему объяснить, – вздохнула Кейт. – Было бы так просто!
Леди Роут усмехнулась.
– Да и сейчас особых сложностей нет. Ты появишься на балу, как и Татьяна. А ему останется сделать выбор, и больше ничего.
– А в вашей жизни был такой вечер? – спросила Кейт, подойдя к туалетному столу. Глаза выглядели вполне терпимо, вот только что делать с ужасной бледностью?
– Да. Бал в честь помолвки твоего отца.
Кейт быстро обернулась.
– То есть ситуация та же самая?
– Абсолютно. Я надела роскошное желтое шелковое платье с лентами, оборками и кружевами. Юбка была такой ширины, что с трудом удалось протиснуться в дверь. На мне был парик и три мушки. Губы ярко накрашены, что в то время считалось скандальной дерзостью.
– Вы, наверное, были настоящей красавицей.
Даже сейчас Генри выглядела очень привлекательно.
– Да, – просто подтвердила она. – Может быть, тебе не понравится, милая, но я все равно скажу. Дело в том, что твоя мама была очень хрупкой – как тюльпан на ветру – и почти весь вечер провела на кушетке.
– Прошу, не осуждайте ее, – начала Кейт.
– О, ни в коем случае! – перебила леди Роут. – Она и в самом деле была очень милой особой. Вот только несчастной не повезло со здоровьем. А ведь ей так хотелось встать и пойти танцевать вместе со всеми!
У Кейт задрожали губы.
– Бедная, бедная мама. Она всегда мечтала найти силы, чтобы жить полной жизнью, но каждая попытка оборачивалась тяжелой болезнью.
– Могу представить, – кивнула Генри.
– А отец с вами танцевал?
– Нет.
– И все-таки вы не ушли.
– В тот вечер мне не было равных, – бесстрастно ответила леди Роут. – В течение следующей недели я получила четыре предложения выйти замуж. Из этих джентльменов я выбрала своего первого мужа, и больше не оглядывалась назад.
– Я…
– Если потребуется, ты сделаешь то же самое. – Генри посмотрела на крестницу в упор. – Искренне надеюсь, что принц окажется решительнее твоего отца, но если этого не произойдет, покинешь замок с высоко поднятой головой.
Кейт молча кивнула.
– Ну а теперь пора одеваться. Где твоя горничная? – Леди Роут дернула шнурок колокольчика.
Через несколько минут в комнату ворвалась Розали.
– О, мисс, мы не успеем собраться! – Она заметила гостью и низко поклонилась: – Простите, миледи.
– Да, мы действительно опаздываем, и виновата в этом я, – с улыбкой признала Генри. – Парсонс, моя горничная, наверное, уже трясется от злости. Можно посмотреть, какой наряд ты приготовила моей крестнице?
Розали послушно засеменила к шкафу и вскоре вернулась, благоговейно держа в вытянутых руках бледно-желтое бальное платье.
– Вышито золотой нитью, – восхищенно пояснила она. – К нему есть желтый парик – как раз в тон. И бриллианты…
– Нет, – решительно отвергла Генри. – Это не пойдет. Девочка будет выглядеть желтушной. А что-нибудь другое есть?
– Да, конечно. – Горничная встревожилась. – Но я…
– Покажи.
– Есть еще два платья, – затараторила Розали, снова подбегая к шкафу. – Из всего гардероба мисс Виктории я выбрала только три. Каждое занимает целый чемодан.
– Понятно, – лаконично отозвалась леди Роут.
– Вот шелковый дамаст, – показала Розали. – И к нему парик. – Она кивнула на произведение парикмахерского искусства странноватого, неопределенного цвета.
Но Генри уже категорично качала головой:
– Нет, не годится. Зеленый цвет не пойдет к волосам. – Она повернулась к горничной. – Сегодня твоей хозяйке парик не нужен.
– Правда? Ах да, конечно! – Кейт вздохнула с облегчением. – Виктория здесь, так что я могу наконец-то стать собой.
– Парик придется надеть твоей сестре, – удовлетворенно заметила крестная. – Можешь отослать этот зеленый кошмар в комнату мисс Долтри. Пока я жива, на твоей голове его все равно не будет.
– И вот последнее, – с надеждой произнесла Розали, расправляя роскошное платье из кремовой тафты с нежным голубым узором.
– Превосходно, – заключила Генри.
– Прелесть! – восторженно воскликнула Кейт.
– Если я немедленно не вернусь к себе, с Парсонс случится удар, – забеспокоилась Генри. – Итак: никаких париков, волосы собраны в самую простую прическу. Поняла? Я пришлю Парсонс, чтобы она нарисовала тебе лицо.
– Нарисовала лицо? – в отчаянии переспросила Кейт. – Совсем не уверена, что…
– Парсонс – настоящая художница, – перебила Генри. – Не узнаешь себя. Ну а теперь поспешим. Наш выход должен произвести фурор, а для этого важно точно рассчитать момент появления в зале.
Кейт кивнула, а потом подбежала к крестной и крепко обняла.
– Спасибо.
Генри взглянула со странной улыбкой.
– Вот смотрю на тебя и думаю, что в конечном итоге Виктор оказался не таким уж и глупым парнем.
Приняв горячую ванну и выпив чашку чаю, Кейт почувствовала себя спокойной и почти счастливой. Наступающий вечер должен был решить ее жизнь. Интересная мысль.
Она провела рукой по волосам. Они выгорели на солнце и оттого казались прошитыми золотой нитью.
– А что делать с этим?
– Можно собрать на макушке и оставить свободные локоны, – предложила Розали. – Или сделать классическую прическу с кольцами на висках. Но это сложно, потому что у вас слишком густые и волнистые волосы. Придется распрямлять их горячими щипцами.
Кейт вздрогнула.
– О нет. Давай зачешем наверх, а часть локонов спустим на спину. Если все собрать, будет очень тяжело.
– А чем украсим прическу? – Розали подошла к туалетному столу и открыла шкатулку. – Есть серебряная сеточка, но от нее волосы будут казаться медными. Гребень с драгоценными камнями зеленый – не подойдет к платью.
Кейт пожала плечами.
– Ничего не надо.
– О, мисс! – взмолилась Розали. – Прошу вас! – Она принялась рыться в шкатулке. – Вот, нашла! Серебряный гребень с изумрудами. Я ведь знала, что он где-то здесь!
– Какой смысл суетиться? В полночь все равно придется уехать. Едва я успею войти в зал, как нужно будет бежать к экипажу.
– Я уже почти все собрала. – Розали кивнула в ту сторону, где возле стены стояли открытые чемоданы.
В дверь осторожно постучали, и на пороге показалась горничная столь элегантная, что поначалу Кейт приняла ее за гостью замка.
– Я Парсонс, мисс. Леди Роут прислала меня помочь вам.
– Спасибо, – поблагодарила Кейт и устроилась в кресле перед зеркалом.
Парсонс открыла изящный чемоданчик, на миг задумалась и приступила к работе. Сначала вмассировала в кожу нежный ароматный крем. Открыла баночку румян, но тут же снова закрыла и покачала головой:
– Нет, розовые не подойдут. Нужны красные.
Она попробовала красные, но тут же стерла. Спустя несколько минут на столе выстроилась целая батарея баночек и бутылочек.
– Я и не знала, что процесс так сложен, – утомленно пробормотала Кейт. Она сидела с закрытыми глазами, пока Парсонс колдовала над бровями и ресницами.
– Прежде чем прийти к вам, я закончила туалет леди Роут, – рассказала горничная. – У нее чудесная кожа, но возраст дает себя знать, и потому подготовка к выходу требует времени. А вас, мисс, достаточно подкрасить лишь чуть-чуть. Сейчас подберу тон губной помады, и все. – Она снова занялась баночками.
Розали, которая в это время стояла за креслом и занималась прической, показала на маленькую шелковую коробочку:
– А если это?
– Красный пион, – сообщила Парсонс. Она опустила палец в помаду и осторожно провела по губам.
– То, что надо! – изумленно оценила Кейт. Действительно, контрастный темно-красный оттенок придал коже нежное сияние. На щеках заиграл персиковый румянец, а глаза внезапно стали больше. – Боже мой, Парсонс! Да вы настоящая волшебница!
Горничная рассмеялась.
– Вы красавица, мисс, так что никаких чудес не произошло. – Она поклонилась и ушла.
– Прическа почти готова, – доложила Розали, вставляя в волосы Кейт украшенный изумрудами гребень. – Вы выглядите просто великолепно.
– Но не очень молодо, – уточнила Кейт, натягивая длинные, выше локтя, перчатки.
– Дело не в этом. Не записывайте себя в старые девы. Вы… вы неотразимы.
– Наверное, еще немного драгоценностей не помешает, – неуверенно предположила Кейт. – Шкатулка Виктории до сих пор у нас?
Розали достала жемчужное ожерелье с изумрудом и застегнула на шее.
– Ну а теперь… хрустальные туфельки, – произнесла она с таким благоговением, что Кейт удивленно вскинула брови.
– Леди Дагобер сказала, что это напрасная трата денег.
Розали бережно открыла деревянный ящичек и достала завернутые в шелк туфли.
– А разве не так говорят обо всем, что действительно достойно обладания?
– Не обязательно, – возразила Кейт, вспомнив лимонные кексы, преданность Фредди и даже поцелуй принца.
Горничная опустилась на колени.
– Осторожно, мисс Кэтрин. Эти туфли не случайно называют хрустальными. Сделаны они, конечно, не из хрусталя, но все равно очень хрупкие.
Она надела на ножки госпожи туфельки необыкновенной красоты: они сияли, как полированный хрусталь, а на тонких каблучках блестели драгоценные камешки.
– Почти прозрачные! – изумилась Кейт. Из чего же они сделаны, если не из хрусталя?
– Говорят, из тафты, но как-то по-особому. Этот материал отсвечивает почти как стекло. Они действительно годятся только на один раз, потому что потом выглядят не такими свежими.
Кейт посмотрела в зеркало и с радостью подумала, что никто не узнает в ней ту Викторию, которой пришлось притворяться в последние дни, – густо напудренную, в нелепом парике. Темные тени под глазами исчезли, а яркая помада сделала губы пухлыми и откровенно чувственными.
Впервые она увидела в собственном лице следы отцовской красоты – той самой, которой так прославилась в свете Виктория. Конечно, о столь же аппетитных формах мечтать не приходилось, и все-таки она выглядела – или думала, что выглядит, – лучше сестры. Намного красивее и оригинальнее.
Если Гейбриел увидит ее такой и все равно решит жениться на Татьяне… что ж, значит, ничего не исправить. Во всяком случае, она сделала все, что могла.
Кейт повернулась к горничной.
– Ты выбрала восхитительное платье. Спасибо.
– А как чудесно сидит! – Розали восторженно всплеснула руками. – Так изящно облегает грудь, да еще и кружевные оборочки подчеркивают силуэт! А ваши ножки, мисс! Сразу заметно, какие они длинные. Уверяю: все дамы умрут от зависти.
Кейт снова посмотрела в зеркало и улыбнулась отражению: до сих пор от ее внешности еще никто не умирал.
– Хорошо, что платье не очень длинное, – видны лодыжки и туфли. Некоторые модницы специально укорачивают наряды – конечно, те, кому есть чем похвастаться.
В дверь постучали, и на пороге появилась Виктория в сопровождении Элджи. Она надела знаменитый вишневый парик, прекрасно сочетающийся с прелестным белым платьем, украшенным широкой каймой – тоже вишневой.
– Лорд и леди Роут ждут в галерее, – сообщила Виктория.
В эту минуту Розали отступила, и Виктория, увидев сестру во всей красе, на миг замерла, а потом восхищенно захлопала в ладоши.
– О! Ты выглядишь… выглядишь… Элджи, ты только посмотри!
Кейт шагнула навстречу, искренне наслаждаясь уверенностью, которая пришла вместе с осознанием собственной красоты.
Элджи отреагировал так же непосредственно и бурно, как Виктория: замер с открытым ртом. Хорошо еще, что высокий воротник не позволил челюсти окончательно отвалиться.
– Бесподобно! Совершенно по-французски!
Очевидно, в его устах это была высшая похвала.
Кейт в долгу не осталась.
– Вы оба тоже очень красивые.
– Я так затянулась, что не могу дышать, – призналась Виктория. – Но к счастью, это платье сшито по старому фасону. Множество складок не позволяют рассмотреть фигуру в деталях.
– Выглядишь очаровательно, – похвалила Кейт. – Ну что, пойдем?
Генриетта и Леоминстер стояли в дальнем конце портретной галереи. На Генри было великолепное платье из шелка сливового цвета, расшитое жемчужными арабесками.
– Что ж, – заключила леди Роут, как только сестры подошли ближе. – Рада, что вы молоды и не появились в свете в то время, когда блистала я.
– Вы бы украли всех джентльменов и оставили нас с разбитыми сердцами, – парировала Кейт, поцеловала крестную в щеку и добавила так, чтобы не слышали окружающие: – Еще раз благодарю.
– За что? – не поняла Генри.
– За то, что идете на бал вместе со мной.
– Тебе никто не нужен, – фыркнула Генри. – Как только принц тебя увидит, сразу рухнет в полном отчаянии. Как бы не пропустить момент: люблю хорошую комедию.
У входа в зал стоял Бервик. При виде Кейт глаза невозмутимого дворецкого выразительно округлились. Он низко поклонился… и дружески подмигнул. А потом важно кивнул лакеям, и те плавно, синхронно распахнули тяжелые створки парадной двери.
Вик остановился на верхней ступеньке небольшой мраморной лестницы и торжественно объявил:
– Лорд и леди Роут. Мисс Виктория и мисс Кэтрин Долтри. Лорд Димсдейл.
В зале собралось не меньше трехсот гостей. Хрустальные люстры отражали блеск бриллиантов и рубинов, мерцание переливающихся шелков и мягкое сияние бархата.
Кейт шагнула вперед, остановилась ровно настолько, чтобы убедиться, что все взгляды сосредоточились на ней, и начала медленно – очень медленно – спускаться. Конечно, пришлось слегка приподнять подол платья, отчего взорам присутствующих открылись и туфельки, и стройные лодыжки.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.