Текст книги "Ночь поцелуев"

Глава 23

Кейт убрала оставшуюся траву, расчистила статую и увидела сидящую на земле улыбающуюся пухленькую девочку.

– Здравствуй, малышка, – тихо пробормотала она. – Интересно…

Посмотрела на пьедестал и обнаружила совсем короткую простую надпись: «Мерри».

– Вы испортили перчатки, – послышался за спиной голос.

– Горничная привезла несколько коробок с перчатками, – отозвалась Кейт. – Смотрите, Гейбриел! Правда она прелестна? Такие замечательные кудряшки.

– И крылышки, – показал принц. – Это тоже ангел, только маленький.

– Как по-вашему, она действительно была девочкой или, например, всего лишь веселым котенком? Напоминает купидонов в северном коридоре. Может быть, ее тоже изваял украденный из Италии скульптор? Тот, который потом сбежал в маслобойке?

– Разве котятам ставят памятники? По-моему, это мемориальная скульптура, если не настоящая могила. – Он наклонился и убрал с пухлой мраморной щечки розовую головку тысячелистника.

– Как грустно, – вздохнула Кейт.

– Видимо, людьми движет инстинктивное стремление запомнить ребенка смеющимся, веселым. Два года назад мы вели раскопки на землях берберов и в детских захоронениях обнаружили залежи игрушек – чтобы малыши могли играть в загробной жизни.

Кейт кивнула:

– Почти то же самое, что поставить в саду вот эту улыбающуюся статую.

– У меня в кабинете хранятся осколки кувшина, в котором в древности держали игральные кости. Наверное, они служили умершему мальчику любимым развлечением. Когда-нибудь обязательно покажу.

– Как интересно! – выдохнула Кейт.

– Мой профессор, Биггитстиф, бездумно выбрасывал все, что не считал ценным, а потом велел рабочим закидывать яму землей.

– Неужели его интересовало одно лишь золото?

– Нет, не только. Но он одержим славой. Мечтает об огромной важной находке, а такая мелочь, как могила бедного ребенка, его не привлекает. В раскопках Карфагена меня больше всего беспокоит именно это. Боюсь, что он бросится на поиски главной драгоценности: гробницы Дидоны, – а по пути уничтожит множество интереснейших артефактов.

Кейт взглянула через плечо и увидела, что его высочество уже выбрал место для пикника и расстелил плед.

– Прошу за стол, – пригласил он.

Кейт не заставила себя ждать.

– О, настоящий пир! – радостно воскликнула она.

– Скорее снимите грязные перчатки, – распорядился Гейбриел и призывно помахал перед носом куриной ножкой.

– Мм! – Мисс Долтри послушно исполнила приказ и с удовольствием принюхалась. – Заметили, как вкусно пахнет еда на свежем воздухе? – Она с энтузиазмом занялась курицей.

Принц ничего не ответил и молча протянул ей бокал легкого вина.

Кейт управилась с ножкой, мясной тарталеткой, куском восхитительного сыра и перепелиным яйцом и только после этого обратила внимание на затянувшееся молчание. Более того, оказалось, что все это время принц совсем ничего не ел, а полулежал, подперев голову рукой, и подавал очередное угощение.

Кейт взглянула на него с подозрением.

– В чем дело?

Гейбриел поднял бровь:

– Ни в чем.

– Что вы задумали?

– Пытаюсь вас откормить, – с готовностью ответил он. – Вы слишком худенькая, даже несмотря на то что слухи о тяжелой болезни не соответствуют действительности.

– Я никогда не отличалась полнотой, – пожала плечами Кейт.

– Но для того чтобы заполучить мужа, одной лишь роскошной копны волос недостаточно, – произнес принц с возмутительным нахальством. – Лучшие из англичанок обладают округлыми формами. Можно сказать, пышными. Посмотрите, например, на леди Роут, свою крестную. Даже в почтенном возрасте особа напоминает роскошный каравай. Правда, слегка перепеченный.

Мисс Долтри прикончила кекс и мысленно укорила себя за то, что замечание ее слегка задело.

Гейбриел перекатился на спину, скрестил ноги и с аппетитом принялся за курицу. Бриджи красиво обтягивали ее длинные стройные ноги, мускулистые бедра. Взгляд Кейт скользнул к его широким плечам, потом к лицу. Гейбриел прикрыл глаза, чтобы не мешало солнце, и длинные темные ресницы легли на щеки, словно приглашая разделить наслаждение.

– Я вовсе не имела в виду, что именно вы отрываете бабочкам крылья, – неожиданно изрекла Кейт, чтобы отвлечься от опасного созерцания монарших достоинств.

– А как насчет детей, которыми я осчастливил многочисленных горничных? Вы это имели в виду? – с интересом уточнил он, хотя и не потрудился открыть глаза, а просто протянул руку: – Можно маленький пирожок?

Кейт вложила пирожок в ладонь.

– Принято считать, что принцы вольны иметь неограниченное количество побочных детей. Разве женщины могут устоять против волшебных чар? Кстати, это вовсе не комплимент вашему бесконечному обаянию.

– Понятно, – лаконично отозвался Гейбриел.

– Оговорка, конечно, не означает, что вам приходится применять силу, – добавила Кейт, испытывая угрызения совести. На самом деле принц был настолько красивым, что поклонницы падали бы к ногам и без титула.

– Знаю. – Он снова вытянул руку с широким запястьем и длинными гибкими пальцами – сильную мужскую руку. Она положила на ладонь еще один пирожок. – Мой брат Руперт как раз обзавелся немереным количеством побочных детей. Настоящий красавец.

– Вы… – Кейт вовремя спохватилась.

– Да, я не настолько красив, – спокойно продолжил Гейбриел. – Руперт больше похож на принца. Вы бы посмотрели, как он выглядит, когда нарядится по последней моде. Наверняка пришли бы в ярость.

– Правда?

– Он похож на сказочного героя, а ведет себя как персонаж из книги Аретино. – Гейбриел открыл глаза и вернулся в прежнее положение: лег на бок и подпер рукой голову.

– Аретино? Имя вроде знакомое, но где слышала, точно не помню.

– Нет, вы не можете его знать. Этот автор не для дам. Аретино – итальянец, который специализировался на порочных рисунках. Очень полезная штука для взрослеющих мальчиков. Отец заказал английский перевод, но текст там играет второстепенную роль. Когда выйдете замуж, не забудьте расспросить супруга – он объяснит подробнее.

Кейт скрыла улыбку. Она вспомнила, где встречала имя одиозного писателя и художника. Два года назад обнаружила в библиотеке отца «Школу Венеры» Аретино. Иллюстрации действительно оказались более чем выразительными.

– Хотите еще вина? – Не дожидаясь ответа, Гейбриел до краев наполнил бокал. – Беда в том, что внешность в сочетании с титулом сыграли с Рупертом плохую шутку. – Он усмехнулся. – Впрочем, вы вряд ли согласитесь, что титул способен дурно повлиять на человека.

Кейт рассмеялась. Оказывается, Гейбриел способен иронизировать над собой и своим положением! Открытие ее поразило, а на сердце неожиданно потеплело.

– Лет в четырнадцать он начал тренироваться на служанках, а потом перешел на обитательниц окрестных деревень. И отец считал подобное поведение забавным.

– Но ведь вам так не кажется?

– Даже повзрослев, Руперт не может понять, что многие из его подружек просто боятся отказать ему из опасения впасть в немилость и потерять работу. Ну а он ведет охоту: уговаривает, соблазняет. Несомненно, дарит удовольствие в постели, а потом…

– Что же случается с его детьми?

Гейбриел пожал плечами.

– Некоторые из них живут в моем замке – разумеется, вместе со своими мамами. Когда Огастас приступил к кардинальной чистке дворца, то первым делом выгнал всех падших женщин независимо от того, кто их погубил.

– Жестокая несправедливость, – посочувствовала Кейт и положила в рот ломтик засахаренной груши. – Но у вас детей нет. – Интуиция подсказывала ей, что Гейбриел не способен уклоняться от ответственности: об этом свидетельствовал царивший в замке порядок.

– Если бы я начал печатать фальшивые монеты, Вик убил бы меня на месте, – лениво протянул принц. – В ином случае сейчас бы уже наверняка соблазнил хорошенькую молочницу. – Он взглянул с подчеркнутой жадностью на Кейт, чтобы у нее не осталось сомнений, о какой именно молочнице идет речь.

Кейт выхватила из его руки еще одну дольку груши.

– Выходит, Вик держит вас в строгости. Одобряю. Он хороший человек.

Гейбриел осушил бокал.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но я предпочитаю оказывать знаки внимания тем особам, которые не пострадают от любовных игр. В ином случае… – Он дьявольски улыбнулся. – В ином случае вы бы уже лежали на травке и с удовольствием принимали мои жаркие ласки независимо от того, принц я или свинопас.

Подобного нахальства мисс Долтри никак не ожидала.

– Невероятно! Да вы самый настоящий хулиган!

– Ничего подобного. Я всего лишь привыкаю быть честным. – Он придвинулся. – Ведь это вы внушили мне, что англичане всегда выбирают пусть и неудобную, но правду.

– Непонятно только, что из этого следует. Вы не англичанин. И к тому же вас трудно назвать неотразимым.

– Давайте поиграем в англичан и обменяемся неприятными истинами. Начинайте. Точнее, продолжайте: одну вы только что поведали.

– О чем вы?

– Скажите что-нибудь такое, отчего, на ваш взгляд, у меня испортится настроение.

– На свете происходит немало событий, которые вас наверняка не обрадуют, – насмешливо парировала Кейт.

– Если собираетесь заявить, что я необычайно красив, то заранее знаю, что это неправда.

– Но вы же сказали «истины», – уточнила мисс Долтри. – В любом случае для необычайной красоты у вас слишком большой нос.

Гейбриел рассмеялся:

– Да-да, справедливое замечание, жестокосердная малышка Кейт. Продолжайте же!

– По-моему, вы слишком… – Она задумалась, подбирая точные слова.

– Слишком самоуверен? – догадался принц.

– Это вы и так знаете.

– Неужели еще хуже?

– Боюсь, вы разобьете жене сердце, – сказала Кейт, наконец-то собравшись с духом.

Принц удивился. Он повернулся, и от резкого движения волосы разметались по плечам.

– Но почему же?

– Потому что заранее решили ее покинуть и уехать на раскопки древнего города. Чувствуется, что здесь вы лишь временно.

– Я сам вам об этом сказал, так что особой проницательности не требуется.

– Мечтаете умчаться в Карфаген, – упрямо продолжила Кейт, – а это неправильно. Нарушение брачной клятвы.

Его высочество поднял бровь.

– Оставаться рядом в болезни и здравии, помните? – пояснила она. – Если уедете, то как же узнаете, что супруга, например, заболела? Или, не дай Бог, умерла в родах?

– Мою будущую жену зовут Татьяна. Ни за что не брошу ее на сносях!

– Но женщины и сами порой несколько месяцев не подозревают о беременности. Если не стесняться в выражениях, то готовы ли вы не встречаться с Татьяной в постели в течение трех месяцев до отъезда? В ином случае могут возникнуть проблемы.

Гейбриел сел прямо.

– Но ведь далеко не все женщины любят, чтобы муж постоянно крутился возле юбки. Ваше представление о браке страдает излишним романтизмом: поверьте, в королевских семьях я вижу совсем другие отношения.

– Да, приходилось читать о династических браках. Возьмем, к примеру, нашего короля Якова. Жену он не любил, и жили они врозь. А если верить сплетням, то всем женщинам его величество предпочитал герцога Бекингема.

– Теперь вы меня поражаете, – беззаботно отозвался Гейбриел, однако поспешил отвести взгляд.

– Вы этого не сделаете! – Мисс Долтри внезапно поняла свою ошибку. – Не сможете ее оставить.

– Не смогу оставить?

Кейт коротко кивнула.

– Я непременно уеду, – возразил принц с упрямством ребенка, требующего, чтобы ему разрешили покататься на любимом пони.

– Нет, не уедете. В ином случае это будете уже не вы, а кто-то другой.

– К черту все! – неожиданно воскликнул принц и внезапным, быстрым движением опрокинул Кейт и прижал к земле своим сильным телом.

– Ух! – выдохнула она, чувствуя, как жар проникает в каждую клеточку.

Принц лишь молча взглянул на нее сверху вниз.

– Вот уж действительно вы шокируете, – пробормотала мисс Долтри, с трудом удерживаясь, чтобы не замурлыкать от удовольствия и не обнять Гейбриела за шею. – Сэр, вы регенерат!

Он склонил голову набок, и теплое дыхание согрело щеку.

– Регенерат? Регенерат… хм…

– Немедленно слезьте с меня, – процедила сквозь зубы Кейт. – Вы же обещали.

– Обещал не целовать, – с готовностью согласился Гейбриел. – И сдержу слово. Мы, дегенераты, на поцелуи не размениваемся. – Теплый влажный язык легко скользнул по щеке. – Или вы хотели сказать, что я ренегат?

– О! – Его прикосновение вызвало дрожь, а следом нахлынула горячая волна. – Отпустите сейчас же! – закричала Кейт. – Вы дали слово не…

Его язык скользнул к шее; не в силах совладать с собой, Кейт прогнулась и не сдержала стона.

– Неужели ваши поцелуи настолько же драгоценны, как ваши волосы? – Вопрос прозвучал так тихо, что едва не утонул в чувственном тумане. – Предназначены только ему… будущему супругу?

– Да, свято берегу и то и другое. – Тяжело дыша, Кейт пыталась овладеть собой. Руки почему-то оказались в плену, и оттолкнуться было нечем.

– А как же насчет языка? – спросил принц.

Шепот с трудом пробивался сквозь гулкие удары сердца. Даже запах этого человека несказанно пьянил. Кто бы мог подумать, что мужчины – или только принцы – издают пряный аромат, с нотками хорошо выделанной кожи и дорогого мыла?

– Вряд ли взгляд постороннего на ваши волосы способен помешать семейному счастью, – пробормотал Гейбриел. – Абсурд!

Шепот обжигал и рождал в глубине существа легкую дрожь.

– Разве не так? – Он поднял голову и посмотрел в лицо. Глаза опасно сияли. Она знала, что этот свет не сулит ничего хорошего, и все же…

– Да, наверное, – выдохнула Кейт, сама не понимая, с чем именно соглашается.

– Глупый предрассудок, – сказал Гейбриел и коснулся губами ее щеки. – Только не подумайте, что это поцелуй. Вовсе нет. Нелепо думать, что следует скрывать волосы до тех пор, пока сможете выйти в свет под собственным именем.

Кейт едва не задохнулась. Губы принца нежно ласкали ее ухо.

– О! – Ей пришлось повернуть голову, чтобы он смог…

– Приятно, правда? – Голос звучал мягким, обволакивающим бархатом.

Голос дьявола, подумала Кейт, но почему-то совсем не испугалась.

– Если дам честное слово не злоупотреблять доверием, позволите поцеловать? Пожалуйста, прошу вас…

Горячее сильное тело, густой как мед голос лишали Кейт рассудка, но она из последних сил пыталась сохранить ясность мысли. Что произойдет, если она поцелует принца в этом всеми забытом, заросшем саду? Разве это обстоятельство каким-то образом повлияет на ее намерение встретить хорошего человека и выйти замуж?

Вряд ли. Ведь это всего лишь поцелуй, и ничего больше.

– Только не смейте соблазнять, – предупредила она и замерла при звуке собственного голоса: таким глубоким и чувственным он был.

Гейбриел тоже отреагировал: внезапно груз стал еще ощутимее. Он приподнялся на локтях, и руки освободились, но Кейт почему-то не стукнула, не оттолкнула, не попыталась сопротивляться. Они молча смотрели друг на друга в окружении диких цветов, недоеденных пирогов и фруктов.

– Не хочу, чтобы вы меня совратили, – повторила Кейт, пытаясь найти опору в привычных сделках с торговцами. Да, надо было заранее обговорить условия, чтобы он не покорил, не лишил воли своей невероятной красотой. – Я… я девственница и намерена сохранить непорочность для брачной ночи.

Гейбриел с пониманием кивнул. В эту минуту он выглядел таким великолепным, таким мужественным, что в горле застрял комок, а мысли спутались. Кейт напрасно старалась вспомнить, что еще собиралась сказать.

– Ни за что не лишу вас невинности, – пообещал он серьезно, но тут же коснулся губами ее губ и лукаво добавил: – Даже если будете умолять.

– Самонадеянная свинья, – сурово приговорила Кейт. – Я человек, а не игрушка. Непонятно, с какой стати вам взбрело в голову притащить меня сюда, тем более что ваше место в замке, рядом с гостями.

– Что тут понимать? Я схожу с ума от поцелуев, вот и все.

Взгляды снова встретились, и Кейт замерла, как кролик замирает перед лисой.

– Не знаю, что на меня нашло, но не могу заставить себя не думать о вас хотя бы минуту. Как только проснулся утром, сразу начал мечтать о встрече наедине.

Кейт смотрела не моргая.

– Я вспоминал наш поцелуй в лодке, когда вы насквозь промокли и грелись в моих объятиях.

– Говорите так, словно я форель, которую долго не удавалось поймать!

– С радостью слизал бы с вас каждую каплю озерной воды, – признался Гейбриел. – А если бы обладал правом, то закутал бы в плед, а потом медленно разворачивал перед камином и рассматривал, как прекрасную фарфоровую куклу.

Кейт пыталась найти ответные слова, но они затерялись, утонули в ощущениях: темный, душный тембр голоса, тяжесть раскаленного тела и даже песня жаворонка, вплетенная в очарование мгновения.

– Да, с самого утра хочу лишь одного: заключить вас в объятия и без конца целовать. Только целовать, ничего больше – словно четырнадцатилетний мальчишка. На всякий случай объясню: по утрам мужчинам не свойственно мечтать о поцелуях.

Кейт нахмурилась.

– О Господи, до чего же вы невинны! – не выдержав, воскликнул принц.

– Невинность – свойство не самое предосудительное, – стойко парировала мисс Долтри. – А теперь, если закончили рассуждать о неприличных видениях, не согласитесь ли подняться? Честно говоря, я устала служить подстилкой.

– Не лукавьте: если бы действительно послужили подстилкой, то давно плакали бы от наслаждения.

Кейт фыркнула.

– Неужели ваше тщеславие и в самом деле не знает границ?

– Хотите попробовать?

– Нет! – отчаянно крикнула она и оттолкнула Гейбриела с такой силой, что искуситель откатился в сторону и наконец-то позволил ей подняться.

Глава 24

Гейбриел и не подумал встать, а с блаженным смехом растянулся у ног спутницы. В этот момент он ничем не напоминал особу королевской крови, а выглядел таким же энергичным и полным жизни парнем, как обычный англичанин в пору ухаживания.

– Вы… – начала Кейт, но покачала головой и замолчала.

– Окончательно сошел с ума? – подсказал принц. – Вик тоже так считает. Я думаю только о вас.

– Абсурд. – К счастью, Кейт удалось вовремя прикусить язык: зачем указывать сумасшедшему на ее изъяны – ведь она худая и старая. – Не берусь оспаривать суждение мистера Бервика, но хочу обратить ваше внимание на то обстоятельство, что в замке полно молодых обеспеченных особ, каждая из которых в десять раз красивее меня. Уверена, что ваша невеста составит им достойную конкуренцию. Почему же вы не думаете о княжне Татьяне и грядущей встрече?

– Потому что в вас есть что-то неотразимо привлекательное. Готов поспорить, что пухленькая милашка Виктория по сравнению с вами – настоящая простушка. А ведь все говорили, что этой весной в свете не было никого лучше ее.

– А почему же тогда все стали оплакивать ее внезапно утраченную красоту? – усмехнулась Кейт.

– Глупцы. Вы прелестнее даже этого ангела, и не только потому, что мне удалось снять с вашей головы парик. Позволите ли заметить, что у вас губы цвета спелой малины?

– Очень мило, – отозвалась Кейт.

– Люблю малину, – мечтательно признался Гейбриел. – До чего приятно сжать ягодку губами, сдавить и ощутить неповторимый аромат! Обожаю в любом виде: свежей, в варенье и даже в пироге.

– Считаете, что я и в пирог сгожусь? – со смехом спросила Кейт. Она присела на краешек пледа и взяла бокал с остатками вина.

– О, вы хороши в любом виде, – заверил Гейбриел. – Лично мне чрезвычайно симпатичен малиновый сироп. – В голосе послышались сладострастные нотки.

Воображение услужливо представило фривольные картинки из книги Аретино, но что же конкретно он имел в виду?

Прохладное вино освежило и вернуло способность рассуждать. Главное – противостоять желанию, несмотря на то что оно неопровержимо проявлялось в горячей влаге между ног, в стремлении броситься в объятия, в той опасной легкости, с которой мораль всей жизни внезапно уступила место упрямой ноющей боли…

– Нет, – ответила Кейт.

Гейбриел открыл глаза.

– Разве я что-то спросил?

– Почему вы утратили разум? – осведомилась она. – Уж не потому ли, что я позволила лишнее?

– Возможно.

Она посмотрела на него сердито.

– Если предложите мне стать вашей любовницей, непременно нападу на вас с вилкой – точно так же, как Эффи напала на Бекхема. С одной лишь разницей: целиться буду не в руку. Со мной шутки плохи.

– Предпочитаю любовниц пышных и сочных. – Гейбриел хитро улыбнулся.

– Если я когда-нибудь и соглашусь стать чьей-то любовницей (надеюсь, Бог милует), то уступлю только мужчине с волосами цвета солнца и глазами синими, как… как сапфиры.

– Боюсь, подобное великолепное создание будет больше заботиться о собственной красоте, чем о вашей. – Гейбриел лениво протянул руку и взял яблоко.

– Ничего подобного, – возразила Кейт, защищая воображаемого друга. – Мой покровитель вовсе не склонен к тщеславию. Безупречный джентльмен: скромный, внимательный, бесконечно благородный. А главное, до такой степени в меня влюблен, что если я вдруг соберусь его покинуть, то он…

– Построит погребальный костер и прыгнет в него? – предположил принц.

– Ничего подобного. Бросится к моим ногам и станет умолять о прощении.

– Существует одна проблема. Для этого великолепный рыцарь должен присутствовать рядом постоянно, а не появляться время от времени и не платить за радость общения с прекрасной дамой.

– Да, вы правы. Его любовницей я не буду. Вместо этого выйду за него замуж. – Кейт взяла лимонный кекс и посмотрела, размышляя, стоит ли отправить его в рот. Есть уже не хотелось, но лакомство искушало. К тому же некоторое время можно будет не смотреть на Гейбриела, который выглядел намного привлекательнее кекса.

– Итак, собираетесь выйти замуж за джентльмена с синими глазами, золотыми волосами и характером пудинга? Описание подозрительно напоминает достойного всяческого почтения лорда Хатауэя.

– Рассматриваю его кандидатуру, – честно призналась Кейт. – Нельзя ли еще немного вина?

Гейбриел пошарил за спиной, поймал бутылку и, приподнявшись на локте, наполнил сначала ее бокал, а потом свой.

– Что ж, парень совсем не плох.

– Знаю, – согласилась Кейт, чувствуя себя обманщицей. – Одно мешает: Эффи тоже не прочь получить его в свое распоряжение.

– Эффи – это та молодая леди, которая вчера сидела в лодке рядом с вами?

– Да.

– Та самая, с которой вы намерены взять ужасный пример? Это она ткнула вилкой беднягу, предложившего нежную дружбу?

– На самом деле все было еще хуже. Бекхем поцеловал ее чрезвычайно неприличным образом.

– Это как? – заинтересовался Гейбриел. – Примерно так же, как целуемся мы?

Он снял шейный платок и расстегнул ворот рубашки. Взору открылся треугольник темной поросли, и Кейт смущенно потупилась.

– Нельзя сказать, что между нами происходит нечто особенное, – строго поправила она. – Возможно, в прошлом мы и обменялись несколькими легкими поцелуями, но…

– Ошибаетесь: мы целуемся с таким остервенением, что того и гляди загоримся, – перебил ее Гейбриел. – Так, словно все, что может случиться между мужчиной и женщиной, ограничивается поцелуями.

– Прекратите! – Кейт с трудом перевела дух. – Бекхем прижимался к ней и терся.

– И я тоже это делал, – удовлетворенно сознался принц. – И с удовольствием сделаю снова. Не помню, запрет на поцелуи уже снят?

– Нет, не снят, – сурово отрезала Кейт, гордясь собственной выдержкой. – Так вот, Эффи назвала Бекхема негодяем или как-то еще в том же духе.

– А вот это уже не про нас. Вы сразу уступаете, а единственное, что удается услышать, – невнятное, но ободрительное бормотание.

Кейт решила не обращать внимания на провокации.

– Бекхем разозлился и схватил ее.

– Схватил? А что, прежде он этого не сделал?

– Схватил очень грубо, – нахмурилась Кейт. – Между ног. Бедняжка ужасно расстроена: даже спустя год с трудом нашла силы, чтобы рассказать мне свою печальную историю.

– И мне бы хотелось совершить подобное безрассудство, – вздохнул Гейбриел.

Кейт воинственно сжала вилку.

– Нет-нет, это всего лишь мечты, – торопливо добавил принц. – Значит, в тот момент она его и ткнула?

– Да. А в отместку негодяй распустил слух о том, что она схватила его под столом, и погубил репутацию бедной девушки.

Гейбриел взглянул на Кейт из-под густых ресниц.

– А не могли бы вы тоже схватить меня под столом, моя любезная Кейт?

– Я не ваша, – тут же парировала Кейт, чувствуя, как губы расплываются в непростительной улыбке. Сердце не выдерживало шутливого натиска прекрасного принца. В теплый солнечный день, среди цветов и трав, слова приобретали волшебную силу.

– Очень странно, – произнес Гейбриел, снова лег на спину и прикрыл глаза ладонью. – А вот я уверен в обратном. Моя, моя и еще раз моя.

Кейт поднесла к губам бокал – только так можно было удержаться от смеха.

– Значит, Эффи ткнула Бекхема вилкой, – задумчиво повторил он спустя секунду.

– Да. А он в отместку исказил факты и поставил под удар ее честь. Лорд Хатауэй приличный человек: не обратил внимания на слухи и сумел понять, что Эффи просто не способна никого схватить, а тем более под столом.

– Да, в подобной ситуации было бы жестоко отнять у бедняжки потенциального жениха, – согласился Гейбриел. – Если, конечно, вы не влюблены в него по уши. Но в данном случае не мешает помнить, что семейная жизнь с Хатауэем вряд ли окажется занимательной. Как правило, все эти чрезвычайно приличные джентльмены не одобряют попыток супруги схватить их за интимное место.

– Жены не хватают мужей под столом, – хихикнула Кейт.

– Пожалуй, внесу в брачный контракт особый пункт: требую, чтобы раз в неделю меня хватали под столом, потому что без этого увяну, как лилия без воды.

– Не увянете. Вы… – Кейт замолчала.

– Что? – полюбопытствовал принц.

Она покраснела, но решила, что терять все равно нечего.

– Уйдете к другой.

– Значит, титул все-таки делает свое грязное дело, – холодно предположил принц.

– Титул здесь абсолютно ни при чем. Мужьям свойственно смотреть в сторону. Они держат любовниц, заводят подруг.

– Никто не склонен к дружбе в такой степени, как ваша крестная, – заметил Гейбриел недовольным тоном.

Кейт покрутила в пальцах вилку.

– Мой отец щедро расточал дружелюбие.

Гейбриел кивнул.

– И мой тоже; Вик – лучшее тому свидетельство. – Он легко поднялся. – Может быть, посмотрим, не притаились ли здесь другие интересные статуи?

Кейт сжала протянутую руку и тоже встала, испытывая немалое облегчение. Разговор смущал и вызывал неловкость: странным образом рассуждения казались еще более интимными, чем поцелуи.

– Вижу два заросших возвышения: под плющом вполне могут скрываться памятники. – Гейбриел внимательно осмотрел запущенный сад. – Вон там, возле дальней стены.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что одна из лиан скрывает кучу кирпича.

– Интересно, что здесь было? – недоуменно спросила Кейт.

– Сейчас уже трудно сказать, ведь остались одни развалины. Пожалуй, найму работников и построю на этом месте небольшой павильон, чтобы можно было обедать вдвоем.

– Разве подобная роскошь принцам позволительна?

– Конечно!

– Но ведь замок переполнен людьми и каждый требует вашего внимания, – возразила Кейт. – Удается ли хоть изредка побыть в одиночестве?

– Конечно, – повторил Гейбриел, однако в глазах его промелькнуло странное выражение.

– А во время археологических раскопок кто-нибудь знает, что вы принц?

Гейбриел убрал листья и всмотрелся в кирпичи.

– Там я просто сумасшедший иностранец, который заставляет работать медленно и аккуратно и к тому же с любопытством рассматривать каждый черепок.

Теперь понятно, почему его так тянет в Карфаген, подумала Кейт.

– Наверное, вам все-таки лучше подыскать в качестве жениха какого-нибудь другого синеглазого франта, – посоветовал Гейбриел и направился к покрытой вьюном стене. – Судя по вашему рассказу, Эффи действительно крайне нуждается в поддержке Хатауэя; в ином случае бедняжке придется всю жизнь вязать чепчики для чужих детей.

– Но Данте вовсе не франт! – обиделась за джентльмена Кейт и подошла, чтобы помочь. – Он благородный и глубоко порядочный человек.

– Возможно, – скучающим тоном согласился принц. – Но что, если Эффи нужен тот, кто способен воткнуть в Бекхема не вилку, а шпагу?

– Положение мисс Старк вряд ли изменится, если обидчика вызовут на дуэль. Главное, чтобы он честно рассказал, как все случилось на самом деле, и повинился во лжи. Хочу попросить помощи у Генри. Думаю, она справится.

– Леди Роут, несомненно, грозный рыцарь, но что же конкретно она сможет предпринять в данной ситуации?

– Не знаю, – искренне призналась Кейт. – Смотрите, эти кирпичи вполне могут оказаться остатками портика. Скорее всего калитка во двор замка все-таки существует – только в этом случае можно объяснить, откуда они взялись.

– Мы внимательно осматривали стену с внутренней стороны, – ответил Гейбриел, срывая плотные плети вьющихся растений. Стебли и листья живописно укрыли голову и легли на плечи. – Никаких дверей там нет.

– Вы сейчас похожи на сатира, – рассмеялась Кейт.

– Где же мой кубок и танцовщицы? – грозно прорычал Гейбриел.

– Осторожнее! – отозвалась Кейт и шагнула в сторону. – Не то наступлю на хвост!

– Откуда вам известно, как выглядит сатир? Вы же сказали, что плохо образованны.

– Но читать-то я умею, – обиделась Кейт. – У отца в шкафу стоял пантеон Бойса, и я проштудировала его от корки до корки. – Она хитро взглянула на него и не удержалась, все-таки сказала: – В его библиотеке было немало интересных книг, в том числе и Аретино.

В этот момент Гейбриел стоял согнувшись и вытряхивал из волос листья, но, услышав последнюю фразу, резко выпрямился и посмотрел на Кейт так, что ей стало жарко.

– Хотите окончательно свести меня с ума? – пробормотал он и с грацией хищника направился к ней.

– Я… я… – пробормотала Кейт, отступая.

Долгий поцелуй оказался таким, каким описывал его Гейбриел: похожим на охваченный огнем дом, на комнату, где нет воздуха. Кейт растаяла в объятиях, поддалась магии губ и утратила способность думать.

Вместо мыслей в мозгу проносились картинки из книги Аретино: прекрасные мужские тела – мускулистые, с гладкой, как атлас, кожей. Вот только лицо у всех было одно: лицо Гейбриела.

А тем временем его ладони спускались все ниже и ниже, куда им вовсе не следовало проникать.

Но и целовать тоже не следовало. Он дал слово!

– Вы обещали. – Кейт с усилием отстранилась.

Гейбриел посмотрел на нее своими черными глазами.

– Нет, – произнес он, и короткое слово прозвучало подобно стону. Колени предательски задрожали.

– Мы же договорились не целоваться.

– Это было до того, как вы признались, что знакомы с опасным искусством Аретино.

– Не понимаю: при чем здесь Аретино?

Гейбриел прислонился к стене и негромко рассмеялся.

– При том, дорогая Кейт, что вы одна из тех редких молодых леди, которым свойственно живое любопытство. И если называть вещи своими именами, то во всем виновато вожделение.

Мисс Долтри ощутила, как щеки покрываются румянцем.

– Я не рассматривала эту книгу, – надменно заявила она. – Просто пролистала и убедилась, что картинки неприличны. А после этого сразу поставила на место.