Текст книги "Ночь поцелуев"

– А что, если вы поцелуете меня… сейчас?

– Не убивай! Ты же знаешь, что мне пора идти.

Кейт лукаво улыбнулась.

– Что ж, хорошо. Только не забывайте: я здесь и жду. – Она откинула голову и слегка прогнулась – ровно настолько, чтобы грудь показалась над водой.

Гейбриел покачал головой и скрылся за бархатной портьерой, а спустя минуту Кейт услышала, как за ним закрылась дверь.

Она усмехнулась. Только что ей удалось понять нечто чрезвычайно важное и ценное: сейчас Гейбриел войдет в сияющий огнями парадный зал и сделает все, что должен сделать принц… А потом вернется.

Глава 33

– Ты едва не опоздал на первый танец, – сердито зашипел на него Вик. – Пришлось соврать, что Софонисба заболела, и отложить начало.

Гейбриел с трудом понимал, что происходит: сердце и разум остались наверху, в башне, – там, где ждала восхитительная Кейт.

И все же внушенное с раннего детства железное чувство долга заставило пересилить себя и спуститься к гостям.

– И вот я здесь, – сдержанно отозвался принц.

– Да, нелегко тебе придется. – Вик посмотрел на него с пониманием. – Она вон там. – Он кивнул в дальний конец зала, где Татьяна и князь Дмитрий стояли в окружении джентльменов.

Гейбриел подошел словно во сне и механически извинился за то, что пропустил почти весь ужин.

– Как вы заметили, тетушка немолода. Вернувшись в комнату, почувствовала себя плохо, а в такие моменты она особенно капризна и требовательна.

– Не перестаю восхищаться ответственными людьми. – Князь посмотрел на него одобрительно. – У нас в России семья – самое главное достояние человека. Не понимаю ваших английских порядков, когда дети зачастую почти не знают собственного отца.

Гейбриел с грустью вспомнил малышку Мерри, но не позволил себе расчувствоваться, а с любезным поклоном пригласил Татьяну на танец.

Княжна двигалась легко и грациозно, безупречно ощущая ритм. Гейбриел учился танцевать с трех лет, так что в бальном зале чувствовал себя свободно и уверенно.

– Может, подарите мне еще один тур? – спросил он, как только музыка смолкла.

Татьяна светло улыбнулась:

– Конечно, ваше высочество. Буду очень рада.

– Например, вальс, – предложил Гейбриел, понимая, что подписывает собственный смертный приговор. От вальса до брачного контракта рукой подать. Ревнители светских условностей считали этот танец чересчур чувственным и даже неприличным. Кружить в объятиях незамужнюю даму почти то же самое, что открыто и во всеуслышание заявить о намерении жениться. Вопросов на этот счет ни у кого не возникало.

Княжна посмотрела на него озадаченно, словно ощутила охвативший принца внезапный холод.

– Почту за честь, – добавил он, взяв себя в руки.

Татьяна подала руку терпеливо ожидавшему своей очереди Тулузу и улыбнулась с уверенностью молодой леди, сознающей свою безусловную власть над мужчинами.

– Я должна получить разрешение дяди, – ответила она, показывая, что тоже ясно понимает значение и последствия «короля танцев».

Гейбриел вздохнул. Если осилить еще два-три номера, а потом приказать оркестру сыграть самый короткий вальс, то потом можно будет что-нибудь придумать, выскочить из зала и бегом подняться в башню.

Ощутимый, далеко не самый нежный хлопок по руке заставил вернуться к действительности.

Рядом стояла леди Генриетта.

– Начинается новый танец, – произнесла она с выражением, не сулившим ничего хорошего.

– Леди Роут, – с поклоном начал принц, – не будете ли вы так любезны…

– Да, пожалуй, посижу с вами под музыку, – перебила Генри. – Очень кстати, потому что на этих новомодных каблуках я уже успела подвернуть ногу.

Она решительно устремилась в небольшой альков, где стоял удобный диван.

– Итак, где же моя крестница? – без проволочек перешла она к делу. – Я уже заходила к ней в комнату и выяснила, что расстройство желудка – вранье. Кейт не из тех, кто легко поддается болезням; удивлюсь, если окажется, что за всю свою жизнь она провела в постели хотя бы один день.

Гейбриел представил, как бы они провели этот день вместе, и с трудом сдержал вздох.

– Боюсь, ничем не могу вам помочь. – Для убедительности он даже пожал плечами.

– Не можете или не хотите? – спросила Генри и снова шлепнула его веером. – Меня не проведешь, и вам это отлично известно. Родители девочки бросили ее на произвол судьбы, так что теперь она принадлежит мне. А я не позволю разбить ей сердце. – Леди Роут улыбнулась с обаянием тигрицы.

– Вполне разделяю ваши чувства, – поддержал принц.

– Глядя на то, как вы кружите по залу в паре с русской княжной, поверить нелегко.

– Княжна Татьяна очень… – Гейбриел на мгновение умолк. – Она прелестная девушка.

– А Кейт понравилось бы наблюдать, как вы строите глазки этой прелестной девушке?

– Леди Роут, – попытался оправдаться принц, – будущий брак основан исключительно на солидном приданом невесты и аристократическом титуле жениха. История очень древняя, и все мы уже много раз ее слышали. – Слова падали как острые камни по одному на каждое биение сердца. Гейбриел прямо посмотрел собеседнице в глаза. – Я не могу жениться на Кейт.

– Если собираетесь меня разжалобить, то даже не старайтесь, – сурово предупредила Генриетта. – Вы не имеете права прятать девочку как шлюху, которую наняли на одну ночь, в то время как сами развлекаетесь с будущей супругой. Кейт должна быть здесь, потому что немало достойных джентльменов захотят на ней жениться даже без солидного состояния!

Гейбриел тяжело вздохнул.

– Но я не волен жениться по собственному усмотрению.

– А я не вас имею в виду, – мгновенно парировала леди Роут. – Бывают на свете мужчины, готовые бросить к ногам избранницы весь мир, но большинство – такие же, как вы: видят мир черно-белым, словно канцелярская книга. С одним из таких я повстречалась в молодости, так что отлично понимаю, что это значит.

Еще ни разу в жизни Гейбриелу не хотелось ударить женщину.

– Если позволите…

Строгий взгляд Генри заставил его замолчать.

– Вам предстоит сделать выбор, принц, – властно произнесла она. – Советую не ошибиться, а не то будете проклинать себя всю оставшуюся жизнь. Тот, о ком я только что говорила… не думаю, что приданое, на которое он клюнул, смогло восполнить потерю. Уверена, что сейчас он бы со мной согласился.

Гейбриел молча повернулся и, не замечая ничего вокруг, едва не налетев на одного из гостей, зашагал к двери, однако путь ему преградил Вик.

– Я пригласил Татьяну на вальс, – прошептал принц. – Будь добр, передай мои извинения и что-нибудь скажи в оправдание.

– Вальс? Придется соврать, что ты внезапно заболел.

– Так оно и есть, – согласился Гейбриел. – От этого нескончаемого спектакля уже тошнит.

Глава 34

Кейт вышла из ванны, старательно вытерлась, рассмотрела испорченную сорочку и аккуратно сложила. Потом подняла с пола смятое платье, расправила и повесила на спинку стула. Огляделась, увидела на стене экзотический шелковый халат и, мгновение подумав, надела. Правда, чтобы полы не расходились, пришлось дважды обвязать пояс вокруг талии.

Гейбриела до сих пор все еще не было.

Она снова взяла со стола журнал о древнегреческих находках, пролистала и, к своему удивлению, обнаружила напечатанное в комментариях письмо принца – очень ученое и сердитое. Открыла книжку Аретино и тут же снова закрыла. Гравюры не имели ничего общего с пылкими и нежными ласками Гейбриела.

Постепенно в ее сердце созрело твердое решение. Она поняла, что готова отдаться. Потому что сходила с ума от жадного стремления сделать Гейбриела своим, потому что мечтала восполнить пробел длиной в семь лет, когда ни одна живая душа не прикасалась к ней с любовью.

Да, она подарит ему свою девственность и сразу уедет в Лондон. От этой мысли щеки ее зарделись, а колени задрожали. Кажется, с такой страстью она еще никогда и ничего не хотела.

Дверь открылась, и вошел принц. Лицо его было мрачным.

– Что случилось? – спросила Кейт, быстро встала и подошла. – Гейбриел, что произошло? Вы заболели?

Она поймала его взгляд – незнакомый, непонятный.

– Знаешь ли ты, что я делал сейчас в зале? Догадываешься?

Кейт дотронулась до его руки, чтобы ощутить живое тепло: ледяной голос звучал слишком страшно.

– Танцевал, – пролепетала она.

– Не просто танцевал, – многозначительно поправил принц. – Танцевал со своей будущей женой, княжной Татьяной.

Кейт не подозревала, что боль способна стрелой пронзить сердце, но сейчас случилось именно это. Она заставила себя забыть о невесте, притворилась, что Гейбриел просто… где-то. В груди оборвалась и зазвенела туго натянутая струна – так же как много лет назад, когда она вошла в комнату матери и обнаружила, что та больше не дышит.

К счастью, принц продолжил говорить:

– За ужином мы сидели рядом. У нее на щеках ямочки, и она говорит на пяти языках. Мы вместе танцевали первый танец. Танцует она великолепно. Я пригласил ее на вальс.

– Ясно, – прошептала Кейт и зачем-то поправила волосы.

– Ничего тебе не ясно! – в ярости воскликнул Гейбриел. – Ты не знаешь светских условностей, а потому не в состоянии понять, что это означает. В вальсе мужчина держит женщину в объятиях, и они вместе кружатся по залу, нога к ноге.

– Очень интимный танец, – заметила Кейт и с гордостью услышала, как спокойно и уверенно прозвучал ее голос.

– До неприличия! – согласился Гейбриел. – Если бы мы с тобой… – Он отвернулся к черному окну. – Если бы мы с тобой начали танцевать вальс, то все сразу увидели бы, что между нами происходит. Под эту музыку, обнимая партнершу, невозможно скрыть ровным счетом ничего.

Кейт начала сердиться. Разве справедливо расхваливать перед ней невесту?

– Думаю, поздравления с моей стороны неуместны.

Гейбриел резко обернулся и посмотрел на нее горящими глазами.

– И ты осмелишься меня поздравлять?

Кейт провела ладонью по гладкому шелку халата.

– Мне пора… пора вернуться в свою комнату.

Гейбриел набросился на нее как хищник.

– Нет, ты не уйдешь! Не бросишь меня!

В этот миг стало ясно, какие чувства светились в его глазах: отчаяние, гнев… и любовь. Любовь.

– Гейбриел! – выдохнула Кейт.

– Если осмелишься… – снова начал он.

– Тише, – перебила она и погладила его по щеке. – Тише.

Он замолчал и с трудом перевел дух.

– Наверное, я не любила бы тебя так, если бы ты был другим.

Принц долго молчал.

– Ты…

– Люблю тебя, – кивнула Кейт. – Люблю всем сердцем. – Она поцеловала его почти с материнской нежностью. – Ты мой, – прошептала ему на ухо. – И навсегда останешься со мной.

Он со стоном прижал ее к груди. Кейт обвила руками его шею, прильнула к груди и вдохнула аромат апельсинового мыла, смешанный с пряным запахом, который узнала бы среди миллиона других.

Наконец Гейбриел шевельнулся, и, чтобы не дать ему заговорить, Кейт прикрыла пальцами его губы. Он опустил руки и отошел.

– Тебе нельзя на мне жениться. Ты должен жениться на Татьяне, потому что ее выбрал для тебя старший брат. А еще потому, что ты заслужил награду в виде жены, которая знает пять языков, танцует как ангел и привезла с собой царское приданое.

– Если бы мир был иным… – Голос Гейбриела сорвался.

– Но он такой, какой есть, – рассудительно заметила Кейт. – Да, мир не изменишь, а кормить, одевать и содержать целый замок родственников все равно придется. Не говоря уже о льве.

Гейбриел не улыбнулся.

– Ты никогда не сможешь повернуться спиной к своим обязанностям, – продолжила Кейт, – потому что совсем не похож на брата.

– Если не считать отношения к тебе, – отозвался принц.

– Я бы предпочла любить тебя сейчас, а не связывать жизнь с человеком, замученным угрызениями совести из-за невыполненного долга.

– Ты страшная женщина, – произнес Гейбриел спустя мгновение, однако взгляд его утратил безысходность.

Кейт положила руку на шелковый пояс халата.

– Как ты называешь это одеяние?

– Баньян. Индийский халат.

– Что-то в нем жарко. – Она медленно развязала узел. – Видишь ли, пока ты оставался в зале и принимал важные решения, я здесь тоже кое-что решила.

Гейбриел неохотно перевел взгляд на ее лицо.

– Правда?

– Что бы ни случилось с русской княжной, – спокойно проговорила Кейт, – здесь и сейчас это не имеет никакого значения. Грядущая ночь принадлежит нам. Завтра будет светское общество, Татьяна, ее приданое и все прочее. Я приду на твой бал в сопровождении Элджи, а потом уеду в Лондон вместе с Генри. К Марианне больше не вернусь. Мне там делать нечего, хотя, чтобы понять это, понадобилось целых семь лет.

– Леди Роут о тебе позаботится.

Кейт улыбнулась:

– Непременно. Она любила моего отца. По-настоящему любила. Но вместо нее он женился на моей матери, а она прожила жизнь без него. И эта жизнь оказалась счастливой.

Гейбриел нервно вздрогнул.

– Но я и думать не хочу о том, что рядом с тобой будет кто-то другой!

Да, таковы мужчины! Только что он преспокойно рассказывал о Татьяне, однако допустить подобную возможность для нее попросту не мог.

– Генри видит во мне дочь, которой у нее никогда не было, – объяснила Кейт. – Ты будешь жить здесь, а я – в Лондоне. Но сегодня… – Она развязала пояс и отбросила его в сторону. – Сегодня я хочу тебя всего, целиком и без остатка.

– О чем ты? – Глаза Гейбриела пылали голодным огнем.

Полы халата распахнулись.

– Я готова отдать тебе свою невинность, – просто пояснила Кейт. – Это дар природы, и я вольна распоряжаться им по собственному усмотрению. Но из этого вовсе не следует, что сразу после бала я не прыгну в экипаж и не уеду из замка.

Он покачал головой.

Кейт провела ладонью по груди.

– Между нами ничего не изменится. Полагаю, ты знаешь, как предохранить меня от беременности?

Напряженное лицо принца заметно смягчилось.

– Можно подумать, что ты опытная настоятельница какого-то особенно строгого борделя.

– Сравнение не слишком выгодное. – Кейт не сдержала улыбки. – Но пожалуй, на первый раз я прощу. Ну что, договорились? Сегодняшняя ночь наша?

– Но я не могу, – устало проговорил Гейбриел. – Как джентльмен…

– Сегодня ты не джентльмен, – напомнила Кейт, – а просто мужчина. Точно так же как я просто женщина. Без титулов, предрассудков и прочих глупостей.

– Ты меня убиваешь, – пробормотал Гейбриел и заключил ее в объятия со страстной силой, от которой Кейт едва не задохнулась.

С глухим стоном Гейбриел отступил на шаг и, пожирая Кейт взглядом, принялся беспощадно срывать с себя одежду. Пуговицы посыпались во все стороны; шейный платок полетел на стол и упал на педантично разложенные фрагменты кувшина.

Кейт рассматривала его обнаженную грудь.

– Какие мускулы! – одобрительно воскликнула она.

– Благотворное действие охоты, – лаконично пояснил Гейбриел.

– Только не говори, что сам добыл всю птицу, которую подают на стол.

Он усмехнулся.

– Нет, конечно. Спасибо маме, она великодушно оставила мне изумруд «Звезда Индии». Даже с учетом непредсказуемых трат этой недели его хватит еще месяцев на шесть.

Кейт подошла ближе и прикоснулась пальцем к его плечу.

– Гейбриел?

Шепот прозвучал жадным призывом, и ответ не заставил себя ждать: Гейбриел подхватил ее на руки и отнес на кровать.

Бережно положил и без лишних церемоний накрыл собой.

Ощущение тяжелого горячего тела оказалось неожиданным, и Кейт невольно пискнула. Гейбриел не двигался, а просто ждал, упершись локтями в кровать по обе стороны от головы Кейт.

Она приоткрыла глаза.

– А ты не собираешься?..

– Что? – с любопытством спросил он, изо всех сил пытаясь изобразить невинность.

Кейт облизнула губы. Неужели придется его учить?

– Ну, ты знаешь.

– Нет, скажи, – настаивал Гейбриел. – Пока я был внизу, ты сидела здесь и изучала Аретино.

– Ничего подобного. – Она поерзала, подлаживаясь под него. Вес, что ни говори, немаленький. На лице принца мелькнуло странное выражение. – Что?

– Ты сейчас очень хорошо сделала, – пробормотал он с хрипотцой в голосе.

– А-а, – удовлетворенно протянула Кейт и снова пошевелилась, чтобы ощутить силу его возбуждения. – Хочешь узнать, что я делала, пока ты был в зале?

– И что же ты делала? – Он опустил голову и лизнул ее ключицу. Неожиданное теплое прикосновение успокоило Кейт и придало ей храбрости.

– Я не рассматривала картинки Аретино, а читала журнал об ионийских древностях, – гордо сообщила она. Провела пальцами по плечу, скользнула по широкой спине и погладила бугорок позвоночника. – Прочитала твое письмо редактору. Очень умно и убедительно. Только, может быть, не стоило называть ученого человека тупицей и заявлять, что он пишет всякий вздор?

– Кейт.

– Да?

– Помолчи.

Голова Гейбриела опустилась еще ниже, и губы сомкнулись вокруг соска.

Кейт не замолчала, потому что не смогла; больше того: как только сосок оказался во рту, сдавленно вскрикнула. Ей показалось, будто внутри лопнула какая-то важная пружина и тело превратилось в безвольную тряпичную куклу – мягкую, податливую и на все готовую.

Гейбриел немного отстранился, оперся на локоть левой руки, а правой скользнул вниз… к интимным складкам.

– Не думаю, что это… – пробормотала Кейт.

Но его пальцы все-таки проникли в ее жаркое лоно, а губы коснулись другой груди.

Кейт тревожно пошевелилась и с трудом выдохнула:

– Я хочу…

– Чего именно?

Вопрос прозвучал слишком лениво, слишком спокойно и слишком уверенно. Голос проник сквозь туман, и Кейт открыла глаза. Оказалось, что она лежит на спине, как простушка, и позволяет себя ласкать. Рядом появилась щека, и она поцеловала раз, потом еще и еще. Голова не поднялась. Кейт лизнула Гейбриела, как кошка, и, заметив, как он вздрогнул, довольно замурлыкала.

Наконец он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Теперь можно было лизнуть его в губы.

Гейбриел не возражал.

Кейт осмелела и провела руками по его спине, погладила крепкие ягодицы, ощутила рельефную мускулатуру.

Гейбриел вздрогнул и изменил положение – хороший знак!

– Поцелуй меня, – прошептала она и вежливо добавила: – Пожалуйста.

Он жадно прильнул к губам, а она изо всех сил обвила руками его шею, как будто только объятие могло спасти ее в надвигающемся шторме. Прошло несколько долгих пьянящих мгновений, прежде чем Гейбриел прервал поцелуй и пробормотал:

– Хочу, чтобы это продолжалось всю ночь, но…

– Что?

– Если ты не перестанешь так тереться, встреча окажется короткой и принесет разочарование.

– Мне нравится, – призналась Кейт с улыбкой и снова поерзала. – Сразу становится тепло. И мягко. А еще… – Она смущенно порозовела. – Влажно.

Гейбриел сжал ее лицо руками, бережно коснулся губами губ. Кейт почувствовала, как настойчиво стремится к цели его мужское естество.

– Да, – выдохнула она. – Пожалуйста.

Гейбриел обжег ее взглядом. А мгновение спустя…

Он оказался больше и горячее, чем подсказывало воображение. Проникнув внутрь, Гейбриел замер и что-то неразборчиво прошептал.

Кейт запустила пальцы в его густые волосы и выгнулась, стараясь оказаться к нему как можно ближе.

Гейбриел качнулся вперед, и Кейт вскрикнула, но не от боли, а от внезапно нахлынувшего ощущения чрезмерной, почти невыносимой полноты.

Гейбриел отстранился.

– Больно? Говори, милая. Продолжать совсем не обязательно. Можно…

– Пожалуйста, – прошептала Кейт.

– Пожалуйста, прекрати? – Он приподнялся и снова посмотрел в ее лицо. – Очень больно?

– Не могу…

– Не можешь принять? – подсказал Гейбриел.

– Нет, черт возьми! – воскликнула Кейт. – Продолжай! – Она с силой прижала его к себе.

Гейбриел просиял счастливой улыбкой.

– Вот оно что! – Он одобрительно усмехнулся и снова пошел в наступление.

Кейт инстинктивно выгнулась и прильнула к нему, стремясь слиться воедино. Да, он оказался огромным, сильным, настойчивым. Настолько, что на миг стало страшно – вдруг не хватит терпения?

Гейбриел мощно рвался вперед до тех пор, пока дыхание не превратилось в череду хриплых стонов, а на коже не заблестел пот.

– Милая, – послышался его срывающийся шепот. – Нужно, чтобы ты… – Но голос замер и Кейт не успела узнать, что делать с охватившим ее безумием. К счастью, растерянность продолжалась недолго: где-то глубоко внутри словно вспыхнул пожар, и мир разлетелся на сотни ярких осколков.

Горячие волны захлестывали Кейт, уносили все выше, пока она не закричала от восторга и не воспарила в голубом пространстве.

Глава 35

Они долго лежали, слившись в объятиях, а потом снова любили друг друга – теперь уже медленно и нежно. Ночной воздух становился все свежее, и спустя некоторое время пришлось забраться под одеяло.

– Пора идти, – прошептала Кейт на рассвете.

– Я чувствую себя настоящим Ромео, – отозвался Гейбриел. – Только не говори о жаворонках, моя Джульетта. Так высоко не летают даже они.

– Пора. Скоро утро. – Она легонько поцеловала его в шею.

– Нет, – заупрямился он. – Нет.

Кейт рассмеялась и провела ладонью по его шершавой щеке. О таком необъятном счастье она даже не подозревала.

– Никогда тебя не забуду. – Эти слова должны были прозвучать: ей с детства внушали, что нужно быть вежливой, благодарить и, прежде чем уйти, обстоятельно прощаться. – Я всегда буду помнить эту ночь.

Гейбриел обнял ее еще крепче.

– Честное слово, ты превращаешь меня в Ромео.

– Ромео не ругался, как ты. – Кейт нежно провела пальцем по его густым бровям. – Это недостойно принца.

– С тех пор как встретил тебя, я то и дело совершаю поступки, недостойные принца. И этой ночью, и… вообще.

Кейт не могла остановиться.

– И ты меня не забывай.

Ответа не последовало.

– Знаешь, что сказал Ромео любимой, когда та лежала в склепе? – спросил Гейбриел после долгой паузы.

– Не помню, – честно призналась Кейт.

– Пообещал остаться с ней навсегда: «И своды мрачного дворца не покину вновь». У меня есть дворец, но остаться рядом с тобой я не могу.

– Кажется, после этого он себя убил? – спросила Кейт.

– Да.

– Знаешь, мне подобный исход не очень нравится. Вся твоя литература слишком мрачная.

– Полагаю, у Джульетты и Дидоны есть что-то общее.

– Странные они какие-то. – Кейт положила подбородок Гейбриелу на грудь. – Я тебя люблю, но вовсе не собираюсь в ближайшем будущем складывать погребальный костер.

Он негромко рассмеялся и поцеловал ее в волосы.

– Узнаю свою девочку.

– Просто у меня неромантичный характер, – пояснила она без тени сожаления.

– Готов поспорить, что заставлю пищать в рифму. – Он снова начал ее целовать.

Но Кейт и без песни жаворонка знала, что ночь счастья подошла к концу. Много лет она вставала с рассветом, а потому безошибочно чувствовала приближение зари. Долгий путь по коридорам требовал осторожности.

– Гейбриел, – снова шепнула она.

– Нет.

Она высвободилась из его объятий.

– Пора.

Выбралась из постели, надела его халат и поежилась: каменный пол оказался холодным.

Гейбриел тоже встал и посмотрел на нее так печально, что сердце Кейт дрогнуло.

Она закусила губу и не произнесла ни слова. Помочь все равно невозможно – ни обещание, ни прощальный поцелуй не принесут облегчения.

Две минуты спустя Гейбриел накрыл любимую черной вуалью и поднял на руки.

– Но ты же не носишь тетушку по замку! – возмутилась Кейт.

– Если кого-нибудь встретим, скажу, что Софонисба выпила слишком много бренди и в результате получила апоплексический удар.

– Твоя тетка не виновата… – вяло заметила Кейт и положила голову ему на грудь.

– В чем?

– В том, что не вышла замуж. В том, что в старости ее выбросили как ненужную вещь. Никто из них не виноват – постарайся об этом не забывать.

– А я никого ни в чем не виню. – Гейбриел прошел по длинному узкому коридору, завернул за угол… до ее комнаты оставалось всего несколько шагов. – Все это проделки судьбы – того безжалостного и бесстыдного дьявола, который убил Ромео и Джульетту.

Слова показались Кейт излишне драматичными, но смысл был вполне ясен.

– Я люблю тебя, – прошептала она, когда Гейбриел опустил ее на пол возле двери. Отчаянно рискуя, Кейт подняла густую вуаль и посмотрела ему в лицо.

– Я… – начал Гейбриел, но слова застряли в горле. В полной тишине он склонился, поцеловал ее и быстро зашагал прочь.

Кейт дождалась, пока принц скроется за поворотом, и только после этого вошла в комнату. Фредди преданно ждал на своем законном месте – посреди кровати. Услышав шаги, поднял мордочку и ласково заворчал. На камине догорали свечи. На ночном столике лежала книга. Рядом, на спинке стула, висела кружевная сорочка. Даже тапочки стояли наготове.

Здесь продолжалась настоящая жизнь, а там, в башне, осталась сказка. Забывать об этом не следовало.

Утром придется привыкать к реальности. Ну а сейчас… сейчас Кейт прижала Фредди к груди и закрыла глаза. Но слезы все равно текли и текли.

Через несколько часов в комнату вошла горничная и первым делом открыла шторы.

– Только не это! – простонала Кейт. – Пожалуйста, уходи. Не хочу вставать!

– Можете не вставать, – жизнерадостно согласилась Розали. – У меня для вас такая новость, что…

– Умоляю, уйди! – Кейт с трудом разлепила опухшие веки и села. – И собак с собой забери. Я позвоню позже. – Она легла обратно в постель, накрыла голову подушкой и притворилась спящей.

Встать ей удалось только к двум часам дня. Кейт вяло добрела до звонка, вызвала горничную и посмотрела в зеркало. Оказалось, что молодая особа, только что лишившаяся невинности, с виду ничем не отличается от невинной молодой особы. Больше того, вглядевшись внимательно, она обнаружила, что выглядит лучше, чем неделю назад. Кожа приобрела жемчужный оттенок, а губы…

От бесконечных поцелуев они слегка припухли и из розовых превратились в алые.

Розали появилась с завтраком на подносе и в сопровождении вереницы лакеев, каждый из которых нес по два ведра с горячей водой.

– О, мисс, вас ждет такой сюрприз! – снова защебетала горничная.

– Расскажешь после ванны. – Кейт устало присела к туалетному столику и взяла тост.

После ванны, когда Кейт была полностью одета, напудрена и причесана, Розали наконец с надеждой осведомилась:

– Ну, теперь вы готовы услышать новость?

– О, прости, пожалуйста, – спохватилась Кейт. – Конечно, готова.

– Ваша сводная сестра здесь! – с восторгом поведала горничная. – Губа мисс Виктории зажила, и она прибыла вчера поздно вечером. Но вы плохо себя чувствовали и поэтому было решено вас не беспокоить. Прикажете постучать к ней в дверь? Она рядом, в соседней комнате. Мистер Бервик переселил мистера Фенвика этажом выше, чтобы вы могли общаться как можно чаще.

– Виктория здесь? – изумленно переспросила Кейт. – Вместе с Марианной?

Розали покачала головой.

– К счастью, миссис Долтри осталась дома. Мисс Викторию привезла леди Димсдейл, но сама тотчас уехала, чтобы не выпускать из-под контроля подготовку к свадьбе. – Она бросилась к двери. – Сейчас приведу. Сестре не терпится вас увидеть.

Виктория вошла в комнату неуверенно, как будто сомневалась в теплом приеме. Кейт тут же встала и поспешила ей навстречу.

Нельзя сказать, что они выросли вместе, – в Ярроу-Хаусе сестры жили на одном этаже всего лишь несколько месяцев, до кончины отца. Сразу после похорон Марианна перевела падчерицу из детской в мансарду, заявив, что в шестнадцать лет в детской делать нечего, а держать бедную родственницу в хозяйских покоях и вообще не пристало.

К счастью, Виктория обладала врожденной добротой, о которой мать и не подозревала, и никогда не унижала Кейт.

– Розали, если не затруднит, принеси нам еще чаю, – попросила Кейт.

Горничная бросилась исполнять поручение, а она подошла к камину и села рядом с Викторией. Фредди решил, что без него не обойдутся, и тут же прыгнул к Кейт на колени.

– Как твоя губа?

– Хорошо. – Виктория улыбнулась. – После того как нарыв вскрыли, воспаление прошло очень быстро.

– Смотрится прекрасно, – одобрила Кейт.

– Правда замок удивительный? Такой огромный! И ужасно холодный. Ночью едва не замерзла насмерть; хорошо, что Цезарь согрел.

– Цезарь! – ошеломленно повторила Кейт. Рука замерла на голове Фредди. – А я даже не заметила, что его здесь нет.

– Он так лаял, что я не выдержала, пробралась сюда и забрала его к себе. А Фредди вел себя хорошо и остался спать на твоей кровати.

Виктория заметно покраснела и, чтобы скрыть смущение, принялась поправлять и без того безупречные складки на платье. Кейт взглянула на сестру и сразу поняла, в чем дело.

– Эту ночь я провела не в своей постели, – вздохнув, призналась она.

– Не мне тебя судить, – тихо отозвалась Виктория.

– Зачем ты приехала? – Вопрос прозвучал слишком прямолинейно, и, чтобы немного сгладить нежелательную настойчивость, Кейт улыбнулась.

– Элджи постоянно мне писал, – ответила Виктория и, заметив, что сестра удивленно вскинула брови, пояснила: – Да, он пишет каждый день. И я ему тоже – с тех самых пор, как в марте встретились в Вестминстерском аббатстве.

– Правда?

Виктория кивнула.

– Бывает, что по нескольку страниц. Элджи умеет сочинять замечательные письма. – В ее голосе послышалась гордость. – У меня получается не так хорошо. Причину ты сама знаешь: гувернантки у нас не было. Впрочем, он, кажется, не обращает внимания на недостатки.

Кейт никогда не задумывалась о том, как склонность Марианны экономить на слугах повлияла на образование Виктории. Страсти к учению сестра никогда не проявляла, но сейчас сидела, удрученно потупившись, и нервно теребила юбку.

– Прости. Я должна была настоять на сохранении гувернантки, – искренне огорчилась Кейт.

– Ты сделала все, что могла. Мама… такая, как есть. Я все время удивлялась, как тебе удавалось защищать Черридерри, миссис Суоллоу и фермеров. Сохранить гувернантку в этих условиях все равно бы не удалось.

– И все же надо было приложить усилия, – покачала головой Кейт. Да, она просто мало думала о Виктории – любимой избалованной дочке. – Так что же такого особенного написал тебе Элджи?

– Написал, что необходимо срочно приехать, – ответила Виктория, не поднимая глаз. – Что ты… влюбилась в принца и добром ваш роман не кончится. А я должна тебя спасти. – Последние слова прозвучали с вызовом. – Знаю: много лет подряд ты спасаешь и арендаторов, и вообще всех вокруг, – но случается, что даже такие стойкие, как ты, нуждаются в заботе.

Некоторое время Кейт сидела молча, глубоко задумавшись, и вдруг начала смеяться. Это был смех не злости, не обиды. Напротив, так смеется тот, кто внезапно понял, что годы одиночества закончились и рядом появились близкие люди – семья.

Ее семья выглядела своеобразно: Генри трудно было назвать образцом добродетели. Милая, но недалекая Виктория, мало того что сама родилась вне брачных уз, уже успела попасть в затруднительное положение, ну а лорд Димсдейл… он, честно говоря, отличался откровенной глупостью. И все же эти трое искренне о ней заботились.

Увидев реакцию сестры, Виктория заметно воодушевилась.

– Значит, не сердишься? – спросила она с надеждой. – Я боялась, что мой приезд тебя оскорбит, но Элджи…

Кейт встала, подошла к сестре и обняла.

– Я искренне тебе благодарна. Рада, что ты поспешила на помощь. Вот только вряд ли я задержусь здесь надолго – это ничего?