Текст книги "Ночь поцелуев"

Глава 21

– Сегодня днем вам предстоит охота на кроликов, причем в большой компании, – предупредил Бервик после ленча.

– Ни за что, – мгновенно отреагировал Гейбриел.

– Но почему же? – возмутился дворецкий. – Сговорчивостью вы никогда не отличались, но если не возражаете, я бы предпочел обойтись без эксцессов. Замок полон гостей, а чтец вашей тетушки уже успел довести до припадка половину дам: почему-то все его предсказания оказались тягостными.

– А мне и предсказания слушать незачем: чтобы испортить настроение, достаточно побеседовать с дядей Фердинандом. Вечером пришлось целый час выслушивать рыдания – да-да, именно рыдания! – по поводу провала спектакля на воде.

– Беру вину на себя, – с раскаянием в голосе признался Бервик. – Наблюдал за бесконечными тренировками, но не догадался предположить, что отлаженная система может дать сбой из-за пьяных пассажиров.

– К счастью, никто не пострадал, – успокоил Бервика принц. – Мисс Старк завтракала с Кейт и рассказала, что жертва кораблекрушения чувствует себя прекрасно. Так что будем считать, что в этот раз все обошлось.

– Может быть, на радостях все-таки согласитесь надеть охотничий костюм и занять гостей хотя бы на время?

– Нет. Попроси Фердинанда меня заменить.

– Для начала надо выудить его из свинарника, – недовольно буркнул Бервик и ушел.

Убедившись, что дворецкий удалился на достаточное расстояние и ничего не услышит, его высочество немедленно остановил молодого лакея и дал ему несколько четких, лаконичных указаний, после чего заперся в кабинете и подошел к небольшой картине.

Композиция выглядела достаточно необычно: вдали, на заднем плане, шло яростное сражение, в то время как непосредственно перед зрителем на ветке сидела певчая птичка. Внизу, под деревом, валялись боевые доспехи – судя по всему, их скинул раненый воин, о судьбе которого свидетельствовала лишь безжизненная нога в нижнем правом углу полотна. Птичка продолжала беззаботно щебетать, не обращая внимания на поверженного рыцаря, так неразумно простившегося с жизнью под ее песню.

Это была единственная картина, которую принц привез в Англию из Марбурга: она воплощала его неприятие бесконечных военных столкновений. Все небольшие государства, включая и герцогство брата, по малейшему поводу вступали в кровавые конфликты с соседями.

Он сунул палец под золоченую раму и быстро снял картину со стены. За ней оказался обычный рычаг. Одно легкое движение – и в деревянной панели открылась небольшая дверь, за которой виднелся длинный пыльный коридор.

Они с Виком решили, что положительные последствия уборки коридора слугами несравнимы с возможными отрицательными последствиями: дело в том, что старинные стены были оборудованы потайными глазками, позволявшими наблюдать за каждой из многочисленных спален.

По этой причине коридору было суждено оставаться пыльным.

Стараясь не думать о том, что намерение рассекретить средневековую уловку приведет Бервика в ярость, Гейбриел решительно зашагал по массивным каменным плитам. Несколько раз пришлось останавливаться и заглядывать в комнаты, чтобы сориентироваться. Золотые шторы означали так называемую спальню королевы, которую сейчас занимала леди Дагобер. Принц прошел мимо четырех отверстий и снова остановился, посмотрел в пятое и торопливо отвернулся. Если гостям не спалось после ленча, его это нисколько не касалось.

Еще четыре глазка, и снова остановка. В этот раз подсчеты не обманули: в середине огромной кровати уютно свернулся калачиком Фредди. В комнате стояла тишина, а это означало, что горничной не было.

Гейбриел негромко позвал:

– Кейт.

Молчание.

Он повторил громче:

– Кейт!

Послышалось недовольное бормотание, за которым последовали шаги и скрип двери. Принц не видел, что происходит, но догадывался, что мисс Долтри выглянула в коридор и, естественно, никого не обнаружила.

Закрыла дверь она намного медленнее, чем открыла, и Гейбриел попробовал снова:

– Подойдите к камину и посмотрите направо.

– Ненавижу шпионов, – громко произнесла Кейт.

– Я не шпион! – запротестовал Гейбриел. – Я не вижу ничего, кроме кровати.

В комнате повисло напряженное молчание.

– Фредди выглядит очень мило.

– Фредди всегда выглядит мило. Зачем вы подсматриваете за кроватью леди?

– Пришел попросить вас покататься со мной. Втайне ото всех.

– Насчет тайны я уже поняла. И сколько же человек ночами бегают по этому коридору?

– Ни одного, уверяю вас. Никогда. Помимо нас с Виком, вы единственная, кто знает о его существовании.

– Вы в Англии, – возразила мисс Долтри. – Более того, замок строили вы не сами. Скорее всего добрая половина гостей знает об этих шпионских ухищрениях.

Неожиданно в отверстии появился глаз – очень красивый: окаймленный бархатными черными ресницами и изумрудный, как свет, проникший сквозь стекло витража.

– Это вы? – с подозрением уточнила хозяйка глаза.

– Конечно, я.

– Чтобы впустить вас в комнату, надо нажать на какой-то рычаг?

– Входа в спальню здесь нет.

– Понятно. Значит, можно только подглядывать. Фу как отвратительно!

– Внизу ждет экипаж, а в нем корзина для пикника. Я лакею сказал, что повезу одну из тетушек смотреть старинный женский монастырь.

– Женский монастырь, должно быть, похож на бочку со змеями, – отозвалась Кейт и отвернулась. В поле зрения снова оказался Фредди, но его голос донесся справа: – А вашей тетушке прогулка понравится?

– Мы поедем вдвоем, – раскрыл планы Гейбриел и затаил дыхание. Ни одна приличная молодая леди никогда не согласится на подобную авантюру. Ни за что. Без дуэньи, без горничной, без тетушки?

В отверстии снова появился глаз, только теперь он казался немного темнее – должно быть, от недовольства.

– Вы намерены соблазнить меня в экипаже?

– Был бы счастлив, – с нескрываемым сожалением признался Гейбриел. – Но поскольку потом замучит совесть, я не позволю себе ничего лишнего.

– А разве по отношению к таким людям, как я, совесть действует? Думаю, вы с Виком давным-давно выяснили все обстоятельства.

– Возможно, вы и незаконный ребенок, но вряд ли дочь свинопаса, даже несмотря на глубокие познания в архитектуре свинарников.

– Я действительно не дочь свинопаса, – подтвердила мисс Долтри и снова исчезла. Послышались шаги – судя по всему, она ходила по комнате. – А если бы предположение оправдалось, вы бы меня соблазнили?

– Ни разу не покушался на честь девственницы.

– Какое благородство!

– Благородство здесь ни при чем, – скромно признался Гейбриел. – Просто принцам редко удается вырваться на свободу. В юности я был бы рад повеселиться с девушкой любого разбора, да не тут-то было.

Глаз появился снова.

– Я соглашусь только в том случае, если вы торжественно пообещаете, что не будете меня целовать. Ваши поцелуи смущают меня и сбивают с толку.

Суровое требование.

– Но тогда вы могли бы поцеловать меня, – смиренно предложил Гейбриел.

– Нет уж, спасибо. Мне необходимо найти достойного мужа, а ваша невеста… она приезжает сегодня?

– Уже сошла на английский берег, – с неохотой ответил принц. – Наверное, завтра будет здесь.

– Значит, никаких поцелуев, – отрезала мисс Долтри.

Принц смиренно кивнул и только потом понял, что Кейт его не видит.

– Если честно, то я с ума схожу в этой комнате. Эффи дала мне почитать какую-то чушь. Романы меня не очень интересуют. А выходить Генри не позволяет, потому что, если я появлюсь на людях слишком здоровой, все сразу начнут выяснять, из-за какой болезни я похудела.

– Я принес вуаль, так что никто вас не узнает.

– Вуаль?

– Тетушка постоянно носит траурную вуаль, большую и плотную. Через пять минут буду возле вашей двери.

– А можно взять с собой Фредди? Я спрячу его под вуалью.

– Ни в коем случае. Моя тетушка не тявкает.

Глава 22

Не прошло и нескольких минут, как из комнаты Кейт появилась особа, с ног до головы закутанная в черное.

Гейбриел предложил ей руку, и прикосновение теплой ладони доставило Кейт странное удовольствие.

– Осторожно, не споткнитесь, – предупредил он и почтительно повел спутницу по длинному коридору.

Вуаль вздрогнула: должно быть, Кейт покачала головой.

– Очень трудно идти, почти ничего не видно. Как ваша тетушка справляется с этим балдахином?

– Привыкла. Давно носит траур, – пожал плечами Гейбриел.

– Давно – это сколько?

– Примерно лет сорок.

Молчание.

– Наверное, думаете, что печаль излишне глубока?

– Никогда не осмелилась бы отрицательно отозваться о княгине, – строго ответила Кейт, хотя Гейбриел знал, что это ложь.

– Ход очень ловкий, – пояснил он. – Отец быстро нашел бы сестре другого мужа, но она впала в такое невыразимое горе, что никто не захотел с ней связываться.

– Думаю, дело не только в горе?

– Мы с братьями очень любили бегать в покои тетушки, и она встречала нас с неизменным радушием. Там я впервые попробовал коньяк, а заодно услышал немало дельных советов.

– Например?

– Ей нравилось обдумывать невероятные возможности. Например, что делать, если снова случится вселенский потоп? Как спасаться?

– Хороший вопрос, – поддержала Кейт – А ответ на него она знала?

– Мы решили, что проблему решит большая лодка, полная орехов. После этого разговора я постоянно таскал со стола фундук и относил ей, чтобы она делала запасы. Думаю, орехи тетушка потихоньку съедала, но меня никогда не разочаровывала. Зато стоило пойти сильному дождю, я с удовольствием вспоминал, что у нее под кроватью стоит мешок орехов.

– Как мило! – одобрила Кейт. – А что бы она посоветовала относительно дочери свинопаса?

– Держаться подальше, – не задумываясь ответил Гейбриел.

– Мой отец сказал бы то же самое о почти женатом принце.

Они уже спускались по парадной лестнице.

– Последнее скопление лакеев, и мы на свободе, – прошептал его высочество.

– Может, мне захромать для убедительности?

– Не стоит. Вика здесь нет, а кроме него, все равно никто не обратит на нас внимания. Сейчас посажу вас в коляску, а сам буду править. Как только скроемся из виду, сразу скажу. Свернем с главной дороги, и можно будет снять вуаль.

В карете, едва услышав заветное слово, Кейт поспешно откинула с лица вуаль.

– До чего же жарко!

Щеки пылали румянцем, а на голове…

– Снова парик? – Гейбриел не смог скрыть разочарования. Ночью она так промокла, что понять цвет волос было невозможно, но ему почему-то казалось, что они темно-русые, как старое вино.

– Я всегда ношу парик, – строго заявила мисс Долтри, однако тут же рассмеялась, и принц ощутил прилив желания – настолько острый, что едва не выпустил из рук вожжи. – Волосы – моя единственная гордость, а потому я прячу их до того момента, пока наконец-то не смогу быть самой собой: Кейт, а не Викторией.

– Сегодня вы Кейт, – заверил Гейбриел.

– Ничего подобного. Единственная причина, по которой я согласилась с вами поехать, заключается в том, что Виктория – особа чрезвычайно легкомысленная. Сама я ни за что бы не решилась на подобный маскарад.

– Чем же в таком случае занимаетесь вы? – с видимым интересом осведомился принц.

– О, всем понемножку, – беззаботно ответила мисс Долтри.

На некоторое время воцарилось молчание: Гейбриел свернул с дороги и направил лошадь по едва заметному следу, который проходил под стенами замка.

– А конкретно? – спросил он. – Ухаживаете за свиньями?

– Никаких свиней на самом деле нет, – призналась Кейт. – Приятное открытие, не так ли? Зато в минуту усталости и уныния всегда можно представить, что было бы, если бы в хозяйстве присутствовали еще и свиньи.

– А что, разве случается чувствовать себя подавленной?

– Иногда, – неопределенно ответила Кейт. – У меня такой буйный характер, что порой людям приходится его обуздывать с риском для жизни. К тому же крестная твердо решила взяться за мое воспитание, так что, когда встретимся в следующий раз, скорее всего я буду жить в Лондоне, под опекой Генри.

Гейбриел с уважением подумал, что леди Роут, должно быть, собирается снабдить крестницу щедрым приданым. С другой стороны, отпускать мисс Долтри в Лондон ему отчаянно не хотелось: сразу начнет флиртовать со столичными франтами. Неожиданно у него возникла идея: схватить ее и… И поступить так, как в сказках поступают злодеи.

О Господи!

– Кажется, вам очень жарко, – заметила Кейт. – До монастыря еще далеко?

– Мы едем не в монастырь. Сейчас обогнем замок и окажемся в секретном саду.

– Секретный сад… как же вам удалось его найти? Только не говорите, что путь указала фея.

– Садовник дал мне ключ. Тайна заключается всего-навсего в том, что калитка открывается не во двор, а на прилегающую территорию, так что до сих пор никто не удосужился туда заглянуть. Даже Вик не успел толком изучить окрестности.

Еще несколько минут ехали вдоль высокой крепостной стены, а потом Гейбриел остановил лошадь, спрыгнул на землю и, бросив поводья на небольшой куст, достал из коляски тяжелую корзину, а когда повернулся, чтобы помочь спуститься Кейт, с разочарованием обнаружил, что она уже справилась самостоятельно.

Почему-то ему хотелось все делать самому: открыть дверь экипажа, на руках отнести Кейт к садовой калитке, расстелить на земле одеяло и уложить на него Кейт.

Хотелось…

Он сошел с ума.

Странные фантазии объясняются не чем иным, как сумасшествием, раздумывал принц, шагая следом за спутницей, которая беззаботно собирала полевые цветы. Вик, как всегда, прав: неминуемый приезд княжны Татьяны и грядущая свадьба отрицательно сказались на его психическом здоровье.

Он собирался жениться. Жениться! В то время как ему хотелось лишь одного – Гейбриел нервно поправил бриджи, – оставаться рядом с побочной дочерью свинопаса и смотреть, как она собирает маргаритки.

История очень напоминала сказку, в то время как в реальной жизни принцы не имели права любоваться дочками свинопасов – конечно, если не нарушали всех мыслимых правил.

А он ничего нарушать не собирался.

Даже несмотря на то что образ Кейт, нагнувшейся за очередным цветком, отзывался неуемной дрожью страсти. Гейбриел еще крепче сжал ручку корзины и выругался про себя. Давно известно, что лучший метод вернуть самообладание – дать волю чувствам.

Испытанный прием, который неизменно работал при дворе брата, подействовал и сейчас.

– Пойдемте в сад, – позвал принц.

Он подошел к небольшой калитке и повернул в замке ключ. Кирпичная стена была высокой, очень-очень старой и настолько запущенной, что почти скрылась под агрессивными побегами плюща, а в некоторых местах даже начала разрушаться под их тяжестью.

Дверь распахнулась, и взору открылись буйные заросли тысячелистника, белокопытника и окопника. Кивали головками розы, роняя на землю нежные ароматные лепестки. Трава под кустами скрылась под бело-розовой вуалью.

– Ах, до чего же чудесно! – воскликнула Кейт и, подобрав юбки, побежала вперед. – Самый настоящий секретный сад. И даже с секретными статуями. Смотрите, вот эту почти заплела эглантерия!

– Кажется, это какая-то языческая богиня, – предположил Гейбриел, когда она сняла с мраморного плеча одной из статуй длинный побег.

– О! – изумленно выдохнула Кейт. – Какая красавица!

– Плачет, – растерянно заметил Гейбриел.

Кейт сняла со статуи еще одну лиану.

– Это же ангел! – Ангел в облике юной девушки сложил крылья и печально опустил нежное, белое как снег лицо.

– О Боже! – наконец догадался принц. – Это вовсе не секретный сад, а самое настоящее кладбище. Могли бы предупредить заранее!

– Тогда где же могилы? – в недоумении поинтересовалась Кейт. – Смотрите, у ее ног ничего нет, только пьедестал. Может быть, членов семьи хоронили в часовне?

– Да, конечно. – Гейбриел с облегчением вспомнил о длинной веренице надгробий с именами лордов и леди Поумрой. Внушительные мраморные плиты расположились вдоль стены замковой церкви. – Но тогда с какой же стати здесь стоит этот печальный ангел?

Кейт склонилась, очистила от зарослей пьедестал и неожиданно засмеялась.

– В чем дело?

– И все-таки это кладбище.

– Напомните мне, чтобы я больше никогда не водил вас в такие печальные места. – Гейбриел подошел и начал читать: – «Светлая память моему…» Кому? Не могу рассмотреть.

– «Моему дорогому Раскалу», – закончила Кейт. Убрала еще одну ветку и обошла вокруг статуи. – И не только Раскалу. Здесь еще и Денди, и… – Она всмотрелась. – Фредди! О, надо обязательно привести сюда моего Фредди! Почти то же самое, что навестить могилы предков в Вестминстерском аббатстве.

– Оказывается, у меня есть даже собственное собачье кладбище, – удивился Гейбриел. – Если бы питомцев была целая свора, как у вас, то непременно приготовил бы могилы еще при их жизни. А начал бы, конечно, с Фредди, потому что он может в любую минуту умереть от страха. Надо будет показать это место дядюшке – может быть, он почувствует себя лучше, если сможет поставить памятник своей пропавшей собаке?

Мисс Долтри притворно нахмурилась.

– Не говорите глупости.

В ответ Гейбриел молча поднял руку и, не спрашивая разрешения, снял с головы спутницы парик. Предосудительное своеволие повлекло за собой дождь шпилек и громкий крик Кейт, а парик торжественно увенчал голову многострадального ангела.

– Замечательно, – удовлетворенно заключил принц, имея в виду вовсе не статую. В розовом парике ангел утратил непорочность и теперь подозрительно напоминал захмелевшую шлюху.

Любопытное солнце заглянуло за старую кирпичную стену и старательно осветило золотистые волосы Кейт – каждую волнистую прядку, каждый непослушный завиток.

Конечно, мисс Долтри раскричалась не на шутку. Прежде на Гейбриела никто и никогда не кричал. Никто, кроме Кейт… а все потому, что она принадлежала к другому классу и не знала, что кричать на принцев не положено.

И его самого, и братьев не бранили даже в раннем детстве. Няня отлично знала свое место. Когда Руперт наградил одну из горничных ребенком, отец лишь рассмеялся. Порой Гейбриел нарочно пытался разозлить слуг, но не услышал ни слова в упрек, даже после того как поджег ковер в детской.

Только Вик с отвращением посмотрел на горящий ковер и обозвал Гейбриела болваном. За что, разумеется, получил от него оплеуху. Завязалась отличная драка, а после драки на душе стало легче, потому что дети понимают, когда заслуживают наказания и когда – нет…

– Мне очень захотелось увидеть ваши волосы – вашу гордость, – смиренно пояснил Гейбриел, как только смог вставить слово. – Вы правы: они действительно очень красивые.

– Я же все объяснила… – Кейт замолчала, чтобы перевести дух, и он воспользовался моментом.

– Знаю. Вы прячете волосы до того счастливого момента, пока не повстречаете своего героя. Что за ерунда!

Кейт стояла, воинственно сложив руки на груди, и прожигала принца злым взглядом – совсем как торговка на базаре.

– Может, для вас и ерунда! – не сдавалась она. – Но я объяснила свою позицию. А вы… вы даже не задумались. Считаете, что вам все можно!

Интересный поворот. Гейбриел слегка прищурился.

– Разве не так? – продолжала бушевать Кейт. – В вашем тесном мирке дозволено сорвать с головы девушки парик просто потому, что вам того захотелось. Точно так же не возбраняется отрывать крылья бабочкам, спать с горничными и…

– Ради всего святого! – взмолился принц. – Каким же чудесным образом мы перешли от парика к горничным и бабочкам?

– Все это касается вас, – сердито пояснила Кейт.

Самое странное заключалось в том, что хотя она и говорила ужасные вещи – к тому же вполне справедливые, если не считать бабочек и внебрачных детей, – с каждой минутой ему все больше хотелось украсть у нее еще один запретный поцелуй, а потом уложить это крикливое создание на траву и…

– Не надейтесь, будто я не понимаю вашего взгляда. – Зеленые глаза Кейт смотрели на него настороженно.

– И о чем же я думаю? – Голос вырвался откуда-то из глубины и скорее походил на глухой рокот.

– Думаете о том, что готовы нарушить данное слово, – сурово оповестила Кейт. – Намерены убедить себя в том, что на самом деле я хочу, чтобы вы меня поцеловали, несмотря на обещание этого не делать. Потому что в вашем мире…

– Это я уже слышал, – перебил Гейбриел. – Что-то насчет моего тесного затхлого мирка. Итак, хотите ли вы, чтобы я вас поцеловал?

На мгновение мир замер. Казалось, даже воробьи перестали чирикать, а пчелы повисли в воздухе и затихли, прислушиваясь.

– О, ради Бога! – презрительно воскликнула Кейт и отвернулась. – Наверное, вы никогда ничего не сможете понять.

Он ясно понимал, что изгиб ее шеи заманчивее всех линий в мире. Воспользовавшись моментом, принц снова быстро поправил бриджи.

– Наверное, считаете меня глупцом, – заговорил он, пытаясь загладить неловкость. – Возможно, так оно и есть. Раз я обещал вас не целовать. Но с другой стороны, не давал обещания не срывать парик. Вы изложили свою позицию – а это совсем другое дело.

– Занимаетесь демагогией.

Кейт упрямо продолжала стоять к нему спиной, но даже в этом положении ее хрупкая фигура непреодолимо его привлекала.

– Не пора ли устроить пикник? – спросил Гейбриел.

– Здесь еще какой-то мрамор. – Кейт потянула пучок травы.

Принц подошел к ней и остановился рядом. Схватив лиану, он дернул с такой силой, что вырвал куст с корнями, а листья и комки земли разлетелись во все стороны.

– Статуя ребенка. – Кейт опустилась на колени.

Гейбриел торопливо отвернулся и, проклиная собственную похоть, пошел за корзинкой.

Да, Вик, как всегда, прав. Он бегает за Кейт только потому, что не может не только на ней жениться, но даже уложить в постель. Короче говоря, потому что она недоступна.

Да и мисс Долтри тоже скорее всего права: он самовлюбленный глупец, ради собственного удовольствия способный даже сорвать с головы дамы парик. Такой же неуправляемый эгоист, как братья – Огастас и Руперт. К счастью, до сих пор Вику удавалось держать его в узде, одергивая всякий раз, когда ему начинало казаться, будто бы его титул что-то значит…

Но не могло ли случиться так, что, несмотря на старания мудрого дворецкого, он все равно превратился в болвана? Вполне вероятно.